Орочимару крутил в руках Шинигами но Мен, мучительно долго разглядывая её со всех сторон.
– Я так долго её искал, – прошептал мужчина самому себе. – Так долго искал... – Он нежно погладил длинные изогнутые рога из дерева, приблизил маску к лицу и жадно втянул через раздутые ноздри воздух. – Где ты её нашла?
– В Храме Узумаки, – коротко отозвалась Сакура, которой было жутко находиться так близко к Орочимару. – Лет двадцать назад.
– Двадцать лет назад... – бездумно повторил он и прошел к рабочему столу, над которым в специальных чехлах висели клинки разных форм и размеров. – Тогда меня еще не интересовали тайны Бога Смерти. Тяга к этим знаниям пришла намного позже. – Его белая, покрытая чешуей рука остановилась у прямого ритуального кинжала с коротким лезвием и длинной красной рукояткой. – Этот должен подойти. – Снял его и направился к каменному алтарю в другой части просторной лаборатории.
– Как это будет? – спросила Сакура, резко повернувшись к нему. – Мне просто стоять здесь и ждать, когда ты призовешь Шинигами?
Орочимару положил на алтарь кинжал и маску, неторопливо вытащил руки из рукавов и сбросил с плеч ткань широкой рубашки.
– Мне понадобится твоя помощь, – нехотя отозвался мужчина. Он явно не привык просить о чем-либо незнакомых людей. – Если я проведу ритуал в одиночку, то призову всего-навсего Шинигами
этого Измерения. А нам с тобой он не нужен.
– И какой же Шинигами нам нужен? – прищурилась Сакура.
– Тот, что окрасил твои волосы в седину. От них буквально смердит его запахом.
– И каков же Шинигами на запах?
Орочимару ухмыльнулся и охотно ответил:
– Приторно. Так пахнут разлагающиеся тела.
– Ага, – с театральным равнодушием хмыкнула Сакура, а у самой по спине пробежал холодок. – От меня смердит мертвецами. Конечно.
– У таких, как ты, руки всегда по локоть в крови.
Больше Орочимару ничего не сказал, а Харуно побоялась задавать новые вопросы. Она дождался, когда мужчина подготовит алтарь для ритуала, и послушно подошла, когда он поманил её пальцами.
– Мне нужно что-то, что свяжет тебя со мной. Твой Бьякуго но Ин работает по тому же принципу, что и у Цунаде? Ты сможешь коснуться печатью меня?
Харуно решительно кивнула и подступила ближе. Осторожно обошла Орочимару со спины и положила руки на неожиданно крепкие плечи. Мужчина взял с алтаря маску с кинжалом и опустился на колени.
Наруто уселся на каменный стол и важно скрестил на груди руки. Хорошо, что он был рядом. Иначе Сакура бы уже давно струсила и сбежала.
– Ты знаешь, как работает эта маска? – посерьезнев, спросил Орочимару.
– Мой друг упоминал, что она способна обмануть Шинигами, – отозвалась Харуно и крепче сжала плечи мужчины. Бьякуго на Ин на лбу взорвался и налитые силой печати поползли по рукам.
– Ну, почти. Как только я призову твоего Бога Смерти, можешь разрывать нашу связь. Печать Бьякуго мне нужна только как проводник. После сцепки, я сам буду его удерживать. Имей ввиду, что для Шинигами я буду невидимым. Но досягаем. Если он начнет задавать вопросы, попытайся его… отвлечь от меня. Соври или заболтай - неважно. Главное не позволь ему догадаться, что кто-то призвал его и держит за поводок. Справишься?
– Постараюсь, – с готовностью кивнула Харуно, касаясь печатью Бьякуго но Ин голых белых плеч Орочимару.
– Старайся изо всех сил. Иначе Шинигами вырвется раньше, чем ты успеешь поздороваться с ним. – Орочимару надел на себя маску, сложил неизвестную Сакуре печать, крепко сжимая в руках кинжал. Затем резанул себе по запястью, выпуская из пореза кровь вперемешку с чакрой.
Наруто на алтаре выпрямился и напрягся, превратившись в натянутую до отказа тетиву. Сакура стиснула зубы так сильно, что под скулами заиграли желваки. Потянуло мертвечиной и замогильных холодом. Белое тело Орочимару покрылось едва заметной сиреневой дымкой, а затем повалил густой пар того же ядреного цвета.
– Сакура-чан, отходи! – шикнул на подругу Узумаки.
Девушка резко схлопнула Бьякуго и отпрянула от Орочимару, как от огня. Его белое тело стремительно обрастало до боли знакомым образом Шинигами. Всё то же восковое лицо и кривая злобная ухмылка. Заточенные зубы держали тенто. Костлявая грудь подрагивала, будто Бог Смерти сдерживал смех в своих легких.
– Давно не виделись, соплячка, – прохрипел Шинигами и посмотрел на Кицунэ, как на старого доброго… врага.
– Два года прошло, – сухо ответила Сакура. - Не сказала бы, что соскучилась по тебе.
