Снова и Снова. — Again and Again.

– – "Та война справедлива, которая необходима, и то оружие священно, в котором мы черпаем нашу единственную надежду."¹ "Никколо Макиавелли." – – Северус Снейп аппарировал в глухой переулок недалеко от железнодорожной станции Уэст-Норвуд и быстро двинулся по Норвуд-роуд в сторону Данбар-стрит. Он вытащил маленький клочок пергамента из кармана и в последний раз проверил адрес, после чего свернул в небольшой тупик и оказался в кругу почти одинаковых двухэтажных зданий из коричневого кирпича с темно-коричневыми крышами. Найдя дом номер 27, он прошел по узкой дорожке и постучал в темно-коричневую крашеную дверь. Он огляделся, задаваясь вопросом, пытался ли кто-нибудь из приспешников Альбуса дежурить сегодня. Он подозревал, что если кто-то и был, то их, вероятно, уже прогнали. Поттер еще не собрал вещи и не уехал, но он неоднократно прогонял различных "охранников", которых Дамблдор пытался тайно разместить возле квартиры мальчика. Неважно, какую магию они использовали, чтобы скрыть себя – от заклинаний дезиллюминации, до плащей-невидимок, Оборотного зелья и чар – это не имело значения. Поттер всегда выходил, подходил прямо к ним и требовал, чтобы они ушли. Он даже вызвал маггловскую полицию из-за нескольких из них, что Северусу, по тайному признанию, казалось довольно забавным. По словам Кингсли, однажды, когда его привлекли к присмотру за квартирой Поттера, мальчик вышел, подошел прямо к тому месту, где он стоял под мощным заклинанием дезиллюминаций, и каким-то образом без палочки снял его,сделав мужчину снова видимым. На требования брызжущего слюной аврора объяснить, как мальчик это сделал, Поттери ответил, что беспалочковое Фините - простое заклинание, а затем добавил, что пока он стоял рядом со взрослым волшебником, Министерство не сможет обнаружить, что он использовал магию и обвинить в этом, а поскольку он даже не доставал палочку, не будет никаких доказательств. Очевидно, это было не то, что Кингсли просил объяснить, но больше Поттер ничего не сказал. И теперь Северус стоял у входной двери мальчика, гадая, как его встретят. С уважением? Или как очередную неприятность? Дверь внезапно открылась, за ней стоял Гарри Поттер, одетый полностью в магловскую одежду – пару выцветших голубых джинс и белую футболку с каким-то потускневшим серым рисунком, на который Северус не хотел обращать внимания. Мальчик был босиком, его волосы были еще более растрепаны, чем обычно, и на нем не было очков. — Сэр. — поприветствовал его Поттер коротким кивком головы, после чего сделал шаг назад и жестом пригласил Северуса в маленький, довольно тесный вестибюль. Слева от него был виден чулан, справа - дверь в туалет, а прямо перед ним была открытая арка, ведущая в гостиную. Северус последовал за Поттером внутрь и осмотрел комнату. Отсюда были видны две двери – одна, открытая, вела на кухню, а другая закрытая, скорее всего, была входом в спальню. Небольшая простая квартира с одной спальней. Скромная, если не сказать немного захудалая, но он полагал, что Поттер был экономным, и ему предстояло прожить в этом месте всего два месяца. Мебель была разномастной, как будто купленной в магазине подержанных вещей. На самом деле вещи не сочеталось, не было ничего нового, но все выглядело чистым и удобным. — Чаю, сэр? — спросил Поттер, направляясь к двери, ведущей на кухню. — Да, пожалуйста. — Северус подошел к одному из кресел и сел в него. Он рассеянно потер левое предплечье и нахмурился, оглядывая комнату в ожидании. Меньше чем через минуту Поттер появился снова с подносом с двумя чашками чая. Когда Северус отпил из предложенной ему чашки, он с удивлением понял, что чай приготовлен именно так, как он любил, несмотря на то, что никогда раньше он не пил чай с Поттером. Северус с подозрением глянул на мальчика, который просто слегка ухмыльнулся из-за своей чашки. — Так что же привело вас сюда, сэр? Очевидно, Дамблдор втянул вас в попытки охранять меня? — спросил Поттер несколько мгновений спустя. — Я пришел, потому что... Я обеспокоен. — с расстановкой проговорил Северус медленно и неохотно, растягивая слова, не отрывая взгляда от какой-то точки на стене. Поттер медленно поднял одну бровь. — Обеспокоены? — Вы, очевидно, поняли, что у Альбуса есть куда более глубокие мотивы для его настойчивого желания защищать вас и следить за вами. Я признаю, что не уверен точно – как много вы