saratoga

— 2010 год —

      Наверное, без музыки и с приглушённым светом здесь было бы чересчур тихо и вместе с тем невыносимо тоскливо, если бы не Чимин. Его яркая макушка задавала нежное и игривое настроение, а под светом неоновых лампочек волосы переливались самыми неожиданными цветами. А его звонкий голос и дружелюбный смех добавляли жизни в это мёртвое в момент закрытия место.       — Сколько тебе лет? — спрашивал Чимин, вытирая салфеткой пот со лба. Розовая футболка липла к спине точно так же, как розовые шорты к разгоряченным бёдрам и заднице. Он очень хотел принять душ и сбежать отсюда. Пак вдруг по-доброму засмеялся, когда парень напротив стыдливо опустил голову и уставился на свои руки. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты похож на медвежонка? Ты школьник? Это ничего, если да, я тоже ещё школьник, пару месяцев назад мне исполнилось пятнадцать.       — Мне тоже пятнадцать.       — Правда? Круто! Но ты первый раз в таком месте? Тебе лучше не ходить сюда. Как ты прошёл? Здесь с этим очень строго и обычно не пускают несовершеннолетних. Ты как-то прошмыгнул или с кем-то пришёл? Я никому не расскажу, — тихо добавил Пак последнее предложение, когда парень замешкался.       — Я… прошёл сюда с каким-то пьяным дядькой, он принял меня за кого-то другого, и у меня получилось пройти вместе с ним, — медленно и неуверенно говорил он, нервно потирая руки. На Чимина он бросал только короткие и редкие взгляды сквозь чёлку светло-каштановых волос. Он не чувствовал себя комфортно — здесь или просто в данный момент — и поэтому не держал с ним зрительного контакта. — Я хотел познакомиться. Я увидел тебя на улице, когда ты шёл со школы, и с тех пор… я уже месяц хожу за тобой. Прости, я не хотел следить, просто не решался подойти.       — Мы ходим в одну школу?       — Нет. Я… увидел тебя из окна.       Чимин улыбнулся. На самом деле, к нему никто не тянулся, особенно последние полгода, когда слухи о нём стали распространяться в школе и за её пределами. Поэтому то, что кто-то пытался набраться смелости, чтобы познакомиться с ним, казалось чем-то удивительным и трогательным.       — Ты милашка, — назвал Чимин его своим фирменным словом. — Как тебя зовут?       — Тэхён.       — Я Чимин. Слу-у-шай, Тэхён, — протянул Пак, стараясь быть максимально деликатным, а также в безуспешной попытке замедлить свою речь. Ведь в отличие от Тэхёна, он всегда говорил быстро, почти скороговоркой. — Мне нужно бежать, моя смена закончилась, и я могу опоздать. Вы сегодня тоже не учитесь? Давай я дам тебе свой номер, чтобы ты больше не приходил, хорошо? — Пак стащил салфетку с края стола и стал судорожно искать ручку или огрызок карандаша. — Дьявол… Аджума! Принеси, пожалуйста, ручку! Аджума!       — Проклятье, чего ты разорался, как дворовый кот?! — выглянула высокая полная женщина из-за тяжёлой шторы за барной стойкой, метнув в сторону Чимина уничтожающий взгляд.       — Дай мне ручку, пожалуйста, мне нужно кое-что записать! — повторил Чимин. Та нашла ему ручку и, бубня под нос чудовищные комплименты, подошла к столу, чтобы, как он думал, воткнуть ему стержень куда-нибудь в область сонной артерии. Поэтому он поспешил её отвлечь: — Как думаешь, он похож на медвежонка? Милашка, скажи? Он так мило стесняется.       Тэхён смутился ещё больше и перевёл взгляд на свои колени. Чимин вновь добродушно засмеялся, но тут же опустил голову, снижая напор и получая наконец долгожданную ручку. Но на парня напротив тётушка даже не посмотрела, она вообще редко смотрела на посетителей, только продолжала хаять яркого и знакомого ей парнишку.       — Ей-богу, этот ребёнок меня с ума сведёт, — возмущённо-усталым тоном произнесла женщина. — В следующий раз попроси нормально и не ори так, как будто тебе только что яйца подрезали.       — Фу, ты всегда так грязно выражаешься, — заметил Чимин, бросая фразу ей в спину. Он протянул Тэхёну салфетку. — Вот, возьми. Может быть, мы подружимся. Только не приходи сюда, хорошо? Мне правда пора, я побежал, увидимся, медвежонок.       Чимин зачесал мокрые у корней розовые волосы и быстрым шагом удалился в служебное помещение. Он принял душ, смыв с себя на удивление спокойную рабочую смену. Ему даже не пришлось с усердием оттирать с кожи ощущения чужих прикосновений. Он торопился высушить и уложить волосы, которые ему скоро опять придётся красить заново, так как корни заметно отросли. Управился он довольно быстро и вскоре выглядел чисто, свежо, а ещё был вкусно пахнущим из-за бальзама для волос с ароматом лесных ягод. Пак залез в короткую пуховую куртку молочного цвета, надел цветную шапку и уже на ходу наматывал такой же цветной шарф вокруг шеи. Он одевался тепло и старательно следил за здоровьем, потому что болеть сейчас было никак нельзя.       До больницы он добирался почти бегом, преодолевая расстояние в три километра и пять этажей вверх по лестнице. Так что в отделение и комнату, в которой его мама уже находилась на диализе, он входил с одышкой. К счастью, пока здесь не было никого, кроме неё, а потому лишнего внимания он не привлекал. Его мама сидела в бежевом массивном функциональном кресле, когда он еле смог сфокусироваться на ней взглядом.       — До… ро… уро, — невнятно поздоровался Чимин и упал на стул рядом с выходом. Он даже бахилы забыл надеть. Если его заметит кто-то из медсестёр, то непременно выставит.       — Мин-и, ты опять бежал? Разве на улице не скользко?       Без макияжа, с потускневшими от болезни длинными каштановыми волосами, бледным и слегка желтоватым лицом она была чертовски красивой. Словно у неё получалось всё обращать в свою пользу. Она была невысокого роста, стройного телосложения, с изящными руками и выразительными глазами.       — Я же цел, — встрепенулся он, подчеркнув слова жестом. — Фух… Как твоё самочувствие?       — Солнышко, я в порядке, тебе необязательно было приходить. Лучше бы отдохнул, ты опять всю ночь работал. Когда ты мне уже расскажешь, где именно?       — Я потом тебе всё-всё расскажу, обещаю, но не сейчас. Я хочу побыть с тобой. Почему ты до сих пор здесь одна? Где все? Давай я спрошу, почему никто не приходит? Я быстро.       — Чимин, они скоро придут. Раз уж ты здесь, подай мне журнал вон с той тумбочки, пожалуйста. Тебе не нужно меня развлекать, милый.       Чимин ступал по комнате на носочках массивных ботинок, думая, что это не считается. Передал ей толстый журнал и вернулся на место. В комнате стало тихо, раздавался только шелест журнальных страниц и лёгкий шум диализного аппарата.       — Мам? Мама? — якобы шёпотом Чимин произносил слово на тон громче обычного голоса, только с соответствующей шёпоту хрипотцой, пока женщина не повернула к нему голову. — Я тогда отойду ненадолго? Я очень быстро пролечу по этажам!       — Опять твой секретный друг?       Чимин улыбнулся и, помедлив, кивнул.       — Хочу проверить, вдруг он сегодня здесь. Если это так, то я ему нужен. Я пулей вернусь, обещаю! Хорошо?       — Вот почему ты несёшься сюда сломя голову все три дня в неделю. Вовсе не из-за меня, — с тёплой и лукавой улыбкой заметила она, но не дала сыну возразить. — Солнышко, если он здесь, ты можешь задержаться, мне ещё долго здесь сидеть. Уверяю, ты ничего не пропустишь. Я почитаю. И скоро придёт господин Чхве, мне будет с кем скоротать время. Не торопись.       Вместо слов, которые обычно тяжело было держать при себе, Чимин поцеловал её в щёку.       — Мин-и, передавай ему привет, — напоследок добавила госпожа Пак. — В тот раз он показался мне очень робким. Надеюсь, я не обидела его вниманием?       — Конечно же нет, просто он… застенчивый. Но это только первое время! И только с незнакомыми людьми! Я скоро вернусь.       Что ж, в том, из-за чего он так спешил в больницу, она была права, верно? Иначе почему после её одобрения он пулей вылетел из комнаты и даже не нашёл времени, чтобы сбросить с себя куртку, шапку и шарф? Конечно, если бы не мама, его бы здесь вовсе не было, но его мама проводила в больнице три дня в неделю по шесть часов, поэтому торопиться к ней и бежать со всех ног каждый раз было бы странно. Она была под присмотром медиков, а также обычно в компании новых знакомых, которые разделяли с ней тот же недуг. Он хотел её поддерживать, хотел её развлекать, но он не был нужен ей ежеминутно. Так что очевидно, что спешил он в больницу не из-за неё.       Он спустился с пятого этажа на второй, перепрыгивая разом через несколько ступенек, чудом не сорвавшись вниз, когда сбился в шаге-прыжке. Он бы запросто мог заблудиться в этих бесконечных белых коридорах, если бы не успел выучить их наизусть. Пак свернул направо от пустующего медицинского поста, за которым обычно стояли женщины, напоминающие ему тётушку с работы. Они знали его в лицо и, возможно, намеренно прятались, когда видели, как он приближается? Что поделать, если Чимин с детства был активным и всегда находил о чём поговорить или о чём рассказать. Даже сейчас, когда его жизнь была откровенно мрачной и мерзкой, он вёл себя как ни в чём не бывало, а его рот по-прежнему не закрывался, стоило только найти собеседника. Но несмотря на это, была ощутимая разница между беседами с близкими для него людьми и беседами со всеми остальными. Вот почему он рвался сюда, ведь здесь он мог найти, увидеть и поговорить с одним из трёх родственных ему по духу людей. До него у Чимина были только мама и Намджун.       — Клубничка! — просиял Чимин, повернув за очередной угол и запретно припустившись бежать по больничному коридору. Юный парнишка сидел на крайнем сиденье трёхместной секции. У его тёмных, почти чёрных, и прямых волос была стрижка, напоминающая не то каре, не то паж. Когда он поднял голову на звук, его глаза тоже радостно засверкали, но, как всегда, просто так он ему не улыбался. Интересно, он просто хотел сохранить традицию и сдерживал себя или повод для улыбки был только в одном-единственном жесте со стороны Чимина? К сожалению, ответ на этот вопрос он услышит только спустя много лет. — Привет! Тебя снова не было несколько недель. Твою маму опять положили в больницу?       Парень кивнул. А Чимин упал на соседнее сиденье, вытянул ноги тяжело дыша — опять — и ласково потрепал своего особенного друга по густым и мягким волосам.       — Мне очень жаль, что её не могут оставить здесь до тех пор, пока ей не станет лучше, — с сочувствием сообщил Чимин, опустив руку. — Это несправедливо — выписывать кого-то только потому, что срок оказания бесплатной помощи заканчивается. Получается, чтобы человек не умер, он должен отвалить кучу денег. Я и сам от этого устал. Маме тоже нужны деньги на лечение, а нам даже занять не у кого. Я нашёл один… способ, но этого всё равно мало. Ну и мрак. — Пак достал телефон из дешёвой куртки и взглянул на время: 9:30. — Буфет откроется только через полчаса, и тогда я куплю тебе мороженое. Идёт? Ты не уйдёшь?       Парень отрицательно помотал головой. Чимин наконец снял куртку, шапку и шарф, а друг следом аккуратно убрал с его носа упавший с головы розовый волос.       — О… спасибо. Они стали чаще выпадать за последний год. Подозреваю, что это из-за дешёвой краски и утюжка. Мои волосы страшно непослушные. Если их не выпрямить, они становятся пушистыми, как грива у льва. Я завидую твоим волосам. Они у тебя всегда прямые! Ты такой милашка с ними. Сомневаюсь, что ты их укладываешь. Мама на диализе уже пару часов, я только прибежал с работы, — почти не прерываясь на паузы, трещал Чимин, как несмолкаемое радио. — Я сказал, что пробегусь по больнице и вернусь. Хотел посмотреть, будешь ты здесь или нет. Мама передавала тебе привет и спрашивала, не обидела ли она тебя, — на этих словах тёмно-карие глаза его друга удивлённо расширились. — Я сказал, что нет, не волнуйся! В следующий раз она приедет уже в понедельник днём, я постараюсь улизнуть со школы пораньше. Может быть, мы увидимся, когда я уже буду уходить, а ты только придёшь? Но не прогуливай уроки. Я — плохой пример. Мне нужно успеть сюда и помочь маме или просто развлечь её. Потом — домой, попробовать сделать часть уроков, но лучше всё-таки поспать пару часов, потому что потом мне опять на работу на всю ночь.       И вновь ни слова не сказав, парень взял его за руку. Это была всего одна ладонь и один, казалось бы, обычный жест. Он не поглаживал его по коже, не переплетал пальцы и не сжимал ему руку. Но именно простота этого жеста делала его особенным.       — Я в порядке, не переживай за меня, — улыбнулся ему Чимин, посмотрев на чертовски милое и, казалось, вечно мальчишеское лицо. Но вдруг он почувствовал в этом действии страшное и несправедливое одиночество, которое, к счастью, знал, как можно было ликвидировать. — Знаешь, я пойду спущусь в буфет прямо сейчас. Если он ещё не открылся, добегу до соседнего магазина. Я хочу поскорее увидеть твою улыбку. Ты ещё не перестал любить клубничное?       Парнишка отрицательно мотнул головой, но задержал Чимина, когда тот хотел выпустить его руку. Мальчик без имени и с прозвищем Клубничка из-за любви к клубничному мороженому стал лазить по карманам, пока Пак не сообразил, что он ищет деньги. Чимин встряхнул его и с оскорблённым видом подскочил с сиденья.       — Прекрати сейчас же, мы видимся не так часто, чтобы мне не хватало денег на одно мороженое! Это всегда был честный обмен: я тебе — мороженое, ты мне — улыбку. Не делай так больше. Я быстро вернусь, Клубничка, дождись меня, ладно?