– Не соскучилась? – демонстративно вздохнул он, а желтые глаза так и смеялись. – Жаль. Потому что я чертовски рад тебя снова видеть. Тебя тоже, Наруто-кун.
Сакура заметила, как поднялась голова Орочимару. Небось искал глазами упомянутого Наруто. Интересно, видел ли он Узумаки сквозь узкие щелки Шинигами но Мен?
– Разве ты не хотел моей смерти? – изогнула Харуно бровь. – Даже грудину мне проломил.
- Это я любя, - хмыкнул Шинигами и выпрямился. Обеспокоенно нахмурился и огляделся.
– Я хочу задать тебе пару вопросов, - молниеносно среагировала Сакура и снова завладела вниманием уродливого Бога Смерти. Орочимару едва заметено кивнул и сильнее надавил рукоятью кинжала на своё запястье. Судя по всему, воздействовал санин на Бога Смерти именно через кровь.
Шинигами выглядел опьяненным. Так вот что имел в виду Орочимару. Маска не обманывала Бога Смерти. Она вводила его в заблуждение, опьяняла, подавляла волю.
Кровь, как вино.
– Вопросы? – недоверчиво переспросил Шинигами. – Что именно ты хочешь знать?
– Правду, – твердо ответила Сакура и расправила плечи.
Шинигами облизнулся и обвел девушку с ног до головы пытливыми, жесткими глазами.
– Правда может негативно сказаться на мальчишке в твоем чреве, – ответил он, усмехаясь. – Снова решила наступить на знакомые грабли и поставить на кон жизнь родного человека?
– Ублюдок, – процедил Наруто, сжимая кулаки с такой ожесточенной яростью, что на запястьях вздулись вены.
– Я не бо́льший ублюдок, чем твоя подружка, – с намеком на принесенного в жертву Какаши хмыкнул Шинигами в ответ.
– Хватит, – устало прошипела Сакура. – Чем паясничать, лучше ответь, что это за место, в которое я попала.
Шинигами одарил её самой безумной улыбкой в своем арсенале. От неё у Сакуры седые волосы встали дыбом.
– Я уж думал, что ты никогда не догадаешься! – восторженно заговорил Бог Смерти. – Я всё ждал и ждал, когда же ты наконец позовешь меня в Нулевом Измерении и задашь этот вопрос. До последнего надеялся, что ты не дура и поймешь… но нет. Оказалась дурой.
– Лучше поздно, чем никогда, – сухо парировала Харуно, с трудом сдерживая раздражение.
– Действительно.
– Покажи. Покажи мне
мой мир.
Шинигами потер подбородок призрачной рукой, нахмурился, о чем-то размышляя. Видимо, взвешивал все «за» и «против». Сакура облегчила его муки выбора, сказав провокационное:
– Ты обещал мучать меня до последнего вздоха, забыл?
Уродливое, восковое лицо Бога Смерти озарила жуткая улыбка. Он мелко закивал, как деревянный болванчик, и потянулся руками к стоящим плечом к плечу остатками команды номер семь.
– Будет немного больно, – зловеще предупредил он. – Будто комарик укусит.
– Тебе нас не напугать, – протянула Сакура и вздохнула.
Харуно помнила, каким болезненным являлось прикосновение Шинигами. Однако в этот раз она почувствовала только легкое покалывание во всем теле. Возможно, потому что тварь коснулась души, а не тела. Сейчас её тело Богу Смерти было не к чему.
Сакура крепко зажмурилась и ощутила сперва легкость, а затем гравитация сжала её со всех сторон. Перед глазами все закружилось и завертелось. Пространство вместе с ощущением реальности перемололись в кашу.
– Можешь открыть глаза, – заулюлюкал Шинигами на ухо Сакуры.
– Сакура-чан, – ласково позвал ее теплый голос Наруто. – Не бойся.
Кицунэ медленно подняла налитые свинцом веки и встретилась с лазурными, ясными, как летнее небо, глазами Узумаки. Они были грустными, обеспокоенными, родными. Он улыбался самой печальной улыбкой, на которую был способен. Загораживал подруге обзор, не двигался с места. Ждал, будто готовил Сакуру к чему-то.
– Парень, отойди-ка и дай ей взглянуть, – исходился ядом нетерпеливый Шинигами, нависая хмурой тучей над застывшими на месте друзьями.
Сакура кивнула, и Наруто нехотя отступил. Сердце пропустило удар. Нервная боль пробежала по позвоночнику и осела на ребрах, непрерывная, пульсирующая, мучительная.
На ватных ногах Сакура прошла вперед, остановившись у обрыва гигантского кратера, в центре которого тянулось к серому небу Джуби в форме Шинджу. Алый, сияющий бутон разросся до того, что ствол уже едва выдерживал его. Он искрил и переливался всеми возможными оттенками красного, а черные, как ночь, томое Шарингана лениво раскручивались вокруг своей оси и центра пестика, будто планеты вокруг солнца.