знаете… Но я подозреваю, что больше, чем кажется. — усмехнулся он, пронзая Поттера подозрительным изучающим взглядом. Уголок рта Поттера приподнялся еще больше, хотя большая часть его ухмылки все еще была скрыта за чашкой чая. Он медленно поставил ее на маленький чайный столик. — Вы имеете в виду, что он хочет убедиться, что я жив, здоров и в правильном настрое, чтобы исполнить пророчество, когда придет время? Один глаз Северуса резко дернулся, но ему удалось сдержать любые другие реакции, которые не отразились на его лице. Он закрыл глаза и медленно поставил свою чашку на стол. — Значит, вы действительно знаете об этом. — Конечно. — Вы также знаете, что Темный Лорд далеко не настолько мертв, как хочет верить остальной мир? — Конечно. — снова сказал Поттер со скучающим вздохом, откидываясь поудобнее в своем кресле. Северус снова сделал паузу, бросая долгий задумчивый взгляд на мальчика, сидящего напротив него. — У нас есть причины полагать, что Он вернулся – или, по крайней мере, пытается вернуться. Вы будете в большой опасности, если Он или кто-либо из его слуг найдет вас здесь. Вы окажетесь беззащитны без своей магии, и даже с ней вы всего лишь одинокий ребенок, и любого, кто придет за вами, скорее всего, будет достаточно. — Я буду в порядке. — Поттер снова звучал скучающе, если не считать досаду от того, что ему вообще приходится вести этот разговор. — Ты не будешь в порядке, глупый мальчишка. — сорвался Северус, чувствуя, как разгорается его гнев. Поттер фыркнул и ухмыльнулся мужчине, как будто эта вспышка просто позабавила его. — Со мной все будет в порядке. — повторил он твердо. Снейп сердито посмотрел на высокомерного, непокорного ребенка, с которым ему пришлось столкнуться. Он не был уверен, что ему больше всего не нравилось во всей этой ситуации: тот факт, что Поттер так по-идиотски отказался от их предложения помочь обеспечить его безопасность, или тот факт, что он сам взаправду беспокоился о мальчике. Он стал до безобразия привязан к нему, что бесконечно раздражало. — Я не могу оставить тебя на произвол судьбы, такого незащищенного, на такой долгий срок. — выдавил Снейп сквозь плотно сжатые челюсти. — Осталось меньше месяца до моего возвращения в Хогвартс. — сказал Поттер со вздохом. — И за это время многое может пойти не так. — прорычал Северус. Поттер сделал паузу, склонил голову набок и задумчиво оглядел Северуса, прежде чем широкая ухмылка расплылась по его лицу. — Почему... Профессор, вы действительно беспокоитесь о маленьком мне? — сладко спросил он и даже похлопал ресницами. Северус едва мог удержаться от того, чтобы не заколдовать сопляка. — Ты действительно в опасности, высокомерный, глупый маленький мальчик. Поттер фыркнул. — Вряд ли меня можно назвать маленьким мальчиком. — пробормотал он, и в его голосе была слышна горечь. — Ты и есть мальчик. Тебе едва исполнилось двенадцать лет, и только что воскрес кровожадный безумец, стремящийся убить тебя, и он гуляет где-то рядом. — Вы так уверены, что он воскрес? Он уже вызывал вас к себе? — Поттер спросил так просто, будто спрашивал о погоде. Северус резко выпрямился в своем кресле. — Что? — Он уже вызывал вас? Или вся эта суета только потому, что ваша татуировка становится все темнее, начинает чесаться и гореть? — Откуда ты вообще можешь знать об этом? — хрипло прошептал Северус. — Я много чего знаю, профессор Снейп. — Тебе не следовало знать это. — Я также не должен знать о Пророчестве, но я знаю. — Откуда ты узнал о Пророчестве? Поттер лишь ухмыльнулся ему на мгновение, прежде чем наклониться и снова взять свою чашку с чаем, чтобы сделать еще глоток. — Вы не ответили на мой вопрос, — сказал Поттер вместо этого. — Пожирателей Смерти уже вызывали? — А ты не ответил на мой. — злобно выпалил Северус. — Если он недостаточно силен, чтобы чувствовать себя комфортно призывая к себе Ближний Круг, то он недостаточно силен, чтобы пытаться преследовать меня. Он не стал бы так рисковать. Вернуть тело и восстановить часть его магической мощи и последователей - гораздо более важная цель, чем отомстить и убить меня. Если бы это было не так, он бы попытался убить меня, пока он был моим Профессором защиты весь первый семестр в прошлом году. Глаза Северуса расширились, и он побледнел. — Ты знал о Квиррелле? — Естественно. Вы не единственный, у кого есть отметина от этого человека, — сказал Поттер и постучал себя по лбу. — Честно говоря, я