Три года со дня смерти Наруто и Саске. Три месяца со дня возвращения Сакуры. Июль.
Итачи готовил завтрак, обед и ужин. Правда, чаще всего получалось, что для себя любимого. Всё потому, что Сакура очень редко и мало ела. Совсем как птичка: хлебушек на завтрак, воду на обед, злаки на ужин. Большую часть времени она проводила на крыше многоквартирного дома, медитируя. – Ты так в растение превратишься, – озвучил свои мысли Итачи, когда девушка в очередной раз предпочла медитацию еде. Это случилось в понедельник. В конце июля. Спустя месяц совместного проживания. – Отрастишь себе листву на голове и будешь питаться солнечным светом. Ноль реакции. Девушка даже не обернулась. Вышла на балкон, а затем по пожарной лестнице полезла к парапету с ловкостью обезьянки. Итачи вздохнул и накрыл сковородку с яичницей крышкой. Цунаде еще в больнице объяснила Итачи, почему Кицунэ должна каждый день медитировать. Кроме того, обязала его следить за тем, чтобы она своевременно восполняла дыры в своей чакро-системе. Правда, парень недоумевал, зачем Сакура издевалась над Риннеганом. Она напитывала его до отказа, пока многострадальный глаз не начинал «давиться» или вовсе «выблевывать» излишки чакры. Эксперименты? Или подготовка к чему-то?... Итачи считал, что лучше уж, если это было вынашиванием планов побега, чем банальное желание держаться подальше от своего тюремщика и надзирателя. Учихе отчего-то было невыносимо от этих мыслей. Он бы и рад оставить Сакуру в покое, но имел некоторые обязанности перед Хокаге и Советом. Учиха старался быть незаметным в своей слежке. Лишний раз не обращался к ней, прятал взгляды, контролировал её физическое и эмоциональное состояние с помощью Метки Тенро и Шарингана. Но, в очередной раз врезаясь, будто в железобетонную стену, в её угрюмый взгляд, понимал: она всё знает. И ненавидит. До головной боли ненавидит. Осязаемо. Редкие взгляды, скованные движения, тихие фырканья – всё было буквально пропитано её отвращением к нему. Но каждую чертову ночь девушка просыпалась и оглушительно кричала до тех пор, пора Итачи не приходил. Повторяла одни и те же мучительные слова. Мертвы. Они все мертвы. Плакала, хватаясь за одежду Итачи, и просила избавить её от этих кошмаров. Учиха погружал девушку в Гендзюцу, милосердно позволяя ей дожить до утра без душевной боли, сдавливающей грудную клетку. Выходил из комнаты и оставлял дверь приоткрытой, чтобы ночью следующего дня обнаружить её вновь закрытой. Сакура не выходила за пределы многоквартирного дома. Все время торчала либо на крыше, либо у себя в спальне. Спасаясь от скуки, Учиха уже через две недели своего «заточения» начал отлучаться. Сперва на полчаса. Затем и на пару часов. Днём шлялся по деревне: навещал семью в родном квартале, наведывался в казармы АНБУ, а вечером встречался с друзьями или товарищами по службе. Несколько раз Итачи навещал своего брата, съехавшего от родителей около года назад. С такого случая в Госпитале Конохи Саске стал еще более угрюмым, чем обычно. Он брался за все миссии без разбора. Лишь бы не думать о том, что Кицунэ – никто иная, как Сакура Харуно. Не его Сакура Харуно. Не та, которую он не смог спасти. Саске погрузился в меланхолию, заставляя своего старшего брата страшно переживать за него. С Изуми парень так и не пересёкся. Хотя пытался. В один из жарких июльских дней заглянул в их квартирку. Оказалось, что девушка съехала. Собрала все свои пожитки и оставила ключ под ковриком. Итачи заглянул в гости к бабушке Изуми в квартале Учих, но пожилая дама вежливо сообщила, что внучка у неё давно не гостила. А потом спросила, не поссорились ли они, на что Учиха загадочно пожал плечами и ушёл ни с чем. В конце каждой недели Итачи приходил к Хокаге с письменным отчетом. Обито внимательно изучал исписанные бумаги, затем поднимал встревоженные глаза на Итачи и нетерпеливо спрашивал: – В двух словах? – Всё в порядке. Хокаге чувствовал облегчение и складывал отчёт к остальным на полке – в отдельную красную папку. На последней такой встрече Итачи спросил, нет ли для него какой-нибудь миссии: чтобы размять кости, напрячь извилины и, в целом, взбодриться. Обито долго и многозначительно разглядывал измученное бездельем лицо парня. В конечном итоге покачал головой из стороны в сторону и пояснил свой отказ: – Я понимаю, что тебе скучно, Итачи. Когда я мечтал стать Хокаге, то понятия не имел, насколько скучной может быть эта работа… – Я могу взять Сакуру с собой, – пожал плечами Итачи. – Ей не помещает развеяться. К тому же, это могло бы помочь нам сблизиться. Вы ведь этого хотели, так? – Я думал, ты уже нашел с ней общий язык. – Даже