От толстого, мощного ствола расходились кривые, зеленовато-коричневые ветви, с которых свисали сотни и сотни древесных коконов. Неподвижные, статичные, иссохшие. Душно, ни ветерка. Кругом и всюду – засушливая пустошь. Мертвые деревья, бесплодная почва и затянутое кислотной дымкой небо.
– Ками-сама… – вырвалось из груди Сакуры. – Всё это время… они были здесь.
Наруто шумно сглотнул и протянул жалобное:
– Мне так жаль, Сакура-чан.
Сакура повернулась голову к Узумаки. Казалось, вот-вот и он расплачется от горькой, суровой правды. Их скорбное уединение нарушил Орочимару, вставший аккурат между ними. Он был даже прозрачнее, чем Сакура и Наруто. Маски Шигинами но Мен на лице не было. Да и откуда ей взяться на астральном теле?
Харуно открыла рот и хотела было что-то сказать Орочимару, но тот приложил палец к губам, медленно покачал головой из стороны в сторону и осторожно кивнул ею назад. Сакура обернулась и встретилась с желтыми, смеющимися глазами Шинигами.
– Нравится? – спросил он.
– Мои друзья… они все еще там? В тех коконах?
– Да. Они там. Уже пять лет.
– Пять лет, – бездумно повторил Наруто и шагнул через край. Сакура последовала за ним. Тело легкое, свободное от боли и физических потребностей. Так вот как ощущали себя её друзья-призраки. Непривычно, но удобно.
Сакура ощущала легкость. В родном Измерении даже дышалось легче. Ни отторжения, ни тяжести на душе. Она принадлежала этому миру. Именно здесь было её место.
Наруто уверенно шел вперед, обходя аккуратные ряды коконов. Он точно знал, куда идти. Слишком долго чувствовал зов. Сакура плелась следом, догадываясь, к кому тянуло его друга. Невидимый глазу Шинигами и привязанный к нему тонкими сиреневыми нитями, Орочимару плыл за ними. Бог Смерти, не переставая, скалился, нежно проводя кончиками синих пальцев по деревянным коконам.
Наруто остановился возле «гроба», подвешенного к кривой ветке Шинджу, и требовательно посмотрел на Шинигами. Тот молча разрезал кокон острым, как бритва, когтем и раздвинул деревянную, гибкую корку, похожую на бересту, в стороны.
– Хината, – прошептал Наруто, болезненно нахмурившись. Не прикасаясь, он провел пальцами вдоль ключиц, шеи, щеки и остановился у белой скулы.
Она мало была похожа на ту Хинату, которую помнила Сакура. Иссиня-черные волосы позеленели и заметно поредели. Молочная кожа побледнела еще больше и посерела. В приоткрытых глазах кружил блеклое отражение Риннегана. Муген Цукуеми высосал из девушки почти всю чакру и кровь, что в ней были. Кокон перемолол внутренности, превратив их в белую кашу. Сейчас Хината больше походила на Белого Зетцу, чем на саму себя.
– Она приходила ко мне во снах, – призналась Сакура. До сегодняшнего дня она редко делилась снами со своими сокомандниками. Использовала словосочетание «просто кошмары», не вдаваясь в подробности.
Наруто сжал кулаки.
– Она всё время плакала и просила меня вернуть вас домой.
– Почему ты не рассказывала? – голос Наруто дрогнул.
– Я думала, это всего лишь сны.
– Если к вам во снах приходят покойники, не сомневайтесь, это именно они, – важно проговорил Шинигами, будто приготовился читать лекцию. – Вы, люди, слишком мало значения уделяете снам. А зря. Вселенная общается с живыми организмами при помощи снов.
– Я просила тебя отправить меня в прошлое, а не в другое измерение, – зло выплюнула Сакура, обернувшись. – Я просила тебя о возможности исправить ошибки своего мира, а не чужого! Я расплатилась с тобой душой сенсея, а ты обманул меня, гребанное чудовище!
Улыбка растворилась с лица Шинигами, как капля воды с раскаленной сковородки, оставив на своем месте жесткость и злобу.
– Ты сказала, – отрывисто зашипел он, – чтобы я вернул их к жизни. Этого я сделать не мог. Я Бог Смерти. Я забираю жизни, а не возвращаю их. Ты попросила шанс всё исправить и возможность отправиться в прошлое. Я тебе этот шанс предоставил. Хотя, будь моя воля, я бы выколол тебе этот сраный Риннеган и оставил умирать в этом Измерении. Я едва существования своего не лишился, пока переносил твои гнилые кости в параллельное измерение. Я напрочь разругался с местным Шинигами, отстаивая твоё право остаться. Я сделал для тебя даже больше, чем ты заслуживала. И после этого ты смеешь называть меня обманщиком, соплячка?!
Орочимару слушал Бога Смерти, затаив дыхание. Судя по его обезумевшим от восторга глазам, он ни разу не пожалел о своем решении помочь сомнительной незнакомке. Знания оказались ценнее, чем та жертва, которую он приносил, позаимствовав тело Шинигами.
