Три года и восемь месяца со дня смерти Наруто и Саске. Одиннадцать месяцев со дня возвращения Сакуры. Март.
– Ну, что, готов? – спросила Сакура. Сегодня девушка хотела попробовать утянуть сознание Итачи глубже обычного. Учиха по-хозяйски уселся напротив Харуно, сложил ноги в позу лотоса и улыбнулся. Затем с готовностью кивнул, переплел свои пальцы с её и замер в предвкушении. Лучи февральского солнца пробивалось через потолочные окна тренировочного центра и ласкали его бледную кожу. Впервые с начала зимы им удалось возобновить тренировки. Хоть на улице уже и веяло ранней весной, устраивать посиделки под открытым небом было еще слишком холодно. Харуно перевела взгляд на ближайшую скамейку, на которой вальяжно разлёгся Наруто. Саске уже и след простыл. Он уходил каждый раз, когда Сакура и Итачи решали, что тренировка будет посвящена исследованиям сознания и подсознания. Впрочем, может оно и к лучшему. В угольных глазах сверкнул Мангеке Шаринган. Вспыхнул накопленной чакрой Риннеган. Молодые люди сосредоточились. – Итачи! Сакура резко одернула руку, как от раскаленной сковородки, и повернула голову в сторону голоса так резко и быстро, что несколько шейных позвонков глухо хрустнули. Сам Учиха оказался не таким суетливым и зашуганным. Он лениво, даже нехотя, оторвал взгляд от ярко-розовых волос и, слегка сощурившись, глянул в противоположный конец манежа. У огромных деревянных ворот стояли сразу несколько человек, облачённых в плащи и маски. Снова АНБУ. Давно от них не было никаких вестей… Итачи нахмурился и бесшумно поднялся на ноги. Наруто тоже оживился и встал, закрыв широкой ладонью глаза от слепящего солнца. Возле незваных шиноби замаячила фигура призрачного Саске. – Подожди меня здесь, – как можно спокойнее попросил Итачи, хотя у него в груди заметалась тревога. Учиха тронулся с места только после того, как дождался ответного кивка Сакуры. Когда Итачи отошёл достаточно далеко от границы звуковой досягаемости, Харуно обеспокоенно посмотрела на Наруто и спросила: – Что происходит? – Понятия не имею. Думаю, Саске нам скоро расскажет… – Есть предположения? – Никаких, – по слогам проговорил блондин. Сакура нахмурилась. А не врет ли он часом? Наруто и Саске часто секретничали между собой и совсем редко делились мертвыми тайнами со своей живой подругой. Харуно не могла выбросить из головы мысль-паразит, которая вторила ей снова и снова: парням известна некая информация, о которой Кицунэ ни слухом ни духом. Поэтому не сдержалась и заворчала: – Да вы же с Саске - два жука! Наверняка что-то видели или слышали! Узумаки удивлённо посмотрел на Сакуру, вскинув брови. – Чего это? Сакура возмущенно фыркнула. Наруто был вынужден напрячь свои извилины – это было хорошо заметно по напряжённому выражению его лица. – Сакура-чан, всем самым важным мы всегда с тобой делимся, – через пару минут выдал парень. Харуно ничего не ответила. Просто продолжила буравить взглядом спину Итачи. Тот уже дошёл до шиноби в масках и, вытянувшись, как струна, которая вот-вот лопнет, слушал, то и дело переводя взгляд с одного на другого. Саске тоже стоял в толпе. Грел уши. Его лицо, сначала ничего не выражавшее, сделалось сперва хмурым, а затем обеспокоенным. – Сакура-чан, к тебе гости, – предупредил Наруто. Девушка оборачиваться не спешила. Она почувствовала стремительное приближение Изуми Учихи за несколько мгновений до предупреждения светловолосого друга. Видимо, Изуми вошла в тренировочный манеж с черного входа. Вот только зачем? Неужели