удивлен, что нахождение так близко к нему не вызвало какой-либо реакции у вашей Темной Метки, но я полагаю, что большую часть времени он был бездействующим, просто сидел на затылке Квиррелла как паразит. Северус втянул воздух при предположении, что шрам Поттера был отметиной Темного Лорда. Что это могло каким-то образом действовать как канал, через который Поттер мог узнать, что Темный Лорд был рядом. Он признал, что его Темная Метка проявляла себя несколько раз за предыдущий год, но случаи были в лучшем случае незначительными и единичными, и он отмахнулся от них. — Ты знал, что Квиррелл носил в себе Темного Лорда даже в прошлом году, когда он был там? — недоверчиво спросил Снейп. — Да. — Какого черта ты тогда ничего не сказал!? Ты глупый, безмозглый мальчишка! Ты мог быть в опасности! У него был неограниченный доступ к тебе все время, пока он был там! И если бы ты предупредил нас, мы могли бы что-нибудь с ним сделать! Мы могли бы помешать ему— Он остановился и закрыл глаза, пытаясь унять бушующую в нем ярость. Сделали бы, могли бы, должны были… — Я не хотел. — просто сказал Поттер после нескольких минут молчания. Северус открыл глаза и медленно, недоверчиво посмотрел на мальчика. — Не… хотел? — Нет. — Ты безмозглый мальчишка! — Я действительно хочу, чтобы вы перестали называть меня так. — Я буду называть тебя так, как ты заслуживаешь! — Вы действительно понятия не имеете, что здесь на самом деле происходит. — сказал Поттер скучающим тоном. — Конечно, я не знаю! Ты не говоришь мне! — Северус был в ярости. — Вы действительно хотите знать? — Конечно, хочу! — проревел он. Поттер сидел неподвижно и смотрел на Северуса пронзительно-зелеными глазами тревожно долгое время. Наконец, когда Северус был готов сорваться и сказать что-нибудь язвительное, Поттер открыл рот. — Вы знаете, почему я не умер той ночью? Когда Волдеморт выпустил в меня смертельное проклятие? Северус почти побледнел от неожиданного вопроса, но медленно отрицательно покачал головой. Конечно, Дамблдор дал ему несколько неубедительных объяснений насчет любви Лили, но Северусу все это показалось довольно нелепым. Поттер одарил его легкой кривой усмешкой. — Это из-за вас. — Меня? — недоверчиво повторил Северус. — Да. Вы. Вы - причина, по которой я все еще жив. Это также единственная причина, по которой я вообще готов рассказать вам правду. — Как я могу быть причиной того, что ты жив? — спросил Северус со смесью недоверия и отрицания. Если уж на то пошло, это была его вина, что Лили умерла, а у Гарри не было родителей. Если бы только он не рассказал Темному Лорду об этом Пророчестве... Поттер внезапно встал, и Северус проследил, как мальчик подошел к небольшому письменному столу у стены, окруженному книжными полками, стопками книг на полу и различными приставными столиками. Он порылся в ящике минуту, прежде чем вытащить лист пергамента и взять похожую на магловскую шариковую ручку. Он вернулся на свое прежнее место и передал пергамент и ручку Северусу, который неохотно взял их, прежде чем взглянуть на них. — Контракт о неразглашении? — Да. Северус посмотрел на Поттера прищуренными глазами. — Вроде того, который твои соседи по общежитию подписали в начале прошлого года? — Не совсем. Тот вариант более прост. Это же более серьезно. — добавил он серьезным тоном. — В этом документе говорится, что вы не можете воспроизводить или передавать каким-либо образом любую информацию, которую я открыл вам с намерением сохранить конфиденциальность, кому бы то ни было, кому я не давал явного разрешения. После подписания контракта, если вы когда-нибудь подступите к краю его нарушения, вы почувствуете неприятное покалывание по всей коже в качестве предупреждения. Если вы продолжите с намерением предать мою тайну, покалывание станет более болезненным, и если вы попытаетесь рассказать что-то очень важное, вы немедленно начнете задыхаться до того момента, пока вы не прекрати пытаться заговорить и предать мое доверие, или пока вы не умрете. Что бы ни наступило раньше. Контракт, подписанный с моими соседями по общежитию, не имеет таких экстремальных последствий, но я взял за правило не раскрывать им ничего, что я считаю чрезвычайно деликатным. — Но если я подпишу это, ты раскроешь чрезвычайно конфиденциальную информацию мне? — спросил Северус, выгнув бровь. — Да. Не стесняйтесь сначала прочитать его. Я бы не ожидал ничего меньшего. Северус