— 2019 год —
Аромат крепкого какао и сладкой ванили царапал нос. Умиротворяющими движениями, словно мягкие волны во время ласкающего прибоя, чья-то лёгкая рука перебирала волосы. И только мелодичный женский голос заставил Чимина открыть глаза. Он умудрился задремать прямо за кухонным столом, когда зарылся в свои руки, сложив их перед собой полочкой. Пак поднял голову, встретившись с маминой лёгкой улыбкой. Кажется, она пожелала ему доброго утра. Её волосы были причёсаны, глаза — чуть подкрашены тушью. Она была в нежно-голубой хлопковой блузке и молочного цвета брюках. Пак Юнджин собиралась на работу. Её жесты снова были до невозможности лёгкими и неспешными, когда она аккуратно подвинула к сыну чашку горячего какао с крохотными радостными маршмэллоу розового, жёлтого и голубого цветов. Она никогда не торопилась и никогда не опаздывала, в то время как у Чимина было две крайности: нестись сломя голову и едва плестись с такой охотой, словно осуждённый к гильотине. — Ты рано проснулся или проспал всю ночь за столом? — спросила она. — Я плохо спал и пришёл сюда около семи, — ответил он и заметил на электронных часах на кухонной столешнице, что сейчас было 07:30. — Мам? — Что, милый? — Ты красивая. Она ярко улыбнулась и отошла к кухонному гарнитуру, чтобы принести две бирюзовых пиалы со сливочной куриной кашей. Яркий запах какао был тут же перебит ароматом сливок, овощей и белого мяса. И почему на таких обыденных моментах ему хотелось плакать? Сонно потерев защипавшие глаза и нос, Чимин зачерпнул мягкое блюдо и заткнул в себе несвоевременную тоску ложкой. Они ели в молчании и без лишнего фона в виде работающего радио, музыкального проигрывателя или телевизора. Эта атмосфера не была нервной или неловкой. Напротив, словно всё и все были на своих местах. Исцеляло это душу или нет, но сейчас этот завтрак в компании мамы он бы ни на что не променял. Он сам прибрал со стола, когда они покончили с едой, и сразу вымыл посуду, оставив маму за столом с чашкой недопитого чая. Сегодня было первое утро, когда он провожал её на работу. Кажется, она встала раньше, чем нужно, потому что вновь не торопилась. Так что когда он домыл посуду, присел обратно за круглый кухонный стол, подтянув свободные пижамные штаны цыплячьего цвета. Неужели раньше он был полнее, чем сейчас? — Ты ничего не надумал мне рассказать? — спросила его мама. Чимин отрицательно мотнул головой в сторону. — Хочешь просто поговорить со мной? — И он вновь молча отказался. — Я поговорю с Ким Чонхуном? — Зачем? О чём? — О чём-нибудь, — неопределённо повела она плечом и с прямой спиной склонилась ближе к столу, чтобы аккуратно взять сына за руку. «О чём-нибудь» они с отцом Тэхёна никогда не разговаривали, цели их встреч и разговоров всегда были конкретизированы какой-нибудь важно-фальшивой ерундой, касающейся их фальшивых отношений. Чимин был уверен, что неплохо держал маму подальше от всего того, о чём ей знать совершенно не стоило. Но почему сейчас он вдруг начал сомневаться в её неосведомлённости? Она ни на что не намекала и не загоняла его в угол вопросами, но своими размытыми или двусмысленными фразами подбрасывала ему лишнюю пищу для размышлений. — Я всегда тебя поддержу. — Я знаю это. Прости, что застрял здесь на несколько дней, завтра утром я уже уеду. — Ты можешь остаться на сколько тебе нужно. Мы очень давно не оставались наедине и не откровенничали. Если ты надумаешь о чём-то пошушукаться со мной, я буду здесь, — в такой милой форме и тоне произнесла Юнджин, что Чимин улыбнулся и кивнул. Однако её «я буду здесь» он сейчас как раз и не хотел, поэтому его улыбка была короткой. — Он просил поговорить с тобой о поездке, — сообщил Пак, будто до этого они уже перешли на эту тему и имя Тэхёна было не нужно. Но Чимин просто не хотел произносить его. — Послушай меня, ладно? Я хочу, чтобы ты ненадолго уехала. Почему бы тебе не поехать к госпоже Хо в Хонсю? Сделай вид, что ты согласилась на поездку, а сама съезди к госпоже, вы давно не виделись. Молча и ненавязчиво она изучала его глаза, даже не лицо. Её взгляд был лёгким, будто поглаживающим, и она не пыталась с его помощью забраться к нему в голову или в сердцевину души, чтобы что-то найти. Может быть, и благодаря этому тоже Чимин был уверен в глубине и искренности её слов о том, что она всегда его поддержит. Она вновь не допытывалась, только спросила: — У меня есть время подумать? — До среды. Можно? — Хорошо. — Она встала из-за стола, легонько коснулась пальцами чиминовой челюсти и поцеловала его в тёмную макушку. — Мин-и? Если тебе нужно поговорить с кем-нибудь ещё, то Намджун беспокоился о тебе. Я сказала, что ты в порядке, и он подождёт. — Спасибо, я ему сейчас позвоню. Мне уже пора включить телефон. — Увидимся вечером. — Мам? — окликнул он, когда она уже выходила из небольшой и светлой кухни. — Да? — Я тебя люблю. — Я тебя тоже люблю, солнышко. Чимин прибрался в квартире, чтобы сгладить бесполезность своего пребывания, и подумал над тем, что ему следует сделать или купить на ужин. Он неважно справлялся с готовкой, но подготовить для этого всё необходимое его способностей хватало. Почти всё детство и юность он работал: в кафе, кофейнях и кондитерских, пока не нарвался и не провалился в закрытый клуб «Clue», после него он вновь немного подрабатывал в кофейне, пока получал образование. В то время у него не хватало ни времени, ни сил, чтобы заниматься приготовлением пищи. Он был уверен, что нет ничего проще, чем купить готовое, пусть и до безобразия