— 2019 год —
iMessage
кому: Мин Юнги
«Ну что там?»
Мин Юнги «Твою мать, Чимин... С твоего последнего сообщения не прошло и часа!»Чимин
«Я знаю. Но уже утро. Давай я поговорю с ним? Что, если он знает, где они?»
Мин Юнги «Я сказал тебе сидеть и ждать. Не надо палиться перед Тэхёном. Так хочешь, чтобы вместо одной проблемы возникло две? Я сообщу САМ, если что-то узнаю.»Чимин
«Ты не один переживаешь, Юнги. Необязательно срываться на мне. Как и ты, я не спал. И я сам знаю, что виноват.»
Мин Юнги «Бля…» Мин Юнги «Слушай, ты не виноват, ясно? Ты сделал всё правильно, хотя не должен был. И я… короче, спасибо. Я просто на взводе, дело не в тебе. Меня мало кто терпит.»Чимин
«Чонгук — это мало? Он один — это уже целый человек.»
Мин Юнги «Я и говорил только о нём. Но теперь мне ясно, почему это ты.»Чимин
«Что ты имеешь в виду?»
Мин Юнги «Ничего. Если что-то узнаю, сообщу. Не заёбывай меня сейчас без причин. Лучше вырубись и отдохни.»Чимин
«Не могу. Прости, что пишу. У него есть только ты. И мне противно, что я ничем не могу помочь.»
Мин Юнги «Ты уже помог. Дальше я сам.»Чимин
«Ладно. Я подожду.»
Чимин опустил телефон на серый кафель и с глухим стуком прижался лбом к панорамному окну. На улице уже рассвело, и в ранее тёмную комнату медленно пробирался утренний свет. Взгляд цеплялся за тонкое и плешивое белое покрывало на траве и «сахарную» пудру на деревьях. Этой ночью выпал первый снег. Чимин сидел на тёплом полу в ванной, прижимая большого плюшевого медведя к груди. Почему-то он выбрал именно тёмно-красного, последнего. Хотя Пак теперь не любил все оттенки этого цвета и в другое время это бы повысило тревожность. Но именно этот медведь был связан с тем вечером, когда впервые появился Чонгук. Если бы Тэхён сейчас узнал, что он прижимался к игрушке, думая о другом мужчине, то выбросил или сжёг бы свой же подарок. А может, и вовсе вычеркнул бы этот цвет из их жизней. По крайней мере, тёмно-красный. Единственным, чем сейчас игрушка вызывала отторжение, был пряный древесно-амбровый запах. Как будто Тэхён нарочно побрызгал своим одеколоном всех медведей. А может быть, только этого. Проверить или заметить это раньше не представлялось возможности, ведь Пак впервые сидел с одним из мишек в обнимку. Но от тяжёлого аромата он старался дистанцироваться, представляя в голове нечто более спокойное. Например, странно и ненавязчиво сладкий запах Чонгука. Он был в чёрной пижаме из мягкого тонкого шёлка с длиннющими штанинами и рукавами. Одежда сидела на нём неряшливо, свисая безразмерными тряпками, хотя символ «V» из золотых ниток, сделанный благодаря расположению отверстий в пуговицах на сорочке, и надпись «Versace» на них же как бы предполагали, что владелец вещей априори должен выглядеть… достойно? В общем, ничего общего с реальной картиной, но Чимину это даже нравилось. Не вещи, а то, что дорогим предметам одежды удавалось затеряться в его посредственности. Но сейчас пижама была к тому же куда лучше одних лишь трусов-брифов или шёлкового халата. — Любимый? — Тэхён вошёл в комнату и остановился перед зеркалом, пробегая быстрым взглядом по тёмно-синему хлопковому поло и белым зауженным брюкам, которые были сейчас на нём. — Ты всё ещё здесь? Хочешь, я оставлю с тобой всю охрану? — Не хочу, — коротко ответил Чимин. Тэхён зачесал чёлку светло-каштановых волос, которые мешали его глазам. Подошёл ближе бесшумной поступью медвежонка и опустился на корточки, прижавшись носом к коже за чиминовым ушком. Похоже, ему заметно полегчало со вчерашнего вечера. Ким ничего не спрашивал, да и зачем ему? Он отвернул голову Чимина от окна, ненадолго замерев перед его лицом. Чимин успел только разочарованно выдохнуть через рот, который тут же взяли в плен чужие грубоватые губы. И он закрыл глаза, чтобы не видеть этого. Или постараться увидеть в голове что-то другое, более приятное, но на ум ничего не приходило. Пак отвечал ему так, словно целовался впервые в жизни и не особо понимал, как это делается. Собственно, теперь все свои навыки ему хотелось держать от себя подальше и сделать вид, будто он ни на что уже не годился. Кажется, Тэхёна это мало волновало. Важным для него было уже то, что он мог это сделать сам. Отстранился он без особой охоты и с выжидающим взглядом, с которым Чимин встретился, когда открыл глаза. Вероятно, Ким хотел продолжения. И ждал проявления инициативы — с какой бы это стати? — со стороны Чимина. Ждал, что он реализует вчерашние обещания? — Тебе нельзя так сидеть, только прямо, — напомнил Чимин больше для того, чтобы он отвлёкся и не трогал его хотя бы до вечера. Но на чужом лице заметил только лёгкую улыбку. Очевидно, решил, что Пак проявил заботу. — Хорошо. А так? — он опустился на пол, прижался спиной к стеклу и ни разу даже не поморщился. Это было уже неважно, но не замечать это Чимин просто не мог. Ким заставил его напряжённо вытянуть ноги и положить ему на бёдра, а сам скользнул пальцами под гладкую ткань пижамных брюк. К счастью, медведь у груди неплохо играл роль буфера. А Пак вдобавок старался выглядеть ещё несчастнее и беззащитнее, наивно надеясь, что такого Тэхёну захочется укрывать от всех невзгод, а не жестоко иметь, изголодавшись по сексу и ласкам. Наверное, это было нелепо и инфантильно с его стороны — прятаться за игрушкой. И если бы не пропажа Чонгука, он бы, вероятно, после произошедшего ночью уже бы в лоб спросил Тэхёна, как Пак мог уйти от него и всего, что с ним связано. За последнюю неделю он успел немного расслабиться. Наверное, потому, что вплоть до прошлой ночи спал в гостевой спальне и жил почти, как обычный человек. Даже факт того, что ему вновь нужно было быть в закрытом доме, но теперь и в окружении охраны, не так сильно выбивал из колеи. Может быть, потому, что Ким его не трогал и поэтому Чимин был к нему терпимее. До сегодняшней ночи. Чимин не имел никакого отношения к тому, что случилось, и не имел ни малейшего понятия о том, что могло произойти. Каким-то образом вчера ему удалось уговорить Тэхёна на то, чтобы он отпустил его с Лиёном и охраной, а не оставлял на улице или в красной «тесле» в ожидании возвращения Кима. Неудивительно, что Лиён согласился скрипя сердце и сквозь сжатые зубы. Но почему об этом не подумал Тэхён? В то, что он не знал, верить не хотелось совершенно. Чимин бы больше поверил в то, что Ким нашёл способ контролировать его ещё и через страх. — Лиён больше не будет брать тебя туда, где может быть опасно. И я не буду тебе это разрешать, — пообещал Тэхён. Будто это должно было как-то успокоить. Чимин только прислонился к стеклу правым виском, глядя на запорошенный снегом двор внутри трёхметрового ограждения. — Главное, что он сообразил и вовремя отправил тебя оттуда. — Что ты имеешь в виду? — перевёл Пак взгляд на парня перед собой. Тэхён не ответил. — На моих глазах убили человека. — Это несчастный случай. — Ты увидишься сегодня с Лиёном? — А что? — А с Чонгуком? — пропустив его вопрос-ловушку мимо ушей, Пак пошёл напролом. — Или вы убьёте его как свидетеля? — Я никого не убивал. Любимый, это несчастный случай, — повторял Ким, поглаживая его ноги поверх шёлковой пижамы. Разговаривал при этом, словно с ребёнком. — Нет никаких свидетелей. При чём здесь Чонгук? — Не знаю, — соврал Чимин, стараясь придать своему голосу небрежный тон, чтобы Тэхёну не за что было зацепиться. — Он же катался с этим парнем. — Это случайность. Не думаю, что с ним что-то случится. — Ты не хочешь его убить? — Я похож на убийцу? Или есть за что? — поинтересовался Ким вместо простого ответа. Почему нельзя было сказать «нет»? Почему Чимин должен был отвечать не только на собственный вопрос, но и искать ответы на вопросы Тэхёна? Это не казалось ни забавным, ни смешным, но Ким почему-то видел в этом своё очарование. Ждал, что таким образом Чимин сойдёт с ума окончательно? — Я не знаю, — отрезал Пак, не собираясь больше участвовать в этом. — Мне кто-то рассказывал, что десять лет назад произошло что-то похожее. Но сейчас машину взорвали сразу, а не подожгли. — Кто тебе мог такое рассказать? — Не помню. Может быть, Лиён? В психологической игре Чимин бы наверняка проиграл. Один только чёрт знал, чем он руководствовался, когда вдруг мысленно и внутренне сорвался и решил проверить свои силы. Он не думал совершенно, он не готовился. И он запросто сейчас мог сделать только хуже. Для своей мамы, для Чонгука, для себя. Для всех. Но ему резко захотелось наконец-то встряхнуть его как следует и дестабилизировать. Почему всё это должен был испытывать один Чимин? И почему Тэхён должен был жить и дальше в своих железных убеждениях, что он всё прекрасно