Обещания.

Глебу отчасти нравилась его жизнь, хотя он и был уверен, что это хуйня ебаная. Ему часто казалось, что нихуя не получается, что нужно бросить все, что его еще удерживает в этом мире, и запить так, чтобы откинуться в конечном итоге. В отношениях не особо что-то клеилось. Эти бесконечные качели с Дашей выматывали окончательно, как его, так и ее. Он отчетливо понимал, что всеми этими бесконечными изменами, скандалами, возвращениями, делал больно девушке, а ведь Викторов и правда ее любил. Любил, но продолжал мучить. И, к сожалению, это стало настолько привычным, настолько будничным, что прекращать не хотелось. Потому, сидя в очередной гримерке и держа в одной руке бокал с пивом, а второй телефон, он уже сотый раз набирал и стирал сообщение, предназначенное бывшей жене. От чего-то именно в тот день в его больной голове возникла мысль, чтобы порвать с девушкой. Кудрявому думалось, что если в момент расставания он не будет видеть слез на любимом лице, то и больно ему не будет, и мысль сразу же извиниться и сказать, в очередной раз, что он исправится и так больше не будет, не возникнет в его голове. Но храбрости, в итоге, чтобы отправить сообщение, у него так и не появилось, даже после нескольких бокалов пива. К тому же время до начала концерта стремительно сокращалось, потому Глеб, откинув наконец от себя телефон, поднимается на ноги, залпом допивая остатки светлого-нефильтрованного. Ему нужно было проветрить голову, чтобы отыграть сегодняшний день нормально, а не так, как это было пару раз, когда он пытался утопить в алкоголе терзающие его мысли прямо на сцене, по итогу, не заканчивая нормально выступления. Зажимая губами сигарету, Викторов толкает плечом дверь ведущую на задний двор клуба. К счастью музыканта, небольшое пространство было ограждено высоким деревянным забором. А это значило, что это было единственное место, где фанаты не смогут его заметить и он сможет спокойно покурить, опустошая голову от назойливых мыслей, хотя бы временно. Чиркает зажигалкой, прикрывая на автомате огонек ладонью, и тут же кончик сигареты становится красным, начиная тлеть. Удовлетворенно делая первую затяжку, парень усаживается на какой-то пустой деревянный ящик, а затем прикрывает глаза, выпуская дым колечком. До выхода на сцену оставалось каких-то полчаса и кудрявому бы начать готовиться. Но ему было так плевать, потому он никуда и не торопился. Возможно, парни уже потеряли его, потому что Глеб выскользнул на улицу оставшись совершенно незамеченным. Возможно, кто-то уже пытался позвонить ему, дабы узнать местонахождение, но после обнаружил звонящий телефон валяющимся на протертом диване. И певцу было абсолютно плевать на все это. Он просто хотел побыть один хотя бы какое-то время. Нет, он, конечно, всей душой любил и ценил свою команду, но это не отменяло того, что кудрявый уставал от общества людей. Ему проще и легче, было одному. А в туре и вовсе одному остаться получалось крайне редко. Ведь даже в отеле с ним в номере жил Гриша, чтобы следить, что парень ничего не натворил и не запил. Не зная, сколько уже прошло времени, да и сколько сигарет было выкурено, Викторову все же приходится подняться на ноги и вернуться в клуб. Потому что, выйдя на сцену, он знал точно, он хотя бы на этот вечер сможет расслабиться. Ведь музыка была единственной его отдушиной. На подходе к гримерке его встречает Смирницкий, который на секунду замирает на месте, глядя на вокалиста нахмурив брови, затем молча вручает ему гитару и направляется к выходу на сцену. Басист всегда прекрасно понимал Глеба. И кучерявому это нравилось. Нравилось, что не нужно ничего объяснять, не нужно поджимать губы, пожимая плечами, давая понять, мол, все, как всегда. Потому парень так же молча кивает розоволосому и надевает гитару на плечо, следом за ним подходя к кулисе. Зал полон их слушателей и все, как один, скандируют название группы, ожидая выхода музыкантов. И концертная эйфория мигом охватывает Глеба, прогоняя прочь все мысли, что до этого так терзали парня. Сейчас его волнует только концерт, который нужно охуенно отыграть, чтобы подарить фанатам эмоции. Свет на сцене гаснет, толпа становится еще громче, Гриша первым тихо выходит, вставая с левой стороны от стойки микрофона, затем остальные занимают свои места. Раздаются первые аккорды, Викторов делает несколько глубоких вздохов, а затем так же выходит на сцену, обхватывает обеими руками микрофон и полностью отдается музыке. Концерт проходит замечательно и потому Глеб, широко улыбаясь, заходит в гримерку, на ходу набирая сообщение в свой телеграмм-канал.