— 2019 год —

      KakaoTalk       от кого: Медвежонок       «Привет, мой. Надеюсь, ты выспался. Не жди меня к ужину, я задержусь. А ещё будь готов к 10 часам и надень что-нибудь сексуальное и приятное наощупь, пожалуйста. Нас ждёт долгая ночь… Люблю.»       Приятное наощупь? Впервые его техническое задание было таким. Он бы удивился меньше, если бы Тэхён написал, что неважно в чём, всё равно снимать. Хотя ему было небезразлично, как он выглядел. И возможно, ему не понравилось, как он выглядел в прошлую пятницу, потому что в тот раз Чимин не заморачивался и выволок из недр забитой старой одеждой полки полинявший и вытянутый спортивный костюм неизвестного и явно подпольного «бренда», даже ярлык давно испустил дух. Но Чимин раньше носил этот костюм почти не снимая и всё ещё временами возвращался к нему. Наудачу в эти дни Тэхёна что-то отвлекало, иначе он бы выбросил или сжёг уже эти вещи вместе с теми же розовыми кроссовками. Но, в отличие от них, костюм он не тронул.       Чимин давно перестал понимать, в чём он выглядел сексуально, тем более что последние годы он старался одеваться так, чтобы, как говорил Тэхён, «глядя на него, ни у кого не дрогнуло в штанах». Если Пак наденет брюки-карго и свитер от Dior, он будет выглядеть сексуально? Или нужны кожаные брюки от Celine? Или узкие брюки из кожи ягнёнка от Saint Laurent? Он понятия не имел. В результате Чимин оделся в голубые потёртые джинсы-скинни от Calvin Klein с прорезями на коленках. Это были единственные облегающие его задницу джинсы, все остальные, даже особенно зауженные, на нём сейчас висели мешком. Кажется, он снова сбросил в весе… Наверх он решился надеть чёрную приталенную рубашку с частым мелким красным принтом в виде названия бренда Hugo. Это были одни из самых дешёвых вещей в его гардеробе, с учётом нижнего белья на нём сейчас не было и $300. И хотя это грело душу, возможно, это не было хорошо для сегодняшнего выхода бог знает куда? Он понятия не имел, но на всякий случай снял с полки массивные чёрные ботинки от Prada.       Чимин расстегнул рубашку сверху на рекордные три пуговицы, чтобы оголить ключицы и сыграть на опережение. Иными словами, так он намеревался отвлечь внимание Тэхёна от того, что Чимин до сих пор совершенно не разбирался в брендах, одежде и своей сексуальности. И, честно говоря, совсем не хотел это исправлять. Он не видел смысла отдавать за крошечную деталь одежды сумму, на которую раньше мог прожить полгода. И очень бы хотел втемяшить это своему парню. Ведь всё, что у него было, куплено Тэхёном. Фактически в этом доме Чимину не принадлежало ничего, даже он сам. Он бы надел чокер на шею, но Ким это ненавидел, а Пак ненавидел браслеты. Так что после того как он затянул кожаный ремень, больше Чимин не надел ничего, кроме вышеперечисленного. И верхнюю одежду, практически как и всегда, когда был с Тэхёном, он не брал. Даже не смотря на то, что иногда это выходило ему боком.       В 21:50 он спустился со второго этажа. Пока он обувался, уличные ворота открылись. Сегодня Пак оставался с открытой дверью в сад. Так что входную дверь он закрыл сам. Красная «тесла» скрывалась под слепящим светом фар в открытых почему-то до конца высоких воротах, но во двор Тэхён заезжать не думал, только выпускал Чимина на улицу. Хотя обычно он открывал для него ворота на такую же ширину, как стандартный дверной проём. Сам Ким ждал перед машиной, скрестив на груди руки в хлопковой бежевой куртке от… от кого-то там. На его коленях поблёскивали металлические заклёпки в широких лентах, продетых в шлёвки поверх чёрных брюк. И только увидев его, Чимин понял, что, кажется, не надел то, что было приятным наощупь. На нём был хлопок, не шёлк, не кожа и даже не велсофт. Лучше бы он надел шёлковую рубашку от Dolce&Gabbana с леопардовым узором на длинных рукавах и изображением тигра на груди или действительно кашемировый свитер от Dior с широким вырезом и открытым видом на ключицы. Как же он ненавидел такие дни, когда львиная доля времени уходила на мысли об одежде. Чимин уже решил, что Тэхён отправит его обратно переодеваться, когда тот дёрнул его за руку, но Ким только заправил край рубашки в его джинсы и ослабил ремень от Prada на одно отверстие.       — Не отходи от меня в таком виде, ладно? — мягко спросил Тэхён, погладив ладонью где-то над ягодицами, как бы сказав этим, что он подразумевал под «таким видом».       — Ты доволен? — удивился Чимин и расслабленно обнял его вокруг шеи, заметив на собачке молнии знакомый треугольник. Bottega Veneta? Спросить не решился. Вдруг нет. — Ты ввёл меня в ступор своим сообщением, я совершенно не знал, что надеть.       — Если ты не знаешь, во что тебе одеваться, чтобы выглядеть горячо, я доволен. Значит, ты не сведёшь с ума кого-нибудь другого, — шепнул ему на ухо Тэхён. Мочка уха стала подмерзать под прохладным ветром, после того как Ким зажал её между губами и поласкал влажным языком. — Только не поворачивайся задом ни к кому, кроме меня, ладно?       Чимин только молча кивнул. Словно ему больше нечем было заняться.       — У меня есть несколько минут, если ты хочешь поменять машину. Взять другую? — поинтересовался Тэхён.       — Ты меня спрашиваешь?       — Здесь есть кто-то ещё?       — Мне нравится Ти, она тихая. Но тебе нужна сегодня машина быстрее? Хочешь взять «бугатти»?       — Я не знаю, я же тебе задал этот вопрос.       Чимин издал нервный смешок. Как будто он знал, что им предстояло и что было у Тэхёна на уме, чтобы ответить правильно. Но он предположил, что Ким вообще бы об этом не заикнулся и не открыл бы ворота нараспашку, если бы сам не думал сменить машину. Логично же?       — Хорошо, возьми «бугатти» вместо Ти.       — Уверен?       — Да, — еле выдавил Чимин вместо рвущегося «нет?». Тэхён поцеловал его в висок и сел за руль «теслы», чтобы загнать её в протянутый с левой стороны двора трёхместный гараж. Он был доволен, потому что Чимин ответил так, как он хотел. Но таким образом Тэхён просто снимал с себя ответственность и вешал её на Чимина. Поэтому если что-то произойдёт, то вина будет именно его. Даже если это будет какая-нибудь ерунда по типу прогона нескольких машин по городским улицам, а Тэхён по каким-либо причинам испытает унижение. — Дьявол… Надеюсь, я не пожалею об этом.       Но какое же облегчение он испытывал в такие моменты, когда думал о том, что в гараже было всего три автомобиля, а не больше. Хотя больше бы и не вошло, но суть не в этом. При желании Тэхён мог увеличить гараж, купить другой дом три года назад или купить другой дом сейчас. Ему ничего не мешало сделать это, но, к счастью, ему это было не нужно. Он обходился тремя автомобилями: это были электромобиль Tesla, гиперкар Bugatti и внедорожник-кроссовер Maserati. Гиперкар был дороже всех остальных вместе взятых. Едва ли стукнуло полгода, как лимитированную модель наконец доставили домой, поэтому брал этот автомобиль Тэхён крайне редко. Таких машин в мире было всего десять штук, и все они уже припрятаны коллекционерами. Было бы куда хуже, если бы Чимину приходилось угадывать, какой автомобиль выбрать Тэхёну. Если уж сравнивать, то в модных брендах он бы назвал себя профи, лишь бы подчеркнуть то, насколько он не в зуб ногой в гиперкарах, мощностях, объёмах двигателя и секундах разгона до 100 км/ч.       У Тэхёна было хорошее настроение, даже очень. В другой раз он бы выгнал автомобиль из гаража, закрыл бы ворота и крикнул в открытое окно что-то вроде: «Эй, красавчик, ты едешь?». Чтобы вывести Чимина из ступора или глубокой сосредоточенности, как сейчас, когда он традиционно отправлял маме вечернее сообщение с пожеланием спокойной ночи. Но сегодня Тэхён действовал иначе. Он выехал из гаража, закрыл ворота и вышел из машины, чтобы открыть дверь со стороны пассажира и за талию подтолкнуть Чимина к чёрному с синим металлическим переливом авто с низкими тёмными стёклами.       Но вместо того чтобы сесть в машину Пак замешкался и встретился своими глазами с тэхёновыми.       — Любимый? Всё хорошо?       Опять «любимый». Реже — и чаще при отце — «милый». «Маленький» — когда был не в себе. «Мой» — в каждой их переписке. Это всё к чему? Имени здесь не было места. За всё время их знакомства Тэхён назвал его Чимином дай бог раз пять. И то, вероятно, бо́льшую часть это было тогда, когда он знакомил с ним своих близких. Словно без имени смывалась всяческая принадлежность и идентичность. Получается, он был противоположностью кота Холли Голайтли?       