Четыре года и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске. Два года и два месяца со дня возвращения Сакуры. Июль. Кава но Куни.
– Не знаю, – просто пожала плечами Сакура, отвечая на неожиданный вопрос Итачи. – После первого секса у меня цикл поплыл. Я волновалась, но потом они всё равно приходили. Видимо, гормоны играют. – Она отложила в сторону пакет с конфетами и потянулась к штанам Итачи. Раз уж они остались вдвоем, почему бы не провести это время с пользой. Возбуждение сразу ударило по её голове и отозвалось пламенем между ног. – И всё же, – мягко улыбаясь и позволяя Сакуре медленно раздевать себя, спросил Итачи. – Месяца два назад, вроде, – томно дыша ему в шею и обжигая горячим дыханием белую кожу, прошептала она. Ловким движением Сакура уселась на Итачи сверху и толкнула его в грудь. Он невольно прижался спиной к стене. Через голову сняла с него майку и вернулась к его шее, продолжая оставлять влажные поцелуи. Медленно спустилась к груди и еще ниже. Голова у Итачи была забита совсем другим. Два месяца назад. Мысль о вероятной беременности стучала по вискам. Может, Цунаде ошиблась? Бред какой-то. Сэнджу не стала бы разбрасываться словами, если бы не была на сто процентов уверена в диагнозе. Насколько он правильно помнил, причина бесплодия заключалась в Риннегане. Он поставил какой-то блок на репродуктивную систему своей носительницы. С тех пор много воды утекло… Хозяином Риннегана стал Итачи, а повторные обследования не проводились. Могло ли быть такое, что он, сам того не понимая, снял блок, а затем зачал ребенка? Они спали друг с другом больше полугода. Спали с завидной периодичностью. – Итачи? Учиха дёрнулся и вернулся в реальность. Девушка сидела у него между ног, сжимая в руках наполовину возбужденный член. – Всё нормально? Девушка поднялась и села рядом. За полгода она впервые столкнулась с подобной проблемой. Учиха вернул штаны на положенное им место и сел, облокотившись локтями о колени. С силой потер лицо и пятерней зачесал непослушные волосы назад. – Как ты себя чувствуешь? – издалека начал Итачи и внимательно посмотрел в глаза оробевшей Сакуры. – Как обычно? – Грудь не болит? Низ живота не тянет? – Немного. Но это нормально перед месячными. Итачи продолжал прожигать дырку на лице Сакуры, надеясь, что она сложит дважды два и сама догадается. Ему не хотелось озвучивать предположение самому. Как будто тем самым он признает себя виноватым. Ками-сама… Он же думал о предохранении в самом начале их интимной жизни. Чем слепо верить словам Цунаде и соглашаться беспечно кончать в Сакуру снова и снова, надо было силком отправить её к врачу. Доигрались, блять. – Итачи, я бесплодна, – твердо, ни капли не сомневаясь в своих словах, почти по слогам сказала Сакура. – Согласна, срок задержки подозрительный, но волноваться не стоит. Итачи моргнул и заблестел Шаринганом. Внимательно осмотрел живот Харуно. Второй центр чакры горел ярко, но не ярче, чем у него самого. Если плод и есть, то на таком сроке его не разглядеть. Хотя, с другой стороны, Итачи прежде никогда не рассматривал беременных девушек и женщин с помощью Шарингана. Даже представления не имел, как должна выглядеть чакро-система эмбриона. – Можно я воспользуюсь твоим Риннеганом? – спросил Итачи. – Я уже смотрела, – нахмурилась Харуно. – Нет там ничего! Сакура почувствовала укол раздражения. Ей казалось, что Итачи надеется что-то разглядеть. Как мужчина, он наверняка мечтает о продолжении рода. Сакура предупреждала его. Ни раз. Талдычила снова и снова, что не сможет подарить ему наследников. Настойчиво спрашивала, понимает ли он, от чего отказывается. Итачи обещал, что никогда не поднимет разговора о детях. И соврал. Неужели начал сожалеть о своем решении? – Смотри, – фыркнула Сакура, когда поняла, что Итачи