думала, что сможет зайти со спины и застать Кицунэ врасплох? – Кажется, Изуми не в духе… – добавил Наруто, замешкавшись. И это было слабо сказано. Шатенка буквально пылала яростью. Ее напряженное тело, как вулкан, извергала массу чакры, очерненной злостью и обидой. Воздух вокруг неё накалился и наэлектризовался. Сакура ощущала весь спектр негативных эмоций Изуми и её тяжёлый взгляд на своей спине. Когда между ними оставалось меньше трёх метров, Сакура сложила печать и одними губами шепнула: – Мокутон! Корявые, мягкие ветви взмыли вверх и обвили конечности Изуми. Та принялась активно отбиваться: махала руками и ногами, срезала катаной лианы и раз за разом ловко уворачивалась от точных, быстрых хлестких ударов лианами. Не переставая, ругалась, фыркала и глухо вскрикивала. Меньше, чем через полминты боя, девушка была обездвижена. – Отпусти меня, мерзкая тварь! – завопила она, и её высокий голос эхом пронёсся по всему тренировочному манежу. Шиноби АНБУ и Итачи разом обернулись. Увлечённые неким разговором, они даже не заметили, что прямо у них под носом развернулось сражение. Саске тоже в полном недоумении посмотрел на извивающуюся в лианах Изуми и первым бросился к Харуно. Сакура встретилась глазами с Итачи и болезненно поморщилась. Кицунэ не хотела проблем ни себе, ни парню. Она надеялась, что Учиха поймет, что не она затеяла эту глупую драку. – Ты довольна?! Этого ты добивалась?! Это был твой хитроумный план?! Поработить всех и жить себе припеваючи?! – вопила Изуми. Харуно повернулась так резко, что на мгновение закружилась голова. Поморгала, пытаясь избавиться от пелены перед глазами. С непониманием уставилась на разъяренное, заплаканное лицо Изуми. – Что? – удивленно спросила Сакура и сразу же перевела взгляд на Наруто. Тот выглядел не менее растерянным. – О чем она говорит? – Ну да, давай! Строй из себя невинную овцу! Я клянусь тебе, что найду способ снять с них эту твою дрянь! А потом мы все дружно спровадим тебя на эшафот! Харуно почувствовала, как кто-то мягко сдавил ее плечо и развернул назад, отворачивая от кричащей Изуми. Лицо Итачи оказалось непозволительно близко к ее, и девушка отпрянула от него, как от огня. – Отпусти её, – осторожно, но настойчиво проговорил Итачи. Почти по слогам. – Что она несёт? – Сакура. Отпусти. Изуми. Ты ей сейчас рёбра сломаешь, – грубо проговорил Саске, который в отличие от своего старшего брата не церемонился. За годы, проведённые с ней в путешествии, он давно понял – едва ли строптивая бывшая сокомандница станет подчиняться мягкому тону. – Отпусти, – властно вторил призрачному брату Итачи. Метка на предплечье Сакуры заколола. Сакура вздрогнула, разжала руки и отвела их в стороны, прерывая технику Мокутона. Шатенка грохнулась на пятую точку. Итачи мигом помог ей поняться. – Итачи, это всё Морок! – как безумная, шептала Изуми. – Теперь я всё поняла! Мне всё объяснили! Прости меня, ради всего святого! Я была неправа… я… – На её глазах навернулась слезы. Девушка хваталась за плечи Итачи, как утопающий за соломинку. Двое шиноби АНБУ подскочили к Итачи и Изуми. Некоторое время они о чем-то быстро и горячо перешептывались. Харуно ни слова не поняла. Просто стояла на месте и хлопала глазами, переводя их с Наруто на Саске. Те были удивлены и сбиты с толку не меньше подруги. – Тридцати минут тебе хватит? – спросил шиноби АНБУ. – Хватит, – нехотя отозвался Итачи и слегка подтолкнул Изуми в сторону своих бывших подчиненных. – Ты тоже иди. Я скоро приду. Ярость Изуми испарилась, как