контролировал и ничего не могло измениться? Эта уверенность сильно мешала Чимину самому прочувствовать веру в то, что он отсюда выберется. — Что ты делаешь? — тихо спросил Тэхён, будто не хотел спугнуть или заманивал в очередную ловушку. — В прошлый раз ты сказал, что знаешь его дольше меня, но Лиён сказал, что ты мстишь. Я подумал, что ты разозлился и хотел сделать мне больно. Но ты опять это делаешь. — Может быть, мне нравится Лиён, но я не знаю, как тебе об этом сказать? — отчаявшись, подбросил Чимин предположение, которое могло хоть к чему-то вывести. — Что? — усмехнулся Ким и расслабленно вдохнул глубже, решив, что теперь точно раскусил его. — В это я уже не поверю. И Лиён — натурал. — Вовсе нет, раскрой глаза! — несдержанно и немного злобно выпалил Пак. — Он был бисексуалом, сколько я его помню. Если я ошибаюсь, то зачем он ходит в «Clue»? Он никогда этого не скрывал от меня, давно пристаёт ко мне или… Я даже не знаю, чего он добивается! Почему ты этого не видишь? И почему ты веришь всему, что он говорит? Что, если он хочет навредить тебе, а не помочь? Если вы давно дружите, это не значит, что он не может измениться. Всё, что я говорю, можно легко проверить. Я несколько раз видел его в «Clue» вместе с отцом за год до знакомства с тобой. Вот откуда я его знаю! Тэхён молча смотрел на него сверху вниз, слегка прищурившись, пока у Чимина после неконтролируемой речи всё внутри сжималось от страха. В импульсивной попытке науськать Тэхёна на Лиёна он запросто мог спровоцировать появление ещё одного жестокого и оскорбительного эпизода в своей жизни. Чимин прижался лицом к плюшевой медвежьей голове, почувствовав себя муравьём, которого вот-вот раздавят одним ногтем. Это было проявлением слабости, которую Пак сейчас контролировать не мог. И это тоже могло спровоцировать нежеланное поведение. Но на этот раз ему повезло. Наконец, слегка тряхнув головой, словно загрузил информацию, Тэхён на удивление аккуратно убрал ноги Чимина со своих бёдер, хотя в другой раз агрессивно и небрежно скинул бы. Ким молча подорвался с пола и буквально вылетел из ванной, а следом — из дома, громко хлопнув массивной входной дверью. Он вообще успел обуться? Чимин даже забыл напомнить, что сегодня к нему приедет Намджун и чтобы Тэхён не запирал дверь. Знал бы Пак, что Киму вообще сейчас было не до запирания дверей. От резкого облегчённого выдоха у Чимина закружилась голова. Неужели у него получилось хоть как-то раскачать эту мёртвую ситуацию? Это хорошо или плохо?iMessage
кому: Мин Юнги
«Юнги? Я рассказал ему про Лиёна. Он ушёл.»
Мин Юнги «Что конкретно?»Чимин
«Всё, что знал. Может быть, он его выкурит сейчас? Если надо, я тебе тоже расскажу, мне уже всё равно. Мне позвонить?»
В лицо вдруг плеснули ледяной водой, выдёргивая Чонгука из тёмного искусственного сна в не менее мрачную реальность. Часть жидкости попала в ноздри, и Чон закашлялся, с трудом разлепляя глаза. Воды было достаточно, чтобы упавшие с волос капли или сбежавшие с лица ручейки пропитали футболку и дали понять, что куртки на нём больше не было. Неужели кто-то вдруг позавидовал тому, что в одежде Чонгук предпочитал практичность и элементарную симпатию к вещам? Наверное, это было защитной реакцией — ненадолго отвлечься на ироничную мысль. Потому что тот факт, что он был без куртки и его облили ледяной водой, уже заставлял мозг перестраиваться в режим опасности. Туда, где ему было глубоко плевать, в чём он был, что с ним делали и какой была температура в комнате. Возможно, из-за того способа, которым его вырубили, ему понадобилось больше времени на осмысление и перестройку восприятия, но он это сделал. Он понял, что сидел на деревянном стуле с косыми ножками, что руки стягивали твёрдые, тяжёлые и холодные наручники, которые он мог узнать наощупь. В помещении не было света, можно было найти только слабую полоску света в дальнем углу на уровне пояса. Как фонарик на телефоне, только устройство лежало на поверхности камерой вниз. Но даже благодаря этому можно было увидеть дорогой мраморный пол. Почему казалось, что он какой-то знакомый? — Проснулся? — услышал он тягучий голос Лиёна. — Я думаю, самое время поговорить серьёзно. Чонгук молчал и голову поднимать не хотел. Тем более тогда бы вода с волос вновь закапала бы на лицо, а не на джинсы. Но он вдруг вспомнил, где находился до этого места, а в голове пронёсся заботливый голос. Вряд ли бы он мог заставить себя прикусить язык и дальше играть роль незаинтересованного человека. — Где Чимин? — Страдает, — вовсе не грозно, а, скорее, со скукой в голосе ответил Ли. — Как думаешь, почему ты здесь? Чонгук даже усмехнулся. Что это за дешёвая форма давления или показатель превосходства? Мол, ты перебери варианты, а я скажу, угадал или нет. Вряд ли этот человек знал, на что Чон точно бы не клюнул. — Это всё? Думаю я хорошо, а на вопросы сам отвечай, если тебя это развлекает. Можешь пропустить этот момент и сразу перейти к тому, для чего ты притащил меня сюда. Надо предупреждать, что пытать меня бесполезно? Проще будет убить сразу. Вряд ли есть что-то, что бы развязало мне язык, — противоречил Чонгук сам себе, когда говорил без единой запинки. Это тоже было чем-то новым, ведь обычно, если нырнуть поглубже в прошлое, в подобные моменты он молчал, как рыба. — Чего? Я не собираюсь тебя убивать. Если это из-за наручников, я могу снять, но тогда ты дашь слово, что не сбежишь и не будешь распускать руки. — Не сбегу, остальное не обещаю. Я почти уверен, что разобью тебе рожу, когда ты их снимешь. — Блять, тогда сиди и отвечай на вопросы. А потом я отвечу на твои. — Наоборот. — Пить хочешь? — раздался вопрос над головой, и в нос ткнулась какая-то пластиковая тара, от которой Чон резко отвернулся. — Как хочешь. Наоборот не получится, я должен быть уверен, — объяснил Ли, когда, судя по голосу, уже отошёл, и Чонгук наконец поднял голову. Благодаря слабенькой полоске света в углу комнаты и привыкшим к темноте глазам, можно было разглядеть силуэт блондина, который уже сидел в каком-то знакомом по форме кресле метрах в пяти от Чона. В комнате не было ни единого окна и, кажется, совсем не было мебели, но падающие на глаза мокрые пряди волос сильно мешали вглядываться. — Можешь отвечать «да» или «нет», если не хочешь говорить. Ты вернулся в Корею из-за отца? Ну, видимо, настал момент, от которого Юнги обычно отгонял его едва ли не метлой. Чон замолчал. Это было знакомое внутри чувство, что больше он не скажет ни слова. Словно одним лишь упоминанием отца блондин активировал в нём хорошо знакомую и местами родную защитную реакцию. — Похоже, у тебя хорошие связи в Штатах, но не здесь. Я даже нашёл имя — Чон Чжуён. Это твой отец? Ты вернулся из-за него? Я запомнил тот случай. С него всё началось для моей семьи. Ты знаешь, что с ним случилось? Чонгук молчал, но он был почти уверен, что это было дело рук либо отцов Тэхёна и Лиёна. Либо одного из них. Такие совпадения неслучайны. Возможно, инцидент с его отцом был первым и потому всё получилось не так гладко, раз после аварии пришлось вручную избавляться от машины, обливая автомобиль бензином. И десять лет спустя, сделав выводы, уже младшее поколение повторило подвиг, но уже более профессионально. Разве всё указывало не на это? — А я знаю, — будто поддразнивал Ли, начиная вновь говорить, как сумасшедший. — Я подумал, что, если тебе важно это знать, я мог бы тебе помочь, а ты поможешь мне. Тэхёна ждут большие перемены в жизни, но один я уже не справляюсь. Ты за него или нет? Это главный вопрос. Если бы я не сомневался, тебя бы здесь не было. Ни черта непонятно. Он вообще мог говорить более конкретно или из-за молчания Чона тоже сейчас контролировал речь в страхе сболтнуть лишнего? Допустим, он шёл против Тэхёна, Чонгук-то что от этого имел? И к чему эта притянутая за уши загадочность вокруг смерти его отца, если он уже понимал, что к чему? Честно говоря, Чонгук думал, что Лиён привяжет это к Чимину и к той сцене, которая развернулась перед тем, как его вырубили, а Чимина куда-то утащили. Чон по-прежнему молчал. Странно, что блондин не терял самообладания и не пытался вытряхнуть из него ответ на, как он сам сказал, главный вопрос. Только продолжал говорить. Стоило признать, что иногда молчаливость Чонгука сильно играла на руку. Жаль, не со всеми. — Тэхён ещё в пятнадцать лет примкнул к отцу и стал вникать в дела по контрабанде тачек и наркотиков. Ему надо было доказать, что он серьёзен, когда просил выкупить шлюху вместе с борделем. Отгадаешь, какую? С тех пор Тэхён постепенно стал тем, кем является сейчас. Он полностью контролирует ввоз и распространение