Глеб три дня дождя – Омск, разъеб, спасибо

Отправляет такое короткое, но информативное сообщение, и сразу же замечает летящие под ним комментарии и разные реакции. Коротко улыбается телефону, блокирует его и, схватив с полочки сухое полотенце, начинает им волосы тереть, потому что они уж слишком мокрые были после столь активного поведения на сцене. Глебу нравилось коммуницировать со своей аудиторией. Нравилось им выговариваться. Как будто все те тысячи людей в его социальных сетях были одним большим человеком, одним другом, который всегда выслушает, поддержит или осудит, тот, которому можно написать или позвонить в любое время. И именно поэтому парень очень часто вываливал хотя бы часть всего того, что есть у него на душе своим фанатам. И, возможно, если бы у него не было других дел, и, если бы боссы не запрещали освещаться некоторые вещи, Викторов бы и вовсе каждый свой шаг в телеграмме транслировал, каждой гложущей мыслью делился. Кто знает, может таким образом ему бы легче становилось, может таким образом он бы смог хотя бы в половину отказаться от алкоголя. Но увы. Убирает телефон, выныривая из своих мыслей, и окидывает гримерку быстрым взглядом. Ребята уже начали собираться. И ему тоже стоило бы, ведь желание как можно скорее оказаться в кровати было велико. Потому Глеб, сняв с себя гитару, убирает ее в чехол, сразу отставляя в сторону, а затем, попутно потягивая виски из бумажного стаканчика, начинает складывать в рюкзак все остальные свои вещи. Спустя примерно минут сорок Три дня дождя выходят через главный вход клуба, стараясь как можно скорее добраться до ожидающего их микроавтобуса. Глеб выходил из здания почти последним. И он не сразу замечает небольшую группу людей, которая, оказывается, ждала их все это время под дверьми клуба. И если остальные члены команды спокойно добрались до машины, то кудрявого музыканта фанаты окружили сразу же. А он даже и не пытался как можно скорее уйти от них. Видимо эйфории от концерта еще не до конца отпустила его, потому парень, махнув рукой менеджеру, мол, все в порядке, широко улыбнулся и принялся раздавать автографы и фотографироваться. Благо толпа небольшая была. В такие моменты, улыбаясь для очередного селфи, или ставя свою корявую подпись на какой-то салфетке, Викторов понимал, что его фаны действительно живые, они настоящие, они любят его таким, какой он есть. Ему не нужно строить из себя кого-то, чтобы как-то зацепить и удержать аудиторию. Это он за них держался как за спасательную веточку. И когда парень, дав автограф последнему человеку, уже направлялся к автобусу, в спину ему прилетел вопрос. – Глеб, новый трек когда ждать? – какой-то высокий парень, что стоял позади всей толпы руку поднял, чтобы уж наверняка быть замеченным. – Ждите, все будет, – решив не раскрывать интриги, кудрявый улыбнулся, напоследок помахал рукой, и скрылся в микроавтобусе, дверь которого тут же закрылась за его спиной. В туре время летит совершенно незаметно, города сменяют друг друга один за другим, новые лица, новые сцены, но вот только Глеб и его тараканы в голове, увы, остаются все теми же. На карте очередной точкой отмечается город, вроде еще утром это был Челябинск, но уже ночью, после концерта, музыканту стало совершенно все равно, ведь Даниил Баслин, неожиданно для всех предложил вместе отправиться покорять местный ночной клуб. От его затеи никто не отказался. Потому, оставив все свои вещи в отеле и приведя себя в порядок, группа выдвинулась в заведение, что находилось неподалеку. Выбирать долго не пришлось, никто не хотел идти или ехать куда-то далеко, а оттуда добираться пьяными будет очень даже удобно. Клуб не представлял из себя ничего особенного, вполне обычный, среднестатистический ночной клуб. Прямо от входа барная стойка, слева, за танцполом, ряд красных стареньких диванов, которые, по всему видимому, уже повидали все. С противоположной стороны несколько столиков для тех, кто пришел просто понаблюдать. Ребята же по классике решают занять места на диванах, потому что именно там свет был наиболее приглушен и вероятность, что кто-то с далека заметит их и подойдет – была крайне мала. Сразу же к ним подходит милая, но уставшая, девушка-официантка. Принимает заказ и, дежурно улыбнувшись, уходит к барной стойке, диктуя бармену, все, что пожелали пить этим вечером музыканты. Глеб, решив, что ждать просто так не интересно, открывает, по привычке, свой телеграмм-канал, прочитывает комментарии под последним постом, а затем, закурив сигарету, решает записать кружок. Сначала он хотел просто по классике выдохнуть дым прямо в камеру и улыбнуться, но в последний момент передумал. Потому после того, как сизое облачко растворилось в и без того прокуренном воздухе клуба, он решил осведомить-таки своих поклонников о своем местоположении, пусть и не точном.