капли воды с раскаленной сковороды. Полные надежды глаза ласково обвели лицо жениха. Она кивнула и послушно последовала с АНБУ к деревянным воротам. – Что происходит? – сконфуженно выдавила из себя Кицунэ, пока Учиха торопливо собирал в кучу всё, что принёс на полигон, обратно в рюкзак. – Нам нужно в госпиталь, – туманно ответил Учиха, стараясь не смотреть девушке в глаза. – Там я всё тебе объясню. Сакура почувствовала себя глупым несмышленышем. Будто кто-то по громкоговорителю объявил о катастрофе, а она умудрилась прослушать эту новость. Все пялили на Харуно глаза, но она даже не представляла, чем могла заслужить такое внимание. В голове жужжал осиный рой мыслей. Они толкались, врезались друг в друга, взлетали и падали, всё больше и больше путая Сакуру и повышая её – без того высокий – уровень тревожности. У выхода парень накинул на себя и Кицунэ по шерстяному плащу. Крепко сжимая ледяную руку Харуно в своей, Итачи тащил её за собой, как безвольную куклу. От него исходили вибрации, природу которых Сакура никак не могла распознать. Обеспокоен? Расстроен? А может быть зол? Но если он гневается, то на кого? А если расстроен, то чем? Сакуру и Итачи по пятам сопровождали шиноби АНБУ в своих бело-серых плащах, которые топорщились на спине из-за ножен и спрятанных в них катан. Не больно удобная экипировка. Когда перед глазами замаячил Госпиталь Конохи, сердце Сакуры забилось чаще. На крыльце, укутанная в шаль, стояла Цунаде. Ее лицо было совершенно нечитаемым. За маской безразличия бурлили эмоции. Вот только какие?… Итачи не хотел передавать Сакуру из рук в руки, будто товар. Он, серый и хмурый, как грозовая туча, буравил пронзительным взглядом Цунаде. Последняя потянула руки к Харуно, будто к малому дитя. – Можешь не переживать, Итачи, – сказала она. – Я позабочусь о Сакуре. – Если с ней… – С ней ничего не случится, – буквально по слогам заверила Сенджу и накинула на острые плечи девушки край своей шали. Женщина походила на большую мудрую сову, которая решила укрыть под своим крылом маленького мышонка. Сакура никак не могла заставить себя расцепить руку и отпустить Итачи. Они лишь на секунду установили зрительную связь, но Сакура успела передать ему эмоцию страха и всепоглощающего ужаса. В глазах последнего мелькнуло что-то похожее на смесь жалости и беспокойства. – Верь мне, – шепнул он. Сакура отпустила его тёплую ладонь и смиренно пошла с Цунаде. Миновав главный холл и приемный покой, они вошли в больничное крыло, где царила мертвая тишина. Только громкий цокот изящных чёрных туфель Сенджу эхом гулял по длинным коридорам. Сакура сперва думала, что женщина оставит её в одной из палат, но та вела её дальше – в исследовательский медицинский центр Госпиталя Конохи. И вот тут-то Харуно почуяла неладное. – У тебя возьмут кровь на анализ. Затем пройдёшь медосмотр… – Я уже проходила медосмотр, – растеряно проговорила Сакура, и ее глаза вдруг закрутились в глазницах в поисках своей призрачной группы поддержки. – И кровь на анализ тоже сдавала. – Нам нужно проверить, как отдых сказался на твоем здоровье, – натянуто улыбнулась Цунаде, словно заранее заготовила ответ. Затем спешно добавила: – А потом я тебе всё-всё объясню. Ни Наруто, ни Саске рядом не было. Очевидно, что они отправились на «разведку» и что далеко они не ушли. Однако легче Сакуре не стало. Больше трех лет она провела в компании Саске и Наруто. Больше четырех месяцев – в компании Итачи Учихи. А теперь вдруг никого из них рядом не оказалось. Сенджу провела