вредное и дешёвое. Он пытался что-то познавать, когда они с Тэхёном стали жить вместе, потому что просторная и тёмно-светлая из-за панорамных окон и серо-чёрной мебели кухня вдохновляла на подвиги. Но Тэхён часто говорил, что в этом нет необходимости, что у них есть нуна, которая первое время приходила ежедневно, пока Чимин не договорился о другом и более редком графике её появлений. Но желание готовить самому всё равно отпало. Получается, он вообще ни на что не способен, кроме разве что стирки и уборки? С телефоном он вновь разместился в кухне, обнаружив здесь самое спокойное и безопасное место. Его немного потряхивало, когда он нажимал на боковую кнопку устройства, заставив экран загореться. Он не включал телефон с вечера субботы, а сейчас было утро понедельника. Чимин не стал ждать уведомлений и поторопился вызвать Намджуна с помощью Siri. — Наконец-то, — услышал он облегчённый вдох друга в телефонной трубке, когда дозвонился. Времени было уже десять, но, кажется, Намджун только проснулся. — Мин-и, ты в порядке? — Да. А ты? Прости, что не предупредил. — Всё нормально, я всё ещё в Японии. Вчера была тяжёлая ночка, я отсыпался, — сказал Ким. — Я писал твоей маме, чтобы узнать о тебе. Что случилось? Как давно ты у неё? — С субботы. — Ты не ездил домой? Этот вопрос ввёл Чимина в ступор. Разве у него было это место? Единственным домом он сейчас мог бы назвать место здесь, но даже его он полноценным домом не считал. Это был дом его мамы, а не его собственный. Хотя Пак прекрасно понял, о чём спрашивал Джун, но из-за того что ему резанула слух формулировка, сразу ответить не смог. — Здесь есть мои родные старые вещи, мне ничего оттуда не было нужно, — только и ответил он. — Тэхён тебя ищет? — Нет, — уверенно ответил Чимин, хотя и не успел проверить телефон, приходящие уведомления на котором до сих пор заставляли руку и ухо вибрировать. — Зачем? Он знает, где я буду, когда тебя нет. У меня никого нет, кроме тебя и мамы. Если бы он меня потерял, сюда бы давно кто-то приехал. — Мне звонил Лиён, — сообщил Намджун, и тут глаза Чимина неосознанно округлились. — Что? Когда? Зачем? Откуда у него твой номер? — Не знаю, — ответил он так, будто его это не сильно-то и волновало, — но он просил передать тебе, чтобы ты позвонил ему. Мин-и, ты уверен, что он не может помочь, пока меня нет? Мало того что Чимину это заткнуло рот, вопрос подействовал на него странно. От промелькнувших в голове сомнений он побледнел, но захлёстывающие волной эмоции вытеснили лишнее и неуместное из мыслей. Это было очень похоже на Намджуна: заботиться о нём, выискивая новые пути и возможности. В конце концов, это он побудил Чимина действовать относительно работы. И несмотря на то, что произошло, он не жалел о том, что воспользовался шансом и попытался вырваться к людям. Пауза, на которую он неожиданно сорвался, настолько затянулась, что он, к собственному облегчению, упустил момент для ответа. — Мин-и? Что ты собираешься делать? — Я не знаю, — медленно ответил он, думая уже закончить разговор. — Пытаюсь уговорить маму уехать. Я не знаю, что будет, когда Тэхён вернётся. Просто хочу, чтобы она была в безопасности и не видела ничего. Джун-и, поговорим позже, ладно? У меня есть дела. — Если тебе что-то нужно, звони мне, окей? — Да, спасибо. Позаботься о себе. Он не слушал ответ и буквально бросил трубку. Чимин боялся, что его разорвёт от злости, когда он не глядя чистил историю пропущенных вызовов, диалог с Лиёном и какие-то сообщения от Тэхёна. Чтобы зайти в мессенджер KakaoTalk и начать диалог со своей волны. Его пальцы запинались, набирая слова неправильно, и одно-единственное сообщение он, кажется, печатал вечность. Он понятия не имел, сколько времени сейчас было в Лос-Анджелесе и не собирался подсчитывать разницу. Но ответ пришёл сразу же.KakaoTalk
кому: Медвежонок
«Какого чёрта Лиён звонит Джун-и и спрашивает обо мне? Зачем ты дал ему его номер? Телефон моей мамы он тоже знает?»
Медвежонок «Кроме матери, тебя что-нибудь волнует? Обо мне спросить не хочешь?» «Кроме матери». Он спрашивал про Намджуна, почему надо было цепляться к последнему вопросу? Они в принципе нечасто о ней с Тэхёном говорили, это в последнее время его мама вдруг стала фигурировать чаще обычного, а Тэхёну теперь это, видимо, и вовсе действовало на нервы. А чего Пак, собственно, от него ожидал? Чимин не стал отвечать. С разрывающими виски пульсом и злостью он зашёл в редактирование контакта. Его телефон был выключенным с вечера субботы, но даже так он успел не раз это себе представить. Раз десять он думал поставить точку вместо «Медвежонка», раза три хотел поставить прочерк, дважды мысленно порывался поставить инициалы на международный лад, как «К.Т.» или, наоборот, «T.K.». И всё для того, чтобы не видеть имя целиком. Но в результате сейчас оставил, как было, решив, что это вообще не было решением проблемы. И что вряд ли ему станет легче от того, что он переименует его в телефоне. Эта перемена, напротив, будет впоследствии обращать его внимание на себя, и вместо того, чтобы отбросить телефон, не думая об этом, он будет прокручивать этот момент в голове снова и снова. На самом деле, ему и не нужно было переименовывать его, в действительности он хотел другого: чтобы этого номера просто не было больше в его телефоне, а человека — в жизни. Думать об этом было легко, думать о том, что это невозможно, — ещё проще. KakaoTalk от кого: Медвежонок «Я не давал Лиёну его номер. Чего он хотел?»Чимин
«Сколько мы с тобой знакомы?»
