Особое доверие

      Есения ждала своего семнадцатилетия давно, и вот этот день наконец настал. Проснулась девушка не с мыслью, что теперь она на год взрослее, а с мыслью, что сегодня опять придётся терпеть Софию весь день.       С того момента София Каварова стала следовать за компанией друзей постоянно, находясь там же, где был и Рома. Если Ромы с ними не было, Каваровой там делать было нечего.       София вела себя очень лицемерно, ластясь к Роме, но стоило им оказаться наедине, то Каварова говорила страшные гадости и грубости про Есению, угрожая, что испортит ей жизнь.       Стрелкина угрозы не воспринимала всерьёз, лишь хмуро усмехалась и уходила прочь.       Рома отдалился. Перестал проводить время с Есенией, будто избегая ту. А иногда он задерживал на ней свой холодный взгляд, полный странных эмоций.       Есения не понимала, что происходит, но знала, что во всём виновата София.       А сейчас им предстояло провести вечер и ночь у неё дома.       Сегодня Есения хотела прогулять уроки, но Бяша уговорил её придти.       Есения собрала свои длинные кудрявые волосы в высокий хвост, но они всё равно доставали до поясницы. На глазах небольшой слой туши, на губах вишнёвая помада.       Сама девушка надела чёрную водолазку и такого же цвета брюки, а на ногах ботинки.       Спустившись вниз, на неё налетела тяжёлая туша, сжимая в объятиях. В нос ударил родной запах брата, и его тихое хихиканье в макушку сестры.       — С днём рождения, мелкая заноза, — радостно щебечет Матвей, прижимая к себе сестру. — Расти большой, хотя бы на пару сантиметров может вырастишь, — смеётся он, уворачиваясь от подзатыльника Есении.       — Ты охренел? — Есения не злилась, лишь смеялась.       — Я тоже тебя люблю, сестрица, — Матвей посылает девушке воздушный поцелуй и уходит на кухню.       Возвращается парень с коробкой, которая упакована в цветную бумагу. Улыбаясь, девушка осторожно открывает коробку, доставая оттуда белую олимпийку с чёрно-синими линиями, которую она видела в городе и давно хотела.       Рядом с олимпийкой лежала новая палетка теней, по словам продавщицы, привезённая из Америки. Есения этому, конечно же, не верила, но палетка была и в правду красивая.       Ёся крепко-крепко обняла брата и побежала в свою комнату, наносить тёмные тени на веки.       Есения как-то стащила у мамы старый советский журнал годов шестидесятых, тогдашняя мода нравилась ей куда больше, чем нынешняя, и в том журнале были разные модели из Америки, на которых были по-разному нанесены тени.       На плечах девушки теперь идеально сидела новая олимпийка, чем-то похожая на Ромину. От мысли о парне сердце защемило, но Есения запретила себе грустить сегодня.       Шли в школу они опять вместе, дурачась и смеясь. Неожиданно Матвей схватил её за ноги и закинул себе на плечо.       — Отец приедет на выходные, — радостно говорит брат, похлопывая девчушку по бедру. — После этого только к Новому Году приедет.       Отец, не смотря на обещание, стал приезжать редко, но всё объяснялось завалом на работе и перестройкой страны, находящейся на грани распада.       — Тогда я испеку пирог, — отвечает Стрелкина, болтаясь на плече брата.       — Кухню не спалишь? — хихикает Матвей, чуть подпрыгнув с сестрой на плече.       — Иди ты! — Есения кое как умудряется пихнуть брата ногой в грудь, и оставшееся время до школы они шли, шуточно препираясь.       Как только впереди показалась школа, Матвей отпустил девушку на землю, и стоило ей развернуться, как в неё влетел Бяша, громко смеясь.       — С днём рождения, красотка, на, — беззубо улыбается бурят, выглядевший счастливее именинницы.       — Спасибо, Бяш, — улыбается брюнетка, снова обнимая парня и целуя его в щёку.       — Подарок свой вечером получишь, на, — Бяша подмигивает ей, кладя руку на плечи, и уводя в сторону гаражей.       