девушку в процедурный кабинет и сидела рядом с ней до тех пор, пока медсестры не взяли все необходимые анализы. Харуно надеялась, что погреет уши, но никто из персонала и словом не обмолвился. Девушки в белых халатах молча вышли из процедурки и оставили Цунаде и Сакуру одних. – Что происходит? – в который по счету раз спросила Кицунэ. Сенжду неподвижно сидела в кожаном кресле и задумчиво смотрела в окно, не переставая кутаться в шаль. – Я не хочу пугать тебя догадками, Сакура, – через несколько долгих секунд, показывавшихся Харуно вечностью, призналась Сенджу. – Поэтому предпочту сначала дождаться достоверной информации. Но затем, после контрольной проверки твоей крови, я обязательно тебе всё объясню. Розововолосая девушка уже хотела было открыть рот, чтобы задать новый вопрос, как вдруг дверь лаборатории с шорохом открылась. – Прошу прощения, – тоненьким, извиняющимся тоном промямлила медсестра. Она тряслась в дверях и судорожно сжимала в руках планшет с мятыми бумажками. – Цунаде-сама, можно вас на минутку? Сенджу кивнула. – Сакура, подожди нас здесь, – мягким, успокаивающими тоном попросила она и встала с кушетки. Ее большая грудь колыхнулась прямо перед носом Харуно, а затем, гордо расправив плечи, Цунаде зашла в лабораторную. Дверь за ней с глухим щелчком закрылась, и Сакура осталась в полном одиночестве. Она потянула носом и только сейчас заметила, как сильно в кабинете пахло хлоркой. Харуно выглянула в окно. Оно выходило на задний двор, опустевший после обеда. Только медсестры, притаившиеся под козырьком запасного выхода, тихонько о чем-то щебетали между собой, выкуривая одну сигарету за другой. По правде говоря, Сакура надеялась, что каким-то чудом увидит за окном Саске и Наруто. Однако чуда не случилось. Девушка сосредоточилась, закрыла глаза и набрала в лёгкие как можно больше воздуха. Задержала дыхание и замерла. Природная энергия вокруг завибрировала, и Сакура почувствовала без исключения всех живых существ, находившихся в радиусе двух-трёх километров. Чтобы не путаться в ощущениях, она усилием воли сжала купол своего восприятия до пятисот метров и, наконец, позволила себе выдохнуть. За дверью, отделявшую лабораторный кабинет и процедурку, находилось три человека. Они были обеспокоены и возбуждены. Через несколько помещений слева кто-то испускал дух. Кто-то старый и немощный. Впереди в регистратуре – толпа чихающих и кашляющих. В северном крыле, отведенном под травмпункт, навзрыд плакал маленький мальчик. Сакура буквально ощущала боль в его сломанной лучевой кости. Перелом открытый, двойной. Девушка поморщилась. Это мерзкое ощущение напомнило ей кое-что из прошлого… Харуно рыскала то там, то тут, всё глубже погружаясь в режим Сенин Модо, пока не наткнулась на то, что искала. Подвальные помещения, защищённые самыми разнообразными печатями. Природной энергии там – кот наплакал. Будто кто-то нарочно выкачал ее оттуда. Вакуум. Отталкивающе пусто и холодно. Харуно сразу поняла, что едва ли это было случайным стечением обстоятельств. Теперь она наверняка знала, куда ей надо идти. Девушка тихо соскочила с кушетки и вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Затем нашла пожарную лестницу, спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Яркое февральское солнце ослепило на секунду-другую. Харуно спустилась с крыльца, настороженно оглянулась и двинулась вдоль наружной стены Госпиталя, пока не наткнулась на приямок. Лестница уходила вниз – под землю – к плотной металлической двери