— 2019 год —
Тёмно-алая кровь смешивалась с водой, закручиваясь в воронку при приближении к сливному отверстию. Вода постепенно розовела, а руки чище не становились. Парадокс, паранойя или обычное дело? Почему приходилось тереть кожу до мяса щёткой, чтобы избавить себя от навечно впечатавшихся следов? Кажется, он провёл здесь уже целую вечность в безуспешной попытке отмыть руки от естественной краски в виде крови. Слёзы размывали картинку и не давали сфокусироваться и разглядеть наконец, что дело пошло. В голове эхом повторялся звук, подобный удару плетью. Видимо, это говорило об исправном глушителе, из-за которого летальный выстрел до неузнаваемости исказился. Оказывается, аккуратные выстрелы-шлепки могли оглушить так же, как гул реактивного самолёта. Вряд ли он бы многое потерял в этой жизни, если бы продолжал этого не знать. И как теперь вытряхнуть этот страшный звук из головы? Из-за него окрик с лестницы и тяжёлые шаги он расслышал далеко не сразу. А когда всё-таки запустил этот голос себе в голову, Чимин понял, что его сейчас снова стошнит, а следом он непременно забьётся в истерике.— 3 часами ранее —
То ли зеркало было кривым, то ли сегодня утром Чонгук и правда увидел в отражении кого-то похожего на себя прошлого. Что-то изменилось всего за вечер или за ночь, за которую он поспал от силы часа полтора. Может быть, дело было в том, что они провели вместе целый день. Может быть, последней каплей его отстранённого состояния послужила привычная для его ушей чужая болтливость, дважды слетевшее со знакомых губ слово «дурашка» и поцелуй в щёку. Хотел ли он просто помочь и уйти из его жизни? Наверное, уже нет. Будто в голове сработал тумблер. Ощущение жизни, без которого он обходился все эти годы, сейчас непривычно переполняло грудь. И что, чёрт возьми, было особенного в Чимине, раз ему второй раз за жизнь удаётся удерживать Чонгука от края пропасти? Наверное, это плохо, если он который день кряду мечтал о сигарете. И почему его улыбка и живой взгляд только укрепляли желание закурить или, на худой конец, выдохнуть со свистом? От входной двери Чимин в прямом смысле бежал, чудом удержав равновесие на скользком тротуаре и глупо заставив сердце Чонгука пропустить один удар. Только когда он встал перед его лицом, Пак вдруг замер, но тут же решил плотно застегнуть распахнутую на себе безразмерную чёрную куртку и надеть капюшон. Если учесть, что Чонгук не один раз заставал его без верхней одежды, сейчас это зрелище служило успокаивающим бальзамом. — Джун-и сейчас выйдет, я убежал вперёд, ты плохо спал? — одним предложением и на одном выдохе произнёс он. Как будто Чон спятил и провалился в измерение со своим тоскливым прошлым. — Это так заметно? Ты в порядке? Сильно переживаешь? — открыто перескочил он с темы. Ну или попытался сделать это. — Ты опять переводишь стрелки? Серьёзный и непоколебимый тон. И откуда что бралось? И как в такой день и в такой явно нервный для него момент он способен был думать о других? Чонгук вовсе не собирался уходить от ответа и по-прежнему готов был ответить на всё, о чём бы Чимин ни спросил. Даже если бы он внезапно задался вопросом, не встречались ли они раньше, Чон бы не лукавил и ответил прямо. Хотя эта вероятность с каждым днём становилась всё менее возможной. Так или иначе он не собирался давать ему понять, что не хотел отвечать или что Чимин не может спрашивать. Но Чонгук был уверен, что сейчас не самый удачный момент говорить о его практически бессонной ночи или о причинах, из-за которых он не мог заснуть. — Чимин? — М-м? — Ничего. — Можно тебя обнять? — вдруг спросил Пак, разрушив уверенность Чона в том, что он его уже ничем не удивит. — Вообще-то… я поэтому выбежал первым. Чтобы Джун-и не видел. Хотел бы он спросить, почему его волновало то, что мог бы увидеть друг. Например, Чонгук вряд ли бы стал думать о том, что подумал бы Юнги, если бы на его глазах он стал бы обнимать Чимина. Даже если бы тот их поцелуй был бы осознанным и произошёл у Мина на глазах, Чонгука бы мало это волновало. Максимум друг бы потом постебался над ним, вспомнив ягодку или чонгуково «я не гей», о чём он не думал с самого дня поцелуя, да и, честно говоря, сейчас эта фраза перестала быть важной. Поэтому такие издёвки вызвали бы в Чоне не больше, чем парадоксально-спокойное раздражение, а вовсе не беспокойство и панику. Потому что, как бы там ни было, Юнги бы принял его с любым грузом, любым внезапным заёбом и любой возможной переменой в той же сексуальной ориентации. Разве нет? И почему в нежной, как он думал, дружбе между Чимином и Намджуном не было того же? Чонгук ему не ответил, а только обхватил хрупкое тело, заключённое в чёрную воздушную куртку. Только сейчас он понял, что и сам в этом нуждался, а потому получилось легко, естественно и без грамма скованности. Возможно, наоборот, он даже немного перебарщивал с открытостью. И если бы не повод, из-за которого они здесь встретились, или мысль о том, что его друг вот-вот выйдет из дома, эта ситуация развязала бы ему язык. И почему это мгновение, в которое было наплевать на всё и вся, казалось несправедливо коротким? Скорее всего, Чимин искал поддержки и уверенности. Удивительно, что в нём, а не в том, из чьей квартиры он только что выбежал. Но даже так Чонгук искренне хотел передать собственную уверенность в том, что сейчас у Чимина всё будет хорошо. Просто потому, что другого он не допустит. И даже если возвращаться к мысли о возможном уходе из его жизни, то он смог бы это сделать при условии, что теперь может быть спокоен за него. Отпустил он его в не самый удачный момент, ровно тогда, когда входная дверь многоэтажного дома открылась. Так что вряд ли можно было не заметить то, как они отдалялись друг от друга. Точно так же было трудно не заметить приклеенный к Чонгуку чужой взгляд. Или, вернее, насквозь пронизывающий. Это друг Чимина вышел на улицу и медленным шагом преодолел расстояние до них и тёмно-серой «ауди». Чимин что-то спрашивал, но Намджун его открыто игнорировал. Возможно, по лицу Чона он способен был узнать всю подноготную? — Что-то не так? — прямо, но спокойно, без каких-либо воинственных ноток, спросил Чонгук. В конце концов, это могло быть вовсе не чонгуково чутьё, а какая-нибудь обида наподобие ревности? Несмотря на то, что он никогда и ни с кем её не чувствовал, не ревновал друзей и даже Чимина в то время, когда он рассказывал ему о Намджуне или Тэхёне. Он до сих пор относился ко всему с холодной головой, но если за ночь в нём что-то успело щёлкнуть, то где гарантия, что его отношение к близким людям тоже не поменялось? Он сам не считал это ревностью. По крайней мере, даже слова о Тэхёне её не вызывали. Но что, если он сам просто пока не мог разобраться в том, почему Намджун вызывал в нём подозрение и отталкивающую реакцию, и таким образом путал одно чувство с другим? — Что, если да? — вопросом ответил ему Намджун. Вряд ли нужен был более прозрачный намёк на то, что их отношение к друг другу с Чонгуком было вполне взаимно. — Нет, всё в порядке, — как рефери на ринге, успокаивающе ответил Чимин и подтолкнул друга к задней двери. — Мин-и, тебе лучше сесть сзади. — Если Чимин этого хочет, — добавил Чон. Несмотря на благие намерения, звучало всё равно ужасно, как будто у него тоже была цель поделить его, хотя в помине не было таких мыслей, но совсем промолчать он не мог. Однако как же хорошо, что в такие моменты, как сейчас, Чонгук чаще был молчаливым. Так он хотя бы мог не наговорить лишнего. Как и сейчас, это уточнение было потолком. Возможно, он преувеличивал или в принципе любой намёк властного отношения к Чимину воспринимал в штыки. Но с какой стати ему вообще кто-то должен был говорить, что ему делать? И почему даже друг не мог оставить его в