всякой дряни. В Саратоге ты не найдёшь ни одного дилера, который работает не на него. В скором времени его выкинут из Саратоги. Всё, что ему останется, — съебаться в Лос-Анджелес, они уже давно с отцом строят там тренировочный комплекс для новой команды и очередной грёбаный автосалон. Парень, с которым ты гонял, был нужен для того, чтобы Тэхён-и перестал искать того, кто хочет, чтобы он наебнулся со своего трона. Жаль, что всё так случилось. Если бы это зависело только от меня, я бы поступил по-другому, но этот парень мог заговорить. Короче говоря, — выдохнул наконец Лиён и поднялся с кресла, — мы можем помочь друг другу. Когда всё закончится, я расскажу, что случилось с твоим отцом и кто этом виноват. — Ты и Тэхён, — выстрелил Чон уверенной фразой, — или ваши ненормальные отцы. — Это не мы, кретин. Твой отец работал на Ким Чонхуна, на отца Тэ, он бы не сделал ничего такого, если бы тот не помешал ему. Он помешал другому. Мы с Тэ в то время даже не занимались такой хуйнёй, на черта нам убивать кого-то? — Говоришь, Тэхён свалит в Лос-Анджелес? Вместе с Чимином? — Можно ещё спросить? — интересовался Чимин, придерживая телефон возле уха и беспрестанно помешивая ложкой сахар в приторно-сладком какао. Всё потому, что он нервничал и бросил детской порошкообразной смеси в кружку больше, чем нужно. Но притягательный запах шоколада и молока умудрился быстро заполнить просторную комнату и, помимо этого, заметно успокаивал. Пак снизил голос до шёпота, чтобы единственному охраннику, застрявшему где-то в недрах дома, не посчастливилось услышать следующее: — Ты кому-то рассказывал о том, что продавал мне наркотики? — Об этом знал только Чонгук, — ответил Мин во время их затянувшегося телефонного разговора и тяжело вздохнул. — Прошу, отъебись от кружки. — Прости, — опомнился наконец Чимин и вытащил ложку из чашки. Он сидел за столом в кухне всё в той же пижаме. Тёмно-красный плюшевый медведь сидел на соседнем стуле. — Думаешь на него? — уточнил Юнги. Пак подумал, что он издевался, но голос был серьёзным. — Нет. Чонгук тебе не рассказал обо мне, а ты его лучший друг. Я знаю, что это не он. Я… понял, что доверяю ему. И я чувствую, что он не желает мне зла и тебе тоже. Так? — Хорошо, — не отвечая на его вопрос, заметил Юнги. Это было странно — так, словно общего правильного ответа не было, был только собственный. И когда уважительное отношение к нему для самого Чимина стало чем-то редким и диковинным? И это ещё после того, как он рассказал Юнги о своём гнилом и мерзком прошлом. Чимин отпил из кружки слишком сладкую дрянь вместо любимого какао, чтобы сместить фокус внимания своей истощённой психики. — Я не мог не спросить. — Как думаешь, как Лиён узнал? — Кто-то сдал. Я был достаточно осторожен, чтобы в последний раз никто не смекнул, а я не попал под камеры. Думаю, знал кто-то ещё. У Лиёна глаза не везде. Я бы больше поверил, что просёк Тэхён, а не он. — Да, я тоже. Но Тэхён не знает. Он бы уже показал мне это, — заметил Чимин, стараясь не представлять, что бы с ним в этом случае было. — Ладно, прости, что отвлёк. — Чимин, ты принимал те таблетки? — Один раз, — признался Пак, — но меня стошнило. Я хотел смыть их в унитаз, когда возвращался домой от… мамы. — Версия «от Чонгука» сейчас прозвучала бы странно. — А когда вернулся, забыл об этом. Но они мне больше не нужны. — Хорошо. Я ждал, что этим закончится. Пока. — Подожди. Ждал, но продавал? Юнги молчал. Чимин тоже. Наверное, в его кругу таких людей, как Пак, которые цеплялись за мелкие детали и намёки, было слишком мало. — Каждый выживает по-своему, — заговорил Мин, видимо, сдавшись или уступив. — И потом, если бы я отказал, ты бы нашёл в другом месте. А так я мог контролировать, что и в каком количестве давать. — Значит, максимальной дозой последних таблеток была не четверть? — Пока, — повторил он. Отвечать на вопрос не собирался. — Мне есть чем заняться. KakaoTalk от кого: Джун-и «Мин-и, я дома. Схожу в душ, переоденусь и подъеду примерно через два часа.»Чимин
«Жду.»
Он поставил кружку в раковину, решив помыть потом. И сам направился в ванную с намерением провести там ближайшие два часа. Он даже сам не понял, как ему удалось отстраниться от происходящего. Может, проделки защитной реакции? О Чонгуке ничего не слышно, и Пак был уверен, что его слова о Лиёне ему ещё аукнутся. Он даже был готов, что Тэхён притащит его сюда. Хуже, если после самостоятельного выяснения отношений Ким напьётся и вернётся домой. Чимин уже понятия не имел, чего ему ожидать и к чему готовиться. И, вероятно, если бы временно дистанцироваться мыслями от этого не удалось, его бы беспрестанно трясло, как при болезни Паркинсона. Лиён зашагал ближе к нему, оставив его последний вопрос без ответа. Интересно, сколько сейчас было времени? Кажется, он провёл здесь в сознании целую вечность. Или это время с блондином тянулось так медленно? И чем вообще всё это должно было закончиться? К сожалению, из-за онемения рук запястья ненадолго переставало жечь, это не давало Чонгуку цеплять своё внутреннее внимание за боль и держать себя в руках. Он ведь просто издевался над ним, верно? И почему его слова о Чимине, которые не имели ничего общего с действительностью, неприятно отзывались внутри, грозясь забить его сознание импульсивными порывами? — Ты согласен или нет? — спрашивал Лиён. — Я заебался здесь торчать. — Если я скажу, что нет, мы продолжим торчать здесь? — полюбопытствовал Чонгук. — Я слишком много рассказал. Разве это не должно быть чем-то двусторонним? — Со мной трудно договориться, а тебя никто не тянул за язык. — Ненавижу тишину, — объяснял блондин таким тоном, словно действительно оправдывался, — я начинаю говорить больше положенного. — Чего ты от меня хочешь? Ты уже знаешь, что у меня нет связей в этой стране, я не смогу прикрыть ничью задницу. — Надо перегнать контрафактные тачки с грузом через границу. Думаешь, все могут ездить, как ты? После этих слов в голове промелькнуло лицо Фила. Чонгук не собирался отвечать и шумно выдохнул, а потом вернулся к своей теме: — Это Тэхён утащил Чимина после взрыва? — Блять… Тебе до него какое дело? Если он ведёт себя, как мать Тереза, это не значит, что вы друзья, понятно? Не лезь на чужую территорию. — На чью? — вновь задал Чон вопрос, который хотел озвучить ещё в тот момент, когда Лиён опять повторил, что всё зависело не от него. — На того, на кого ты работаешь? Или ты на него не работаешь? Я сейчас вспомнил одну интересную фразу, которую ты сказал в баре перед встречей с Субином. — Спрашиваю в последний раз, — теряя терпение, предупредил Ли. — Отвечаешь «нет», и я сваливаю. Будешь освобождаться сам, у тебя там немаленький опыт арестов. Сколько раз на тебя цепляли наручники? — Чимин поедет вместе с Тэхёном? — не собираясь идти у него на поводу, спросил Чонгук. — Ты так ничего и не понял? Я думал, ты умный. Чимин и есть причина, из-за которой надо избавиться от Тэхёна! С ним он никуда не поедет. При чём здесь вообще Чимин? Как тот, кто пренебрёг собственной свободой ради здоровья мамы, был связан с распространением контрафакта и наркотиков? Кто-то хотел ему навредить? Кто-то хотел ему помочь? И если так, зачем нужны были такие сложности вплоть до убийства невинных людей? И почему когда Лиён говорил о том, что нет дилеров, которые работали бы не на Тэхёна, он не упомянул Юнги и его ситуацию? Забыл? Ведь Чонгук был абсолютно уверен, что Мин не работал на Тэхёна в этой сфере деятельности, он всегда был сам по себе. — Где он сейчас? — прямо спросил Чон, не комментируя его слова и не задавая лишних вопросов, на которые сомневался услышать честный ответ. — У себя в башне. Плачет и страдает. В гневе Тэхён себя не контролирует, — хладнокровно сообщил Лиён очевидное, из-за чего Чонгук неосознанно опустил голову, вспомнив на Чимине наглядные тому доказательства. Значит, от Чонгука его оттащил всё-таки Тэхён? А потом опять ему что-то сделал? Он бы застонал или зарычал, если бы Лиён сохранял молчание. — Знаешь что? — спросил Ли, метнувшись в угол комнаты. Он поднял телефон, чтобы, похоже, посмотреть время, но что-то сбило его с мысли и следующее предложение договаривал он очень медленно. — Почему бы тебе… не съездить… Я дам адрес, если хочешь. Увидишь, что с ним сделали, и убедишься. А я свяжусь с тобой позже. Уверен, что к тому времени ты передумаешь. Ну, может, Лиён и не особо смахивал на того, у кого был большой опыт в допросах или пытках. Этот абсурд закончился тем, что он придавил телефон плечом, попросив Чонгука заткнуться, объяснил ему, как найти дом Тэхёна, и стал снимать наручники. После щелчка одного