подвала, за которой, по ощущениям Сакуры, царил тот самый энергетический вакуум. Это подвальное помещение, на памяти Харуно, использовалось исключительно для хранения всякого бесполезного мусора: старых отчетов, вышедшего из строя медоборудования, сломанной мебели и прочей дряни. Сакура нахмурилась, снова воровато оглянулась и спустилась по ступеням к двери. «Хоть бы не оказалась закрытой», – снова и снова повторяла про себя девушка, будто мантру. Щелчок. Дверь открылась. А вместе с ней повеяло замогильной пустотой. Причем здесь не было ничего общего с атмосферой подвала. Ни сырости, ни холода. Только неестественная пустота. Сакура послала чакру к Риннегану и внимательно осмотрела дверной проем по контуру. Едва заметно блеснула тонкая натянутая пелена… барьера? Харуно протянула руку вперёд и коснулась поверхности барьера кончиками пальцев. Улыбнулась. Поставленная печать состояла из чакры, походя на паутину, призванную ловить незадачливых, незваных «мух», а затем сообщать о пойманной добыче хозяину. Девушка вытянула левую ладонь, а правую сложила в печати. «Паутина» заколебалась, а затем бесшумно всосалась в ладонь. Сакура переступила через высокий порог, закрыла за собой дверь, поставила чью-то хитроумную ловушку обратно и зашагала по длинным, темным коридорам. На стенах через каждые несколько метров висели скромные, тусклые светильники. По углам – защитные печати. За закрытыми дверьми гуляла тишина. Сакура уже даже было подумала, что совершила серьёзную ошибку, решив, что найдёт здесь ответы на вопросы… Однако не прошло и десяти минут скитаний, как вдали послышались приглушённые голоса, а из-за ближайшего угла коридора выскочил обеспокоенный Наруто. Сакура вздрогнула, с трудом погасив в себе желание вскрикнуть. – Тш-ш-ш! – зашипел Узумаки, будто змея, и загородил подруге путь. – Что ты здесь делаешь, даттебайо?! А нет! Не отвечай! Тебя услышат! – Что тут происходит? – одними губами спросила Сакура. – Тебе здесь быть нельзя! – выпалил Наруто и угрожающие шагнул вперёд, словно это могло как-то прогнать подругу из подвала. Харуно выглянула из-за плеча блондина и встретилась взглядом с разномастными глазами Учихи. – Сакура, вернись в Госпиталь, – тихо, но настойчиво проговорил Саске. Он был бледен, как сама смерть. Харуно уверенно шагнула вперёд, прошла через Узумаки и вплотную приблизилась к Саске. – Мне осточертели ваши секреты, – прошипела Харуно ему в лицо и тоже прошла сквозь него. В конце коридора, за приоткрытой дверью, что-то происходило. Кто-то метался туда-сюда, то и дело бросая зловещую тень в узкую щель. – Сакура, прошу… – с мольбой в голосе, бросил ей в спину, будто нож, Учиха. Девушка проигнорировала его слова. Она уже слышала разговоры. Отличала один голос от другого. Узнавала в них знакомых людей. – Этого не может быть, – проговорил Минато. В его голосе сквозило отчаяние. – Я ведь, действительно, хочу ей помочь. Это мое желание. Я уверен в том, что оно не навязано ничем и никем… – Какое-никакое сопротивление демонстрируют клетки Обито и Итачи, – грустно сказала Шихо. – Думаю сила влияния Кицунэ как-то связана с Додзцу Учиха Ичизоку. – Хочешь сказать, что у Учих иммунитет? – Типа того. В клетках Учих тоже обнаружен Морок. Просто их клетки и, в целом организм, сопротивляются влиянию Кицунэ. В отличие от всех остальных… – Вирус! – эмоционально выпалила Изуми. – Это самый настоящий вирус! – Это некорректно называть вирусом, – отрезала Шизуне. – Мы назвали это Мо́роком. Цунаде-сама предположила, что Морок