Выпускной

      По вторникам на дополнительных допоздна, с кипящей головой и абсолютной апатией, Ксюша выживала. С утра до трех дня, после перерыв три часа, а следом три часа усиленной подготовки к профильной математике и физике. Желание жить к концу дня близилось к нулю, а еще предстояло ехать домой хрен пойми сколько. Вот бы в метро попался вагон получше.       Учителя в школе были порядком хуже и равнодушнее, чем Ксюшины репетиторы, но та все равно не упускала возможности подтянуть предметы, не тратя на это родительские деньги. Ксюше хотелось поесть снега и заболеть, чтобы хотя бы пару дней полежать дома. Останавливало только то, что съев московский снег, ты сразу отправишься не домой, а в больницу, если вовсе не к прабабке в царствие небесное.       Стоп, какой болеть! Скоро соревнования. Отставить нытье!       Ксюше все представлялся тот день, когда она уедет за тысячи километров от дома, заселится в свою комнату в общаге, ляжет на постель, закроет глаза и ощутит, что чувствует человек, когда он на самом деле свободен и счастлив.       Три часа перерыва, проведенные вместе с Илой и Лерой в ближайшем «Макдональдсе», спасли Ксюшу от нервного срыва на сегодня. Вкусная, хоть и до абсурда вредная, еда, сплетни золотой молодежи и бездумный скроллинг ленты «инсты» и «тик-тока» залечивали душевные раны.       У Егора же не было стабильного расписания, распорядка дня, режима — называйте, как хотите. У Егора были только цели, путь к достижению которых он был волен выбирать самостоятельно. Именно поэтому в девять вечера он стоял на «Патриках», у черных железных ворот школы под номером 1950, и думал, что же он ей скажет. Она облегчила ему задачу: начала первой.       — Четвертый раз — уже преследование, — она зажевала улыбку.       Егор улыбнулся и, оттолкнувшись от машины, сделал шаг к Ксюше, сунув замерзшие руки в карманы черных джоггеров. Он с интересом заметил, как по-разному они одеты: как тепло одета Ксюша, которая ездит на метро и ходит пешком, и как легко одет он, который больше двадцати шагов на улице не делает.       — Скорее неподдельный интерес. И тебе привет. Торопишься?       — Как обычно, — Ксюша поправила ремешок сумки, медленно скатывавшийся с ее плеча по скользкой ткани пуховика под тяжестью учебников и тетрадей. Она уставилась на его обаятельную и умиротворяющую улыбку. Будто папа Римский. Ни одного грешка за душой.       — Куда на этот раз?       — Домой, — она пожала плечом и стерла улыбку с лица.       День выдался сложным у обоих. Это читалось в их усталых лицах. И хотя у Егора единственным планом на сегодня было столкнуться с Ксюшей, работу никто не отменял, поэтому к вечеру его энтузиазм поистрепался. Думал уже остаться дома и врубить стрим, посмотреть фильм или полистать «тикток», но что-то внутри пристыдило его за то, что он ленится и ищет отговорки, чтобы пропустить встречу, которую он так ждал. Лишь бы не отменили ее дополнительные, о которых он узнал на сайте школы, иначе он впустую потратит полтора часа своей жизни.       На голове темная шапка и капюшон, скрывающие уже знаковую для фанатов шевелюру, думал к тому же надеть маску, да побоялся, что напугает Ксюшу. Но машину взял другую. «Урус» слишком заметен, как и его номера «к058кк». Возить рандомных девчонок на ней, рискуя быть замеченным фанатами или журналистами, и получить очередную желтушную статейку о своем несуществующем романе не хотелось. Мало приятного.       Сегодня он на двухдверной «БМВ М8» ярко-красного цвета, которую арендовал на вечер, чтобы присмотреться к машине и, может, пополнить свой автопарк. Хотел поехать на «Гелендвагене», но тогда бы он точно мог напугать эту малышку. Если только он в ней не ошибается, и ее не забирает такой же «Гелендваген» с таким же богатым мужиком за рулем. Школьницы нынче ранние. Слишком. «Директ» Крида, его квартира и его кровать знают об этом не понаслышке. Главное — проверить паспорт. И пробить его.       — Подвезу?       