близко нет. – Тогда откуда берется информация для таких полных отчетов? – изогнул бровь Обито. – Не думай, что я не читаю их. Итачи опустил хмурый взгляд на своё предплечье. За белой тканью рубашки пряталась Метка. Полезный инструмент в руках мало-мальски смышлёного человека. – Ясно, – хмыкнул Обито. – Неужели даже не разговариваете? – Даже не разговариваем, – бездумно повторил Итачи. Про свои ночные дежурства и отчаянную борьбу с кошмарами Кицунэ парень не торопился рассказывать. Боялся, что Обито – временами беспринципный и искреннее верящий, что цель оправдывает средства, – даст какой-нибудь неприемлемый совет. Итачи не хотел пользоваться слабостями Сакуры. Слишком бесчестно по отношению к ней. По ночам её сердце было распахнуто и отравлено болью потерь. – Наша главная задача на сегодняшний день – стабилизировать эмоциональное состояние Кицунэ, а не раскачивать его. – Затем Хокаге ещё немного подумал и добавил: – Давай подождём пару месяцев. Потом я навещу вас и, если мне покажется, что девушка в порядке, я дам вам возможность тренироваться. Если и с тренировками всё будет хорошо, я подумаю на счёт миссий. Итачи кивнул. Тренировки – это уже что-то. Плохая новость заключалась в том, что со скукой придётся бороться ещё два месяца. И не только со скукой.***
Не занятый ничем мозг Итачи продолжал сходить с ума от противоречивых чувств. С ними ни справиться, ни разобраться, сколь долго и глубоко он бы не погружался в них. Не думать ни о чем помогал разве что сон. Но даже Морфей не мог занять его пытливый ум настолько, чтобы остановить быстрое течение мыслей и чувств. Итачи перестал осторожничать. Зачем пытаться скрывать свой интерес и наблюдать исподтишка? Сердце Сакуры всё равно не оттает, и благородные порывы она тоже не оценит. Поэтому, когда Итачи не слонялся по Конохе, он теперь уже открыто наблюдал за Кицунэ. Изучал её движения, мимику, привычки. Всё чаще находил её привлекательной. Было приятно разглядывать изгибы её тела, когда она надевала что-то облегающее или короткое. Всё в ней казалось Итачи правильным. Худое, но красивое лицо с высокими скулами. Выносливые сильные мышцы. И волосы. Розовые волосы, которые с каждым днём становились всё ярче в своём необычном оттенке. Видимо, отдых шел девушке на пользу. Итачи думал, что Сакура только еще больше озлобится – от таких-то откровенных взглядов с его стороны. Не тут-то было. У Кицунэ вдруг появился аппетит.***
Август.
Одним из долгих августовских вечеров Итачи увязался за Сакурой на крышу. Без вопросов и разрешений просто поднялся вслед за молчаливой Кицунэ и понял, почему девушка выбрала именно это место для медитаций. Здесь было красиво и спокойно. Почему Учиха раньше не решался подняться? Несмотря на недовольное лицо, прогонять Харуно заплутавшего парня не стала. Уселась на расстеленный плед и приняла позу лотоса. Итачи опустился рядом. С тех пор он частенько медитировал вместе с ней, пытался почувствовать природную энергию. Получалось неважно, но хоть какое-то разнообразие. Вечерами Учиха сидел вместе с Сакурой на кухне-гостиной под тихое бормотание телевизора. Бывало девушка брала в руки книжку из скудной домашней библиотеки и усаживалась в кресло-качалку. Медленно-медленно раскачивалась, мотая ногой, и сосредоточенно блуждала глазами по строчкам. Итачи в такие моменты бросал все дела. Ложился на диван перед потухшим камином и лениво наблюдал. Идиллия? Они по-прежнему не разговаривали. Причём Итачи зачастую был не прочь поболтать, но вот Харуно, как маленький дикий зверёк, вздрагивала каждый раз, когда он подавал голос. Сакура редко открывала рот. При нем. Зато в туалете или ванной часто что-то бормотала себе под нос. Итачи прислушивался, но за звуками душа или воды, бегущей из открытого крана, редко разбирал слова. Иногда Харуно сидела в уборной часами. И всё это время будто с кем-то разговаривала. Брюнет пытался убедить себя в том, что ему всего лишь мерещится. Но поверить в собственную ложь с каждым разом становилось всё сложнее. Итачи начал замечать и другие странности. Иногда Сакура дёргалась, будто кто-то звал её по имени. Часто смотрела в пустоту, как кошка, будто там находился кто-то посторонний. Временами коротко, едва заметно кивала или пожимала плечами. Сколько бы Итачи не вглядывался в пустые углы алым Шаринганом, он никого и ничего не видел. Тем не менее, парень готов был дать голову на отсечение: Кицунэ видела нечто, невидимое чужому взгляду. Галлюцинации? Это много объяснило бы. К тому же, несложно поверить в то, что Сакура – сумасшедшая. Она вела себя, как завсегдатая психбольниц. Но все же Итачи… сомневался.***
Сентябрь.