может быть одной из разновидностей Кинкоджу но Фуда. А Учиха Ичизоку, как известно, проявляют большу́ю сопротивляемость этим печатям. – Вот те на… – нервно усмехнулся Какаши. – Если это, действительно, разновидность Кинкоджу но Фуда, то дела плохи. – Плохи?! Да это просто пиздец какой-то! – выпалила Кушина. – Мы едва не поплатились жизнями членов распечатывающей команды, когда снимали с сердца Рин Кинкоджу но Фуда Мадары. Мы не можем рисковать жизнями людей! Уж лучше этот Морок останется с нами навсегда! Тем более, что он не слишком-то и мешает… – Очень сомневаюсь, что мы сможем снять Морок с помощью распечатывающей команды, даже если очень захотим, – вздохнула Шихо. – Всё намного сложнее, чем вы думаете. Эта дрянь… она пронизывает весь организм целиком. Это не печать, которую можно обезвредить, а целая грибница из чужой чакры, которую даже хирургическим путем невозможно вырезать. Сакура медленно, но верно, шаг за шагом приближалась к двери. Затаив дыхание, вслушивалась в разговор. – То есть как сомневаешься? – выдохнул Фугаку. – То есть мой сын и Хокаге останутся марионетками до конца своих жизней? – Мы работаем над этим вопросом. – А что говорит Цунаде? – робко спросила Рин. – Она уверена, что Морок сможет снять только тот, кто его поставил, – на тон тише отозвалась Шихо, словно боялась, что ее пнут за такой безрадостный ответ, как плешивую собаку. Ненадолго воцарилась тишина. Сакура замерла, поражённая ужасом. О каком вирусе или Мороке они говорят? Почему они сравнивают его с проклятой печатью Мадары? Кто, черт возьми, и кого пометил? Девушка ощущала острую потребность помочь собравшейся толпе, а ещё… разобраться, почему никто не спешил посвятить её в суть проблемы. Она же всё-таки обладательница Риннегана. Чем-нибудь да поможет! – Сейчас наша головная боль – это сберечь секрет от Данзо, – впервые подал уставший голос Обито. «Так вот к чему весь этот цирк с запечатанной входной дверью в подвал, – вдруг осенило Харуно. – Дверь не стали запирать, чтобы не подогревать чужое любопытство». – При всем уважении, Хокаге-сама, – сдержанно заговорила Изуми, – но, кажется, Данзо сейчас единственный, кто способен принимать трезвые, адекватные решения. – Насколько я правильно понял, все, кто так или иначе взаимодействовал с силой Риннегана Сакуры, помечены ей. Так? – терпеливо повторил уставший голос Итачи. – Да. Судя по всему, нужен зрительный контакт, чтобы наложить Морок, но это только теория, – робко кивнула Шихо. – Среди здесь присутствующих под Мороком не находится только Фугаку-сама, я и Шизуне. Кроме того, достоверно известно, что Наруто Узумаки, Саске Учиха, Цунаде-сама и добрая половина возрастных отрядов Корня также под Мороком. – Если Данзо и отец не под Мороком, значит, теория зрительного контакта верна. – Итачи многозначительно хмыкнул. – Всё логично. Какаши, Рин и Хокаге-сама получили свои метки в ночь сражения с шиноби Скрытого Тумана. Минато – во время первой встречи с Кицунэ. Кушина – в ночь нападения на Коноху Учихи Шина. Члены Корня попали под Морок, когда сражались против Сакуры в ночь покушения на Обито-сама. Мой младший брат и Наруто попались во время её пробуждения. А я получил свой Морок несколькими днями позже, когда установил с ней связь. – А что на счёт Цунаде? – задумчиво спросил Какаши. – Тут тоже все просто, – мигом отозвался Минато. – Она кормила Риннеган своей чакрой в течение двух месяцев. Неудивительно, что и Цунаде попала под Морок… – Этот Морок, спешу напомнить, теперь подавляет