Ксюша молчала. Слишком сложный вопрос. Слишком много в этом уравнении переменных, и слишком большой риск испортить себе жизнь до конца учебного года. Егор вычитал смятение и тревогу в ее лице.       — Только не говори, что боишься меня, — старался он произнести как можно спокойнее. — Или родители не разрешают разговаривать с незнакомыми? — а это уже прозвучало с издевкой.       — Ну… Типа того. Все гораздо сложнее на самом деле, — Ксюша вздохнула и замолчала.       — Гулять в людных местах не могу, прости, — напомнил Крид.       — Снова не судьба, — она улыбнулась и изобразила разочарование, поджав губы и вскинув брови.       Ксюша с недоверием смотрела на него, на машину, на людей вокруг. Как-то странно все это было. С одной стороны, чего бояться, ведь он — известный человек? Придать огласке любое происшествие можно будет на раз-два. А с другой, быть может по той же причине и не получится.       — Ты знаешь, сколько мне лет? — спросила она, понимая, что он не отступит. Сегодня.       — Ага. Вышневская Ксения Дмитриевна, двух тысячи четвертого года рождения. Четырнадцатого января исполнилось восемнадцать. Больше ничего не знаю, — он поднял ладони, «сдаваясь». — Я тебе клянусь, что ничего плохого не задумывал. Наоборот. Ты мне понравилась. Хотел пообщаться, познакомиться получше. А то уже и вправду нас судьба сталкивает который раз, а мы толком не разговаривали. К тому же ты меня еще и заблокировала. Что мне еще делать? И… я взял тебе кофе, и тебе лучше поторопиться, пока он горячий. Твой какой-то фрапучино или мокачино…       Ксюша все еще молчала, сверля взглядом Егора, и вела внутренний диалог с самой собой.       — Скинь маме геолокацию, скажи, что едешь на такси… м? — добил Егор.       Ксюша нервно хохотнула. Ага, гениальный план. Надежный, как швейцарские часы.       — Миндального круассана не было, но… я взял пончиков, — продолжил он заманивать ее. —  Подумал, что ты проголодаешься после занятий. Уже… поздно как бы.       — Почему? — резко спросила Ксюша, имея в виду не круассан и пончики. Тоном, будто Егор на допросе. У мамы научилась.       Егор пожал плечами.       — Сам не знаю.       — Я не дам тебе того, что ты хочешь, — она предупредила. — Зачем тогда я тебе?       В ответ услышала усмешку:       — Ты не будешь со мной разговаривать?       — Я имею в виду твою конечную цель.       — Конечную цель? — задумчиво протянул Егор. — У меня ее нет. Она, может, появится после разговора с тобой. Я привык сначала узнать человека получше, прежде чем строить какие-то планы на него. Логично, не думаешь?       Ксюша молчала. Логично, но правда ли?       — Отошлю локацию и скину фото машины, — пошла на компромисс.       — Могу еще расписку написать, что не собираюсь тебя убивать или насиловать.       — Расписка в суде не имеет юридической силы, — буркнула Ксюша, фотографируя номера на заднем и переднем бамперах. Егору оставалось лишь замолкнуть. Откуда она это знает?       Он молча дождался, пока она решит все вопросы своей безопасности, и открыл ей пассажирскую дверь, приглашая сесть. Глядя на ее почти голые коленки, еле скрываемые пуховиком, он винил себя, что разговор так затянулся. Замерзла уже, наверное. Как раз протестируем подогрев сидений в этой малышке.       Ксюша аккуратно опустилась в непривычно низкую машину и тут же почувствовала, как пассажирское кресло будто обняло ее со всех сторон. Через секунду оно вообще начало нагреваться. Да, такого даже в «комфорт+» нет.       — Далеко живешь? — спросил Егор, выставляя навигатор и параллельно включая музыку.       Она долго думала над ответом, с тревогой просчитывая свои ходы наперед.       — Далековато. Давай договоримся, что ты высадишь меня у метро «Свиблово».       — Окей, мэм.       — Мисс, — поправила Ксюша. Егор усмехнулся.       — Пристегнись, мисс.       