покое и позволить самому принимать решения? Любые. Можно было не предполагать, как эта ситуация разрешится. Неудивительным было то, что Чимин вновь принял всё на себя и выдал чужое желание за своё. Так что рядом с Чонгуком на переднем сиденье сидел именно Намджун. Если бы Чимин не прижимался к спинке водительского кресла и не дышал где-то за затылком, этот путь до «Clue» показался бы куда длиннее и напряжённее. Чонгук припарковал автомобиль у обочины. И стоило им выйти из машины, как время побежало ощутимо быстрее. Особенно когда три пары глаз наткнулись на выбитую в «Clue» входную дверь. Она валялась посреди дверного проёма среди кучи осколков. Несмотря на то, что сейчас был почти полдень, тёмному коридору и лестнице, ведущей вниз, это не помогало. И за дверным проёмом было довольно темно. — Давайте я проверю, — предложил Чонгук, немного пожалев о том, что не прихватил Юнги. Не то чтобы он на досуге подрабатывал бандитом или вышибалой, но было бы комфортнее противостоять количеством и использовать кого-то для отвлечения внимания, особенно если внутри кто-то окажется с оружием. Чон, к сожалению, все самые серьёзные разборки в своей жизни проводил исключительно на кулаках. Зря он не увлёкся стрельбой вместо скорости и машин. Пусть и не смог бы выстрелить, но запугать — легко. Он протянул металлический кейс, предназначенный для Тэхёна и который он достал из машины, Чимину. — Ждите здесь оба, я сам, — сказал вдруг Намджун и перешагнул через выбитую входную дверь. — Если что-то пойдёт не так, я тебя увезу. Ладно? — заметив, как Чимина стало потряхивать, произнёс Чонгук. Чимин не ответил, только молча засунул руки в карманы куртки. И что это был за трюк со стороны Тэхёна? Как это могло помешать расторжению договора? Как будто уничтожение клуба чему-то мешало. Хотя из-за того, что «Clue» занимал подвальное помещение, с улицы было непонятно, что произошло внутри. Но несложно было предположить, что если входной двери больше нет, то и внутри всё вряд ли осталось нетронутым. — Я хочу кое-что с-спросить... — дрожь в чиминовом голосе была слегка уловимой. — Про поцелуй в кухне. Чонгук вздохнул. — Ты не думаешь, что сейчас нелучший момент говорить об этом? — Знаю. Но вдруг мы больше не увидимся, — допустил Чимин и, вместо того чтобы опустить глаза, посмотрел на Чонгука. Он не спрашивал, с какой стати Пак так думал. То, что Чимин волновался, было видно невооружённым взглядом. И явно в своей голове с раскидистой фантазией он рисовал себе самый различный исход. Хотя язык Чонгука не был таким подвешенным, как у... Чимина? И он запросто мог запутаться или сказать не то, что следовало. Однако Чон точно не собирался игнорировать его беспокойство или подбрасывать Чимину другую реакцию. Что, вероятно, было в духе Тэхёна? Возможно, манипулятор или психолог из Чона были такими себе, разве что в переписке у него мог развязаться язык, как в тот раз, когда Чимин зализывал раны, сбежав к маме. Но было то, что он точно мог сказать. — Знаешь что… — протянул Чонгук. — После того как ты отдашь деньги и разорвёшь договор, мы где-нибудь поедим и поговорим, ладно? Я хочу тебе рассказать одну интересную историю. — Ладно… Но я пока не могу куда-то ходить, мне сначала нужно… — Чимин, это ведь я предлагаю. А тебя прошу только разделить еду. Но в следующий раз будешь платить ты, когда заработаешь. Так пойдёт? Если нет, то ничего. Это не ловушка и не манипуляция, хватит меня просвечивать. Я не умру, если ты откажешься. Просто обойдёмся без еды или совсем без разговоров. — Я и не думал об этом. Ты обидишься, если я скажу, что ты очень простой? Как комплимент! Я хочу сказать, что с тобой легко и я почти всегда всё понимаю. Не знаю, когда я перестал тебя проверять, но сейчас я ничего не просвечивал! Не знаю, о чём я подумал. — Знаешь, но говорить не хочешь. Откуда у меня деньги? — предположил Чонгук. Чимин промолчал. — Серьёзно? Я угадал с первой попытки? Ух ты. У меня это были деньги, отложенные на дом. А как я их заработал… Я же рассказывал, что занимался чёрти чем. Основным доходом были незаконные заезды в Америке. Но на этом уже всё. Во-первых, мой американский друг выдернет из меня позвоночник, если узнает, что я опять во что-то ввязался. А во-вторых, после того случая я сам больше не хочу. Так что даже хорошо, что я отдал остатки своей роскоши. Осталась только «ауди». — Чонгук… — Пожалуйста, скажи, что тебе жаль и попроси забрать их обратно, и я уйду внутрь. Где ты услышал упрёк в моих словах? Я поступил так, как хо… — договорить он не успел, так как из «Clue» донёсся звук разбитого стекла. — Чимин, ты сможешь подождать в машине? Агрх... — недовольно выдохнул Чон, когда Пак стремительно рванул к дверному проёму, как человек без инстинкта самосохранения.— 2011 год —
И когда он успел так расслабиться и расположиться в этом блестящем с виду, но по сути совершенно гнилом месте? Чимин вышел в почти пустующий основной зал клуба «Clue» с гудящими внутри цветными плафонами, работающими странно точечно. Из-за того что музыка была выключена, недовольные электрические стоны давили на барабанные перепонки. Шёл к барной стойке почти наощупь, выкрикивая «аджума!», словно клич о спасении. Полотенце препятствовало обзору, пока он вытирал после душа волосы агрессивными движениями своих рук. После окончания смены и принятия душа он по-прежнему был в белом шёлковом костюме, от которого в последнее время в стенах клуба не спешил избавляться. — Аджума! Ты здесь? Аджума! — Что?! — с неподдельным недовольством высокая и полная женщина бросила на Чимина раздражающий взгляд. — Выдавай наконец, что тебе нужно! Нравится повторять, как попугай? Если бы раньше он непременно зацепился и пояснил, что вытирал волосы и не особо видел её в полумраке, то сейчас Пак остановился возле барной стойки и замолчал. — Что тебе нужно, чудовище? — уже спокойнее повторила она. Фу. Ей-богу, лучше бы кричала. — Чудовище? Я сегодня тебя даже не трогал. В последнее время мы мало разговаривали. И я же знаю, что на самом деле тебе нравлюсь. Да? — с искоркой надежды поинтересовался Чимин. — Я ухожу домой, сам закроешься. — Чт… Я? Стой, но я никогда этого не делал. Где Сокджин? — Джин уже ушёл, здесь только я… — Слушай, аджума. Прости, что перебиваю, но я давно хотел спросить. Я сильно изменился? Внешне — я что, правда чудовище? Пожалуйста, я не знаю, кого мне здесь ещё спросить. Ты же сама заметила, что последние недели на мне только сцена. Я не сильно расстраиваюсь, но мне нужны деньги… — Проклятье, я вспомнила! — женщина сунула руку под столешницу и вытащила оттуда плотную пачку купюр. — Это твои чаевые за вечер. — Опять?! Вот об этом я и говорю: разве это не странно? — Мне плевать. Если тебя что-то не устраивает, уходи. Нашёл на что жаловаться — и на что? Что получаешь деньги за красивую мордашку?! Вот это скандал! — Ага! Значит, у меня красивая мордашка? — К тебе опять пришёл этот мальчишка, — кивнула она ему за спину, явно не собираясь утолять его любопытство относительно лица и перемен. — Не натвори дел, Пак Чимин. Я узнаю и надеру тебе уши! Но Пак Чимин её уже не слушал. Ещё на слове «мальчишка» он обернулся и увидел за одним из столиков невинного медвежонка. Получается, когда он шёл к барной стойке, то Тэхёна даже не заметил? А тот, в свою очередь, его даже не окликнул. — Тэ… Прости, я тебя не видел. Давно приехал? Он по-прежнему казался скромным и тихим. Таким, что Чимин даже неосознанно снизил голос, когда обратился к нему. На спинке его кресла висело чёрное пальто, рукава белой рубашки присобраны до локтей. Здесь не хватало света, но то, что для него эта ночь прошла без намёка на сон, бросилось в глаза. — Ты в порядке? — спросил Пак. Ким взволнованно потрепал светло-каштановые волосы, пока Чимин