О всех созданиях, лучших и умных

На следующий день после дня, когда он заснул рядом с тихо посапывающим Джоном (о них он думает соответственно как о Дне Без Джона и Дне Сна Возле Джона), Шерлок воплощает в жизнь определенные планы. Но начинает он — ясно мыслящий, энергичный и до сих пор чертовски злой, что чуть всё не испортил, ведя себя как безмозглый подросток, драматично ненавидящий себя за одиночество, изоляцию и мелодраму, — с СМС. «Писать целый день» — это сколько сообщений? ШХ Потом ставит фо в микроволновую печь, не потому, что предпочитает разогретую пищу, но потому, что днем ранее там лежала часть пистолета Джона, так что теперь Шерлоку ужасно нравится именно этот кухонный прибор. Официально самый любимый. Когда микроволновая печь звенит, а Шерлок достает ложку к супу, и запахи говядины и петрушки расходятся в воздухе, он получает ответ: Боже, ты совсем съехал. Понятия не имею, что с тобой делать. Ну, двадцать. Ты можешь прислать двадцать СМС, включая ту, что уже написал. Шерлок хмурится, относит суп на обеденный стол в гостиной, а потом сбегает вниз по лестнице за газетами. Двадцать СМС, — точнее, девятнадцать — просто смехотворно. Джон вряд ли может всерьез ожидать, что Шерлок выполнит эти безумные инструкции. Ради бога, Мориарти придет за ним через три дня. Шерлоку, наверное, придется просто появиться перед клиникой, когда бы Джон ни закончил работу. Да, вероятно, так будет лучше всего. Самый верный способ увидеться. Шерлок вздыхает и набирает СМС Шинвеллу Джонсону. Начиная с понедельника я буду ежедневно присылать тебе фразу «Камеи Ватикана». Если однажды я этого не сделаю, пусть сеть бездомных начинает искать меня по тройной ставке для них и для тебя. ШХ Суп неожиданно оказывается весьма сытным. Вероятно, потому, что Шерлок не помнит, когда в последний раз что-либо ел. Через несколько минут приходит ответ от Джонсона. 10-4*, сэр, инструкции будут выполнены дословно, примите уверения во всяческой поддержке в этот печальный период вашей жизни, а также извинения за упоминание столь деликатной темы. [ *Прим.перев.: Код 10-4 значит «окей» или «принято». См. в Википедии Десятичные коды АРСО. ] Шерлок закатывает глаза, затем направляется в нежилую спальню наверху и приносит оттуда большую пластиковую коробку с коллекцией писем от Джима Мориарти. Он собирается заново прочесть всё в порядке получения и не бояться — неважно, сколько ядовитой ярости стекает со страниц. Он собирается дотошно исследовать безумную логику в буйстве ненависти, потому что нечего бояться писем, глупо бояться долбаных писем, это всего лишь листы бумаги, и ничто не избежит его острого взгляда, ведь он мог ранее что-то упустить, и интеллектуальной леностью будет игнорировать их сегодня, даже по тем причинам, в которых он не хочет себе признаваться, но по которым откладывал проект уже много недель. Мориарти не достанет его через письма и не причинит вреда, крайне глупо избегать неодушевленных объектов, и Шерлок гениален. Шерлок раскладывает первую часть писем на ковре в хронологическом порядке. Ощущения после прочтения первых трёх, когда Мориарти был лишь маленьким мальчиком, похожи на сердечный приступ. Он идет к окну и опирается о подоконник, открывая раму, потом достает дрожащей рукой сигарету из пачки в персидском тапочке. Дым заполняет легкие, и он начинает вспоминать, как дышать, все еще опасаясь закрыть глаза и увидеть: Особенно забавно будет отсечь тебе веки, но не беспокойся, любимый, я заготовлю большой запас глазных капель, ведь я хочу, чтобы ты, не отрываясь, смотрел на мое лицо — всю нашу прекрасную, яркую совместную жизнь. Увы, слишком многие закрывают глаза во время поистине феерического, фантастического секса. — Прекрати бояться, это отталкивающе и ординарно, — говорит Шерлок самому себе, после чего лезет за телефоном. Во сколько ты закончишь с дурацкими болезнями? ШХ Сигарета, думает Шерлок, была очень хорошей идеей. Волшебно выжигает легкие. Капелька морфия тоже была бы отличной идеей. Но есть еще и валиум в спальне. Валиум, решает