Среди всех контактов, кому она могла бы доверить свою жизнь без угрозы для нее же, были папа, Миша и Лиза с Илой. Ксюша отправила свою локацию и номер машины с текстом: «еду в такси. я на всякий». Фото машины решила не отправлять: слишком круто. Номер же переписала ручками и отправила в виде текста. В голове она прокручивала вероятность пересечься с мамой. У метро она редко бывает: ездит на своей красной «Мазде» и ни за что ее не променяет на общественный транспорт. А станция метро находится с другой стороны: не на той дороге, по которой мама возвращается домой. Ксюша глянула на Егора: его же никто не контролирует. Каково это?       — Это для тебя, — татуированный водитель кивнул на два стакана кофе, которые дожидались своего часа в подстаканниках между водительским и пассажирским сидениями.       — Спасибо, — тихо поблагодарила она. — Точно ничего не подмешал?       — Ты думаешь, что мне — Егору Криду — нужно что-то кому-то подмешивать в кофе, чтобы получить желаемое?       — Так подмешал или нет?       — Нет конечно, господи! — почти возмутился он. — Ты можешь выйти из машины и пойти рядом, если тебе так будет спокойнее. Будем общаться через окошко.       Ксюша неожиданно для Егора рассмеялась.       — Хорошо-хорошо, — она взяла ближний стакан и отпила горячий напиток, довольно вздохнув. — Записывал, что ли? Все, как я люблю. Даже сироп правильный.       — Годы тренировок, — Егор усмехнулся.       — Спасибо за информацию, — она усмехнулась.       Егор сосредоточился, выезжая с узких улочек Патриков. Не любил он эти столпотворения и однополосные дороги. Любил широкие шоссе, проспекты и автобазы. Любил гонять. Любил ощущать силу машины, мощь ее двигателя и собственную свободу. Все то, чего не знала Ксюша. Ксюша впервые сидела на пассажирском. Впервые сидела в такой дорогой машине и впервые сидела в такой дорогой машине на пассажирском, да еще и с парнем, который катает ее по заснеженной Москве.       — Не любишь настойчивых? — прервал тишину Егор. — Или любишь поломаться?       — Люблю, когда спрашивают моё мнение, — Ксюша фыркнула, протирая руки влажными салфетками и антисептиком, чтобы приступить к пончикам.       — Вот так, да? — он улыбнулся тому, какую стерву эта малышка из себя строит. Совсем не вяжется с ее ангельским личиком, но о-о-очень забавно. — Ладно, снежная королева, давай сначала начнём? Я тебя не для того кормлю, чтобы ты на меня дулась.       — Слушай, наверное, нужно сразу обозначить. Не нужно было садиться в машину…       Егор нахмурился и мельком покосился на нее. Ну все, сейчас расскажет про своего богатенького папика, которого она ни на кого не променяет без повышения чека. Так и знал ведь.       — В общем, если ты думаешь, что у нас что-то получится, то я очень сильно сомневаюсь. Да, вся эта история со встречами очень романтичная, и этот вайб, что звезда влюбляется в серую мышку тоже все любят, но… Мои родители… То есть моя мама… очень… сложная. У меня будут проблемы, если нас увидят вместе. Понимаешь?       Егор усмехнулся.       — А ты? Ты не сложная?       — Гораздо проще, чем она. Как минимум, стремлюсь к этому, — она пожала плечами.       — Ну-ну, — он подавил смешок, но Ксюша все равно заметила. — А вы… или мама твоя... вы мусульмане?       — Что? С чего бы? — недоумевала Ксюша.       — Ну… У тебя будут проблемы из-за того, что ты общаешься с мальчиком? Ты с Кавказа, наверное?       Ксюша рассмеялась.       — Нет. Но так было бы гораздо проще. Сорри, просто из меня пытаются лепить что-то… Короче, не парься. Просто правда… Ты зря тратишь время. Это, скорее всего, наша первая и последняя встреча.       Егор хмыкнул.       — Покажите мне хоть одну маму, которой я не нравился.       — Ну, да, у тебя с моей мамой в любом случае больше шансов, чем со мной.       — А вы с ней сильно похожи?       — Внешне — да.       — Ну, тогда мне подходит, — Егор хитро улыбнулся и посмотрел на Ксюшу.       Она широко лыбилась и пошмыгивала носом. Уже сняла шапку, выпустив на волю высокий хвост густых темных волос, а когда перехватила взгляд Егора, сразу засмущалась и потянулась за пончиками, чтобы отвлечься. Егор умилился ее непосредственности и попрощался с пончиками.          Отвернулся, чтобы следить за дорогой, и понял, что хочется снова посмотреть на Ксюшу. Жаль, что в этой машине нет автопилота.       — Так и когда ты свободна? Когда тебя можно пригласить на свидание? — Егор сначала спросил, а подумал после. Нужно было сразу назначать время и место! Вот же олух. Совсем разучился ходить на свидания, только если они не проходят в его спальне.       — Свободна? — Ксюша хмыкнула, грустно улыбнувшись, и замолкла, залипнув в пол.       — Так, Ксения, давай колись. Не нравится мне это, — Егор напрягся. — Не держи меня за дурака. Злая мама, да, знаю, слышал такие истории миллионы раз, давай уже настоящую причину. Парень? Мужчина? Папик? С кем-то встречаешься? Обещаю не высаживать тебя посреди Ярославки.       Ксюша замерла. Пазлы в голове не складывались. Эта малышка знала наизусть все формулы тригонометрии, могла объяснить первокласснику правило буравчика и второй закон термодинамики, но про человеческие отношения она не знала абсолютно ничего. Про любовные — только из фильмов. Неужели кто-то может прикрываться злой мамой, чтобы скрыть, что он с кем-то встречается? Судя по его словам, у него даже были девочки, которые так говорили? Что за бред? Почему не ответить честно?       И почему она ответила честно, а ей не верят?..       — Что? — смогла только выдавить из себя Ксюша.       — Не заставляй меня перефразировать это в более грубую форму.       — Я не вру! — возмутилась Ксюша, демонстративно вернув всю обещанную ей еду на место. Пусть теперь доедает покусанный пончик и остатки кофе. Егор прижал рукой крышку от стакана, боясь, что он разольется.       — Осторожнее, — тихо и строго сказал он.       — Извини, — тут же отозвалась Ксюша.       Молча проехать они смогли лишь один перекресток. Егор взвешивал в голове все «за» и «против», отметал подозрения и придумывал новые. Главным аргументом остался ее десятый айфон, когда уже пятнадцатый на подходе. А Ксюша закипала. Она поняла, что Егор ее уже не убьет, но за себя она не могла ручаться. Бесил. Не верил. Бред!       — И ты извини, — он вдруг прервал тишину, и челюсти Ксюши разжались. — Вокруг меня много врунов. Всех приходится проверять, уж пойми. Расскажешь что-нибудь о себе?       — Зачем? — равнодушно спросила она. — Я тебя уверяю, что ты не сможешь со мной встречаться.       — Ты сейчас серьезно или на понт меня берешь?       — Да хватит меня подозревать в чем-то! — она всплеснула руками. Егор почувствовал на правой стороне своего лица прожигающий взгляд Ксюши. — Я живу от звонка до звонка! Ухожу из дома пораньше, чтобы с ней не пересекаться, прихожу позже, чтобы сразу лечь спать! Я постоянно на телефоне, потому что если не взять трубку, то она… сразу начинает подозревать. Так же как и ты, — осуждающе процедила она. — Я вся в учебе, я с подругами вижусь пару раз в месяц, потому что каждый раз, когда это происходит, я выслушиваю дома сплошные обвинения в том, что я не сижу дома, что у меня ветер в башке, что… — она вдруг замолкла, выдохнув. — У меня скоро соревнования. Я еле на них сторговалась с мамой! Ты думаешь, мне нужна проблема в виде… сколько тебе там? Тридцатилетнего мужика, который решил со мной за ручку погулять?!       Егор дал ей минуту, чтобы она успокоилась, а после произнес:       — Вот теперь верю.       — Ты издеваешься!       — Ладно-ладно, злюка. Что за соревнования хоть?       — Волейбол, — вздохнула Ксюша.       — Сильно бьешь, получается?       — Получается.       Егор веселился. Давно он не общался с такими забавными и эмоциональными девчонками.       — Давай тогда поговорим, как два человека, которые больше никогда не увидятся. Представь, что я таксист. Я вот вообще для души таксую, а так у меня бизнес есть. Общепит и ансабмль свой. А ты чем занимаешься?       — У меня ни бизнеса, ни времени на хобби. Если я не в школе, то у репетиторов. Если не у репетиторов, то на тренировке. Если не там и не там — то либо я умерла, либо уехала к папе, — все еще злобно бурчала Ксюша, хоть и заход Егора ей понравился.       — Папа в Пензе, я так понимаю? А мама здесь, наверное?       — Ага.       — Я тоже из Пензы.       — Я знаю.       — Еще бы.       Эта поездка не вызывала у Ксюши ничего, кроме тревоги. Озиралась по сторонам, надеясь нигде не увидеть мамину машину или ее ошеломленное лицо, смотрящее прямо в Ксюшину душу из соседней машины. Лучше было бы вообще не вертеть головой по сторонам, но откуда ей знать.       Хотя Егор и старался ее развеселить и отвлечь, Ксюше казалось, что он просто не принял ее слова всерьез. Было обидно. Обидно узнать, что парни могут вести себя и думать так же, как и твоя взбалмошная мамаша. Даже непонятно, что хуже. Одно радует: Крид пока едет по маршруту, заданному навигатором, а Ксюша все еще не расфасована по мешкам.       Они съехали с «трёшки» и уже проезжали ВДНХ. Навигатор показывал, что оставалось девять минут до прибытия к пункту назначения. Ксюша постаралась расслабиться, слушая рассказы Егора о своем детстве в Пензе, о родителях и почему-то о машинах. Она постаралась абстрагироваться от пугающих мыслей, убедить себя, что, если Егор довезет ее до метро, то ничего страшного не произойдет. Мама не узнает. Они попрощаются и больше не увидятся.       О последнем Ксюша уже начинала жалеть.       — Как насчет объятий? Просто на прощанье, честное слово! — Егор вскинул ладони, мол я чист.       Ксюша улыбнулась и одновременно пожала плечами и кивнула. Егор усмехнулся, окончательно уяснив, что Ксюша сама понятия не имеет, что и как с ней нужно делать. Он утянул ее в объятия. Ксюшу пробрала необъяснимая дрожь.       — Ты зря на остановке встал. Нельзя так, — Ксюша запереживала и быстро высвободилась из хватки Егора.       — Для меня многие правила имеют исключения.       — Пафосно. Правила ПДД — не лучшая область для понтов, — она приоткрыла пассажирскую дверь.       — Давай, чеши домой уже. Разблокируй хотя бы!       Говорят, в Москве на дороге нужно опасаться двух видов автомобилей: каршеринга и такси. И не парковаться в неположенных местах.       Выходя из машины, Ксюша услышала скрип тормозов, звук удара двух железяк друг о друга, и скрежет металла. Ее тут же почти катапультировало вперед. Она зацепилась ногой за бордюр, влетела головой в угол двери, отчего рассекся лоб и из него хлынула кровь. Но это не самое страшное. Самое страшное, что она, падая, выставила левую руку вперед, и на нее и упала всем весом. Рука мгновенно разразилась острой болью, а из глаз хлынули слезы.       Сквозь маты Егора и причитания свидетелей, тут же сбежавшихся к ней, она услышала свое имя, хотя в ушах и звенело.       — Ксюша!       Она медленно обернулась. В них врезалось такси. «Киа Рио». Чертовы водители чертового эконома. Удар пришелся на задний бампер красной «бмв», от этого ее подало вперед и поэтому Ксюша буквально вылетела из нее.       — Рука… — прошептала Ксюша, чувствуя, как по щекам начали катиться слезы с новой силой.       — Ксюша, ты в порядке? — абсолютно целый Егор подбежал к ней и поднял ее лицо к себе, ужаснувшись от крови, которая текла со лба до подбородка тонким ручейком, капала на светлый пуховик и смешивалась по пути со слезами.       — Рука… — повторила она. — Нет… Нет!       — Не отключайся только, — попросил Егор, разглядывая кровоточащий лоб.       — Какой… Какой отключайся… Я… Я руку сломала! — на нее накатывала истерика: она начинала проглатывать слова. Егор достал свой телефон, чтобы вызвать скорую, и тем временем заметил, что Ксюшин валяется рядом. Точнее, то, что от него осталось.       — Починим мы твою руку, — ответил он.       Но этот ответ Ксюше не помог. Она не знала, от чего плакала сильнее: от боли или обиды и несправедливости. Скорее, от безысходности. Боль в голове усилилась, будто внутри взорвался вулкан. Ей хватило только понять, что она сидит на коленях, на холодной брусчатке, которая покрылась фирменной московской слякотью вперемешку с химикатами. Но холодна она не чувствовала. Лишь боль и обиду. И нежелание идти домой в таком состоянии. Это была последняя мысль, прежде, чем она потеряла сознание, и Егор еле успел подхватить ее.