Медвежонок «? Это сейчас важно?»Чимин
«Тебе сложно ответить?»
Медвежонок «9 лет.»Чимин
«Тогда спроси у Лиёна, почему я знаком с ним дольше, чем с тобой. Получишь ответ на оба своих вопроса.»
Медвежонок «Что это значит?»Чимин
«Я сказал тебе спросить у Лиёна. Я не он.»
Медвежонок «Почему я должен спрашивать что-то у Лиёна, если это ты заговорил об этом? Откуда ты его знаешь? Он ничего не знал про „Clue“.»Чимин
«Я об этом заговорил, потому что твой друг лезет в моё грёбаное личное пространство. Какое право он имеет узнавать номера моих близких и названивать им?»
Медвежонок «Поговорим в среду, когда я вернусь. Ты должен быть дома. Я не хочу после перелёта забирать тебя сам. Веди себя хорошо.» Чимин на это не ответил, только удалил диалог. Подумал ли Тэхён, что молчание значило, что Чимин вернётся домой, он не знал, но Ким тоже больше не писал. Хотя сейчас мысль о том, что он вернётся в тот бар, была ему противна и вызывала повторный стыд, Чимин всё ещё не знал, что ему делать и как правильно будет сейчас поступить. Он знал только, что завтра он уедет от мамы до их следующей встречи неизвестно когда.iMessage
кому: Ким Сокджин
«Привет.. Ты сегодня работаешь?»
Ким Сокджин «Выходной. Завтра буду на смене в баре.»Чимин
«Я приеду. У меня тоже смена по графику, но я хочу с тобой поговорить. Мне нужно посоветоваться.»
Ким Сокджин «Если срочно, можно сегодня.»Чимин
«Нет, всё в порядке. Терпит.»
— Алло?! Ты слышишь, о чём я говорю?! — Хосок уже перешёл на злобный повышенный тон, пытаясь привлечь его внимание. — Подержи винт вот здесь или вали отсюда! Чон отошёл от стены и приблизился к серебристому внедорожнику со стороны багажника. Хосок лежал на полу и крепил винт гайкой в порожке на заднем бампере. Чонгук придавил шляпку крупного винта большим пальцем, чтобы крепёж не выскакивал наверх. — Ты сегодня… весь день, как не свой, — кряхтел Хосок, затягивая посильнее. — Голова забита другим. — На работе надо уметь отключать свою башку. Хочешь, работу найду посерьёзнее? — Когда работы нет, сложно её отключать. Найди уже. Я по полдня ни хрена не делаю. Хосок кивнул ему, когда отпускать уже было можно. Телефон в его джинсах завибрировал, и он отошел на пару шагов, чтобы ответить на незнакомый, но явно американский номер с началом в «+1 213». — Алло? — Кто это?! — мужской смех, принадлежащий Кевину, из трубки чуть не разорвал ему барабанную перепонку. Ну хоть кому-то было весело. — Привет, дружище! Фил вырывает у меня трубку, позвони мне потом, ага? — Ладно, — устало ответил Чонгук и вышел из автомобильной мастерской на холодную улицу. Сегодня даже солнца не было, а Чон, поторопившись, вышел без куртки и в одной футболке. Так что он тут же прошёл к тёмно-серой «ауди» на парковке, сел внутрь и завёл двигатель, отогревая автомобиль и не давая себе замёрзнуть. — Привет, Джей-Кей, — услышал он на удивление серьёзный и неторопливый голос Фила. В Лос-Анджелесе был поздний вечер и, вероятно, у него предстояла непростая ночь. В противном случае он бы говорил по-другому по окончании рабочего дня. — Я ненадолго, у нас мало времени. Ты не ездил в суд? — Нет. Ты сам вчера сказал, что нет смысла приезжать. Я уже хотел туда звонить и узнавать о решении. — Его выпустят под залог в 7 лямов на ваши деньги, — сообщил Фил. — Сколько это в долларах? — Чуть больше пяти тысяч, — ответил Чон, нервно и отчасти разочарованно потерев рукой лицо. — Ладно, я понял. — Хотя бы верни с него эти деньги обратно! Ты понял? Свяжись с его адвокатом, нужно будет перечислить деньги суду, а потом, если всё как у людей, составить протокол… — Я ещё помню, как это делается, спасибо. — У нас разные страны, что-то может быть по-другому. Начни уже вникать в это, раз ввязываешься в такую хуйню! — Ладно, — коротко ответил Чонгук. Фил вздохнул. — У тебя всё нормально, малыш? Ты не особо рад. Понял наконец, что лучше оставить его там? — Прекрати, пожалуйста. Просто это не снимает обвинения, и его выпустят временно. — А я тебе что говорил? Я говорил, что я не Бог. Я не могу стереть проблему с лица Земли, — заметил Фил. Но Чонгук и не ожидал этого. Чёрт знает, на что он надеялся. Скорее, даже наоборот, этот звонок просто подтвердил то, о чём он сам думал. И больше всего раздражало и приводило состояние в упадок то, что у него здесь не было никого, кто мог бы с этим помочь. Чёртов Юнги. — С этим вам придётся разбираться самим. — Мы разберёмся. Спасибо, Фил. Я позвоню вам позже, ладно? Они попрощались, и Чон почувствовал себя полностью опустошённым. Он даже не смог как следует отблагодарить их и даже не пытался втюхать Филу тачку в счёт благодарности. Он непременно отзвонится им всем позже, когда хотя бы в этом моменте для него забрезжит рассвет. Но сейчас же пока он не видел в этом ничего особо утешительного, кроме того, что Юнги будет ожидать суда и приговора на свободе. Это был безнадёжный пшик. Сама проблема никуда не делась, и он понятия не имел, как можно отмазать друга и развалить строящееся против него уголовное дело. Чонгук откинулся на подголовник сиденья, решив дать себе ещё пару минут. Мысли о Чимине пришли следом, словно ждали очереди. Он не связывался с ним с субботы, решив, что сейчас ему было вообще не до того, чтобы разговаривать с ним и тем более о прошлом. Может быть, он не хотел это обсуждать? Может быть, он его вовсе не помнил, закрыв ту главу своей