из них и появившейся пульсирующей боли в левом запястье, из телефона Лиёна донёсся несдержанный и гневный голос Тэхёна. — Говори, блять, потише, какого чёрта ты орёшь?! — отвечал блондин. Он бросил Чонгуку ключ от наручников и ключ от машины, отодвинул стол от двери и стал выходить из комнаты с очередной порцией возмущений, допытываясь, где Тэхён находился и куда ему приехать. Поочерёдно потерев лицо и запястья почти мёртвыми руками, Чонгук вышел из помещения в самом конце светлого коридора знакомого, но тихого клуба. Всё это время он находился в дальней комнате без таблички на двери, когда на других значилась нумерация VIP-помещений. Вряд ли можно было думать о Чимине сильнее, чем сейчас. Он был в «Clue» всего второй раз, но уже видел то, что бросалось в глаза. Сейчас здесь, кажется, вообще никого не было. А может, просто основной зал был пустым. Почувствовав удушье, Чонгук выскочил на улицу, стараясь привыкнуть к дневному свету и слепящим хлопьям под ногами. Надо же, пока он отсутствовал чёрт знает сколько времени, на улице успел выпасть снег. Но Чон был достаточно в себе, чтобы понимать, что с того злополучного вечера вряд ли прошло больше суток. Даже если голода он не испытывал из-за пережитого стресса, то последствия нехватки воды в организме вряд ли бы обошли его стороной. И вряд ли бы тогда он легко и безболезненно отказался бы от предложения Лиёна, когда тот совал ему воду под нос. И, раз Чонгук соображал, всё было не так плохо? Худшим сейчас было то, что ему нужно было добраться до Чимина, а Чон понятия не имел, где его машина. Признаться, он бы не удивился, если бы узнал, что «ауди» была там же, где он её и оставил. — Эй, мелкий, помощь нужна? — бросил ему справа Юнги, кутаясь в чёрную кожанку и стоя перед бампером тёмно-серой «ауди» с лопнувшим лобовым стеклом. На самом деле, приезд Намджуна не казался ему теперь хорошей идеей. Несмотря на то, что они не виделись две недели и ещё вчера он отчаянно жаждал их встречи. С другой стороны, может быть, именно друг не позволит ему совсем спятить от беспокойства. Поэтому Чимин постарался приложить усилия, чтобы привести себя в порядок, принять ванну, помыть волосы и сменить пижаму, в которой, честно говоря, он с удовольствием провёл бы целый день. Но на первый этаж он спустился в своём сером старом вытянутом спортивном костюме, который ненавидел Тэхён. Застегнув молнию на толстовке, поверх чёрной футболки, он попытался найти на первом этаже ещё одного живого человека в чёрном костюме, но никого не было. Чимин остался один. Опять. Если он сейчас напишет Юнги, он на него наорёт? Едва ли он успел подумать об этом, как от него пришло сообщение: iMessage от кого: Мин Юнги «Чимин, я нашёл Чонгука. Детали узнаешь от него, но он в норме.»Чимин
«Спасибо, спасибо, спасибо!»
У него сильно затряслись руки, когда он нажимал на нужное имя в списке контактов и отчаянно ждал услышать голос, при звуке которого его, вероятно, пробьёт на слёзы. Пак понял, как волновался, когда стал понемногу отпускать себя. Он даже понятия не имел, что с ним было и где он провёл последние двенадцать часов. И если Чимин сейчас был не в порядке, то каково было Чонгуку? Может быть, ему нужна была помощь? И наверняка отдых. Помимо этого, Намджун с минуты на минуту должен был подъехать, а Чимин не хотел обрывать звонок в начале разговора или говорить при друге, или убегать в ту же ванную, невежливо поступая всё с тем же другом. Но не позвонить сию минуту просто не мог. Вот только телефон Чона оставался недоступным. Руки так и зудели в который раз написать Юнги, который, возможно, уже успел его возненавидеть за навязчивость. Но наверняка им сейчас было не до него. И вместо этого Пак пытался отвлечь себя водой, с усердием намыливая кружку, словно хотел стереть весь чёрный слой. Жаль, что из посуды было только это. Тэхён уехал второпях и без завтрака, а Чимин за всё время до полудня сделал только несколько глотков терпкого какао. Домыв кружку, он поставил её на сушилку и вытер салфеткой зону возле раковины от водяных брызг. На его лице даже не появилось облегчения, когда он еле услышал, как тихо открылась входная дверь. Он ждал Намджуна, правда. Но сейчас хотел бы отложить его появление до сообщения от Чонгука или хотя бы от Юнги, который мог бы сказать, что Чон свяжется с ним позже. Хотя… кто Чимин вообще такой, чтобы ему кто-то что-то сообщал? — Я в кухне, — пытался крикнуть он, но прозвучало едва слышно. Словно он говорил из последних сил, как умирающий лебедь. Он думал поспешить и выйти в прихожую, чтобы застать Намджуна, пока тот раздевался и разувался. Но не успел, потому что пришедший сам торопливо вошёл в кухню. И вместо того чтобы встретить тёплое и улыбчивое лицо, он растерялся, так как в кухню вошёл не Намджун. На лице Чонгука отразилось неподдельное облегчение при виде Чимина. Такое, что Чон склонился к собственным коленям, едва не ахнул и стал восстанавливать сбитое дыхание. Он явно успел пробежаться. Возможно, от машины. Будто до этого кто-то ему сказал, что Чимина жестоко убили в этом доме. И почему эта реакция была похожа на ту, которую испытал сам Чимин совсем недавно? Чонгук был в той же одежде, что и вчера, только без куртки, — в чёрной футболке и голубых джинсах. Почти чёрные волосы беспорядочно вились и сильно пушились, словно он недавно вышел из душа. Пак бы его обнял, если бы ноги не приросли к полу и он не думал, что это могло быть лишним для Чона. — Что у тебя с руками? — первым выпалил Пак, заметив багровые ободки на его запястьях. Ему стало не по себе, как при дежавю, но действующим лицом был не он. — Что с тобой делали? Ты ранен? — Нет, — ответил Чонгук и выпрямился. — У Лиёна фетиш на наручники, воду и враньё. Я думал, с тобой что-то случилось. — Меня никто не тронул. Лиён передал меня охране, и меня увезли сюда. Чонгук ничего ему больше не говорил. Они оба замолчали. Даже когда Чон стремительно стал приближаться к нему, Чимин не произнёс ни слова. Только затаил дыхание от неожиданности, когда молодой мужчина аккуратно взял его лицо в руки. Он сильно медлил, словно спрашивал без слов. Пак по-прежнему молчал, но, наверное, взгляда хватило, чтобы Чонгук приблизился, чуть склонив голову, и, будто ласкающе-поглаживающим пёрышком, коснулся его губ своими. Чимин только взялся рукой за его плечо, обтянутое тонкой и почему-то мокрой тканью чёрной футболки, но не отталкивал, а отвечал на поцелуй. В этом не было ничего пошлого или настойчивого. Лишь успокаивающе медленное и едва ощутимое движение мягких чонгуковых губ. Его глаза были закрыты, глаза Чимина — нет. Его впервые за долгие годы целовали так, будто вовсе не хотели навредить. Наоборот, этот поцелуй рассказывал ему о… беспокойстве? О неравнодушии? Губы Чонгука были сладкими и безопасными. Возможно, потому, что он не лез языком в его рот и не вылизывал его, а просто воздушно, невесомо целовал. Его прохладные большие пальцы мягко и неспешно поглаживали чиминовы щёки ближе к челюсти. Поцелуй, от которого наконец-то задрожали колени и закрутило в носу, когда он проверил ладошкой мокрую ткань на чужом животе. А Чимин даже не мог за ним поухаживать, чтобы помочь ему согреться, переодеться в сухое и дать ему отдохнуть. И как же ему стало тошно, когда он вспомнил, что ещё только утром его, не спрашивая, как Чонгук, целовали совсем другими губами — грубыми и пытливыми. И если бы Чонгук сейчас об этом узнал, стал бы он его целовать? Разве не было бы ему противно? Чонгук прервал поцелуй очень вовремя. В тот момент, когда Чимин сам уже от отвращения к самому себе и своему бессилию хотел прекратить это. Он был уверен, что Чон всё делал осознанно, иначе стал бы он медлить и ждать отказа или сопротивления? Но Чонгук вдруг посмотрел на него удивлённо, хотя по-прежнему мягко поглаживал его по щекам. Отстранялся он тоже медленно, шагнув назад и в сторону, будто вновь, как тогда в его собственной кухне, давал ему возможность при желании сбежать. Но Чимину это не было нужно. — Прости, я не хотел… То есть… Я не понимал, как волновался, пока не увидел тебя здесь, — признался Чонгук в тихом, неуверенном и оправдывающемся тоне, при котором чаще, пожалуй, смотрят в пол или слегка стыдливо. Но этого не было. Чонгук смотрел на него вполне уверенно. Может быть, он просто удивился собственному порыву, но не жалел. — Давай… поговорим об этом потом? — предложил Чимин, пытаясь незаметно смахнуть слёзы с уголков глаз. Они оба вздрогнули, когда входная дверь громко хлопнула. Чимину хватило пары секунд, чтобы он побелел, как полотно, и его тут же бросило в холодный пот. Он был уверен, что