садился в бархатное кресло напротив. А после молчал и ждал, когда женщина всучит Паку ключи и покинет клуб, как обычно, с ворчанием. Впервые за почти два года работы здесь ему доверили закрыть «Clue» до вечера. Вполне возможно, дело было в Тэхёне. Или в его отце, кем бы он там ни был. Но думать об этом у Чимина не было никакого желания, а спрашивать — тем более. На этот раз обычно холодный чай, который Тэхён по забытой традиции просил для него, словно хотел остудить Чимина, был тёплым. А Пак бросил в чашку два кубика сахара. — Расскажешь про свой день? — минуя вопрос, обеспокоенно спросил Тэхён. Выходит, о себе он говорить не хотел. И Чимин даже удивился, ведь сам он выглядел, как обычно. Ну, может, слегка подавленным из-за мамы, но не совсем уж разбитым. А после лёгкой перепалки с тётушкой, которая, как ни странно, часто держала его в тонусе своим брюзжанием, тем более был больше похож на человека. Он в буквальном смысле чувствовал и по возможности контролировал своё состояние, потому что сдаваться сейчас было никак нельзя. Но Тэхён вдруг добавил: — Кто-то прикасался к тебе? Чимин вздохнул. Этот вопрос не разочаровывал, а, скорее, подчёркивал то, что Тэхёна больше беспокоили такие моменты, чем, например, Намджуна. С последним они больше и чаще разговаривали о маме или школе, либо о том, как друг иногда утопает в учёбе. Так, словно живёт в последний раз или книг он в дальнейшей жизни больше не увидит. — Нет, — честно ответил Пак. — Последние пару недель очень тихо. Ты, наверное, слышал? Если бы мне не оставляли хорошие чаевые, как за час наедине, я бы уже сбежал. В стране кризис? Я давно не слышал новости. — Ты сказал, что сбежал бы? Куда? Чимин только пожал плечами, свернул мокрое полотенце в комочек и затолкал себе за спину, взяв поглаживающую теплом руки чашку. — Может быть, к тому дядьке, который приходит каждый месяц. Всё равно. Какая уже раз… — его заставил умолкнуть резко поднявшийся на ноги Тэхён. Он неуклюже задел бедром столик между ними и опрокинул чёрный фарфоровый чайник, пролив тёплую жидкость, которая теперь стремительно сбегала по краям и капала на пол. — Тэ, осторожнее! Не хочу, чтобы тебя оштрафовали. А если бы он разбился?.. Ладно, я бы всё равно сказал, что это был я, но будь аккуратнее. Ладно? Тэхён? — Пойдём со мной, — придавая своему голосу особую важность, произнёс Ким, когда отошёл от своего кресла и встал прямо перед Чимином. Руку тем не менее не протягивал. — Но мне надо к маме, — останавливая мокрую катастрофу бумажными салфетками, напомнил он. — Я имел в виду… Не сейчас, а вообще. Я хочу тебе помочь. Почему ты готов принимать помощь каких-то ублюдков, а мою — нет? Я всё сделаю. Твою маму вылечат, я заплачу здесь за тебя всё, что ты должен, я подарю тебе новый телефон и заберу тебя отсюда. — Тебе не надо мне ничего дарить и я не хочу… — Ты слышишь меня или нет?! — несколько нервозно оборвал его Тэхён. — Если ты согласишься, ты выйдешь отсюда и больше не вернёшься. Я хочу помочь и не хочу тебя потерять. Вот зачем я это делаю. Ты вернёшься только в школу… — Я же из неё не уходил. — Ты меня не понял? Тебе больше не придётся работать. — Придётся. Мне шестнадцать, я уже не могу не работать, Тэ. — Тогда тебе не придётся работать здесь, — уточнил Тэхён, сморщившись на последнем слове. — Работай где хочешь, но я не хочу, чтобы тебя кто-то трогал. Тебе не противно? — Так тебе противно слушать об этом? Я ответил, потому что ты сам меня спросил! — Я не хочу, чтобы к тебе кто-то прикасался! Я хочу, чтобы мы стали больше общаться! И чтобы ты вспомнил, что говорил, что мы можем попробовать. Я… Ты мне давно нравишься, — повторил он то, что уже говорил когда-то. Но потом Тэхён добавил: — Можно я скажу, что я тебя люблю? Не то чтобы он спрашивал разрешения. Скорее, было похоже, что он раскрывал все карты постепенно. Хотя можно ли назвать это так, если он вновь откровенно признался в симпатии, а следом — в любви? Но Чимин больше думал не о нём. В конце концов, прошёл год, а Тэхён вновь был здесь и по-прежнему говорил, что хочет помочь. Возможно, в предыдущий раз он выразил это желание слишком небрежно и не подбирая слов. Но сейчас в это хотелось верить. А в само признание… Может быть, дело было в том, что, кроме как от мамы, Чимин ни от кого не слышал подобного. Может быть, дело было в том, что сейчас он с тоской думал о том, как бы хотел, чтобы хотя бы часть того же ему сказал или дал это понять тот, кого он никогда больше не увидит. Он сам не заходил дальше симпатии в определении своих чувств. Он знал, что ему нравится Клубничка. Но это было потолком. С другой стороны, разве не вполне объяснимым, раз их общение не выходило за стены больницы? И поэтому сейчас он чувствовал себя ещё и виноватым. Ведь Тэхён мог оказаться хорошим и вполне подходящим во многих отношениях, а Чимин даже не мог воспринимать его в таком ключе. Ну и почему это казалось предательством с его стороны? Словно он недостаточно себя отдавал или не пытался переключиться. Но одно было ясно точно: это признание не принесло ему ничего, кроме тоски. — Медвежонок… Прости. Я сейчас не готов, не хочу ни с кем встречаться. — Я подожду. Я не предлагаю прямо сейчас, но ты должен закончить с этой работой. Или ты этого не хочешь? — Хочу. Но тогда я должен согласиться быть потом рядом с тобой? А если у нас ничего не получится, я смогу уйти? — Почему ты думаешь, что ничего не получится? — подобно гипнозу, спокойно и как-то особенно искренне интересовался Тэхён. Жаль, Чимин не мог сказать. Например, что он не испытывал к нему того же и не был уверен, что отсутствующие в этот момент чувства проявятся позже. Он не хотел его обидеть, но и быть голословным тоже не хотел. В конце концов, где гарантия, что его симпатия к Тэхёну как к человеку не перерастёт в симпатию как к парню, мужчине, а там и, например, во влюблённость? Хотя бы. — Можно мне подумать? — тихо и аккуратно спросил он. Из-за того что даже после признания в своих чувствах, Тэхён по-прежнему к нему не прикасался, Чимин хотел ему верить. Ким вёл себя осторожно и аккуратно, будто боялся спугнуть не только словами, но и преждевременными касаниями. Именно сейчас он чувствовал в нём поддержку без подвоха. Да, он не всегда и не совсем корректно выражал свои мысли, чувства и желания. Ну и что? Разве это плохо? Клубничка вообще не разговаривал, но это не помешало найти с ним общий язык. Они закрыли клуб вместе, а потом Ким на своём чёрном автомобиле с водителем довёз его до больницы, в которой мама находилась почти неделю. И пусть он чувствовал себя мерзко из-за того, что ему приходилось притворяться с ней и вести себя, как раньше: непосредственно, шумно и легко, словно на его глазах не происходило ничего серьёзного. Словно их обоих врачи вовсе не предупреждали, что своей очереди на операцию она может попросту не дождаться. У него не было мысли показать ей своё беззаботное отношение, и вряд ли она верила в это. Но он чувствовал, что просто обязан отвлечь её и удержать от той же темноты, которая часто пыталась поглотить его самого. И пусть это забирало у него последние силы и, когда он собирался домой, чувствовал, будто отработал ещё одну отвратительную смену. Зато её благосклонный взгляд и неподдельная улыбка убеждали его в том, что ему всё ещё было за что бороться. Чимин не особенно понимал, что изменилось, но Тэхёну не соврал: он действительно думал над его словами. Прокручивал их в голове, переставлял местами, будто подбирал правильный и подходящий для себя смысл. Но он был слишком не готов к тому, чтобы принимать решение самостоятельно, ему нужен был совет. Хотя бы одно конкретное слово «да» или «нет» от Намджуна.KakaoTalk
кому: Джун-и
«Привет, Джун-и! Мне нужно с тобой посоветоваться. Можем встретиться?»