он, наилучшее решение. Валиум — для успокоения, то есть как раз для подобных ситуаций, когда нужно, чтобы ум набрал легкости, прозрачности, ясности, умиротворения, словно лучшие из скрипичных композиций. Валиум решит всё. Шерлок идет за ним, по пути наполняя стакан водой из-под крана. Джон советовал пить больше жидкости. Наверняка хуже не будет. Телефон пищит. Боже, не раньше полуночи. Увидимся завтра. Громко зарычав, Шерлок вытряхивает три таблетки вместо двух и глотает. Ты мне нужен, у меня дело. Приедешь сюда в два раза быстрее, можешь здесь и заночевать, если хочешь. Я не против. ШХ Снова подносит ко рту сигарету, которую оставлял на тумбочке, но она уже не вызывает прежнего удовольствия. От таблеток слегка тошнит, но ничего, пройдет. Зато он сможет смотреть на письма и не свихнуться и не получить инфаркт. Заглядывать в глаза страху намного легче, предварительно достигнув некоторого уровня обдолбанности. Шерлок, ты самый противоречивый человек, которого я имею удовольствие знать. Увидимся завтра. Налив еще один стакан воды, Шерлок выпивает его залпом. Завтра. Это слишком долго. Завтра. Отлично, он справится. Замечательно. У него все замечательно. Нет. Все плохо. Нет, завтра — неприемлемо. И валиуму следует действовать быстрее. В чем противоречие? Так эффективнее. ШХ В половине случаев я мог бы поклясться, что ты со мной флиртуешь. Но мы уже выяснили, что это не так. Это дезориентирует. Я лишь менее связан непрактичными социальными предписаниями. Бессмысленные ритуалы — для идиотов. ШХ Шерлок чувствовал бы себя виноватым, если бы пришлось лгать об этом Джону, но в сообщении только правда. Он ненавидит церемонии и формальности, правила и ритуалы, в которых нет ни малейшего смысла, всегда ненавидел. Не считая того, что очень хочется забраться на руки Джона и никогда, никогда, никогда не слезать, но это упоминать не нужно. Зачем строить воздушные замки. Тут ты прав. Я знаю. ШХ А еще ты расходуешь свою квоту СМС очень быстро :) Глубоко вздохнув и не менее глубоко затянувшись, Шерлок убирает телефон и идет в гостиную читать проклятые письма. На этот раз немного легче: валиум растекается теплым мёдом по венам, а мысли становятся медленными, методичными и растянутыми, как бабье лето. За час удается исследовать все сообщения в поисках ключа, хоть он и не имеет понятия, что за ключ и к какой загадке. Но потом натыкается на послание девяностых годов, где раскрывается тема вьетконговских пыток, и ощущает желание упасть в воды Темзы и покончить с этим раз и навсегда. Валиум шепчет, что маленькая ложь Джону — не страшно, может, даже и вовсе необходимость, но, с другой стороны, толика правды будет еще лучше. Поэтому он затягивает покрепче пояс халата и идет в кухню, где оставил мобильник. Перечитываю письма. Его выпустят через три дня. Немного напрягает. ШХ На этот раз ответ приходит почти мгновенно: Могу поверить! Слушай, у тебя есть вполне ужасный брат и, наверняка, немало друзей в Ярде, а теперь еще и коллега. Ты справишься. Шерлок сглатывает горькую слюну и мягко проводит большим пальцем по экрану. Сердце болит так, что непонятно, почему это вообще в пределах человеческих возможностей. Честно говоря, все же несколько некомфортно. ШХ Ничего удивительного. Иметь достойного противника — хорошо, особенно когда оппонент равен по силе, но в этом случае все иначе. Не уверен, что именно. ШХ Может, дело в том, что сукин сын клевал тебе мозг с десятилетнего возраста? Господи, Шерлок. Переживать — нормальная человеческая реакция. Я не являюсь нормальным человеком. ШХ Можешь не напоминать, но я бы беспокоился за твой рассудок, если бы ситуация тебя не напрягала. Ты не считаешь это трусостью? ШХ Трусость — позволить страху остановить тебя, владеть тобой, вовсе не борьба с ним. Теперь моя очередь назвать тебя идиотом. Я даже не боюсь смерти, как таковой, но ситуация остается некомфортной. ШХ КОНЕЧНО, да. Шерлок, ты НЕ трус, понял? Это обнадеживает. Я доверяю твоему мнению. ШХ Можешь смело мне довериться, я знаю, как выглядят