Пак шагнул не к машине, а к Тэхёну, незнамо на что понадеявшись, когда приник к его губам с неторопливым поцелуем. Но парня он этим удивил, Чимин понял это по тому, как Ким замер на считанные секунды, а потом вдруг взял его в охапку, сжимая пальцами талию. И пусть Тэхён целовался не так, как Чимину хотелось, а грубо, ищуще и властно, стирая в пыль его надежду на нежный поцелуй, Пак всё равно не отстранялся. Позволял ему покусывать губы и проникать языком в свой рот. У него не кружилась голова и не подгибались колени, хотя он порой очень этого хотел, и поцелуй для него был больше механическим. В каком-то смысле так он пытался пробудиться от всего того, что его терзало. Не особенно помогало, но и хуже тоже не было. Сейчас он даже не сильно бы возмущался синякам на запястьях и бёдрах, ноющему рту или анусу, потому что это помогло бы почувствовать в себе ну хотя бы что-то. В действительности же он всего этого не хотел и на самом деле Пак желал только прятаться и плакать, потому что даже в мыслях у него не было сил куда-то бежать. Но как раз для того чтобы затолкать неподходящее поведение поглубже, он пытался сделать что-нибудь. Разве его вина, что у него не получалось? Отстранился он сам и опустил голову, потому что ещё раз посмотреть на Тэхёна не хватило бы духу. Ким на удивление молчал, лишь провёл ему ладонью под челюстью и снова подтолкнул Чимина к сиденью. И только тогда светлый кожаный салон гиперкара оживился от человеческого дыхания и ревущего под капотом двигателя.       После того как Чимин коротко поделился своим увлекательным днём, на протяжении которого он почти ничего не делал, они замолчали. Чимин себя не обнадёживал и перед встречей с несимпатичными для него людьми стал более замкнутым. Хотя Тэхён держал его руку у себя на бедре и приятно поглаживал ему пальцы. Его настроение и вправду заставляло задуматься. Что-то должно было произойти на той самой дороге в храм? Она как раз показалась впереди, но Тэхён включил левый поворотник и свернул.       — Медвежонок, если ты собрался убить меня в лесу, скажи моей маме, что я люблю её.       Тэхён усмехнулся и бросил на него сверкающий в тёмном салоне взгляд.       — Любимый, ты чего? — Ким всё ещё ласково поглаживал его по ладони. — Если ты умрёшь, то и я тоже.       — Ты проехал поворот, — объяснил Чимин.       — А… Мы туда сегодня не поедем. Подожди немного, и всё увидишь.       Пак не удержался и метнул на него внимательный взгляд, словно рядом сидел не знакомый медвежонок, а двойник. Иначе почему он вёл себя совсем не так, как всегда? Тэхён бы никогда не пропустил встречу на этой треклятой дороге. Даже если бы кого-то из них убили: он нашёл бы способ явиться в обличье какого-нибудь призрака или приехал бы с фотографией Чимина и чёрной лентой на уголке, если бы умер он. Сложно было не преувеличивать, когда за три года, с тех пор как появилось это место и с тех пор как они стали жить вместе, они не пропустили ни одной, ни единой пятницы.       — Ты ни разу не пропускал, — вслух заметил Чимин. — И я тоже. Ты даже с температурой туда ездил. Разве это не единственный день, когда вы встречаетесь с друзьями?       — Мы встретимся в другой раз, проведём вечер вместе.       — Хочешь провести пятничный вечер только со мной?       — В прошлый раз ты сказал, что не хочешь туда ехать, вот мы и не поедем. — Чимин не верил. И не зря, потому что почти сразу Ким добавил: — Папа очень просил заехать сегодня к нему.       Чимин промолчал. А Тэхён вскоре заезжал на крытую парковку, принадлежащую большому жилому небоскрёбу со шпилем наверху. На самом верхнем этаже, в пентхаусе, располагалась квартира отца Тэхёна. В отличие от них, он жил в центре города, потому что его ритм жизни того требовал. К тому же, насколько знал Пак, тому не было нужды прятать кого-то у себя дома. В отличие от Тэхёна.       — Не думаю, что это надолго. А потом поедем куда скажешь.       — Я?       — Здесь есть кто-то ещё? — вновь спросил он, прижимая Чимина к себе, когда они входили в лифт. Тон его голоса был мягким и флиртующим.       — Прошло уже лет десять, а ты до сих пор привозишь меня сюда по ночам.       — Восемь. Прошло восемь лет, а не десять, — поспешил исправить его Тэхён, словно это было жизненно важным вопросом. Конечно, из них двоих именно Тэхён заведовал памятными датами и годовщинами. У Чимина с этим дела обстояли плоховато, он уже успел забыть, в каком году окончил учёбу, хотя это было всего несколько лет назад. Как раз в день прощания с универом и учебными днями Тэхён показал ему их новый дом. Именно тогда они официально стали жить вместе в особняке за городом, за сплошным трёхметровым забором и вдали от посторонних глаз. — Раз папа попросил приехать вместе, то, наверное, он опять соскучился по тебе.       Вот он — единственный мужчина на планете, к которому Тэхён не ревновал. Им был его собственный отец. Кажется, он снова был допоздна на работе, а может, недавно вернулся из очередной деловой поездки, Чимин даже не поспевал за его передвижениями. Но старший Ким был в наполовину расстёгнутой тёмно-синей рубашке, которая сливалась с его тонким пиджаком. Он по очереди и одинаково крепко обнял сначала Тэхёна, а следом Чимина, словно они оба были его сыновьями, в которых он души не чаял. Он распорядился, чтобы прислуга принесла чай в просторную гостиную с цельным широким окном, и увёл туда молодую пару. Хотя у Тэхёна и Чимина тоже была домработница, но её вмешательство в их жизнь было минимальным, и она, по просьбе Чимина, занималась лишь уборкой и готовкой единожды в день. Приходила на несколько часов 3 раза в неделю, наводила порядок, готовила впрок и уходила.       Как бы там ни было, они разместились в гостиной и дождались чая. И как только дверь за прислугой закрылась, а Чимин сделал один-единственный глоток, Ким Чонхун сказал, что у него есть к ним важный разговор. И медлить он не стал.       — Я много думал о вас двоих. Не пора ли вам пожениться? — без плавного перехода, сразу в лоб спросил старший.       И он сказал бы что-то ещё, но Чимин чуть не задохнулся и привлёк к себе внимание обоих Кимов.       — У меня чай пошёл носом, — просипел Пак, кашляя и прижимая к ноздрям протянутую Тэхёном салфетку.       — Иди и приведи себя в порядок в туалете, — посоветовал он.       — Я уже в порядке, — произнёс Чимин фразу, похожую на писк, — продолжайте.       — Конечно, я имел в виду не в Корее и не сейчас, — вернулся господин Ким к своей речи. — Чимин, Тэхён уже говорил тебе, что в следующем году наша компания закончит строительство нового офиса? До этого времени необходимо…       — Я ещё не говорил… — тихо перебил его сын.       Чимин слышал каждого через слово, до сих пор покашливая и прочищая уши, которые внезапно заложило во время побега чая в носоглотку, так что из услышанного у него был не особо понятный рандомный набор звуков от обоих.       — Почему? Я советовал тебе рассказать об этом незамедлительно. Тэхён, времени на раздумья не так много.       — Ты мог бы предупредить, зачем ты нас зовёшь. Я решил, что ты просто хочешь увидеть Чимина.       — Сейчас, сынок. Что мешает тебе сказать об этом сейчас, пока мы все здесь?       «Не все», — подумал Чимин. Здесь не было его мамы, если Ким Чонхун имел в виду семейный сбор в полном составе. Но Пак был даже рад тому, что она этого сейчас не слышит.       — Ладно, — сдался Тэхён под давящим отцовским взглядом. Чимин на парня не смотрел вовсе, когда тот повернулся к нему на диване и сжал его пальцы на левой руке. — Милый, я не хотел говорить тебе это вот так, но в следующем году нам нужно переехать в Лос-Анджелес.       Всякое выражение на лице Чимина отсутствовало напрочь. По нему вообще невозможно было понять, о чём он думал, как и всё последнее время. Словно ему всё равно или он априори согласен, или априори не согласен, или возмущён, или безумно рад. Как с некоторыми бывало в школе: учитель с укором смотрит на родителя, родитель прожигает взглядом дыру в своём дитятке, а дитятко внезапно находит в чёрной точке в полу портал в другое измерение. Чимин сам такое видал не раз, но из-за того что его мама была совершенно другим человеком, он через подобное чувство стыда не проходил. В его жизни стыд был связан с совершенно другими вещами и далеко за пределами школы. К сожалению. Так что в такие моменты, как сейчас у отца Тэхёна, Пак замечал, как эта его перемена играла ему на руку. Кого-то это заставляло нервничать, торговаться или, как сейчас, дружно умолкнуть. Он не видел смысла в том, чтобы реагировать хоть на что-то. Когда знаешь, что реакция ничего не изменит, то она становится бессмысленной тратой времени и энергетических ресурсов. Взглядом он поглаживал успокаивающего тёмно-синего оттенка пиджак из тонкого шёлка на господине Киме. Он смотрел на его рукав нарочно, чтобы была видимость того, что он всё слышал, просто думал. И что его не унесло куда-то далеко в собственные мысли, и он вот-вот посмотрит на кого-то из них или хоть что-то ответит. Но он действительно не собирался этого делать до самого дома. Там, оставшись с Тэхёном наедине, он сможет сказать ему, что даже если ему придётся прожить с ним до конца своих дней, он ни за что не согласится ни на какую свадьбу при условии, что его чувства к нему по-прежнему не будут выходить за рамки дружбы и благодарности.       