сузил глаза и остановился всего на мгновение, прежде чем полностью сосредоточиться на магически юридическом документе и внимательно его прочесть. Потребовалось несколько минут, чтобы прочитать и перечитать его достаточное количество раз, чтобы он был уверен, что понял все мелкие детали. Это был явно профессионально составленный магический контракт, так что он также был бы юридически признан без каких-либо аргументов. Глубоко внутри него горело любопытство узнать правду о Поттере, но в то же время он был довольно нерешителен. Это, конечно, было не то, к чему стоило относиться легкомысленно... — Больше всего на свете, я подозреваю, Альбус хочет знать, что кто-то, кому он доверяет, знает что со мной происходит и в состоянии принять активное участие в заботе обо мне. — лениво начал Поттер после нескольких минут молчания. Северус посмотрел на него прищуренными глазами, но промолчал. — Конечно, он был бы раздосадован тем, что вы не смогли рассказать ему секреты, которые вы теперь знаете, но я думаю, что это также ослабило бы некоторые его опасения, так как по крайней мере кто-то что-то знает. Особенно тот, кому он доверяет. — Пытаешься убедить меня? — протянул Северус, приподняв одну острую бровь. Поттер усмехнулся и пожал плечами. — Я не совсем уверен, честно говоря. Возможно, часть меня хочет рассказать вам. Часть меня чувствует, что я в долгу перед вами. — Ты вряд ли мне что-то должен. — пробормотал Северус и отвел взгляд. — Ну, вы мне тоже ничего не должны. И все же вам удалось найти в себе силы беспокоиться обо мне. — Ты член моего факультета. Я забочусь о своих учениках. — сказал Северус, усаживаясь прямо. Поттер тихо усмехнулся. — Мы оба знаем, что вы не стали бы прилагать столько усилий или беспокоиться из-за любого студента Слизерина. Вы делаете это, потому что я сын Лили? Из-за вашей клятвы Дамблдору? Или из-за Долга Жизни перед моим отцом? Северус резко втянул воздух сквозь зубы. — Как ты вообще можешь знать обо всем этом? — хрипло прошептал он. — Потому что, если это как-то связано с Долгом Жизни моему отцу, я официально освобождаю вас от него. — вежливо продолжил Поттер, полностью игнорируя вопрос Северуса. Вокруг них вспыхнул свет, и Северус ахнул, почувствовав вспышку магии и внезапную легкость в плечах. — Что ты наделал?! — воскликнул он. — Я освободил вас от Долга. — сказал Поттер, небрежно пожав плечами, прежде чем сделать глоток чая, а затем скорчил гримасу, скорее всего, потому что напиток остыл. — Мы оба знаем, что мой отец спас вас в тот день не из желания защитить вас, и не из какого-либо чувства раскаяния или ощущения правильного или неправильного. Он сделал это только для того, чтобы защитить Люпина. Возможно, это правда, что если бы он не вмешался, вы бы либо погибли, либо заразились, но я не думаю, что этого достаточно, чтобы вы были в долгу перед ним всю жизнь. Его действия были более эгоистичными, или по крайней мере, вызваны желанием защитить своего друга – не вас. В этом нет ничего благородного. И это был ваш долг перед ним, не мной. Я не верю в наследование Долгов Жизни. — Откуда ты вообще знаешь о Долге Жизни!? — потребовал Северус. — Откуда ты вообще знаешь о том дне?! Кто тебе сказал? Это был Люпин? Это не мог быть Блэк, он в чертовом Азкабане! Поттер усмехнулся и покачал головой. — Если вы хотите получить ответы на свои вопросы, вам придется подписать контракт. — Ты маленький манипулятивный ублюдок. — прошипел Северус, и Поттер только ухмыльнулся ему в ответ. — Уверен, вы уже смирились с тем, что Шляпа знала, что делала, когда распределяла меня в Слизерин. Северус фыркнул и, нахмурившись, отвернулся. — Я предложу вам один кусочек бесплатной информации, — начал Поттер несколько мгновений спустя. — Свободный от контракта, так что вы могли бы даже рассказать это Дамблдору или кому бы то ни было еще, кому бы хотели. Заинтересованы? — Конечно. — раздраженно отрезал Северус. — Хорошо, тогда у меня есть история, которой я могу поделиться. История начинается зимой 1980 года в темном пабе в Хогсмиде, где молодой Северус Снейп наблюдал, как Альбус Дамблдор и странная, эксцентрично выглядящая ведьма вошли в паб, а затем поднялись по лестнице в отдельную комнату. Серьезно относясь к своим новым обязанностям шпиона Темного Лорда, юный Северус Снейп украдкой последовал за ними вверх по лестнице и подслушал у двери. Оказалось, что это не было ничем большим, чем