Особое доверие

      Вставать утром было сродни пытке, так тяжело подъём Есении ещё не давался. После вчерашней истерики, которая накрыла девушку с головой, она с трудом уснула, но устала настолько, что снов не видела вообще.       Сон можно было назвать относительно спокойным.       Просыпаться утром желания не было вообще, а как открыла глаза, Стрелкина лежала и смотрела в потолок минут двадцать, собираясь с силами.       После вчерашнего выпуска чувств, эмоций не осталось совсем, уступая место всепоглощающей апатии, которая накрыла Есению, словно смертоносная волна, желая уничтожить её без остатка, сожрать полностью её душу.       День рождения был безнадёжно испорчен, даже не смотря на то, что всё закончилось хорошо.       Рому теперь она будет избегать, желания как-то контактировать с ним не было от слова совсем.       Единственным, кого сейчас хотелось видеть, был человек, оказывающий ему безумную поддержку. Это был Бяша, ставший ей как второй брат. Только его Есения сейчас готова была видеть, только ему она готова была поплакаться и высказаться.       Но она больше не будет проявлять слабость и свои чувства. От этого все проблемы, и она закроет свои чувства и своё сердце на прочный замок, и больше не станет наступать на те же грабли.       Больше Пятифан её чувств не увидит.       Кое-как собравшись с силами, Есения встаёт и идёт в ванную, встречаясь в коридоре с Сашей, что лишь поджал губы, не желая нарушать тишину. За это девушка была ему благодарна.       Умывшись, девушка вышла из ванны, чуть ли не сталкиваясь с Ромой, при виде которого сердце замирает, а ладони потеют. Парень пытается схватить девушку за руку, но та вырывается, уходя прочь.       — Выслушай меня! — кричит ей вслед Пятифан, сжимая руки.       Есения ничего не отвечает, лишь спускается вниз, идя на кухню. На кухне сидели почти все, и тут же обратили внимание на вошедшую девушку, отмечая уставший вид и синяки под глазами.       Матвей, стоящий у плиты и готовящий всем завтрак, только завидев сестру, протягивает ей кружку кофе, прекрасно понимая состояние Есении.       Стрелкина молча обводит взглядом друзей, пытаясь выдавить из себя улыбку.       — Вроде немного пили, — хмыкает Антон, желая отвести внимание от созерцания подруги. — А помяло что-то всех нехило.       За столом больше не произнесли не слова, пока ели. Рома всё смотрел на Есению безотрывно, будто желая прожечь в ней дыру, хотя девушка упрямо избегала его взгляда.       Попрощались неловко, спешно. Сил на нормальные прощания не было ни у кого, абсолютно каждый чувствует себя словно выжатый лимон, они лишь пообещали друг другу увидеться в школе через день.       Проводив гостей, Есения молча отправилась в свою комнату, надев подаренную братом олимпийку, и легла на кровать, накрываясь одеялом и пытаясь поспать ещё несколько часов.       Но в школу на следующий день она так и не пришла. И через день она тоже не пришла, как и через неделю. А ведь через пару дней уже Новый год.       Девушка упрямо игнорировала своих друзей, зовущих её через окно, игнорировала слова брата о том, что он хочет впустить их домой.       Выходила девушка из комнаты раз в день, чтобы взять еды, и снова запиралась в комнате на замок.       Апатия с головой навалилась на Есению, забирая все жизненные силы, и не оставляя места для эмоций. Мир для девушки стал серым, хотя казалось бы, что причина была совсем пустяковой.       Но это стало спусковым крючком.       В груди стало невероятно пусто, и лишь иногда неприятно тянуло холодом. Сама Есения будто побледнела, волосы перестали так живо блестеть, а глаза потухли.       Серо-лиловые глаза стали безжизненно тёмно-серыми, словно асфальт, становясь словно пуговицы у куклы.       Всё тело было слабым и неподвижным, но то была не болезнь. Душевная боль поглощала Есению, сжирала, оставляя от неё лишь пустую оболочку, едва походящую на человека.       Отец вопросов не задавал, лишь беспокойно переглядывался с Матвеем, когда приезжал, и лишь тогда девушка выходила из комнаты дольше, чем на десять минут.       Матвей ужасно переживал за сестру, не находя себе места. Его едва не побил Рома, когда тот заявил, что сестрица не желает никого видеть и из комнаты не выходит.       Стрелкин часами сидел под дверью девушки, безуспешно пытаясь вывести её на диалог.       Он не знал, что произошло между Пятифаном и его сестрой, но знал, что в её состоянии виноват не только он, а потому не подпускал к её комнате Диму, на что тот возмущался, но перечить не смел.