жизни на том, что его мама, вероятно, выздоровела? Может быть, из-за того, что Чонгук тогда внезапно пропал, он стал для него предателем? А может быть, после той диагностики Чимин и вовсе больше не вернулся в больницу? Чон даже не был уверен, что хотел знать ответы на все эти вопросы о прошлом. И для того, чтобы сложить для себя потерянный пазл и сделать какие-то выводы, ему нужно было увидеть его ещё раз. Может быть, он увидит его и плюнет на то, что было, потому что настоящее интересовало его больше? Потому что сейчас он мог поговорить с ним по-настоящему, мог увидеть его с другой, пусть и мрачной, стороны. Ну а главное, кажется, он хотел узнать его настоящего лучше. Что, чёрт возьми, сейчас происходило в его жизни?.. Чимин лежал на кровати в маленькой гостевой спальне, уставившись взглядом в потолок. Это день тянулся дольше обычного или Пак старательно пытался его растянуть? Промежуточный этап, последняя возможность остановиться перед тем, как его жизнь снова рванёт в самую непредсказуемую сторону. Он хотел задержаться в этом мгновении так же сильно, как и сбежать от него. Если бы он смог заснуть, то проспал бы до возвращения мамы. Но его спина и ягодицы до сих пор болезненно пульсировали после той вечерней сцены в туалете, не говоря уже обо всём остальном. За эти дни с мамой они говорили мало, а если говорили, то обсуждали разную бессмыслицу. У Юнджин были выходные, и они проводили время вместе: гуляли, готовили и пекли имбирное печенье — Чимин был у неё на подхвате, — они смотрели комедии и одним глазом — старые американские фильмы ужасов про зелёных монстриков в «Гремлинах» и «Кошмар на улице Вязов» с Робертом Инглундом. Возможно, Чимин бы показал маме фильм про дьявольскую «Кристину», но теперь красный цвет автомобиля служил неприятным триггером. В общем, это время он провёл в созданном собой же вакууме и с выключенным телефоном. Он не думал выключать его снова, но и разговаривать, кроме мамы, сегодня больше ни с кем не планировал. Однако ближе к вечеру ему пришло ещё одно сообщение. iMessage от кого: Чон Чонгук «Чимин?»Чимин
«М?»
Чон Чонгук «Мне нужно с тобой поговорить.»Чимин
«Ладно. Мне позвонить?»
Чон Чонгук «Нет, не надо. Лучше встретиться. Я подожду, если ты хочешь залечь на дно или побыть один.» Он бы ответил, что он уже там или что не видит в этом смысла, если бы подобные сообщения, убитые безысходностью, не привлекали большого внимания. Ему не нужна драма, и он ненавидел подключать к своим проблемам других людей. Поэтому о себе обычно отвечал сухо.iMessage
кому: Чон Чонгук
«Не хочу. О чём именно ты хотел поговорить?»
Только после этого вопроса Пак почувствовал, что снова был взволнован сомнениями. Почему он теперь в каждом видел предателя, который хотел передать его в руки Тэхёна или Лиёна? Что за чёрт? Хотя его мысль была короткой и мимолётной, Намджун этого не заслужил после долгих лет верной и крепкой дружбы. Чонгука он едва знал, но до сих пор он его ни разу не подставил, хотя уже располагал о нём некоторой информацией. Тогда почему Пак вдруг решил закрываться и защищаться ото всех, кроме мамы? Он поёжился, когда перечитал своё, казалось, совершенно безобидное сообщение, замечая в нём теперь двойной смысл. Чонгук ответить не успел, и потому Пак воспользовался паузой и отправил ещё. Откровеннее предыдущих.iMessage
кому: Чон Чонгук
«Я хочу перестраховаться. Джун-и, мой друг, мне сказал, что ему звонил Лиён, хотя он не должен был знать его номер. А ты с ним теперь общаешься. Я помню, что у тебя есть какая-то причина, но я подумал, что вдруг…»
Чимин
«Наверное, я схожу с ума.»
Чон Чонгук «Я ещё ни разу не говорил с Лиёном о тебе и я расскажу тебе, зачем он мне. Ты не сходишь с ума. У тебя есть все причины сомневаться во мне, мы недостаточно хорошо друг друга знаем.» Минут десять Чимин смотрел на экран, перечитывая сообщение. Как будто в вечер той злополучной субботы между ними что-то изменилось, но что конкретно — неясно. Может, Чимин слишком много внимания обращал на детали? Может, связь с Тэхёном настолько расшатала его психику, что он раздувал из мухи слона? Может, Чонгуку он был нужен для какого-нибудь собственного дела и не был интересен ему как человек? Но всё-таки почему он написал «недостаточно хорошо»? Почему не «плохо»? Или «мы едва знакомы»? И почему его слова располагали к себе больше, чем сладкие обещания Тэхёна? «Ты можешь сейчас приехать?» — Чимин это только набрал, но не отправил, вдруг почувствовав забытое приятное волнение. Как обычно бывает от встречи с тем, кто интересен. Этой встречи он сейчас хотел, но испугался.iMessage
кому: Чон Чонгук
«Ты можешь сейчас приехать? Где ты сейчас живёшь?»
iMessage
кому: Чон Чонгук
«А имя и индекс? Это не полные данные.»
Чон Чонгук «Чон Чонгук. Несколько лет жил под именем Чонг Джона. Индекс не знаю или не помню, но могу найти.»Чимин
«Чонгук… Я не всерьёз.»
Чон Чонгук «Я это прекрасно понял, но всё равно захотел ответить.»Чимин
«Почему ты жил под другим именем?»
Чон Чонгук «Ну… Когда я переезжал с тётей и дядей, тётя сменила мне имя на более американское. Я смог вернуть его, когда достиг совершеннолетия, но вообще все звали меня Джей-Кеем, кроме Юнги. Он сам кореец, поэтому ему было привычнее и роднее называть по имени. Или матом. Шутка. Хотя…»Чимин
«Об этом не стоит спрашивать? Ты говорил, что вы с тётей сейчас не общаетесь.»