собеседование на должность прорицателя, но в какой-то момент оно действительно стало интересным, когда голос эксцентричной ведьмы понизился, и она начала говорить пророчество. — К сожалению, юный Северус Снейп услышал только первые три строчки, прежде чем владелец паба поймал его на подслушивании и вышвырнул вон. Но этих трех строк было достаточно, и молодой Пожиратель Смерти побежал к своему Лорду, чтобы сообщить о том, что он услышал. Прошло более полугода, прежде чем юный Пожиратель Смерти услышал что-либо еще о Пророчестве, потому что именно столько времени прошло до рождения предсказанного ребенка, и каждый мог действительно быть уверен, соответствуют ли они упомянутым характеристикам. Северус сидел и молча в онемении, ненавидя каждое произнесенное слово и отчаянно желая сказать мальчику, чтобы он замолчал, но не находя в себе сил сделать это. — Когда юный Северус Снейп впервые узнал, что его Лорд опознал его подругу детства и единственную настоящую любовь, Лили Эванс – ныне Поттер – как женщину, родившую дитя пророчества, юный Северус обезумел, поскольку знал, что пророчество решило ее судьбу. Темный Лорд убил бы ее и ее ребенка, и он был уверен, что ничего нельзя было сделать, чтобы остановить его. — И поэтому молодой Пожиратель Смерти пошел к своему Лорду и умолял его пощадить девушку, чувствуя себя совершенно уверенным, что это безнадежное дело. В конце концов, она была грязнокровкой и членом Ордена Дамблдора, и Темный Лорд наверняка не позволил бы ей жить. — Но, к большому удивлению юного Снейпа, Темный Лорд согласился. Он сказал своему слуге, что очень доволен тем, что тот принес ему Пророчество, и окажет ему эту единственную услугу. Его награда за то, что он был таким хорошим и преданным последователем. Но в этот момент Темный Лорд решил свою судьбу. Ибо, видите ли, его собственная вера в то, что Пророчество было настолько колоссально важно, и его вера в то, что вы передали его ему, была монументальным событием – предопределенным событием – что придало силу соглашению, которого он давать не намеревался. В сочетании с вашим собственным ужасно сильным желанием пощадить Лили, это связало вас двоих естественно возникшей Непреложным Обетом. Столь же сильным – настолько же обязательным – и настолько же смертельным – только без надоедливого ритуала или мигающего света. — Но в тот момент Темный Лорд был по-настоящему благодарен за то, что принес ему юный Северус Снейп, и, честно говоря, намеревался выполнить свое обещание. Поттер сделал паузу и позволил Снейпу немного отдышаться и переварить сказанное, прежде чем возобновить свой "рассказ". — Прошел почти год, прежде чем Поттеры перестали перебегать с одной конспиративной квартиры на другую и обосновались в Годриковой Впадине. Растить ребенка в бегах было утомительно и невыносимо надоедливо. Они устали от этого и хотели просто найти способ оставаться на одном месте и быть в безопасности. Итак, Дамблдор предложил заклинание под названием Феделиус, которое защитило бы их местоположение в сердце того, кому они доверяли – Хранителя Тайны. Это казалось идеальным, за исключением того, что они допустили одну довольно значительную ошибку. Они доверяли не тому человеку. — Они сделали Питера Петтигрю своим Хранителем Тайны, потому что он казался наименее подходящим человеком для этой работы. Сириус Блэк был тем, кого все ожидали, и он выставил себя хорошей приманкой, позволив всем поверить, что именно он охраняет секрет безопасности Поттеров— — Что—? Но ты ошибаешься. Блэк был Хранителем Тайны. — прервал Северус, нахмурившись в замешательстве. — Он убил Петтигрю— — Нет. Вы ошибаетесь. Единственная причина, по которой Блэк пошел за Петтигрю, была месть. Блэк был единственным, кто знал, что Питер был тем, кто предал моих родителей, и Сириус был совершенно опустошен и раздавлен потерей своих друзей, так как именно он настоял на том, чтобы они переключились на Питера. Видите ли, Питер был отмеченным Пожирателем Смерти и тайным шпионом почти год к тому моменту, как мои родители доверили ему тайну своего дома в Годриковой Впадине. Он потратил немного времени, чтобы пойти к Волдеморту и раскрыть секрет, а затем Темный Лорд прождал три недели до кануна Дня Всех Святых, когда он пришел в наш дом и напал. — Блэк был единственным, кто знал правду о том, кто был настоящим хранителем Тайны, и он пошел за Петтигрю, чтобы отомстить. Но Петтигрю подставил