трУсы. Я убивал террористов. Действительно? Ты же доктор. ШХ Бывали плохие дни. Скольких террористов? Это было в бою? Когда? ШХ Шерлок, мне пора, попей чай, поговорим позже, ок? Я что, действительно лимитирован двадцатью СМС? ШХ Шерлок садится на пол рядом с письмами. Затем заваливается на спину, прижав телефон к груди. Голова кружится, немного тошнит от валиума, и он просто дышит, надеясь. Я не знаю, как остановить тебя, так что нет. Слушай, у меня пациенты. У одного опасный перелом руки. Успокойся, ладно? С тобой все будет отлично. О, как было бы соблазнительно просто закрыть глаза, отдаться ощущению полета и не думать ни о чем, кроме Джона. Вообще никогда. Думать лишь о взъерошенных ветром волосах, о языке, часто облизывающем губы, и о том, каков он на вкус. Шерлок начинает подозревать, что не возражал бы узнать, каковы на вкус и другие части тела Джона. Он ученый и болезненно сознает, что еще никогда не занимался сексом с человеком, который бы ему нравился, не говоря уж о ком-то, кого бы боготворил. И ему нравятся прикосновения, если они ласковые. Не то чтобы кто-либо к нему прикасается, не считая миссис Хадсон. Но у него есть работа, и её нужно выполнить. Поэтому он снова садится, растирает пальцами голову и уже почти готов вернуться к письмам, когда приходит еще одно сообщение. Насчет моих последних слов. Это обещание. * * * На следующий день, когда Джон появляется на Бейкер-стрит, Шерлок уже разложил письма в самых разных местах. Многие пожелтели от старости, некоторые написаны от руки, часть напечатана, и они покрывают все поверхности в 221Б. Шерлок их ненавидит. Но они — всё, что у него есть. Так что они важны. Предыдущий день он провел в отчаянной попытке покончить с посланиями прежде, чем действие валиума прекратилось, потому что Джон сказал не угробить мозг, и Шерлок хотел подчиниться приказу по мере своих ограниченных возможностей. Выполнив поставленную задачу, он ответил на звонок детектива Диммока по поводу кражи со взломом, интригующей нетипичным применением силы, и большую часть ночи провел в беготне за доказательствами. Полковнику вооруженных сил по имени Бэркли раскроили череп, и на лице сохранилось выражение полного ужаса, и, к бесконечному восторгу Шерлока, в дополнение к ясным следам взломщика, по неизвестным причинам забравшего дверной ключ, там были отпечатки следов загадочного животного, неистово метавшегося по комнате. Шерлок постарался вовлечь и Джона, отправив ему фотографии следов (каждый размером с десертную ложку, с пятью подушечками пальцев и признаками длинных когтей). Что ты о них думаешь? ШХ Следы собаки? Собаки не могут лазить по шторам. Это — может. ШХ Обезьяна? Это не след обезьяны. ШХ Шерлок, где ты и что происходит? Расследую убийство ветерана войны, представляешь. Ты должен быть здесь. Животное длиной сорок сантиметров и плотоядно. ШХ Почему плотоядно? Хотело добраться до канарейки в клетке. Взломщик унес ключ с собой. Люблю тайны запертых комнат: лучше, чем рождество. ШХ Боже. Как ребенок в шоколадной лавке. Лучше запертых комнат только серийные убийцы. Обожаю серийных убийц. ШХ Будем надеяться, что ты неудачно выразился. Мне пора: жертва автокатастрофы. Здесь куда интереснее. Приходи, когда закончишь. ШХ Шерлок, УВИДИМСЯ ЗАВТРА. Сегодня предпочтительнее. ШХ Я отключаю телефон. Спасибо за фото хорькоподобных следов. Спокойной ночи. Так что Шерлок завершил расследование самостоятельно, и вернулся на Бейкер-стрит, и пропустил вечерний прием кокаина, потому что Джон определенно счел бы, что на сегодня достаточно и валиума, и лег спать. В кровать, потому что совсем недавно на ней был Джон. И когда он очень старался вспомнить, то мог даже почувствовать руку Джона, слегка сжимающую его запястье. Джон прибывает упругим шагом, заходит в гостиную с парой чашек чая, которые, как опознает Шерлок, делают в Speedy's на вынос, и вручает одну Шерлоку, сопровождая действие коротким кивком. Он одет в полосатую рубашку кирпичного цвета, которая подчеркивает яркую синеву его глаз. — Спасибо, — удивленно