Заклеймен и влюблен

Кожаный ошейник привычно окутал его шею. По ее приказу он упал на колени и пополз на коленях к кровати, но не дополз, остановился. Его госпожа сидела там и с безразличным выражением лица смотрела на него. Он не смел даже поднять на нее глаз, смотрел из-под лба, стараясь быть осторожным, чтобы повелительница не заметила этого. Раб должен был заслужить ее расположение, чтобы она была довольна им. Он прикоснулся своими губами к изысканной бледной ножке, целуя ее. Но она резко выдернула ногу, оторвав ее от его поцелуев. Парень закусил губу, он прогневал свою повелительницу. Следовательно, нужно сделать все возможное, чтобы заслужить ее прощение. — Я недовольна тобой, так что сегодня ты будешь наказан. — холодно проговорила она. — Знаю, я заслужил. — Я позволяла тебе говорить? — ее голос звучал презрительно. — Такой слизняк, как ты, не вправе даже голоса подать без моего приказа. Ты заслуживаешь дополнительного наказания за это. Радуйся, я сама буду наказывать тебя. Раб кивнул, зная, что даже звук его голоса без ее разрешения раздражает госпожу. Он должен быть безропотным, чтобы заслужить прощение своей повелительницы. Парень был готов на все, чтобы она была довольна. Госпожа схватила конец поводка, свисавшего с ошейника, поднялась и заставила его стать так, как было удобно ей. Он слегка задрожал от предчувствия. По голой коже пробежали мурашки, а член медленно начал вставать и наливаться кровью. Она провела по его спине концом кнута, заставив вздрогнуть. Потом кнут на секунду отстранился, раздался звонкий свист и на спину обрушился первый удар, но не такой сильный, как раб ожидал. Неужели повелительница все же решила быть милосердной. Однако следующий удар заставил его зашипеть, будучи гораздо сильнее обычного. Нет, на милость не стоит рассчитывать. Госпожа сначала сыпала сильными ударами, обжигая обнаженную спину, потом остановилась и провела по его спине нежными пальчиками, от чего ему пришлось закусить губу, чтобы не застонать. Она убрала руку и продолжила, но уже ударяя по незащищенным ягодицам. Он сходил с ума от смеси боли и удовольствия. Повелительница знает, как его наказать и одновременно доставить удовольствие. Очевидно, он как-то выдал себя, потому что она резко прекратила его избиение и маленькими шагами подошла к его опущенной голове, наклонилась и подняла его голову. Парень все еще держал глаза опущенными, не смея приподнять их на нее, так как она не позволяла ему это делать. Госпожа резко замахнулась и сильно ударила его по лицу. — Я не позволяла тебе наслаждаться, раб. Ты должен быть наказан, а не награжден. Ты понял? Не слышу. — Да, госпожа, я понимаю. — Будь хорошим мальчиком и я тебя прощу. Она наклонилась и поцеловала его, кусая за губы. Он не посмел отстраниться, но все еще наслаждался болью, которую повелительница ему дарила. Она оторвалась от него и поднялась. Госпожа немного отошла и прикоснулась ножкой к его напряженному члену. Парень сжал зубы, сдерживая стон, задрожал. Она игриво касалась его члена, а после прекратила и снова занялась спиной, нанося все более болезненные удары. Он стиснул зубы, но это не спасло его от незваных стонов. Спина, ягодицы… через некоторое время она занялась его ногами, однако не так часто. Раб дрожал задыхаясь. Его спина была покрыта рубцами и шрамами, старыми и новыми. На его бледной коже они особенно выделялись. Среди них были стилизованы первые буквы ее имени как вечное напоминание власти над ним. Из некоторых даже вытекали капли крови. Зато госпожа, кажется, была довольна. Последние удары она наносила уже не так сильно. После последнего удара она взяла стакан с водой и вылила на его покрасневшую кожу. Он зашипел и чуть не заорал. Зато туман в голове рассеялся, и раб почувствовал боль во всех ранах. Повелительница слегка толкнула его и натянула поводок, чтобы он поднялся. Качаясь, парень поднялся на нетвердые ноги. Он все еще старался не смотреть на нее, хотя это было тяжело, поскольку она была гораздо ниже его. Ее маленькая фигурка была одета в черную кружевную ночную рубашку. Косы распущены. Дыхание девушки было