С момента возвышения Великого Княжества Московского над прочими русскими княжествами, прошло ещё долгих двадцать лет. Московская княгиня продолжала вести свою политику, направленную на укрепление своего могущества через сотрудничества с Улусом Джучи, однако, за прошедшие годы ситуация в землях великого монгольского хана сильно изменилась. Степи контролировавшиеся Улусом окропились свежей кровью его собственных жителей, воспользовавшись ухудшением здоровья своего отца, дети Улуса устроили в степи настоящую бойню. В бескрайней степи контролировавшейся завоевателями, начался страшный период, в русских землях названый "великой замятней".
Тревожные сообщения об начале подобных сообщений поступали ещё до того, как великий хан слёг с тяжёлой болезнью. Неожиданным для столицы, и совершенно неудивительным для самого Улуса Джучи, стала весть о мятеже его младшей дочери Себер Хынлыгы, объявившей о своей независимости от власти отца. Собрав значительные силы из самых преданных темников, Улус Джучи отправился в карательный поход в сибирские земли, без всяких проблем приструнив свою нерадивую дочь, но сохранив ей жизнь. Вернувшись в пределы столицы, перенесённой в новый город Сарай ал-Джедид, какое-то время в землях великого хана, царило некоторое спокойствие.
Однако, через два года после подавления мятежа сибирской наместницы, монгольской завоеватель, неожиданно слёг от сильной хвори, не дававшей ему возможности участвовать в управленческих делах страны. Узнав об этом в степях Улуса начался сущий кошмар. Наследники хана, темники, все стали участвовать в разгоравшейся бойне, с целью личного захвата власти над всей территорией болевшего Улуса. Одни самозванцы, убивали других, степные города то объявляли о своей самостоятельности, то разорялись воинствами удельных ханств и орд, восставали провинции, огромные куски страны отделялись от земель Улуса Джучи не встречая при этом какого-либа сопротивления из столицы.
Видя как стремительно разваливается когда-то сильнейшая степная держава своего времени, Великое Московское Княжество, отдала приказ о том, чтобы лекаря и немногочисленная прислуга, что осталась ещё при живом хане, перевезла своего бывшего повелителя в Сарай-Бату. Бывшая столица к тому моменту пришла в полный упадок, городские стены обветшали, целые кварталы в которых когда-то кипела бурная жизнь пустовали, а дома разбирались на строительные материалы. Город уже давно не интересовал удельных степных правителей, от чего, Улус Джучи мог находиться там в относительной безопасности. Этим московская правительница могла гарантировать тот факт, что никто из разбушевавшихся наследников Улуса, не убьёт его раньше чем девушка успеет окончательно укрепить рубежи своей родины. Сама княгиня, без всякого предупреждения для монгольского завоевателя, тайно покинула пределы его государства, вернувшись в родные земли из которых приходили не менее тревожны вести.
Ещё до великой замятни, с западных границ для земель Руси, исходила новая опасность в лице Великого Княжества Литовского. Свои завоевания литовский правитель начал ещё в годы когда Великое Московское Княжество только начинала княжить в совсем небольшой Москве. Остановив раздор и экспансию тевтонских рыцарей на своих землях, литовец, воспользовавшись раздором в землях Руси, подчинил себе её западные окраины, одновременно начав подчинение земель южных. Пока Великое Московское Княжество находилась в плену Улуса Джучи, литовский князь сумел силой и хитростью завладеть землями туровского, полоцкого, киевского, брянского и смоленских правителей.
Особо сильно литовец смог укрепиться после сражения на Синих Водах, воспользовавшись слабостью монгольских войск, он без труда разбил их, окончательно закрепив за собой право владеть южными землями Руси. Наблюдая за стремительным усилением литовца, Великое Княжество Московское стремилась как можно скорее вернуться в родные земли. Вновь вернувшись в Москву после долгого пленения, княгиня приступила к активной подготовке к новому противостоянию, начавшемуся уже через несколько лет.
