Саван времени

      Цунаде суетилась, что было совсем на неё не похоже. Она крутилась вокруг Итачи, как планета вокруг звезды, и успела просканировать его с ног до головы, пока молоденькая, туповатая санитарка неторопливо брала у него кровь на анализ.       – Ну, что там? – нетерпеливо спросил Саске, выглядывая то из-за одного, то из-за другого плеча Сенджу.       – Дерьмо, – хмыкнула Цунаде.       – А?       – Нужны результаты анализов, чтобы сказать наверняка… – вмешалась Шизуне, прижимая Тонтон к груди. – Уверена, что шансы велики и…       – Шансов никаких, – оборвала её обнадёживающую речь Цунаде. – Он ослеп, и исправит это только чудо.       Повисла звенящая тишина, едва не раздавившая голову Саске. Он выглядел так, будто ему только что озвучили смертный приговор.       – Сейчас это неважно, – сдержанно отозвался Итачи. – Сперва мне нужно разобраться с проблемой поважнее.       – И с какой проблемой ты хочешь разбираться в таком состоянии, сын?       Все, как один, обернулись на низкий голос Фугаку. Уставший, с размазанной по лицу сажей, он вошёл в тесный кабинет главврача и мрачно оглядел присутствующих.       – Что там происходит? – дрожащим голосом спросила Шизуне и крепче прижала свинку к груди.       Фугаку поморщился.       – Минато с помощью техники Летящего Бога Грома смог переместить Кицунэ подальше от деревни, но… он и Хокаге-сама…       – … не могут с ней сражаться, – закончил за отца Итачи и вздохнул. – И не смогут. Перед тем как ослепнуть, я успел увидеть Морок.       – Кстати, о птичках, – хмуро пробубнила Цунаде, которой медсестра минутой ранее подсунула экспресс-анализ крови Итачи. – Как ты избавился от Морока? – Её лоб прорезала длинная глубокая морщина.       Теперь удивлённые взгляды обратились к Итачи.       – Аматерасу, – лаконично объяснил он. – Можно сжечь всё, что угодно, если оно реально и видимо.       – Вот же черт… – промямлила Шизуне, не в силах сдержать эмоций.       – Значит, воля Итачи теперь свободна?       – Похоже на то, – задумчиво ответила Цунаде, всё ещё разглядывая маленький потрепанный листочек с результатом анализа.       – Как ты себя чувствуешь? – поспешно спросил Саске, чьё сердце колотилось так громко и быстро, что Итачи отчетливо его слышал. Организм удивительно быстро адаптировался к потере зрения.       – Свободнее. В остальном – так же. – Он не имел никакого желания говорить о своем самочувствии больше, чем уже сказал. – Лучше расскажите, что с Сакурой? Отец? – парень невидящим взглядом посмотрел ровно в ту сторону, где стоял Фугаку.       – Что ей нужно? – впервые за долгое время подала голос обеспокоенная Рин. Муж не пустил её на поле боя, и она вместе с малолетним сыном нашла пристанище в стенах Госпиталя. – Почему пробудилась и зачем сражается?       Фугаку набрал в лёгкие побольше воздуха, но на выдохе сказал совершенно не то, что собирался:       – Вообще-то мне уже пора. Меня просили проверить, жив ли мой сын и не сломана ли Метка Тенро. Вижу, что всё в порядке. И, кстати, Саске, клану нужна твоя помощь.       Самый младший Учиха торопливо кивнул, бросил напоследок обеспокоенный взгляд на ослепшего брата и хотел уже было двинуться вслед за отцом, но Итачи поймал его за кисть руки.       – Отец, – громче позвал он, удерживая младшего брата на месте. – Я всё еще могу быть полезен. Метка ведь подконтрольна мне. Отведи меня на поле боя.       – Чтобы позволить Кицунэ тебя убить? Ты пользовался Меткой в совокупности со своими глазами. Сейчас ты слеп. Нет никаких гарантий, что ты сможешь удержать контроль и остаться Надзирателем. Кицунэ не подчинила тебя только потому, что члены Корня вовремя разоружили Метку. Но как только ты снимешь с руки временный ограничитель, скорее всего, сразу же сгоришь.       – Фугаку-сама! Минато-сама интересуется, почему так долго! – послышался с коридора бойкий голос Изуми.       Она появилась так неожиданно, что Фугаку невольно вздрогнул. Он отступил назад, пропуская шатенку в кабинете главврача.       – Уже идем, – с готовностью ответил Фугаку и посмотрел на младшего сына.       – Новости есть? – выдохнула Рин, заметив кровь на лице Изуми.       – Пока держимся, – неуверенно ответила девушка. – Она убила дюжину наших товарищей. И мы всё еще не понимаем, как с ней сражаться. У тех, кто использует против неё Нинздюцу, она забирает чакру и бьет теми же техниками в ответ. Гендзюцу Учиха Ичизоку бесполезно! Сколько бы Минато не отбрасывал Сакуру назад, она всё равно пытается прорваться к Конохе.       У всех присутствующих по спине пробежали мурашки.       – Ей нужен я, – в который раз повторил Итачи. – Отведите меня на поле, и бой закончится через пять минут.       – Нет! – взвизгнула Изуми. – Даже не думай об этом, понял?!       Остальные не обронили ни слова. Только мрачно смотрели на несчастного ослепшего Итачи и на его позеленевшего младшего брата.       – Никто не станет рисковать твоей жизнью, Итачи, – отрезал Фугаку.       – Не тебе это решать. Я лишил Сакуру, наверное, самого важного, что было в её жизни. Она не успокоится, пока не доберётся до меня. – Парень невольно вспомнил, что увидел и почувствовал в воспоминаниях Сакуры: ее нежность и любовь, которую она испытывала к покойному возлюбленному. – Я не хочу, чтобы по моей вине страдали и погибали мои товарищи.       – Что ты с ней сделал? – нахмурилась Цунаде, которой свербело узнать правду.       Изуми вдруг подбежала к Итачи, встала перед ним на колени и взяла его лицо в свои ладони. Ее прохладные пальцы приятно холодили кожу разгоряченного лица. Брюнет поймал себя на мысли, что ему бы очень хотелось увидеть Изуми теперь, когда он освободился от влияния Риннегана. С тем же он понимал, что больше никогда не взглянет на шатенку так же, как раньше.       – Итачи, нет! Ты никуда не пойдёшь! – горячо зашептала она, обжигая дыханием его восковое лицо. – Я не позволю умереть тебе только потому, что так велит тебе сила Кицунэ!       Итачи аккуратно и нежно обхватил запястья Изуми.       – Я освободился от Морока. Это моё решение, а не её.       – Но…       – Позволь мне исполнить свой долг и погибнуть, как шиноби, а не жить трусом.       – Я не прощу её, если она убьёт тебя, – злобности прорычал Саске и его ладонь стиснула плечо брата.       – Не только ты, – задумчиво согласилась Цунаде. – Скорее всего, она проведёт остаток своей жизни в тюрьме, если ей повезет не попасть на эшафот.       Итачи нахмурился. Расклад, действительно, паршивый.       – Я разберусь, – сказал, наконец, Итачи, хотя не совсем ясно понимал, как расхлебывать эту кашу.

***

      Сказать, что подавляющее большинство было против жертвы Итачи – ничего не сказать. Даже Данзо был убеждён, что слепой Учиха куда полезнее мёртвого.       Минато и Обито, скованные волей Кицунэ, оттягивали время и надеялись, что ситуация разрешится сама собой. Однако Сакура, то и дело откидываемая назад техникой Летящего Бога Грома, становилась всё свирепее.       Кушина попыталась вступить в бой, надеясь, что благодаря свободной воли Девятихвостого внутри неё сможет преодолеть установленный барьер Риннегана. Однако всё, чего красноволосая воительница смогла достичь, – позволить Харуно оттяпать у неё значительную часть чакры лиса.       Яростные крики Кицунэ заставляли сражавшихся шиноби покрываться холодной испариной.       – ИТАЧИ!       Иногда этот страшный вопль проносился в их черепных коробках, снова и снова повторяясь эхом. Чем дольше шло сражение, тем больше людей попадало под влияние Риннегана и тем чаще опускалось оружие.       Гражданских в Конохе эвакуировали. Всех, кто мог сражаться, вооружали. В деревне назревала паника.       Итачи шёл на смерть. В сухом остатке, никто, кроме Изуми и Фугаку, путь ему не преграждал. Саске и Наруто, раздираемые противоречивыми чувствами, вызывались проводить парня до смертного одра. Они ощущали себя безвольными куклами, марионетками в чьих-то руках, и несправедливость выжигала кислород в их лёгких.       Шагая к утесу, где его вызвался встретить Минато, Итачи думал о том, что у вселенной дерьмовое чувство юмора. Воспоминания Сакуры были пронизаны любовью к Наруто и Саске. Забавно, что именно эти двое провожали Учиху на эшафот.       – Должно быть, ты ощущаешь себя овцой для жертвоприношений, – ляпнул невпопад Наруто и сразу же покраснел до ушей.       Саске зашипел на блондина, как притаившаяся под камнем ядовитая змея, а вот Итачи усмехнулся.       На утесе уже стоял болезненно-бледный Минато. Наверное, даже хорошо, что Итачи ослеп. Ему было бы невыносимо смотреть на муки совести его товарищей, буквально выгравированных на их скорбных лицах.       – Готов? – спросил Намиказе, но в посеревшие глаза Итачи не осмелился посмотреть.       – Готов.       – Я пойду с тобой! – заупрямился Саске и схватился за край футболки Итачи, будто сопливый мальчишка.       В ответ Учиха развернулся и ткнул младшего брата в лоб указательным и средним пальцами.       – Может быть, в следующий раз, Саске, – печально отозвался он, отвернулся и шагнул к Минато.       Младший Учиха так и застыл на месте. Не дёрнулся даже тогда, когда Намиказе сложил руки в печати и переместил Итачи на поле боя.       Может быть, в следующий раз, Саске.       Если он так сказал, значит, следующий раз будет. Ведь так?