– Я заплатила! – закричала Сакура, почувствовав, как увлажняются глаза. – Я заплатила душой Какаши!
– Ты, правда, считаешь, что никчемная душа твоего сенсея стоит того, что я сделал?! - Желтые глаза Шинигами налились кровью. Наруто угрожающе зашипел на Сакуру, полагая, что это сможет остудить её пыл. – Да если бы не Риннеган Рикудо Саннина, я бы и за сотню душ не выполнил бы твою жалкую просьбу!
– Ты, мерзкий кусок дерьма!...
– Прекрати, Сакура-чан! – грубо обрубил пламенную речь подруги Наруто и встал между ней и Шинигами. – Он прав. Ты должна быть благодарнее.
Сакура не поверила своим ушам. Её волосы от гнева поднялись дыбом, как шерсть у кошки. Бог Смерти, напротив, успокоился, ощутив поддержку в лице белобрысого призрака. Ну, хоть кто-то оценил его великодушный подвиг.
– Благодарнее?!
– Благодарнее, - с напором повторил Наруто. Еще никогда прежде его тон не был настолько жестким, бескомпромиссным, даже враждебным. – Оглянись, Сакура-чан. В отличие от них, у тебя хотя бы выбор был. Пусть в чужом измерении, но он был!
Харуно попятилась. Стиснула челюсти, сдерживая поток ругательств. Наруто снова оказался прав. Впрочем, как и Шинигами. Но признавать себя обнаглевшей, неблагодарной тварью было выше её сил.
– Почему ты отправил нас в параллельное измерение? – спокойно спросил Наруто, когда убедился, что подруга пришла в себя и больше не станет сыпать оскорбления в адрес сверхъестественного существа, властного над жизнью и смертью.
Шинигами убрал длинный коготь с кокона Хината, и тот мгновенно сросся, вновь запечатав свою жертву. Затем скрестил руки на груди и низким, утробным голосом заговорил:
– Это Измерение линейное. Одновариантное. С единственным возможном будущим, прошлым и настоящим. Ему суждено было погибнуть. Тебе и твоему другу суждено было умереть в Шумацу но Тани. Ни ты, никто-либо другой не смог бы остановить конец света.
– А соседнее измерение, значит, нелинейно?
Орочимару навострил уши.
– Да, – кивнул Шинигами. – Измерение, в которое я вас отправил, очень податливо. Иногда даже чересчур. Вы и сами должны были заметить. Не могли не заметить.
– Плащ и рюкзак, которые исчезли из комнаты Итачи и остались у Сакуры-чан после перемещения в другой временной отрезок… – пробубнил себе под нос Наруто и почесал затылок.
Шинигами поиграл бровями, медленно кивнул и издевательски хмыкнул:
– Я думал, что ты тупой.
– Я и есть тупой, даттебайо, – выдохнул Наруто. – Иначе бы догадался раньше, что мы оказались в другом, мать его, измерении.
Харуно судорожно втянула прелый воздух раздутыми ноздрями, напоминая о своем существовании. Шинигами вместе с Узумаки уставились на девушку.
– Я хочу в Шумацу но Тани! – выдала она.
Шинигами оскалился, мертвой хваткой вцепился в плечо и мгновенно перенес их в разрушенную до основания легендарную Долину Завершения.
Сакура до дрожи хотела и увидела собственными глазами своих друзей. Вернее, их жемчужные косточки, обтянутые грязной, твердой, как береста коконов, кожей, припорошенные пылью и грязью. Высушенные до состояния мумии. В порванной, истлевшей одежде. Видеть их тела такими было сложнее, чем в самый первый раз. Ведь тогда, пять лет назад, их тела всё еще были горячими. Еще не свернулась кровь, размазанная по лицам. Еще не сошла краснота с щек. Не испарился пот. Сквозь ароматы крови и смерти всё еще чувствовался их родной, домашний запах.
Перед Сакурой плечом к плечу лежало два трупа. Символ окончания её длинного пути. Оказывается, он закончился еще тогда, пять лет назад. Вот только дошло это осознание до девушки только сейчас.
Наруто стоял рядом и тяжело дышал, разглядывая левую пустую глазницу Саске, их оторванные конечности и еще одно тело, распластавшееся рядом. В форменной одежде шиноби и с сохранившейся серой шевелюрой на голове.
– Какаши-сенсей всё еще в твоем желудке, да? – спросил Наруто, оглянувшись через плечо.
– Там, родимый, – подтвердил Шинигами и растянул лицо в кривой ухмылке. Похлопал себя по животу, гордо расправив плечи.
– А Саске? Куда попал Саске после того, как исчез?
– Вернулся сюда, разумеется. К вашим паршивым друзьям, – просто пожал плечами Шинигами. – Кости-то его здесь лежат.
– Так вот что ты имел в виду, когда сказал, что я не попаду в своё Джодо, – безжизненно сказала Сакура и села на корточки у высохшего трупа Какаши-сенсея.