Всё началось с территориального спора между двумя сыновьями Тверского Княжества, удельными князьями городов Микулин и Кашин, последнего в данном споре поддержала московская княгиня, надеявшаяся, усилить свои влияния на земли старшей сестры. Притязания микулинского князя поддержал Великое Княжество Литовское, исходивший из похожих целей. В один из дней когда правительница Твери покинула пределы своего государства, Великое Княжество Московское, совместно с кашинским и калинским князьями осадили её столичный город, дабы вынудить его посадницу, от лица своей правительницы, отказаться от спорных земель. Несмотря на трудности Тверь смогла успешно отразить все штурмовые действия объединенного войска, не добившись существенных успехов, московская княгиня, разорив близлежащие к городу поселения, отступила с пустыми руками.
Вернувшись во вновь разорённые земли, тверская княжна, разозлённая действиями своей сестры, совместно с полками литовского правителя навязала бой войску калинского князя, взяв в осаду мятежный Кашин, однако, отступив по совету своего епископа, считавшего, что подобные действия могли привести к новой, нежелательной для тверской земли войны с Москвой. Не сумев добиться своих целей на поле боя, Великое Московское Княжество решила действовать хитростью, княгиня позвала свою старшую сестру посетить Москву, для того, чтобы справедливо обсудить события последних дней с гарантией полной неприкосновенности. Не решившись отказать великой княгине, тверская правительница приняла её предложение очень скоро прибыв в её княжеский двор. Однако, стоило только ей войти на территорию кремля, как девушку тут же схватили и приволокли к московской правительнице, что после недолгого суда, приговорила свою старшую сестру к вечному заточению. Замысел великой княжны практически удался, однако, её старшую сестру спасло появление в столице посланников одного из бывших темников Улуса Джучи, недавно захватившего власть над осколками бывшей державы и благоволившего тверской княжне.
Уже в свою очередь не желая заводить лишних конфликтов со степняками, московская правительница отпустила свою старшую сестру, что тут же бежала в земли литовского князя. Узнав об деяниях великой княжны, Великое Княжество Литовское собрав свои полки, отправился в поход против московской правительницы. Разбив сторожевые полки москвичей и взяв в осаду город, литовцы, обломав свои зубы об стены белокаменного кремля, отступили от русской столицы из-за сообщений о нападениях на собственные земли Тевтонского Ордена, разграбив ближайшие окрестности и уведя за собой множество пленных. Ответный поход не заставил себя долго ждать, однако, он также не принёс для Великого Княжества никаких значимых успехов, война с литовцами продолжалась, а спорные удельные земли отошли микулинскому князю.
Через несколько месяцев, воспользовавшись крупным поражением литовского войска у замка Рудава, московская правительница вновь осадила Тверь, уже в этот раз, надеясь окончательно подчинить старшую сестру собственной воле. Тверская правительница вновь бежала в литовские земли, вновь правитель литовский отправился в поход на Великое Княжество Московское. Подобный расклад событий, значительно раздосадовал девушку, свернув осаду она вновь отступила к столице, начав готовить город к обороне. Заручившись поддержкой смоленского войска, Великое Княжество Литовское частью сил взял в осаду город Волоколамск, что оказав врагу жестокое сопротивление, дал москвичам время для дополнительной подготовки.
После трёх дней жестоких приступов, литовский князь, сняв одну осаду тут же начал осаду столицы княжества, что впрочем также закончилась безрезультатно. Узнав о том, что силы вассальных, московской княгине, правителей направляются крупным войском в сторону Москвы, литовец предложил девушке заключить мирный договор и забыть старые обиды, однако, Великое Княжество Московское согласилась лишь на временное перемирие. Несмотря на не самые утешительные итоги похода, он произвёл значительное впечатление на монгольского темника, что отдал ярлык на княжение землями покойного владимирского князя её тверской сестре. Узнав об этом, московская правительница пришла в ярость. Великое Княжество запомнила это, обещая себе, что когда она покончит с самостоятельностью собственной сестры, обязательно отомстить зажравшемуся, в разграбленной монгольской столице, лже-хану.
