Медовые раны

Там, где не должно быть

      По мнению окружающих, жизнь у Ллойда Барроу складывалась очень неплохо. Он рос в одной из тех счастливых семей, что обычно улыбается вам из телевизора во время рекламы майонеза.       Отец полицейский, мать риелтор и старший брат звезда футбольной команды колледжа. Идеальная картинка.       Ллойд тоже пытался ей соответствовать. Прилежно учился, играл в футбол, умудряясь при этом не быть козлом и иметь хорошую репутацию в школе. Сколько себя помнил, он всегда из кожи вон лез, чтобы его семья могла сохранять в Сент-Соуле свой безупречный образ. В его личном деле нет проступка серьезнее, чем штраф за неправильную парковку.       Вот и на поиски Энди Сантана Ллойд отправился именно потому, что этого ожидали от сына полицейского. От хорошего парня, которому не все равно на пропавшую одноклассницу. И ему действительно было не все равно, но если бы Ллойд мог отказаться, то его нога ни за что не ступила бы на влажную землю сент-соульского леса.       – Возьми сегодня запасной фонарик на всякий случай, – отец, спустившийся к завтраку, похлопал сына по плечу прежде, чем сесть на свое место.       – Генри, может уже стоит прекратить этот фарс? Бедную девочку никто не найдет, ты же знаешь, – упрекнула его миссис Барроу, разливавшая кофе по чашкам.       – Да, пап, мы уже обыскали огромную территорию, люди устали.       – Поищем еще, пока не наступил сезон дождей.       Тон Генри Барроу не допускал дальнейших разговоров на эту тему, ставя в нем жирную точку.       Ллойд опустил глаза на яичницу в своей тарелке, и если бы та смогла увидеть и осмыслить весь гнев в его взгляде, то решила бы, что это она во всем виновата.       Он не понимал, почему отец так зациклен на этих поисках. Не было никаких доказательств того, что Энди вообще когда-либо заходила в лес. И каждый человек, ищущий ее там, возможно, зря рисковал своей жизнью.       Мама поставила перед ним чашку. В ее взгляде Ллойд прочитал вселенскую усталость и печаль.       – Я мог бы лучше показать себя на вчерашнем матче, если бы не торчал в лесу целыми днями, а тренировался, – тихо проговорил Ллойд.       Мистер Барроу не спеша допил кофе, казалось, что он проигнорирует упрек сына. Он встал, все еще храня молчание, убрал посуду в раковину, поцеловал жену в щеку и уже стоя в дверях, обернулся к Ллойду.       – Я понимаю, что в твоей жизни уйма дел, – произнес он мягко, – но сейчас нет ничего важнее этих поисков. Через несколько дней начнутся дожди, вход в лес будет закрыт до июля. Если там что-то есть, мы должны постараться найти это сейчас.       Ллойд хотел в очередной раз спросить отца, откуда он знает, что среди этой темной и сырой чащи вообще что-то есть, но знал – ответа не будет. Связано ли это молчание с полицейскими секретами или Генри Барроу просто не хочет признавать, что действует наугад?       – Ладно, – вздохнул Ллойд, поднимаясь со стула.       Он вышел из дома за отцом, а вслед ему своим желтым глазом смотрела нетронутая яичница.       Когда они подъехали к парковке на окраине города, их уже ждали. Сегодня людей, решивших войти в состав группы, было очень мало. Кроме Ллойда и его отца, еще семь человек. Ничтожное количество, которого не хватит даже чтобы осмотреть средних размеров поляну.       – Это все? – Генри Барроу пожал руку подошедшему мужчине, в котором Ллойд узнал владельца самого крупного супермаркета Сент-Соула.       Кажется, его звали Эрик Тич. Ллойд был уверен, что этот человек здесь по той же причине, что и он – ради репутации. Все горожане оценят, что такой богатый молодой человек тратит уйму сил на поиски пропавшей школьницы.       – Сам понимаешь, – мистер Тич пожал плечами, – большинство уже потеряло надежду.       И правильно сделали, подумал Ллойд.       Он стоял рядом с отцом, засунув руки в карманы куртки, разглядывая стену деревьев, окружающую город. Ллойд чувствовал холодные потоки воздуха, дувшие со стороны леса, хотя стояла довольно теплая погода. Он не мог избавиться от ощущения угрозы, словно лес шептал «проваливайте отсюда, я итак был добр слишком долго».       – Ладно, - мистер Барроу протянул сыну большой мощный фонарик, – осмотрим еще, сколько сможем.       И сколько бы Ллойд не винил себя, но в момент, когда он уловил во фразе отца намек на то, что у того угасла надежда что-то найти и скоро все это прекратится, он был рад.       Удивительным образом, это даже придало ему сил. Ллойд решил выложиться сегодня на полную, пройти максимальную территорию, пока ноги не откажутся идти. Последний рывок, так сказать. Этим он надеялся компенсировать свое нежелание когда-либо возвращаться в сумрак чащи.       Один из добровольцев разложил на капоте своей машины карту, где были отмечены все точки входов и выходов в лес и большая заштрихованная красным маркером зона, которую уже осмотрели, выглядела внушительно. Ллойд немного удивился. Он знал, что они много прошли, но не осознавал реальных масштабов. Все это происходило словно во сне.       – Заходим здесь, – Генри Барроу считался негласным лидером этой компании инициативных людей, именно он координировал их передвижения. – Три метра дистанция, друг друга держим в поле зрения.       В подробных инструкциях отряд не нуждался, они уже въелись им в подкорку мозга. Возможно, многих из тех, кто участвовал в поисковой операции, еще много недель будут преследовать кошмары, и голос Генри Барроу в этих снах будет зачитывать им многотомные сухие инструкции своим строгим голосом.       Люди покивали, закинули на спины рюкзаки, проверили работоспособность фонариков и, выстроившись в шеренгу, зашли в лес.       Это словно открыть дверь в другую реальность. Ллойд готов был поклясться, что здесь, среди мшистых изогнутых деревьев, даже воздух совсем другой, не как на парковке в двух шагах позади. Лес приглушал звуки, и только звонкое щебетание птиц высоко в переплетающихся кронах тревожило слух. Каждый шаг утопал в пружинистом влажном мху. Случайно хрустнувшая под ногой ветка ощущалась как оглушительный взрыв.       Человеку не суждено когда-либо пройтись по дну океана, но если бы Ллойду надо было подобрать сравнение, он сказал бы, что ощущает себя именно под толщей соленой воды. Инстинктивно хотелось задержать дыхание, идти медленнее, проявлять больше осторожности. Но он всегда держал в голове причину, по которой находится здесь.       В первый день поиска Ллойд Барроу был настолько ошарашен самим фактом исчезновения Энди и так невероятно сильно хотел найти ее как можно быстрее, что его мозг, в попытке избавить от страданий, рисовал образ девушки в полутьме за деревьями. Ллойд бежал, кричал, звал Энди и был уверен, что вот-вот схватит ее за руку, отведет домой, и все они посмеются над этим глупым недоразумением.       Только Энди растворилась в сумерках затухающего дня, стоило только приблизиться к ней. Как мираж в пустыне.       Когда на крики Ллойда прибежали другие добровольцы, он побоялся назвать свое видение галлюцинациями. Подумал, что его окинут жалостливым взглядом и отправят домой. Мол, у мальчика травма, пусть лучше сидит у себя в комнате.       В те дни вокруг в лесу было гораздо больше людей. Со всех сторон раздавались крики, зовущие девушку, лучи фонариков разрезали мрак, словно стробоскопы в неработающем ночном клубе.       А ведь Ллойд даже не был близок с Энди Сантаной. Они были одноклассниками, пару раз делали вместе школьные проекты, иногда сидели за одним столом в столовой, частенько Энди списывала у него домашку, но за пределами школы он ее совсем не знал.       Сент-Соул маленький и о каких-то деталях чужих жизней ты узнаешь случайно. Видишь одноклассницу за работой в странном ретро-магазине с видеокассетами и дисками. Кому они сейчас вообще нужны? Знаешь, что она часто катается по городу на скейте, даже чаще, чем ходит пешком. А ее коллекция желтых свитеров и футболок уже давно стала частью шуток в школьных коридорах.       Но знал ли ты человека? О, точно нет.       