Сириуса. Он обвинил Сириуса в предательстве на людной улице, чтобы свалить вину, затем бросил бомбарду в газовую трубу, убив магглов и инсценировав свою смерть. Он трансформировался в свою незарегистрированную форму анимага – крысу – и сбежал через канализацию, оставив Сириуса в состоянии отчаяния, обуреваемого чувством вины, где он был найден аврорами несколько минут спустя. — Блэк невиновен? — недоверчиво прошептал Северус. — Так и есть. Он так и не предстал перед судом – его никогда по-настоящему не допрашивали, если уж на то пошло. Но сразу после смерти Волдеморта было объявлено военное положение, и людям было легко скрыть детали его ареста ради быстрого правосудия. Но мы отклонились от основного пути нашей истории. Что важно дальше, так это то, что произошло после того, как Волдеморт прибыл в Годрикову Впадину. Северус вздрогнул и поморщился при упоминании имени Темного Лорда, но ничего не сказал. — Поттеры были совершенно не готовы – они предполагали, что находятся в полной безопасности. Лили, взяв малыша Гарри, помчалась вверх по лестнице, в то время как Джеймс повернулся, чтобы схватить свою палочку. Однако он был недостаточно быстр, и его сбило с ног смертельное заклятие Темного Лорда. — Затем волшебник неторопливо поднялся по лестнице и обнаружил Лили Поттер, стоящую в детской, тоже без палочки, загораживающую кроватку, куда она положила маленького Гарри. Темный Лорд сказал ей отойти в сторону. Он сказал ей, что ей не нужно умирать. Три раза он велел ей отойти в сторону, и снова и снова она отказывалась, все время умоляя его взять ее, но пощадить ее сына. Возьми меня, а не моего Гарри. Пожалуйста, просто возьми меня. — И Темный Лорд, наконец, поднял свою палочку, направил ее ей в грудь и сказал "Очень хорошо", и в этот момент природная магия клятвы распознала изменение условий соглашения. Вместо того, чтобы пощадить жизнь Лили Поттер, заключенное им соглашение теперь требовало от Темного Лорда пощадить жизнь ее сына. Поэтому, когда он направил свою палочку на юного Гарри Поттера в колыбели и выпустил смертельное проклятие, он обрек себя на десятилетие страданий. При любых нормальных обстоятельствах он просто умер бы – убитый за собственное неповиновение Непреложному Обету, который он дал, – но у Темного Лорда было слишком много гарантий, чтобы умереть так легко. Так что вместо этого Магия уничтожила его тело, оставив от него немногим больше бесформенного призрака. — И это, дорогой профессор, то, насколько вы ответственны за то, что я сегодня здесь жив. Северус сидел, ошарашенный, разинув рот, как рыба, выброшенная на сушу. Это было совершенно невероятно, и все же это было самое логичное и разумное объяснение, которое он когда-либо слышал. На самом деле это было единственное разумное объяснение, которое он когда-либо слышал. Поттер разрешил ему рассказать эту историю кому угодно, Северус мог захотеть, но в этот момент он был почти уверен, что никогда не расскажет об этом ни единой живой душе, до самой своей смерти. Он, безусловно, не хотел бы, чтобы Темный Лорд когда-либо узнал. Это уж точно. Этот человек, скорее всего, убил бы Северуса без малейших колебаний. Простого намека на то, что Северус был хоть как–то виноват в том, что произошло, было бы достаточно, чтобы заслужить смертный приговор — в этом Северус был уверен. Он не был уверен, как Альбус отреагирует на такую историю, но и не мог найти в себе сил поделиться этой историей с ним. В любом случае, какое это имело значение на самом деле? Это было в прошлом и вряд ли теперь что-то значило. Северус обнаружил, что закрывает рот, и какая-то маленькая часть его возненавидела тот факт, что его рот вообще был открыт так долго. Он проглотил комок ужаса в горле, закрыл глаза и сделал несколько долгих, медленных вдохов, чтобы попытаться успокоить свое бешено колотящееся сердце. — Как... Откуда ты вообще смог все это узнать? — хрипло прошептал он. Поттер просто наклонился вперед, протянул руку через чайный столик и постучал пальцем по контракту, одновременно бросив на него взгляд. Северус чуть не зарычал от разочарования, прежде чем потянуться вперед, схватить ручку и подписать этот чертов пергамент. — Ну вот, теперь ты счастлив? — сердито выпалил Северус. Поттер лишь широко улыбнулся, подался вперед на своем стуле, схватил ручку и подписал свое имя на пергаменте. Тот на мгновение вспыхнул, прежде чем каждый из них засиял