Чимин
«Привет, Джун-и! Мне нужно с тобой посоветоваться. Можем встретиться?»
Джун-и «Привет, Мин-и! Прости, сегодня я занят. До завтра может потерпеть? Сходим куда-нибудь поужинаем и поговорим.»Чимин
«Всё хорошо, терпит. Осторожнее налегай на учёбу. Что будем делать, если твой мозг перестанет помещаться в голове?»
Чимин
«Всё хорошо, терпит. Осторожнее налегай на учёбу. Что будем делать, если твой мозг перестанет помещаться в голове?»
Он не был искренен, когда не стал трубить о срочности или жаловаться на необходимость в совете или элементарной поддержке. Ведь именно для этого он ему написал. Но его ответ заставил остановиться. Сейчас, когда дома его ждали только стены, Чимин чувствовал себя самым одиноким. Странно, что он даже не заметил, когда стал мысленно держаться за Тэхёна, как за спасительную соломинку. Не из-за того, что он предлагал ему помощь и выход из ситуации. А из-за того, что он мог написать или позвонить ему прямо сейчас и прекрасно знал, что этот невинный медвежонок мгновенно предложит приехать. Разве не очевидно, что Чимин был к нему несправедлив? Из промозглой и пустой квартиры он торопился поскорее уйти. Но уже не знал, куда бы сейчас хотел, если бы не очередная рабочая смена. В последнее время предстоящие ночи в клубе вызывали не только отвращение, но и застрявший посреди глотки ужас. Дело было в том, что в работе он достиг апогея? Или в перерыве от эксклюзивных услуг в несколько недель? Одна мысль о том, что этой ночью ему внезапно придётся уединяться с кем-то, кого ему нужно терпеть, толкала его к преждевременному и не до конца обдуманному решению. Тэхён не вызывал у него чувства безопасности, но рядом с ним Пак испытывал облегчение и, кажется, даже спокойствие. А ещё вину и благодарность опять-таки за то, что Ким так старался добиться его расположения и так боялся, что их общение прервётся окончательно. В конце концов, он же ясно дал понять, что отсутствовал именно из-за того, что пытался что-то придумать и, видимо, каким-то образом созреть для помощи Чимину и его маме. А ведь он его об этом даже не просил. Разве это могло не трогать?KakaoTalk
кому: Медвежонок
«Медвежонок? Прости, что поздно, мне скоро на смену, мы можем увидеться?»
Чимин
«Медвежонок? Прости, что поздно, мне скоро на смену, мы можем увидеться?»
Медвежонок «Я приеду прямо сейчас к твоему дому. Хорошо?»— 2019 год —
— Не так быстро, — прозвучал за его спиной голос, когда Чонгук уже двинулся следом за Чимином в, кажется, к чертям разнесённый клуб. В окружении двух своих амбалов Тэхён выходил из чёрной иномарки. Странно, что это была не красная «тесла». Выглядел он сегодня точно так же, как в первый вечер на дороге, ведущей к храму: голубой замшевый бомбер и белые хлопковые брюки-джоггеры. Легко для последних холодных дней. Но Ким, вероятно, не собирался задерживаться на улице. — Не лезь не в своё дело, Чонгук, и проваливай отсюда, пока я не решил, что ты имеешь виды на моего парня, — предупредил он относительно спокойным тоном. Значит, соперника в нём не видел? — Я где-то слышал, что лечение — полезная ш-штука, — запнулся Чон, когда один из мужчин неожиданно грубо схватил его за плечо. Больше по привычке Чонгук попытался отбиться и прервать хватку, но после того как другой демонстративно передёрнул затвор на пистолете, пришлось угомониться и ухватиться за чемоданчик в руке крепче. — Хочешь проблем? — без какого-либо интереса спрашивал Тэхён, потому что всерьёз его не воспринимал. Ну да, куда там Чону до него. На вопрос Чонгук только повёл плечом. Этих проблем за всю его жизнь было достаточное количество. Вряд ли появление новых могло испугать. Ну и явно не в данной ситуации. — Я здесь не за тобой. Тебя никто не предупреждал, что лучше не переходить мне дорогу? — Юнги говорил, — кивнул Чонгук, вспомнив ещё самую первую истерику Мина, касающуюся Тэхёна. — Но он во многом ошибался. Откуда я могу знать, что и здесь хён не напортачил с выводом? А вообще… Мне жаль таких, как ты. Богатеньких сынков, которым всегда всё сходило с рук и которые даже пальца о палец не ударили, чтобы сделать что-то самим, а не под «крышей» родителей. — Папа ждёт нас с Чимином в машине, — непонятно зачем сообщил Тэхён, словно бросал рандомный факт. Или пытался запугать отцом? — Юнги свободен. Если не хотите новых проблем, отъебись от моего парня и уезжай отсюда. — С радостью. Парень — это кто? Ты же не думаешь, что это Чимин? На… — бросил он ему металлический кейс. Между ними было метра четыре. И он, возможно, угодил бы ему в лицо, если бы амбал рядом не перехватил в воздухе чемоданчик. — Сочувствую, вы только что расстались. Здесь всё, что он был должен за маму. Тэхён только кивнул мужику с кейсом, и они отошли к багажнику, чтобы устроить зрелищный спектакль. Чтобы открыть вдвоём чемоданчик, одним глазом на всех взглянуть на находящиеся там купюры, а потом поджечь. Из-за того, что они обходились без горючей жидкости, пламя задувало ветром и попыток разжечь огонь вновь было несколько, а потому выглядело это слегка неряшливо и истерично. Второй мужчина укрепил хватку, предположив, что Чонгук подорвётся спасать неприлично большие деньги. Знали бы они, что все деньги были у Чимина. Было бы глупо предоставлять людям последние заначки троих человек тем, к кому не было доверия. И сейчас Тэхён лишь подтвердил догадку: на деньги ему было плевать. А потому Чон нарочно медлил с реакцией. Интересно было посмотреть, что будет. Но демонстрация серьёзных намерений и отсутствие всякого сожаления на лице Тэхёна только крепли. — Проклятье... — разочарованно выдохнул Чонгук, с досадой тряхнув головой. — А я был прав. Не зря я говорил хёну держать деньги на электронном счёте, а не в трусах. Хоть бы проверил на подлинность, идиот, — копируя манеру лучшего друга, заметил Чон. — Я думал, ты умнее. — Проваливай отсюда! Заставьте его уехать! — потеряв терпение, бросил Тэхён и двинулся к открытому проёму, ведущему к лестнице и подвальному помещению. — Эй, Тэхён? У меня есть кое-что ещё! Если верить Чимину, он обо мне рассказывал. Девять лет назад. Сразу перед тем как ты свалил на месяц. Или больше? Помню, как он пришёл однажды в больницу и сказал, что у него появился новый друг, который перестал с ним общаться после того, — только на этих словах Тэхён остановился, видимо, впустив смысл слов в голову или поверив в то, что Чон говорил, — как Чимин сказал, что ему нравится другой парень. Это было тем, что Чонгук мог рассказать, так как в этой истории их было не двое. Например, если нужно было бы бросить в него ещё одним неприятным фактом, он бы ни за что не рассказал о поцелуе, который случился в доме самого Тэхёна. Просто потому, что это было между ним и Чимином. Пусть этот момент не был выяснен и не