Глеб три дня дождя – Проводим инспекцию челябинских клубов. Посмотрим, чем нас удивят.

И убрав палец с экрана телефона, кудрявый тут же усмехается своей «гениальности». Некоторое время спустя, когда каждый был уже немного под градусом, из колонок клуба раздается до боли знакомая мелодия. И Глеб, переглянувшись с Гришей, тут же начинает громко смеяться. Никто не знал, было ли это совпадением, или же все-таки та официантка их узнала и попросила включить их трек. Но момент был забавным. Потому, дабы размять затекшие спины и ноги, парни поднимаются с дивана, Викторов накидывает на голову капюшон, и они направляются на танцпол. К сожалению, в Москве такого развлечения они себе позволить не могли. Только если это был какой-то супердорогой закрытый клуб. А здесь же на всю эту мишуру было совершенно плевать. Глеб врывается на танцпол активно, сразу пробираясь к самому его центру, Смирницкий же немного задумывается, а после решает все-таки остаться с краю. Он, к тому же, был еще не настолько пьян. В какой-то степени боялся потерять контроль, ему ведь еще и за своим временным сожителем уследить нужно. Но пьяного кучерявого музыканта это совершенно не смущало, потому сейчас он отчаянно отплясывал, если это можно так назвать, под свой собственный трек. Только уже не на сцене, а на танцполе, и не с микрофоном, а со стаканом пива в руке. Странный опыт, конечно, но тем не менее интересный. Его не заботило ничего. Ни люди вокруг, которые могли как-то странно смотреть, ни его собственная команда, которая сидела все на тех же диванах, наблюдая за всем этим со стороны. Абсолютно ничего. Только он, его пустая, на данный момент, голова, и бокал прекрасного светлого нефильтрованного пива в руке. Но не все могло идти так гладко и дальше. Ведь в какой-то момент, уже под самый конец «Перезаряжай», двигаясь спиной к нему и с закрытыми глазами, в Глеба врезается какая-то девушка, обрекая его пролить на себя остатки пива. Это заставляет парня смачно выругаться и даже сжать кулаки, глядя на стекающие по джинсам и толстовке остаткам напитка. Виновница же сего происшествия, видимо, за собой вины не ощущала, потому что все так же продолжала дрыгаться под последние гитарные аккорды. Викторов окидывает ее взглядом с головы до ног, а затем легонько стучит пальцем по плечу, привлекая внимание. – Ничего не смущает, блять? – рукой на свою мокрую одежду показывает, когда та все-таки соизволяет повернуться. – А нечего со стаканами на танцпол выходить! – и та уже хотела было продолжить танцевать, или вовсе уйти в другую сторону от грубияна, но тут капюшон с головы музыканта спадает. Девушка удивленно распахивает глаза, видимо все-таки узнав, кого она случайно облила пивом. Но выпивший певец этого не замечает, ведь его глаза застилает злость. – Слушай, извини, окей? Давай помогу хоть немного исправить положение? – улыбается миленько, чуть ближе к парню подходя. Викторова же это не интересует, и он уже собирается уйти обратно к друзьям, но девушка быстро реагирует, хватая его за запястье и заставляя посмотреть в ее глаза. А следующее, что помнит Глеб, так это неоновый свет в небольшом туалете клуба, ее, держащую в руке рулон бумажных полотенец, которые, по всему видимому, успела утащить с барной стойки, и отчаянные попытки оттереть промокшую кофту. Конечно, это заведомо была провальная идея, ведь высушить одежду в туалете клуба простыми салфетками было невозможно. Но все же парень позволил ей попытаться, а когда попытки не увенчались успехом, вырвал тот самый рулон с ее рук, поставив его на край раковины, подошел вплотную и впился в губы жадным и грязным поцелуем. Сперва опешивши, дама не сразу поняла, что произошло, но потом, видимо осознав всю ситуацию, быстро закинула руки ему за шею, запуская пальцы в копну кудрявых волос. Конечно же незнакомка сразу узнала Глеба, потому то и позволяла ему сейчас целовать ее в туалете богом забытого клуба. У Викторова же в голове не было ничего, кроме желания просто потрахаться. Ему было абсолютно плевать, кто эта дама, где они находятся. Просто хотелось снять напряжение, при котором обычная дрочка