слегка ускорено, видно было, что она желает большего. И раб был готов удовлетворить свою госпожу, чтобы она простила его. Таща его за поводок, повелительница заставила парня опуститься на кровать. Он зашипел от боли после контакта с простыней. Тем временем она оседлала юношу и медленно опустилась на его член. Тесные стенки ее достаточно мокрого влагалища сводили с ума даже больше, чем боль. Госпожа была похожа на наркотик, так желанна, он не мог ею насытиться. Она положила его руки на свою талию и принялась двигаться. Поводок повелительница намотала себе на руку, заставляя раба чувствовать удушение. Она буквально скакала на нем, с лязгом насаживаясь на его член и лаская себя одной рукой, а другой держала поводок. Парень чувствовал, как сжимается ошейник на его горле, перекрывая ему доступ к кислороду. В голове все затуманивалось, единственное, что могло его отвлечь — боль в спине и теснота стенок ее влагалища. Они резко сокращались, и он почувствовал, что больше не сможет сдерживаться. Особенно сильный захват ошейника обхватил его горло он с хрипом кончил. Воздух закончился, и парень погрузился во тьму. Очнулся он и выдохнул, чувствуя, что ошейника больше нет. Его шею нежно целовала и гладила Уэнсдей. Заметив, что Ксавье пришел в себя она поцеловала его в губы, а он ответил ей. Его темный мучитель, даривший ему удовольствие. Гот оторвалась от его губ и снова погладила его шею. Все тело болело и томилось от удовольствия. — Моя госпожа довольна? Она меня простила? — тихо спросил художник слегка хриплым голосом. — Я подумаю. — ее улыбка давала ответ. Она перевернула его на живот, сначала нежно целовала отметины, а затем смазала мазью для лучшего заживления ран. Он сдерживал шипение от контакта с мазью и ее прохладных пальцев. Зато оно того стоило. Большинство не поймет зачем подвергать себя подобным пыткам. Когда-то художник тоже так думал. А вот Уэнсдей, как истинная Аддамс любила боль и умела ею наслаждаться. Поэтому однажды она предложила принести в их интимную жизнь что-то новое. Он уступил раз, другой… И не пожалел. Конечно, Уэнс вводила разнообразные пытки медленно, позволяя ему привыкнуть, приспособиться и научиться получать удовольствие. Раньше она тоже это делала с другими, но не для секса, этот опыт очень им помог. Ему пришлось некоторое время полежать на животе, чтобы мазь впиталась и подействовала. Большинство ран и ссадин на нем быстро заживают, но шрамов и рубцов на нем было достаточно, причем не только от кнута девушки. Были еще шрамы от когтей хайда, тогда чудом его не растерзали, как Юджина или Роуэна, тело которого располосовали так, что и нельзя было зашить. Были еще другие шрамы от их приключений. Для него это были отметины, которыми он гордился. Прошла неделя после похищения. Трупы похитителей нашли позже, на какой-то заброшенной трассе. Следов насильственной смерти на них не было, эксперты так и не смогли установить причину смерти. Следствие продолжалось дальше, однако уже было очевидно, что оно зашло в тупик. Посредник тоже был мертвым, никакой информации о заказчике при нем не было. Некромант вызвала его дух и допросила. Оказалось, что это был его старый клиент, но кто он такой, посредник не знал. Клиент сам выходил на него, давал заказы и платил. Больше ничего посредника не интересовало. Казалось, что ниточка оборвалась, однако упрямая Аддамс все же исследовала связи и контакты, надеясь что-нибудь найти. Зато вернулся из командировки Петрополус, призвавший своего друга вечером сходить в бар, выпить, отдохнуть. Услышав это, гот с косичками нахмурилась, но отпустила его, предупредив, что если парень приползет домой пьяный, то будет спать на коврике у дома, так как она внутрь его в таком виде не впустит. Он рассмеялся и сказал, что будет снова выпрашивать у нее прощение. Девушка ответила, что прощение просить Ксавье будет только после того, как протрезвеет, ведь в пьяном виде она его к себе не подпустит. Он хотел напомнить ей все случаи, когда они занимались сексом под алкоголем, однако промолчал. В последнее время некромант была несколько раздражена и часто огрызалась. Чаще, чем