— 2010 год —
— Чтобы ещё раз я сюда пришла, — приговаривала тётка, подталкивая Чонгука в плечо поверх утеплённой куртки, чтобы он пошевеливался, — да ни за что! Если твоя мать не умрёт в этом году, пусть сама идёт оформлять все документы на будущий год. Подумать только! Чтобы оформить ребёнку заграничный переезд, они лезут до печёнок! Зачем нужно столько справок, если ты не умираешь? Лезь в машину. Да поживее! Чон забрался на заднее сиденье с противоположной от руля стороны и хотел сейчас только одного: чтобы она наконец замолчала и перестала поносить хотя бы его родителей. Тётка бухнулась на переднее сиденье и завела старую колымагу. Хотя женщина была худой, как будто иссохшей от переполнявшей её злобы, садилась она всегда грузно. Да и по натуре была такой же тяжёлой. Она направила машину дальше от больницы и утренних очередей, а сама всё продолжала повторять одно и то же. Разговаривала будто с самой собой. Собственно, так оно обычно и было, но в данный момент она словно вообще не думала о том, что в её машине был мальчик-подросток. — Зачем заводить детей в наше время? Твой отец помер, мать тоже скоро помрёт, а ты свалился на нашу голову! А я говорила твоему отцу, что нечего заводить ребёнка! Кому он сдался без родителей? Почему я должна тратить свои деньги и нервы на совершенно чужого спиногрыза? Не было детей и не надо! Мы с твоим дядей сразу решили, что никаких детей не будет, но твои родители решили подкинуть нам свинью. Вот увидишь, если твоя мать не помрёт, она пойдёт сама в эту больницу! Я больше не собираюсь носиться по плесневелым конторам и хосписам, где куча разной заразы. Не дай бог подцеплю там что ещё! Она притормозила возле второго светофора, выжидая «зелёный», проклиная неудачу и всех кого только можно. А Чонгук, недолго думая, выскочил из машины и припустился бежать под истошные вопли своей тётки. Он бежал так, чтобы было непонятно, куда он собирался или что задумал. Скрывался среди прохожих, машин и в маленьких закоулках, изо всех сил стараясь удержать равновесие на обледенелых участках. Но насколько же надо было не знать его, чтобы не сообразить, куда он может направиться в такой момент. Впрочем, насколько надо было не понимать чувства любого сына, который только что вышел из больницы, не навестив собственную умирающую мать? Он хватался за искорки мнимой надежды, что всё ещё может быть хорошо. Что мама неожиданно выздоровеет и отправит тётку восвояси, что они будут учиться жить вдвоём без важного для них обоих человека. Что он снова будет хотеть вставать по утрам под ароматный запах свежих блинчиков и ласковое мамино «Чонгук-и-и». Что он снова начнёт разговаривать и что они будут навещать папину могилу каждую неделю, чтобы рассказать о простых событиях, которые он пропустил. Он вновь вернулся к больнице после того как сделал крюк, вбежал по лестнице на второй этаж, расстёгивая куртку от охватившего его грудь тепла. — Ты пришёл к госпоже Чон? В 209 палату? — спросила его с медицинского поста девушка с выбивающимися из-под чепчика светлыми волосами. Чонгук кивнул. — К ней сейчас нельзя, не положено, только в часы приёма. Приходи через два часа, и я тебя пропущу, — объяснила она. Они виделись уже не единожды и каждый раз практически при одних и тех же обстоятельствах. Чонгук никак не отреагировал. Не двинулся с места, только продолжил моргать глазами. Возможно, в этот момент его принимали за ребёнка с задержкой в развитии, но ему это было только на руку. В конце концов, хотя бы таким образом люди переставали вставать у него на пути. — Ты не собираешься уходить? — спросила она, и он наконец отрицательно качнул головой на правильно поставленный вопрос. — Ладно, можешь опять подождать вон в том коридоре. Не подходи к отделению, я не хочу, чтобы мне влетело из-за тебя. Ты меня понимаешь? Хорошо. Плёлся до сидений он медленно, но с чувством небольшого облегчения. По крайней мере, его не выкинули, как в прошлый раз, когда он тоже пришёл раньше, а потом его уже перехватила тётка, и он не смог вернуться. Но тогда здесь на смене была чудовищная змея вместо знакомой медсестры. Она не только его выгнала, но и хорошенько прополоскала его неспособность ответить. Он бы не удивился, если бы ему сказали, что она — родная сестра его тётки. Уж больно одинаково брызгали ядом. — Клубничка! — послышался оклик звонким, как колокольчик, голосом. Ну почему одно-единственное слово способно было перечеркнуть всё на свете? И вроде он продолжал сидеть на сиденье трёхместной секции посреди тёмно-белого из-за недостатка света коридора и мечтал, чтобы тётка его не нашла, но жизнь всё равно стала казаться вполне терпимой. Парень с розовыми наэлектризованными волосами, топорщащимися вверх после снятой шапки, плюхнулся на соседнее место и пытался отдышаться. От яркой макушки снова маняще пахло ягодным кондиционером, как йогурт со вкусом лесных ягод. Возможно, когда-нибудь он заговорит при нём и сможет назвать его соответствующе, ведь он походил на ягодку больше, чем Чонгук на клубничку. — У тебя что-то случилось, да? Обычно ты рад меня видеть, а сегодня твои глаза не блестят. Ты на меня не обиделся?.. Чон взял его за руку и тем самым заставил его умолкнуть. Конечно, не совсем. Вряд ли такое вообще было возможно. Кажется, если этому неземному принцу с розовыми волосами закрыли бы рот ладонью, его тут же разорвало бы от потока слов, которые в срочном порядке нужно выплеснуть наружу. Но, по крайней мере, про несуществующую обиду на него он уже не говорил. Только улыбнулся, а потом сунул свободную пятерню под куртку со стороны груди. — У меня для тебя кое-что есть. Я так надеялся, что увижу тебя, я бы расстроился, если бы тебя не застал. Я спрятал это перед тем, как зайти сюда, оно не должно растаять! — пролепетал он, как обычно, со скоростью света и вытащил клубничное мороженое в прозрачном пластиковом стаканчике. И почему он делал это всегда с таким важным лицом, словно только ему был доступен самый секретный секрет из всех существующих на свете секретов? И что он в нём нашёл? У Чонгука уже год не было друзей, с тех пор как он замолчал после смерти отца и известий о тяжёлой и неизлечимой маминой болезни. Чон был его младше и, по сравнению с ним, был совершенно неинтересным. И что он мог ему дать или что он давал ему сейчас? Ничего? Это ведь он искал Чонгука и это он находил его. Чон же каждый раз, когда маме приходилось вернуться домой из-за того, что тётка отказывалась платить за дополнительные медицинские расходы, был уверен, что этого парня он больше не увидит. Ну и как тут можно было не улыбнуться, качая головой? И почему этот парень, столкнувшийся с большими трудностями и тяжёлой ответственностью, оставался… невинным? И очень ярким. Словно вышел из диснеевского мультика.— 2019 год —
KakaoTalk от кого: Юнгз «Мелкий, где тебя носит? Верни клиента, идиот.» Ну что за паникёр? Они и так уже возвращались в салон. Он нажал на клаксон почти сразу после того как пришло сообщение, хотя по всем правилам должен был сначала высадить клиента, а уже потом заезжать в бокс с автомойкой. Но эта клиентка сама от него не отлипала! Возможно, будь у них чуть больше времени, он бы вмял её в заднее кожаное сиденье, чтобы потом смотреть на её пожёванный внешний вид после быстрого и случайного секса и попытки оправдаться перед своим, как она говорила, «сладким». Но девушка с длинными чёрными волосами попалась скованная, таких нужно разводить на интимные ласки. К счастью или к сожалению, её личико и ноги были не настолько хороши, чтобы потом отхватить за неё по морде, а следом разбить костяшки пальцев, когда он начнёт отвечать. Но больше всего его смущал риск вылететь с этой работы из-за подобной ерунды. — Спасибо, что прокатил, мне всё понравилось. — Пожалуйста, — мягким тоном, как бы замещая отсутствующую на лице улыбку, произнёс Чонгук. Он собирался уже выйти из чёрного «ламборгини», но девушка взяла его за руку поверх локтя, касаясь только джинсовой куртки. — Тебя можно будет попросить показать мне всё ещё раз, когда её привезут? А ведь только что этот несбывшийся секс казался по-приятному упущенной возможностью, пока она не коснулась его. Ну кто просил делать это без разрешения? Она могла просто окликнуть, он бы тогда тоже задержался. А сейчас он был рад тому, что к машине подошёл тот самый «сладкий» с широким лицом, и Чонгуку удалось