***

      В какой-то момент, Есении надоела собственная слабость, так что она собралась с духом и всё-таки решила пойти в школу, даже несмотря на то, что осталось всего два учебных дня.       Настроение было холодно-боевым. Она решительно настроена порвать связи с Ромой.       Матвей принял новость о том, что сестра наконец решила вылезти из своей скорлупы, очень радушно, и долго обнимал её так крепко, что Есения начала чуть ли не задыхаться.       Всю дорогу Матвей пытался развеселить Есению максимально глупыми шутками, которые, к слову, работали. Стрелкина улыбалась, хоть и на некоторых шутках закатывала глаза.       Перед школой девушка ощущала лёгкий мандраж, предвкушение чего-то. Сдав куртку в гардероб, не успела Есения и шагу пройти, как в неё влетела Катя, сжимая ту в объятиях.       — Я соскучилась, — кажется, Смирнова всхлипнула. — Мы переживали, думали, что что-то случилось…       — Я просто болела, — пожимает плечами брюнетка, нагло обманывая подругу.       — Выздоровела до конца? — спрашивает блондинка, прикладывая руку ко лбу Есении.       — Да, — кивает для убедительности Стрелкина.       Ей не хотелось обманывать друзей, но ещё больше ей не хотелось видеть беспокойство в их глазах. Но врать всё равно было стыдно.       Взяв подругу под руку, Катя повела её в сторону класса, по пути рассказывая последние новости. Есения слушала в пол уха, наслаждаясь мелодичным голосом подруги, по которой на самом деле соскучилась.       Ещё издалека Стрелкина заметила Бяшу, Антона и Рому, стоящих в коридоре, напротив двери в класс.       Разбежавшись изо всех сил, Есения налетает на Бяшу и Антона со спины, крепко обнимая их.       — Ёся! — смеётся Петров, поправляя покосившиеся очки, и обнимая подругу в ответ настолько, насколько это позволяло положение.       — Красотка, на, — Бяша развернулся, поднимая на руки Ёсю и крепко обнимая. — Мы думали, что-то случилось…       — А я говорила, — ехидничает Смирнова.       — Мы скучали, — говорит Антон.       Они ещё какое-то время обнимают подругу, и лишь потом отпускают. Есению тут же заключает в кольцо рук Рома, прижимая к себе и не давая путей отступления, хоть девушка и вырывалась.       — Мы можем поговорить? — тихо спрашивает парень.       — А нам есть о чём? — хмыкает Есения, прекращая попытки вырваться. Всё-таки, Рома был куда выше Ёси, соответственно и сильнее.       — Всегда есть о чём поговорить с тобой, — ухмыляется куда-то в макушку Стрелкиной Пятифан. — Но да, есть одна тема, которую мне бы хотелось с тобой обсудить. Придёшь на наше место после уроков?       — Это больше не наше место. Теперь я хожу туда с Бяшей, пока ты со своей блондинкой якшался, — нотка обиды послышалась в её голосе, хоть Есения упрямо пыталась спрятать эмоции.       — Вот как, — задумчиво тянет Пятифан, и Есения чувствует в его голосе улыбку. — Всё равно приходи туда, поговорим как нормальные люди.       Есения ничего не отвечает, ибо приходить не собирается, но пусть Рома думает иначе. Будет ему уроком.       — Может отпустишь? — спустя время спрашивает Ёся.       Тут же звенит звонок на урок, и Рома нехотя отстраняется от Есении, но всё ещё тепло поглядывает на неё.       Пятифан намерен вернуть расположение Есении, чего бы ему это не стоило. Между ними возник огромный разлом, большая трещина, и его это крайне не устраивало.       За окном намечался настоящий буран, такой же, как и в душе девушки. Места прикосновения Ромы к её коже горели огнём, словно она была изо льда, а его руки — чистый адский огонь.       