обычно, лучше ее не злить лишний раз. У него и так плохие предчувствия, тревожные сны, от которых провидец просыпался в поту, хотя картинка была неясной, он видел свою девушку, лежавшую свернувшись калачиком и рыдающую. Днем Торп занимался новой картиной, а когда наступил вечер, уехал в город, встретился с Робертом, который рассказал ему последние новости, передал необходимую информацию о прошлой выставке, подводя итоги. Также молодого художника приглашали на частные вечеринки, на званые ужины и другие важные мероприятия. Расспрашивали о планах на новые выставки, предлагали инвестиции и тому подобное. Обычная рутина, которой занимался Ллойд. Судя по словам Роберта, все шло больше, чем хорошо. Конечно, нужно поддерживать эту популярность и работать дальше, но уже можно сказать, что юношу ждет успех. Ксавье вышел из помещения, окрыленный успехом, как тут наткнулся на симпатичную светловолосую девушку, которая показалась ему знакомой. Присмотревшись к ней, он понял, что это Оливия Вейл, с которой парень познакомился на выставке. На этот раз она выглядела не столь элегантно и хищно, как тогда, а даже очень мило. Можно было перепутать с ангелом. Многие мужчины были готовы целовать ее следы, чтобы она только обратила на них внимание. Даже Ксавье отметил ее привлекательную внешность, подумав, что, если бы не Уэнс, он подумал бы над отцовским предложением. На этот раз Оливия не казалась такой настойчивой, напротив, застенчиво улыбнулась. Проигнорировать ее было нельзя, хотя юноша решил для себя, что долго с ней разговаривать не будет, просто поздоровается и быстро покинет, ссылаясь на срочную встречу. — Мистер Торп, какая приятная встреча. Я Оливия Вейл, помните, мы познакомились на выставке. — Да, помню. — кивнул он. — Вы дочь друга моего отца, Тобиаса Вейла. Мне жаль, что выставка закончилась на такой неприятной ноте… — Мы волновались за вас, попытались использовать свой дар, но почему-то он не сработал. Мне очень жаль, что мы не смогли вам помочь. К счастью, вы смогли освободиться. — Да, мне повезло. — На самом деле я хотела извиниться. — сказала девушка и увидев его изумленный взгляд, продолжила. — Моя семья вела себя недостойно на этой выставке. Просто мой отец что-то рассчитал и решил, что мы с вами идеальная пара. Поэтому решил, что мы обязательно должны пожениться и завести детей. Я точно не знаю, о чем они договорились, какие видения видели и видели ли что-нибудь. Меня тоже поставили перед фактом. — Я думал, что вы были не против… Ваше поведение явно на это указывало. — заметил провидец. — Я завишу от отца, поэтому приходится подыгрывать ему. — вздохнула Вейл. — Конечно, вы мне с самого начала понравились, но когда я увидела вас с той девушкой… Уэнсдей, кажется… То, как вы смотрели друг на друга, я даже позавидовала, хоть ваш взгляд и показался мне какой-то… Хорошо, это не мое дело … Прошу, простите нам. — Я принимаю ваши извинения, но, прошу, передайте своему отцу, что у меня уже есть любимая девушка, мы проживаем вместе и я не намерен ее покидать. Потому меня его предложение не интересует. — Я передам ему. Правда, сомневаюсь, что он послушает меня. Отец если что-нибудь вбил себе в голову, то не отступит. — А мне вы что предлагаете, мисс Вейл? Перекроить свою жизнь через капризы вашего отца? — ему уже не нравилось куда завел их разговор, поэтому собирался послать ее и наплевать на грубость. — Нет, конечно, этого не нужно делать, мистер Торп. — поспешно возразила она. — Я вас понимаю… Просто, я хочу вас попросить не быть резким с моим отцом, если он все-таки будет настаивать на своем. — Я попробую, но ничего не могу обещать. Особенно если он снова будет делать свои попытки при Уэнсдей. Тогда никто не сможет ручаться за его жизнь и здоровье, можете мне верить. — Да, репутация у семейства Аддамс несколько специфична. И все же я, надеюсь, вы прислушаетесь ко мне. — Я также. — И еще, мистер Торп, я все же надеюсь, что, несмотря на сложившуюся ситуацию, у вас не будет неприятного впечатления обо мне и моей семье. Вы действительно талантливый художник и мне очень понравились ваши