не успокоится, пока сам не убедится в правильности диагноза Цунаде. Учиха мягко вошел в сознание Кицунэ через Риннеган. Глаз заликовал, ощутив присутствие хозяина. Охотно подчинился, когда он направил его вниз. Чтобы не испытывать тяжесть и легкое покалывание, Сакура опустила голову, позволяя своему мужчине рассмотреть низ её живота. Затем он покинул её голову. – Убедился? – зло бросила Харуно и вскочила на ноги. Хотела секса, а получила ссору. Какое «замечательное» завершение дня, мать его! Итачи останавливать её не стал. Не бросился догонять. Переваривал полученную информацию. Обрабатывал картинки, полученные через Риннеган. Голова загудела. Ужин подскочил к кадыку. Парень вышел из дома и почти сразу наткнулся на лазурные, обеспокоенные глаза Минато. – Всё в порядке? – спросил он и остановился у самого крыльца. – Я случайно увидел, как Сакура выбегала в слезах. Вы поссорились? Итачи сошел со ступеней и рухнул на последнюю, всё еще тяжело дыша. – Она беременна, – выдохнул парень, а у самого до сих пор голова шла кругом. – Что? Не может быть, – замотал головой Минато и опустился перед Итачи на корточки. – Цунаде отдала мне все медкарты перед тем, как мы выдвинулись в путь. Я внимательно изучил каждую из них. Сакура бесплодна. – Да, я в курсе. – Тогда с чего ты взял? – У неё плод в матке. С помощью Риннегана увидел. У Минато сперло дыхание. Он встал и покрутился на месте, выискивая среди высоких крон деревьев худощавую фигуру девушки. – Почему она не видела? – После того, как я завладел Риннеганом, его истинная сила доступна только мне. – Итачи снова потер лицо руками. Минато перестал вертеться и снова посмотрел на Итачи. – Ты… рад? – Рад?! Минато, она искренне считает, что мы все вместе посадили её в клетку. Лишили выбора и свободы. Привязали и поработили её силу. Она скучает по своему дому каждый, блять, день. А теперь я её обрюхатил и снова лишил выбора. Она сейчас даже не поверила в то, что, действительно, беременна. Не хочет в это верить. – Спокойнее, – мягко и тихо произнес Минато и положил руку на плечо Учихи. Только сейчас парень понял, что задыхается. – Вы же любите друг друга… – Это я её люблю! – безжизненно прохрипел Итачи. – Не наоборот. Не взаимно. Это я погряз. И не могу смириться с тем, что она не хочет тонуть в этом дерьме вместе со мной.***
Сакура вернулась через час. Никто из членов Делегации глаз не сомкнул до тех пор. Боялись, что Кицунэ снова попытается сбежать. Но нет, ошиблись. Не сказав ни слова, она нырнула в спальный мешок Итачи, прижалась к его боку и отрубилась буквально за пару минут. Наверняка, без Наруто тут не обошлось. Раз вернулась, значит, поверила и смирилась. Учиха старался лежать неподвижно. Прислушивался к тихому сопению и жадно дышал, зарывшись носом в розовую макушку. Мучился вопросом, избавится ли девушка от ребенка. Медицина зашла достаточно далеко, чтобы провести аборт, сведя к минимуму все риски. Как он отреагирует на такое решение Сакуры? Разозлится? Опечалится? Сойдет с ума от переживаний? За себя Итачи наверняка знал – хотел этого ребенка, хоть и не планировал. И жениться хотел. Пора бы уже. Он давно дорос до этого – готов был строить и созидать. Учиха так и пролежал до утра – в беспокойной полудреме, не различая сна от реальности. А когда на ветках запели синицы, сон как рукой сняло. Итачи поднялся, аккуратно выпутавшись из объятий Сакуры, вышел на свежий воздух. Он плотно прикрыл за собой дверь, как вдруг перед самым его лицом возникла обеспокоенная физиономия Какаши. – Идем! – шикнул он и через пару секунд исчез в кустах. Итачи нахмурился и последовал за ним. Пробираясь через дикий шиповник, оцарапал голые локти. Затем наступил в лужу. Тряхнул промокшим ботинком и заметил у края оврага притаившегося Какаши. Последний обернулся, приложил палец к губам сквозь плотную ткань маски и поманил рукой. Итачи бесшумно подкрался к нему и глянул вниз, на крутой склон, из которого торчали корни престарелых сосен. Там, на самом дне оврага виднелась черная яма, от которой веяло замогильным холодом. – Думаешь, это?