Ей предстояло поговорить обо всём с Димой, обозначить границы, но с Пятифаном говорить она не желала. Боится, что сорвётся и снова его поцелует.       Прикосновение к чуть шершавой щеке парня было самым лучшим в жизни Есении, но тогда она была совсем этому не рада. Сейчас это воспоминание лежит в сердце глубоко под замком, как самое лучшее, что есть в её жизни.       Из мыслей её вывел голос учительницы физики.       — Сейчас будет контрольная, и мне надоело, что у вас, Волоев и Пятифан, всё время одинаковые ответы! — говорит учительница. — Так, Антон, садись к Волоеву, Стрелкина, пересаживайся к Роме.       Обречённо вздохнув, друзья пересаживаются. Сердце учащённо бьётся от мысли, что придётся сидеть так целый урок.       — Я скажу Лилии Павловне, сидеть так будете постоянно, — она стучит ладонью по столу. — И чтоб не смели пересаживаться! Может хоть так дисциплина возникнет.       Есения обречённо вздыхает, потому что сидеть с Антоном ей нравилось.       Они и ответы могли сверить, и подсказать друг другу чего, и порисовать могли. Контрольные по математике они всегда коллективно решали, параллельно помогая Бяше с Ромой.       Раздав листочки с заданием, учительница села на своё место, сверля взглядом какие-то свои бумаги. Это была отличная возможность поворачиваться назад и сверять варианты ответов с Антоном, ведь теперь они сидели под одним вариантом.       Решив первые два задания, Есения мельком поворачивается назад, заглядывая в листочек Петрова, и видит, что ответы и решения у него такие же. Значит, она всё делает правильно.       Краем глаза она видит, что периодически Петров лезет в листочек Бяши, что-то ему решая, и улыбается.       Тут же, её легонько пихают в бок, и повернувшись, Стрелкина встречается взглядом с умоляющими глазами Пятифиана.       — Помоги пожалуйста, — шепчет он.       Есения хоть и обижена до глубины души, и настроения общаться с парнем не было, но она не изверг. Всё-таки, решив оставшиеся свои задачи, она меняет местами их листочки и начинает бегло осматривать задания соседа.       Удачно имитируя корявый почерк Ромы, Есения решает сначала сложные задачи, и лишь затем решает те, на которые хватило времени урока.       Отдавая листочек обратно Пятифану, девушка получает от него поцелуй в щёку. Беглый и невесомый, но всё же поцелуй.       Против её воли, щёки краснеют, а сердце замирает. Глупое сердце, которому девушка приказала не биться, забилось в два раза быстрее.       Хочется вырвать бесполезный орган и закопать где-нибудь поглубже, чтобы больше никто его не нашёл, а оно само остыло и перестало биться совсем.       Стоило звонку прозвенеть, как девушка вскочила, забирая свои вещи, и пошла искать класс своего брата. Она уже договорилась с Матвеем, чтобы тот передал Дмитрию, что Есения хочет поговорить.       Сейчас была как раз большая перемена, и это была отличная возможность поговорить. Выцепив из толпы локоть Димы, Есения повела его по коридору к окну, чтобы было меньше людей и никто не мешал.       — Послушай, мне правда жаль, что я… — начал было оправдываться Команов, но был прерван.       — Забыли, мне всё равно не интересно, что ты скажешь в своё оправдание, — холодно отрезает Стрелкина.       — Тогда позволь мне начать всё заново, — говорит Дима, делая шаг к Есении, та не отстраняется. — Позволь добиться тебя, ухаживать за тобой.       — Зачем тебе это? — спрашивает Есения, напрягаясь, когда парень делает ещё один шаг к ней, становясь почти вплотную, но не отстраняется.       — Ты мне очень нравишься, — он ласково кладёт руку ей на щёку, поглаживая. — Кажется, я тебя люблю…       — Послушай, — вздыхает Есения. — Я тебя не люблю, мне не нужно твоё внимание. Прости.       Есения собирается разворачиваться и уходить, как вдруг её крепко хватают за руку, разворачивая и впечатывая в своё тело.       — Ну пожалуйста, — как ребёнок хнычет Команов.       — Отпусти меня, — шипит девушка, вырываясь.       — Отпущу, когда скажешь мне «да», — твёрдо говорит Дима.       Есения собирается уже вытаскивать нож, подаренный Ромой, но не успевает, так как Пятифан вовремя возникает рядом, отпихивая парня от Ёси подальше.       — Придурок, она же сказала, что ты ей не нужен, — рычит Рома в лицо Диме, держа того за воротник.       — Это он, да? — шипя, говорит Дима, обращаясь к Есении. — Ради него ты отказала?       Рома не даёт Есении ответить, лишь швыряет Диму на пол, нанося удар ногой в живот.       — Рома, не нужно! — сразу кричит Ёся, подбегая к парню и пытаясь остановить его.       Пользуясь секундной заминкой Пятифана, Дима встаёт на ноги, целясь кулаком в лицо Роме, но тот хватает его кулак в миллиметре от своей скулы.       Завязывается нешуточная драка, и всё из-за неё — Есении. Та безуспешно пытается рассоединить обоих парней, но что сделает маленькая девчушка ростом метр пятьдесят четыре против двух сильных парней ростом под два метра?       Бросив попытки, Есения бежит в сторону их класса, на ходу смахивая слёзы. Она находит Антона и Бяшу, бегло объясняет им ситуацию, и уже с ними по пути хватает Матвея.       Парням удаётся рассоединить дерущихся, но те всё пытались вырваться, дабы нанести ещё удары. Судя по лицам обоих, преимущество было у Ромы, так как у того был лишь разбит нос и губа, тогда как на лице Димы была куча гематом.       Слёзы против воли шли из глаз, а сердце стучало в ушах.       Есении было вообще до лампочки, что там с Димой, она переживала только за Рому, и пусть она решила похоронить свои чувства, она достаточно взрослая, чтобы признать, что не может это сделать, и сильно переживает за Пятифана.       Бяша держал Рому, заломив ему руки за спину, и Есения подходит к нему, игнорируя свои мокрые от слёз щёки, и кладёт ладони на щёки Ромы, отворачивая его от Димы и обращая на себя внимание.       — Ромка, ты в порядке? — дрожащим голосом спрашивает девушка, видя, как взгляд Ромы с агрессивного меняется на тёплый, а оскал сменяется лёгкой улыбкой.       — Я да, — хмыкает Рома. — На счёт него не уверен.       Коротко хихикнув, Есения оставляет лёгкий поцелуй на кончике носа Ромы.       — Дурак ты, — хмыкает она. — Бяш, отпусти его.       Бурят послушно отпускает руки друга, хоть взгляд выражает сомнение, и отходит, с лаской во взгляде наблюдая за парочкой. Есения отводит парня в сторону, беря с пола свой рюкзак, и достаёт перекись, вату и бинты.       — С недавних пор ношу с собой, — отвечает она на растерянный взгляд Пятифана.       Она начинает обрабатывать ссадины Ромы, слыша его шипение, и дует на раны, чтобы было не так больно.       — Есть ещё увечья? — интересуется девушка, закончив с лицом.       — Да, — серьёзно кивает Рома. — Душа болит. Мы можем поговорить?       — Можем, — вздыхает Есения. — Но не сейчас.       И она встаёт на ноги, так как вместе с Ромой сидела на полу. К ним шла директриса, и взяв под руки обоих парней, повела их в свой кабинет.       А Есения настраивалась на разговор.