Сборник «Всякая Всячина»

      — Хэй, Соник, что думаешь? — внимание ежа привлекает голос девушки, доносящийся со стороны ванной, где она скрылась пару минут назад.       — На счёт... чего... — стоит герою обернуться в сторону, откуда он слышал родной звук, как слова застревают в горле, а уши сами собой расползаются по сторонам в удивлении.       Это всё та же Шэдоу, в той же майке и шортах, которые она одела с утра, всё так же с собранными в хвост иглами. Но одна деталь на её лице выбивалась из привычной картины. Её губы были в чёрной помаде, она даже ради этого сняла украшение пирсинга.       — Вау... откуда она у тебя вообще? — задаёт синий ёжик первый вопрос, который возникает у него в голове, пока это не стало слишком неловко.       — Руж на последний день рождения подарила, — кратко отвечает ежиха, скрещивая руки на груди в своей обычной манере и лениво шевеля ухом, стараясь игнорировать шум телевизора. — У меня не было повода опробовать её раньше, поэтому и не пользовалась.       — И какова же причина сейчас? — интересуется Соник, поправляя свободной рукой ворот футболки. В комнате не должно быть так душно и не было буквально полчаса назад.       — Подумала, что иначе никогда не решусь её использовать, — девушка опускает голову в попытке спрятать смущение от ситуации, но младший всё равно улавливает эту заминку. Его действительно умиляло, насколько застенчивой могла становиться совершенная форма жизни от таких простых вещей, как внезапный поцелуй в щёку или комплимент свежепочищенным иглам на лопатках.       — Знаешь... у меня есть идея, как мы можем протестировать твою помаду, — загадочно улыбнулся юноша, привлекая своим тоном внимание возлюбленной, чьи уши сразу заинтересованно встрепенулись, тормоша два чёрных кольца на левом из них. Ёж под внимательным наблюдением рубиновых глаз снял с себя футболку, обнажая тело с синей шерстью и бежевую кожу груди с животом, после откидываясь назад и располагая локти на спинке дивана. — Поцелуешь меня?       Шэдоу на долю секунды погрязла в удивлении, однако в следующее мгновение на лице явно можно было прочитать только вопрос «серьёзно?» Очевидно, такая перспектива была далека от того, что она ожидала услышать. Но не сказать, что она была против каким-либо образом. Ещё немного подумав, девушка решительно направилась к дивану, садясь сверху на колени своего возлюбленного. Ей нравилось брать контроль в свои руки, и это касалось не только миссий, как оказалось. Проведя рукой в перчатке вдоль обнажённой груди младшего, она оставила первый поцелуй над правой бровью. Отстранившись, девушка с каким-то внутренним удовлетворением отметила оставшийся яркий чёрный след на синей шёрстке. Было трудно сказать, инстинкты это или какие-то внутренние предпочтения, но она обожала оставлять на его теле метки. Они словно подтверждение для других, что он принадлежит только ей, и никому больше. Никакая Эми Роуз, Салли Эйкорн, принцесса Элис или лиса Фиона не посмеют отнять его у неё. Во внезапном порыве пометить и подчинить, ежиха резко опускается ниже и оставляет два поцелуя на левой, на данный момент плоской, грудине. Собственническое чувство разрастается в груди сильнее с двумя новыми следами. О, а если бы она сейчас опустилась ниже, с дивана, на пол, и обхватила его член так же, губами, оставляя смазанное чёрное кольцо... Её пробивает дрожь от этой мысли, но она останавливает себя и ставит очередной поцелуй на правой стороне рёбер. Пожалуй, этого ей будет достаточно на ближайшее время.       Поднявшись снова на уровень хризолитовых глаз возлюбленного, старшая видит в его взгляде искреннее обожание, что не может не льстить ей. О, она абсолютно точно знала, как заставить что-то в нём ёкнуть в такие моменты. Возможно, она даже снизошла бы до прямого поцелуя в губы, а там будь, что будет – она могла бы оседлать его, или он мог бы нагнуть её через подлокотник (они так ещё не пробовали), а может это он мог бы спуститься на пол и отлизать ей, пока она будет обдирать обшивку дивана своими когтями. Вариантов дальнейшего развития событий, в теории, могло бы быть много. Но всё разбилось в щепки из-за одного конкретного синего ежа, когда он сам прижался уголком губ к её губам. След остался, по яркости и чёткости он не уступал тем, которые агент оставила сама. Но эта самостоятельность Соника полностью убила ей весь настрой на продолжение. Младший выглядел до жути довольным с этими полуприкрытыми веками и наглой ухмылкой на устах, что и стало последней каплей для совершенной формы жизни. Разочарованно фыркнув, она поднялась с его колен и направилась в сторону ванной, уже по пути туда начиная стирать помаду с губ.       — Больше никогда не буду пользоваться помадой один на один с тобой, — едва слышно бурчит она себе под нос, пока возлюбленный провожает её с мягкой усмешкой в глазах.