Особое доверие

      Просыпаться утром от звона будильника было невероятно тяжело. Голова сильно гудела, живот болел, заставляя девушку пополам скручиваться, а левая щека болела с невероятной силой. Но упрямец внутри Есении запретил нарушать обещание прийти в школу несмотря на «ранение».       Зайдя в ванную, Ёся осмотрела себя в зеркало и ужаснулась, поняв причину уговоров Матвея остаться дома. Левая половина лица от линии подбородка до скулы полностью опухла и налилась синим цветом. Грёбанный Бабурин и его печатка!       — Плевать, — шепнула себе под нос Стрелкина.       Она взяла в маленькой аптечке с минимальным набором лекарств большой квадратный пластырь и со всей аккуратностью, шипя от боли, приклеена его на больную щёку. Хоть полностью пластырь не мог скрыть огромного синяка, Есения могла скрыть его длинными волосами.       Её кудрявые чёрные, словно смоль, волосы доставали ей до ягодиц, и она очень любила свои волосы.       Умывшись, Есения вернулась в свою комнату, осматривая вчерашний сарафан. Она злобно сжала руки с тканью, гневно прорычав, потому что заметила, что сарафан безнадёжно испачкан. И, кажется, в нём была дырка.       Отыскав в шкафу блузку с длинными и пышными рукавами, девушка надела её и чёрную юбку-карандаш, достающую до середины бедра. На ногах красовались новенькие, купленные в начале года, белые гольфы. На ногах неизменные и любимые кеды какой-то советской фирмы, названия которой она не помнит. Эти кеды Ёсе подарил отец на шестнадцатилетие, которое было в прошлый декабрь.       В этот раз, довольная своим видом, не смотря на огромный синяк, Есения решила подчеркнуть свои глаза коричневым карандашом, который она когда-то стащила у своей тётки. Она против не была, когда поймала девчушку на краже, даже отдала часть своей старой косметики.       Красивые, серо-лиловые глаза стали словно бы ещё больше, после того, как девушка аккуратно подвела глаза.       Матвей обычно долго спал, но видимо, в этом году решил опомниться, и стал вставать раньше. Пока тот собирался, Стрелкина сидела на кухне, рассматривая пейзаж за окном, и тихо пила растворимый кофе. На улице было свежо, и только-только начинало светать. Пока ещё на дворе осень, темнеет не так поздно.       Уже ближе к зиме в школу они будут добираться в потёмках.       Наконец, Матвей Стрелкин собрался и был готов выходить. Шутливо взяв сестру под руку, так чтобы она держалась за его локоть, он повёл её в школу.       — У кого-то хорошее настроение, как я погляжу, — ухмыляется Ёся.       — Да ты сама очевидность! — ярко улыбается Матвей, от чего веснушчатое лицо, казалось бы, светится.       — Никогда тебя таким весёлым и бодрым с утра не видела, тем более идущим в школу, — хмыкает Стрелкина. — Неужто местная школа на тебя так влияет? Или ты уже успел влюбиться и паришь сейчас на крыльях любви? — Видя хитрый взгляд, подтверждающий её догадку, Есения отстраняется, выставляя перед собой руки и хохоча. — О-о, нет-нет, я сейчас буду блевать!       Брат начинает бежать на Есению, а та, вспомнив об инстинкте самосохранения, начала убегать. Догнав девчушку, тот собирался было её щекотать, как увидел, что она слегка морщится от боли. Вспомнив про синяк на животе, парень хлопает себя по лбу ладонью.       — Извини, защекотать хотел, забыл про синяк, — извиняюще приглаживает волосы сестры Матвей. — Пошли, а то опоздаем.       Действительно, они почти опоздали. Посмотрев расписание, висевшее на доске объявлений, Есения старается найти нужный кабинет. Заходит в него ровно когда звенит звонок, и садится на своё место.       Через минуту входит учитель истории и начинает урок. Спустя где-то пол урока, в двери слышится стук, а следом дверь отворяется, являя классу троих опоздавших. И это та самая тройка, что спасла девушку вчера.       Она даже не додумалась спросить, в каком классе те учатся, а сейчас сама обнаружила, что они одноклассники.       Учитель устало отчитал их, видимо, устав за долгие годы разбираться с ними, и те направились в сторону девушки. Оказалось, что пустующая парта перед Есенией была занята Ромой и Бяшей, а её сосед, видимо, Антон.       — Привет, — здоровается девушка, и отодвигается к окну, давая Антону сесть у прохода.       — Привет, пострадавшая, — коротко улыбается Петров, поправляя круглые очки, и тянет к ней руку, пожимая.       — Здорова, Стрелка, на, — улыбается Бяша, повернувшийся к ним.       Есения улыбнулась и поздоровалась в ответ. Лишь Рома, вечно хмурый и холодный, не обратил на девушку внимания, и даже не повернулся.       Программа истории немного отставала от программы в старой школе Стрелкиной, а та эту тему уже прошла. Потому, на любимом уроке ей было скучно, и она достала свой блокнот, начиная рисовать красивый пейзаж за окном, интересовавший её куда больше, чем тема, которую она уже прошла.       — Рисуешь? — интересуется Петров, вновь поправляя очки. Дождавшись кивка, хоть это было и очевидно, он продолжает. — Здорово, я вот тоже рисую. Покажешь свои рисунки?       Он немного наклоняется к девушке, чтобы рассмотреть блокнот и рисунки внутри, которые Есения ему показывала. Иногда она с воодушевлением рассказывала как и что она рисовала, и какой смысл был заложен в рисунке.       Затем настала очередь Антона, и тот достал из рюкзака свой альбом, показывая и рассказывая о своих рисунках Ёсе.       Они так воодушевлённо переговаривались, что не заметили, как их шёпот стал немного громче.       — Эй, голубки, — к ним поворачивается Пятифан, шикая. — Не могли бы вы завалить ебало? Я даже собственных мыслей не слышу.       Немного смутившись, оба художника вновь понижают голоса. Они договариваются после уроков прийти домой к Антону, чтобы вместе что-нибудь порисовать.       Вместе с соседом, с которым у Есении совпадал интерес во многом, уроки стали проходить веселее и быстрее, и выстрелить себе в голову на уроках математики хотелось меньше.       Училась Есения хорошо, в основном получая сплошные пятёрки, но по математическим наукам, таким как геометрия, химия, физика и алгебра, у Стрелкиной выходили четвёрки, хоть и алгебру удалось подтянуть до пятёрки.       Перемена между третьим и четвёртым уроком длилась всего пять минут, поэтому Есения не стала выходить из класса.       К их парте подошла миловидная девчушка с низким хвостом светлых волос, и лисьим взглядом.       — Антошка, а Антошка? Ты что это, на нашу новенькую запал? Не отлипаешь от неё, шепчетесь на уроках, — безо всякой злобы говорит девушка, от чего Есения почувствовала добрую волну разговора.       — А ты опять за старое, Смирнова? — ухмыляется Петров. — Что, Катюш, снова клуб сплетен открываешь?       — Да нет же, дурачок, — машет рукой Смирнова. Голос у неё весьма приятный. — Сплетни и вражда в прошлом, я же по дружбе интересуюсь.       — Ну-ну, смотри, сорока, — он шуточно грозит ей кулаком, улыбаясь. — Узнаю, что слухи снова распускаешь…       Продолжать не стал, и оба засмеялись. Когда звонок прозвенел, учителя всё не было, и девушка решила спросить.       — О чём вы? Какая вражда в прошлом? — тихо спрашивает Есения.       — Катька в прошлом ужасной сплетницей была, слухи распускала, и характер у неё вредный был. Мы с Ромкой как-то её спасли от…Из одной ситуации неприятной, в общем, вытащили. С тех пор она изменилась, подобрела, слухи пускать перестала, и мы как-то сдружились.       — Интересно-о, — задумчиво тянет девушка.       Когда Петров говорил, что они с Пятифаном её из очень неприятной ситуации вытаскивали, то тон его и глаза на миг посерьёзнели. В глазах, помимо серьёзности, проскочил лютый, животный ужас. Видимо, произошло что-то ужасное, о чём Антон не хочет говорить.       Есения решила не докучать парню, видя, что эта тема прошлого ему неприятна, и сосредоточилась на уроке, потому что пришёл учитель.       После ненавистной всеми фибрами души химии, стояла физкультура, и Катя, с которой Есения на перемене перед физкультурой успела поболтать, проводила её до раздевалки.       Сама Смирнова на урок переодеваться не стала, потому что у неё освобождение от физкультуры. Пока Есения надевала спортивную форму, девушки успели разговориться.       Ёся чувствовала от неё приятную волну добра и позитива, и совершенно не могла представить её такой вредной, какой её представил Есении Антон. Видимо, что-то действительно серьёзное произошло, что человек мог так сильно поменяться.       — Слушай, — говорит вдруг Катя. — Не хочешь после уроков погулять? — глаза её вмиг загораются надеждой и интересом.       — Прости, но меня Антон в гости пригласил, — Ёся отрицательно мотает головой, видя чуть расстроенные, но не потерявшие задор глаза. — Мы рисунки показывали, но не успели до конца, и договорились у него дома порисовать вместе. Мы можем завтра, если ты хочешь, — спешно добавляет девушка.       — Конечно хочу! — Катя улыбается и девушки покидают раздевалку, заходя в спортивный зал.       Зал был не таким большим, как в прошлой школе Есении, но тоже достаточно крупным. Стрелкиной пришлось собрать длинные волосы в высокий хвост, чтобы не мешали на уроке, но даже так они всё ещё были очень длинными.       Когда настала очередь вставать в шеренгу, Есения удивилась, ведь оказалась самой низкой девушкой в классе. Все остальные были относительно высокого роста, а рост Стрелкиной был сто пятьдесят четыре сантиметра, так что пришлось вставать в конец строя.       Спортивным капитаном класса был, что почему-то не удивило девушку, Рома Пятифан. Он, после того, как класс поздоровался с учителем, быстро начал пробежку по спортзалу.       Из-за того, что Пятифан был в начале строя, как ведущий, а Есения в самом конце, то когда они бежали по кругу, который составлял ровно половину спортзала, Рома буквально дышал ей в спину.       Бежать было больно из-за сильного удара в живот, да и из-за удара появилась отдышка, поэтому Есения бежала медленнее обычного. Рома иногда отпускал комментарии, заставляя Есению бежать быстрее, стиснув зубы от боли.       Когда они закончили пробежку, Ёся остановилась и прижала руку к солнечному сплетению, куда пришёлся удар, и пыталась отдышаться. К ней подошёл Бяша.       — Стрелка, чё с тобой, на? — спросил он, заглядывая своими чёрными глазами в светлые глаза девушки, и немного завис.       — Бабурин в солнечное сплетение ударил, отдышка появилась, бегать больно, — говорит, жмурясь, Есения.       — Это плохо, — хмуро отвечает подошедший Рома. — Но не надо было на него лезть, по нему же видно, что он обдолбаный был. Сама виновата, — грубо сказал Пятифан.       — Ну спасибо за поддержку, — хмуро буркнула Есения.       Их поделили на команды и выдали мяч для игры в волейбол. Есения играла в одной команде с Бяшей, но против Ромы. Антон и Катя вместе сидели на скамейке и что-то обсуждали.       Рома снял с себя кофту, оставаясь в одной футболке, и Ёся рассмотрела мышцы рук, удивившись. Руки у Ромы были очень сильными и красивыми, с выпирающими и ярко видными венами, от чего девушка сглотнула, ощущая тёплый комок внизу живота.       А когда Пятифан делал подачи, то через футболку можно было разглядеть, если прям постараться, очертания пресса и крепкого торса. Точно спортсмен.       — Пялишься, на, — говорит Бяша на ухо Есении, что та дёргается, не ожидав того, что бурят подкрадётся.       — Неправда, — чуть смутившись, отвечает Стрелкина, отвернувшись.       — Ты две минуты стояла и пилила Ромку глазами, и краснела, на, — хитро ухмыляется Бяша. — Признайся, о чём думала, на?       — Не скажу, — скрещивает руки на груди Есения.       — Ну не говори, Рома-то уже заметил, на. Потом сам всё выведает и мне расскажет, — бурят забавно улыбнулся и показал ей язык, от чего Ёся засмеялась.       И тут же подскочила, отбивая подачу, и лишь потом заметила, что Рома тоже на неё достаточно долгое время смотрит, но не как девушка, а хмуро и холодно.       Физкультура наконец закончилась, но на оставшиеся уроки девушка идти не собиралась. Она нашла класс брата и вывела из шумной компании одиннадцатиклассников в сторонку, предупредила о том, что уходит и где потом будет.       Скрипя сердцем, Матвей всё же дал сестре добро.       Есения вернулась домой и вытащила из рюкзака школьные принадлежности, оставив лишь бутылку воды и блокнот, и позже сунула туда набор новых цветных карандашей.       Стрелкина схватила рюкзак и книгу, которую начала читать ещё в городе, и спустилась вниз, на кухню, и села за стол. Рюкзак лежал на полу, ожидая своего часа.       Есения так увлеклась чтением, что чуть не пропустила время, когда надо было снова придти к школе, чтобы вместе с Антоном пойти к нему в гости.       Она пришла на школьный двор, и оглядела местность, включая гаражи, у которых часто курила компания Ромы, как она успела заметить.       Антона там не было, но были Рома и Бяша. К ним она и направилась.       — Привет снова, вы не видели Антона? — спрашивает Есения.       — Снова привет, Стрелка, на, — хихикает бурят. — Тоха в класс вернулся, забыл чё-то, на.       — Спасибо, Бяш, — улыбается Есения, получая беззубую улыбку в ответ. — Я подожду его тут, с вами.       Бяша нравился Есении, он был очень забавным и милым, но нравился исключительно как друг. С ним было весело.       Рома всё это время молчал, лишь прожигал девушку тяжёлым взглядом. Не выдержав, Ёся вопросительно глянула в ответ. Взгляд Ромы не перестал быть хмурым, но что-то в нём определённо поменялось, когда они встретились глазами.       Есения очень надеется, что ей не показалось, но она увидела в злых глазах Пятифана нотку восхищения, и тот немного подвис, глядя в её серо-лиловые глаза, что не заметил, как сигарета в его пальцах начала тлеть и жечь пальцы.       Он не выразил ни капли боли, лишь раздражённо отвёл взгляд и потушил сигарету.       Тут как раз подошёл Антон.       — О, привет, Есения, — улыбается Петров. — Пойдём?       — Да, — кивает и машет на прощание Бяше и его молчаливому другу. — Пока.       Они шли не спеша и в тишине, наслаждаясь пейзажем.       — Кстати, — вдруг говорит девушка. — Я так думаю, что мы станем хорошими друзьями, поэтому можешь звать меня Ёся.       — Хорошо, — Антон улыбается и поправляет очки. — У меня дома сестра, ей десять лет, я думаю вы с ней подружитесь. Зовут Олей.       — Оля, — задумчиво повторяет Есения. — Красивое имя.       — Твоё тоже красивое, — отвечает Петров, улыбаясь скромно. — Необычное такое.       — Спасибо, — веснушчатое лицо Ёси краснеет.       Долго идти не пришлось, и вскоре показался двухэтажный дом, чем-то напоминающий дом самой девушки. Они вошли и им навстречу вышла маленькая девочка с белыми, словно снег, волосами.       — Привет, Тоша! — девочка, видимо та самая Оля, прыгнула на руки брату. — А ты кто? — с детским любопытством спросила девчушка, чуть наклонив голову в бок, находясь на руках брата. И как он её держит, ей же десять лет, она, наверное, тяжёлая.       — Я Есения, можно просто Ёся. А ты Оля, сестра Антона, верно? — Есения улыбается, и спустившаяся на пол Оля радостно обнимает опустившуюся на колени Ёсю. — Хочешь с нами рисовать?       — Хочу!       Под ласковый взгляд Антона, Оля взяла в свою крошечную ладошку небольшую руку девушки и повела на кухню, усаживая гостью за стол. Антон тут же принёс свой альбом и набор фломастеров.       Ёся же достала свой пенал, блокнот и карандаши. Десятилетняя Оля была просто счастлива. Есения отдала ей свой блокнот, чтобы девочка могла посмотреть её рисунки и порисовать немного на чистых листах.       Сама же Стрелкина рисовала в альбоме Петрова, вместе с ним. Пока Оля создавала яркий и детский рисунок, оба художника рисовали настоящий шедевр.       Они не просто молча шли, а запоминали пейзаж, чтобы сейчас вместе, понимая друг друга без слов, словить общую волну художников и рисовать их лес, добавляя ему немного красочности и мистики. Есения добавила необычные большие грибы, которые светились неоном, а Антон рисовал бабочек. Получилось просто восхитительно.       Оля, заметив их рисунок, минут десять радостно подпрыгивала, рассматривая шедевр, а потом наговорила им комплиментов на год вперёд.       Всё-таки, уже стемнело, и следовало бы Есении идти домой. Она засобиралась, и Антон с Олей решили её проводить. Вообще, проводить хотел именно Антон, но в тёмном доме оставлять одну маленькую Олю не хотелось, учитывая, что она до сих пор, спустя четыре года, боится оставаться в темноте.       Пока шли домой к Есении, разговаривали о всякой ерунде, просто обо всём на свете. Когда впереди показался дом девушки, Стрелкина ощутила какую-то грусть, словно из груди что-то вырвали, словно она что-то теряет или упускает.       Обняв крепко-крепко Олю, и пожав руку Антону, Есения заходит в дом, видя в окне два удаляющихся силуэта. Она заходит на кухню и видит там делающего уроки брата.       — Ты чего тут уроки делаешь? — спросила Есения.       — Проветриться решил, — ухмыляется Матвей. — Ужинать будешь?       После ужина, Есения села вместе с братом на кухню, сделала уроки, что не удивительно, раньше брата, и ушла спать.       Сонная и счастливая Есения Стрелкина совсем не замечала мрачного взгляда не-человека в своём окне, что рассматривал девушку.