вашу волю, – быстро проговорила Изуми и за злостью проступили нотки беспокойства. – Не подавляет, а привязывает, – резво поправила её Шихо. – А есть разница? – усмехнулся Фугаку. – Конечно, есть! Если бы вашу волю подавили, то вы бы здесь сейчас не сидели. Лежали бы на кровати без чувств и желаний. Морок привязывает вас к тому, кто его на вас наложил, заставляет вас испытывать определенные эмоции. По крайней мере, Цунаде-сама пришла именно к такому выводу… – На самом деле, неважно, подавляет Морок, подчиняет или привязывает, – вздохнул Какаши. – Суть одна. Мы делаем и чувствуем ровно то, что хочет от нас Сакура. Харуно ощутила, как теряет связь с реальностью. Та, словно тёплая вода, стекала с неё, заставляя мерзнуть и дрожать. Она чувствовала, как пульсирует Риннеган в ее черепной коробке. Словно взрывной механизм, который вот-вот сдетонирует и разбросает ее мозги по стенам. – Сакура, тебе нужно дышать, – тихим, медовым голосом проговорил Саске прямо у нее над ухом. Харуно пошатнулась, сделала несколько шагов назад и замотала головой, пытаясь освободить ее от поселившегося там ужаса. – Что такое, Итачи? – послышался голос Изуми. – Метка Тенро… – Что с ней? – выдохнул Обито. Сакура не стала ждать ответа. Итачи – далеко не глупый человек. Не пройдёт и минуты, как он все поймёт и отправится по ее душу. Девушка сорвалась с места и что было сил помчалась по коридорам прочь из подвала. Ей вдогонку что-то кричали Саске и Наруто, но их голоса превратились в белый шум. Конечности подчинялись, но она совсем их не чувствовала. Только огромная, зияющая дыра в груди горела адским пламенем Аматерасу. Она выскочила из подавала и на подгибающихся ногах побежала в сторону леса. В голове, как фитиль, заискрил скорый план действий… – Сакура остановись! – взмолился Наруто. – Давай обо всем поговорим! Харуно не понимала, о чем им разговаривать. Саске и Наруто больше года назад выдвинули предположение о том, что Сакура своим Риннеганом привязала их души к себе. Тогда эта идея показалась какой-то ненастоящей. Выдуманной. Неправильной. Доказательств не было. Девушка гнала от себя эти назойливые, страшные мысли прочь. Мол, парни ошибаются. Да и как такое возможно – привязать к себе души?! Но теперь, когда их предположение подтвердилось научными исследованиями Цунаде, отрицать очевидное бессмысленно. Сакура Харуно привязала души Саске и Наруто к себе. И она делала ровно то же самое с теми, кого встречала на своём пути. Они все помогали ей не потому, что сами этого хотели, а потому что так хотела Сакура. И, оказалось, Сакура с тандеме с Риннеганом много чего хотели. Чтобы Цунаде рискнула жизнью, дабы поставить Кицунэ на ноги. Чтобы Минато отправил Наруто и Саске навестить коматозницу. Чтобы Обито рискнул своим постом Хокаге, лишь бы она сдержала обещание, данное Наруто. Чтобы Какаши был поблизости и охранял её… И еще черт знает сколько подсознательных желаний кружилось в её больной башке. – Куда ты бежишь? – спросил Саске. – Тебе больше некуда бежать. Зачем он это делал? Каждый раз. Снова и снова. Пощёчина за пощечиной! Это нечестно! Неправильно! Несправедливо! Сакура ведь так много сделала для них, ради них, во имя них. Так почему Учиха продолжал снова и снова это делать? Убивать в ней живое. Или, может, это было её желание?