выскользнуть из её хватки и салона автомобиля. Какое счастье, что он не был продавцом, и на этом его обязанности кончались. Так что с чистой совестью и лёгким сердцем он вошёл в просторный, светлый и стеклянный автосалон, заметив, как Ким выходил через основную дверь для посетителей с каким-то мужчиной в деловом костюме. Чон задержался, а потом хотел двинуться в бокс, где торчал Хосок, но тот вдруг возник перед его лицом. — Это один из вип-клиентов, Тэхён сопровождает доставку всех дорогих автомобилей, — объяснил Хосок. — Потом больше узнаешь. Что с тачкой? — Сказала, что понравилась, — кивнул Чон на угол позади себя, где располагался рабочий стол менеджера по продажам и два бархатных красных кресла в уединённой зоне для посетителей. Именно туда сейчас прошла спутница из машины со своим мужчиной. — Не пускай слюни на клиентов, — попросил Юнги, выходя из бокса. Сегодня он был в относительно хорошем настроении, потому что ни разу не сцепился с Лиёном. Только благодаря тому, что его не было в городе уже второй день. — Я твою задницу прикрывать не буду. — Я и не собирался. И они занялись работой. Чонгук помог Хосоку вымыть автомобиль и вычистить салон, потому что ему всё равно больше нечем было заняться. А за делом всё же было интереснее проводить пустые рабочие часы. Он перегнал автомобиль в основной зал для демонстраций, и они ещё раз всё протёрли начисто. К тому моменту Юнги вновь вышел из своего кабинета и сказал, что, кажется, на сегодня он закончил. За окном тем временем уже начинало темнеть. Чон хотел упасть на диванчик возле дверного проёма, ведущего в коридор и служебному выходу. Но в этот момент послышался звук открывшейся входной задней двери. А потом в основной зал из коридора медленно вышел Чимин. Хосок даже щёлкнул челюстью, словно увидел привидение. Парень Тэхёна был в чёрном приталенном костюме, отделанном узким красным кантом. Блестящие чёрные ботинки с заострённым носом издавали по-тихому уверенный «скок». Почему-то сегодня он был больше похож на Кима. — Где Тэхён? — задал он один-единственный вопрос. — Уехал с вип-клиентом, — ответил Юнги. Чимин не удивился, не огорчился и не обрадовался. На его худом лице не промелькнуло никакой реакции. Откуда он вообще выполз? Судя по тому, в каком виде он обычно бывал ранее, сегодня он куда-то собирался. И возможно, даже не один. И если они планировали что-то с Тэхёном, почему нельзя было согласовать это? В его правой руке был автомобильный ключ с выразительным логотипом «Т». И парень больше ничего не спрашивал и ничего не говорил. Он сунул ключ в карман брюк и пошёл обратно, на ходу снимая пиджак и сверкая красной атласной рубашкой. Похоже, любовь к красному цвету была у них с Тэхёном общей? После его ухода в помещении повисло молчание, но ни один из присутствующих не отпустил ни одного комментария. Об этой сцене они быстро забыли, и Чонгук с Хосоком продолжили лазить по машинам, прокручивали стартер и интересовались друг у друга, почему сейчас здесь не было ни одной модели, которую Чону нужно было показать в деле. Юнги большую часть времени не отрывался от экрана телефона. Но его работа и не включала в себя прямое взаимодействие с автопарком, он занимался исключительно договорами, сделками и ведением соответствующей документации. Может, поэтому ему было плевать. И может, поэтому вскоре он бросил Чону, что ему нужно ехать и свалил. — Я тоже поеду, уже поздно. Тэхён скоро приедет, дождись его. Он скажет, что делать и закроет здесь. Эй, — ткнул Хосок пальцем в его сторону, — даже не вздумай лезть в тачки и тем более гонять на них! Здесь всюду понапиханы камеры. Чон только прыснул. Ему это вообще было неинтересно. По крайней мере, с тем автопарком, что был представлен здесь. Эти машины даже не в его вкусе и то, как он сегодня расхваливал по пути одну из них, как будто он менеджер по продажам, было сильным преувеличением. Он развалился в красном бархатном кресле рядом с рабочим столом менеджера и от нечего делать стал листать новостные ленты в мобильных приложениях. Откровенно признать, это не было работой мечты. Скорее, это было и необходимостью и возможностью подобраться ближе к правде. Но в любом случае это было лучше, чем ничего, тем более что Чонгук понятия не имел, чем хотел бы заниматься. Лазить под машинами в какой-нибудь мастерской? Вряд ли. Лазить под машинами в собственной мастерской? Возможно. Но пока это было схематичным планом на очень далёкое будущее. Немало своих денег, которые ему удалось заработать за последние годы, он вбухал в новую «ауди». Остальная часть, вместе с теми, которых ещё даже не было, уйдёт на оплату какого-нибудь дома, потому что он не собирался уезжать из страны или Сеула. Тэхён вернулся в салон примерно через полчаса после отъезда Хосока, когда за стеклянной стеной основательно стемнело, и на город уверенно опустился мрачный флёр глубокого вечера. И Чон уже было вздохнул с облегчением, думая, что сейчас наконец сможет свалить так же, как все. Ким выглядел нервным и оглядывал салон беспокойным взглядом, словно что-то искал. В его руках он заметил чёрный свёрток — пиджак. Кажется, точно такой же, какой он видел ранее на Чимине. Наконец парень обратился глазами к Чонгуку, который успел встать с кресла. — Где Чимин? — спросил Тэхён. — Он ждал меня в «тесле», а сейчас её нет, а в углу я нашёл это, — тряхнул он пиджаком. — Понятия не имею, — ответил Чон. — Он заходил сюда пару часов назад, мы сказали, что ты уехал. И всё. — Твою мать, — бросил Тэхён, нажимая на вызов на экране мобильного. — Дай мне свой телефон. При всех его попытках дозвониться в ответ ему шли только громкие длинные гудки, которые слышал даже Чонгук. Он перестал считать количество звонков после восьмой или девятой попытки. К тому времени Тэхёна уже открыто трясло. — Ты на машине? — с напором спросил Ким, возвращая Чонгуку телефон. Больше он ничего не спрашивал. Не просил помочь или что-то ещё, сейчас его тон был больше требовательным, так что Чон только неохотно кивнул и двинулся к выходу, понимая, что ему придётся подбросить его чёрт знает куда, и только потом отправляться на все четыре стороны до завтрашнего дня. В «ауди» они садились под всё те же длинные гудки. Кажется, Тэхён не собирался прекращать спамить звонками, даже выключил магнитолу. А Чон не собирался мусолить эту ситуацию или думать о том, что у них произошло и почему они не смогли согласовать сегодняшний день. Честно говоря, ему было плевать, и он хотел поскорее отвезти Кима домой, как он изначально сказал. Они отъехали от салона на несколько кварталов, чтобы перебраться на промежуточный участок, который тянулся от центра города до дороги, ведущей за город. Многоэтажные дома здесь стояли только по левую сторону, а по правую находились автомойка и автозаправка, разделённые большим участком леса, который тянулся между ними и уходил за них и выше в горы. Когда Тэхён схватился за руль, резко сворачивая вправо к обочине, Чон еле удержал управление, едва не прибегнув к экстренному торможению и едва не выматерив соседа. Но красную «теслу» впереди заметил раньше, и потому прикусил язык. Вот почему он ненавидел ездить в машине с кем-то! Ким вылетел из машины ещё до того как Чон успел окончательно притормозить. Чонгук вышел следом, медленно и явно неохотно, замечая, как Тэхён распахивает дверь незапертого автомобиля под ярким светом фар. Он был пустым. Когда Чон понял это по его лицу, его собственная реакция изменилась, и он нервно сглотнул, оглядывая со стороны заднего бампера брошенную «теслу». Теперь автомобиль на обочине дороги без живого человека внутри нёс в себе совсем другой смысл для Чонгука и другие эмоции. Вот она — разница между любящим парнем и человеком с повреждённой психикой. Пока Тэхён ласково звал Чимина и едва не плакал от отчаяния, Чонгук пытался совладать с собой. Повезло, что машина просто казалась брошенной, а не перевёрнутой пузом кверху и охваченной пламенем. В противном случае он бы впал в неконтролируемую истерику, причиной которой явно был бы не какой-то там Пак Чимин. И как бы он потом объяснялся? — Любимый? — в который раз позвал Тэхён, что, вероятно, было бессмысленным. Каковы шансы, что он ждал за деревом, пока его парень соблаговолит подобрать правильную интонацию для того, чтобы он всё-таки вышел на свет? Явно небольшие. Чонгук зажмурился и резко тряхнул головой, прогоняя