Кажется, восемь лет назад, когда он согласился на сделку, Чимин шагнул в какое-то Зазеркалье. Иначе почему здесь всё такое ненастоящее? Отец Тэхёна долгое время относился к Чимину, как к новой игрушке сына. Грубо говоря, так оно и было. Просто игрушка оказалась неоправданно дорогой и неординарной. Пак и господин Ким оба надеялись, что он быстро наиграется, и этот спектакль со счастливой парой быстро себя исчерпает, но время шло, а зацикленность Тэхёна на Чимине не угасала. Скорее, напротив: он стал прятать его ото всех, запирать дома, когда уезжал на работу, не разрешал никому с ним разговаривать и не разрешал ходить Паку одному. Даже к собственной матери он теперь не мог ездить один, потому что от дома Тэхёна до неё нужно было добираться около полутора часов, а это непозволительно много. Единственным исключением были его встречи с Намджуном и редкими походами в кофейню и кино, ещё более редкими — за три года их можно сосчитать на пальцах одной руки — были походы в бар. Но по какой-то неведомой причине, несмотря на все многочисленные опасения, он по-прежнему мог оставлять его одного на дороге, ведущую в храм. И по той же причине Чимин свободно мог добираться пешком до Намджуна, преодолевая четыре квартала. Логично ли это было? Нет. Следил ли он за ним в это время, устраивая ему тем самым проверку? Вряд ли. Скорее, дело было в том, что Саратога полностью была под контролем Кима, и Чимину здесь не грозило ничего, но это всё равно было нелогично. Так или иначе, именно по сей день серьёзное отношение Тэхёна к Чимину изменило и отношение к нему Ким Чонхуна. И слова о том, что он скучал по Чимину и хотел его видеть время от времени были правдой настолько, насколько в его случае это было возможно. Кимы были удивительно похожи: им обоим было плевать, кто такой Чимин и откуда он взялся, и уж тем более что он испытывал к Тэхёну. Это было неважно до тех пор, пока он готов оставаться рядом с Тэхёном. Пак часто об этом думал: будь они в другом мире, они были бы хорошими друзьями.       — О маме можешь не беспокоиться, она не будет ни в чём нуждаться, — продолжал господин Ким. — Вам стоит подумать об этом вместе и поговорить ещё раз. Чимин, там вы сможете вступить в законные отношения и как полагается оформить их. Вы вместе почти десять лет? — повторил он тот же отрезок времени, что и Чимин в лифте. — Самое время. Вы сможете жить открыто, ты будешь защищён, а прав и возможностей будет больше. Ты станешь одним из нас по-настоящему, и вы с Тэхёном перестанете оглядываться на твоё прошлое.       Как говорил недавно Намджун: «Ваши отношения не станут от этого более настоящими». Чимин бросил на отца Тэхёна короткий взгляд и больше его не слушал.       Их уже не ждала долгая ночь и поездка куда бы то ни было, потому что Чимин тихонько попросил отвезти его домой. И до самого дома они добирались в нервном молчании, которое будто нарочно сопровождал беспрестанный гул гиперкара. Странно, но Тэхён молчал и особо не двигался. Не брал его за руку, не цеплялся пальцами в колено и не касался чиминовой шеи. Будто боялся спугнуть. Но лучше бы он что-то делал, потому что обратное его поведение заставляло Чимина обращать ещё больше внимания на детали, и он думал опять и снова, прокручивал в голове их день, прошлую неделю и всю их совместную жизнь. Вот что Чимин обнаружил, когда стал больше помалкивать: он умел анализировать. Ведь когда собеседник не умолкает или даже говорит больше, ты в выигрыше, потому что слышишь и замечаешь больше, чем он. Когда ты говоришь, ты больше занят собой: своей речью, цепочкой мыслей, которую ещё только предстоит облечь в слова, возможно, реакцией других. Так что когда Тэхён поставил машину в гараж, а им нужно было выходить из салона, Пак почувствовал, что лопнет от собственных предположений и выводов, если не выскажет их.       — Это была твоя идея? — поинтересовался наконец Чимин.       — Какая?       Чимин на это не ответил, не хотел произносить. Тем более что вопрос в принципе был бессмысленным.       — Твой отец бы до такого не додумался. Каким бы он ни хотел казаться лояльным. Ты просил меня приодеться, сменил Ти на эту, потому что знал, о чём пойдёт разговор, да? На прошлой неделе ты мне говорил, что маме о круизе должен сказать я, потому что она согласится. А сейчас ты делаешь это со мной через своего отца. Вот почему у тебя было хорошее настроение, когда ты приехал. А я решил, ты что-то задумал с друзьями.       — Любимый, не сходи с ума и не неси чушь. Тебя это не красит.       — Вот как? Мне нужно поговорить с мамой насчёт переезда, если он будет необходим. Без неё я никуда не поеду. Я уже говорил, что она всегда будет для меня на первом месте. И если с ней что-то случится, я сам себя убью.       Тэхён быстро вскинул голову, а потом несдержанно взял его одной рукой за щёки, больно сдавливая пальцами и вытягивая ему губы крепкой хваткой. Чимин даже не сопротивлялся. Его взгляд, как по команде, стал отстранённым, почти стеклянным, это ещё сильнее выводило Кима из себя.       — Зачем ты мне такое говоришь? На кого я, по-твоему, похож? Я обещал заботиться о тебе и твоей маме, ты думаешь, я могу навредить ей?!       Он действительно ждал ответа, но Чимин его не дал, а Тэхён следом опомнился и опустил руку. Выглядел и виноватым и искренне задетым одновременно, и Пак понял, что был несправедлив. Почему он отмёл в сторону то, что отец Тэхёна действительно не предупредил сына о теме их визита? В этом Кимы тоже были похожи: отец не обо всём говорил сыну, а Тэхён — не обо всём Чимину. Сейчас проблема была именно в нём. Он и сам уже замечал, что и вправду стал холодным, отчуждённым и даже безразличным, потому что устал и гореть ему уже было нечем. Сделал ли Тэхён ему что-то плохое? Кажется, нет. И поэтому слова о маме послужили для него незаслуженной пощёчиной, только лишь из-за того, что Чимин запаниковал, когда представил, что они с мамой будут жить в разных странах?       Ким молча вышел из машины, обошёл блестящий под светом ярких ламп в гараже чёрно-синий капот «бугатти» и ушёл. Хотя Чимин был уверен, что он откроет дверь с его стороны, сядет на корточки и, может, в пассивно-агрессивном из-за обиды тоне скажет, что он просто хочет быть рядом с ним и попросит больше не говорить таких вещей. Скажет, что отец в последнее время хочет казаться очень современным, а возможно, он получил какой-нибудь очередной совет для сокрытия доходов. Чимин уже прогнал в своей голове возможные реплики и преждевременно оттаял. Но ничего из этого не произошло, так что Чимин выходил из машины с мерзким чувством вины и ноющими от пальцев щеками. Эту ночь они впервые провели в разных спальнях, потому что Тэхён к нему в кровать так и не пришёл.       Чон поднял голову с поверхности стола и ругнулся. Он сидел в крохотной кухне у Юнги, пока друг запаковывал цветные таблетки в zip-пакетик. Будто, когда он входил в квартиру, то открыл дверь в прошлое, и вот они снова в Америке, в такой же тесной квартирёнке, где каждый пытался выжить своими силами. Юнги был связан с наркотиками столько, сколько он его помнил, а прошло уже лет восемь с их знакомства. Примерно в то же время Чонгук сел за руль и начал участвовать в незаконных гонках на выживание. Прошлое у него было паршивым, и он всеми способами пытался сбежать не только из него, но и из настоящего тоже, лишь бы не находиться дома по сути с чужими людьми, которые ненавидели его всеми фибрами души. Он часто проводил ночи в полицейском участке с четырнадцати лет. И если первое время копов это беспокоило, то спустя несколько лет ему спокойно могли открыть иногда далеко не свободную камеру с каким-нибудь бездомным, от которого за милю несло дешёвым пойлом и мочой, только лишь для того чтобы провести там ночь. Потому что даже такая компания была куда лучше той обстановки, которая ждала его дома. Возможно, если бы не дружба с Юнги и копами из полицейского участка, он бы точно так же ненавидел бы каждое живое существо на этой грёбаной планете.       — Ты знаешь, что ты двуличный ублюдок? — поинтересовался Чонгук. — На меня ты орёшь, что больше не будешь мне другом, если увидишь меня с наркотой, а каким-то сосункам только так отстёгиваешь?       — Сосункам? Он тебя старше. И его я не спасал от передоза, — напомнил он давнишний и нелепый случай, после которого они и стали друзьями. Чонгуку опять же было четырнадцать, когда какой-то незнакомый парень предложил ему попробовать что-то крышесносное и убедил его принять убойную дозу героина. Возможно ли, что присутствие в том вшивом баре Юнги, оказалось судьбой?       