был разъяснён даже себе самому, он неизменно оставался очень личным. Так Чонгук пытался тянуть время для Чимина, а также давал себе возможность придумать что-то ещё. Хотя бы направить всё внимание Кима на себя, лишь бы он оставил в покое невинного человека, который сейчас держал в кармане куртки карточку со всеми средствами для оплаты долга, а потому имел все права на свободу. Тэхён выдержал паузу, за время которой успел что-то обдумать. А после обернулся и спросил: — Ты парень из больницы? — Привет, — вместо «да» произнёс Чон и кивнул. — Ты не соображаешь, что нельзя использовать людей в самый паршивый момент их жизни? Думаешь, я не понимаю, что тебе не нужны от него никакие деньги? Ещё чуть-чуть, и он тебя возненавидит. И тогда никакого Чимина ты в нём не найдёшь. Поверни свои мозги в обратную сторону, кретин, он не раб и не твоя мама! Ты не можешь запереть его вместе с собой! Знать бы, какой реакции Чонгук ждал. Его речь была импульсивной, но вовсе не необдуманной. Он хотел дезориентировать его и спровоцировать эмоциональную сторону. Чтобы его действия и решения стали неряшливыми и инфантильными. Чтобы он думал не головой, а каким-то менее полезным местом. Но после этого фора для всех кончилась, а Чон уже физически не мог ничего сделать, потому что Тэхён истерично рявкнул: — Засуньте его в багажник! — Джун-и? — осторожно позвал Чимин. Зрелище внутри пугало ещё больше тем, что не соответствовало ожиданиям. Почему-то, находясь на улице, он решил, что клуб кто-то взорвал. И не удивился бы, если бы узнал, что это дело рук Тэхёна и его эмоциональных вспышек. Но внутри всё было просто разгромлено. Кто-то намеренно вспорол бархатные кресла, опрокинул столы, разбил стеклянную стену-перегородку, за которой находились VIP-комнаты. Двери в них тоже были выбиты. И наверняка внутри была та же картина, что и здесь. Словно он попал в фильм ужасов, и вот-вот должно выглянуть чудище. Теперь внутри стояла оглушающая тишина, раздавался только треск стекла под ногами, когда Чимин наступал на осколки подошвами своих ботинок. Он хотел уже позвать его ещё раз или позвать Чонгука, или вернуться к нему, не особенно понимая, почему он остался на улице и не пошёл следом. Но из-за оставшейся тяжёлой шторы за барной стойкой вышел человек. Если бы свисающий с потолка плафон не моргнул алым, Пак принял бы его за Намджуна. — А… Ты уже здесь? Иди садись. Минутку… — Лиён поднял одно из кресел с пола и жестом повторил Чимину просьбу сесть. — Давай же, не упрямся. — Что происходит? Где Намджун? Кажется, Лиён пожал плечами, но плафон почти погас в этот момент, и Чимин не был уверен. — Это твой странный друг? Наверное, скоро будет. — Он уже был здесь. Он зашёл внутрь. — Окей, тогда сяду я, — сказал Ли и с усталым вздохом опустился в разодранное, будто диким животным, кресло. — Я так заебался за последние месяцы. Кто тебя вообще просил идти работать в «Clue»? Может, никто бы не поехал кукухой из-за тебя и не было бы никаких проблем. Сейчас это всё закончится, и я свалю в отпуск. Чужая шиза очень прилипчива. Как ты вообще выдержал с Тэ столько лет? Из служебного помещения снова раздался шум бьющегося стекла и глухой повторяющийся стук, который даже не с чем было сравнить. — Не обращай внимания, он сейчас успокоится, — заметил блондин, чьи волосы под мигающим светом принимали красноватый оттенок. Из-за той же тяжёлой шторы вышел какой-то крепкий мужик. Благодаря алому проблеску плафона, в его руках можно было заметить пистолет. Сердце ушло в пятки, когда Чимин представил, что с его другом могли что-то сделать какие-то неизвестные люди. Он впервые был в такой ситуации. Да, Пак был свидетелем ран, ушибов и крови. Но Тэхён всегда ограждал его от откровенного насилия, себя самого Чимин при этом в расчёт не брал. Но Ким никогда не брал его с собой туда, где могло было быть опасно. Или где Чимин мог увидеть что-то явно лишнее. Он в глаза не видел оружия и не слышал выстрелов. Всё это, к счастью, пока обходило его стороной. Ему вполне хватало других знаний и испытаний на себе. А первую в своей жизни насильственную смерть он увидел лишь во время гонки Чонгука. — Господин Ким уже здесь, — сообщил мужчина. — Круто. — Намджун! — крикнул Чимин и подорвался к барной стойке. — Хён! Что вы с ним сделали? — Останови его! — бросил Лиён, но ещё до этого тёмный силуэт преградил ему дорогу. — Возьми себя в руки и прекрати истерить! Бля… — Лиён встал и в темноте оттащил его в сторону. — Я всё пытался понять, что в тебе такого? Что вообще в тебе особенного? Ты несмешной, непривлекательный, наивный и бесхарактерный. Раньше я сравнивал тебя с антилопой, но она хотя бы грациозная. Никогда не понимал, почему о тебе здесь всегда шептались. Может, из-за волос? Ты ими привораживал? Но я уверен, что у Тэхён-и поехала кукуха из-за твоей задницы. А у моего брата — из-за того, что Тэ решил тебя забрать. Он вдруг понял, что можно было по-другому. Блять, если бы он не был старшим, я бы сказал, какой он… — последнее и явно нелестное слово Лиён пропустил. — Когда ты так молчишь, ты похож на Чонгука. Он мне практически ни слова не говорил, всё спрашивал, где ты и что с тобой будет. Ещё один Тэхён, который запал на тебя? — Какой ещё брат? Ты единственный ребёнок в семье. — Откуда ты это взял? Ты ни черта не знаешь о моей семье. — Тэхён мне это говорил. И с отцом ты всегда был один. — Тэхён нихуя не знал. А с отцом я был один, потому что брат его ненавидит за то, что он бросил их с мамой. Но мы с ним немало общались. Особенно после того как он узнал, что ты работаешь в отцовском клубе. — Любимый? — Уже не обращение, а триггер. Когда же он перестанет слышать его? И слово и голос, который его произносит. — О... А вот и твой ненаглядный явился, — усмехнулся Лиён. — Счастливо повеселиться. Чимин двинулся за ним следом, когда плафон загорел алым, а Лиён скрылся за тяжёлой шторой, словно хитрый зверёк, спасающий собственную шкуру. На этот раз путь ему преградил не неизвестный силуэт, а вышедший из-за шторы Намджун.— 2011 год —