нежелательные картинки из прошлого, нарисованные его собственным сознанием. Он сунулся в электрокар, нашёл ключ от него, как будто нарочно оставленный внутри. Машина оказалась разряженной до ноля. — Я звоню в полицию, — неожиданно объявил Тэхён. У него что, так мало связей, чтобы найти человека без привлечения властей? — Возьми себя в руки. Ты не косячил? Он мог уйти сам? — Чонгук со вздохом проверил все доступные отделения для хранения. — Ни-че-го. Здесь есть ключи и нет телефона. Сколько мест, в которых он может быть? Тэхён сначала бросил на него злобный взгляд, словно это Чонгук косячил и мешал ему воссоединиться с Чимином. А после вскинул голову вверх, закрывшись руками. — А если он пошёл в лес? — почти всхлипнул Ким. Чонгук бросил взгляд на тёмную сплошную полосу густых деревьев. Хотя было уже прохладно и часть листвы была сброшена, более редким этот лес не стал. Может, он и не знал Чимина, но, по крайней мере, он не казался тем, кто рискнул бы уйти в лес на ночь глядя. Тем более его телефон оставался в зоне действия сети. Вряд ли связь в лесу была настолько стабильной, чтобы из многочисленных попыток Тэхёна пропустить каждый звонок до длинных гудков. И, вероятно, раз он взял телефон с собой, то он был ему нужен. Например, для того, чтобы вызвать такси? — Сомневаюсь. Оставь это как последний вариант. Он мог поехать домой? — подкинул Чон самую элементарную версию. — Вряд ли. Он может быть у друга и ждать меня там. — Позвони и спроси. — Если мой парень у него, он может соврать, он меня ненавидит. Какой же я кретин... Надо было оставить его с Юнги! Долбанный Лиён… Почему именно сегодня, когда никого нет?! И ведь на самом деле: долбанный Лиён. Почему именно Чонгук должен заниматься этим, когда у Тэхёна был отвратительный и преданный друг? Но крайним был не только он, а все, кого он видел за сегодня. Почему свалить успели все, кроме него? Что это за насмешка судьбы? Будто такое было не впервые и все спешили поскорее смотаться, лишь бы не завязнуть в чём-то подобном. Ничего, впредь и он будет лучше и быстрее соображать. — У тебя нет другой тачки, чтобы разделиться? Я могу проверить ближайший радиус, — сообщил Чонгук, но слишком уж не поворачивался язык, чтобы добавить, что это он бы сделал на тот случай, если Чимин не ушёл далеко. К тому же если его не будет ни дома, ни у друга, ни где-то поблизости, то при звонке копам, если Тэхён всё же решится, те наверняка будут спрашивать то же самое. — Я возьму другую машину дома, а потом поеду к Намджуну. — Хотя он не уточнял, кто это, Чон предположил, что это и есть имя друга. — Дом далеко? Может, быстрее подбросить? — Нет. Если увидишь его, звони мне, даже если попросит не делать этого. Чонгук кивнул и вернулся в «ауди», оставив Тэхёна возле «теслы» и прижимающим к уху чёрный смартфон. Ездить по округе, сворачивая в маленькие улочки, было чем-то нелепым. Может, зря он не дал Тэхёну позвонить копам? Но он решил, что при отсутствии признаков похищения, применения силы и просто странного исчезновения логичнее было хотя бы проверить дом и связаться с близкими людьми, и уже потом делать выводы и принимать более серьёзные меры. Например, если бы автомобиль стоял на обочине с дверью нараспашку, он бы уже изменил своё мнение. Хотя он мог ошибаться и могло иметь вес то, что он — третье лицо, для которого данный случай не являлся переживательным, потому что оба этих парня были ему практически незнакомыми людьми. И у него не только не получалось, но он и не хотел проявлять сочувствия или участия. Он оказался здесь совершенно случайно, выискивая теперь в прохожих красную атласную рубашку. Сейчас это уже не казалось странным. Напротив, Чон был рад, что искал то, что можно легко и быстро разглядеть. Если бы Чимин был в чёрном, он бы пустил в ход весь запас матерных слов, потому что в чёрном были практически все. Но он его всё равно не нашёл. И решил вернуться к брошенной машине, чтобы начать сначала. Тэхёна уже не было, и Чон не знал, сколько прошло времени, потому что не смотрел на часы. Ким позвонил ему, когда перевалило за одиннадцать часов вечера. Отвечал он на вызов с надеждой, что оказался прав и Пак спокойно ждал его дома, но услышал не это. — Не нашёл? — спросил Тэхён, и Чону стало ясно, что и он его до сих пор не встретил. — Нет. — Я дома, здесь его нет, — на фоне шумно хлопнула автомобильная дверца. — Я еду к Намджуну. — Черкани, если найдёшь его там, чтобы я перестал искать. Ким бросил ему какое-то сухое угуканье и отключился. Его голос изменился, словно он уже был уверен, что найдёт его именно там. А у Чонгука остался в мыслях только один вариант, который он старательно игнорировал и сейчас считал его несуразным. Ему было тринадцать, когда он сбегал таким образом, и он не был уверен, что, будучи в более зрелом возрасте, он додумался бы поступить так же. Но ему всё равно было нечего делать, а ездить по улицам снова и снова уже казалось бессмысленным. Поэтому он поехал туда, где видел его сегодня. Вероятно, машину Чимин бросил сразу после того как уехал из салона. Каковы шансы, что ему взбрело в голову вернуться обратно, когда там уже явно никого не было? Салон был таким же, каким они с Кимом его и оставили: погрузившимся в ночь, но со слепящей глаза яркой неоновой вывеской. Никаких признаков того, что здесь кто-то был после них. Как он и думал: вытворять подобное, будучи взрослым, было нелепым. У него не было ключей и кнопки или кода от сигнализации, чтобы проверить помещение изнутри. И бог знает на что он надеялся, когда вышел из своего тёмно-серого седана и подошёл к входной двери со стороны служебного входа. Он взялся за толстую металлическую ручку-поручень и потянул на себя. Воздух из лёгких выбило резким и коротким выдохом. Было открыто. Он прошёл внутрь совершенно тёмного коридора с видневшимся в конце менее тёмным основным залом, скудно освещённым через стеклянную панорамную стену. Чонгук нашёл на стене распределительный щит, подсвечивая себе фонариком на телефоне, включил свет и двинулся дальше в помещение. Здесь стояла оглушающая тишина и, кажется, не было ни души. Автомобили стояли нетронутыми и казались спящими и среди них не виднелось ничего красного. Может быть, Тэхён впопыхах просто не закрыл салон? Это бы не было удивительным, если вспомнить, как сильно он нервничал. Чон повернулся и обратил взгляд на уединённую зону для клиентов, недалеко от рабочего стола менеджера. На одном из двух бархатных красных кресел сидел Чимин. Его атласная рубашка почти сливалась с оттенком кресла. Он немного щурился от ярких ламп, когда Чонгук встретился с его невозмутимым взглядом и абсолютно пустым выражением лица. Чон демонстративно закатил глаза. — Твой парень чуть не вызвал копов на твои поиски, — бросил он ему. И опять не последовало никакой реакции, Чимин только опустил взгляд на свои руки и, видимо, стал его игнорировать. Чон поднял к глазам телефон и набрал Тэхёна. — Ну, я его нашёл. Он в автосалоне, — сообщил Чонгук и отвёл смартфон от уха, потому что в динамике стало слишком тихо. Тэхён сбросил вызов. А ему-то что делать? Он не собирался быть нянькой или тюремным надзирателем. Ему уже можно свалить отсюда или надо было ждать приезда Тэхёна? Всё-таки как много, оказывается, в мире людей, которые были похожи на него. Но он был ребёнком, когда обычно сбегал туда, откуда только что ушёл, предполагая, что там искать никто не догадается. Похоже, взрослые люди думали так же. Чон грузно упал на диванчик возле дверного проёма. Чимин в другом конце помещения сидел в кресле и сосредоточенно потирал собственные запястья. Чонгук так делал в тренажёрке, перед тем как взять гантели с большим весом. И что Тэхён нашёл в этом жаждущем внимания парне с вечно недовольным лицом? На что ему было жаловаться? На то, что его парень задержался и не отвёз его в мишленовский ресторан? Если верить слухам, Тэхён и так сдувал с него пылинки и стоял за его спиной пугающей угрозой. Его жизнь должна была быть шоколадной, без пустых страданий и спасения в виде наркотиков. Его телефон громко звякнул входящим сообщением, а Чимин бросил на него взгляд, как на внезапно возникшую помеху. Словно он думал, что до сих пор был здесь совершенно один. KakaoTalk от кого: Юнгз «Свободен?»Чонгук
«Почти. Жду, когда Ким заберёт своего непослушного малыша, он сбежал. Я заеду потом? Надо поговорить.»