… – тихо спросил Итачи. – Думаю, да… – на тот же манер ответил Какаши, правой рукой сдергивая маску с левого глаза. – Сходи за Минато, а я пока посторожу. Итачи кивнул и через пятнадцать минут вернулся на то же место в компании Йондайме Хокаге. Последний решился подойти к странной яме поближе и вернулся уверенный в том, что это рукотворный объект. – Я чувствую его, – морща носом, как поисковая собака на миссии, сказал Минато. – Это точно убежище Орочимару. Какаши остался дежурить, пока Минато и Итачи, вернувшись в лагерь, сверяли карты и координаты местности. – Нам здорово повезло, – вполголоса сказал Намиказе. – Надо же. Наткнулись буквально случайно. – Случайности не случайны, – задумчиво ответил Итачи. Будущий и предыдущий Хокаге сперва ввели в курс дела Сая и Нэджи, пока Тен-Тен ходила туда-сюда, от родника к костру и обратно, напевая себе под нос незатейливые песни. Сакура всё еще безмятежно спала, завернувшись сразу в два спальника – свой и Итачи. Учиха надеялся, что девушка проспит до тех пор, пока мужская часть Делегации не разработает четкий план. Не хватало еще, чтобы она, узнав об местонахождении Орочимару, вспылила и снова всё испортила. Нэджи просканировал овраг Бьякуганом и подтвердил догадки Минато о том, что под землей расположились целые лабиринты. Все, как один, понимали опасность и риски. Так просто – взять и зайти – не получится. Если это убежище, действительно, принадлежало Орочимару, то для незваных гостей он наверняка припас смертельные ловушки. И пока его земляки будут рыскать по тоннелям, поганая змея сбежит, не успеют члены Делегации и глазом моргнуть. У таких, как Орочимару, в нору всегда по два входа и выхода. Итачи даже успел отчаяться, когда вдруг услышал голос невидимого ему Наруто. – Я могу проверить! – с готовностью сказал он. – Вряд ли Орочимару приготовил ловушки для призрака. Учиха отошел в сторону, чтобы не пугать своих товарищей внезапным приступом шизофрении, затем ответил: – Это хорошая мысль. Нам хотя бы узнать, внутри ли Орочимару или нет. – Без проблем! – заявил Наруто. По его голосу Итачи понял, что парень обрадовался появившемуся для него заданию. Быть полезным, когда тебя никто не видит и не слышит, невероятно сложная задачка. Наруто вернулся с новостями довольно быстро и снова вынудил Итачи соврать, сказав, что пошел отлить. – Там этих ловушек, – задыхаясь ни то от восторга, ни то от ужаса, затараторил Узумаки, – до ебаной матери! Незамеченными вы точно не войдете. Внутри только двое. Орочимару и Кабуто. Насколько я понял, они ставят эксперименты над белыми Зетцу. О вас даже не подозревают! – Есть другие входы или выходы? – Не-а! Только этот. Кстати, они там, кажется, уже давно сидят. Еды и воды немного осталось. Думаю, если подождете недельки две-три, то они точно выйдут. Ну, Кабуто точнее. Орочимару хрен вытравишь из своей лаборатории. Итачи нахмурился. Сидеть и выжидать неделю никто точно не согласится. Какаши, Нэджи и Тен-Тен вымотаны, хоть они и не жаловались. Да и запасы провизии на исходе. Если Сакура привыкла к дохлой крольчатине, вряд ли кто-то еще из собравшейся толпы, кроме, пожалуй, неприхотливого Сая и самого Итачи, поддержит такую сомнительную диету. Минато, каким бы дипломатичным и уступчивым ни был, вряд ли согласится проторчать месяц в Кава но Куни. У его сына всё-таки свадьба в августе. А Сакуре – в её-то новом положении – вообще желательно как можно скорее вернуться в Коноху и показаться врачу. – Что думаешь? – нетерпеливо спросил