Пока что верилось с трудом, что это последний раз, когда он зайдёт в это место с коралловыми бархатными креслами, неоновым освещением и мраморной плиткой. От волнения его немного потряхивало, и, откровенно говоря, он был в шаге от истерики. За всё время работы в «Clue», он не один раз представлял себе день, когда распрощается с этим местом окончательно и без хвостов. Конечно, сейчас это не означало, что он был свободен полностью, но тот факт, что сейчас он будет должен одному конкретному человеку, вовсе не давил на него. Тем более Тэхёну удалось убедить его во многих спорных моментах. То, с какой ответственностью и щепетильностью Ким подошёл к этому вопросу, вызывало в Чимине смущение и очередную волну благодарности. Хотя он свыкся с тем, как работа в скандальном ночном клубе влияла на его обычную жизнь, Тэхён намеревался исправить это и истребить слухи и критику вокруг него. И это несмотря на то, что Пак об этом не просил и ему это было, мягко говоря, не так уж важно, если сравнивать с тем, что он выберется из той чёрной дыры, в которую сам же себя и завёл. А главное, что он наконец-то сможет что-то сделать для мамы. Пусть и не своими руками и с чужой помощью. — Медвежонок, стой… — потянул Чимин его за рукав пальто, когда они вышли из машины. — Дай минутку. — Зачем? Ты передумал? — Нет, но… Я немного переживаю. — Почему? — с искренним недоумением поинтересовался Тэхён. От этой интонации Чимин даже потерялся, подумав: и действительно, почему это? Но хватило догадливости тряхнуть головой и сбросить с себя чужое непонимание и ту пустоту, которая оставляла после себя временами сбегающая чужая эмпатия. — Ну… — пытался он собраться с мыслями, чтобы выразить очевидное. — Вдруг что-то пойдёт не так? Я проработал здесь почти два года. Разве меня не должно волновать то, что я смогу уйти? — Это просто формальность, ничего не случится. Папа уже внутри и всё уже сделано. Он только поговорит с тобой и всё объяснит. Папа всё о тебе знает, и он уважает мой выбор. Я же говорил, что он на всё согласен. Ты не должен переживать. И вроде это должно было успокаивать, но почему-то звучало, как команда к немедленному переключению настроения. Издержки некорректного выражения мыслей, к которым Чимин практически привык. Но он уже не ребёнок, которому необходимо было сопереживание, чтобы справиться со своими чувствами. Так что он действительно сделал то, что сказал Тэхён: затолкал своё волнение поглубже и двинулся за Кимом. Видеть «Clue» вечером совершенно пустым было крайне непривычно. Словно случился Армагеддон. Словно он открыл дверь в будущее, в котором клуб прекратил функционировать. Все плафоны горели и издавали приглушённый гул. Внутри находились четыре человека, из них Чимин знал только Сокджина. Но по некоторым чертам лица и элегантному тёмно-синему костюму Пак предположил, что один из мужчин, занимающих коралловое бархатное кресло, был господином Кимом. — Ты Чимин? Я Ким Чонхун, отец Тэхёна, — он даже встал и протянул ему свою руку. Неожиданное поведение и удивительное понимание между отцом и сыном. Это какие, должно быть, у них близкие отношения, раз старший Ким с таким снисхождением и даже уважением отнёсся к увлечению сына... проституткой? Пак мешкал, потому что не был уверен, что имеет право касаться его. Ему никто не говорил ни слова и никто ни на что не намекал, но именно в это мгновение он почувствовал себя недостойным этих людей. — Мы уже обо всём договорились и твой долг выплачен, — сообщил господин Ким, когда они вчетвером расселись за столиком. — Представитель господина Чу подписал все необходимые документы о том, что он не имеет к тебе никаких претензий. Чимин молчал. Не то чтобы он думал о том, что ему это аукнется, так как деньги ему одалживал не какой-то господин Чу, а господин Ли. Но, наверное, разницы не было, раз он ничего не подписывал и по сути принадлежал самому клубу? Логично предположить, что при передаче клуба другому владельцу, вместе с «Clue» переходят и сотрудники с задолженностью перед владельцем. Разве нет? И остаётся на усмотрение нового владельца, продолжать сотрудничество или гнать взашей. По крайней мере, пусть и коряво, но Тэхён пытался объяснить ему эти моменты по дороге сюда. — С этого момента формально «Clue» принадлежит мне, пока Тэхён не достигнет совершеннолетия. И с этого момента ты здесь больше не работаешь. После этих слов господина Кима Тэхён шумно выдохнул. — Но тебе нужно поставить свою подпись здесь. Это гарантия того, что ты выполнишь свою часть обязательств перед моим сыном. У тебя есть какие-то требования? — Требования? — опешил Чимин. — Просьбы, — уточнил Тэхён. — Или пожелания. Папа имел в виду это. Кроме мамы, — добавил Тэ, когда Чимин только открыл рот. — Нет. Какие ещё могут пожелания? Но я хочу спросить... Это место останется, но вы всех уволите? — Мы всех уберём. Ты их больше не увидишь и никто из них о тебе ничего не расскажет, не волнуйся, — успокаивающе произнёс Тэхён, как будто Чимина это волновало. — Но… Господин Ким, я уже говорил Тэхёну про Сокджина. Если он и Вы не будете против, он может остаться? Он многое для меня сделал. Если бы его не было, я мог бы не справиться. Я не хочу, чтобы из-за меня его заставляли куда-то уехать, — наивно произнёс Чимин. Чонхун внимательно посмотрел на сына, словно искал ответ в нём. Отец производил впечатление серьёзного и даже властного человека, но, по всей видимости, Тэхён был его слабостью. Иначе почему он так заботился о нём, его чувствах и почему так ждал его мнения, будто разрешения? — Хорошо, — ответил господин Ким, когда Тэхён кивнул. — Это всё? — Да. Двое взрослых мужчин снова ткнули пальцами в какую-то бумажку, небрежно напомнив о гарантиях и обязательствах. Вторым был, по всей видимости, их юрист? Честно говоря, это вызывало воинственное чувство обиды. Неужели его отец думал, что он примет от них деньги, вылечит маму и забудет о договорённости? Успокаивало то, что Тэхён в этом вовсе не участвовал. Иногда просил отца и юриста говорить и выражаться мягче или успокаивал Чимина фразой о формальности. Возможно, это действительно было нужно. В конце концов, в его голову и чувство ответственности мог заглянуть только он сам, остальные могли лишь догадываться о том, что он сейчас не разыгрывал спектакль. — И что теперь? — спросил Чимин, когда поставил подпись. Тэхён не ответил, только впервые осторожно обнял его вокруг талии и прижался лбом к его плечу, а Чонхун перехватил взгляд Чимина. — Тебя сейчас отвезут домой. До полуночи тебе нужно собрать вещи. В полночь за тобой приедет машина, и тебя отвезут в аэропорт. — А мама? — Твоя мама уже будет там. Всё уже готово к вашему прибытию. После необходимой диагностики ей назначат дату операции. — Тэ… — на одном выдохе позвал Чимин. — А ты поедешь? — Да? — оторвался он от его плеча и улыбнулся. Хотя ответ был непонятно-вопросительным, с этой успокаивающей улыбкой значение стало вполне прозрачным.— 2019 год —