В самые паршивые дни, когда он валялся в чулане, избитый собственными дальними родственниками, которые за каким-то чёртом забрали его себе, а не отдали в приют, он вспоминал о родителях и думал о том, что, возможно, как раз таки судьбой ему предназначено было умереть в тот самый день? Семья бы воссоединилась где-то на небесах, а ему не пришлось бы проходить через Ад в юном возрасте. Разве подростки не должны заниматься какими-нибудь примитивными вещами? Отказываться делать уроки, гулять с друзьями, сбегать из дома из-за того, что не могут справиться с эмоциями, впервые влюбляться, впервые страдать из-за несчастной любви, играть в приставку и компьютерные игры, снимать видео для собственного глупого канала с танцами или неумелыми пародиями. Почему же вместо этого некоторым приходится проходить через то, с чем смог бы справиться не каждый взрослый?       — Это вышло случайно, я не был торчком, — напомнил Чон. — Это был первый неудачный опыт.       — Ты что, идиот? — искренне поинтересовался Мин. — Удачного опыта здесь не бывает. Если хочешь ширнуться, вали отсюда и забудь дорогу обратно. Или ты его защищаешь? Ты его даже не знаешь, какое тебе, блять, дело до него?       — Да плевать я на него хотел! Просто это несправедливо: почему ты промываешь мозги только мне, а другим — нет?       — Я не виноват, что ты ничего не понимаешь, а я не хочу, не буду и не должен тебе ничего объяснять.       Честное слово, иногда Чон готов был отдать многое, лишь бы залезть в его черепушку. Потому что временами ему казалось, что он слышит, как крутились винтики в его голове. Юнги ничего не делал просто так. Он не был глупым дилером, который хотел только нажиться за счёт других, иначе почему он все три года, тех пор как приехал из Штатов, жил в этой дыре?       — Ну и ладно, тогда я поехал, — лениво ответил Чон, не собираясь вставать с места.       — Куда собрался?       — Мне обязательно отчитываться? Не строй из себя моего старшего брата, меня это бесит.       Юнги только откинулся на спинку стула, разве что руки на груди не скрестил. А выражение лица так и говорило: мол, ещё что скажешь?       — Сам знаю, я становлюсь ёбаным мудаком, извини. Я ничего не могу сделать, я уже злюсь на всех, и ты меня тоже бесишь. Съезжу, раскрошу рожу кому-нибудь, трахну в баре недотрогу в короткой юбке, а потом прокачусь по городу. Или наоборот.       — Правильно, вдруг твоя ягодка ходит по улице взад-вперёд и только и ждёт, когда ты подцепишь его.       — Заткнись, — устало попросил Чон.       Ну кто тянул его за язык? Да, Юнги был его лучшим другом, но разве обязательно было рассказывать ему об этом? Стало ли Чонгуку легче после этого? Нет. Мог ли Мин помочь ему в этой очередной нелепой ситуации? Вряд ли. Зато мог бесконечно подкалывать его этим. На самом деле, Чонгук уже сам устал. Он смахивал на одержимого. За месяц, проведённый здесь, он, кажется, успел поставить на уши все больницы и весь этот проклятый район в попытке найти человека, которого не видел никто. Словно его вообще никогда не существовало. Может, он просто спятил в этой своей Америке? Может, его израненное многочисленными событиями сознание умудрилось создать успокаивающий его образ? Сейчас он очень ждал момента, когда сможет переключиться с этой цели на другую, более важную. Он хотел его найти точно так же, как и не хотел вовсе. Потому что не хотел, чтобы он видел его таким. Не хотел, чтобы он узнал о его жизни настолько мерзкие детали, от которых его самого через одну ночь бросало в ужас посреди сна. И если к тому моменту, как он узнает что-то ещё, он его не найдёт или убедит себя в том, что это всё игры его нездоровой психики, то дороги назад не будет. И это было бы лучше всего.       — «Заткнись, я не гей», — напомнил Мин. — Разве не это твоя фирменная фраза?       — Отвали, надоело повторять это. Я тоже не виноват, что ты слышишь что хочешь. Зря я вообще тебе об этом рассказал, ты же теперь не заткнёшься.       — Это, блять, юмор, кретин. Если ты не вывозишь его, нахуй общаешься со мной?       — У меня всё равно здесь больше никого нет, и ты много знаешь. Выбор у меня небольшой. Но могу грохнуть, если хочешь. — Чон снова приложился лицом к поверхности стола, слушая шуршание пакетика. Он ждал в ответ едкую реплику по типу «завали ебало» или «слышь, мелкий, я тебя сейчас самого здесь ёбну», но Юнги подозрительно молчал. Чонгуку было лень разворачиваться в его сторону, чтобы понять в чём дело, поэтому он пообещал заткнуться. Но ответа снова не услышал. — Ха, да ладно тебе, хён. Мир? — нехотя развернулся он с вопросом, приложившись к столешнице другой щекой. Мин внимательно пялился в экран телефона.       — Отъебись уже, я тебя вообще не слушал. Чё надо? — спросил друг, когда положил телефон на стол.       — Мне нужны деньги. Хочу дом купить, а машину продавать не хочу.       — Я тебе их из жопы достану, или что? Нужны деньги — иди работай. Можно попробовать втиснуть тебя на тест-драйв по дрэгу.       — Получше ничего нет? — поморщился Чонгук. — Там платят копейки. А если это какое-нибудь дерьмо, то я вообще могу откинуться. В прошлый раз сдохло сцепление, когда я дожал до трёхсот.       — Ты со следующей недели будешь работать на Кимов, подождать не можешь?       — О, правда? Я в первый же день заработаю миллионы? — съязвил Чон. — Плевал я на эти деньги, мне там нужно не это, ты же знаешь.       — Если ты хочешь быстро и дорого, тогда будет нелегально.       — Пле-вать. У меня есть опыт с копами.       — Здесь — нет, идиот, — заладил Юнги. Кажется, ещё одно слово «идиот», и он вправду им станет. — Посмотрим, что я могу сделать. Поехали, отвезёшь меня в бар, а потом вали куда хочешь.       — О, какое счастье, — наигранно протянул Чонгук, поднимаясь со стула, — Добби наконец-то будет свободен?       — Ага. Подожди, я всё-таки разобью твои р-о-з-о-в-ы-е очки напоследок. Ты понимаешь, что прошло много лет? Он мог не только перекраситься, но и измениться. На лицо, на тело, на что угодно. Может, он сейчас лысый жирдяй и крутится у тебя под носом, а тебя это и не ебёт?       Чонгук закатил глаза.       — Просто заткнись, ладно? Ты всё равно не помогаешь. Если я его найду, я набью тебе рожу за эти слова.       — Это мы ещё посмотрим.       Благодаря Тэхёну и его дому в лесу, Чимин часто мог полноценно наслаждаться любимой погодой: когда на улице было слегка морозно, не холодно, но прохладно, небо было затянуто тёмно-серыми или грязными и нестиранными облаками, разрядившимися ливнем или мягким дождём. Ветра не должно было быть вообще, чтобы было слышно каждую приземлившуюся на травинку каплю. Но сегодня всё было по-другому. Косой из-за порывистого ветра дождь хлестал в панорамное окно гостевой спальни. Ветер предупреждающе завывал вокруг особняка, словно вызывал Чимина на поединок. На улице было холодно так, что кончики ушей готовы были свернуться в тонкие трубочки. На чужой или даже ничейной кровати Пак лежал в позе эмбриона, разве что лицом он упирался в подушку, оставив себе небольшой зазор для вдохов.       Каким-то образом он вспомнил, где именно он спрятал клубничный дрессрум №314, когда в последний раз Чимина сильно прижало в душевном плане около восьми месяцев назад. У него не было зацикленности. То, что было раньше, и то, что сейчас казалось недосягаемым, превращались в синтез того, что Пак расценивал как недостающий в себе пазл толщиной с глубину Марианской впадины. На самом деле, если бы что-то из отсутствующих переменных всё же находились в его жизни, она была бы совершенно другой. И вероятно, была бы ещё хуже. Например, если бы он не потерял связь с Клубничкой, тот мог отвернуться от него ещё девять лет назад, когда узнал бы, чем он занимался перед тем как забегал к маме по утрам. И парень резко отдёрнул бы руку или старательно вытирал бы рот рукавом после того, как Чимин в первый и единственный раз аккуратно поцеловал его за неделю до их последней встречи. Его глаза бы резко погасли, как уличные фонари по утрам. Тогда ему на самом деле нечего было бы терять. Возможно, он вовсе перестал бы считать себя кем-то, а ещё на предложение Тэхёна мог бы согласиться сразу, а не воротить нос с демонстрацией чувств собственного достоинства.       Несмотря на то, что Клубнички в любом случае не было рядом, у Чимина остались приятные воспоминания и согревающее — и обманчивое? — ощущение того, что он до сих пор был где-то рядом. И пусть это не могло быть правдой, но его это успокаивало и часто по утрам именно это помогало вставать с кровати. Он не думал глубоко разбираться в том, почему в этом помогала ему именно мысль о Клубничке. Возможно, дело было в том, что его резко и несправедливо вырвали из его жизни. Наглядный пример эффекта незавершённого действия у Зейгарник.       KakaoTalk       от кого: Джун-и       «Мы куда-нибудь идём?»