Чон Чонгук «Спрашивай о том, что тебя интересует. Я отвечу.»Чимин
«Не буду. Я такое не люблю. Ты не на допросе.»
Чон Чонгук «Я заметил разницу. Через сообщения меня ещё не допрашивали.»Чимин
«Звучит не очень.
Откуда ты сейчас пишешь?»
Чон Чонгук «*Прикреплено изображение*» Он прислал фотографию основного демонстрационного зала из автомобильного салона. Кажется, с того места, где стоял диванчик и где Чонгук сидел, когда нашёл Чимина там. Словно с тех пор прошла целая вечность. Но он до сих пор задавался вопросом: как Чону вообще тогда пришло в голову искать его там? iMessage от кого: Чон Чонгук «Я в салоне. Причину, по которой я здесь работаю, я тебе тоже расскажу.»Чимин
«Когда?»
Чон Чонгук «Когда увидимся. Я написал, чтобы договориться об этом.»Чимин
«Сможешь приехать завтра в „Route“ без Лиёна?»
Чон Чонгук «Да.»Чимин
«Я не знаю, сколько там пробуду. Я не уверен, что продолжу там работать. Я хотел поговорить с Джином. Я могу быстро уйти, а могу задержаться. Как пойдёт.»
Чон Чонгук «Я задам личный вопрос? Ты хорошо знаешь Джина?»Чимин
«Я никого не знаю хорошо. Почему спрашиваешь? Он тебе тоже для чего-то нужен?»
Чон Чонгук «Нет. Просто я думаю, что недавно он мне солгал, когда я кое-что пытался узнать у него.»Чимин
«Джин о многом не может говорить, у него соглашение с Тэхёном и Лиёном. Я очень давно с ним знаком, но мы никогда не общались слишком близко, чтобы видеться за пределами… его работы. Он во многом помог мне и относится ко мне хорошо. Я считаю его надёжным, но это, наверное, всё. О чём ты хотел узнать? Это было связано с Лиёном и работой в салоне?»
Чон Чонгук «Не совсем. Я тебе позже расскажу.»Чимин
«Удали предыдущее сообщение, ладно? А лучше — весь диалог.»
Чон Чонгук «Ладно. Но вряд ли кто-то будет заглядывать в мой телефон.»Чимин
«Ты их не знаешь.
Я поеду к открытию.»
Чон Чонгук «Я тебя понял. Тогда я приеду так рано, как смогу.»Чимин
«Ты завтра работаешь?»
Чон Чонгук «Да, но я разберусь. Я здесь нужен непостоянно.»Чимин
«Бар работает с 12. На всякий случай. Не приезжай к 7 утра.»
Чон Чонгук «Почему? Думаешь, мне слабо дождаться? У меня хорошая машина, после ночи в ней у меня хотя бы спина не болит.»Чимин
«Я бы тоже хотел туда, где не болит спина.»
Чон Чонгук «Тогда приезжай к 7 утра, я забронирую тебе соседнее кресло.»Чимин
«…»
Чимин
«Я даже не знаю, мне смеяться или нет?»
Чон Чонгук «Зря ты так, это было очень серьёзное предложение.» Чимин усмехнулся и положил телефон на грудь, освобождая руки и ероша ими ненавистные и до тошноты скучные тёмные волосы. Они слишком соответствовали его внутреннему состоянию и нынешней жизни. Он снова хотел сбежать от себя. На самом деле, он даже увидел в этом карликовую возможность.iMessage
кому: Чон Чонгук
«Если бы я не был за городом, а у тебя был бы свободный вечер, я бы предложил встретиться сегодня. Я здесь последнюю ночь и вряд ли засну. Мы бы поговорили, о чём ты хотел.»
Чон Чонгук «Ты ещё у мамы?»Чимин
«Да. Не говори никому.»
Чон Чонгук «Не собираюсь. В детстве у меня был друг, который (я так думал) шёл вперёд и не оглядывался. Но иногда нужно сделать шаг назад, чтобы потом продвинуться ещё дальше. Разве не для этого ты уехал к ней? Попробуй перестать держаться и отпустить себя на одну ночь. Там тебя, кроме мамы, никто не видит. Ты не должен всегда быть сильным рядом с ней. Мне тогда показалось, что она и сама такая.» Чон Чонгук «До завтра, Чимин~» Чимин ничего не ответил. Потому что заплакал. На следующий день Пак попрощался с мамой, проводив её на работу. А через пару часов захлопнул за собой дверь и сел в такси, возвращаясь в город, из которого несколькими днями сбежал в попытке зализать ноющие раны. Словно желая скрыться от чужих глаз, он натянул на голову капюшон дешёвой синтепоновой жилетки, которую носил сто лет назад. В то время у него не было ни одной вещи с кричащим о солидном бренде ярлыком, и он был вполне доволен своим внешним видом. Впрочем, сейчас у него тоже не было таких вещей. Наверное, можно было сказать, что те вещи, которые он надевал, были что-то вроде проката авто, о котором вдобавок никто не просил. Он вышел из машины у бара «Route» чуть раньше половины двенадцатого, но служебная дверь уже была открыта, а Джин был внутри. Во сколько он вообще приходил на работу? Треугольник бордовой футболки привычно вытаращивался между лацканами чёрного пиджака. Выглядел он свежо. Наверное, именно так выглядел любой нормальный человек после полноценного выходного дня. — Иди за мной, — попросил Джин, увидев его, и повёл в холл бара, где находилась стойка хостеса, два больших настенных зеркала и четыре деревянных стула, как в основном зале. — Вряд ли ты хочешь на второй этаж, так что лучше говорить здесь, пока главный вход не открыли. — Ладно, — ответил Чимин, прислонившись спиной к закрытой входной двери, чтобы видеть проход в основной зал и не видеть себя в зеркальном отражении. — Порядок? — Если ты что-то слышал, не говори мне об этом, — попросил Пак. — Здесь много чего происходит, особенно по пятницам и субботам после полуночи. — На втором этаже? — Там по умолчанию. На первом тоже. — Между парнем и девушкой, так? Это же традиционный бар. Джин вздохнул и сунул руки в карманы чёрных брюк, оттопырив нижние края пиджака. А потом спросил прямо: — Чего ты хочешь? Уйти? — Это на