говорит Шерлок, не ожидавший чай. — Господи боже, — говорит Джон, ошеломленный письмами. Они, действительно, несколько меняют атмосферу комнаты. Большинство статей аккуратно напечатаны или написаны, некоторые содержат весьма сомнительные иллюстрации к описаниям архаичных пыточных инструментов. Шерлок слишком хорошо помнит одно из них, про железную деву: до него Шерлоку не доводилось слышать о подобном устройстве. Кроме того, письма мешают проходу через гостиную. Джон осторожно шагает по тропинке, оставленной Шерлоком, и двигает маленькую кипу на диване, чтобы можно было сесть. Взяв одно, начинает читать. Слегка поморщившись, переворачивает и в отвращении бросает на пол. — Мы покончим с этим ублюдком, — заявляет Джон. — Боже, надеюсь, получится, — соглашается Шерлок. Он отодвигает кипу на диване еще дальше, чтобы сесть рядом с Джоном. Места мало, поэтому они сидят очень очень очень близко. Скрестив обтянутые черными брюками ноги, Шерлок кладет руки на спинку дивана, удерживая чай на краю. Джон сидит, немного подавшись вперед и опираясь локтями на колени. Если он отклонится назад, то замечательно поместится под боком Шерлока. Он этого не сделает, конечно. Но об этом приятно размышлять. — Что произошло, когда ты спал? — спрашивает Шерлок. — Определенно что-то было. Ты не боишься ничего, кроме сна рядом с кем-то. Тебя не тревожит ни оружие, ни убийцы, ни внешние угрозы, тебя пугают только внутренние... Ох. Это вовсе не с тобой произошло, это ты что-то сделал. Что это было? Джон оборачивается, брови подняты, усаживается так, что его колено упирается в ногу Шерлока. Это одно из самых восхитительных событий в мировой истории. — Это… хм. Метко. А еще — невероятно личный вопрос. — Ты уже выяснил всё о моем наркотическом опыте и отсутствии сексуальной жизни. — Мне нужно было знать и то, и другое. Так лучше, чем теряться в догадках. — Не уверен, что соглашусь с тобой на этот счет. — Да пойми же, тупица, твоё отношение к сексуальной жизни для меня не проблема. — Зато для меня это было чем-то вроде проблемы. — Это понятно. — Джон кладет ладонь Шерлоку на колено, но почти сразу убирает. — И мне почему-то хочется врезать тем людям. Кем бы они ни были. Ладно. Про то, что случилось. Он замолкает. Шерлок ждет, пробуя чай. — Что случилось… — снова начинает Джон. Его взгляд каменеет, и это захватывающее зрелище. — Хм… сначала меня ранили… в плечо… и… было сильное воспаление. А потом я подхватил брюшной тиф, как уже рассказывал, когда ты прислал полтора миллиона СМС в первый раз. После ранения меня демобилизовали и отправили в эвакогоспиталь в Пешавар. Я, как ни странно, начал там поправляться. Я помню веранду, на которой часто сиживал, хоть и стояла адская жара, было очень тихо и спокойно, и веял приятный ветерок. Пешавар вообще изумительный город, расположен в долине, очень… многообразный. А местная пища, это не передать, даже в военном госпитале, словно попал в рай, хотя, казалось бы, обычная чечевица, но ты на седьмом небе… и тогда я думал, что, да, всё образуется. Постепенно придет в норму. В Пакистане была середина лета, у меня всё болело, но понемногу становилось лучше, в смысле, уже не хотелось орать каждый раз, когда двигал рукой. Именно тогда меня и свалил брюшной тиф. Не свезло, да? Шерлок кивает. Не похоже, что от него ожидается что-то еще. Поэтому он молчит. — И тогда… меня вырубило, Шерлок. Та лихорадка, я даже не знал, кто я такой. Вообще, мало что из этого помню. Но там работала медсестра… Хелен. Американка, кажется, с юга, чудесная женщина. Из тех людей, кому можно всё рассказать. Она мне нравилась, мы много общались про её семью и про мою, и про жизнь... нашу прежнюю жизнь. Она очень помогла мне с этим дерьмом, с лихорадкой, я был слаб, как котенок, а она и другие врачи меня как-то вытащили... И вот, однажды мне приснился кошмар, про то, что я засёк духа, пробравшегося к стоянке. А я был капитаном, эти парни были моей жизнью, понимаешь. Были, ну... Именно. Всей моей жизнью. И я помню, что вцепился в горло этой