Юнгз «Я не дома. Наберёшь меня. Тебе тоже нужно сюда приехать.» Юнгз «Правильно сказать, что это ТЕБЕ надо сюда. Какого хера здесь делаю Я?» — Тэхён нашёл Ти? — внезапно и тихо спросил парень в красной рубашке и отвлёк Чонгука от вопроса о том, в какую задницу занесло Юнги. — Кого? — не понял он. — Машину. — Да, — ответил Чонгук. А потом добавил: — Она разрядилась. — Я знаю. Что он сказал? — Ничего? — Чон пожал плечами, пытаясь в деталях вспомнить его бурную реакцию. — Ему было плевать на машину, он искал тебя. — Я знаю, — повторил Чимин, — я про сейчас. Когда ты сказал, что я здесь. — Он бросил трубку. Чимин замолчал, и в помещении вновь ненадолго повисло тяжёлое молчание. Чонгук мог бы спросить, что произошло или, что интереснее, что произошло с машиной. Разрядилась ли она по пути или Чимин оставил зажигание. Но он не хотел спрашивать, потому что не хотел слышать ответ, это не было настолько интересным, чтобы скрипя сердце предоставлять возможность стать для кого-то жилеткой для нытья. Воспользовался бы этой возможностью Чимин или нет, было второстепенным делом. Так что он молча шерстил в телефоне. — Ты можешь идти. Чонгук не ответил, даже головы не поднял. Откуда ему было знать, что он опять не сбежит, а Ким не обвинит его в том, что Чон недоглядел за его взбалмошной половинкой? — Он будет не в духе, ты можешь уйти? — уже иначе произнёс Пак. Всего две фразы, в которых он услышал беспокойство: нашли ли машину и может ли Чонгук уйти. Всё, что до этого говорил Чимин, было равнодушным. Какое Чону вообще было дело до того, будет Ким в духе или нет? Разве он не должен был быть счастлив, судя по тому, каким он был, когда они нашли машину? Но даже если это было бы чем-то экстраординарным и внезапно виноватым стал бы Чонгук, он смог бы за себя постоять. Но Чимина он не понял и смысла фразы тоже, а потому не был уверен, что он имел в виду именно это. Но тому, кажется, было некомфортно. Он по-прежнему тёр запястья, будто бы нервно, а выражение его лица изменилось, и теперь на мгновение оно показалось Чону ранимым и даже милым. Словно свою отрешённость он неосознанно поставил на паузу. Может, он и ошибся, и тот не был таким уж зажравшимся мажором, каким казался. Просьбу или вопрос, что бы там ни было, Чимин не повторял, а Чонгук встал, сказав, что подождёт на улице. Вот только выйти он не успел, входная дверь открылась с мягким из-за маленького ворса щелчком. Чон отвлёкся, и потому не видел, как за считанные секунды менялся Чимин. Он опустил руки и выпрямил спину, выражение его лица вновь стало отчуждённым и непроницаемым, как несколькими часами ранее, когда он входил сюда и интересовался, где Тэхён. Ким вошёл внутрь уверенным шагом с натянутой, как струна, спиной. Остановился недалеко от проёма и будто знал, где искать или куда смотреть, он сразу устремил голову влево, в сторону тех самых кресел, на одном из которых сидел его парень. С размаху он бросил на плитку под ногами какую-то мелкую стеклянную ерунду, Чонгук даже не сразу понял, что это, пока к нему не подкатилось миниатюрное прозрачное горлышко от бутылки с водкой, ромом или джином из мини-бара. Чимин даже не моргнул, не то что не вздрогнул. — Ты издеваешься надо мной? — сдержанно произнёс Тэхён сквозь зубы. Но его голос тут же перешёл на грубое рявканье: — Думаешь, это весело?! Ты хоть знаешь, что я успел себе надумать?! — Тэхён, — окликнул его Чон и умолк, потому что фразе «это всё?» в затылок дышала «тебе следует успокоиться». Лучше бы он и вправду ушёл на улицу с первого раза, а ещё лучше — свалил бы после звонка Тэхёну. Он думал, что его немного отрезвит то, что здесь был кто-то ещё, если до этого он его не заметил. Хотя, вероятно, знал, что он здесь, «ауди»-то стояла у входа. Киму было плевать, когда он повернулся к нему. — Закрой дверь, — только и бросил он ему вместе со связкой ключей. И пока Чон отвлекался, Тэхён схватил Чимина за запястье и буквально выволок его на улицу. Хотя тот и так не сопротивлялся и шёл бы за ним, но, видимо, Киму было необходимо показать негодование, демонстрируя это рывками, которыми он подгонял своего парня за руку. Свидетелем подобной сцены быть как минимум неприятно, а Чону было и вовсе противно. Хотя Чимин не приговаривал стандартных для таких случаев фраз по типу «отпусти» и «мне больно», но его реакция ещё больше выводила из себя. Он не казался жертвой при Тэхёне или запуганным до смерти, хотя ни слова не обронил. Но что это за податливость? Если окажется, что он просто теперь крутится рядом с парочкой, которой нравится подобная хренотень, то это будет ещё хуже. Почему именно ему так везёт смотреть или участвовать в подобных представлениях? Он даже сморщил нос от отвращения, прежде чем пойти к выходу и выключить по дороге свет. Он связался с Юнги сразу, как сел в свою новенькую тёмно-серую «ауди», которой и месяца не стукнуло. Мин объяснил ему адрес, назвав какой-то совершенно закрытый и потому, вероятно, незнакомый ему клуб «Clue», расположенный на окраине Саратоги. Как он потом сообразил, это было не так далеко от той самой больницы, в которой когда-то лечилась, а после умерла его мама. Вывески на здании не было никакой, только тяжёлая железная дверь чёрного цвета, втиснутая в стеклянное здание между магазинчиками для взрослых и аптекой. Может, Чон бы не обратил внимания или вовсе не нашёл бы, если бы Юнги не ждал его на улице. Между его губами опять была зажата зубочистка как последствие недавнего отказа от сигарет. Они многим были похожи, тем же отсутствием родителей, только Юнги был выходцем из детского дома и, в отличие от Чона, в Штаты он попал, благодаря удаче и системе обмена студентами. Но несмотря на его шаткое положение, его никогда не заботило, что с незаконными проделками его могли вышвырнуть из страны. Возможно, он так до сих пор и не попался, потому что мозгов у него было в избытке? Опять-таки в отличие от Чона. Тогда, может, они не так уж и сильно были похожи. И что только Юнги в нём нашёл? Временами Чонгук был уверен, что друг из него был по-прежнему хреновый. Мин даже ничего не сказал ему, только кивнул на дверь, за которой их встретил мужик раза в два больше Чонгука. В плечах точно. Юнги не задерживался, двинулся вперёд по пустому и тёмному коридору до лестницы, ведущей в подвал. Там-то и предстало всё во всей красе. Похоже, это был мужской стриптиз-клуб, хотя на вытянутом подиуме был полностью одетый парень в чёрные атласные брюки и рубашку из чёрного прозрачного шифона. На ногах были танцевальные чешки телесного цвета, имитирующие голые ступни, и он танцевал чувственный и проникновенный танец под медленную и успокаивающую музыку и под взорами сидящих взрослых и серьёзных мужчин. Никаких раздеваний. Пока… — Ладно, скажи, что это всё — твоя очередная тупая шутка? — бросил ему в спину Чонгук, когда Мин без заминок вёл их к столику. — Не тяни время, лучше мне грохнуть тебя сразу. — Прижми задницу, мелкий, если хочешь быть в безопасности, — протянул Юнги и сел за столик в красное бархатное кресло. — Ты здесь по делу. — Если так ты решил намекнуть, что сменил ориентацию, то я пошёл. — С Чимином всё разрешилось? — проигнорировал его Юнги. — Вроде, — буркнул Чонгук, плюхнувшись в такое же кресло напротив. — Я нашёл его в автосалоне. Лучше бы вообще не находил. Ким приехал за ним в бешенстве, разбил пустую бутылку, как из мини-бара, а потом выволок Чимина на улицу. — Чонгук устремил свой взгляд на Юнги, надоедливо постукивая кончиками пальцев по столу, и