– Люди после смерти попадают в загробный мир того измерения, где находятся их физические тела? – спросил Наруто встревоженно.
– А как иначе? – хмыкнул Шинигами. – Душа всегда привязана к телу. Ты после смерти тоже вернешься домой. К своей Хинате. А через пару сотен лет вы сольетесь со Вселенной и переродитесь.
– А Сакура-чан?
– Останется в соседнем измерении. – После недолгой паузы он добавил: – Если, конечно, её душу не встретят и не сопроводят домой.
– И ты, конечно, не станешь провожать меня, – прошептала Сакура, – как и обещал…
Бог Смерти самодовольно улыбнулся и кивнул:
– Я не стану тебе помогать. – Затем смутился и посмотрел на свои руки. Словно вспомнил о чем-то важном. – Я и рассказывать-то тебе ни о чем не собирался…
Орочимару встревожился. Сакура и Наруто мельком переглянулись. Кажется, Бог Смерти не настолько глуп, чтобы удерживать его долгое время на привязи, как собаку.
– Решил помучать в очередной раз? – не растерялась Сакура.
– Ага, – неуверенно подтвердил Шинигами и мигом нахохлился. Слишком гордый, чтобы показывать слабость. – Твое время истекло.
– Вернешь меня и Наруто обратно? Доживать свой век, зная, что после смерти мы никогда не встретимся?
– Мне будет приятно наблюдать за твоими страданиями. Но прежде я хочу, чтобы ты увидела будущее, которого так страстно желала… Хочу, чтобы ты наверняка знала, как выглядит счастья, которое тебе никогда не светит, жалкое ты отродье.
Сакура была готова ко всему. После того, что увидела и узнала, она уже ничему не удивится. Вряд ли даже заплачет.
Шинигами подхватил её и Наруто, протащил между мирами, искрящимися перед глазами пёстрыми картинками, и, прежде чем бросить свою «любимицу» в один из черных, как смоль, и вязких, как болотная тина, проем, шепнул ей на ухо:
– У тебя час. Наслаждайся.
Легкую душу сковала тяжесть тела. Одновременно знакомого и чужого. На пару лет моложе её собственного. Менее сильное, но более выносливое. Это тело не расперло от силы Сакуры, как это случилось в самый первый её неудачный прыжок в свою молодую версию себя.
Сакура медленно открыла глаза и взгляд уперся в округлый живот. Девушка, в чье тело попала Кицунэ, была на сносях. А её сознание, запертое в мысленной клетке, продолжало дремать. Было странно ощущать себя не в одной в чужом теле.
Сакура подняла голову и огляделась в поисках Наруто, но вместо привычного и родного сердцу блондина встретилась взглядом с холодным, темным омутом Саске Учихи. Он сидел напротив, облокотившись спиной о ствол дерева и единственной рукой водил точильным камнем по затупившемуся лезвию куная. Слева трещал скромный костер, рядом – разбросаны походные вещи. На ветках деревьев и кустах сушилась мокрая одежда. На небе сияли далекие звезды.
– Кто ты такая? – спросил Саске, не отвлекаясь от заточки куная. – Что ты делаешь в теле моей жены?
Жены? Сакуру от такого заявления бросило в жар. Она поднесла ладони к лицу и внимательно осмотрела линии на них. Это точно её руки. Вернее, руки какой-то другой Сакуры из очередного параллельного измерения. У девушки от этих прыжков во времени и пространстве голова норовила взрываться, как переспевший арбуз.
– Не заставляй повторять меня вопрос дважды, – с легким раздражением протянул Саске и поднял глаза, сверкнув Риннеганом. Затем его лицо исказило удивление, и точильный камень упал в траву из внезапно ослабевших пальцев. – Откуда у тебя... мой Риннеган?
– Забрала его у тебя, – тихо ответила Сакура, не найдя объяснения получше.
Парень быстро взял себя в руки. Эмоции стерлись с лица, будто они никогда там и не появлялись.
– Я предполагал, что параллельные миры существуют, но никого бы не подумал, что их можно пересечь, – задумчиво протянул он.
– Только если тебе не помогает в этом деле Бог Смерти.
– Вот оно что…
Сакура понимала, что неправильно обрушивать на Учиху всю информацию разом, что нужно выдавать её порционно и ждать, когда каждый из слоев уложится в голове. Однако её собственная голова трещала от того количества вопросов, которые ей хотелось задать. А времени – не больше часа.
– Позволь мне
показать тебе, – с мольбой в голосе попросила Сакура. – Позволь мне
посмотреть на твой мир.
Было глупо думать, что Саске смог бы отказаться. Поэтому, не дожидаясь ответа, девушка протянула в его сторону руку и активировала Бьякуго. Парень заворожено смотрел на чужестранку из другого измерения, а его язык прирос к нёбу. Молча протянул единственную уцелевшую руку и, едва ощутив чужое прикосновение, провалился в темноту.
Сакура была аккуратна в выборе воспоминаний. Транслировала только важные события, без кровавых подробностей и боли – душевной и физической. Показала родное измерение, погибшее в Муген Цукуеми, а затем весь свой путь в соседнем.