скотины, я не стрелял, чтобы не сдать нашу позицию, почему-то было важно сохранять тишину и не использовать оружия. А потом, когда лихорадка спала и вернулось сознание, я увидел охренительно огромный синяк на её шее в форме отпечатка руки, и не нужно было даже спрашивать, я просто знал. Знал, что случилось. Я пытался ее убить. На некоторое время Шерлок перестает дышать. Происшествие явно было кошмаром для этого человека, для этого идеального человека. И нет нужды наблюдать данный факт на окаменевшем в отвращении лице Джона, или в положении плеч, или в боли, которая светится в глазах. Это вытекало бы логично из истории, если бы её рассказывал кто-то другой. Это самое плохое, что может случиться с очень хорошим человеком. Джон смотрит на Шерлока вызывающе. — Она выжила, — говорит Шерлок. — Не благодаря мне. — Она тебя не обвиняла. — Нет. И, поверь, так даже хуже. — Ты хотел быть наказанным за действия, совершенные в бессознательном состоянии? — Не совсем. Но я точно хотел, чтобы меня хотя бы обвинили, да. — Она не обвиняла, потому что в этом не было твоей вины. — Ну да, это кто-то другой хотел раздавить ей трахею, — рычит Джон. — Ты думал, что защищался. — Ну, я немного ошибся, разве нет? — Тебе все еще снятся кошмары, — догадывается Шерлок. Джон вздыхает и ставит чай на пол. — Да. — И ты боишься верить собственным чувствам, когда спишь, потому что неизвестно, что реально, а что нет, настоящая угроза или мнимая, и ты можешь причинить вред невиновному. — Как ты догадался? — усмехается Джон. Он отклоняется назад на диване, словно слишком расстроен и слишком устал, чтобы сидеть прямо, и его голова оказывается точно на плече Шерлока. Пульс детектива резко подскакивает. Джону, по-видимому, наплевать, что он использует Шерлока как подушку. И на то, какой именно эффект вызывает. — Думаю, именно поэтому у нас с Сарой ничего не будет, — тихо говорит он, закрывая глаза. — Я ни разу не оставался на ночь. Никогда не останусь. Никогда не зайду дальше, чем дружеский секс. Теперь это моя жизнь. Глубокие связи с другими людьми — дело прошлого. — Ты хорошо спал позавчера, — не менее тихо отвечает Шерлок. Джон открывает глаза и поворачивается, оказываясь лицом к лицу с Шерлоком. — Да. Очень странно. Но, похоже, что у меня появилась сильная неестественная потребность защищать тебя, кто бы знал еще, откуда она выползла, так что... не знаю. Но не казалось рискованным. Кроме того, ты… ну, гораздо больше меня. Не то, чтобы это как-то помешает, нет, я мог бы легко убить тебя, но… когда я увидел твой сертификат по боевым искусствам, это помогло. Шерлок силится подобрать нормальные слова, чтобы сказать ты можешь жить здесь и спать со мной, и можешь сворачиваться клубочком у меня на груди, не то чтобы я романтически заинтересован в тебе, совсем нет, то есть да, но мы не будем это обсуждать, но вообще, возможно хоть как-то разумно предложить, чтобы ты засыпал, лишь положив ладонь на моё запястье, когда внизу раздается звонок в дверь. Джон поднимает голову, — совершенно неспешно, — и снова садится прямо. И очень хорошо, полагает Шерлок, сбегая на семнадцать ступенек вниз, получая в дверях пакет и расписываясь на квитанции, что нас прервали. Это было невероятно опасно. Когда он возвращается, Джон как раз выбрасывает стаканчик из-под чая в мусорную корзину, с подозрением разглядывая остальное содержимое контейнера. Выглядит довольным, определив, что там нет ничего, представляющего биологическую угрозу, и выпрямляется. Почему-то он выглядит спокойнее. Может, даже счастливее. — Что это? — спрашивает он. Шерлок ставит посылку на стол и берет ножницы. Открыв картонную коробку, обнаруживает крепкий пластиковый пакет. Когда разрезает пакет, до них доносится зловоние, характерное для распада органической ткани. А когда Шерлок видит, что в пакете находится человеческая голова на четвертой стадии разложения, в его разуме мгновенно становится очень спокойно и очень тихо. — Срань господня, — говорит Джон, глядя через его плечо. Шерлок берет письмо, тоже запечатанное