Минато постучал в дверь их квартиры ранним утром спустя ровно два месяца после разговора Итачи и Обито о тренировках. Учиха вышел из своей комнаты и машинально посмотрел в сторону двери соседней спальни, за которой притаилась Харуно. Вряд ли она спала. И он не слышал, как девушка поднималась на крышу. Значит, намеренно притихла и пряталась. Затворница несчастная. Учиха открыл входную дверь и увидел за ней дружелюбное, улыбчивое лицо Минато. Рядом с ним стояла Кушина, вытянув перед собой форму для запекания, накрытую полотенцем. – С новосельем! – радостно воскликнула красноволосая женщина. Итачи вежливо улыбнулся и сделал пару шагов назад, жестом приглашая гостей войти. Он сразу понял, что скрывалось за их визитом. – Сакура дома? – осторожно спросил Минато, чем окончательно выдал себя с потрохами. – Она спит. – Итачи солгал настолько убедительно, что едва сам себе не поверил. – Но вы проходите, не стесняйтесь. Кушина небрежно стряхнула с ног сандалии и прошла в указанном Учихой направлении. Минато украдкой посмотрел на часы, висящие на стене, дождался, когда жена скроется на кухне, и только затем наклонился, чтобы снять обувь. – Она всегда так поздно встаёт? – тихо спросил он. – Когда как. Минато решил не играть в игры и сказал прямо: – Нас послал Обито, поэтому… не мог бы ты разбудить Сакуру? Итачи коротко кивнул. Он был благодарен оставившему пост Хокаге за его честность, лаконичность и отсутствие привычки тянуть кота за хвост. Намиказе направился на кухню, а Итачи – в спальню Сакуры. Он дернул дверную ручку и просунул голову в открытую щель. – Я не выйду, – быстро сообщила Сакура. Учиха не сразу понял, откуда доносился голос и кому он принадлежал. Не уж-то Сакуре? Она обрела дар речи? Только спустя несколько секунд смятения, Итачи поднял голову и обнаружил Сакуру на потолке. Сидящей в позе лотоса. Кровь прилила к её лицу и, казалось, вот-вот хлынет носом. На коже выступили чёрные полосы Сеннин Модо, а воздух вокруг был наэлектризован из-за высокой концентрации природной энергии. В который раз Учиха поразился, насколько совершенен был её контроль над чакрой. Просто невероятно… Итачи бесшумно скользнул в комнату и плотно закрыл за собой дверь. – И долго ты так сидишь? – спросил он, оценивая багровый оттенок кожи. Сакура клацнула зубами. Не могла же она сказать ему, что сидит так уже второй час, потому что хотела выиграть спор у Наруто. Упертый блондин утверждал, что невозможно больше двух часов висеть вниз головой и держать необходимую степень концентрации для активации Сенин Модо. Харуно отчаянно пыталась доказать обратное, хоть и чувствовала, что была в шаге от провала. Девушка успела пожалеть о заключенном споре ровно пять раз. Когда зашел Итачи, был шестой. Сидеть на потолке вниз головой требовало некоторых усилий. Отвлекаться на разговоры было невыносимо сложно. – Столько, сколько надо, – сказала, как отрезала, девушка, и в следующую секунду печати Сенин Модо растворились, смешавшись с чакрой в клетках её кожи. – Блять! – выругалась она и распахнула глаза. – Проиграла! Проиграла! Балда! – победоносно заверещал Наруто. – А сколько слов-то было! Балаболка и выпендрежница! Сакуре хотелось бросить что-нибудь острое в голову Узумаки, чтобы она расплылась и перестала издавать этот раздражающий лающий смех. Ох, если бы не Итачи, акт мести непременно свершился бы! Саске ехидно улыбался, сидя на подоконнике. Девушка спрыгнула с потолка и цыкнула. Снова её Надзиратель явился в самый неподходящий момент! – Что им надо? – хмыкнула Сакура. Она все ещё была в обиде на весь свет. – Пришли проведать тебя, – пожал плечами Учиха. Солгал. Нет, не так. Не договорил. Как будто Сакура не знала правды. От неё в принципе невозможно было что-то утаить. Ее призрачные друзья были непревзойденными шпионами. – Не упрямься. Просто выйди и попей с нами чай. – Иди, – сказал Саске. Девушка хмыкнула. – Обито послал Минато и Кушину проверить твоё эмоциональное состояние, прежде чем позволить тебе начать тренироваться с Итачи, – доложил Наруто. Харуно нахмурилась. – Тебя никто не заставляет тренироваться, – снова заговорил Саске, проходя мимо девушки и застывшего в недоумении Итачи. – Если хочешь, чтобы тебя оставили в покое, просто покажи всем, что ты – адекватный человек. Харуно поджала губу и двинулась вслед за возлюбленным, не обращая на Итачи ровно никакого внимания. Кажется, парень до сих был под впечатлением от короткого разговора с ней. Да уж, нечасто она радовала его праздной болтовней…