привычка хлопать дверью в этом доме была присуща лишь одному человеку. И если Тэхён увидит их с Чонгуком вместе в одной комнате в собственном доме, он… теперь уже убьёт их? Если раньше он бы больше подумал о том, что Ким что-то сделает Чимину, то после произошедшего ночью на заброшенной дороге уже боялся предположить масштабы разнообразия вариантов. Чон вдруг повернулся к нему спиной, приняв очевидную позу защитника. — Мин-и, это я, — послышался голос Намджуна из холла, и Чимин от облегчения ткнулся лбом в широкую спину перед собой. — Это Джун-и, мой друг… Чонгук, так должен делать я, а не ты. Ты не должен меня защищать, — выдавил Чимин, отстранившись головой и не дав ему шанса ответить на это. — Тебе лучше уйти. Тебе нельзя быть здесь. Как ты вообще нашёл этот дом? — Лиён сказал, — объяснил Чонгук, повернувшись лицом. — Он соврал о тебе и сказал, чтобы я убедился сам, насколько тебе плохо. — Это какая-то ловушка? Уходи. Что, если сейчас приедет Тэхён? — Вряд ли. Они должны были встретиться после того как я ушёл. Но даже если нет, мне всё равно. — Уходи, пожалуйста. Я не хочу, чтобы у тебя опять были проблемы. Поговорим обо всём позже, ладно? Я тебе обязательно напишу. Тебе нужно переодеться, согреться и отдохнуть. Пусть Юнги нальёт тебе выпить, ладно? Прости, что я не могу позаботиться о тебе. Чон не успел ему ответить, потому что они уже находились не наедине. Но глаз с Чимина не сводил. — Чимин? — голос Намджуна стал серьёзным, когда он входил в кухню и останавливался в дверном проёме. Одет он был не совсем обычно. Ну например, в любую другую их встречу он не стал бы надевать выходные классические брюки чёрного цвета и такого же оттенка водолазку, подчёркивающую ширину его плеч. Скорее всего, дело было в том, что они договорились о встрече здесь, а не на нейтральной территории. И оделся он так из-за Тэхёна, о котором со вчерашнего вечера не спросил ни разу. Вероятно, хотел быть готовым в любом случае и, если что, противостоять соответствующе. Прямые тёмные волосы были разделены пробором на правую сторону. Он выглядел ухоженно. Совсем иначе, чем у себя дома, когда Чимин, бывало, вваливался к нему по пятницам, брошенный на дороге хозяином своей жизни. Намджун бросил на Чонгука несколько подозрительный и даже враждебный взгляд. По одной позе обоих мужчин можно было сказать, что это чувство было взаимным. Но Чонгук бросил на него короткий и больше изучающий взгляд. Вероятно, из-за того, что встреча для них была впервые, да ещё и в таких условиях, они оба отнеслись к появлению другого настороженно. — Всё нормально? — Да, Чонгук уже уходит, — ответил Чимин. А потом повторил, глядя на Чона: — Пожалуйста. — С тобой всё будет в порядке? — спросил он. Чимин только молча кивнул, хотя не был уверен, будет ли. Чонгук мешкал, сохраняя звенящую тишину в просторной кухне. Но всё-таки шумно выдохнул через нос и вышел из комнаты. Вновь послышался тихий звук открытия и закрытия входной двери. Так в этот дом ещё никто не входил и никто так его не покидал. Чимин уронил голову на грудь, почему-то думая, что расплачется. — Мин-и? — Намджун шагнул к нему ближе, заботливо потряхивая за плечо поверх старой серой толстовки. — Всё точно нормально? Что здесь было? Кто это? — Ты не видел охранника на улице? Он куда-то исчез, — вспомнил Чимин, бросив одинокий взгляд через панорамное окно. К сожалению, из-за высоченного забора он даже не мог увидеть, на чём приехал Чонгук и с кем. А со второго этажа не дало бы рассмотреть не только ограждение, но и густые деревья. — На улице никого нет. Эй… — Намджун повернул его к себе и сжал в своих крепких объятиях. — Я рад тебя наконец-то видеть! А теперь говори, что случилось. — Сейчас, я должен написать Юнги, прости, — ответил Чимин, отыскав телефон на кухонной столешнице. — Юнги? Это не тот, кто… Тот, кто работал на Тэхёна? Пак только кивнул и набрал сообщение.iMessage
кому: Мин Юнги
«Юнги, Чонгук приезжал сюда с тобой? Почему он мокрый? Сегодня холодно, ты можешь о нём позаботиться? Пожалуйста.»
Молчание Намджуна сильно напрягало. Особенно в тот момент, когда Чимин понятия не имел, о чём он думал или за кого его сейчас принимал. Пауза возникла сразу, как Пак рассказал ему вкратце о том, что происходило всё это время, а также о свежем инциденте в кухне. Чимин сидел на полу в гостиной, откинув голову на сиденье чёрного кожаного дивана и уставившись в высокий стеклянный потолок. Он был горизонтальным, поэтому сейчас по нему гулял редкий первый снег, который, к счастью, до сих пор не растаял. Знать бы, почему это радовало. Возможно, наглядная, пусть и не фактическая, смена времени года создавала иллюзию перемен? Словно раз осень заканчивалась, то скоро всё должно было быть по-другому. Чимин вздохнул и повернул голову вправо, тут же встретившись с глубоким и задумчивым взглядом своего лучшего друга, который всё это время, по всей видимости, смотрел на него. — Скажи уже что-нибудь. — Я думаю, — объяснил Намджун, сидя на диване в закрытой позе. — Почему ты мне не рассказывал про Лиёна? Про то, что он доставал тебя. — Чимин только пожал плечами. — Он тебе что-нибудь говорил? — Чимин мотнул головой в отрицании. — Поэтому ты не ответил, когда я спросил, может ли он помочь? Но ты поехал с ним ночью. — С нами был ещё один мужик, телохранитель. И я поехал из-за Чонгука. — Чонгук — это тот парень с курткой? Ты говорил, что он к тебе не подкатывал, а сейчас он зажимает тебя прямо здесь? Мин-и… Зачем ты рассказал ему о себе? Что, если он окажется таким же, как Тэхён? Не лучше будет сказать ему о нём? Пока он не приехал ещё раз и ничего с тобой не сделал. А если бы я не приехал? — Ты всё не так понял! — встрепенулся Чимин, оторвав голову от дивана, когда осознал, что, видимо, недостаточно корректно выразился в своём рассказе. Хорошо, что Чимин решил умолчать о некоторых моментах, а не вываливать на друга всё и сразу. Например, если бы он сказал, что буквально сегодня о себе он рассказал ещё и Юнги, то обеспокоенность Намджуна была бы куда более выраженной. — Чонгук же ничего не сделал. Он меня не зажимал! Он дал мне… самому принять решение и не сделал ничего, чего бы я сам не хотел. Тэхён здесь вообще ни при чём. — Ни при чём? Ты всё ещё живёшь с ним, — напомнил друг. — Это временно. Если завтра я выйду на работу, то постараюсь отделаться от охраны и заехать к его отцу перед сменой в баре. — Зачем тебе ехать к его отцу? — Хочу узнать, что от меня нужно, чтобы я смог уйти. — Мин-и, — услышал он снисходительный тон за плечом, когда опустил голову. И вроде на нём уже не было пижамы и вонючего плюшевого медведя под рукой не было, но второй раз за день с ним говорили, как с ребёнком. — А если он скажет, что деньги? Что ты будешь делать? А если он расскажет Тэхёну, а он потом запрёт тебя дома? Опять. Но уже насовсем. — Ты предлагаешь ничего не делать? — Искренне поинтересовался Пак. Это вовсе не казалось странным, ведь о Тэхёне Чимин не сказал ему ни слова. — Я с ним не останусь, хён. Я что-нибудь придумаю. Если я ничего не начну делать, ничего и не изменится. Я справлюсь. Намджун шумно вздохнул. — Я не хочу, чтобы ты был один. Я же говорил, что всегда готов помочь и чтобы ты говорил мне, когда тебе это нужно. Съездим вместе. — Ты поедешь со мной к его отцу? — удивлённо вскинул голову Чимин, теперь поворачиваясь к другу основательно. Из-за чёрной одежды на фоне кожаного чёрного дивана Намджун становился почти незаметным. — Да. Я не оставлю тебя одного. — Я не уверен, что это хорошая идея. А если у тебя тоже будут проблемы из-за меня? — Сомневаюсь. Что они мне могут сделать? — Чимин не стал уточнять, риторический это был вопрос или нет. И почему-то именно сейчас думать об этом он не хотел тоже. Возможно, это был тот момент, когда он действительно нуждался в помощи, и отрицать это было бы несерьёзно. Чимин обнял его руками вокруг голени и ткнулся лбом в чужое колено, так как с пола подняться даже это его не заставило. — Спасибо тебе, Джун-и. — Перестань, рано ещё благодарить. Может, поедим? Отдохни, а я приготовлю что-нибудь из того, что найду. Кухней можно пользоваться? Чимин с лёгкой улыбкой кивнул и отпустил его ногу, чтобы дать Намджуну встать и уйти в кухню. KakaoTalk от кого: Мама «Мин-и, не стала звонить, если тебе неудобно разговаривать. У нас получилось насыщенное утро, мы так хорошо прогулялись. Сейчас будем заниматься обедом и готовить рыбу фугу. Милый, у тебя точно всё хорошо? Я очень плохо спала этой ночью.»Чимин
«Мам… Я очень рад, что ты отдыхаешь вместе с госпожой Хо, передай ей от меня большое спасибо за то, что хорошо относится к тебе!