потом. Мне больше некого спрашивать, кроме тебя. Что, если я хочу порвать с ним? Как я могу это сделать? Я знаю, что сам виноват и ты не обязан мне помогать и жертвовать работой и безопасностью. Но я пришёл не за помощью, а за советом. И… — Я понял, помолчи, — попросил Джин, опустив взгляд в пол и выдержав молчаливую паузу. Думал. — Сколько ты должен? — Много. — «Много» — это не цифра, — заметил старший, обратив снисходительный взгляд на Чимина. Какое тут вообще могло быть снисхождение? — У меня и нет точных цифр. Я даже не знаю, что именно считать. И как будто он посвящал меня в расходы. Сейчас они выросли до космических размеров, если брать в расчёт то, что он «подарил» мне за эти годы. Даже при условии, что мне всё это не нужно, я должен буду за это заплатить? Я хочу примерно понимать, что делать. Если я скажу ему об этом прямо, то я не знаю, что он сделает. Поставит на счётчик? Или мне придётся вернуться в клуб? — В „Clue“ тебя никто не пропустит, даже если у тебя возникнет дикое желание туда прийти. — Что? — У охраны на входе есть очень ясные распоряжения: не пускать тебя, — сообщил Ким. — Даже не знаю, мне радоваться или нет? — Нет. Он не отпустит тебя просто так. Если ещё тогда я считал его твоим сталкером, то после стольких лет вряд ли стало легче. Я тебя не пугаю, я даже рад, что ты наконец-то задумался об этом. Хотя лучше бы раньше. Не отказывайся от этой мысли, но будь осторожен. — Что мне делать с работой? — Остаться здесь, — кивнул Джин, словно подтверждая или усиливая уверенность в собственных словах. — Работа — это сопротивление. Если ты вернёшься домой, ты можешь оттуда больше не выйти. Он просто перестанет тебя выпускать. — Я не хочу возвращаться домой, — признался Чимин. — Он приедет завтра, и меня тошнит от одной мысли, что мы будем в одном доме. Джин снова вздохнул. Хотя Пак сохранял ровный и спокойный тон, держал себя в руках, не переходил на нытьё или безутешную и жалобную мольбу, взгляд старшего стал… сочувствующим? Чимину от этого стало противно. Он не хотел, чтобы на него так смотрели или видели в нём безвольную жертву. Несмотря на всё происходящее и собственные паршивые чувства безысходности, он не собирался демонстрировать это или — тем более — привлекать чужое внимание. — Тебе бы поговорить с его отцом наедине, — посоветовал Ким. — Если его сыночек закатит истерику, он будет слушать его, а не меня. — Наедине, — повторил Джин. — Твоя главная проблема — это деньги, как и всегда. Извини, — старший добродушно похлопал его по плечу, осознав, что ляпнул лишнего. — Выясни, сколько и попробуй найти способ их достать. Ты что-нибудь подписывал? — Да. Если бы этим занимался он, всё держалось бы на честном слове. Но всем занимался его отец, у нас контракт или соглашение. Была какая-то бумажка. — Эта бумажка — важный документ, Чимин. — Разве это законно? — Не думаю, что там прописано всё прямым текстом, — задумался он, вытащив одну руку из кармана и потерев пальцем переносицу. О таких моментах Чимин, по-хорошему, должен был бы знать. Словно прочитав его мысли, Джин продолжил: — Перестань так безалаберно относиться к собственной жизни. Эта проблема сейчас есть только потому, что в то время ты не думал головой и принимал все решения на эмоциях. — Теперь-то уже какая разница? Поздновато меня отчитывать. — Я пытаюсь сказать, чтобы ты был внимательнее. Попробуй сейчас выиграть себе время. Притворись, что болен или что-то ещё. Можешь лечь в больницу. Что угодно. Раскачивай своё актёрское мастерство. Ты его не любил, но он так думал. — Я не убеждал его в этом, я ему даже ни разу этого не сказал. Не люблю откровенную ложь. Я был ему очень благодарен, и он просто был мне приятен, в этом я не лгал. Но потом всё стало меняться. Я даже не понял, в какой момент. Но сейчас меня тошнит от него, Джин, — повторил Чимин, мысленно признав, что он сегодня за всё время их с Джином общения впервые был так с ним откровенен. — Сделай хоть что-то из того, о чём я сказал. Я попробую помочь деньгами, но много сейчас не потяну, — предупредил он и не дал Чимину возразить. — Надеюсь, тебе хватит ума не обращаться за помощью к господину Ли? Чимин поморщился при одной мысли. — Я не хочу ни у кого занимать, — признался Пак. — В чём будет разница? Я всё ещё буду должен, но кому-то другому. — Деньги с неба на тебя не упадут, а так быстро тебе их не заработать. Найдёшь работу и будешь расплачиваться с другими постепенно. Не все люди требуют взамен эксклюзивные услуги в виде секса в туалете бара на глазах у зевак. — У Чимина стыдливо запылали щёки, а Джин щёлкнул пальцами перед его носом, отвлекая внимание. — Найди себе новую цель и иди к ней. Как только что-то узнаешь или что-то изменится, сообщи мне. — Спасибо. — Пока не за что, — рассеянно ответил он, глядя на наручные часы. — У тебя пятнадцать минут до начала смены. Сходи подыши и возвращайся заново. И Джин ушёл, оставив его в холле одного. Чимин застегнул молнию чёрной синтепоновой жилетки с капюшоном, надетой поверх чёрной толстовки, и вышел на улицу со стороны служебного входа. Он ушёл за угол, как раз туда, где в прошлую субботу нашёл себе укрытие от посторонних глаз. Сейчас же он не хотел пока сталкиваться с прибывающим персоналом, но очень хотел оглядеть парковку. Сейчас он видел ту часть, что находилась