Она торопилась. Хотела узнать, как можно скорее, какое будущее наступило в третьем по счету измерении, в котором оказалась. И, когда, наконец, дорвалась до воспоминаний Саске, утонуло в ощущении счастья.
В этой версии вселенной Сакура и Какаши успели спасти Наруто и Саске в Шумацу но Тани. Они лишились рук, но остались живы, сохранив в целости и сохранности свои души и сердца. Учиху помиловали и отпустили. Наруто через пару лет женился на Хинате, а сразу после их свадьбы в Коноху нагрянул Саске и взял с собой в путешествие Сакуру. В дороге они поженились и приняли решение завести ребенка.
– Почему ты не оставил меня в Конохе? – спросила Сакура, не успела она выскользнуть из сознания Саске. – Разве разумно путешествовать во время беременности?
– Я сказал тебе то же самое, – сдержанно отозвался Саске, хотя было видно, что мысленно он все еще блуждал в воспоминаниях Кицунэ. – Но ты упрямая.
Сакуры сжала челюсти. Да, когда-то и она была упрямой.
– Вы уже знаете, кто родится? – спросила Харуно следующее, что пришло в голову. Она опустила руки на выпуклый живот и почувствовала шевеление. Было приятно ощущать внутри себя новую, созданную в любви жизнь.
– Карин сказала, что это девочка. Мы с Сакурой решили назвать ее…
– Сарадой, – закончила за него Кицунэ и счастливо улыбнулась.
– Откуда ты знаешь?
– Ты сам мне однажды сказал, что хотел бы наследницу. Даже имя назвал.
Саске усмехнулся. По-доброму так, расслабленно. Никогда на памяти Сакуры он так не улыбался. Завязался разговор. Тихий, уютный, приятный. Под стрекотание кузнечиков в траве, уханье сов и потрескивание костра. Беседа одновременно ни о чем и обо всем сразу. Сакура поглаживала свой округлый живот и не ощущала ни капли злости, отчаяния или боли. Ничего, кроме теплоты, разливающейся в груди, и радости от понимания, что хоть где-то она смогла обрести своё счастье быть рядом с любимым.
И пусть эта удача улыбнулась не ей. Это неважно. У нее другая судьба. Главное, что хоть где-то на белом свете у этой больной истории любви существовал такой волшебный конец: со свадьбой, детьми и «долго и счастливо».
Обмен новостями занял слишком много времени. Учиха внезапно, прямо посреди разговора, напрягся и нахмурился.
– Я его чувствую, – сказал парень и положил руку на рукоять лежавшей слева от него катаны.
– Собираешься зарезать Шинигами? – усмехнулась Сакура. – Не советую. Боги Смерти слегка безумны, легко выходят из себя и очень мстительны.
Саске растерянно посмотрел на девушку.
– Значит, пора прощаться? – просто спросил он. Теперь и Сакура почувствовала приближение Шинигами и замогильный холод, опустившийся дымкой на поляне, где они сидели.
Харуно нехотя кивнула.
– Тогда забери у меня силы, – пожал плечами Саске. – С меня не убудет. Я восстановлюсь. А вот тебе они могут пригодиться в борьбе с Шинигами. Не думаю, что он забросил тебя в это измерение по доброте душевной.
– Глаз мне не подчиняется.
– С моей чакрой – подчинится. Ненадолго, но подчинится. Используй мою силу с умом.
Он протянул руку, и Харуно уверенно сжала её. Чакра заструилась по жилам, наполняя очаги и каналы, подпитывая вечно голодный Риннеган.
Приближение Шинигами стало почти осязаемым, когда Саске вдруг едва заметно улыбнулся, прикрыл глаза и сказал:
– И еще кое-что, Сакура. Я люблю тебя в каждом из измерений. Одну лишь тебя.
Сакура вздрогнула от неожиданного признания, а затем улыбнулась и ответила:
–
Я знаю.
***
Впервые за долгие пять лет Сакура чувствовала себя по-настоящему свободно и спокойно. Неведение больше не тянуло ее на дно, а признание Саске придало сил. Когда она открыла глаза, то почти не удивилась представшей картиной. Орочимару и Наруто стояли на коленях перед алтарем, а Шинигами, возвышаясь над ними, держал в руке острое тенто. Маска Шинигами но Мен валялась на бетонном полу, расколотая пополам. На его бледно-сиреневом лице застыл оскал.
Теперь всё встало на свои места. Бог Смерти отправил Сакуру в параллельное измерение, действительно, не по доброте душевной, а чтобы отвлечь, выиграть время и освободиться от обмана Орочимару.
– Вот оно как, – вздохнула девушка и облокотилась бедрами о каменный алтарь.
– Опасную игру ты затеяла, Сакура Харуно, – заговорил Шинигами. – Еще никогда прежде люди не наглели настолько, чтобы принимать Бога Смерти за идиота. Ты либо слишком храбрая, либо безнадежно тупая.