Всё хорошо. Со мной сейчас Джун-и (кричит из кухни, что передаёт тебе привет!)»
Мама «Ему от меня — тоже. Я иду помогать готовить обед, а тебе оставлю предложение от госпожи Хо: не хочешь ли ты приехать сюда и немного отдохнуть вместе со мной? Скажешь мне ответ, когда мы будем разговаривать по телефону.»Чимин
«Ладно. Позвоню тебе позже.
Я тебя люблю.»
Мама «И я тебя люблю, милый.» Настолько выжатым и уязвимым Чонгук никогда себя не чувствовал. Ни после затяжных тренировок, ни, кажется, после испытаний, которые устраивала ему тётка. Он даже не особо понимал, в чём конкретно было дело. Это усталость? Моральное истощение? Всё вместе? Он едва поднялся на четвёртый этаж дешёвого многоэтажного дома, засовывая в передний карман джинсов разрядившийся телефон. Он прислонился плечом к белой стене и постучал по двери носком ботинка. Юнги открыл сразу. Возможно, наматывал круги по узкой прихожей, пока ждал его. — Успел меня похоронить? — безэмоционально поинтересовался Чон. — Ещё не вечер, — ответил Мин и посторонился, чтобы дать войти. Выглядел, кстати, он уже вполне спокойным, так что на ум приходило два варианта: либо он так хорошо знал Чонгука, что был уверен в его скором приезде, либо… Юнги такой себе лучший друг? Хотя, возможно, он просто устал переживать. В конце концов, им удалось синхронизироваться настолько, что Юнги приехал на место ровно в тот момент, как Чонгук вышел на дневной свет. Вряд ли «такие себе» друзья делали для близких нечто подобное. К тому же он точно не отходил далеко от входной двери. — И куда ты свалил? Я же сказал, езжай за мной. — Домой к Тэхёну, — прямо ответил Чонгук, вновь отметив отсутствие удивления на лице друга. Чон вздохнул и разулся, неряшливо скинув ботинки, когда дверь за ним закрылась. — Ты что, теперь следишь за мной? — Чимин мне написал, — неожиданно сообщил он. И вполне серьёзно добавил: — Просил о тебе позаботиться. Из-за этих слов Чонгук застрял посреди коридора, когда уже двигался в тесную кухню. — Правда? — Да, — обогнув его слева, Юнги с сочувствием похлопал его по плечу и пошёл в кухню первым. — Ты паршиво выглядишь. Тебе надо высохнуть, а лучше — сходить в душ и переодеться. — Потом. Есть что-нибудь выпить? И сигарету бы. — Сигарет нет. Прижми задницу, сейчас налью, — пообещал он. Юнги был из тех, у кого алкоголь был всегда. Чонгук же думал, что если дома есть алкоголь, его нужно как можно скорее спрятать в желудке. Так что сейчас Мин открывал шкафчики маленького обшарпанного кухонного гарнитура и выбирал подходящую бутылку. — Тебе надо поесть. Чего хочешь? — Ничего не хочу, только выпить и сигарету. Хён, очень надо. — Чонгук, я сказал, что их нет, — ненадолго смягчился он после слова «хён». — Мне их из жопы достать? Я бросил. — Заначки тоже нет? — Нет. Кури зубочистку, как я. — Ха… Я словно опять в детском саду, — устало заметил он и сел на шаткий и держащийся на одних соплях деревянный стул. — Судя по мозгам, разница небольшая. — Юнги выставил на маленький стол два стакана и низкую пузатую бутылку с японскими иероглифами. — Точно не будешь есть? — Чонгук только отрицательно мотнул головой, пока Мин наполнял стаканы коричневой жидкостью. — Ты в норме? — Вроде. Чонгук сразу сделал три небольших глотка, опустошив стакан больше, чем наполовину. Напиток чем-то напоминал виски, но имел какую-то выраженную перчинку, вкус был горьким и терпким. Честно говоря, в другой раз Чон бы от такого отказался. Из самых крепких напитков он предпочитал только ром или виски с фруктовыми, ягодными или карамельно-ванильными нотками. Ему важен был мягкий вкус, а не деланная брутальность в распитии алкоголя. Но сейчас был тот момент, когда было, по большому счёту, плевать. Юнги вздохнул и сел рядом. И Чонгук вкратце рассказал ему о том, что случилось после вчерашнего. Наверное, его рассказ был таким же размытым, как и слова Лиёна, но Юнги не перебил ни разу, а Чонгук ни разу не запнулся. А потом вдруг спросил: — Откуда ты узнал, где я? Или как узнал, что случится? — Я не знал, но мне сказали, что может произойти. Извини, мелкий, я не могу сказать больше. Я тебе доверяю, но пока должен помалкивать. — Ладно. А я его знаю? Или их? — спросил Чонгук, пытаясь выхватить хоть какую-то информацию. Но друг молчал. — А Чимин? Юнги снова не ответил, только подлил ему виски в стакан, когда Чон уже слегка захмелел. Хотя бутылка стояла ближе к Чонгуку, Мин всегда говорил, что подливать должен либо хозяин дома, либо тот, кто впервые наполнил. Себе он тоже немного плеснул, хотя ещё ни разу не притронулся к содержимому стакана. А потом откинулся на спинку стула с зубочисткой между губами и закинул ноги на угол кухонного стола. Всё это говорило о том, что он тоже наконец-то начал расслабляться. Наверняка он перенервничал так же, как Чонгук, когда думал о Чимине, но вида Юнги не показывал. Сколько лет он уже наставляет Чона на то, чтобы больше говорить о чувствах и в принципе не замыкаться, но и сам иногда от Чонгука в этом не отстаёт. — Ты поехал к Чимину, потому что Лиён тебе что-то напиздел? — уточнил Мин. — Надо бы начистить ему рожу. — Не надо, он не играет роли. За ним кто-то стоит. — Мог бы спросить у меня, я бы сказал, что с Чимином всё нормально. — Я не знал, что вы списывались, — измученным тоном объяснил Чонгук. — И я бы всё равно захотел его увидеть. Блин… Я же его поцеловал, Юнги, — вспомнил вдруг он и закрыл лицо руками, устало потирая глаза. — Не знаю, что на меня нашло. Юнги молчал. И когда Чон опустил руки, друг по-прежнему жевал зубочистку. Наверняка тоже сейчас мечтал о сигарете. Странно, что он не закурил в его отсутствие. На его месте Чонгук бы уже давно тянулся к пачке. Серебристого блондина, кажется, ни на грамм не удивили слова Чона и смотрел он на него совершенно спокойно. — Я не гей, — напомнил Чонгук так, словно Мин только что сказал ему обратное. Если бы он уже чуть ли не лежал на стуле, то непременно откинулся бы на спинку. Поэтому сейчас лишь его бровь снова изогнулась, как каждый раз, когда Чон говорил что-то неожиданное. — Не устал повторять? — спросил Юнги, вытащив пожёванную зубочистку. — Ты не гомофоб, но считаешь, что слова твоей бешеной тётки имеют право влиять на твою жизнь? Если Чимин — гей, то он тоже грязный педик? — Заткнись, — тихо огрызнулся Чон, рефлекторно бросив на Юнги враждебный взгляд, на который у него, удивительно, хватило сил. Но друг лишь снова дёрнул бровью, а Чонгук вздохнул, когда понял, что он взывал к рассудку, а не оскорблял. — Извини… — Я не думаю, что ты гей. Может, би, — пожал плечами Юнги, — если тебе от этого легче. — Спасибо. Сильно полегчало. — Мелкий, расслабься или не обижайся, смотря что ты чувствуешь. Но я сомневаюсь, что ему есть дело до тебя. Кажется, ты стал ему небезразличен, но у него есть дела поважнее — порвать с Тэхёном. Не думаю, что после него он быстро на кого-то переключится. Поэтому забей, у тебя впереди куча времени, чтобы не один раз взвесить свою ориентацию и понять, что ты к нему чувствуешь. Сейчас он тебе нравится как Чимин? Ягодки уже нет? На этом моменте Чонгук вдруг почувствовал тошноту и побледнел. Это от вопросов? Но он не думал об этом. И вряд ли это было уместным сейчас. И он не понял, как всё случилось. Но, кажется, даже в тот момент всё сделал правильно. Это потому, что тогда он держал в голове тот день, когда Чимин сам поцеловал его девять лет назад? Но Чон не думал об этом. Он вообще ни о чём не думал. Или это было потому, что в глубине души он сам хотел относиться к нему подобным образом или просто-напросто не видел другого и более подходящего варианта? Но Чонгук точно не думал о чём-то, кроме того чтобы просто избавить его от лап Тэхёна. Чтобы увидеть, как новый Чимин хотя бы на мгновение приблизится к себе прошлому. Например, когда начнёт говорить без остановки или нестись быстрее пули. Когда у него снова будет шило в одном месте, ну или хотя бы искренняя улыбка и звонкий смех. Это много? — Бля… Ты этого ещё не понял, — заметил Юнги. — Ты хотя бы знаешь, кого целовал?.. Когда ты собираешься ему об этом рассказать? Ты уже давно разговариваешь, вряд ли проблема в этом. — Я больше не хочу рассказывать. — Почему? Разочаровался? Давай, открывай рот, ты же умеешь говорить больше двух слов, ответь подробно. Узнал о его прошлом? — этими словами он ожидаемо привлёк внимание Чонгука, который ни слова ему об этом не говорил. — Что именно? Юнги