у этой стены, но не у главного входа. Ну вдруг Чонгук и вправду был уже здесь? Только он об этом подумал, как его телефон аккуратно завибрировал из-за сниженной громкости. Он ответил на звонок Чона и сразу спросил: — Передумал? — Нет! Чимин, прости, это выглядит мерзко, но мне только что позвонили по поводу Юнги, — бегло отвечал Чонгук, сорвавшись на паузу и неровный вдох. Пак терпеливо ждал, предположив, что он ещё не закончил. Раздавшийся звук клаксона дал понять, что Чон был за рулём. — Его выпускают, а я должен его забрать. Я бы так не поступил. Но я не могу наплевать на него. Он торчал там с пятницы. Мне правда нужно с тобой встретиться. Его голос был по-искреннему убитым из-за чувства вины. Чимину даже самому стало стыдно, тем более что он собирался найти Чона на парковке и перенести их встречу. Да, он хотел его увидеть, но поговорить бы они всё равно сейчас не смогли, а Чонгук ещё и взвешивал приоритеты между их возможной встречей и освобождением лучшего друга из-под ареста. — Чонгук, всё в порядке. Я только вышел на улицу, хотел подышать и проверить, не спишь ли ты на парковке. Но если бы я тебя нашёл, я бы сказал, что сейчас нелучший момент, я остаюсь на работе. — В собственном ранее пустом голосе он вдруг стал улавливать эмоциональные нотки. Сейчас это было неподдельное сожаление. И откуда что взялось? — Тебе не стоит приезжать сюда одному, это было глупо с моей стороны. — Не глупо. Я сам этого хотел. Значит, ты продолжишь там работать? — Пока да. До завтра точно, — ответил Чимин, издав нервный смешок. — С тобой всё будет в порядке? — Да. Значит, Юнги выпустят? — перескочил он на другую тему. Кажется, в этот момент его голос прозвучал бодрее, чем нужно. Даже бодрее, чем когда Чонгук сказал об этом. Он уже задавался этим вопросом и даже спрашивал Чона лично, но всё-таки: они точно были лучшими друзьями с Юнги? — Временно, — ответил Чонгук. — Под залог. Мы разберёмся. Чимин? — М-м? — Встретиться. Чимин улыбнулся. На самом деле, эта неслучившаяся встреча сделала большое дело. Например, наглядно продемонстрировала Паку некоторые стороны Чонгука, а ещё успокоила тем, что он, кажется, не был им одержим. Иначе он бы действительно спал здесь с семи утра и чёрта с два бы уехал куда-то. И его настойчивость о встрече он смог воспринимать исключительно как здоровую, как подтверждение того, что он не передумал и не хотел его подставлять, но обстоятельства сыграли против него. В общем, это было нечто похожее на то общение, что было у него с Намджуном. Сейчас оно было у него единственным искренним примером нормальных взаимоотношений. И Чимин очень надеялся, что сейчас, в данную минуту, он в Чонгуке не ошибался. — Я позвоню после работы, ладно? — спросил Пак. — Да. Двери полицейского участка открылись, и первой под пасмурным небом показалась серебристая голова усталого человека. Юнги был в той же одежде, что и в пятницу при аресте: в чёрной синтепоновой куртке с накладными карманами и серых обтягивающих джинсах. Правда, сейчас он выглядел заметно потрёпанным и несвежим. Скрывал, но явно был рад вырваться наконец на хмурый дневной свет, не прячущийся за решётками камеры или окна. — Я тебя ненавижу! — бросил Чонгук в спину Юнги, выйдя следом. — Я не просил тебя ничего делать. — Всегда пожалуйста. Ты слышал, что мне сказали? Чтобы ты прижал задницу и не высовывался! — Завали ебало! Они сказали не так! — Мне плевать. Если я услышу, что ты опять куда-то собрался… — с нервозным видом Чон прервался. — Я от тебя отрекусь! Понятно? Лезь в тачку. Будешь торчать дома и играть в видеоигры. — Мелкий, давай я сам разберусь, что мне делать? — Тебя обвиняют в распространении наркоты, — напомнил Чон. Он бы завопил, но пока ещё помнил, что они находились на улице. — Что ты собираешься делать с этим?! Скажи спасибо Филу и Кевину, которые через десятое колено откопали человека, который смог проконтролировать меру пресечения до суда. Лучше бы в Штатах нарвался, там я бы смог хоть что-то сделать и подкупить кого-нибудь тачкой или пачкой денег. У меня никого здесь нет! — Бля, ты успокоиться не хочешь?! — рявкнул Юнги, а потом ткнул в его сторону указательным пальцем. — Ты сейчас ни разу не запнулся. — Да пошёл ты, — плюнул Чон и сел в свою «ауди». Он бы уехал, чтобы подчеркнуть то, насколько сильно был зол. Чонгук только сейчас это почувствовал, так как, очевидно, беспокойство за лучшего друга приняло другую форму, когда Юнги относительно свободно вышел на улицу. Но помимо этого, он ещё и злился на несправедливость. Чонгук привык держать слово, и сейчас чувствовал себя, мягко говоря, скверно. Даже если Чимину действительно неудобно было сейчас разговаривать, он должен был сказать ему это лично, а не слушать, как Чонгук, прибегая к дешёвым оправданиям, объясняет, почему в последний момент ему пришлось сменить направление. — Я его нашёл, хён, — уже спокойнее произнёс Чон, когда Юнги сел на соседнее сиденье. — Кого? — Того парня из больницы. — И как ты его нашёл? — Это Чимин. — Дерьмо-о, — протянул Мин. — Ты уверен? — Чонгук на вопрос только кивнул, когда направил машину подальше от этого места. — Попроще никого не мог выбрать? — Ну извини. — Сколько ты его знаешь? Месяц? Ты, блять, только сейчас это понял? У тебя глаза на затылке? — Отвали, — огрызнулся Чонгук. — Значит, у