Неверие и пока ещё отсутствие прямого ответа стремительно перехлёстывались в сознании с теперь уже очевидными совпадениями. От кого Лиён мог узнать о наркотиках? Из-за чего на Юнги вдруг науськали полицию? Откуда у Лиёна был номер Намджуна? Он не успел ничего спросить, а Намджун не успел ничего сказать, но казалось, что ответы теперь были очевидны. Однако что это значило для Чимина? И чего он пытался этим добиться? Поэтому Намджун всегда был дома, когда Тэхён оставлял его на улице? Просто Лиён успевал его предупредить? Поэтому сам Ли по-лисьи пытался зазвать его к себе? Чтобы отвезти к Намджуну? Или чтобы позвать Намджуна к себе? И если да, то для чего? И поэтому между ним и Тэхёном была эта необъяснимая неприязнь с самого начала? И поэтому он так ощетинился в отношении Чонгука? И значит, не зря сам Чонгук запомнил и рассказал ему вчера о фразе, которую перед гонкой бросил Лиён: что все богатенькие друг друга ненавидят, если только они не братья? Чимин в жизни не видел отца лучшего друга и знал о нём только то, что тот ушёл из семьи ещё в то время, когда его мама была беременной. И всё. К этой теме они больше не возвращались. Хотя он до сих пор не сделал Чимину ничего плохого, почему сейчас это рвало его на части? Он солгал ему? Это вообще можно считать за предательство? И почему сейчас тот уход из бара «Route» во время их последних посиделок давным-давно кажется продуманным до мелочей? Вероятно, после случая с белым порошком Намджун хотел выйти на дилера? То есть на Юнги. Чтобы потом упрятать его за решётку? Поэтому Чонгуку было так трудно уговорить Лиёна дать заднюю? И поэтому им пришлось пожертвовать неким Субином, чтобы Тэхён не вышел на Намджуна? Потому что за всеми проблемами, которые возникали у Кима, стоял он? Дыхание спёрло, когда он захотел произнести ласковую форму его имени, но не смог. Уже можно было признавать, что в людях Чимин, оказывается, ничегошеньки не смыслил? — Мин-и, отойди в сторону, — попросил Намджун и аккуратно отодвинул его, выпустив из служебного помещения ещё двух человек. — А теперь стой смирно, — добавил он, будто Чимин собирался куда-то бежать. Да кто он вообще такой? И если он ненавидел отца и у него нет никаких связей, передававшихся по наследству, то откуда всё это? Невероятно щедрый подарок от Лиёна? — Любимый? — голос звучал уже за спиной, а не с лестницы, а помещение озарило слабым светом телефонного фонарика. — Блять… Что здесь произошло? Иди ко мне. Ты не ранен? Думать пришлось очень быстро, пытаясь вспомнить хотя бы одно помещение, в котором можно было запереться изнутри. Но все двери были выбиты, служебный выход был в конце длинного коридора, который тянулся мимо VIP-комнат, но и то железная дверь, вероятно, осталась нетронутой. Хотя кто его знает. Он мог сбежать в душевую с глупой надеждой на то, что дверь на месте. Но другого выхода оттуда не было и вряд ли им пришлось бы долго возиться с тем, чтобы выкурить его оттуда или забрать силой. Эта мысль о том, чтобы где-то скрыться, была несдержанной и неконтролируемой. Потому что теперь он не чувствовал даже намёка на собственную безопасность. Потому что теперь никому не мог доверять. Потому что теперь даже предположить не мог, что будет дальше или чем это закончится. И потому что теперь он не хотел в этом всём участвовать вовсе. Но ему пришлось остаться на месте, когда сознательная часть убедила бурлящую в нём экспрессию чувств в том, что в данном случае побег не имел смысла, потому что выхода нет. — Я к тебе не вернусь, — беспомощно сообщил Чимин. Вероятно, звучало это смехотворно. — Давай поговорим об этом потом, хорошо? Отойди от него и подойди ко мне. Я не уверен, что он тебе ничего не сделает. — Где Чонгук? — спросил Чимин. Тэхён замолчал, а из-за того, что его лицо было белым огоньком, выражения лица было не видно. — Не переживай, он тебя больше не увидит. — Что?.. От вновь погасшего света и какого-то шороха Чимин зажмурился. Не хотел смотреть и боялся увидеть хоть что-то, что разорвёт ему психику на части. При звуках борьбы и сопротивления ему закрыли рот рукой и оттащили в сторону. Ему не особо помогло то, что он решился открыть глаза, решив, что вообще может больше не проснуться. Но в помещении было совсем темно и больше не было алых проблесков. Кто-то усадил его, кажется, на то же кресло, на котором ранее сидел Лиён, и с рвущим виски сердцебиением его оставили в покое. Это был Намджун. Он этого не понял, но смог убедиться, когда основной зал озарило светом настольной электрической лампы, стоящей на барной стойке рядом с его лучшим — бывшим? — другом. Оставшийся в комнате неизвестный мужчина крепкого телосложения пытался привести Тэхёна в чувства после ударов. Теперь он тоже сидел в разодранном кресле, но ближе ко входу и, по всей видимости, со связанными за спиной руками. Вряд ли была цель — избить его или действительно навредить. По всей видимости, его сопротивление было слишком активным, и оно помешало обездвижить его. И поэтому пришлось прибегать к силе, которую мужчина, кажется, не рассчитал. Но почему это совершенно не успокаивало? — Мгм... — Тэхён тряхнул головой, из-за чего пряди его волос упали ему на лоб. Почему он сказал, что Чонгука он больше не увидит? И чем Чимин думал, когда поспешил внутрь один? Он должен был удостовериться в безопасности всех. Ну, может, теперь уже не всех, ведь, очевидно, Намджун знал больше остальных. Но хотя бы в безопасности Чонгука. Удивительно, как беспокойство могло вспарывать изнутри наряду с желанием отстраниться от всего человечества. Тэхён снова тряхнул головой, прочистил наконец горло и сплюнул. Возможно, сгустком крови. Света этой чёртовой лампы было недостаточно, чтобы разглядеть покраснения на лице. Внутри было тихо, Намджун терпеливо ждал непонятно чего, Чимина разрывало желание лишиться сознания и капитулироваться из ситуации, а Тэхён вдруг усмехнулся и поднял голову. — На твоей морде слишком уверенное выражение, — заметил Намджун. — Смешно смотреть, — признал Ким и сделал рваный тяжёлый вдох. — Гм... Оттого что ты подставил меня в нескольких поставках, ничего не изменилось... Арх... Тебе не доложили, что последняя твоя попытка не сработала? Лиён проебался, а ты выполз слишком рано. — Посмотрим. — Иди домой, Джун-и, — издевательски повторяя Чимина, посоветовал Ким, — пока не кончилось плохо. Сюда никто не приедет, чтобы разобраться со мной. — Тэхён вдруг засмеялся и повернул голову к Чимину. — Твой выбор друзей убогий. — Знаю, — ответил Пак, думая, добавлять ли к этому разбивающему сердце факту ещё одно пояснение. Он нервно теребил руки в попытке собраться и найти в себе когда-то присутствующую в нём смелость. Знать бы, зачем она ему сейчас и чем она ему поможет. Но он всё же решился сказать: — Я ещё на тебе это понял. — Да? А на нём — нет? Он срывал поставки грузов и их продажу, настраивал против меня людей, с которыми я давно работаю, даже нанимал других, чтобы избить и припугнуть меня. В последний раз мне угрожали смертью, если я не прекращу делать то, что из-за тебя делаю с пятнадцати лет. «Из-за тебя». Как будто Чимин знал, чем он занимался. И как будто Чимин, опять же, просил его об этом. — Смотри, не заплачь, — заметил Намджун. Тэхён молча направил свои