медленно сделал глубокий вдох. — Я чуть не вмешался, но подумал, что это не моё дело. — Хотя бы иногда умные мысли тебя догоняют, — заметил Мин. — Это и есть не твоё дело. — Думаешь, он в порядке? Он бы добавил, что те просто могли быть любителями по-жёстче, любителями в отношениях острых ощущений, будоражащих кровь. Это судя по реакции Чимина на поведение и состояние своего парня. Он не был испуган и не был удивлён, словно в очередной раз пересматривал популярную серию нашумевшего сериала. Но что тогда это было за выражение лица, которое он успел заметить до появления Тэхёна? И хотя это действительно было не его дело, но не особо приятно было бы узнать, что под его носом кто-то проходит через нечто похожее, что было когда-то с ним. Но, по крайней мере, даже тогда ровесников он прекрасно ставил на место. Однако Чон и так много сказал и такой поток слов и формулировок ему просто не осилить. Но как оказалось, это было и не нужно. — Бля… Слушай, Тэхён без ума от него. Буквально, ясно? Если дело касается Чимина, у него шуршит шифер. Он ничего ему не сделает. Наорал, и всё. Наверняка они сейчас трахаются в машине по дороге домой. — Фу, блять, ну зачем я только тебя спросил… — простонал Чонгук, прогоняя назойливые картинки, нарисованные бурной фантазией, из собственной головы, которую он задрал лицом к потолку, словно в мольбе. Он вздохнул. — Ладно. Надеюсь, ты прав. Мне мерзко, что я это видел. — Если ты через это прошёл, не значит, что и все остальные тоже. Не вмешивайся не в своё дело, — последнюю фразу Юнги нарочно произнёс с особым выражением. — Мне по слогам это сказать? Не будь псиной, которая отвлекается на бабочек. Занимайся своим отцом, можешь ягодкой, а к Кимам не лезь. Если Тэхён увидит в тебе угрозу, то сотрёт тебя в порошок. И если не сам лично, то с чьей-то помощью, ты этого ещё не понял? Я не стану второй раз спасать твою задницу. Один раз я тебя отмазал, у меня нет в планах снабжать его птичку наркотой за молчание, ясно? — Не особо, ты слишком много всего сказал. Что там было после бабочек? — Иди нахуй, пожалуйста? — попросил Юнги. Чонгук засмеялся от комбинации слов и заметно расслабился. Но его взгляд метнулся на сцену, на которой невинного парня в чёрном заменил более юный и полуголый, и Чон вдруг вспомнил, где они находились. — Я думал, в Корее твои голосовые связки атрофировались, ты месяц не смеялся. — Ничего, что я разговаривал? И это неправда, я наверняка смеялся. Объясни уже… — Не знаю, с кем ты там ржал, со мной — точно нет, — не дал ему договорить Юнги. Обиделся? — Моя память получше твоей. Я хотя бы знаю в лицо тех, с кем был знаком. — Вот почему я не смеюсь — ты весь месяц достаёшь меня. — Я нашёл тебе гонку на следующей неделе, ставка — тачка. — Сдурел? Я не отдам свою тачку. — Тогда не прошляпь её, идиот. Ты сам хотел лёгких денег, — напомнил Юнги и перевёл взгляд за спину Чонгука. — Всё, помолчи, сюда идёт человек, который может чем-то помочь. Я остаюсь здесь на десять минут разговора и сваливаю. — Помочь с гонкой? — удивился было Чонгук, но сокрушённый вздох Юнги, словно Чон был самым безнадёжным и недалёким человеком на свете, дал понять, что нет. — Всё, я понял. И не надо вздыхать, ты слишком быстро меняешь темы. Прямо как он раньше. — Надо же, за весь день ты вспомнил ягодку один раз. Наудачу Чонгука он не успел бы ответить, но и отвечать было особо нечего. Происходящее вокруг вытесняло из головы мысли о парне из больницы. То он вписывается в коллектив, то думает, как и кем ему воспользоваться, чтобы найти хоть что-нибудь, что бы прояснило ему несчастье с отцом. То он полвечера носится в поисках чужого парня, то ждёт, пока его заберут, как из детсада или как Чонгука из больницы. Он даже ни разу за весь день не подумал о розовом цвете или розовых волосах, а сейчас упомянул только то, что пролетело в его голове, подобно дежавю. К их столику подошёл высокий шатен с красивым выразительным лицом, треугольник его белой футболки выглядывал между лацканами чёрного пиджака. Он казался старше Чонгука, примерно как Юнги. А может, ещё старше, но об этом говорила не столько его внешность, сколько манера держаться и, может, некоторая серьёзность. Он сел на третье бархатное кресло вокруг квадратного столика, расстегнув единственную пуговицу на пиджаке и откинулся на спинку. — Это Сокджин, — представил его Юнги. — Чонгук и есть тот самый мелкий, о котором я говорил, — добавил он, обращаясь к Джину, а следом вновь возвращаясь глазами к Чону. — Он работает здесь и в том баре «Route», но сегодня его смена в этом месте, поэтому пришлось притащиться сюда. Он согласился ответить на некоторые вопросы. — Ты работаешь на Кимов? — спросил Чонгук. — А вы копаете под них? — уточнил Джин. — Нет, — честно ответил Чонгук. — Правильно будет не «мы», а «он», — поправил Юнги, ткнув в сторону Чона зубочисткой. — Я здесь как буфер, потому что он часто не умеет следить за речью. — Эй! — Лучше скажи спасибо, я только что оправдал тебя в кредит, идиот. — Чего вы от меня ждёте? — деликатно одёрнул их Джин. — Я ищу какую-нибудь информацию. Хочу разобраться кое с чем. Моего отца убили много лет назад, и я знаю, что через Кимов он был связан с кем-то ещё, — высказался Чонгук быстрее обычного и ненадолго умолк, чтобы сформулировать дальнейшие мысли. Юнги едва заметно выставил перед Джином указательный палец. Очевидно, чтобы тот не заговорил раньше времени. Чон старался не отвлекаться на это и вскоре продолжил: — Я бы хотел знать, с кем они имели дело в то время, но не хочу привлекать к себе лишнее внимание. — У Кимов не один бизнес. В основном они занимаются машинами, содержат свою гоночную команду, занимаются спонсорством. Я бы сказал, что всё это — побочное занятие. Ты хочешь знать, с кем они имели дело в чём конкретно? — Он не знает, — ответил за него Юнги. — Потому и ищет везде. Чонгук сейчас сам стал работать на Кимов в салоне. У него большой опыт с тачками, а им был нужен тот, кто выжмет из машины всё для того, чтобы втюхать её кому-нибудь. Это для «випов», ясно же. — Ясно, — подтвердил Джин. — Когда это было? — Десять лет назад, — ответил Чонгук. — Я здесь работаю на год меньше, — сообщил Джин. — Я проработал в «Clue» почти два года, когда Кимы приобрели этот клуб под конец 2011-го. Но даже при большом желании с наличием нужной тебе информации я бы отправил тебя к Кимам. — Нет, это нелучшая идея. Тогда кто знает историю Кимов лучше тебя? — Семья Ли, господин Лиён приходится лучшим другом Ким Тэхёну. Юнги несдержанно засмеялся, вытащив зубочистку, которая лежала между губами. Наверное, представил, как он общается о том же самом с Лиёном. — Сотрудников искать бессмысленно, — продолжил Джин, — у Кимов они не задерживаются надолго: от офисных работников до поваров и горничных. Это не зависит от конкретного бизнеса, штат постоянно меняется. — Но не ты, — заметил Юнги. — Получается, тебя оставили на целых восемь лет. Значит, ты не так уж мало знаешь. Джин это комментировать не стал. — Ладно, — нехотя продолжил Чонгук, собираясь задать больше теоретический вопрос. Вряд ли он станет использовать на практике то, что мог бы услышать. Но, раз уж подвернулся такой шанс, лучше ему заранее завладеть всей возможной информацией. — Тогда вопрос: насколько умён Лиён и как найти с ним общий язык? — Гм… — задумался Джин, почесав пальцем кончик носа. — Гораздо проще найти общий язык с господином Тэхёном, чем с его другом. Но господин Ли может увидеть в тебе единомышленника, если ты станешь завсегдатаем этого места или бара «Route». — Точно не этого, в баре — легко. Значит, Лиён здесь бывает? — Да. — А Тэхён?..— 2010 год —