Когда Тверское Княжество прибыла во Владимир дабы официально узаконить свои наследные права, владимирский посадник, по приказу московской княгини, попросту не пустил её в город. В отместку действиям сестры, тверская правительница пошла походам на её города, разграбив Бежецк, Мологу и Кострому, за что поплатилась спокойствие собственных земель, ответным походом великой княгини. Узнав об этом в Великое Княжество Литовское выступил в третий поход на московские земли. Литовец хотел было вновь взять город в осаду, однако, в этот раз Великое Княжество Московское не закрылась в городе, а неожиданно атаковала сторожевые литовские полки, наголову разбив захватчиков.
Великое Московское Княжество хмуро оглядывала прошедшее поле боя, покрытое множеством литовских тел. Остатки литовских сил и несколько потрёпанные силы правительницы разделял глубокий овраг, за который успела отступить литовская армия, что не позволило ей довершит начатое. Две армии смотрели друга на друга попросту не понимая, что будет дальше, всем было ясно, что великая княгиня московская вышла явной победительницей в этом бою, но никто не мог знать, решится ли она закрепить свой триумф. Неожиданно из спины своего войска вышел литовский князь, одетый в потрёпанные боем и окровавленные собственной кровью доспехи, он громко вскричал в сторону московского войска:
— Великая Княгиня Московская, выходи же на край своей части оврага, хочу говорить с тобой, не сражаться!
— Не уж-то на третий раз Бог дал тебе мудрость о которой так радостно говорят в наших южных землях?— послышался её насмешливый голос, после чего, княгиня и сама показалась перед литовским правителем.
— Не язви, а лучше выслушай меня,— тут же произнёс литовец.— Хочу я мир с тобой заключить.
— И каковы условия?— спросила его великая княгиня быстро переменившись в тоне.
— Не буду я вмешиваться в дела тверской земли, а ежели вновь между вами война вспыхнет, то копыта коня моего твой край не увидит,— громко произнёс он тут же спросив.— Устраивают тебя условия мира?
— Вполне,— произнесла она, указав на монастырь, что виднелся в близлежащей деревушке.— Приезжай в ту местность с личной стражей, там его и подпишем.
Когда литовский князь, вместе вновь исчез среди строя собственных воинов к московской правительнице подъехала встревоженная посадница:
— Неужели ты веришь, что этот змей одумался после первого серьёзного боя?— спросила у неё столица.
— Нет, он вновь возьмётся за старое когда залижет собственные раны,— ответила ей княгиня.— Однако, пока он будет заниматься восстановлением собственных сил, я наконец-то смогу приструнить Тверь и вернуть украденную у меня грамоту!
***
Заключив мир с литовским князем, Великое Княжество Московское вернулась в столицу, уверенно выторговав для себя несколько лет спокойствия на границах с литовскими землями. Несмотря на то, что тверская правительница ещё имела в собственных руках ярлык над владимирскими землями, собственной власти она там всё также не имела. Великая княгиня продолжала игнорировать её требования, не желая признавать укрепления собственной сестры. Понимая, что забороть великую княгиню собственными силами уже попросту не выйдет, тверская княжна послала своих гонцов к темнику Мамаевой Орде, с просьбой надавить на правительницу Москвы. Лже-хан просьбу тверичанки принял, решив внести раздор между нижегородским князем и московской правительницей, но ситуация затеянная им вышла же ему боком.
Через три года после заключения мира с литовцами, для московской княгини стала неожиданной весть об нежданном прибытии в её столицу нижегородского князя. Все прошедшие несколько лет, молодой князь провёл в собственных владениях, чаще прибывая по воле самой княгини, нежели по собственной инициативе. Приказав своей страже проследить, что нижегородский правитель ничего не учудил, девушка дала ему разрешение, пройти в её резиденцию. Нижегородско-Суздальское княжество буквально ворвался внутрь с яростью бросив к ногам княгини длинную ханскую грамоту:
— Великая Княгиня Московская, пришёл я к вам с вестями дурными,— с явным недовольством произнёс он, сильно насторожив девушку.— Узурпатор степной, пригнал ко мне недавно посланника своего с отрядом, передал мне он эту грамоту, велел полки свои против тебя направить! На бунтовщину подговаривал!
— И что же ты ему ответил?— в некоторой степени успокоившись спросила у него княгиня.
