А что было дальше?!

       Звук шуршащих по песку шагов разбудил чутких валука шун.        Приоткрыв глаза, Сабир заметил первым делом что-то зелёное. Подумал, что трава, каким-то боком, а на деле то оказались волосы Масы. Её шелковистое ушко мазнуло кончиком ему по челюсти, когда она поднимала свою голову, и его пробрало вновь, заставив хвост вспушиться. Лиса была более сосредоточена на том, что слышала, и потому на него даже не посмотрела, водя ушами в пространстве и садясь поудобнее, так как тело затекло и задеревенело от плохой позы для сна.        Шаги приближались.        — Похоже на людей. — Тихо-тихо, чуть ли не одними губами поделился Сабир. Маса хмыкнула, соглашаясь, но оба пока не спешили звать на помощь — вдруг кто нехороший.        Спустя несколько минут, в широкую часть пещеры, где они и застряли, вошли двое. Валука шуны выглянули из-за бархана, чтобы убедиться, что это им пришли на помощь. Вдалеке, возвышаясь над ними, стояли два уже знакомых им наёмника. Маса мигом утекла обратно в песчаное укрытие, а Сабир остался, понимая, что на его плечи возлегло тяжкое бремя миротворца. С отягощением в виде того, что он не так давно одному заехал между ног.        — Ах, сто лет, сто зим! — раздалось шутливо свысока от человека с царапинами на лице. Он, разумеется, припомнил валука шуну — попробуй не запомнить такую диковинку. — Что? Пришёл к истокам? Нору роешь с самочкой?        Буквально духовно ощущая, что Маса готова снова вылезти из-за дюны и огрызнуться, он властно и бескомпромиссно поймал её за хвост, прямо поверх полюбившегося пятнышка, да прижал к песку, чтобы не рыпалась. Ему ещё не хватало, чтобы она усугубила ему процесс договоров… Во второй раз.        — Что вы здесь делаете? — спросил он, пропустив мимо ушей насмешку над его расовой принадлежностью — друзья в нем уже иммунитет взрастили.        — Нас наняли люди из Академии, чтобы вас, школяров, найти. А вижу, это вам и не требуется, вы тут гнездышко себе оформляете.        Сайрус, до ныне спящий рядом, стал шевелиться и пытаться открыть глаза. Задавленная Маса это заметила и тотчас заткнула его рукой. Когда студент раскрыл глаза шире от удивления, полностью просыпаясь, она прислонила указательный палец к своим губам, призывая к тишине. Друг стал прислушиваться к голосам, оставаясь неподвижным.        — Я искренне извиняюсь за тот случай у бара. — Начал он с соответствующим сожалеющим тоном, но предельно сдержанно. — Мне неописуемо стыдно за поведение моей помощницы, но, спешу заметить, ваше поведение тоже было не самым благородным.        Напряжение Масы выдали поджавшиеся лисьи ушки и едва-едва ощутимо движение хвоста под крепкой и взмокшей хваткой ладони. Сайрус ничего не знал и внимательно слушал.        — Почему вы решили, что имеете право приставать к незнакомке?        — Ты думаешь, что сейчас в положении нас воспитывать? — хмыкнул, откровенно потешаясь, один из наёмников. Другой был тих, но целиком согласен с товарищем.        — Да. Вы понимаете, что ходили на грани преступления? Я бы мог замять этот случай и никому не рассказать, если вы воздержитесь от мести.        — Ну, тебе стоило бы сделать это раньше. Потому что сейчас я вижу решение попроще… Ахмар, подай верёвку.        Наёмники стали привязывать верёвку к прочным камням, чтобы иметь возможность спускаться и подниматься по отвесной скале.        — Готовьтесь. — Тихо обратился лис ко всем присутствующим. Сайрус достал какие-то зелья из поясной сумки, а Маса получила свободу передвижения. — Сай, отвлеки их.        — Крио, гидро и пиро зелья уже готовы. — Хмыкнул приятель, хмурясь от напряжения. Рисковая ситуация. Но иного выхода быть не может.        — У них сабли. — Это уже было обращение к Масе, та кивнула молча. Драться не будет.        