картины. — Благодарю, мне очень приятно. — И мне хотелось бы стать вашим другом… — Мисс Вейл… — прочистил Торп горло, понимая, куда все идет. — Я понимаю ваши порывы и раскаяние, но, думаю, что на данном этапе наша дружба будет не совсем кстати, поскольку это может дать надежду вашему отцу. Я не прочь встречаться с вами на разных мероприятиях, но сейчас о близкой дружбе не может быть и речи. А теперь прошу меня простить, у меня важная встреча. — Да, конечно. Оливия выглядела несколько растерянно и на секунду он пожалел, что, по сути, грубо отшил девушку. Может быть, она действительно хотела как лучше. Однако, на данном этапе ее желание дружить выглядит как продолжение спектакля, который был на выставке. Словно Вейл запланировала долгий штурм. Нет, наверное, у юноши все же паранойя. Зачем Вейлам тот, кто готов демонстративно отказаться от их дочери. Они могут найти себе более выгодного зятя, который с радостью породнится с их семьей. Или дело все-таки в видениях. Тобиас мог увидеть что-то такое, что заставило его проявлять упрямство, а Оливию плести интриги. По своему опыту провидец знал, что видения только показывают один из вариантов будущего и полностью доверять им нельзя. Вейлы должны это знать не хуже его. В любом случае это его не касается, у него уже есть его Уэнс. Горгона уже ждал его в баре. За эти годы Аякс практически не изменился, разве что стал шире в плечах. Он был в простых джинсах и футболке, с очередной забавной картинкой, на голове неизменная шапочка. Жизнь с Энид также практически его не изменила, возможно, заставила смотреть на мир более позитивно. Петрополус был одним из первых, кто узнал отношения Ксавье с Уэнсдей, при чем он был, мягко говоря, шокирован этим фактом. С тех пор горгона постоянно называл друга безумным камикадзе и часто шутил на тему их отношений. Гот с косичками терпела Аякса, поскольку он был другом ее парня и встречался с ее лучшей подругой, однако часто выдавала в его адрес какую-то колкость. Так что между этими двумя не совсем теплые отношения, они максимум терпели друг друга. — Здоров, бро. — обнял Торпа Петрополус. — Я слышал, что тебя похитили. Снова Аддамс со своей семейкой чудит? — Нет, на этот раз все серьезно. — возразил художник. — Кто-то нанял бандитов, чтобы они меня похитили. — И есть предположение, кто это мог сделать? — Нет, никто не знает. Нет, сами похитители, ни их посредник. Как в воду канули. — Что даже наша хваленая Уэнсдей не знает? Что-то мне не верится. После фиаско с хайдом она ни разу не ошибалась. Даже вычислила нас, когда мы украли ее шоколадку, а Вещь нас прикрывал. — Потому что у кого-то тогда был весь рот в доказательствах. — хихикнул Ксавье. — Ты друг, мог бы и подсказать. — притворно обиделся горгона. — А так мы оба пострадали. Хотя тебе мазохисту не привыкать. Ты же готов на что угодно, чтобы твоя Уэнс была довольна. — Ой, заткнись. — Да, вообще почему ты опоздал? Какие проблемы? Я думал, что у тебя все на мази. — Нет, с этим все в порядке. Просто один друг моего отца хочет породниться. Они тогда пришли на выставку и чуть ли не публично сватали меня своей дочери… — объяснил Торп. — И они еще живы? Что-то не похоже на нашу Уэнс. Или она еще не в курсе? — удивился Петрополус. — Нет, Уэнс тогда была на выставке и все это видела. Но тогда было мое похищение и стало не до того… — Вот как… — А сегодня мы встретились с этой девушкой. Сначала все казалось хорошо, она приносила извинения, говорила, что жалеет, что отец ее заставляет и тому подобное… На самом деле я не слишком понял, зачем ей все это. А в конце она заявила, что желает стать моим другом. Представляешь? — Ксавье сам не знал, как на все это реагировать. — Чувак, тебя просто разводят. — рассмеялся Аякс. — Они явно настроены на серьезную осадку. Девушка хоть симпатичная? — Очень. Но не в том суть. Я же показал свое отношение к этому, к тому же у меня есть девушка… Почему они так настойчивы? — Бро, ты сам прекрасно знаешь, что отказ только заводит. — Знаю. Я помню, как многие из наших одноклассников говорили, что мы с Уэнсдей долго не продержимся в отношениях, но прошло