Наруто. – Думаю, что нужен план получше, – хмуро ответил Итачи и уселся на повальное дерево. Тяжело вздохнул, насильно заставляя голову включиться и работать. – Мы должны как-то вынудить их выйти. Но при этом не напугать. Может отправить моего Ворона с Шаринганом Шисуи? Вдруг удастся поймать их в Гендзюцу… – Твоего Ворона убьют, а в вашем присутствии станет известно в тот же миг. С тем же успехом вы можете подойти к этой вонючей дыре и позвать Орочимару на дружеский разговор, даттебайо! – хмыкнуть блондин. Учиха удивленно распахнул глаза. – Наруто, ты гений! – выпалил он и вскочил с бревна.***
Сакура проснулась после обеда. В глаза через распахнутые настежь ставни бил ослепительный свет. Солнечные зайчики играючи перепрыгивали с одного дрожащего на ветру березового листочка на другой. Ветки покачивались, гипнотизируя едва проснувшуюся Кицунэ. Вставать не хотелось. В спальниках было тепло и уютно. Никаких тебе потрясений, боли и удивительных новостей о беременности. Только солнечная ванная и тишина. Тишина… Сакура поднялась на локтях и прислушалась. А ведь, действительно, ничего, кроме привычных, звуков леса она не слышала. Ни костра, ни шагов, ни голосов друзей. Подозрительно и то, что её до сих пор никто не разбудил, хотя солнца уже давно вошло в зенит. Внутри неприятно сжалось сердце. По затылку забило дробь шестое чувство. Спина и лоб вмиг взмокли. Сакура встала. Накинула на плечи шерстяную кофту и, не обуваясь, вышла на крыльцо дома. Никого. Над потухшим костром висел казан с остывшей водой. На водной глади осел пепел. Вещи разбросаны у пеньков. Топор для колки дров лежал на земле. Сердце подскочило к глотке и забилось так сильно, что не давало продохнуть. На подгибающихся ногах Сакура сошла со ступенек и отчаянным, жалобных голоском позвала: – Итачи? – Снизила голос до шепота и прохрипела: – Наруто! По-хорошему бы сесть, успокоиться и собрать природную энергию для Сеннин Модо, чтобы затем отыскать следы чакры своих товарищей. Если они попали в беду и им нужна помощь, Харуно должна об этом знать! С другой стороны, исчезновение Делегации Конохи никак не объясняло то, что сквозь землю, вместе с ними, провалился и Наруто. Девушка чувствовала его затылком. Где-то в полутора километрах от себя. Он недалеко. Может быть, с ним Итачи? Сакура двинулась по следу Узумаки. В одних носках, коротких шортах и шерстяной кофте поверх белой майки. Обходила колючие шиповники и шлепала стопами по сырой от утренней росы траве. Собирала лицом паутину, стряхивала с волос запутавшуюся в них мошкару. Шла вперед, пока не услышала знакомые, приглушенные голоса. – Что здесь происходит? – громко и отчетливо спросила Сакура, состряпав недовольное, возмущенное выражение лица. Всё, ради того, чтобы скрыть страх и липкое ощущение, будто её бросили. Семеро товарищей, включая Наруто, обернулись, как один, и зашипели на неё, как змеи. Итачи покинул их плотный круг, в центре которого лежала изрисованная черным и красным маркером карта местности и несколько десятков деактивированных взрывных печатей. Учиха торопливо увел Сакуру в сторону. Их провожали мрачными взглядами. – Что происходит? – прямо переспросила девушка. Вся спесь сошла, будто её и не было. – Мы нашли логово Орочимару, – твердо, но тихо, объяснил Итачи. – И сейчас расставляем ловушки по периметру. – Что?! – сорвалась на писк девушка, потеряв самообладание. – Не шуми. Иначе наш план накроется медным тазом. – Какой еще план?! – Сакура-чан, на тон тише, даттебайо! – недовольно всплескивая руками, заверещал Наруто. Тяжело дыша, Кицунэ повиновалась, но оголтелые глаза продолжали кричать и впиваться в бледные лица друга и возлюбленного. Итачи аккуратно, словно хрустальную вазу, взял лицо Сакуры в свои руки, стиснул пальцы её виски и заговорил гипнотически