Наконец, верёвка сползла вниз, наёмники спустились, обнажая свои лезвия, дабы расправиться с неугодными лисами, не ведая, про третьего. Когда они подошли к песочному пригорку, Сайрус бросил все колбы разом им под ноги. Бурная реакция с паром объяла несколько метров пространства, съедая жадно силуэты растерянных наёмников. Все бросились врассыпную, чтобы стечься к верёвке. Замешательство недоброжелателей было щедрейшей форой — Сайрус с Масой успели забраться вверх, а вот Сабиру повезло чуть меньше — туман чуть рассеялся, и из него вырвался разбешённый бугай. Ухватился за хвост, заставив позвонки страшно хрустнуть под чужим весом. Пинок по руке не помог, Сабир только лишний раз задел свой не по-хорошему натянутый хвост. Сверху полетели колбы, но их не хватало, чтобы сбить напирающего наёмника, дезориентированный его напарник тоже потёк к ним.        Маса тогда взялась за сумку, что тяготила её всё это время тяжёлыми личинками.        Да стала сыпать их, почти килограммовые, на голову негодяя. Особо крупная попала прямо в темечко, и он разжал пальцы, падая от контуженности вниз. Сабир в тот же миг чуть ли не со звериным остервенением выкарабкался, не ощущая ничего, кроме охватившего его бешенства. Пока Сайрус оттаскивал всего пушистого и дико озирающегося студента Амурты подальше от края, Маса тоже с особой жестокостью чуть не разодрала верёвку, отвязывая от валуна. Взбиравшиеся по тросу наёмники упали вниз, в песчаную ловушку.        Вдох. Выдох.        Все наверху стали успокаиваться, слушая крики и проклятия со стороны застрявших внизу, что безуспешно барахтались да соскальзывали со стен их новой клетки.        Сабир сначала даже не осознал, отчего его сидящее положение сменилось на лежащее, но непослушные вьющиеся волосы, щекочущие ему лицо, привели его сознание в норму, а жар чужих рук, обнимающих его шею, заставил вновь потерять рассудок на время.        — Ты дурак! — взвизгнула Маса ультразвуком, заставляя несгибаемое ухо болезненно дёрнуться. — Больной! Зачем стал дразнить людей с оружием?! Ты…        Полуистеричный хохот раздался от Сабира, вечно собранного и спокойного, домашнего, а ныне чуть диковатого и растрёпанного не меньше дикой Масы. Перепугался жутко, но осознание факта своего выживания и вызывающие бурю эмоций руки симпатичной ему лисы устроили ему неадекватную химическую реакцию в голове. Одной рукой, не прекращая содрогаться смехом, он приобнял её за спину вежливо, а другой убрал кудри с середины лица, заправляя мягко. В голубых глазах блеск, подобно звездопаду посреди бела дня, просиял трогательно, успокаивая, наконец, лиса.        — Кто бы говорил… — тихо и мягко огрызнулся он.        Сайрус молча стоял поотдаль.

✦✦✧✧✧✧✧✧✧✧✦✦

       — Да, я был свидетелем. Тот пустынник не отрицал своей вины. Сказал что-то вроде «Ты думаешь, ты сейчас в положении меня воспитывать?» — свидетельствовал страже порядка Сайрус, когда они вернулись к площадке проведения соревнования. В большинстве своём, догадки Сабира были верными. Ради них придержали проведение соревнований, организовали поиски, все СМИ, кроме Акаши, разумеется, голосили о том, что пропали три участника. Однако потерю собранных материалов им не простили и засчитали за сухой проигрыш в этапе.        Врач осматривал Сабира на предмет растяжений в хвостовом отделе, Маса вилась рядом, играясь с прядкой, которая была не так давно заправлена лисом и вновь своевольно вылезла к лицу.        — Обошлось без серьёзных повреждений. Просто небольшое растяжение, к завтрашнему дню сможешь спокойно им навиливать, только сегодня его не тревожь. — Звучала рекомендация врача с утешительным диагнозом.        — Спасибо, — он кивнул в знак признательности доктору, а затем обратил взор на Масу, которая его ждала. Их взгляды пересеклись, и Сабир жестоко силой мысли пресёк желание повилять хвостом. Он подошёл к ней, сопровождаемый её вниманием. Как-то неловко даже было. — Поехали назад в город. Нам больше здесь нечего делать. И… Извини, я в следующий этап буду рвать и метать.        — Всё нормально. — Помотала головой лиса, зависла, очевидно, желая что-то сказать, да не сказала, направившись резво вообще не в ту сторону. — Пойдём!