молчал, выдерживая с Чоном зрительный контакт. Чонгук не собирался сдаваться или палиться через любую речь. Он не Лиён, на которого молчание пагубно влияло. — Не знаю, мне злиться или нет? — вместо ответа поинтересовался старший, странно улыбнувшись при этом. А улыбался Юнги так же часто, как Чонгук. То есть почти никогда. — Ты даже сейчас не думаешь расколоться. Мне кое-кто рассказал. — Кто? — ухватился Чон. — От Чимина я знаю всех, кто в курсе, от кого именно ты узнал? — От того, кто раньше носил розовые волосы и кого в рассказе ты называл ягодкой. — Чонгук вдруг выдохнул. Он даже не понял, когда успел напрячься и о чём успел подумать, но всё же приятно, что этот круг людей оказался куда ýже. — Сегодня утром разговаривали. Чимин волновался и всю ночь заваливал меня сообщениями. Он рассказал Тэхёну про Лиёна, а потом — мне. Я тут подумал… Не начать ли мне частную практику? Я почти настоящий психолог: у меня уже два пациента и образование. — Тебя исключили на последнем курсе, потому ты и вернулся в Корею. А ещё с тобой можно поговорить, когда ты сам расположен к разговору. В другое время ты ведёшь себя агрессивно, — спокойно напомнил Чон. Юнги поджал губы, скрестил руки на груди и в принципе сделал вид, что якобы был глубоко уязвлён. — Ладно, делай что хочешь. Всяко лучше наркоты. — Приём станет платным, — уточнил Юнги. — Ладно. Приду, когда разбогатею. Мне сейчас нужны все мои деньги для другого. И что сказал Тэхён? Или сделал? — Ничего, уехал молча. Ты говоришь, он был бешеным, когда Лиён с ним говорил. Теперь знаешь почему. Твоя очередь, отвечай на вопрос. Дело в прошлом? Чонгук поморщился, не ответил и улёгся на поверхности стола, опираясь головой на сложенные руки. — Мелкий, открывай рот и говори словами. Начни уже р-а-з-г-о-в-а-р-и-в-а-т-ь. Ты разочаровался? — Нет. Меня это мало волнует. Я разочаровался только в себе, — сообщил Чон и думал замолчать, но взгляд Юнги провоцировал продолжить. — Есть ещё одна причина, но я не хочу её говорить. — Хорошо. Тогда почему дело в тебе? Чонгук пожал плечами и, честно говоря, уже начал думать о том, как бы закончить их разговор или хотя бы перенести на потом. Они уже обсудили самое важное, разве нет? Его даже не знобило, он не мёрз и не мечтал согреться, хотя ещё от Лиёна вышел на холодную улицу без куртки и в наполовину мокрой футболке. Это было странно. — Говори, — давил Юнги. — Я не знаю. Просто что за отвратительной должна быть жизнь, при которой у него не было другого выбора? И что я должен ему рассказать? Что я человек, который ничем не мог помочь ему тогда и сейчас не может разом выдернуть его оттуда? — Тебе было тринадцать, что бы ты сделал, долбоёб? Помог бы заработать в «Clue» денег по-быстрее? — саркастично заметил Мин. — Он застрял в этом слишком глубоко, чтобы выдернуть его разом. Но это не значит, что это невозможно. — Я пойду в душ и спать. Лучше во сне подумаю обо всём. Я у тебя переночую? — задал Чон больше риторический вопрос, даже не оторвав головы от стола. Юнги молчал, покусывая зубочистку и пробивая Чонгука задумчивым взглядом насквозь. Он задал такой сложный вопрос? — Я могу одолжить денег Чимину, — вдруг заявил Мин. В другой раз Чонгук бы возмутился, напомнив, что, когда он думал, как отмазать Юнги от полиции, друг даже не вспомнил о своих деньгах. А ещё, вероятно, именно в этот бы момент задал те вопросы, которые мелькали в его голове во время разговора с Лиёном. Но сейчас он больше пытался сфокусировать взгляд на нём, потому что картинка перед глазами медленно начинала плыть. — Я уже всё решил, — продолжил Юнги. — Не думал, что мой чёрный день будет выглядеть именно так, но зачем-то же я откладывал эти деньги? Мне пока ничего не надо, и я помогу. — Почему? — потирая глаза, спросил Чон. — Мгм? То есть ты даже не собирался у меня спрашивать? — Я хотел разобраться сам. У меня всё ещё есть «ауди». — Сам ты уже разобрался. Смотрю, вы оба отлично умеете это делать. Что ты, что Чимин. Думай, что ты выебал мне весь мозг розовым цветом и рассказом о ягодке. По-моему, справедливо, если деньги от продажи наркоты пойдут на освобождение от сексуального рабства. И ещё… так я хочу сказать ему спасибо по-другому. — За что? Юнги ожидаемо не ответил, поэтому Чонгук начал вставать из-за стола, чтобы просто уйти спать. Он уже чувствовал, что душ ему не осилить и переодеться он, вероятно, сейчас тоже не сможет. Но от простого действия его пробил холодный пот, голова закружилась сильнее, а руки стали непривычно неметь. Что это ещё за хрень? Это не было похоже ни на последствия изнеможения, ни на скрытую паническую атаку. Инстинктивно он двинулся от стола в размытую в глазах сторону, а не сел обратно. Усилившийся звон в ушах полностью лишил его возможности ориентироваться в пространстве, и Чонгука буквально выбросило в темноту. Чимин так и не спал, хотя предпринял слабую попытку сделать это. Но в результате тоже ненадолго покинул гостиную, чтобы помочь — помешать? — Намджуну в приготовлении пибим куксу. Ели они на полу в той же гостиной на возвышенной части комнаты, где располагался широкий диван с удлинённой боковиной. И, в сравнении с последней их встречей в баре «Route» незадолго до отъезда Намджуна, сегодня они действительно много разговаривали. Друг рассказывал про работу и Японию, про новые сотрудничества и потоки вдохновения, про тёплую и солнечную погоду и странное дело, из-за которого он задержался и о котором пока не мог говорить, чтобы не кичиться этим раньше времени. Обо всём этом Пак слушал с большим удовольствием, много спрашивал и скромно улыбался. За несколько часов они даже не вспомнили о том же телевизоре или Интернете. Чимин изменился? Ему не хотелось, чтобы эта встреча закончилась как можно скорее и ему было что рассказать. У него был интерес к разговорам, кажется, почти обо всём. Теперь его жизнь начиналась и заканчивалась далеко не только мамой и Тэхёном. Он же себя не обманывал? Что-то изменилось. Интересно, в глазах Намджуна он по-прежнему был мрачным жнецом? Конечно, настоящий Чимин и тот, кем он был когда-то давно, не имели между собой, вероятно, ничего общего, кроме имени. Но всё-таки временами Пак чувствовал себя живым, а не как это было в тот вечер, когда он пришёл к другу домой. Он также допускал, что дело было в том, рядом был Тэхён или нет. Хотя, может быть, даже не в этом. Вчера вечером, несмотря на то что Ким был рядом и держал его за руку, Чимин тоже не чувствовал тяжести или удручения. Он даже искренне хотел улыбнуться Чонгуку, если бы ситуация позволяла ему не сдерживать улыбку до чуть приподнятого уголка. Чимин с Намджуном по-прежнему находились в простой и светлой гостиной среди тяжёлой по стилю и чёрному цвету мебели. Хотя это не было связано с разговором, но чем больше времени проходило, тем ощутимее становился узел в районе желудка. Хотелось бы, чтобы такие простые и вместе с тем особенные встречи ничего бы не портило. Но Пак понимал, что скоро Тэхён должен был вернуться домой. Как бы он ни хотел, это сказывалось на настроении, которым его снова прибило к полу, когда он скатился с сиденья, потягиваясь и издавая недовольный и протестующий стон. — Джун-и, можно мне спросить? — поинтересовался он, откидывая голову на сиденье и сгибая колени, когда вновь удобно расположился на полу. — Лиён звонил тебе только один раз? — Да, — ответил друг. — Когда ты выключил телефон. — Что он такого сказал, что ты поверил ему? — Ничего. Он показался мне обеспокоенным. Поэтому я спросил, не может ли он помочь. Теперь уже жалею. — Ничего, я бы всё равно не принял его помощь, — объяснил Чимин, поспешив отойти от этого, потому что не хотел делать акцент и тем более неоправданно винить Намджуна в том, что он не знал всей ситуации. — Как думаешь, откуда у него твой номер? — Не знаю. Тэхён подкинул? — Нет, я его спрашивал. Он бы не соврал об этом. — Мин-и… — вновь прибегнул Намджун к снисходительному тону. — Ты всё ещё ему доверяешь? — Я ему не доверяю. Но есть вещи, в которых я его знаю. В тот день, когда я его спрашивал, мы оба были не в настроении, он бы не пытался сгладить это. Наоборот, подтвердил бы, если бы это было так, и лишний раз поставил бы меня на место. А ещё я думаю, откуда Лиён узнал про Юнги… — Чимин глубоко вздохнул, когда осознал, что за день превратился в долбанного следователя. За сегодня он едва ли не допрашивал уже второго человека просто потому, что