Матвей уже ушёл к своим друзьям, а Бяша и Есения шли к своей привычной компании у гаражей, которая собралась в круг и о чём-то шепталась.       Стоило им подойти ближе, как их друзья с криком «С днём рождения!» поворачиваются к Ёсе и кидают в неё конфетти.       На девушку накинулись с объятиями, ласковыми поцелуями в макушку, и поздравлениями.       — Спасибо вам всем большое! — чуть ли не со слезами на глазах отвечает Есения, когда поздравления закончились.       Немного покурив всей компанией, в которой неизменно были Бяша, Есения, Антон, Катя, Рома, Полина и даже эта стерва София. С недавних пор с ними на перекуры стали бегать и Дима, Саша и Матвей, но не так часто, как могли бы.       Дима почему-то невероятно раздражал Рому, хотя тот ему ничего не сделал.       Зато в сторону Есении Команов стал часто посматривать, и оказывать недвусмысленные знаки внимания, которые Ёся не хотела замечать.       Компания брата тоже была приглашена на ночёвку в честь дня рождения Есении, потому что Матвей, которого выбрали ведущим вечера, приготовил игры для большой компании.       Уроки проходили крайне скучно, но по крайней мере, на математике к ним поставили молодую учительницу, которая относилась к ученикам с пониманием и не нудила.       Бяша и Есения стали вдвоём сидеть в тайном туалете Есении, где она раньше зависала с Ромой. Тот перестал туда ходить, а Ёся чувствовала себя одиноко и позвала с собой Бяшу.       Курить Есения стала по сигарете в день, что очень плохо. Она же обещала не курить много, ей ведь раньше вполне хватало одной сигареты в две недели.       Но курит она только при Бяше, потому что он не задаёт вопросов, лишь обеспокоенно поглядывает. Остальные бы точно заметили перемены в поведении Ёси, а ей лишнее внимание ни к чему.       После уроков домой решили идти сразу, без задержек, чтобы пораньше придти к Есении. Договорились на пять вечера.       Стрелкина сходила в душ, маминым старым утюжком выпрямила волосы, не без помощи брата, ведь они были очень длинными и тяжёлыми.       Есения решила в этот раз не краситься, и обойтись красивым образом. Из новой олимпийки, она не вылазила, хотя брат уговаривал хоть иногда снимать её, ведь жарко же.       На Есении, помимо олимпийки, была водолазка, обычные чёрные штаны, и связанные из пряжи домашние кеды.       Выглядела девушка, не смотря на рост, очень взросло, но мило. Вместе с братом, они сходили в магазин, приготовили разные вкусности на вечер, и приготовили гостиную к гостям, постелив на пол большой плед, и накинув сверху много подушек.       Вскоре все пришли. Конечно же, София пришла вместе со своим обожаемым Ромочкой, который вновь, как в первый день их знакомства, кидал на Ёсю холодные и безразличные взгляды.       Друзей благополучно посадили в гостиной, на ранее упомянутый плед, и принесли еду. На фоне играла музыка из радио, которое, если честно, никто не слушал.       Первая игра, на вид, была безобидной. Всего-лишь мафия. Дальше дело начало набирать обороты. Всё-таки Есении исполнилось семнадцать, и все они уже взрослые.       Дальше началась бутылочка, в которой каждый участвовал до двух раундов, на выбывание. Есении повезло, ей выпал Бяша, которого она заобнимала, и Полина, которую Ёся поцеловала в щёку.       — Следующая игра — правда или действие! — объявляет Матвей, хитро посматривая на компанию, и потирая руки.       — Мы чё, дети, на? — спрашивает Бяша, ухмыляясь.       — Трусишь? — Катя игриво дёргает бровями, смотря на бурята, который, кажется, смутился.       — Нет, конечно нет, на, — хмурится он, откидываясь и опираясь локтями в пол. — Я первый.       Бяша крутанул бутылку, и горлышко указало на Софию. Задавали банальные вопросы, вроде тех: «когда потерял девственность?», «воровал ли?». Задания были такими же банальными.       