✦✦✧✧✧✧✧✧✧✧✦✦

       Они снова ехали на повозке, как добрались до стены, что разграничивала пустыню и тропики. Сабир от скуки и желания отвлечь свой взгляд от лисы, снова вернулся к своим письменным трудам. В голове у него уже были сухие знания, которые он просто перефразировал и украшал, как в своё время Руккхадевата возделывала безжизненные земли под роскошные леса.        — Что пишешь? — как назло, лису, от которой он пытался себя отвлечь, заинтересовал его труд, и он поднял исподлобья взгляд, подумал, стуча пером по бумаге, где только что поставил точку. А затем вложил перо в книжицу и за пазуху со спокойным видом. Маса недовольно свела брови, дёрнула хвостиком, да пересела на его сторону, впритык, вызывая вновь пышные реакции вдоль позвоночника. — Боишься, что буду насмехаться?        Голос её звучал так необычайно тонко и игриво. Она уже самим этим тоном над ним потешалась, а он и не думал обижаться, сохраняя маску духовного равновесия.        Одна из её рук легла на боковую перекладину открытой повозки, пролегая за его спиной. Другая пока прилежно лежала на белом колене лисицы.        — Вовсе нет. Я просто уверен, что тебе это знать не обязательно. — Ровно выдал он, но под конец не смог себя удержать и улыбнулся. Ведь неладная Маса к нему липла.        — …Это запретные знания? Нарушаешь законы? — протянула она, кладя ладонь ему на грудь. Он прекрасно понимал её цель и потому немного повёл плечом, ощущая, как под одеждой вниз сползла обложка книжки.        — Что? Как ты смеешь думать обо мне, как о преступнике? — возмущаться он не собирался, а слова грозные-таки подобрал, но, разумеется, Масу это совсем не проняло. Досадно даже, что она такая наглая. И с другой стороны радостно.        — Тогда отчего такая скрытность? — пальцы скользнули под распахнутую на груди курту. Внизу, разумеется, у него был ещё слой одежды, так что ничего крайне неприличного пока не происходило. Однако он осторожно поймал её запястье, заодно ощутил пульс. Частый. Собственный походил темпом.        — А отчего такая настойчивость? — он склонил голову над ней, порождая густое напряжение в карете. Глаза у Масы были тёмные, как море перед бурей. Рука за его спиной вдруг поднялась, пробираясь сквозь водопады волос и коготками опасно-щекотливо проводя по хребту, собирая импульсы.        Лиса молча проскользнула сквозь его ослабшие пальцы, поймала корешок письменной принадлежности и вынула её, победно улыбаясь, но затем поняла, что вынула не то — обложка иная. А затем поймала его довольную улыбку. Он даже забыл, что за пазухой носил ещё одну книжецу, не для работы.        — Дай ту. — Уже пришла к дипломатии лиса. — Пожалуйста.        — Если хочешь получить доступ к запретным знаниям — пообещай не разглашать о них никому. — Сабир посчитал, что можно будет ей открыть эту тайну. Они многое пережили за последние несколько дней. И пусть у неё были проблемы всех планов, но невыносимой она не была. И вполне могла заслужить чуточку доверия.        — Обещаю. — Кивнула она со всей собранной серьёзностью. Сабир внимательно заглянул в два маленьких озера напротив и вытащил-таки искомую записную книжку, отвернулся, отдавая ей.        — Помни: я тебе устрою преследования не хуже, чем у матр, если ты разболтаешь кому. — Пригрозился напоследок, прежде чем послышалось, как шелестят страницы.        Повисло молчание, фоном для которой служило шелестение листвы высоко над их головами и скрип колёс с запряжённым вьючным яком. Подумав, что тишина слишком длинная, он повернулся обратно к ней, застав её ошарашенно читающей красивые иероглифы на листе. Она открыла старые черновики той самой статьи, что читала по пути на место этапа. Перелистнула, увидев начало новой, ещё не вышедшей. Дошла до невероятно толстой точки последнего написанного предложения. В шоке обернулась на него, а он лишь кивнул. В следующий миг руки лисицы вернулись на его одежду, хватаясь словно в попытке спастись от чего-то. Она открыла рот, но ничего не смогла вымолвить. В глазах снова бушевала буря, и Сабир только смог позабавленно посмеяться, заправляя всё ту же непокорную прядь на место.        — Ты мне столько нервных клеток сберёг и тут же сгубил, зараза! — вскрикнула, наконец, она, пугая человека, который вёл повозку. — Не статьи, а золото, но, чтоб тебя, зачем ты их посреди…        — Тише, тише, я уже услышал твою критику раньше. Я подумаю над изменениями. — Угомонил её Сабир, оглядываясь неловко на кучера. А она, навиливая хвостом в непонятном настрое, не отставала и не отпускала его одежду. Из ума выживала.        — Я требую доступ до черновиков! — задохнулась Маса.        — Ха, твоя жадность не знает границ. — Он осторожно отцепил её руки от своей курты, а она, забывшись конкретно, уцепилась вместо этого за его пальцы, вновь заставляя пушиться хвостом. — Кхм… Полагаю, за это право заплатить придётся.        — Я отдам всю мору мира.        — Прибереги для себя, я в море не нуждаюсь. — Мягко отклонил её предложение он, затем надумал приструнить её. — Отплати лучше своим временем.        — Жизненным? Без проблем, забирай, какие хочешь обряды проводи. — Маса, очевидно, не поняла его подката, но этот ответ его даже больше смутил. Да уж. Пусть проведёт с ним всю жизнь после обряда бракосочетания.        — Хотя нет. Я придумал. Я, по сути, поведал тебе одну из больших своих тайн. Я не хочу, чтобы кто-либо в Академии, кроме близких друзей, знал про то, что я пишу статьи. Не вяжется это с моим статусом и имиджем.        — Почему же? Очень даже по-интеллигентному, тебе под стать.        — Спасибо… Наверное…? — он собрался, не позволяя ей увести свои мысли куда подальше. — Так вот. Поведай мне свою тайну. Любую.        — Было бы что рассказывать… Я простая, как пробка, у меня не так много тайн.        — Самокритично… Но я знаю, о чём ты можешь мне рассказать. Для меня твоя душа — потёмки. Расскажи о жизни до Академии. Мне любопытно, в каких условиях надо жить, чтобы стать такой дикаркой.        Маса замолкла, не оценив шутку. На лице её не было вселенской печали, но взгляд стал не таким весёлым или воодушевлённым… Скорее пустоватым и скучным.        — Мои родители тоже были учёными при Академии. Когда мне стукнуло четырнадцать, они решили провести совместную работу, уже не помню, на какую тему. В общем, сгинули в затопленных пещерах где-то, не нашли их. И я в приюте оказалась. — Маса дёрнула плечами, поёжившись от неприятных воспоминаний. Сабир к тому моменту уже повял, понимая, что ничего весёлого не услышит. — Вроде в Сумеру всё так здорово, социальная поддержка, все дела, а на деле в моём приюте надзора не было никакого. И… Это с ровесниками случилось. Воспитатели даже не заглянули.        Тяжёлая тишина легла на плечи невыносимой ношей. Сабир вдруг стал сожалеть о каждом случайном и неслучайном прикосновении, что совершал в её сторону. Он не мог представить, каково это. И боялся, если быть предельно честным. Лис не мог найти слов утешения, да и не был уверен, что они ей помогут.        — Потом я в Академию поступила, дали общежитие. Знаешь, я так рада была, когда поняла, что со мной в комнате будет жить всего-то один человек. До этого-то жила с оравой. — Хихикнула она едва ли весело. — И мне всё мало — хочу свой дом. В городе с жилищным вопросом сейчас всё грустно, как говорят на Вахумане, боюсь, что от государства такой щедрости не дождусь. Надо самой покупать… Как-нибудь…        Ушки Масы повяли, и взгляд сполз к земле с тем, как угасал голос.        — И купишь. — Строго и непреклонно отрезал он. Лиса недоверчиво подняла взгляд, дёрнув шелковистым ушком. Ему ни честь, ни чистое желание обеспечить ей жизнь получше не позволили умолчать. Не мог он в слова облечь то, почему так решил, отчего так придумал. — Я отдам тебе весь грант.        Маса медленно улыбнулась кривой, наполовину грустной, на половину счастливой улыбкой.        — Спасибо.