тихо, медленно, вкрадчиво: – Сегодня рано утром Какаши случайно наткнулся на убежище Орочимару. Наруто и Нэджи выяснили, что вход в нору только один, но внутри – сплошь одни ловушки. Я и Минато решили обложить вход взрывными печатями и капканами. Как только всё будет готово, мы просто позовем их наружу. Поговорить. Болтающиеся по бокам руки Харуно сами собой взметнулись к животу. Нижняя губа поджалась и затряслась, будто девушка собиралась либо разрыдаться, либо разозлиться. – Всё будет хорошо, – добавил Итачи и большими пальцами погладил выступающие скулы. – Или ты передумала? – встревоженно вставил Наруто. Учиха нахмурился. Об это он и не подумал. – Что если… если Шинигами или Орочимару причинят вред ребенку? – спросила Сакура, слабо отдавая себе отчет в том, что вообще говорит. – Тебе придется расставить приоритеты, Сакура-чан, – непривычно жестко процедил Наруто. – Что для тебя важнее: сохранить беременность или добраться до правды? Сакура встретилась взглядом с лазурными глазами Наруто, и всё стало кристально ясно. Наверное, Кицунэ самая большая дура на свете. Главной героиней романтической истории, совершающей великие поступки во имя любви, ей никогда не стать. Харуно знала: без ребенка она проживет, а вот без ответов – вряд ли. Пока она не принесет в свою душу покой, не сможет жить дальше, как бы ни старалась. Девушка сможет делать вид, фальшиво улыбаться и говорить черт знает что о счастливой жизни, но всё это будет ложью. – Прости, – шепнула Сакура. Разномастные глаза заблестели. – Прости, Итачи. Я… я самая плохая девушка в мире. Я очень плохой человек… Учиха прервал быструю, горячую речь Харуно поцелуем. Его мягкие губы коснулись вспотевшего лба, прямо у маленького, выпуклого ромбика, и задержались на нём. Пальцы несильно сжимали виски и скулы. – Ты не плохой человек, Сакура, – прошептал Итачи и, больше не обронив ни слова, вернулся к общему делу команды. – Пойдем, Сакура-чан, – шепнул Наруто. – Надо умыться и привести тебя в порядок.***
Итачи было больно. А как иначе, когда его призрачную мечту о детях и нормальной, полноценной семье, едва ставшей реальной возможностью, положили на жертвенный алтарь? Ничего еще толком не было известно. Возможно, ребенок сможет пережить встречу с Орочимару и Шинигами. Личная трагедия Учихи заключалась в том, что его персону вместе с желаниями снова подвинули в сторону. С одной стороны, Итачи понимал Сакуру. Не мог не понять, когда провел в её голове часы или даже дни. Но эти знания не облегчали его муки. Хотя эти смешанные чувства едва ли назовешь таким громким словом. Поболит и перестанет. Это у Сакуры рубленые раны на душе не имели никаких шансов затянуться. Его царапины – ерунда. Учиха сжимал руки в кулаки, а Сакура рядом нервно стучала отросшими ногтями по маске Шинигами но Мен. Остальные члены отряда рассредоточились по местности. Кто-то наблюдал с деревьев, кто-то притаился в сухих листьях под корнями сосен, а кто-то осторожно выглядывал из-за кустов на самом верху оврага. Все наготове. Можно начинать. Итачи сложил печать Тайритсу но Ин и выпустил в нору волну своей чакры. Затем присел на корточки и негромко позвал: – Выходи, Орочимару. Нужно поговорить. – Он даже не сомневался, что будет услышан. Встал, отошел на пару шагов с активированным Мангеке Шаринганом и замер. Сакуру потряхивало. В режиме Сеннин Модо она чувствовала колебания чакры из глубины странной норы. Ощущались затхлость, сырость и сгущающаяся к глубине чернота. Сначала от норы повеяло могильным холодом, а затем из неё начали выползать маленькие змейки, шипя и скаля заостренные клыки. Они уползали, скрываясь в опавшей листве, хворосте и траве. – Сколько лет, сколько зим, – прошипел из глубины насмехающийся голос. Показалась черная макушка, а затем покрытое чешуей