Чимин

«Куда?»

      Джун-и       «Ты просил освободить для тебя субботу. Или Тэхён опять сделал тебя пленником?»

Чимин

«Чёрт, я забыл, что сегодня суббота… Тэхён уехал с отцом до завтра, я валяюсь в гостевой спальне и нюхаю подушку. Я побрызгал её клубничным спреем. Мне здесь так хорошо.»

      Джун-и       «Оторвись от своей валерьянки и вылезай. Встретимся через час в «Route». Там будет лучше? За тобой никто не увяжется, и ты будешь, ну, дома. Успеешь?»       Джун-и       «Мин-и?»

Чимин

«Хорошо, я встаю. Увидимся через час.»

iMessage

кому: Ли Лиён

«Я встречаюсь с другом в баре «Route», доберусь сам, не нужно туда ездить.»

      Ли Лиён       «Ок»

iMessage

кому: Мин Юнги

«„Route“»

      Как же хорошо, что с Намджуном можно было не заморачиваться по поводу одежды. Поэтому Чимин с большим удовольствием надел недорогой турецкий чёрный спортивный костюм, и всё. Сумку он не брал, универсальный бальзам для губ Carmex, без запаха, и телефон он засунул в карманы толстовки с капюшоном. На этот раз он был абсолютно непримечательным: никаких розовых кроссовок, ботинок от Prada или ненавистных браслетов. Обулся он в обычные чёрные кеды с белой подошвой. Возможно, он подсознательно сам старался привлекать к себе меньше внимания? Копна неприятных ему тёмно-каштановых волос была чистой и пушистой, но он всё равно спрятал голову под капюшоном, когда садился в такси. Он переживал только из-за того, чтобы короткая встреча с Юнги прошла гладко, и думал, как ему дотерпеть до дома, потому что рисковать и пробовать что-то прямо в баре он сегодня не хотел. К тому же отсутствие Тэхёна было отличной возможностью для того, чтобы расслабиться. И, возможно, завтра он встретит его с другим настроением? И возможно, даже с другим внешним видом. Более ухоженным.       — Господин, — не скрывая широкой и искренней улыбки, встретил его у входа Сокджин.       Пак ведь тоже был рад его видеть. Честное слово, был, но показать этого не мог. Сокджин был управляющим в двух заведениях Кимов: в американском баре «Route» и интернациональном заведении с разнообразным видом развлечений «Clue», и с Чимином они знали друг друга слишком давно, чтобы относиться к друг другу с радушием. Бывали случаи, когда Пак несдержанно обнимал его, но сегодня он просто поднял на него слегка виноватый взгляд.       — Я очень давно тебя не видел, — признал Чимин.       — Почти год, — кивнул Джин, протягивая руку за толстовкой, но Чимин отказался снимать её. — Господин Лиён внутри, будьте осторожны.       — Давно?       — Недавно вошёл, следом за господином Юнги. Сейчас он возле барной стойки. Проводить Вас за столик или на второй этаж?       — Пока нет. Я жду Намджуна, мы будем внизу. Можно нам столик в самом углу?       — Конечно.       — Спасибо, Джин.       Пак прошёл внутрь бара, оформленного наподобие «Гадкого койота». Длинная барная стойка находилась на возвышении и соседствовала с диджейским пультом. На своеобразный подиум можно было подняться по двум лестницам в три ступеньки, одна была посередине, вторая — справа. К диджейскому пульту слева отдельного подхода не было. Перед этим возвышением располагались столы в форме буквы «г» и тянулись вглубь зала до дальней лестницы, ведущей на второй этаж. В баре было достаточно светло, а из колонок играла дерзкая попса. На знакомые светлые волосы Чимин наткнулся глазами задолго до того как дошёл до барной стойки. Видимо, Лиён уже успел сменить место для своей остановки. Он стоял лицом к залу чуть в стороне от выхода в вестибюль, плечом парень подпирал декоративную опорную стойку из дерева. Чаще всего его поза именно такой и была: не то хищной, не то делано расслабленной.       — Я же сказал, что доберусь сам, — не скрывая неудовольствия, бросил ему в спину Чимин. — Я и так уже здесь, а не где-то ещё. Ты можешь не следить за мной?       — Как я тебе помешал? — спросил блондин, повернув только голову. — Судя по всему, ты сам и добрался. Я здесь не из-за тебя, успокойся, истеричка.       — А из-за кого?       Лиён повернулся и оттащил его за локоть от дверного проёма, а потом приблизился к его уху.       — Кого ты видишь за моей спиной?       — Юнги, — ответил Чимин, упираясь глазами в единственное знакомое лицо. Лиён заинтересованно отстранился.       — А ещё? А-а, — протянул блондин, обнимая Чимина рукой за плечи и открыто поворачиваясь лицом к основному залу, — у тебя же память, как у антилопы. Ты знаешь, что она не может хранить информацию дольше пятнадцати минут? Я думал, ты заметишь новенького, но ты видел его всего раз на прошлой неделе? Не запомнил? Похоже, они очень тесно дружат с Юнги, если ты понимаешь, о чём я… Чёрт, Чимин, ты сегодня пахнешь, как зайка.       Пак скинул его руку и шагнул в сторону.       — Не знаю, почему ты всё ещё пытаешься обличить и подставить его в чём-то, если все знают, что он — натурал. Мне это неинтересно, но ты можешь оставить это всё на потом? Или я отдыхаю, или рассказываю Тэхёну, что тебе до натурала, как до Луны пешком, особенно когда ты пытаешься лапать меня.       — Ты такой злой. Разве друзья не должны делиться? Окей, не надо убивать меня глазами, я ухожу. Я не собирался следить, просто хотел развлечься. Не здесь, не бойся, я иду на второй этаж. Пиши, когда напьёшься и надо будет подбросить до дома. Обещаю не говорить Тэхёну, как сильно ты набрался, — подмигнул Лиён и направился к деревянной лестнице в другом конце зала.       Он успел вовремя от него отделаться, тем самым избавив Намджуна от нежелательной компании. Иначе Лиён опять наговорил бы ему какой-нибудь ерунды.       — Мин-и! — громко крикнул он и продемонстрировал своё хорошее настроение путём крепких объятий и попытке сломать ему рёбра. Он так улыбался, что Чимин и сам потянул уголок губ. Может, это была не совсем улыбка, а жалкое её подобие, но это было лучше, чем ничего. — Ты пахнешь клубникой.       — Сильно? — испуганно спросил Чимин, отстранившись и понюхав почему-то рукав чёрной толстовки, которая пахла только хлопком от кондиционера для белья. Теперь хотя бы понятно, почему Лиён сравнил его с зайкой. Из-за клубничного дрессрума, аромат которого Чимин привёз на себе. Ну и мерзость.       — От макушки запах идёт, — пояснил Намджун. — Не сильно, больше похоже на приторно сладкий ягодный шампунь. Почему ты удивлён? Ты сам писал, что побрызгал подушку.       — Не хочу, чтобы этот запах был здесь со мной. Это… личное.       — Не переживай, сейчас выветрится. Пошли, найдём место поспокойнее.       — Я попросил Джина оставить для нас столик в углу, — сказал Чимин, уходя с другом в угол бара и усаживаясь за столик. Насколько же глубоко ему было наплевать теперь, сидел здесь кто-то или нет, когда он попросил Джина именно об этом местечке. А ведь раньше оно было популярным. За год могло что-то кардинально измениться?       Итак, в прошлую пятницу Намджун оказался прав: Чимин действительно молчал. Он слушал его, внимательно слушал, гордился, восхищался и завидовал. Только лишь потому, что, когда речь зашла о нём, Чимину нечего было рассказать. Он хотел бы поговорить с ним о вчерашнем инциденте и непременно сделает это, как только они с Тэхёном ещё раз вернутся к разговору или, наоборот, абсолютно точно не вернутся. Он хотел бы поговорить с ним про Лиёна и то, как ему надоело одёргивать его. Словно тот намеренно испытывал его, как подопытного кролика. Он хотел бы поговорить о маме. Опять. Но пришёл к выводу, что и без того говорил о ней слишком часто. И всё. На этом темы для разговора с его стороны были исчерпаны. Поэтому он пил, разводил виски мятным лимонадом, как американец (нет), и пил, вот только пьянел плохо. И это несмотря на то, что напитки в стакан он подливал сам и подливал поровну. Но ничего странного в этом не было, дело было не в алкоголе, тем более что Намджуна напротив от того же напитка заметно стало развозить. Чимин же не мог расслабиться. Какой-то невидимый молоточек в голове надоедливо и тревожно постукивал. Зато если бы он сейчас оказался дома и лёг бы в наполненную горячей водой ванну, тормозившее состояние опьянения накрыло бы его тут же одной большой волной. На третьем стакане он пить перестал, а у Намджуна зазвонил телефон. Выражение его лица стало вдруг серьёзным и даже тягостным.       — Мин-и, прости, это важно, я выйду на улицу, здесь шумно, — сообщил Намджун. Он встал со стула, захватил тренч и пошёл к выходу.       Чимин растёкся по столешнице, прижимаясь всё же горящей после выпитого алкоголя щекой к холодной поверхности. Он хотел домой. Кажется, он уже просто привык быть домашним тараканом. Не хотел он уже никаких баров и встреч с другом вне дома. Он вообще ничего не хотел. В сравнении с ним, жизнь Намджуна била ключом, его глаза горели, ему было что рассказать каждый раз. Жизнь Чимина начиналась мамой и Тэхёном и ими же заканчивалась. Ему больше не о чем было рассказывать. Книг он не читал уже около полугода, его внимание было рассеянным, и он не мог сосредоточиться на тексте так, чтобы усидеть хотя бы полчаса. Он смотрел разные ролики на YouTube, слушал разную музыку и… всё? Он ничему не учился и ничем не увлекался. В его жизни происходило целое ни-че-го. Он и завидовал Намджуну и сожалел о своей жизни одновременно. Разумеется, он был рад за него и эта зависть несла в себе личную тоскливую нотку, а не желание навредить и испортить: мол, раз у меня такого нет, то и у тебя не будет. Нет. Однако, как бы Чимин ни хотел, от одной радости за близких людей сам он счастливым не был.       Он думал, что заплачет, когда его горло спёрло, а в носу защипало, потому что вдруг представил, что рано или поздно Намджун потеряет к нему интерес как к человеку. И тогда он останется только… с Тэхёном? Пак взял в руки телефон, пытаясь соорудить ёмкое сообщение, набирая и стирая строчки «Не оставляй меня больше одного» и «Я не хочу, чтобы в следующий раз меня снова сопровождал Лиён». Так что он оставил короткое предложение и отправил.

KakaoTalk

кому: Медвежонок

«Я скучаю очень.»