Чимина были розовые волосы? — обронил Юнги риторический вопрос и ненадолго умолк. Наверное, представлял или сопоставлял его нынешний образ с тем, что подбросил ему в своё время Чонгук, поделившись воспоминаниями. — Всё, что ты о нём рассказывал, на него непохоже. Совсем. Ты не долбишься в глаза? Это точно он? — Боже, да! Сейчас я абсолютно уверен: это он. Просто он изменился. И, похоже, Джин знал, но соврал мне об этом, когда я его спрашивал. — С чего ты взял, что они тогда были знакомы? Чонгук едва не ответил, но промолчал, так как не хотел даже с лучшим и единственным в стране другом делиться тем, о чём Чимин, кажется, вообще не должен был ему рассказывать. Хотя Чон не сомневался в Юнги, но всё равно в данных обстоятельствах счёл это наиболее правильным. — Значит, он тебя вообще не помнит? — поинтересовался Мин. — Он тебя не узнал. — Не знаю. Может, и нет. — Что собираешься делать? Я просил тебя не лезть к нему. Или ты тоже хочешь нарваться? Если это он, прошло много лет. До хрена много, раз он изменился до такой степени, что ты его не узнал. Не разочаровывайся в ожиданиях ещё больше. — У меня и не было никаких долбанных ожиданий! Я не ждал, что найду точно такого же человека, ясно? — спросил Чонгук и сделал глубокий вдох, потерев пальцами переносицу и крепко обхватывая руль обеими руками, словно хотел усилить контроль над автомобилем. Или собственной жизнью. — Это уже неважно. Я буду делать что хочу. Ты же сам это делаешь. И я хочу узнать его лучше. — Каким, блять, образом? Вы даже не общаетесь. — Я бы так не сказал. — Что? — Мы вроде общаемся. И я должен был встретиться с ним сегодня, но вместо него поехал за тобой, — сообщил Чон и бросил на друга осуждающий взгляд. — Я тебя не просил, — очень благодарно напомнил Мин. — Мог бы тогда не торопиться. — Ты с пятницы там торчишь, а сегодня вторник. Тебе явно пора помыться и отдохнуть. — Там был душ. — Это чувствуется, — заметил Чон, решив пожертвовать своей любовью к теплу. Он приоткрыл окно со своей стороны и запустил струйку свежего воздуха в наполненный затхлым и кисловатым запахом салон. Чон подбросил Юнги до дома, перекинувшись с ним очередной парой матерных наставлений и таких же пожеланий, и вернулся на работу в салон. Хотя бы частично и ненадолго его жизнь вернулась в привычное русло. Ну, по крайней мере, Юнги снова был на расстоянии одного телефонного звонка в любое время или на расстоянии одной бутылки, от которой он отказался, когда уезжал, покручивая пальцем у виска, потому что «мне ещё на тачке ехать на работу, хён, ты ёбнулся?» Домой он вернулся уже около девяти, хотя вообще не обязан до этого времени находиться на работе. Возможно, он пытался отбрехаться от приставучего Лиёна. Так как у Чонгука почти не было бумажной волокиты, не считая коротких актов о проверке автомобиля после тест-драйва, сегодня он делал вид, что чрезвычайно занят и заинтересован работой Хосока в мастерской салона. Это не было откровенным враньём, но вряд ли бы он задержался сегодня, если бы Чимин уже в шесть вечера дал ему зелёный свет на встречу. Но телефон молчал весь вечер. Ну и что он мог сделать? Ничего. Звонить или писать ему Чонгук считал чересчур навязчивым. Может быть, ему вообще показалось, что Чимин и сам хотел с ним увидеться? Да и с какой, собственно, радости? Стирая связь с прошлым, они едва были знакомы. Ну и на самом деле: Чонгук практически ничего не знал о его настоящей жизни. Его мама была жива, он состоял в каких-то странных отношениях с Тэхёном, который, очевидно, применял к нему силу. Он явно проходил через какие-то трудности, даже если опираться на ситуации, в которых они сталкивались. А ещё ему, вероятно, сейчас вообще было не до Чонгука. И уж тем более не до какой-то там Клубнички, если он вообще об этом помнил. Юнги был прав: он его не узнал. А значит, он его не помнил.iMessage
кому: Чимин
«Надеюсь, у тебя всё в порядке.»
Не выдержав, он всё же отправил сообщение и отбросил телефон подальше, направившись в кухню, чтобы налить себе немного виски, а потом снова достать заначку в виде пачки сигарет. Он зачастил вспоминать о ней: и недели не прошло. Едва ли он успел взять бутылку в руку, как во входную дверь громко постучали. Кажется, ногой? Чон поплёлся ко входу, предполагая, что кто-то из соседей пришёл жаловаться на него. Хотя до сих пор он вёл себя сравнительно тихо. Другое дело, когда на него поступали вечные жалобы в Америке. Он вечно буянил, много пил, громко слушал музыку и устраивал чёрти что в квартире, где чёрти кто собирался. Чонгук открыл дверь, но перед собой увидел вовсе не соседей. — Чимин? — Прости… — плечом Пак упирался о дверной косяк, на его голове был полный беспорядок, словно он нервно и активно ерошил свои волосы. Но сегодня хотя бы на нём была чёрная толстовка и синтепоновая жилетка, из-за которых он сливался с тёмным коридором, в котором горела лишь одна лампочка у дальней правой стены. — Я запомнил только корпс… Это-о третья квартира, в кот-т-орую я стучусь. Ну... я пойду?.. Что? На черта тогда вообще приходить? Казалось, он был цел, не плакал и не был избит, но едва стоял. И вопреки своему вопросу, как Чон несколькими днями ранее, он путался в словах и ногах, когда перешагивал порог съёмной квартиры, падая Чонгуку прямо в руки. Чимин был мертвецки пьян.