более десяти лет и мы вместе. Отец тоже не верит, что мы с Уэнс еще немного продержимся, мол, скоро ты захочешь иметь семью, детей. — Частично он прав. — Но я не хочу иметь детей от другой женщины. Мне это не нужно. Почему никто не хочет этого понять? — А что по этому поводу говорит Уэнсдей? — Ты же ее знаешь. Как всегда, эта шарманка: я не хочу выходить замуж, не хочу иметь детей, хочу жить для себя. — Ага, а если разобраться, она живет для вас обоих… Неожиданно раздался звук вызова на телефоне у провидца, и он не ответил другу. На дисплее отображается контакт Энид. Интересно, почему она ему звонит по телефону? Узнать, как там Аякс? Однако волчица сначала должна была позвонить своему парню, а впоследствии, если бы не смогла дозвониться, уже набирала бы ему. Петрополус не отключал свой телефон. Зачем она ему звонит? Торп нажал кнопку, чтобы ответить. — Алло. — Ксавье… — ее голос прозвучал истерически. — Мы с Уэнсдей в больнице. Я уже сообщила ее родным. — Что?! — не понял он, у его девушки, как и у всех Аддамсов, было идеальное здоровье, она практически никогда не была в больнице. — У нее неожиданно открылось кровотечение… — плакала Энид. — Приезжай скорее, я тебе сброшу геолокацию. Внутри у него все похолодело. Что могло случиться с его возлюбленной? Авария? Хорошо, что они с Аяксом еще практически не успели выпить… Хотя, даже тогда ему было бы наплевать… Главное поскорее добраться до больницы. Они с горгоной практически побежали к автомобилю Торпа. Некоторые посетители кричали им вслед, однако им было безразлично. Они торопились. Ксавье впервые было наплевать на превышение скорости и правила дорожного движения. Он молился всем богам и сущностям, чтобы с Уэнсдей было все хорошо. Конечно, как у некроманта у нее больше шансов, но и она не всесильна, особенно если травмы серьезные. Как ему хотелось, чтобы волчица просто преувеличивала, как она умеет обычно. Чтобы все это было просто злой шуткой гота с косичками, которая просто решила над ним так посмеяться. Как же хотелось надеяться на это, хотя разум и подсказывал, что раз Аддамс в больнице, то все более чем серьезно. Еще сегодня с ней все было в норме, они даже занимались жестким сексом. Неужели все же она во что-то вляпалась? Это очень похоже на нее. Возможно, на них напали или сама некромант на кого напала и ее ранили. Главное, что она в больнице, там больше шансов, что ей помогут. Они буквально вбежали в приёмную, где на них уже ждала расстроенная Энид, которая провела их в операционную. Родные Уэнсдей уже ожидали под дверью. Волчица всхлипывала, рассказывая, что они встретились в кафе, так как их ребята пошли вместе гулять. Неожиданно некромант схватилась за живот, попыталась встать и пройти несколько шагов, как упала на пол, а ее нижнее белье было все в крови. Поэтому Энид и вызвала скорую. — Так что с Уэнс? — чуть не тряс ее художник. — Врачи говорят, что у Уэнсдей угроза выкидыша. — ответила ему Мортиша, а в ее глазах стояли слезы. — Что?! Этого не может быть… У нее же не может… — он был шокирован. — У некромантов могут быть дети. — напомнила ему миссис Аддамс. — Просто выносить ребенка женщине-некроманту очень тяжело из-за их магии. Ты должен знать об этом. — Да… — согласился юноша, вспомнив свое видение, как о мальчике, так и о любимой, вот к чему все эти сны и тревога. — А что говорят врачи? — Прогнозы неутешительные. Моя бедная летучая мышь… Весь мир буквально рухнул. Где-то глубоко в душе еще теплилась надежда, что все обойдется и врачи сумеют помочь готу с косичками. Торп был готов отдать все на свете, чтобы с его любимой все было хорошо, чтобы все это оказалось только ночным кошмаром. Весь мир прекратил иметь для него значение. Почему она ему не сказала? Знала ли она? Ни Аддамсы, ни Энид ничего на этот счет не могли сказать. Они ничего не знали. Как было больно. Это была гораздо большая боль, чем та, которая причиняла ему плеть. А ей там было еще больнее. Гомес успокаивающе похлопал его по плечу. Время практически остановилось, Ксавье показалось, что прошла целая вечность, когда наконец открылась дверь и оттуда вышел врач.