— Пленил я этого змея искусителя, сидит он сейчас в кремле нижегородском под моею охраной, а отряд его перебил до последнего,— гордо ответил ей нижегородский князь.— Уж совсем ли татары из ума вышли, если думали, что я, сын князя суздальского, предам заветы отца своего? Не уж-то думали, что ради наживы для души своей, я спокойствие родной земли продам? Ты, княгиня, соглашусь, человек жестокий, много и родной крови на этой земле пролила, но взвалив на себя такие грехи, землю нашу наконец-то объединила и спокойствия ей дала! Да я за тебя хоть в могилу отправлюсь и другого правителя мне более не надо! Требовал он ещё и другого, чтобы дань ты ему выплатила в большем объёме, чем было ранее, и земли свои владимирские наконец-то тверской сестре отдала!
— Совсем уж разожралась там татарская рожа, раз пошла на такую наглость,— со злобой произнесла она.— Сделаем тогда, вот как, ты князь поволжский, извести всех окрестных князей земли нашей, чтобы собирались они в Переяславле-Залесском, будем думу-думать, как жить будет земля наша дальше!
— Будет исполнено, великая княгиня!— радостно произнёс нижегородский правитель и тут же поспешил исполнять её приказ.
Подозвав Москву, княгиня крайне раздраженно произнесла:
— Видать моя тверская сестрица, решила, что если мне удалось получить поддержку от степняков, то и она сможет решить своим проблемы их руками, правда здесь если меня поддержал истинный великий хан, то её, заигравшейся в хана темник с которому давно пора набить нахальную рожу!
— Решил значит дань повысить,— задумчиво произнесла в ответ посадница.— Тогда и деньги наши увидит он в гробу!
***
Шум внутри Никольского Монастыря стоял настолько громкий, что московская княгиня не слышала звука собственных шагов. Внутри городского монастыря собрались князья со всех уголков Руси до которых только могли добраться гонцы нижегородского правителя, многие из которых лишь отдалённо знали об теме текущего съезда. Прибыл на съезд даже князь смоленский уже несколько находившийся под управлением литовского правителя. Подойдя к священному монастырскому престолу и дождавшись когда князья чуть угомонятся, московская правительница громко произнесла:
— Послушайте меня, князья русские, от земель литовских до берегов волжских и Урал камня! Много лет земля наша томилась под гнётом захватчиков, много лет они жгли города наши, уводили мужчин и женщин наших в полон степной, да били наши храбрые рати. Знаю многих из вас кто не раз и не два пострадал от набегов монгольских, кто бился храбро, как истинный сын своей матери земли, но не мог одолеть степные воинства. Знайте же, князья-братья, что в земле татарской наступило своё удельное время, что теперь они бьют друг-друга, слабеют и чахнут, пока наши земли только хорошеют! И видит это татарин, но всё равно хочет наше добро к себе забрать. Приехал один такой к нижегородскому правителю, подбивал его на новую усобицу, чтобы вновь раздор на землю нашу принести, но не согласился на его речи князь нижегородский, взял он в плен татарина, а отряд его перебил полностью! Скажите вы люди русские, не наглость ли это со стороны степного народа? Не готовы ли мы обрести долгожданную, для земли нашей, свободу?
— Готовы, ещё как готовы!— раздались одобрительные выкрики со стороны собравшихся князей.
— Так не дадим же татарину вновь приходить сюда и указывать, что нам делать надобно, а что нет! Предлагаю я, вам князья-братья, собраться единой ратью, да выступить против ига погонного, не сегодня, ни завтра, быть может и не через год, но прогоним мы степное поганище, да заживём счастливо!— ещё громче произнесла московская княгиня вытащив из ножен свой длинный меч и подняв его во вверх.— Поднимите же мечи свои кто готов со мной через трудности протий, но прогнать степного завоевателя со своих земель! Да не опускайте их, покуда враг наш множества раз не подумает, прежде чем снова к нам заявиться!
Только произнесла эта московская правительница как к куполу монастыря тут же взмыло множество острых мечей, громкие, воодушевлённые окрики заставили дрожать монастырские стены. Радость переполняла девушку когда она глядела на эту картину. Душа княгини трепетала, внутри неё разрывался восторг, а сама она, чувствовала, что очень скоро, её родная земля покажет монгольским завоевателям, свою истинную силу.