      Он даже не успел оторваться от экрана, как перед его лицом на столешницу опустилась чья-то пятерня с телефоном, прижимая его к столу. Чимин не уделил этому особого внимания, взглянул напоследок на своё непрочитанное сообщение и заблокировал экран.       — Под моим телефоном, — раздался над макушкой голос Юнги. — Четверть таблетки за раз, не больше. Ясно? Это «мдмашка», если примешь сейчас, то минут через двадцать узнаешь, что это. Здесь несколько на случай, если захочешь повторить и чтобы ты меня не дёргал ближайшее время. Договорились?       — Эм-дэ — что? Если мне плохо, мне будет хорошо?       — Это «экстази», у тебя будет несколько счастливых часов. Не удивляйся, если после отката станет хуёвее, чем было. И если ты серьёзно заторчишь, я твоим дилером не буду, ты меня понял?       — Больно надо. Лиён за вами следит. За тобой и тем парнем. Не знаю зачем.       — Пошёл он нахуй.       У Чимина даже непроизвольно дёрнулся уголок губ, изогнувшись в полуулыбке, и Пак оторвался от столешницы. Мин озвучил его собственные мысли. Он поднял глаза на старшего, с которым его совершенно ничего не связывало. Их «сотрудничество» началось совершенно случайно, когда Чимин застукал его с косяком в туалете. Тогда он невинно поинтересовался, не может ли он достать что-нибудь из того, что не курят. Юнги послал его. Конечно, не фразой в лоб, а фальшивым «нет», разочарованно потушив косяк о каменную нишу возле раковины. Чимин его спугнул. И хотя он мог воспользоваться своим положением, придумать какую-нибудь дичь для шантажа и манипуляций. Но таких людей он ненавидел. Пожалуй, каждый по натуре — манипулятор, но у всех есть границы и лишь у немногих они находились далеко за зоной видимости. Чимин таковым себя не считал и от таких людей его выворачивало наизнанку. А потому в тот раз он прибег к элементарному: предложил Юнги денег.       — Ты сегодня неосторожный? В прошлый раз это было в туалете.       — Это «колёса», а не «пудра». И сегодня ты сидишь в углу. Я сейчас оставлю телефон, потом вернёшь его мне с наликом под чехлом.       Чимин кивнул, и Юнги ушёл. В баре погас свет, осталось только несколько огоньков и диско-шар с неоновыми лучами над диджеем. Он разогревал посетителей, добавляя уверенности и подгоняя их к громким звукам и пьяным танцам. Ничего особенно интересного, и Чимин отчасти понимал Лиёна, которому куда увлекательнее было занять себя женщинами, приватными танцами и особыми услугами на втором этаже. Он понимал его не потому, что сам хотел чего-то подобного, просто для Чимина тоже была предпочтительнее альтернатива. В его случае это был дом и, если верить Юнги, четвертинка цветной таблетки «экстази». Вспышка на заднике телефона ожила, а телефон завибрировал.       KakaoTalk       от кого: Медвежонок       «Правда?»

Чимин

«Да?»

      Он ответил ему в его же манере. Они достаточно знали друг друга, чтобы понимать, что Чимин никогда не говорил ничего из того, в чём он был не уверен. Он не творил дичи по пьяни, жалея об этом на трезвую голову, в отличие от Тэхёна. Поэтому неважно, пьяным был Пак или нет в тот момент, когда печатал и отправлял сообщение, он действительно чувствовал это. Чимин бы мог добавить, что ещё больше он скучает по тому Тэхёну, который устраивал ему сюрпризы на работе своим неожиданным появлением, заботливо подливая чай в его кружку и давая ему лишнюю возможность для отдыха. Он скучал по его неловкости и стеснительности, по неуверенности и робости. Все эти черты теперь он видел в нём крайне редко, разве что когда Тэхён чувствовал себя по-настоящему виноватым.

      Чимин

      «Я сижу с Намджуном в баре, но если бы ты был дома, я бы уже уехал.»

      Медвежонок       «В каком баре?»

Чимин

«В «Route». Хён вышел с кем-то поговорить. Уже давно… Когда ты приедешь?»

      Медвежонок       «Ещё не знаю, я скажу. Мой, я напишу позже, мне нужно идти.»       Медвежонок       «Я тоже скучаю.»

Чимин

«Возвращайся быстрее. ❤️‍🩹»

      Из-за того что в баре было темно, особенно после яркого экрана телефона, Чимин едва не вскрикнул, когда Намджун задел его рукой за плечо и сообщил, что звонок был по работе и что он срочно должен идти. В нетрезвом виде? Чимин только попросил его быть внимательнее и как следует отдохнуть. Он ведь и сам хотел уйти буквально только что, но почему у него не удалось ухватиться за это, как за лёгкое решение ситуации? Он был обеспокоен и очень старался не анализировать его вид и отсутствие длиной в вечность. И когда Намджун ушёл, Чимин подошёл к расположенному у возвышения и барной стойки столу с одним лишь занятым диванчиком, на котором сидел парень с серебристыми волосами. Он положил телефон на стол, не задерживая на нём руку, как ранее делал Юнги.       — Под чехлом, — сообщил Пак, собираясь сразу уйти, но Юнги окликнул его.       — Подожди. Насчёт того случая на прошлой неделе… О, — вскинул он голову, глядя мимо Чимина, — какого чёрта я опять должен говорить за тебя?       Новенький парень с копной непослушных и кудрявых волос подошёл к диванчику напротив Юнги и медленно сел, вникая в происходящую ситуацию.       — Я что-то пропустил? Ха, — замешкался он, когда сообразил, в чём дело. — Да…       — Не нужно ничего объяснять. Мне неинтересно, — честно отметил Пак. Ну почти честно. Ещё честнее было бы сказать «мне наплевать».       — Правильно, он просто долбоёб, здесь нечего объяснять, — то ли поддержал, то ли отмахнулся Юнги.       — Эй! Я уже двести раз сказал, что мне показалось… — бегло начал его друг, но прервался, вспомнив, что они с Юнги были не одни, а Чимин ещё не ушёл.       Интересно, это была просто другая форма общения? Или это подчёркивало разницу в отношениях между друзьями? Они были ближе, чем Чимин с Намджуном? Или наоборот, не настолько близки? Чимин бы не смог разговаривать со своим единственным другом в таком тоне, даже в плохом настроении. Они подкалывали друг друга миролюбиво, без язвительных фраз и без шуток ниже пояса. Это было хорошо или плохо? Хотя какая разница?       — Мне показалось, что я могу тебя знать, — уже спокойнее произнёс новенький проникновенным голосом, обращаясь уже непосредственно к Чимину. Здесь было темно, чтобы можно было разглядеть его, поэтому, вероятно, при следующей встрече он опять его не узнает. Впрочем, не то чтобы велика была потеря. — Не думал, что с тобой вообще никому нельзя разговаривать.       Чимин на этом моменте сдвинул брови, когда вдруг перестал понимать его. А Юнги лениво пожал плечами на обращённый к нему вопросительный взгляд.       — Я так не говорил, — объяснил Мин, — хотя мне кто-то говорил что-то в этом роде года три назад, когда я вписался сюда.       — Кто тебе такое сказал?       — Я, — ответил Лиён за спиной Чимина и снова схватил его за плечи. — Вы уже подружились? Без меня?       Чимин пытался «отстегнуть» его пальцы, которыми блондин буквально впивался в его кожу.       — Какого чёрта ты лезешь в чужой разговор? — поинтересовался Юнги. — Не видишь, что мы говорим?       — Мне интересно, почему Чимин ходит за тобой, как приклеенный. О чём ты спрашиваешь? — спросил Лиён у Пака. — Хочешь переписываться с Юнги и рассказывать ему все свои грязные секретики? Все-все?       Чимин молчал, пока вспоминал, как и кому в последний раз он давал локтем под дых. Интересно, если он когда-нибудь расскажет о Лиёне Тэхёну, он сильно разозлится? И если да, то на кого именно?       — Эй, Чонгук… Чонгук же, да? Ты выбрал неправильную компанию. Юнги выпрут в скором времени, тебе нужно быть ближе к центру, чтобы чего-то добиться, ты можешь всё просрать, связавшись не с тем человеком. Ты начинаешь работать со следующей недели и ты должен освоиться, а что он может тебе рассказать, если он с нами не общается?       — Но мне это не мешает работать с Тэхёном и общаться с ним на работе, — заметил Юнги. — Поэтому ты и бесишься. Думаешь, я не знаю, что тебя ебёт то, что я могу занять твоё место?       — Заткнись, ты ни хрена не понимаешь.       — Это мне тоже не мешает. Я Тэхёну не друг, но даже я могу предположить, что он разъебёт тебе хлебало за его синяки, — с этими словами Мин ткнул зубочисткой в сторону Чимина. — Я отсюда вижу, что у тебя пальцы побелели. Они приклеились или что?       — Просто рука застряла, — пояснил Чон. — Или он у вас один на всех?       — Заткнись, Чонгук, — резко, но без повышения голоса повторил Лиён. — Лучше заткнись и не порти мнение о себе.       — Просто любопытно. Ты же сам сказал, что мне нужно освоиться, я пытаюсь понять что к чему. Может, так и надо, я не знаю, но ты от него никак не отцепишься.       — Мы с ним старые друзья, и для нас это в порядке вещей. Верно? Чимин, не хочешь защитить своего друга?       Пак посмотрел ему прямо в лицо, когда Ли встал по его правое плечо, но руку не убрал. Хотя они оба провели здесь уже около полутора часов, Лиён был трезвым, просто оборзевшим. Возможно, кто-то испортил ему настроение, и поэтому его поведение было таким, словно он перебрал. Опять же странно, что он этого не сделал. Будто чего-то ждал.       — Видишь, — продолжал блондин под его взглядом, — я же говорил, что ты злой. Ты ещё не пугаешь новенького так?       Чимин по-прежнему молчал, и Лиён замешкался, когда почувствовал, что дальше он терпеть не станет. Чонгук, чьё имя Пак не вспомнил бы, если бы не Лиён, вроде как начал нехотя вставать с диванчика, хотя на самом деле просто менял позу и спустил ногу с кожаного сиденья. А блондин всё-таки разомкнул пальцы и опустил руку. Чимин усердно старался не поддаться порыву и не ретироваться в уборную, чтобы во всей красе рассмотреть красные следы на своей бледной коже. Лиён отвлёкся на входящий звонок на своём мобильном и уже мягко, как делал чаще всего, задел Чимина рукой, чтобы показать ему экран. Может, он и был моральным уродом, но подобные выходки не были у него в ходу.       — Твой ненаглядный звонит. Как думаешь, о ком он будет спрашивать? — подмигнул он и отошёл в сторону. А следом и вовсе торопливо вышел из бара.       Чимин бросил взгляд на стол, как бы между двумя друзьями, рядом с которыми он бы вообще не оказался, если бы не нелепое стечение обстоятельств. И, больше ни слова не сказав, тоже ушёл. Он вышел из бара, вызвав такси через приложение на телефоне. Сейчас ему больше было интересно, что произошло у Намджуна? Хотя он не казался обеспокоенным, больше озадаченным, и он просто торопился. Скорее всего, это на самом деле было связано с его работой, иначе друг бы ему рассказал. О тонкостях своей деятельности он распространялся гораздо реже и меньше. Как правило, он рассказывал уже общую картину в целом, чтобы не загружать чужой мозг лишней информацией.       Телефон завибрировал, и перед Чимином остановилась красная иномарка, к несчастью, совершенно непохожая на «теслу». Это было глупо и самонадеянно, но по какой-то причине именно после сегодняшней последней короткой переписки с Тэхёном, Пак вдруг подумал, что его парень может устроить ему сюрприз и забрать его из бара. Если, конечно, он не в другом городе. Тэхён никогда не вдавался в такие подробности. Он предупреждал, когда уедет и когда вернётся, но не говорил, где именно он будет находиться. Чимин это понимал, так как частично представлял, чем Ким занимался, и вряд ли это было безопасно для обоих. Когда он добрался до дома и ещё раз убедился, что Тэхёна нет, то бросил толстовку и кеды прямо у входа. Разделся по пути в ванную на втором этаже, оставив за собой след из белья и решив, что приберётся завтра утром. Он принял душ, смыв с себя остатки клубничных ноток. И пришёл к ощущению, что сегодня он не хочет сбивать своё паршивое настроение и спасаться тоже не хочет. Поэтому следом он спрятал пакетик с тремя таблетками «экстази» в кроссовок в гардеробе и нырнул в кровать в основной спальне, удобно устраиваясь на стороне, на которой обычно спал Тэхён.