– Да, это две мои крайности.
Шинигами приставил лезвие тенто к шее притихшего Узумаки. Казалось, он смирился со своим бедственным положением и отдался воле случая. В отличие от Орочимару, в глазах которого блестела воля к жизни.
– Тебе, как никому другому известно, что за свои услуги я требую плату, – медленно проговорил Шинигами, которому теперь было не до смеха и гадких улыбочек. – Томое Риннегана у тебя больше нет, ребенок в утробе вот-вот сдохнет, а твоя жизнь меня интересует не больше, чем грязь под ногтями. Выбирай, чью душу ты отдашь в уплату долга на этот раз.
У Сакуры на душе было удивительно спокойно. Ни один мускул лица не дрогнул. Она задумчиво переводила взгляд с Орочимару на Наруто и обратно.
– Сакура-чан, я готов, – шепнул Узумаки одними губами.
Харуно вдруг улыбнулась. Нежно обвела взглядом его бледное, родное лицо.
– Нет, Наруто, я попрощаюсь с тобой на своих условиях, а не на его.
Харуно выдохнула и резко поменялась в лице. Оно стало жестким, а глаза превратились в две узкие щелки. Сакура мысленно обратилась к Риннегану с просьбой помочь ей в последний раз. Он охотно откликнулся, а Итачи, находившийся на расстоянии, отпустил бразды и передал их в руки своей возлюбленной.
От тела Харуно начали исходить клубы сиреневого пара. Воздух в холодном, сыром помещении нагрелся в считанные секунды. Тенто в руках Шинигами зашипело и растворилось.
– Откуда в тебе столько сил? – зарычал Бог Смерти, когда стократ усилившаяся гравитация начала давить на его плечи, прижимая к земле.
– Ты властен над смертью, но тебе никогда не понять силу жизни, Шинигами, – глухо отозвалась Сакура, а затем обратилась к одному из трех великих санинов, в чьих глазах мелькнуло подобие надежды. – Орочимару, освободи моего сенсея из желудка этого ублюдка.
Шинигами дёрнулся, но гравитация не дала ему ни шанса для бегства. Орочимару второго приглашения к действию не требовалось. Он ловко поймал брошенный Сакурой ритуальный кинжал, приложил располосованную маску к лицу и вонзил лезвие себе в живот. Раздался тошнотворный хруст костей и разорванных внутренних органов. Харуно, не отрываясь, смотрела в ошеломлённые глаза Шинигами, расширяющиеся по мере того, как увеличивался порез на его впалом животе.
– Какаши-сенсей… – прошептал Наруто, когда из Бога Смерти вырвался лучистый шар света. Чистая энергия в своём прекрасном проявлении.
Всё затихло, когда светлячок подлетел к самому лицу Сакуры, заискрившись всеми цветами радуги.
– Простите, Какаши-сенсей, – шепнула Харуно, – и прощайте.
Она могла поклясться, что в ответ услышала голос Хатаке, который ответил такое нужное ей:
«Ты отлично справилась, Сакура. Я тобой горжусь».
Узумаки счастливо улыбнулся, и девушка поняла, что это не игра её воспаленного воображения. Шар света вспыхнул в последний раз, осветив мрачное помещение, и исчез, оставив после себя ощущение жизни, надежды и сбывшейся мечты.
Шинигами взревел, а затем Орочимару одним быстрым, точным движением обрезал нить, связывающую его хребет с полупрозрачным телом Бога Смерти. Риннеган потух, вернув бразды правления Итачи. Сакура схватилась за край алтаря, чтобы не упасть. Никакой боли или истощения. Просто девушка не могла поверить, что всё закончилось.
– Сакура-чан, выведи Орочимару на поверхность, а то он сгорит от твоей раскаленной чакры, – сказал Наруто, оглядывая помещение, превратившееся в баню. – Я пойду к Итачи, объясню ему что к чему.
Девушка кивнула, взвалила санина на свои плечи и повела его к выходу.
– Это невероятно, – снова и снова, как в бреду, повторял Орочимару. Его кожа покраснела и покрылась волдырями. – Я и представить себе не мог, что параллельные измерения существуют…
– Мне тебя поздравить или посочувствовать? – фыркнула Сакура, с трудом переставляя ноги на крутых ступенях.
Орочимару, казалось, не услышал девушку, продолжая бормотать себе под нос несвязные друг с другом предложения. Сакура не переживала за него. Он живучий – оклемается. Харуно поморщилась, когда увидела свет в конце длинного туннеля, и мысленно поблагодарила судьбу за то, что это не тот туннель, о котором говорят выжившие после клинической смерти.
Девушке оставалось с десяток ступеней, когда к ней подлетели обеспокоенные товарищи. Какаши с Кабуто забрали с плеч Сакуры Орочимару, а Итачи заключил её в объятиях. Его слегка потряхивало.