улыбающееся лицо. Неестественно длинная шея и слишком пластичное, гуттаперчевое тело. – Минато, рад тебя… чувствовать. – Не сказал бы, что это взаимно, – показался на овраге Намиказе, сжимающий в руках кунай. Орочимару перевел заинтересованные глаза с блондина обратно на Итачи. – Я смотрю, ты привел ко мне будущего Хокаге? Еще Какаши с Шаринганом Обито, глаза Бьякугана и талантливую девушку-шиноби на десерт, – он облизнулся, словно готовился к ужину, а не разговору. Затем впился жадными, желтыми глазами с вытянутой, как у змеи, радужкой, в лицо Сакуры. Долго, изучающе рассматривал её, прежде чем загадочно улыбнуться. У Харуно екнуло сердце, но вида она не подала. Храбрилась. – Нужна твоя помощь, – выпалила Сакура, сильнее сжав маску. – Путнице из другого мира с Риннеганом понадобилась моя помощь? – издевательски изогнул бровь Орочимару. – Из другого мира? – хмыкнул Итачи. – Только не говорите, что никто из вас этого не чувствует, – закатил глаза тот. – От неё же за милю разит другим измерением. Воцарилась звенящая тишина, режущая по барабанным перепонкам, как лезвием по венам. Даже лес умолк, проклятый губительной аурой поганой змеюки. – Орочимару-сама, вы в порядке? – донесся эхом отдалённо знакомый голос из глубины норы. – Выходи, Кабуто, они и пальцем нас не тронут. Им нужна наша помощь, – издевательски прохрипел бледный, как сама смерть, сенин. Из черного отверстия, обрамленного камнем и мхом, показалась голова Кабуто. Его очки отразили солнечный блик и на секунду-другую ослепили Сакуру. Она поморщилась, а когда раздраженный яркой вспышкой зрачок пришел в норму, ученик уже стоял плечом к плечу со своим учителем. – Наша помощь? – усмехнулся Кабуто. – Они пришли в такую даль ради того, чтобы услышать отказ и быть посланными на… – Где твои манеры, Кабуто? – состряпав обиженную гримасу и сделав вид, что ему стыдно за своего подопечного, Орочимару пожал плечами и облизнулся. – Простите моего доброго друга. Так вы пришли в такую даль, чтобы услышать отказ и быть посланными нахер? – Фу, как грубо, – хмыкнула Тен-Тен и сдула со лба выбившуюся прядку. – Вы бы так не хорохорились, если бы знали, сколько вокруг вашей вонючей норы взрывных печатей! – Хотите подорваться вместе с нами и нашей норой? – изогнул бровь Орочимару и с театрально громким вздохом присел на валун под ногой. – Мы пришли за помощью, – терпеливо повторил Итачи, – и не уйдем, пока её не получим. – Я не занимаюсь благотворительностью, увы, мой дорогой друг. – А кто сказал, что помощь будет безвозмездной? – с вызовом спросила Сакура, гордо вздернув подбородок. – Боюсь, у вас нет необходимой валюты, чтобы заплатить цену за мои услуги. – Глаза змеи откровенно смеялись. – Ваши коноховские монеты не дороже грязи у меня под ногами. Минато нахмурился, опасаясь, что гадюка может потребовать чью-то жизнь взамен на пресловутую услугу. – Власть и свобода от гонений меня тоже не интересует, а угрозы можете оставить себе. Подорвав мое убежище вы только себя схороните. У меня-то жизней, как у кошки, – он снова хищно облизнулся, вызвав у Сакуры табун мурашек на спине. – Я знаю, что тебе нужно, – медленно проговорила Кицунэ, приблизившись еще на пару шагов. Итачи напрягся. – Удиви меня. – Знания. Брови Орочимару медленно потянулись вверх вместе с уголками тонких белых губ. – С помощью меня и моего Риннегана ты сможешь увидеть то, о чем никогда не прочитаешь ни в одном свитке, которые ты с таким рвением крадешь из секретных государственных архивов. Орочимару улыбался, как чеширский кот, демонстрируя острые, как бритва, клыки. Он провел пятерней по своим длинным вороным волосам, клонил голову набок и прошипел, как змея, готовая нанести свой смертельный удар: – Кабуто, будь добр, побудь здесь, с гостями. А я пока окажу помощи нашей путнице.