***

      Убить. Убить. Убить.       Отомстить.       Он отнял у неё Саске, а она отберёт у него жизнь. Вполне равноценный обмен.       После месяцев, проведённых во сне, реальность казалась безобразной. Грязной, смердящей, блеклой. Или… таков мир, в котором нет Саске?       Сакура спятила. Где-то на задворках своего сознания она это понимала. И голос Наруто – такой далекий и встревоженный – неустанно ей об этом напоминал. Он пытался вразумить её, призывал опомниться и простить. Приводил немало сильных аргументов, но девушке было плевать.       Сакура никогда не подчинялась Наруто. Прислушивалась к нему, делилась секретами и даже имела смелость разбрасываться перед ним обещаниями, но реальной власти блондин никогда не имел над подругой. Все эти бесконечные три года, которым, казалось, не было ни конца ни края, Кицунэ и её невообразимую, неконтролируемую мощь держал в ежовых рукавицах именно Саске.       Это он заставлял девушку вставать, когда подгибались ноги; бежать, когда в лёгких не оставалось воздуха; молчать, когда глаза горели гневом; говорить, когда горло сдавливала обида. Сакура не сдалась только потому, что всё это время с ней был Саске.       Но теперь его нет.       И всё, что Сакура хотела, – размозжить голову тому, кто отнял у неё возлюбленного. Даже ценой собственной жизни.       Она будет убивать и подчинять своей воле невинных до тех пор, пока эти люди не приведут к ней сбежавшего труса. Харуно хотела посмотрела ему в глаза, насладиться притаившимся в них страхом и свернуть ему шею. С хрустом. Затем вырвать хребет и умыться его кровью. А потом до конца своих дней плясать на его могиле…       …и скорбеть.       Эта мысль добралась до извилин Сакуры ровно в тот самый момент, когда в толпе отступивших шиноби она увидела до боли знакомое лицо.       – Сакура, хватит жертв, – нарочито медленно проговорил Итачи и вышел вперед. – Я здесь. Ты ведь этого хотела?       Грудь Харуно часто вздымалась, а перед глазами стояла красная пелена. Медленно ступая босыми ногами по сухой, выжженной Катоном и все ещё тлеющей траве, она направилась к Итачи. Осталось подождать всего пару минут, и она сможет оторвать ему челюсть и насладиться его отчаянными криками. А потом до конца своих дней плясать на его могиле…       …и скорбеть.       Сакура мотнула головой, отгоняя противные мысли. Да разве сможет она когда-нибудь пожалеть о том, что уничтожила человека, погубившего её возлюбленного?       – Это я убил Саске! – истошно кричал призрачный Наруто. – Я! Мы с ним убили друг друга! Саске был мёртв задолго до того, как Итачи отвязал от тебя его душу! Прошу, Сакура-чан! Не делай того, о чем пожалеешь!       Харуно приложила совсем крохотные усилия, чтобы мысленно смахнуть с дороги хрупкий образ лучшего друга. Плевать, что он там ей говорил.       Итачи остановился. Шиноби, как тараканы, уползали с поля боя, таща на себе раненных и убитых, и всё же оборачивались, чтобы узреть трагичный конец капитана АНБУ.       – Я предполагал, что ты кого-то видишь, – заговорил Итачи, когда почувствовал Сакуру на расстоянии вытянутой руки. Его голос был тихим, но вкрадчивым. Он не хотел, чтобы его слышал кто-то, помимо Харуно. – Я думал, что у тебя галлюцинации.       Лианы медленно поползли за Сакурой, а пространство в радиусе пяти метров вокруг неё и Итачи начало раскаляться. Стоит только чиркнуть гневом, и они оба подорвутся на месте.       – Я увидел вашу связь, – продолжал Учиха, – и сжёг её Аматэрасу. Я сделал это, потому что мертвым место среди мёртвых, Сакура.       Харуно сморгнула кровь и слезы с ресниц. Она хотела заглянуть в глаза Итачи, но вместо глубокого чёрного омута увидела серое стекло.       – Если освободить душу моего брата, значит, лишиться зрения, я готов заплатить эту цену. Если подарить тебе покой, значит, отдать жизнь, я готов и на это.       