уже не помогала. И отправить девушку куда подальше, надеясь больше никогда в жизни ее не встретить. Хотя на последний пункт было плевать вдвойне. Ведь даже если они однажды и встретятся, Глеб точно ее не узнает. Ведь таких как она было уже великое множество. Потому, дабы долго не растягивать сей момент, музыкант резко отлипает от губ девушки и разворачивает ее к себе спиной, бедрами подталкивая ближе к раковине. Та, в свою очередь, была совершенно не против. Скорее даже наоборот рада. Потрахаться с кумиром в туалете клуба. Обзавидуешься. Поэтому она поднимает затуманенный взгляд на себя в зеркало, чуть прикусывает губу и запрокидывает голову чуть назад, открывая тонкую шею взору рокера. Глеб этот замечает жест и усмехается, проводя ладонями по телу незнакомки, чуть задерживая их на груди и сжимая ее, после спускается ниже, останавливая руки на ее бедрах. Где-то на задворках пьяного сознания крутится мысль о том, что это неправильно, что он еще не расстался с Дашей, чтобы творить такое. Но парень быстро прячет ее куда подальше и пробирается пальцами к ширинке джинс девушки, расстегивая ее и стягивая элемент одежды до колен. Следом так же спущенными оказываются и его джинсы вместе с трусами, а ее нижнее белье он просто решил порвать, дабы не тратить времени зря. Незнакомка на это внимание даже не обратила, ведь была занята разглядыванием себя в зеркале. И в тот момент невозможно было точно сказать, пьяна она, или же под кайфом, потому что рассмотреть зрачки из-под полуопущенных ресниц не предоставлялось возможным, а кудрявого это и не волновало. Потому он быстро разорвал пачку заранее вынутого из кармана презерватива, который лежал там всегда как раз для таких случаев, натянул его на член и, сделав шаг чуть ближе и положив руки на тонкую талию, резко вошел в нее, даже не обратив внимание на тихий вскрик девушки и на ее руки, которые сжали край не совсем чистой раковины. Его движения были резки и быстры, а ее тело податливо выгибалось в пояснице. Ее голова была чуть запрокинута назад, а бедра покачивались в такт движениям парня. С губ срывались рваные стоны, а когда рука музыканта, подобно змее, охватила ее шею, так и вовсе стали больше похожи на хрипы. Но никого из них это не волновало. Обоих волновало лишь накатывающее волнами удовольствие, лишь желание получить такую нужную разрядку. И пусть в голове Викторова и крутились мысли о том, что все это неправильно, и так грязно поступать с человеком, которого любишь, - плохо, но он не хотел прекращать. Не хотел прекращать так жить. Не хотел бросать пить, пусть сам и корил себя за это, не хотел прекращать трахать каких-то левых девок в разных города, пусть и понимал, что это неправильно. Ему так было удобно, ему нравилось играть в этот грязный рок-н-ролл. И, наверное, обычного человека такие мысли могли бы остановить, заставить задуматься, но не Глеба. Потому-то он и продолжал вдалбливаться в тело девушки, пока та, надрывая глотку и не стесняясь того, что кто-то за тонкой дверью может ее услышать, стонала от удовольствия, продолжая крепко хвататься за раковину. Чувствуя, что разрядка уже близка, парень резко останавливается, делает небольшой шаг назад, выходя из нее, хватает незнакомку за талию одной рукой, разворачивая к себе, одновременно с этим снимая презерватив и кидая его во все ту же раковину. Надавливает ладонью на плечо девушки, ставя на колени. Она долго не думает, сразу понимая, что к чему, и проводит языком от основания до головки, беря член в рот и начиная умело двигать головой. Парень уже и так был на грани, многого ему и не надо, а потому, после нескольких уверенных движений девушки, он кончает, глядя из-под полуопущенных ресниц на то, как дама даже и не сопротивляется. А потом он просто одевается, криво улыбается напоследок, и покидает уборную, оставив еще не отошедшую от секса незнакомку все на том же полу. Когда музыкант возвращается к друзьям, широко улыбаясь, те странно на него косятся. И лишь только Даня решается задать вопрос. – Где был? – Поссать отходил, - лениво дергает плечом Викторов и берет со стола чей-то виски, делая глоток.