Ллойд думал об этом, лежа ночами на своей кровати, дома, в окружении семьи. Пытался осмыслить параллельные миры, которые вот, совсем рядом, сидят с тобой в одном кабинете на уроке истории, катят мимо тебя тележку в супермаркете, паркуют рядом машину в кинотеатре под открытым небом. Так много жизней и каждая полна радости и горя, надежд, стремлений, увлечений и каждую может полностью стереть всего одна капля ненависти, просочившаяся из чужого параллельного мира. Люди делают друг с другом ужасные вещи, порой совершенно без причины. И Ллойд Барроу не был законченным пацифистом и розовые очки не носил, но он, несомненно, был бы гораздо счастливее, если бы люди умели ставить себя на чужое место.       К нынешнему моменту Ллойд точно знал – Энди здесь нет. Не просто в этом лесу, но и вообще в Сент-Соуле. Кто бы что с ней ни сделал, он забрал девушку с собой. А может она сама уехала, убежала от всей этой рутины, от этого города. Ллойд хотел бы верить, что Энди жива и что она сейчас где-то сидит в своей любимой желтой футболке и грустит только о том, что не захватила с собой любимый скейтборд.       Внезапно Ллойд понимает, что остался один.       Группа должна окружать его, двигаться на расстоянии трех метров по правую и левую руку, громко переговариваться, поддерживать зрительный контакт. Именно сегодня у них не было раций, так как значительная часть людей не пришла, не принесла с собой оборудование. А от мобильного телефона в лесу толку было столько же, сколько от камня. Разве что можно узнать точное время.       Но никого нет.       И сумрак стал гораздо гуще, словно на лес уже опустилась ночь. Но с момента как они зашли в лес прошел максимум час. Погода сегодня стояла пасмурная, может вот-вот разразится новая буря?       По спине пробежали мурашки.       – Па-а-п! – крикнул Ллойд, крутясь на месте в попытках кого-либо разглядеть среди деревьев.       Отец часто говорил ему, что если ты заблудился и точно не знаешь куда идти, нужно оставаться на месте и рано или поздно тебя обязательно найдут. А если продолжать ломиться вперед, можно забраться в самую глубокую чащу и бесследно пропасть навсегда.       – Кто-нибудь! – он кричал, но, по всей видимости, его никто не слышал. Как это произошло? Да, он задумался, но чтобы разом потерять из виду шесть человек? И они просто взяли и ушли без него?       – Папа! Эй! Я здесь! – Ллойд в отчаянии крутился на месте, вглядываясь в пространство между деревьями.       Стояла удивительная тишина.       Никаких птиц, полное отсутствие звуков шагов, человеческих или звериных. Только легкий, едва уловимый, гул ветра где-то высоко в небе и тихое перешептывание листьев.       Ллойд остановился и попытался успокоиться. Паника – последнее, что ему сейчас нужно. Он подумал, что можно развернуться и пойти назад. Парковка должна быть где-то не очень далеко и шанс выйти к ней довольно высок. Но, с другой стороны, он не мог с точностью сказать, шел ли прямо все это время. Мысли Ллойда витали где-то далеко отсюда и, потеряв концентрацию, он мог запетлять среди одинаковых деревьев, уйдя глубоко не в ту сторону.       Нужно использовать фонарик, подать сигнал, который будет видно на дальнем расстоянии. Ллойд пожалел, что отец не предоставил группе сигнальных шашек. Он не знал как подать светом сигнал SOS, хотя был уверен, что отец не единожды пытался его научить. Желудок свело от стыда и жалости к самому себе.       Двадцать минут спустя, Ллойд понял, что этот план не работает. Он в отчаянии пытался набрать на телефоне номер экстренной службы, но вместо палочек, обозначавших сеть, на экране значился крест. Саркастичная доля мозга услужливо пошутила, что этот крест станет его могильным. Потребовались большие душевные силы, чтобы побороть желание выкинуть телефон во тьму чащи, а самому лечь на землю и заплакать.       Его тренер по футболу часто говорил, что Ллойду нужно тренировать характер, закалять его, потому что он мямля и нытик, который легко сдается в случае неудачи. Может, это и было правдой, но сам Ллойд думал, что нет ничего позорного в том, чтобы иногда отступать от первоначальной цели. А в случае, когда ты заблудился в чертовом проклятом лесу, поддаться панике и впасть в отчаяние – абсолютная норма.       