Сакура слышала, как долбилось сердце в ее ушах, груди и горле. Итачи протянул вперёд руку и показал на своём предплечье Метку Тенро, а затем одним резким движением сорвал с неё ограничительную печать.       – Я связан с тобой, Сакура, и буду связан до конца своей жизни. Как и ты – со мной. Я чувствую твою боль и злость. Ощущаю чёрную ненависть к себе. Я вижу и слышу твою душу. И, прежде чем ты меня убьешь, загляни в мою и пойми, что я здесь не по твоей воле.       Не говоря ни слова, Сакура нахмурилась и оскалилась, походя на одичавшую, озлобленную собаку. Она напряглась, заставила Риннеган подчиниться и увидела.       – Поняла?       Если Итачи избавился от её контроля, тогда зачем пришел? Если не её приказ, то что им двигало?       – Я здесь по собственной воле, – шепнул он. – Я здесь, потому что ты нуждаешься во мне.       Сакура прерывисто задышала. Мысли, словно пули, дырявили ей череп.       Она заставила себя подумать о том, что Итачи может обманывать ее. Как иначе? Он решил принести себя в жертву и стать героем. Чертов лицемер и убийца.       – Ты правда убьешь человека, которого Саске так отчаянно пытался спасти? – зашептал ей на ухо Наруто.       – Я больше не позволю собой манипулировать, – процедила Сакура, даже не поворачивая к Наруто головы.       Грубые слова были адресованы блондину, но первым ответил Итачи:       – Я тоже. Поэтому мы здесь.       – Сакура-чан, теперь, когда Саске ушёл, я и Итачи – единственная семья, которая у тебя осталась. Он нужен нам. Нужен тебе, – договорил Наруто и, наконец, отступил. Он сказал, что хотел, оставив последнее слово за Сакурой.       Девушка судорожно вздохнула и потянулась рукой к горячей щеке Итачи. Ей так хотелось коснуться парня, ощутить под пальцами его кожу и заглянуть в его мысли.       Саске просил передать ему свой последний подарок. Что он оставил для Итачи внутри Сакуры? Какой информацией или силой хотел поделиться?       Сакура коснулась Итачи и закрыла глаза. По ее предплечью, минуя Метку, потянулись чёрные ленты Бьякуго но Ин. Как только они коснулись Учихи, Харуно вдруг обдало тёплом. Согревающим. Манящим.       То был внутренний мир Итачи. Его чувства не были столь же податливыми, какими она их запомнила. Они не подстраивались под неё и не давались по первому же запросу. Итачи не подчинялся, но согревал.       Сгусток энергии внутри девушки шевельнулся и распутался. Сакура либо поглотит его, либо отдаст Итачи – безвозмездно и навсегда. Вот он – выбор, зависящий от прощения.       А было ли что прощать?       Саске, действительно, был мёртв задолго до того, как Итачи отпустил его душу. Не его вина, что Сакура не хочет с этим смириться и жить дальше.       Девушка стиснула зубы. Подарок Саске – его последняя воля, и она будет её уважать. Она позволила сгустку энергии раствориться в печати Бьякуго но Ин, и та, словно по течению бурной реки, устремилась к Итачи.       Стеклянные серые глаза потемнели и прояснились. Чёрный зрачок запульсировал, окрашивая радужку сначала в угольный, а затем и в кроваво-алый цвет.       Три томое растянулось в окружность Мангеке Шарингана, а затем вспыхнули, рождая новую форму улучшенного Додзюцу. Риннеган присмирел и успокоился. Сакура вдруг поняла, что потеряла над ним контроль. Видела им, но над его силой больше не была властна.       Отныне и навсегда Риннеган Саске Учихи больше ей не принадлежал.       Кицунэ отдёрнула от Итачи руку, словно обожглась о его раскалённую добела кожу, а затем он шагнул вперёд и прижал девушку к своей груди.       Сакура слабо вырывалась, пихала его в ребра и пыталась оттолкнуть, но Итачи стоял, не шелохнувшись. Метка Тенро стремительно распространялась по всему телу. Конечности немели. Чувствуя, что слабеет, Кицунэ заскребла ногтями по лопаткам парня, сминая пальцами чёрную хлопковую футболку.       Испугавшись напора, исходившего от Итачи, Сакура попыталась обратиться к силе своего левого глаза, но Риннеган был глух к её приказам. Он довольно урчал, жадно поглощая чакру своего нового хозяина.