в пластик. Они читают одновременно: Дорогой мой Шерлок, Я подумал, а не послать ли тебе презентик, раз уж мы скоро увидимся. Наверное, я неисправимый романтик, но ведь потому ты и появился в моей жизни! Голова Карла Пауэрса! Выкопана специально для тебя. Я подумал, что меньшее, что могу для тебя сделать, это подарить что-то памятное. Ты никогда не отвечаешь на письма, и я пришел к мысли, что должен был что-то подарить тебе еще когда представлялся. Так что вот! Теперь ты просто ДОЛЖЕН мне ответить. Я же знаю, что ты не проигнорировал бы приличия настолько, чтобы не прислать благодарственную открытку. Кaк прекрасно ты будешь выглядеть в гарроте! С любовью, Джим Шерлок сглатывает. — Окей, нет, — Джон ходит по комнате, потирая ладонью шею. — Просто нет. Дерьмо, нет. Я могу принять многое, но не это. Это неприемлемо. Нет. Это последняя капля. Джон берет черную куртку, набрасывает на себя и выходит, захлопнув за собой дверь. Шерлок идет к окну и отодвигает штору. Джон уходит по Бейкер-стрит очень быстро и совсем не хромая. Сегодня пасмурно, но его светлые волосы заметны издалека. Скоро он теряется в толпе пешеходов. Он двигался в направлении станции метро вниз по улице. Вот и все, значит. Это понятно. Теперь замешана человеческая голова. Действительно, нужно быть безумцем, чтобы остаться. Шерлок не удивлен ни в малейшей степени. Но все же как больно. — Прощай, Джон, — шепчет Шерлок, закрывая занавеску. Шерлок планирует вкатить себе огромную дозу морфия, когда осознает, что сперва нужно исследовать голову в поисках ключей. Поэтому он ставит пластиковый пакет на стол для экспериментов и приступает к работе. Он ни секунды не сомневается, что это действительно голова Карла Пауэрса. И понятия не имеет, что ищет, но проводит очень детальное обследование пожелтевших зубов, костей и едва сохранившихся остатков плоти. Голова слишком старая, чтобы смердеть так сильно, как могла бы, но запах весьма выразителен. Хорошо, что Шерлок постоянно имеет дело с трупами. Проведя в компании головы более двух часов, он фотографирует ее на мобильник и высылает снимок Майкрофту вместе со сканом письма. Спустя примерно десять минут получает ответ. Вскрытие могилы подтверждено. Этот человек начинает испытывать мое терпение. МХ Шерлок решает, что это один из лучших эвфемизмов Майкрофта. Поэтому не пытается его оскорбить, лишь отталкивающе ухмыляется. Если она тебе нравится, можешь взять себе. ШХ Пришлю кого-нибудь. МХ Уборка после обследования головы занимает полчаса, а сбор писем Мориарти, — потому что он больше не может на них смотреть, — еще двадцать минут, так как он соблюдает хронологию, после чего Шерлоку становятся тупо безразличны события дня. Отсутствие острой агонии — не большое улучшение. Он складывает письма на стол и идет на кухню, чтобы выбросить пластиковый пакет. Сворачивает его в комок и бросает на стаканчик Джона в мусоре. Стаканчик, как ни странно, оказывается последней соломинкой, и Шерлок чувствует, как в нём что-то ломается. Это абсолютно не входит в планы Шерлока, поэтому он отворачивается и идет за своим запасом запрещенных веществ. В этот момент он слышит шаги на лестнице и оглядывается, немного испуганно. Напоминает себе, что еще рано бояться, но очевидно, что это не Джон, шаги куда более тяжелые, и не миссис Хадсон. Поэтому Шерлок подходит к небольшой коллекции кухонных ножей и сжимает в ладони рукоять одного из них. Пришелец, кем бы он ни был, не стучит. Дверь распахивается настежь. Джон ставит на пол большую и на вид тяжелую дорожную сумку защитного цвета. Несколько раз сжимает левый кулак и оглядывается. Потом снимает куртку и вешает ее на крючок. Как последний штрих, удовлетворенно скидывает ботинки пинком. — Прости, в метро творилась полная жопа. Как там голова? — Принюхивается, после чего морщит нос. — Все еще здесь. Полагаю, ты должен был ее изучить. Слушай, я умираю от голода, ты хочешь китайскую кухню, индийскую или что? Я не настолько глуп, чтобы считать, что ты ел, пока меня не было. Ну, и где моя новая спальня?