KakaoTalk

кому: Джун-и

«Я нормально добрался и уже ложусь спать. Надеюсь, ты не перетруждаешься. Хорошо отдохни!»

KakaoTalk

кому: Медвежонок

«Я дома, лежу в нашей кровати на твоём месте. Не знаю, что на меня нашло. Позвони мне, если ты будешь отвечать, а я не услышу сообщение.»

Чимин

«Но если ты вернёшься ночью, иди сразу в спальню и разбуди меня.»

Чимин

«Медвежонок, знаешь, что ещё?»

      Пак не успел набрать последнее сообщение, так как с первого этажа стали доноситься мотивы классической музыки от звонка в домофон. И вместо того чтобы вылезти из кровати и хотя бы посмотреть, кто это был, Чимин залез под одеяло с головой и позвонил Тэхёну. К ним практически никто не приходил даже в гости. К ним абсолютно никто не приходил, когда Тэхёна не было дома несколько дней, одним-единственным исключением была домработница, но у неё были свои ключи. Ким не отвечал, а в тяжёлой деревянной входной двери на первом этаже громко щёлкнул замок. Чимин отбросил одеяло.       — Чимин! — услышал он голос Лиёна и едва не схватил паническую атаку. Он не успел толком ни о чём подумать, как услышал следующую его фразу: — Твой ненаглядный дома, иди встречать! Твою мать, Тэ, не капай на меня кровью!       Только после этого Пак вылетел из спальни в одних жёлтых плавках с Томом и Джерри и едва успел опомниться возле лестницы, чтобы схватить из ванной тонкий шёлковый халат тёмно-серого цвета и накинуть на себя. Спустился в холл он в тот момент, когда Лиён пытался поднять друга с колен. Тэхён был пьян, и у него было разбито лицо. К счастью, просьба «не капать кровью» оказалась преувеличением: кто-то рассёк ему бровь и губу. Последняя уже не кровила, но блестела от того, что Ким регулярно дотрагивался до ранки языком. Это и без того было в его привычках — облизывать губы, но сейчас он делал это целенаправленно и осознанно. Бровь всё ещё кровила и маленькая дорожка крови меняла направление движения в зависимости от того, как и куда Тэхён поворачивал голову. Сейчас она вновь направилась к виску, когда он поднял голову, выпрямив шею и открыв вид на зрелище похлеще. Словно прямо на его рубашке жестоким образом кого-то убили или избавлялись от трупа, а потом спохватились и вернули вещь Киму. Иначе как ещё можно было так испачкать и пропитать её кровью? Сперва Чимин побледнел, когда решил, что снова ошибся, приняв во второй раз слова Лиёна за шутку, и что Тэхён серьёзно ранен. Но по косвенным признакам, в том числе по выражению лиц он понял, что кровь была чужой. Пак не сказал ни слова. Не то чтобы такие спектакли были ежедневным событием, но он вновь никак не отреагировал.       — Наконец-то, — выдохнул Лиён, освободив место Чимину, который едва успел затянуть пояс от халата потуже, как Тэхён дёрнул за него и притянул поближе.       Пак опустился на корточки перед ним, заметив совершенно чистые и нетронутые ударами руки, которыми Ким обнял его за талию. Он тоже молчал, и без всяких охов, вздохов и вопросов Чимин осторожно поцеловал его в губы.       — Ясно… — послышался вздох Лиёна. — Счастливо поебаться, я пошёл. Чимин, береги губки, они у вас теперь одни на двоих, — шепнул он ему, пряча ухмылку.       Дверь за Лиёном закрылась, а Тэхён издал короткий стон и поморщился, когда сам попытался углубить поцелуй с разбитой губой.       — Я… М-м… закрою ему рот в следующий раз.       — Забей, он сегодня чересчур активный. Встать сможешь? Или я принесу сюда одеяло, — интересовался Чимин, после того как Тэхён залез руками под полы халата. — Медвежонок, слышишь?       — Почему ты мне такое написал?       — Такое? Я написал то, что хотел, — дал Чимин исчерпывающий ответ, хотя не особенно понял, что там такого он ему отправлял. Да и в принципе считал как минимум странным говорить о переписке, когда его парень весь в крови и частично избитый сидел на коленях посреди холла. — Промывать бровь будешь, или чёрт с ней? Тебе нужно помыться, я помогу всё обработать.       — Ты написал, чтобы я вернулся быстрее.       Чимин не хотел сейчас об этом говорить, тем более повторять это. Он действительно хотел, чтобы Тэхён вернулся раньше. Хотел даже, чтобы он залез в кровать и разбудил его своим грубоватым и страстным после ссоры и недолгой разлуки поцелуем. Он снова думал согреть себя изнутри, ну или хотя бы попытаться это сделать, вот почему он всего этого хотел. Но это было до того как он спустился вниз.       Пак натянул шёлковый рукав на ладонь и прижал ею повреждённую бровь, забирая тканью тонкую алую дорожку, так и норовившую сбежать прямо в глаз. А Тэхён вдруг зажал его лицо руками. Чимин видел, что тому было откровенно плевать, что с ним произошло, как он сейчас выглядел и где они находились. Повезло, что он первым делом не уложил его на пол прямо здесь и не сорвал пояс от халата. Пак не любил, когда он был в таком состоянии, потому что не знал, чего ожидать. Хотя вариантов было немного, и Ким мог либо заплакать и начать признаваться ему в любви, либо хватать его за руки со словами, что никто к нему не прикоснётся, кроме Тэхёна, либо грубо взять его сзади, удерживая за шею, а потом заплакать. То, что он в любом случае знал возможный сценарий, не сильно помогало. Ему всё равно было неуютно, и поцелуем, которым он его встретил, Чимин пытался настроить его на более мягкий и спокойный лад без всяческих пьяных и эмоциональных вспышек. Сегодня было нечто среднее, а ещё его грела мысль, что, что бы ни случилось, в гардеробной у него было «экстази». Так что как бы паршиво ему потом ни было, он сможет сделать так, чтобы хотя бы ненадолго стало хорошо.       — Смотри на меня.       Чимин молчал, хотя он и так уже смотрел на него. Зачем это было говорить?       — Если ты в кого-то влюбишься, я это увижу, — тихо и медленно говорил Тэхён, прилагая максимум усилий для того, чтобы его речь была внятной. — Если ты в кого-то влюбишься, я сам себя убью.       Это было открытой манипуляцией или способом обратить вчерашние слова Чимина против него самого? Конечно второе. Ведь именно на этом моменте закончился их последний диалог.       — Тэ, я не должен был так говорить, прости. Давай не будем так делать, хорошо? Никто из нас себя не убьёт.       — Думаешь, я не могу сказать это серьёзно?       — Нет. Я даже ни с кем не общаюсь. Джун-и для меня как старший брат, я дружу с ним с пелёнок, и он всю жизнь был по девушкам. Кроме тебя, есть только Лиён, но… — и почему на ум шли только хлёсткие сравнения и жестокие варианты обратного? По типу: «лучше я проглочу толчёное стекло, чем позволю этому произойти» или опять же «я лучше убьюсь, чем влюблюсь в этого морального урода». — Я не хочу тебя обидеть, он ведь твой лучший друг, просто для меня Лиён из тех людей, на кого я никогда не посмотрю. Мы даже как друзья с ним не подходим. Я сомневаюсь, что он может измениться. Если только я стану таким же.       — Он меня не волнует. Лиёна интересуют только женские юбки и сиськи.       — Не только, но это неважно. Я сказал, что больше ни с кем не общаюсь.       Тэхён вдруг отпустил его лицо и полез в карман чёрных брюк. Оказалось, что выпирали они вовсе не из-за эрекции, а из-за красной коробочки. Честное слово, лучше бы это был шестой плюшевый медведь, чем коробка от Cartie с каким-нибудь браслетом, который Чимин в жизни не наденет.       — Тэхён…       — Помолчи. Я купил это утром. Я сделал тебе больно вчера. И я не пришёл спать. И не поцеловал тебя утром. Думал… ты не будешь со мной разговаривать. Я удивился, когда ты написал, что скучаешь. М-м… Когда ты написал, чтобы я вернулся быстрее, я… торопился всё закончить и приехать, но… так получилось, что я не смог сесть за руль сам и попросил Лиёна забрать меня. Заткнись, — в более грубой форме повторил Ким, словно Чимин перешёл на смех или пытался его перебить, хотя он всё ещё молчал. — Просто надень.       Он бы очень хотел сказать Тэхёну в который раз, что ему не нужны подарки в принципе. А тем более они не были нужны после ссор. Но сейчас его парень был не в духе и мог бы назвать его неблагодарным или обвинить его в том, что он не любил Тэхёна так, как тот любил Чимина. Или что Пак не любил его вообще, раз, по словам Намджуна, дружеская любовь здесь никакой роли не играла. Чимин так и знал, что это будет браслет. На вид напоминал вытянутый гвоздь из белого золота с резьбой у корня и на кончике ножки. Ободок шляпки был инкрустирован маленькими белыми стразинками. Вряд ли надо было уточнять, что это наверняка были крохотные бриллианты. Будь на его месте кто-то другой, возможно, счастью не было бы предела, но Чимин молчал. Ведь если ты не знаешь, что сказать, лучше ничего не говорить. Он только передал браслет Тэхёну и протянул правое запястье, решив, что это очередная вещь, которой Ким хотел искупить вину за свою реакцию на то, с чем до сих пор не готов был мириться. Что это очередная вещь, которой он хотел пристегнуть его к себе. Хотя он не собирался никуда уходить от него, но разве всё это не было бессмысленным, если уйти он всё равно бы не смог? Даже если бы внезапно этого захотел.