глаза-лазеры на него в намерении уничтожить. — Меня могут все оставить в покое? — тихо спросил Чимин, предчувствуя, что может сорваться в банальную истерику. — При чём здесь я? Я никого ни о чём не просил, я не просил тебя помогать мне таким образом, — бросил Пак взгляд на Намджуна. — Ты ничем не лучше него! Ты решал за меня и точно так же хотел, чтобы я или спятил, или был несчастен. Ты не хотел меня освободить. Что это за план, который занимает столько времени и усердия? Чего ты хотел? Чтобы я сменил одного хозяина на другого? Зачем надо было врать, что ты не гей? — Это работа или этот ублюдок так промыли тебе мозги? Почему ты всё опошляешь? Я не собирался делать с тобой ничего подобного! — заверял Намджун. — А что тогда собирался? Держать меня около себя, как домашнее животное? Я не понимаю… при чём здесь я? Почему везде есть я? — Мин-и, разуй уже глаза, тебе не пятнадцать! Сколько можно жить в мире мультиков? Неужели ты думаешь, что если бы не этот ублюдок, тебя бы не отпустили из этого места просто так? Думаешь, тебя бы не заставили расплачиваться по-другому? Тебе бы сильно повезло, если бы тебя продали кому-нибудь вроде него, но на практике всё было бы ещё хуже. Или ты думаешь, что Тэхён сейчас даст тебе уйти? Я говорил тебе заниматься своим делом и ждать, потому что я бы смог это исправить. Но ты ни в первый раз меня не спросил, ни сейчас не советовался. Ты приехал вчера и поставил меня перед фактом! — При чём здесь я?! — переходя на истошный вопль, повторил Чимин, так и не услышав ничего толкового. — Нельзя бросаться в жизнь другого человека и ставить её в приоритет без причин. Я многое делал для мамы без спроса, потому что это мама! А что делал ты? Это не дружба. Друзья не должны так поступать за спиной. Это ненормально. Я не просил тебя управлять моей жизнью и лгать мне! — Поговорим, когда я закончу здесь? — Вряд ли, — вмешался Тэхён. — Это ваш последний разговор, можете попрощаться. Я же сказал, что ты рано выполз. Давай серьёзно: ты не успел подготовиться. Или сделал это хуёво. Тебе никто не поможет. С улицы стали доноситься голоса, хруст и скрежет осколков под чужими ногами. Кажется, Намджун ненадолго ухмыльнулся. Его лицо стало более серьёзным, когда звуки сменились на откровенный хаос. Но выстрелов, которых со страхом ожидал Чимин, по-прежнему не было, только шумная возня и глухие удары. — Что бы ты ни говорил о Лиёне, иногда он бывает очень полезным, — сообщил Тэхён, глядя на Чимина. А потом вновь обратился к Намджуну: — Ты проебал свой шанс на уход. Папа! Я здесь! Намджун кивнул последнему мужчине в сторону лестницы, и, оставшись втроём, они наконец погрузились в нервозное молчание. Что-то должно было произойти и кто-то в любом случае здесь должен был показаться. И, возможно, уместнее всего здесь было появиться самой смерти. Чимин был бы уже не против. — Не знаю, что ты задумал, но я не вернусь, — тихо сказал он. — Мне уже всё равно. Почему бы вам просто не убить меня? — Любимый… — Господи, ты когда-нибудь закроешь свою варежку с этим дебильным обращением? — бросился на Тэхёна Намджун. — Коробит уже от этого сло… В этот момент на пол шлёпнулось тело крепкого мужчины, прилетевшего со стороны лестницы. Живое или нет, думать не хотелось. Возможно, просто без сознания, раз большого шума не было. Может быть, обошлось каким-нибудь ударом по сонной артерии или солнечному сплетению, чтобы вырубить его. Как, вероятно, было с Тэхёном. Но мужчина лежал неподвижно, а вскоре через него уже переступал господин Ким. Комната заполнилась людьми и хаосом. Намджуна кто-то хватал под руки и закрывал ему рот при сопротивлении, Тэхёна освобождали, а Чимина сдёргивали с кресла. Он отказывался стоять сам и, если бы в эту минуту он мог бы окончательно лишиться рассудка, то задрал бы ноги и повис на руках каких-то неизвестных мужиков. — Тэхён? Обязательно было просить меня ждать? В чём проблема сразу всё уладить, сынок? Тебя ударили? Ты цел? — знакомо приговаривал его отец. — Да? Друг Чимина оказался сукой, которая и хотела подставить и избавиться от меня. Мы хотим уйти. И уехать отсюда. — Сейчас всё сделаем. Словно Чимин вернулся в 2011 год, когда последний раз был здесь. Он был уверен, что за это время изменился, пусть и незначительно. Даже судя по собственным ощущениям, всё это время он преодолевал настоящие американские горки, но сейчас нёсся с бешеной скоростью вертикально вниз. Вот бы механизм сработал, и его не разнесло в дребезги. Разве не очевидно, что его положение не изменилось ни на грамм? И как ему бороться с тем, что не поддавалось справедливости? Визжать, истерить и топать ногами было бессмысленно. Это бы что-то изменило? С такими мыслями он вновь недалеко от того Чимина, которому любая реакция казалась бессмысленной тратой энергии. Не зря Тэхён занимался продажами бог знает чего. С такими навыками Тэхёну бы пошло работать и риэлтором, уж больно хорошо у него получалось выдавать ад за мечту. Например, слишком хорошо у него получалось манипулировать всеми, в том числе, кажется, и собственным отцом. Господин Ким огляделся, задержавшись взглядом на Чимине, будто считывал его физическое состояние и проверял наличие повреждений. Как будто бы ему было дело. Но, скорее, чтобы предупредить какую-то реакцию со стороны Тэхёна. А потом его взгляд упал на Намджуна. И только тут Пак понял, насколько сейчас он был серьёзен в попытке защитить или отомстить за сына. А ведь это сам Чимин рассказал ему о том, что пришлось пережить Тэхёну. Расползающееся в груди чувство вины и животный страх перебило тихое указание. — Убрать, — одним лишь словом приказал Чонхун. И почему только сейчас, спустя столько лет, до Чимина дошёл истинный смысл этой команды или обещания? — Тэ! — впервые за пару недель окликнул его Чимин с надеждой, что он сможет и успеет что-то изменить. Но глухой выстрел-шлепок мгновенно пробил грудь его лучшего друга. Бывшего или нет, сейчас было наименее важно. И как он мог так заблуждаться, что на работе и с Тэхёном он уже пережил самое страшное. Нет. Самое страшное было впереди. Воздух выбило из лёгких одним резким выдохом, словно кто-то ударил под дых, не рассчитав силы. С криком без голоса и слезами, рвущимися из глаз, он подлетел к родному телу. Какая разница, какие у него были мотивы и что он намеревался сделать, если до сегодняшнего дня Чимин не видел с его стороны ничего плохого? Трясущимися руками он пытался нащупать уже отсутствующий пульс и заштопать кровавый подтёк на рубашке собственными ладонями. Кровь была пугающе тёплой на груди, а коленей уже касались ползущие по полу и остывающие на ходу струйки. — В машину его, — из-за стоящего гула в голове Чимин еле расслышал голос одного из Кимов.Продолжение дня в следующей главе...