— Хей, Чимин, к тебе пришли, — стукнул Джин костяшками изящных пальцев по дверному косяку светлой и небольшой гримёрки. — Тебе придётся выйти. Не бойся, я буду на стороже. Если дойдёт до неприятностей, просто крикни меня, и я его вышвырну. Чимин кивнул. Сегодня он был в белом шёлковом брючном костюме, и его второй выход на сцену должен был состояться меньше чем через час. Он шагнул вперёд, собираясь выйти из гримёрки, и вдруг ткнулся лицом в грудь старшего. Джин потрепал его по розовым волосам и ободряюще похлопал по плечу. — Не волнуйся, у меня всё под контролем. Чимин пошёл в одну из VIP-комнат для уединения. Пригладил волосы после сокджиновых пальцев, открыл дверь, а потом его буквально втолкнули внутрь руки Джина и закрыли за ним комнату. — Э-эй! — Прости, это была моя идея, я очень долго его уговаривал, — объяснился Тэхён, сидя на бархатном диванчике в форме полуокружности и обхватывая тонкими пальцами чёрный фарфоровый чайник. Он поправил рукой слетевшие ему на нос пряди светло-каштановых волос и неуверенно улыбнулся. — Я попросил принести холодный чай. Садись и отдохни. Чимин надул губы, потому что успел испугаться и подумать, что Джин внезапно его предал и продался какому-то мешку с деньгами. Ну, если и продался, то разве что за чашку чая и не мешку с деньгами, а безобидному медвежонку. — Прости меня, — повторил Тэхён, глядя на него по-щенячьи виноватым взглядом. — Я хотел, чтобы ты отдохнул и чтобы это было сюрпризом. Ты напугался? Он наполнил чаем кружку с блюдечком и придвинул чайную пару к Чимину, когда он нехотя прошёл вглубь комнаты и с демонстрацией глубокой обиды плюхнулся на кораллового цвета диванчик. Но Тэхён продолжал проявлять неподдельную заботу, аккуратно размешивая ложечкой сахар. Чимин, кажется, тихонько пискнул, когда всё вместе его в результате глубоко тронуло. — Ты такой милашка, спасибо, — улыбнулся Чимин, обхватив руками пузатую чашку. — Я же просил тебя не приходить сюда. Мы можем видеться в обычной жизни, медвежонок. — Я хотел, чтобы ты отдохнул, — повторил Тэхён. — Ты устал? Как твоя мама? — Ну… Мы всё ещё ждём очереди на трансплантацию, она ходит на диализ трижды в неделю. Она сильно устала, но держится. Мне нужно выплатить то, что я здесь задолжал, а потом постараюсь взять ещё денег в долг у владельца, чтобы ускорить всё это. Мне сказали, что можно купить трансплантат из Америки, но это стоит бешеных денег, а времени у нас мало. Надеюсь, что владелец пойдёт мне навстречу, и сможет одолжить мне раньше. Я сейчас работаю без выходных, так как маме нужно съездить в другой город на дополнительную диагностику. Потом подожду ещё немного, чтобы убедить владельца в том, что я настроен серьёзно, и попробую попросить ещё денег в долг. — Мне не нравится, что ты здесь работаешь. Тебя заставляют делать что-то ещё? Прямо здесь. Поэтому ты испугался? Чимин помрачнел и отпил из кружки ароматный чай с листьями мяты. — Послушай, это неважно. Надеюсь, это не до конца жизни. Когда мама вылечится и я выплачу все деньги, я отсюда сразу уйду. — Я очень хочу тебе помочь. — Ты мне уже помогаешь, Тэ. Ты, Джун и ещё один парень в больнице. Спасибо вам. Хотя этот парень даже не разговаривает, и я не знаю его имени, но он милый. Его мама лежит в больнице уже год с небольшими перерывами. Но я слышал от врачей, что у неё всё плохо. Кажется, у неё рак. Надеюсь, они ошибаются. Я не хочу, чтобы кто-то проходил через это, тем более он. Я покупаю ему клубничное мороженое, когда его вижу. При мне это единственное, из-за чего он улыбается. — Он тебе нравится? — Хм… Да, — подумав, улыбнулся Чимин. — Он меня младше, у него совсем детское лицо, но он меня понимает. Порой я даже не успеваю ничего сказать, а он уже берёт меня за руку. И ещё он очень милый, особенно когда улыбается. Мне сразу становится лучше, когда я вижу его улыбку. — Ты тоже называешь его милашкой? — Иногда, — с улыбкой и уклончиво ответил Чимин, так как никому не хотел говорить, как именно он называл того парня. Но Тэхён заметно огорчился, а Чимин вдруг почувствовал себя виноватым. — Ты же не ревнуешь, медвежонок? Не надо, мы ведь с тобой такие же друзья. Он не знает о моей работе здесь. Боюсь, он не захочет меня больше видеть, если узнает. Мне всё равно на мнение остальных, но его я не хочу потерять. Поэтому откровенно об этом я могу говорить только с Джун-и и тобой. Мама — мой самый близкий человек, но я могу рассказать ей далеко не всё, к сожалению, поэтому рассказываю вам. Мне правда очень нравится с тобой разговаривать. — Тогда почему ты разговариваешь со мной, как с ребёнком, если мы ровесники? — Тебе не нравится, что я называю тебя медвежонком? Прости, я больше не буду. — Я н-не об этом, мне это нравится. Но я хочу, чтобы ты относился ко мне всерьёз, потому что ты мне очень нравишься. По-настоящему, понимаешь? — Эй… — Чимин протянул руки через край стола, чтобы ухватить Тэхёна за влажные от волнения пальцы. — Мне кажется, ты не понимаешь, чем я здесь занимаюсь. Тебе не нужен такой, как я. Ты заслуживаешь кого-то, ну, знаешь, правильного и невинного. Того, кого было бы не стыдно представить друзьям. У меня сейчас совсем нет друзей, кроме Джуна и… Мне всё равно, что обо мне шепчутся или называют меня… Раньше обо мне шептались из-за того, что я гей, а сейчас все говорят о том, что я дешёвая шлюха. Я не хочу, чтобы ты столкнулся с чем-то подобным. Если ты гей, твой парень не должен быть таким, как я. Если ты думал, что я здесь только танцор, то ты ошибался. Оскорбившись, Тэхён выдернул свои пальцы из его рук, и в этот момент Чимин впервые увидел его действительно разозлённым. — Я прекрасно знаю, чем ты здесь занимаешься. Мои друзья знают, что я гей, и они держали бы язык за зубами, если бы узнали о том, чем занимался мой парень. И никогда бы не говорили мне или ему ничего подобного. Мне всё равно, кто у тебя был до меня или сколько их было. Я не считаю, что ты не достоин меня, не считаю, что ты хуже меня или любого другого. Ты достоин самого лучшего. — Стой, Тэхён, не торопись, нет никаких «до тебя», мы не вместе. Даже если бы я сказал, что мы можем что-то попробовать, мне бы пришлось уволиться. Это неправильно — работать здесь, когда есть парень. Но я не могу уволиться, ты же знаешь. Даже если я вдруг захочу уйти отсюда, я не смогу этого сделать, пока всё не выплачу. Но я не хочу. Нам с мамой нужны эти деньги. Где ещё я могу столько взять? Такие большие деньги связаны или с… чем-то подобным или с наркотиками. Но я даже не знаю, где можно достать эти ёбаные наркотики, чтобы продавать их! Поэтому всё, что у меня есть, — это… я. Прости, но мама для меня всегда будет на первом месте. Даже если ей потом будет стыдно за меня, я это сделаю. Тэхён ничего не ответил, он поджал губы, встал с диванчика и направился к выходу. Чимин подорвался следом. — Стой, Тэ, не обижайся, пожалуйста! — Пак пытался ухватить его за руку, но Тэхён только злился ещё больше и сбрасывал его хватку каждый раз. — Не уходи и поговори со мной! Медвежонок? Ах… — Чимин задрал голову к потолку, когда за Кимом закрылась первая дверь. Пак вернулся в гримёрку, удручённо шаркая ногами по чистому полу, достал свой мобильный из сумки и отправил сообщение.KakaoTalk
кому: Джун-и
«Наверное, я даже умру, имея всего одного друга. Мне жаль, хён, но им всегда будешь ты, поэтому терпи меня, хорошо? Один я сойду с ума.»