мягким желтым светом. Затем свет вернулся к пергаменту, который исчез со вспышкой. — Копия контракта будет отправлена в Министерство и сохранена в файле у Додж Э. и Додж Э. Р., адвокатов в юридической фирме. — заявил Поттер с деловым видом, откидываясь на спинку стула, выглядя слишком довольным собой. Северус мрачно нахмурился. — Отвечай на мой вопрос. — выдавил он. Поттер несколько раз медленно кивнул, прежде чем вздохнуть. — Да, я полагаю, что так и сделаю. Ладно. Я проклят. — Проклят? Как? И какое это имеет отношение к чему-либо? — Я не могу умереть должным образом, и я понятия не имею, почему. — Ты только что сказал, что причина, по которой ты не умер от смертельного проклятия Темного Лорда, была в том, что— — Я говорю не об этом. — устало сказал Поттер, закатывая глаза. — Я имею в виду, даже после того, как я прожил долгую жизнь, спустя много времени после убийства Волдеморта или какой другой ерунды, которую я вытворяю, как только я умираю, я мгновенно возвращаюсь в день своего рождения. Снова и снова. Я рождался уже двенадцать раз. Прожил свою жизнь двенадцать раз – разной продолжительности – прежде чем умереть и возродиться к началу, проклятый делать это снова. Северус медленно откинулся на спинку стула, глядя на мальчика перед собой и пытаясь осмыслить то, что ему только что сказали. — Ты не серьезно. — Я совершенно серьезен. Причина, по которой я знаю все то, что я знаю, заключается в том, что у меня было несколько жизней, чтобы все это узнать. Множество жизней, в течение которых разные люди рассказывали мне разные вещи. Никаких магических гаданий или секретных источников. Никакого третьего зрения или какой-то другой чепухи, которую люди могли бы придумать. И я не какой-нибудь ребенок-вундеркинд – я даже не такой уж исключительный в магии. Вероятно, я лишь немного выше среднего для вашего обычного полностью обученного и старого как грязь волшебника. Дело в том, что, мне двенадцать, и никто не ожидает, что двенадцатилетний ребенок будет обладать магическими способностями полностью обученного взрослого волшебника с буквально столетиями жизни, чтобы набраться опыта. Поэтому они видят меня и думают, что я вундеркинд. — Борода Мерлина... Ты серьезно. — ошеломленно прошептал Северус. — В моей первой жизни я исполнил пророчество, победил Волдеморта, женился на своей любви, имел кучу детей, внуков и прожил очень долгую и насыщенную жизнь. Потом я умер и снова оказался новорожденным младенцем. Понятия не имея, почему. Понятия не имея, что, черт возьми, происходит и почему это произошло. Но я подумал, может быть, это возможность все переделать и сделать все лучше. Добиться того, чтобы пророчество исполнилось быстрее. Спасти больше людей. Предотвратить войну. Так я и сделал. На этом пути было несколько неровностей, и я бы не сказал, что был в восторге от того, что мне снова пришлось быть беспомощным ребенком на протяжении стольких проклятых лет. Но я действительно делал все "лучше", подумал я, и снова прожил долгую и довольно насыщенную жизнь – хотя в тот раз я остался холостяком и вместо этого усыновил нескольких осиротевших детей-волшебников. — Но потом я снова умер от старости и снова оказался в теле ребенка. Начал все сначала, снова. Я был сбит с толку. Я не мог понять, почему это происходит, и, честно говоря, я не хотел повторять все это снова. — В тот раз я признался Альбусу во всем. Я рассказал ему все, и мы работали вместе в течение многих лет, пытаясь разобраться, что, черт возьми, со мной происходит. Однако из этого ничего не вышло. Опять же, я победил Волдеморта довольно рано, так что не было ни войны, ни дополнительных смертей. Я смирился с тем, что должен прожить свою жизнь заново, и попытался сделать несколько других вещей "лучше" в надежде, что это будет последний раз, когда мне придется заново проживать свою жизнь. — Но это было не так. — Снова и снова я проживал свою жизнь заново. Пробуя разные вещи в надежде не проснуться в следующий раз, когда умру. Я был гриффиндорцем, хаффлпаффцем и студентом равенкло. Потом мне это надоело, и я покончил с собой, даже не достигнув возраста Хогвартса. На самом деле перепробовал несколько разных способов покончить с собой. Даже позволил дементору поцеловать себя, потому что – конечно, если бы у меня не было души, цикл, наконец, закончился бы. — Но это было не так. Я просыпался с криком, испустив свой первый вздох, снова и снова, чтобы