Return

Кружка приятно согревала руку. Подарок Гарри на.. да просто так. Заказал, забрал, подарил. Его мужу казалась забавным дарить что-то дурацкое избалованному супругу. А Драко это нравилось. Разноцветная надпись выглядывала из-под странно-узловатых пальцев: "Не совершай самоубийство ради Драко Малфоя" И его сиротливо-милая фотография сбоку. В послевоенное время, в стремлении затолеранствовать всё на своём пути, Министерство Магии внимало доводам Новоиспеченной Уизли и миловало бо́льшую часть детей Пожирателей. Их принимали на учебу почти без косых взглядов, на работу в любые организации и регионы. Но появление фанклуба бывших слизеринцев.. подобных кружек и прочих сувениров - "Лучше бы презирали, честное слово" - ухмылялся Нотт. Но на самом деле, не могло не радовать. Устроившись подле угасающего дня, Драко сидел на ступенях крыльца их с Поттером дома. Небольшой, каменный - на окраине горячей Италии. Соль Адриатического моря невинно пробиралась под расстёгнутые верхние пуговицы белой рубашки. Рукава небрежно закатаны, строгие брюки уподоблены им. Обнажённые, изнывающие ступни, касаются нагретого камня у подножья лестницы, даря ощущение жизни. Так важно чувствовать её после всего пережитого. Что-то прогремело внутри дома. Минус китайская ваза - молча свёл в голове Драко. Ваза, которую терпеть не мог Поттер. Родители подарили её на свадьбу. Гарри всё не мог простить смиренные выражения аристократических лиц у алтаря. Постоянно покушался на целостность подарка и нехотя чинил её кривым Репаро. - Я дома и я случайно! - Ага, конечно - не смещая точки взора с линии горизонта ответил Малфой себе под нос. - Мы идеально подходим друг другу, Поттер: я вечно срываюсь раньше времени, а ты - опаздываешь. - нарочито добавив силу голоса - Ты опоздал на свидание, Гарри! - Опоздал? - с явной сладостью мести, за частые преждевременные бегства с их встреч, пролился герой, уверенно вовлекая в объятия блондина - Драко.. прости.. - Ваза. - Да починю я. - Давай? - Чуть позже - рука аврора поднялась с груди выше, мягко сдавливая Драко горло. - Сейчас.. Губы коснулись выступающего позвонка и влажно скользнули под ворот. Воронка аппарации увязала мужчин на второй этаж, в спальню. Ровно на белые простыни, всё соревнующиеся с белизной кожи Малфоя. - То есть, в постель ты попадешь с закрытыми глазами и стояком, а выходя из камина, сносишь вазу к чертям? - Тише - Поттер игриво оскалился нависая над блондином, одной рукой расстёгивая аврорскую мантию. Лицо Драко плавно искажалось похотью. Безумная любовь к супругу изрывалась страстью прямо сейчас, расцветая в родных чертах тонкого лица. - Боже. Оставь. - выдохнул Малфой в запястье брюнета, вытянутое возле его головы, пройдясь языком вдоль предплечья вверх. Гарри словно немного отпрянул, вопросительно ухмыляясь. - Но я в ней весь день и она.. - Я хочу чтобы ты взял меня.. в ней.. пожалуйста. Прошу тебя.. Брюнета снесло волной исходившей от мужа. Желание Драко прямо сейчас горело и било жаром на пальцах Гарри. Он так и не мог усвоить одну простую вещь: брезгливый, аккуратный, чистюля-Драко, обожал когда Гарри втрахивал его в любые поверхности, в пропахшей по́том и злостью, мантии аврора. Но принимал условия этой игры. Было жарко. Плотная ткань стесняла полноту действий, ограничивала, но то, как Малфой стонал и изгибался под ним именно в этой Игре, обращало любые неудобства в стимул. Жёсткая ткань в такт горячим, влажным телам, стирала швами шею на плечах и лопатках Поттера. Пуговицы впивались в кадык, но Драко не позволял ослаблять застёжеку даже на пару пуговиц. Болевые ощущения лишь обостряли чувство напряжения, смыкающиеся где-то внутри супруга палящими звёздами. Комната полнилась стонами, острыми спазмами внизу живота, невнятным шёпотом. Нарастающими вздохами и трепетом наполняемости разума животным рычанием. Запах секса и любви стекал по их животам, и Гарри никогда не торопился отпускать мужа из-под себя. Входил снова и снова, даже когда Драко уже сотрясло оргазмом, он не останавливался. Смотрел. Впитывал каждую переменную в языке тела под собой - словно занова изучая реакции, которые может вырывать из супруга, скользя головкой внутри, прошивая блондина любовью. Будто запоминая. Каждое ощущение, каждую ресницу прикрытых глаз. Каждое успокаивающее скольжение пальцев на виске - уже после. - Я тебя люблю, люблю.. так люблю, Драко - задыхался неведомой горечью Поттер, не выпуская мужа из рук. Впечатывая насмерть эту истину в бледное тело. В обнажённую грудную клетку под ним, шею, сжимаемую в окончательных хаотичных толчках, изливался внутрь и замирал. - Ну ты чего, Герой? - улыбался блондин немного отдышавшись, будто у них впереди сотни тысяч ночей, поцелуев, разбитых ваз и выходных необременённых посещением семейства Уизли, Малфоев старших или Андромеды. - Ты постоянно пропадаешь на своей работе. И, я, знаешь, - Гарри так и лежал вжимаясь в мужа объятиями, уже не глядя на него - Горжусь тобой. Твой успех - ты заслужил всё, всё на свете и даже больше. Но мы так редко бываем вдвоём или со Скорпиусом. Малфой вздохнул, обозначив им все свои аргументы про восстановление имени рода, будущего и прочего, что волновало Драко. Всего, что Поттера вообще не трогало. Брюнет потянулся к упрямым для всех, но таким поддатливым для него, для Гарри, только для него, губам. "Мистер Малфой, срочный вызов в палату 463" - Ты не выключил оповещения? - моментально взорвался Поттер - Малфой! Ты обещал сегодня быть со мной. Драко, уже призвавший палочку, спешно накладывал "Очищающие", приводя в порядок сброшенную на пол одежду. - Драко! - Поттер. - Хуётр! - заорал брюнет сжимая в бессилии кулаки - Посмотри на меня. Да посмотри ты на меня! Драко поднял глаза от последней застёгнутой пуговицы и виновато-умоляюще смотрел на мужа. - Мы обсуждали это, Гарри.. - он сделал шаг к разъярённому мужчине - Гарри, любимый мой. Ты всё знаешь и всё понимаешь. И главное, ты знаешь, что как только я закончу, я вернусь. - Когда я десятый сон буду видеть. Пока ты будешь шляться по чужим сновидениям. Малфой выдохнул, подбираясь снова, приближаясь к мужу. - Чем раньше я уйду, тем быстрее вернусь и .. - Вали. - Гарри.. Но тяжёлая дверь уже захлопнулась за аврором, заглушая разбежавшиеся мысли, шумом хлынувшей из душа воды.