… Харуно смахнула слёзы с глаз и постаралась, чтобы ее голос не дрожал: – Наруто всю жизнь был влюблён в меня. Но после смерти сказал, что считает меня своей близкой подругой и только. А ты, Саске, всю жизнь презирал меня. Но после смерти вдруг начал питать ко мне какие-то чувства. – Парни молчали. Просто следовали за ней, пряча за масками спокойствия омерзительное отчаяние. – Вы чувствовали и делали ровно то, что было удобно мне. – Сакура, всё не так… – потерянно и слабо отозвался Узумаки, морщась. – Мы следовали за тобой, потому что… – Потому что я этого хотела! – Слёзы брызнули из разномастных глаз. – Я так сильно этого хотела… чтобы вы были рядом со мной. Как раньше. Чтобы мы стали командой. Так сильно хотела… что не дала вам умереть и привязала вас к себе. – Девушка громко всхлипывала. Истерика сжигала кислород в лёгких и двоила картинку перед глазами. – Я так сильно хотела, чтобы ты, Наруто, забыл о своих дурацких чувствах ко мне, что заставила тебя быть мне другом. Я так сильно хотела от тебя, Саске, взаимности, что заставила тебя испытывать чувства ко мне. Я хотела, чтобы ты испытывал чувство вины и ревности! И ты их испытывал! Я так хотела, чтобы люди вокруг помогали мне в осуществлении моих целей… Ненамеренно. Не нарочно. Но я это сделала! Всё, что мне удалось построить, – ложь! Ваши чувства – ложь! Желание Итачи быть рядом – ложь! Помощь окружающих – ложь! Они все защищали меня только потому, что я так хотела! Девушка утёрла слёзы и сопли с лица тыльной стороной руки. Она чувствовала, как наравне со скорбью восстаёт из руин ее чувств зловещий гнев. – Сакура… – тихо заговорил Саске. – Ни я, ни Наруто не жалеем о том, что оказались здесь, вместе с тобой. – Откуда ты можете знать, о чем вы жалеете или не жалеете, когда вашими чувствами управляю я?! – Сакура-чан, я хотел быть с тобой ещё до своей смерти. – Вот и именно, Наруто! Ты хотел взаимности, а не дружбы! Это я заставила тебя забыть о своих чувствах ко мне! Истерика, словно морская волна, все росла и росла, превращаясь в цунами. – Куда ты направляешься? – с трудом сохраняя спокойствие, ровным голосом спросил Саске. Они уже почти достигли Канчи Кеккай, при пересечении которого за Сакурой в погоню отправятся все свободные подразделения Корня и АНБУ. – Туда, где меня действительно ждут, – твёрдо ответила девушка. – К Нагато, Яхико и Конан. Риск был велик. Если Сакуре каким-то чудесным образом удастся оторваться от преследователей на первых порах, то её всё равно будут гнать вплоть до границы страны Дождя. А за голову в тот же день объявят награду. Вот же Данзо порадуется! Вычеркнет её имя из списка своих личных врагов, а потом ещё и спляшет у неё на могиле. Да и плевать! Сакура не станет жить в Конохе, где все сплошь и рядом её конченные марионетки. Она не потерпит лжи. Не окажется её заложником! – Сакура-чан, – мягко проговорил Наруто, приблизивших как можно ближе. – Ты жила и тренировалась с ними больше полугода. Скорее всего, они тоже помечены твоим Риннеганом… Сакура замедлилась. Она поморгала, смахнув ресницами остатки слез на глазах. Нагато учил ее пользоваться Риннеганом. Конан она демонстрировала своё Гендзюцу. Яхико «зацепила» во время сражения с Ханзо. Чувства Нагато. Дружба с Конан. Покровительство Яхико. Всё это – лживый Морок Риннегана. Что, если она никогда по-настоящему не была нужна этой троице? Знаменитое трио сирот из Амегакуре явились в Коноху по первому же свистку, как только получили весточку от Итачи. А затем по первому же свистку смотали удочки и исчезли. Они делали всё это… не по своей воле. Дыхание и сердцебиение замедлялось вместе с темпом бега, а в голове вихрем кружилось одно и то же:Куда ты бежишь? Тебе больше некуда бежать.