– Наруто рассказал, что случилось, – шепнул он, вынося Харуно из туннеля. Сакура просто повисла на руках Итачи, уткнувшись носом в его плечо и жадно вдыхая родной запах. Она всё смотрела на его красивое, обеспокоенное лицо, пока он вытирал платком пепел с её щек и лба. Девушка хотела запечатлеть этот момент в своей памяти. Запомнить своё трепетное чувство к этому человеку и пронести его через всю свою жизнь.
– Итачи, – тихо позвала Сакура, заставив его застыть на месте. – У меня осталось одно незаконченное дело. Ты отпустишь меня еще ненадолго?
Парень сглотнул, и его кадык подскочил к самому нёбу. Он медленно кивнул, сомневаясь в правильности своего решения. Сакура улыбнулась, нежно погладила парня по щеке и шепнула:
– Не переживай, это последний раз, когда я покину тебя.
Она вздохнула, сдерживая слезы, и, с трудом перебирая ноги, направилась на север, к утесу. Учиха провожал её задумчивым взглядом и сдерживал порывы сорваться с места и броситься следом.
***
– Наруто…
– Прекрасное место, правда? – мечтательно произнес блондин, не оборачиваясь на голос подруги. – Если бы я выбирал где умереть, то выбрал бы этот утес.
Сакура улыбнулась и поравнялась с Наруто, оказавшись в шаге от обрыва. Оказалось, Лазурная река водопадом впадала в море всего в пяти километрах от её песчаного пляжа. Надо же. Отсюда открывался потрясающий вид. И с погодой повезло. Полный штиль, спокойное море и слепящее, теплое солнце, так красиво переливавшееся в пшеничных волосах Наруто. Он смотрел на горизонт, щурясь и подставляя пальцы под лучи.
Под ногами цвели маки, утопая в выжженной июльским солнцем траве. Ярко-красные бутоны, будто кровавые слезы, которые Сакуре пришлось пролить на пути к этому самому утесу.
Действительно, прекрасное место.
– Кажется, нам пришло время прощаться, – тихо проговорила Сакура.
Наруто не удивился. Теплая улыбка играла на его губах, и Харуно молилась всем богам дать ей сил, чтобы сдержать слезы. Он стал таким родным за эти пять лет. Единственный, сдержавший все обещания до одного.
– Я поклялся быть рядом до тех пор, пока ты нуждаешься во мне, – сказал он и тоже повернулся к подруге. – Кажется, моя миссия выполнена, а мой путь нинздя подошел к концу.
– Ты заслужил покоя, Наруто. Заслужил, как никто другой.
– Я, наверное, удивлю тебя, если скажу, что ты тоже его заслужила , – усмехнулся Узумаки, а затем посерьёзнел. – Ты справишься, Сакура-чан, ничего не бойся.
– Я вроде готова тебя отпустить, но… боюсь, что со временем забуду вас: тебя, Саске и всех остальных. Боюсь, что мы больше никогда не увидимся, потому что после смерти я застряну здесь. Шинигами так сказал… – Харуно тараторила так быстро, что слова слиплись, превратившись в неразборчивый бубнеж, а на глазах-таки навернулись предательские слезы.
– Ну-ну! – прервал её Наруто, подойдя ближе и прислонив призрачную ладонь к груди чуть ниже ключиц. Сакура почувствовала согревающее тепло, исходящее от его руки и открыла рот в изумлении. – Мы всегда с тобой. Вот тут, Сакура-чан. Ты не забудешь нас, потому что будешь видеть наши лица в лицах своих новых друзей. А еще мы будем навещать тебя во снах.
Сакура всхлипнула и улыбнулась сквозь слезы.
– А по поводу того, что сказал Шинигами… – продолжил Наруто. – У тебя целая жизнь впереди, даттебайо! У нас с Саске будет полно времени, чтобы найти способ забрать тебя
домой после смерти.
– Обещаешь?
– Конечно, обещаю, Сакура-чан!
Девушка улыбнулась и наклонила голову так, что встретилась с Наруто лоб в лоб. Парень прикрыл глаза, наслаждаясь и запечатлевая дорогой сердцу момент.
– В отличие от Саске, который оставил остатки своих сил брату, мой прощальный подарок будет
для тебя, – шепнул Узумаки, и его руки переместилась вниз, к плоскому животу подруги, скрывающий под белой, помятой рубашкой. Его руки излучала еще больше тепла, нагревая кожу и внутренности под ней. Харуно закрыла глаза. – Я люблю тебя, Сакура-чан.
– Я люблю тебя, Наруто. Спасибо, что сдержал обещание и был рядом, – шепнула Кицунэ и усилием воли оборвала нить, связывающую друга с Риннеганом.
Девушка почувствовала невесомый поцелуй у себя на лбу, а когда открыла глаза, не обнаружила перед собой Узумаки. Она подняла глаза к лазурному, как глаза Наруто, небу и улыбнулась, прижав руки к груди.
Сакура не жалела о том, что отпустила своего друга. Она провожала его с надеждой однажды снова встретиться с ним и согреться его лучезарной улыбкой.
– Счастливого пути, Наруто, и до встречи.