Но стоило дойти до Есении, как все предвкушающе переглянулись.       — Правда или действие? — спрашивает Полина, по-лисьи сощурив глазки.       — Правда, — вздохнув, отвечает Есения.       Она почему-то нервничала, играя в эту игру и узнавая о друзьях что-то новое. Ей казалось, будто друзья что-то задумали.       — Есть ли в этой комнате кто-то, кто тебе нравится? — Морозова чуть склонила голову на бок.       Она чуть не поперхнулась, округлив глаза, и чуть не посмотрела на объект своей симпатии, но вовремя опустила голову.       — Действие, — хрипло говорит Стрелкина.       — Тогда поцелуй Диму Команова, — хитро ухмыляется Полина, заметив чуть смущённое лицо парня и офигевший взгляд Есении.       Руки Пятифана непроизвольно сжались в кулаки, и он сам не заметил, как напрягся, не отрывая взгляда от Есении. Его очень напрягла та мысль, что ей сейчас придётся целовать этого недоделанного мед.брата.       Есения чувствует, как сердце замирает и падает куда-то в желудок, а глаза нервно бегают по помещению. Наказанием за невыполнение задания был стакан убийственной алкогольной смеси, что намешал Александр.       — Ладно, — еле скрывая дрожь в голосе, отвечает Стрелкина, поднимаясь.       Она наклоняется к Команову, чтобы быстро чмокнуть его в щёку, и встаёт, чтобы сесть на место, как её за руку хватает Смирнова.       — Нет-нет, милочка, — улыбается она, чуть потянув на себя Ёсю, чтобы та села. — Надо по-взрослому целовать, Ёсь.       Желудок скручивает в неприятном предвкушении, а ладошки потеют. Она не хочет его целовать, тем более на глазах того, кого она действительно мечтает поцеловать.       Подкрадывается ощущение чего-то неприятного в будущем, и Есения понимает, насколько это неправильно.       Сглотнув, она приближается к лицу Димы, чуть откинув волосы назад, и примыкает к его губам, сминая их.       Буквально через несколько секунд Стрелкина старается отстраниться, но её мягко, но настойчиво, хватают за шею, чуть сжимая волосы, и притягивая к себе.       Дима чуть рычит ей в губы, стараясь пропустить в её рот свой язык, но губы девушки упрямо сжимаются.       Разум буквально орёт ей, что всё это неправильно, что так быть не должно. Ей неприятно целовать Диму, ей хочется лишь отстраниться, что Есения и пытается делать, но Команов держит её крепко, не давая отстраниться.       Наконец, когда у парня заканчивается воздух, он немного отстраняется, чтобы вдохнуть, Есения пользуется моментом и отталкивает его, чуть отползая в сторону и нервно потирая губы.       Обведя комнату взглядом, напуганная настойчивостью Димы Есения замечает, что дверь, ведущая на кухню и ранее закрытая, была открыта, Ромы и Софии в комнате не было, а все остальные в шоке смотрели на неё, периодически переводя взгляд на поникшего и осознавшего ошибку Команова.       — Ёсь, прости, я… — начал было парень, чуть двинувшись в сторону тяжело дышащей девушки.       — Не смей, сука, — шипит не хуже змеи Есения, выставляя руку вперёд и останавливая Диму.       Есения направляется к выходу из комнаты, и поднимаясь по лестнице, сталкивается с Софией, которая гаденько ухмыляется.       Решив забить на эту стерву, Есения открывает дверь в свою комнату, чтобы покурить, как вдруг встречается взглядом с Ромой, и от чего-то нервно сглатывает.       — Какая же ты шлюха, я же думал, что ты не такая, — с ненавистью выплёвывает Пятифан, держась руками за стол девушки. — Думал, что слухи врут, но нет же…Ты реально оказалась такой гадкой…       Не в силах выдержать взгляда Ромы, Есения отводит взгляд, натыкаясь на гору подарков, оставленную друзьями с просьбой открыть позже, когда все уйдут.       — Какие ещё слухи? О чём ты вообще? — непонимающе хмурится девушка, начиная потихоньку закипать. Что такого ему наговорила эта Каварова?       — А то ты, блять, не знаешь?! — всплёскивает руками парень.       — Да, сука, не знаю! Во-первых, я не знаю какая муха тебя укусила и почему ты стал вдруг таким холодным и отстранился от меня. Во-вторых, боясь, какого хуя ты мне тут предъявляешь? Какие слухи? Я ничего не понимаю! — Есения скрещивает руки на груди, скалясь. — И какого это хрена ты называешь меня шлюхой?! — чем больше Есения высказывалась, тем ближе подходила к Роме, злобно шипя и тыкая его грудь маленьким пальчиком. — Я пыталась, блять, не лезть, пыталась уважать твои границы, ведь понимаю, что не смею требовать с тебя что-то, но ты в край охуел. Сначала отстраняешься, ничего не объясняя, затем у тебя случаются редкие приступы адекватности, затем ты снова ведёшь себя как мудак! Нам с Бяшей тебя не хватает, ты стал другим, когда рядом с тобой начала вертеться эта твоя София! А она та ещё лицемерка, стоит тебе уйти, так она меня говном поливает, это я молчу про то, что она тебе обо мне наговорила. Я правда пыталась не лезть и молчать, но сил моих больше нет!       Есения смахивает злые слёзы, которые вот-вот прольются с её глаз, и отводит взгляд, замечая, как близко они с Ромой стоят друг к другу.       А Пятифан молча выслушивал монолог подруги, замечая подпугивавший голос и дрожащие пальцы. Ком встал в горле, мешая говорить, и Рома почти что впервые ощутил стыд.       Стыд за то, что упустил и друга и подругу, стыд за то, что отстранился, и верил глупым слухам, что распространяла про Есению София.       А ведь отношения с ней он начал только для того, чтобы забыть прекрасные глаза Есении, её прекрасные пухлые губы, которые сегодня целовал этот Команов, что и разозлило Рому.       — Знаешь что, — резко вырывает из раздумий Пятифана девушка, у которой по щеке течёт слеза. — Надоело молчать. Хочу, чтобы ты знал, как всё это время я страдала, видя, что ты отстраняешься. Люблю я тебя, Рома, заебал.       С этими словами Есения легонько прикасается своими губами к щеке Пятифана, тут же туда же и ударяя ладошкой, и затем спешно выходит из комнаты, чувствуя, как пожирающая девушку дыра в сердце расширилась.       В коридоре у лестницы она равняется с Софией, которая гадко ухмыляется, оперевшись о стену.       — Вот и конец вашей сказочки, — хмыкает Каварова. — Сама всё сделала, надо же, а я ведь думала, что придётся мне потеть и делать всё самой.       — Стерва, — шипит Есения.       — Ну-ну, — улыбается София, и в следующий момент расслабляет тело, падая вниз по лестнице.       Есения чувствует, как собственное сердце хуярит по рёбрам, а кровь стынет в жилах.       София, валяясь внизу лестницы, картинно стонет от боли, хватаясь за ногу, и на её стоны и хрипы сбегаются друзья, видя наверху лестницы Есению и стоящего за ней Пятифана.       — Какого хрена? — спрашивает Саша, вместе с Димой помогая встать Каваровой.       — Она…она меня с-столкнула с лестницы! — пищит София, тыкая указательным пальцем на растерянную Есению.       — Не пизди, — рычит Рома. — Я видел и слышал ваш разговор! — Пятифан спускается к девушке, от чего остальные отходят в сторону, а София сжимается. — Это ты распространяла ложные слухи о Есении! Это ты настроила меня против неё! Это ты, мать твою, сама упала с лестницы, желая подставить Стрелку!       — Это правда, — кивает, очнувшись, девушка, спускаясь следом. — Я и пальцем её не трогала.       — Я не поверю, что наша красотка могла столкнуть её с лестницы, на, — говорит Бяша, изначально не верящий Софии. — Эта стерва всегда говорила гадости про Стрелку, на.       — Я тоже не верю, что Ёся могла так поступить, — тихо отвечает Полина. Катя и Антон молча кивают.       — Я всегда верю сестре, — отвечает Матвей. — А ты мне никогда не нравилась! Я всегда знал, что ты стерва! Вон из нашего дома! — Стрелкин указывает рукой на дверь дома.       София, которая находилась на грани слёз, слишком резко встала с пола и вскочила к двери, на ходу надевая свою шубу и выбегая из квартиры.       — Смотрите-ка, как резво козочка поскакала, — ухмыляется Саша, пихая в док локтем Матвея.       — Пиздаболка объёбанная, на, — фыркает Бяша.       — Думаю, стоит продолжить, — говорит Матвей, и все садятся на прежние места.       Только сейчас повисла немного напряжённая атмосфера. Рома и Дима виновато поглядывали на девушку, а та смотрела пустым взглядом в пол, совершенно ни на что не реагируя.       Вечер решили закончить и разбрестись по комнатам. Саша и Дима ушли спать в комнату к Матвею.       Девочки заняли комнату Есении, а парни заняли свободную спальню на первом этаже. Есения же решила спать в комнате отца, перед этим забрав все подарки с собой, чтобы открыть их, как и обещала.       Личные проблемы не должны мешать её дружбе.       Еле сдерживая слёзы, девушка сидит на отцовской кровати, и рассматривает подарочные коробки в свете лампы.       Берёт в руки первую и рассматривает. Подпись гласит, что подарок от Полины. В нём лежала папочка книг для рисования, которых в книжных магазинах очень мало, и красивая цепочка с маленькой каплей из какого-то камня.       В подарке от Антона лежал детский рисунок, явно от Оли, её собственный портрет, и набор акварели вместе с кистями.       В подарке от Кати лежало красивое и маленькое зеркальце, которое легко поместится в карман, и красивый набор цветных фломастеров.       В подарке от Бяши лежал красивый блокнот для рисования, с виду дорогой механический карандаш и упаковка кислого мармелада, которого на прилавках во всём Советском Союзе отыщешь с трудом.       При виде всех этих подарков у девушки приятно щемит сердце, и она даже на миг забывает о своих проблемах, улыбаясь и рассматривая подарки. Она так счастлива, что подружилась с этими замечательными людьми!       Следующий подарок был от Саши с Димой, при мысли о котором живот неприятно скручивает. В коробке лежал браслет из розового кварца и красивые заколки для волос.       Следующий подарок Есении открывать совсем не хотелось. Она вообще не понимала, кто тянул её за язык признаваться Роме в любви, и уж тем более целовать его.       Да, после этого он встал на её сторону, но всё равно неприятно вспоминать тот вечер. И пусть Стрелкину съедает любопытство, что же такого наговорила ему София, но нежелание разговаривать с Пятифаном отбивает всё любопытство.       Сейчас ей совершенно не хотелось видеть Рому.       Но подарок от него Есения всё же открывает. Там лежала одна из самых любимых олимпиек Ромы, по его же словам, от которой очень сильно пахло его духами, и нож-бабочка.       Нож чем-то был похож на нож, который был у самого Ромы. И лежал он на маленькой бумажке с надписью: «На случай, если меня не будет рядом.», написанной корявым, но таким живым почерком.       На самом ножике была гравировка, которую Есения не сразу заметила.       «Ёсечка».       Сука.       От этого слёзы вновь прокатились по щекам девушки, но в этот раз так просто успокоиться она не могла.       Есению настигла самая настоящая истерика, и она всё никак не прекращалась.       Кажется, нервы кончились, и всё вылилось в неконтролируемые слёзы. Вся усталость, копившееся в девушке все эти недели, наконец нашла выход. Как и эмоции и чувства, спрятанные глубоко внутри.       В эту ночь Есения разрешила себе хоть раз пожалеть саму себя, впервые не думая о том, что нужно думать в первую очередь о других, а не о себе.       К чёрту весь этот день. К чёрту Софию и её погорелый театр одного актёра. К чёрту Рому.       К чёрту всё, эту ночь Есения может побыть слабой. Она устала.