ему нужен был взгляд со стороны. Со стоном Пак потёр лицо руками, чтобы в который раз выбросить из головы лишние мысли. — Неважно. Я опять схожу с ума. — Нет, просто они люди со связями, — спокойно объяснил Намджун. — Это сложно понять, когда ты сам с этим не сталкивался. Ты думаешь, для них проблема что-то узнать? Чимин промолчал, а в прихожей громко хлопнула массивная входная дверь. Этот звук, по идее, должен был отозваться эхом где-то в районе груди и напомнить про тугой узел. Но нет. Может быть, потому, что Чонгук был в порядке и безопасности. Может быть, из-за присутствия Намджуна, которого Тэхён мог вышвырнуть из дома в два счёта — не в первый раз, — но Чимину уже было глубоко плевать на то, что могло произойти. Он всё ещё предполагал, что они с Лиёном появятся вдвоём. И если не физически, то морально начнут уничтожать Пака вместе. Но в гостиную Тэхён ввалился один. Его волосы были в беспорядке, тёмно-синее поло неровно сидело на теле со сдвигом к правому плечу, и Ким на ходу пытался сбросить второй ботинок. Он был пьян. Намджун сел прямо, чуть склонившись вперёд, словно принимал позу боевой готовности на всякий случай. Но Чимин не двигался, даже голову сильно не опускал и уж тем более не отрывал её от сиденья дивана. — Не бойся, — странно шепнул ему друг. Чимин действительно считал Намджуна своим лучшим и единственным другом, но сегодня он не рассказал о последних инцидентах. Не говорил, на что стал способен Тэхён или что он успел с ним сделать. И вовсе не потому, что не доверял, просто не хотел расстраивать ещё больше. Поэтому каждый раз, когда Намджун пытался докопаться до истины, Чимин говорил всё то же: что устал и, мягко говоря, несчастлив. Так что сейчас этот совет или желание защитить удивило. Но он и не боялся. Если бы он думал, что сегодняшний вечер или ночь пройдут в спокойствии, он бы не растягивал себя утром в ванной после разговора с Юнги. Он был готов к тому, что Тэхён овладеет им сегодня, опять же не спрашивая или игнорируя протесты. Но прошлого раза ему хватило, чтобы на этот раз предпринять всё возможное, лишь бы снаружи было не так больно. Тэхён то ли замурлыкал, то ли зарычал, когда наконец своим блестяще-затуманенным взглядом смог увидеть Чимина. Этот блеск он знал очень хорошо. А значит, Ким не только выпил, но и чем-то затянулся. Бесчеловечно это было или нет, но Пак по-прежнему не двигался, пока наблюдал за тем, как хозяин его жизни пересекал просторную и свободную площадь перед диваном, запинаясь на пустом месте и на декоративных ступеньках, которые вели к той возвышенной части-подиуму, где они сидели с Намджуном. — Любимы… — почти выговорил слово владелец дома, подползая к Чимину на коленях. Какое счастье, что его собственные были согнуты ещё до того как он услышал грохот входной двери. Теперь они служили препятствием. — Мин-и… — выдавил Намджун, очевидно, обращаясь к его неподвижности? Или к ситуации? Честно говоря, было не особенно понятно. Но Чимин отвернул голову, когда Тэхён, наконец приблизившись, потянулся к его губам. — Можешь делать сегодня что хочешь, но не целуй меня в губы, — произнёс он, от одних лишь слов чувствуя себя самой настоящей шлюхой. Но всё, чего он сегодня хотел, — хотя бы ненадолго сохранить внезапно появившееся ощущение чистоты на этом небольшом участке его лица. Обычно по пьяни Тэхён не сдерживался. И Намджун бы его не смутил, чтобы показать Чимину в который раз, кто на самом деле мог здесь устанавливать правила. Но сегодня главным было не то, что он нетрезвый, а то, в каком настроении и внутреннем состоянии он пребывал. Нечто похожее на то, когда он просил прощения и пытался искупить вину после синяков, оставленных на теле Чимина. На слова Чимина он никак не отреагировал, только впечатался губами в его шею. — Прости меня. — За что? — За Лиёна… Он же тебе не нравится? — с надеждой и, кажется, лёгким страхом спросил Ким. Уж не потому ли он накидался, что боялся услышать утвердительный ответ? Значит, теперь он уже не был уверен в том, что утром Чимин блефовал? — Нет, — честно сказал Пак. У него не было желания провоцировать его. Утром он сказал это, чтобы завладеть вниманием и использовать в подтверждение своих слов или в причине их высказать. Если честно, сейчас Чимин надеялся, что после этого Лиёна в его жизни станет гораздо меньше. Но он даже не спрашивал, к чему они пришли, что выяснили или где он сейчас. Чимину было искренне плевать. Главное, что он не завалился в этот дом вместе с Тэхёном. — Маленький м-мой, я всё… исправлю, — заверял Тэхён, пытаясь то ли поцеловать его шею, то ли оставить засос. — Хватит. Прекрати, слышишь? Не сейчас, здесь Джун-и. С удивлённым выражением лица Тэхён отстранился от его шеи и встретился взглядом с Намджуном, который вновь, как всегда, даже не собирался облегчать ему жизнь своим отсутствием. Чимин был готов к перебранке, к оскорблениям и откровенному хамству. Однако Тэхён улыбнулся, садясь рядом с Чимином, но к дивану лицом, и сказал Намджуну «привет», после чего Чимин переглянулся с другом. — Ну хотя бы без огромного медведя, — тихо заметил Джун-и. Это было уже не смешно. Как будто Чимин и вправду поехал головой вместе с Тэхёном. Может быть, его настроение и не было переменчивым настолько, чтобы следить за ним, как за нестабильной погодой через стеклянный потолок, но его отношение к нему явно вызывало… вопросы? Когда в последний раз Тэхён вообще отдыхал? Может быть, переутомление выходило ему боком? Или он настолько не поправился, что схлопотал осложнения на мозг и психику? — Любимый, хочешь, отвезём Намджуна домой сами? — Ещё чего, спасибо, — язвительно ответил лучший друг. — Ты пьян, — объяснил Чимин Тэхёну. — И ты… курил марихуану? — спросил он, услышав знакомый тошнотворный запах. — Ты можешь быть за рулём любой машины. Хочешь, мы возьмём «бугатти»? — завёл он свою пластинку. Когда же до него дойдёт, что все его предложения и призрачные привилегии не значили для Чимина совершенно ничего? — Нет, — тут же ответил Пак. — Я хочу, чтобы Джун-и добрался домой живым. — Джун-и? — поднял он голову на друга, словно вспоминал, что они были не одни, хотя вроде как именно его и предлагал подвезти и буквально только что с ним здоровался. Но тут же вернулся к Чимину, обнял его вокруг талии и ткнулся головой ему в грудь. — Ты перестал обращаться ко мне, как раньше. Назови меня, как раньше. Чимин молчал. Он и вправду теперь даже по имени его назвать не мог. И откуда столько драмы? Разве они теперь в этом не квиты? Хотя он не мстил, а ставил в приоритет лишь собственное отношение и честность с самим собой, но эта схожесть между ними стала сильно бросаться в глаза. И, видимо, не одному Чимину, раз Тэхён сказал об этом впервые. Неужели Пак станет таким же? — Джун-и приехал, когда я был один. Ты убрал охрану? — проигнорировав его просьбу, спросил Чимин. — Что?.. — издал Тэхён и умолк. То ли думал, то ли засыпал — чёрт его разберёт. Чимин втянул воздух через рот и больше спрашивать не стал. Запах одеколона и алкоголя перебивала яркая вонь жжёной травы и тошнотного мускуса. Как будто Ким собрал всю «травку» на районе и применил по назначению. — Я вызвал такси, — сообщил Намджун. — Не надо… Мы тебя проводим, — приглушённым, сонным, но вполне уверенным голосом пробормотал Тэхён. Два друга проигнорировали эту реплику и молчали до тех пор, пока Ким совсем не обмяк на Чимине. И если бы Намджун не придерживал Тэхёна за плечо, тот непременно улёгся бы у Пака на закрытых бёдрах, протиснувшись перед согнутыми коленями. Они уложили бренное и едва слышно сопящее тело на диван и выдохнули. — Мин-и, — тихо позвал Джун-и, — поехали со мной? С вещами, — уточнил он. Это либо плохая идея, либо очень своевременная. Утверждать было сложно, когда Тэхён мог проснуться в совершенно другом настроении. Но почему вдруг сейчас это было неважно? Что могло измениться за день? За несколько часов? Ведь примерно тогда Чимин говорил, что уже завтра попытается что-то выяснить и найти лазейку. Откуда у него вдруг взялась уверенность в собственных силах, решившись рубить с плеча и сжечь мосты, не имея твёрдой почвы под ногами? Он прекрасно понимал, что на практике мог даже не успеть переступить порог квартиры Намджуна, как его тут же силой утащат обратно. Но, судя по тому, что он сейчас видел перед собой, фора у него явно была. Чимин бросил последний взгляд на Тэхёна и кивнул Намджуну.