Но, как бы это ни было иронично, пожалуй, только тренер и видел Ллойда Барроу настоящим сквозь весь его напускной образ, сквозь репутацию его семьи, в особенности отца. Не всем суждено быть таким храбрым и отдаваться до последней капли, если дело стоящее, как это делает Генри Барроу. Железная воля, да?       У Ллойда ее не было.       Чертов лес поймал его в ловушку как маленького, глупого, запуганного кролика.       – На помощь! – крикнул Ллойд без особого энтузиазма.       Он решил все-таки развернуться и пойти назад, искать парковку или дорогу, любой другой выход к цивилизации.       Шел медленно, освещая путь лучом фонарика, держась за него так крепко, будто он был его ниточкой, связывающей Ллойда с отцом, который точно не мог бросить сына на произвол судьбы.       Он надеялся, если не выйти на шоссе, то хотя бы поймать связь, чтобы позвонить. С каждым шагом все больше складывалось ощущение, что плотность деревьев увеличивается. И пусть на небе не было видно звезд, но Ллойд готов был поклясться, что давно наступила ночь. А чертов телефон, упорно показывающий час дня, видимо, просто сломан.       Тишина давила на голову, как толща воды.       Ллойд слышал только свое дыхание и шуршание мха под ногами.       И вдруг впереди он увидел какое-то красноватое сияние среди темной зелени и иссиня-черных теней притягивающее взгляд.       Первое о чем подумал Ллойд, прежде чем бросится вперед с максимальной скоростью, которую позволял ландшафт – габаритные огни машины. Возможно, ему удалось случайным образом наткнуться на дорогу или это могла быть машина охотников, дровосеков, случайных наркоманов, приехавших в лес употребить дозу. Не важно кто, главное, что можно уговорить их вывезти его в город.       И вот вылетает на открытое место, поляну, где расступились ненавистные ему деревья.       Но никаких машин там нет.       И ни одного человека.       Ллойд Барроу видит перед собой только цветы.       Ярко-красные, высокие, похожие на лилии, но неуловимо от них отличающиеся.       Удивительным образом сами эти растения источали слабый свет, рассеивающий полумрак.       Ллойд поднял голову к небу, но увидел только бездонную черноту и его сердце сковал страх, подобного которому он не испытывал никогда раньше.       Ноги задрожали, парень потерял равновесие, опустившись на колени.       И тогда он мог бы поклясться, что услышал, как необыкновенные алые цветы шепчут ему, подзывают поближе.       Ллойд полз на четвереньках по поляне, словно кот, заблудившийся в ромашковом поле. Потревоженные цветы осыпали его густой оранжевой пыльцой и краешком сознания он смог порадоваться отсутствию аллергии.       Из тела вдруг пропали все силы.       Ллойд остановился, опустился на холодную землю и развернулся на спину. Он почти не видел темный провал там, где должно было быть небо из-за цветов. Они застилали глаза алой дымкой, нос улавливал слабый сладкий аромат, почти не осязаемый как воспоминание.       В душе Ллойда Барроу поднималась буря, о которой он еще не догадывался.       Красота этих необычных растений поразила его, вытеснив все остальные мысли и чувства. Он поднял руку, коснулся лепестка, и пальцы закололо как от заряда статического электричества.       Вокруг поднимался звон сотни ветряных колокольчиков, оранжевая пыльца устремилась в бездну черного небосвода, и Ллойд почувствовал, что летит вслед за ней. Мир закружился, когда голову заполнил многоголосый шепот, убеждающий Ллойда в чем-то, рассказывая, как неправильно все то, что его окружает.       Он закрыл глаза, и из тела его ушло все стремление к жизни, оно впиталось во влажную землю, чтобы напоить собой красные цветы.       А когда Ллойд Барроу вновь открыл глаза, то обнаружил, что лежит на асфальте в луже дождевой воды и где-то совсем рядом, приближаясь, звучит голос отца.