— 2019 год —
KakaoTalk от кого: Джун-и «Мин-и, ты в порядке?» Джун-и «Если ты не ответишь мне до обеда, я приеду.» Ничего хорошего, когда ночные сообщения содержат подобный текст. Но Чимин сам виноват. В сердцах он написал Намджуну ещё вечером, что больше не может этого выносить и что Тэхён вновь его подставил. Если бы в тот момент Пак хотя бы задумался о том, чем это закончится, он бы ничего не писал. Он далеко не всё рассказывал Намджуну и сегодняшнюю ночь он явно оставит в секрете, поэтому отвечать на взволнованные сообщения единственного друга было нестерпимо тяжело. Он должен был собраться, чтобы соврать красиво или уйти, замять эту тему и не возвращаться к ней ближайшее время точно. Он положил телефон на борт ванны, но тот соскользнул и с грохотом приземлился на серый кафель. Панорамное окно напротив во всю неширокую стену позволяло рассвету проникнуть в дом. Здесь не было штор, так как вид был на густой и одинокий лес, и поэтому Чимин не мог сохранить в ванной комнате темноту ночи, хотя сильно этого хотел. Наверное, грохот от упавшего телефона разбудит Тэхёна. Удивительно, что он не проснулся раньше и не заметил, что Чимина нет в кровати уже несколько часов. Прошлой ночью он достиг совершенства в своей выдержке: ему наконец-то удалось не издать ни единого писка или возгласа, не считая коротких слетающих с его губ резких выдохов или жадных вдохов, позволяющих получить долгожданную порцию кислорода. Тэхёну это не нравилось, и он прилагал ещё больше усилий для того, чтобы Чимин хоть что-то промычал или хоть как-то взвизгнул. Но для него самого это служило лишь дополнительной мотивацией для молчания. Пак не хотел давать парню того, что тот ждал от него, даже если так он делал себе только хуже. Он молчал, когда длинные тёплые пальцы впивались ему в запястья или горло и когда грубыми толчками-проникновениями Ким пытался выбить из него звук. Прошлая ночь была для них рекордно короткой. Возможно, Тэхён эмоционально вымотался и потому не продержался долго и не мучал его орально. Но вместе с тем эта ночь оказалась той, которую он долго ещё не забудет. И Тэхёну этого не позволит. Когда он только вылез из постели, то дрожащими руками стянул цветную мультяшную по дизайну таблетку из обуви в гардеробной. Он сделал так, как и говорил Юнги, — разделил её на четвертинки и заглотил крохотную долечку. Её действия не хватило на несколько часов и счастливее он от этого вовсе не стал. Юнги ему соврал? Двадцать минут он прождал, когда наркотик растворится и начнёт действовать. Голова кружилась ещё с того момента, как он выскользнул из объятий своего хищного медвежонка. Но вскоре перед глазами конкретно поплыло, и он не был уверен, что дело было в спасительной таблетке. Со звоном в ушах он стоял перед унитазом, согнувшись в три погибели, пока его рвало жёлтой слизью. К счастью, Тэхён в этот момент не проснулся, а Чимин больше не выходил из ванной. — Любимый? — сонным, нежным и ласковым голосом позвал Тэхён, войдя внутрь и бесшумно ступая по матовой кафельной плитке босыми ногами. Лучше бы это было галлюцинацией, звуком, исходящим от каменной раковины в форме неряшливого большого булыжника или грубой массивной деревянной столешницы. Может, ему надо закинуться всеми таблетками разом и посмотреть, что будет? Их же немного: всего две целых и 3/4 той, что он принял сегодня. Он от этого умрёт? Или Юнги действительно соврал о максимальной дозе, и его только сильнее, ну или по-настоящему «торкнет»? Раз сегодня не получилось. Может, он и рискнул бы провернуть такое, если бы не пульсирующая в голове мысль о маме. Ради неё он готов был на многое. Ради неё он готов был сбежать от своего парня на несколько часов, чтобы напомнить ему, что мама всегда будет на первом месте. Он готов терпеть последствия собственных подобных выходок и дальше, но он ни за что не даст ему забыть причину, по которой он до сих пор был здесь. Чимин сидел в наполненной, кажется, уже четвёртый раз водой и пеной джакузи, опираясь грудью на собственные колени. Лимонного цвета мочалкой-шаром он пытался смыть с себя следы прошедшей тэхёновой вспышки. Ким опустился на пол возле него, на нём были только длинные пижамные брюки светло-голубого оттенка. Гладкие, потому что надел он их только что, когда вылез из постели. Возможно, чтобы выглядеть более невинно с одним лишь голым торсом, в другое время Тэхён спокойно мог ходить по дому без одежды. — Прости, — шепнул он Чимину на ухо и забрал у него мочалку. Он окунул её в горячую воду, а потом заботливо стал протирать следы, которые сам же и оставил. — Больно? Чимин не ответил ни словом, ни отрицательным кивком в сторону. Ему уже не было больно, ведь на красные отметины и только проявляющиеся синяки он не давил, а горячая вода их успокаивала. К тому же без зеркала часть из них он даже не видел. Перед ним были только следы его рук на запястьях, на бедре и под рёбрами с правой стороны. Шею можно было рассмотреть только перед зеркалом, чтобы с помощью отражения заглянуть взглядом под подбородок и увидеть чуть более масштабные красно-синеватые разводы от цепких ладоней и длинных знакомых пальцев. Хорошо, что это было не на виду и можно было спастись длинными рукавами и воротом под горло. Значит, ему не придётся сидеть дома и ждать, когда непрезентабельные подтёки рассосутся. — Прости меня, ладно? — повторил Тэхён и залез к нему в джакузи, стоящую посреди комнаты, прямо в пижамных штанах. Он аккуратно просунул свои ноги под чиминовыми, чтобы те в итоге оказались поверх его бёдер, а сам придвинулся ближе и обхватил руками его лицо. Сегодня его недавно разбитая бровь выглядела вполне спокойно. Синяк сошёл и рубец был почти незаметным. Но что это тогда было, Чимин не знал до сих пор. — Скажи, чего ты хочешь? Чимин молчал, предчувствуя, что если он вскоре не заговорит, его парень сорвётся в детскую истерику. Как и почему он должен был воспитывать уже молодого мужчину, донельзя избалованного собственным отцом? Ему всё чаще казалось, что его извинения были пустым местом, его желания угодить — тоже, лишь бы Чимин не игнорировал его и продолжал обращать на него своё внимание. Относился ли Ким к нему как к человеку? Наверное, не всегда. И это было больнее всего. Он не хотел его проявлений любви к цветным волосам, определённым аксессуарам и типу одежды. Он не хотел никакой индивидуальности, потому что именно её он ревностно хотел запереть дома. И сейчас Чимину бы побыть наедине с собой. Не для того чтобы продемонстрировать глубину обиды или в попытке проучить, и то и другое было глупым и бессмысленным. Он просто хотел собраться. Но страдальческое выражение тэхёнова лица заставило его вздохнуть и развязало ему язык. — Когда я уходил из «Clue», — Чимин медленно убрал его ладони от своего лица, потому что не хотел спускать эту ситуацию на тормозах, — ты говорил, что позаботишься о моей маме и обо мне… — Любимый… — Дай мне договорить. Я много чего тебе предлагал. Я думал, что буду работать на тебя или просто работать и понемногу выплачивать тебе то, что должен. Даже если бы это было до конца жизни. Но после того как я окончил учёбу ты сам мне это запретил, и я уволился из последнего кафе. Если бы я знал, что платить я буду вот так, я бы никогда не согласился. Разве я не говорил, что мне такое не нравится? Это ничем не лучше того, что было. — Любимый… Маленький, прости меня! — неожиданно и почти взахлёб заплакал Тэхён. — Я этого не хотел… Я… — Перестань. Хватит, успокойся, не плачь. — Чимин едва успел коснуться его щеки, чтобы вытереть слёзы, как Ким схватился за его руку, словно за последний шанс выжить. — Тэ, слышишь меня? — Я действительно хочу заботиться о тебе. Прости меня… Хочешь, я куплю тебе машину? — Нет, не хочу. Только не плачь, ладно? — нарочито успокаивающим тоном произнёс Пак и всё же вытер его лицо другой рукой. — Я… Я могу отдать тебе «бугатти», хочешь? Или я могу купить тебе новую, ещё лучше, чтобы таких в мире была всего одна или две, хочешь? — Зачем мне такая машина? — Если не хочешь такую, выберешь любую другую. Хочешь, я отдам тебе «теслу»? Ты же говорил, что Ти тебе нравится. Хочешь? Ты сможешь ездить куда захочешь в любой день. — А как же ты? — «Мазерати» уже полгода без дела стоит, пора ей поработать. Ты возьмёшь себе Ти? — Ты правда разрешишь мне уезжать из дома, когда я захочу выехать в город? — с сомнением поинтересовался Чимин. — Ты мне не веришь? Идём, — Тэхён встал на ноги, сплеснув немного воды за борт ванны. По его штанинам стремительно стали сбегать журчащие ручейки, а Ким только протянул руку Чимину. Не хватал, терпеливо ждал. — Идём, съездим в город прямо сейчас и перепишем «теслу» на тебя. Любимый? Ты идёшь? Пак только поджал губы, взял его за руку, но вместо того чтобы встать, потянул его обратно вниз, возвращая в наполненную ванну. Излишек воды вновь выпрыгнул из неё с громким плеском-шлепком. — Пока я тебе не верю, но не нужно на меня ничего переписывать. Мне тогда с тобой никогда не расплатиться, — с чиминовых губ сорвалась нервная усмешка. — Это не в счёт… Когда ты перестанешь подсчитывать всё? Тебе не нужно ничего мне отдавать, только будь рядом, я больше ни о чём не прошу. — Тэ… Мне не нужна моя личная машина, просто дай мне немного попользоваться Ти, мне этого хватит. Если ты серьёзно, то я этого очень хочу. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что я не в тюрьме и могу ненадолго выйти из дома. Ты же знаешь, что я плохо вожу. Значит, это будет нечасто. — Хочешь, потренируемся сегодня? — спросил Тэхён, вновь приблизившись. — Я сделаю всё, что скажешь, только прости меня, хорошо? Пожалуйста. — Я попробую, — произнёс Чимин, хотя очень хотел добавить «вряд ли у меня есть выбор». Тэхён выдохнул с облегчением и аккуратно прижался лицом к его шее с красно-синеватыми разводами. — Не знаю, что на меня нашло. Я просто сильно испугался и ещё больше разозлился. — Я прождал тебя в машине три часа, хотя ты сказал, что вернёшься через десять минут. Игнорировал мои звонки, когда я пытался выяснить, где ты и поедем ли мы куда-то вообще. — Чимин вздохнул, прервавшись на короткую паузу. — А потом мне сказали, что ты уехал. Мне стало обидно, но я не хотел сделать тебе больно, как… ты. — Прости меня, — повторял Ким, не отстраняя лица от его шеи, пока рукой он поглаживал своего парня под челюстью. — Маленький мой, прости. Обещаю, я всё исправлю. Хочешь поездить сегодня по магазинам? Можем купить тебе новых вещей. Всё что попросишь. Хочешь поесть в каком-нибудь дорогом месте? Хочешь, мы рванём в отпуск? В Париж? На Багамы? На Мальдивы? Всё что хочешь. Маленький, скажи, чего ты хочешь, я всё сделаю. — Хм… — Чимин задумчиво укладывал пену на тэхёнов затылок, сооружая что-то вроде шпиля на его волосах. — Я хочу к маме. — К маме? — будто ослышался, переспросил Тэхён и отстранился от него. — Ты хочешь уехать? — Я хочу съездить к ней вместе с тобой, поздравить с днём рождения и извиниться, — уточнил Чимин, заметив его испуг и вытерев свалившуюся на лицо парня пену. Тэхён даже закрыл глаза, когда снова выдохнул с облегчением. — Сегодня, хорошо? Я ничего ей не расскажу и надену какой-нибудь свитер. Она ждала нас вчера весь вечер, а я даже не смог нормально соврать, почему нас нет и не будет. — Прости меня, — опять повторил Тэхён. — Конечно, мы поедем, и я всё объясню. По пути заедем в цветочный салон и купим для неё самый большой букет цветов. — Спасибо. А потом я бы хотел погулять здесь, рядом с домом, мы давно этого не делали. И посмотреть вечером какой-нибудь фильм внизу. Под звёздным небом. Ты согласен? — Конечно. Сделаем всё, что ты скажешь. — Иди сюда, медвежонок, — Чимин потянул его за плечи, разместился поудобнее и обнял Кима вокруг шеи. — Не плачь больше. Почему это я тебя успокаиваю? Разве не должно быть наоборот? — Я так испугался… что ты захочешь уйти от меня. В данном случае для Чимина не было подходящего ответа, и он промолчал. Хотя у него крутились на языке фразы «пока я никуда не ухожу», «не бойся» и «я всё равно не могу уйти от тебя», ни одна из них не давала гарантии, что последствия будут правильными. Последней фразой он мог развязать ему руки, а возможно, даже спровоцировать, если бы напомнил о том, почему он здесь. Первая фраза тоже могла оказаться триггером. Фактически у Чимина не было ресурсов, чтобы можно было оказать хоть какое-то давление на Тэхёна в желании обезопасить себя. Возможно, Пак был паршивым манипулятором, по сравнению с Кимом, и единственное, что он мог, — это угадывать его настроение и подбирать такие фразы или действия, которые ему бы понравились или же просто успокоили. На этом его мастерство кончалось. А Тэхён… Чимин даже не был до конца уверен, что его слёзы были настоящими, что уж говорить об остальном. Хотя он, кажется, искренне испугался, когда Пак стал говорить серьёзно, вспомнив прошлое. Чимин очень надеялся, что ошибался и что в нём просто говорила обида за произошедшее и логично возникшее недоверие, которое со временем плавно и естественно сойдёт на нет. Впрочем, как всегда. — Чонгук теперь работает на тебя? — поинтересовался Чимин. — Нет, я только просил его помочь, потому что никого не было, и я уже думал звонить в полицию. А что? Он что-то тебе сделал? — Ничего. Он молчал, — нейтрально произнёс Пак, хотя сам очень бы хотел выразить благодарность. Будь на его месте тот же Лиён, он бы высосал из него душу, и тогда неизвестно, чем бы всё закончилось. Может быть, он окончательно отчаялся бы? Но Чимин ни за что бы не рискнул на что-то подобное, если бы Лиён не был в отъезде. Как раз это и подстегнуло его на символический побег. — Хочу заранее узнать, не поручишь ли ты ему после этого приглядывать за мной вместо Лиёна. Чтобы потом это не оказалось для меня сюрпризом. — Нет, это было единственное исключение, всё остаётся на своих местах и такого больше не повторится. Хорошо? — спросил он так, словно зависело это только от Чимина. Возможно, если бы это было так, он бы ответил иначе. Может, он хотел бы попробовать, чтобы за ним присматривал кто-то другой, кто-то более понимающий? Но сейчас ему пришлось кивнуть. — Тэхён? Я хочу ещё кое-что попросить. — Проси что хочешь, я всё тебе куплю и всё для тебя сделаю. — Я хочу работать. — Работать? — снова опешил он, как от якобы желания съехать к маме. — Да. Неважно где. Можно, как раньше во время учёбы, в каком-нибудь кафе на полдня. Так мне тоже будет спокойнее и лучше. Мне плохо жить здесь взаперти. Это вовсе не значит, что я хочу уйти от тебя… — Хорошо, — перебил его объяснения Тэхён. — Скажи, куда ты хочешь, я всё устрою. — Я же сказал, мне неважно, лишь бы не в «Clue», — осторожно заметил он в полушутливом тоне. Тэхён помрачнел, а Чимин стал массировать пальцами местечки на щеках, где обычно бывали ямочки от улыбки. — Я могу работать дневную смену в «Route» вместе с Джином. Неважно кем. Там ты будешь меньше обо мне волноваться, и я буду у всех на виду. И там часто бывает Лиён… — вспомнил он, добавив больше в качестве недостатка, чем преимущества. Но Тэхён ткнулся носом ему прямо в грудь и глубоко вздохнул. — Я позвоню папе, и мы подумаем, что и как лучше сделать, хорошо? Я решу это. — Дай слово, что ты это сделаешь. — Обещаю. Сейчас же Чимин впервые за долгое время улыбнулся, грешным образом подумав, что нашёл секрет, как добиться своего. Хотя путь не из приятных, но плюс же был. Он проведёт день с Тэхёном, навестит с ним маму, начнёт работать и даже наконец-то обзаведётся машиной, на которой сможет самостоятельно выезжать из дома, а не тогда, когда ему позволял Тэхён. Всё было не так уж и плохо. Разве нет? Кажется, в этот день Чимин мог приблизиться к бесконечной и несуществующей «единороговой» любви. Он сам стал инициатором поцелуев и нежностей, когда зарылся пальцами в чужие светло-каштановые волосы, касаясь их губами и перебирая кончиком носа. Тэхён вскоре поднял голову и спросил: — Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? Чимину понадобилось время, чтобы ответить. Он даже не знал, что это такое, откуда ему знать, насколько сильно это присутствовало у них? — Думаю, да. — Можно? — вдруг спросил Тэхён, указав взглядом на его губы. Никогда не спрашивал. — Только поцелуй. Один. — Я о другом и не прошу. Кончиками своих длинных тёплых пальцев он гладил где-то под правым ушком и медлил. Его дыхание было размеренным и глубоким, и Чимин ничего не мог с собой поделать, когда Тэхён склонился ближе к его губам, и Паку в нос почему-то только сейчас ударил знакомый пряный древесно-амбровый аромат, который он никогда ни с чем не спутает. Но словно до этого его собственный мозг блокировал способность различать запахи и проникаться прикосновениями. Специально ли Ким оттягивал этот момент или нет, но Чимин тоже уже хотел этот долбанный один-единственный поцелуй. С его губ сорвался слабый стон нетерпения, а рот приоткрылся. Только тогда Тэхён его поцеловал. Самые нежные поцелуи у них были давно, в самом начале. Когда Тэхён боялся лишний раз дотронуться до Чимина, словно от нежных прикосновений или крепких объятий он непременно рассыпался бы. Тэхён тогда был ужасно невинным большим 16-летним ребёнком. Неудивительно, что это Чимин его всему учил, ведь почти за два года работы в качестве танцора-ублажителя он чего только ни делал. Самые нежные поцелуи у них были давно, в самом начале, и больше не повторялись.