увидеть измученное, потное лицо моей матери, улыбающейся мне со слезами на глазах. — Поттер сделал паузу и испустил очень долгий вздох, глубоко нахмурившись, глядя на дальнюю стену. — Если быть до конца честным с тобой, меня совершенно тошнит от всего этого. Я пытался предотвратить гибель моих родителей, но это никогда не срабатывало. Я пытался предотвратить отправку Сириуса в Азкабан, но это тоже никогда по-настоящему не получалось — хотя в большинстве своих предыдущих жизней я вытаскивал его намного раньше. На этот раз я просто не стал беспокоиться... В основном потому, что мне просто стало все равно. Я просто устал. — он сделал паузу в своем рассказе, откинул голову на спинку стула и уставился в потолок. Он действительно выглядел усталым. Это, безусловно, было правдой. — Ты хоть представляешь, как это невероятно угнетающе — проживать каждый день, зная, что все напрасно? — тихо спросил Поттер. — Зная, что все это бессмысленно? Что однажды ты умрешь, и все, что ты сделал, будет стерто в мгновение ока, и тебе придется начинать все сначала? Северус просто молча разинул рот. Он сильно сомневался, что когда-либо мог представить, что объяснение странного поведения и знаний Поттера было таким. Он сильно сомневался, что кто-то мог выдумать такую безумную историю. Он снова обнаружил, что медленно закрывает рот и пытается связно выразить свои мысли. Его разум зацепился за что-то одно, и он двинулся вперед. — Ты говорил, что в некоторых из твоих... Предыдущих жизней, ты убил Темного Лорда еще до того, как он получил тело обратно. Почему – почему ты не сделал этого на этот раз? Поттер подался вперед в своем кресле, глядя на Северуса через стол и ухмыльнулся. — Ах, но видишь ли – каждый раз, когда я позволял жизни продолжиться дольше первых нескольких лет, я всегда решал попробовать что-то другое, в надежде, что, возможно, это изменение будет тем, чего хочет судьба, чтобы наконец даровать мне свободу. Но в каждой из этих жизней всегда была одна последовательность. Он сделал паузу для драматического эффекта, и Северус чуть не зарычал на него от своего нетерпения. — Я всегда убивал Волдеморта. — сказал Поттер, все еще с той же неприятной ухмылкой. — Так я и подумал... Почему бы не изменить это? Может быть, то, что мне нужно изменить, это не исполнять пророчество. Я этого еще не пробовал. Почему бы не позволить Тому победить? Я нахожусь на том этапе, когда мне похуй на все, что происходит с остальным миром. Я полностью признаю, что веду себя как эгоистичный ублюдок, но мне просто насрать. Кроме того, если это тоже не сработает, когда я умру, я просто переделаю все это заново и попробую что-нибудь еще. — Ты... Ты... Ты, должно быть, шутишь! — Почему бы и нет? Почему бы не позволить ему победить? — Потому что он убил твоих родителей! Потому что он сумасшедший! — Эй, ты тот, кто в какой-то момент присоединился к его маленькому крестовому походу. Ты должен признать, что какая-то часть его идеологии не так уж плоха. Особенно его политическая деятельность в 60-е годы. Идея порабощения магглов появилась только в конце 70-х, когда он, наконец, полностью сошел с ума. — Но в том-то и дело! Он сумасшедший! — На самом деле у меня есть теория, как это исправить. Северус не выдержал. — Исправить это? — недоверчиво повторил он. Поттер промычал и кивнул головой. — Да. Я знаю, что заставило его полностью потерять рассудок, и я знаю способ, который, возможно, изменит этому. Фокус будет заключаться в том, чтобы убедить его, что это действительно в его интересах. — Ты намереваешься попытаться убедить Темного Лорда исправиться? — Северус усмехнулся с презрительным недоверием. — Да, я намерен попытаться. — спокойно сказал Поттер. — Если он убьет меня, я просто начну все сначала, так что в этом такого? — Что в этом такого. — саркастически повторил Северус, закатывая глаза. — Черт, может быть, я должен позволить ему убить меня. Я еще не пробовал это. — Сказал Поттер, пожимая плечами. — Ты смешон! — Нет, мне сотни лет. Я чрезвычайно ожесточен и слегка безумен. Вероятно, более чем слегка... Но я думаю, что трудно оценить уровень собственного здравомыслия. Северус недоверчиво кашлянул, прежде чем закрыть лицо руками. Это было так далеко за пределами всего, что он был готов услышать. Он понятия не имел, что делать с этой информацией. — Ты действительно намерен позволить Темному Лорду победить? — он пробормотал сквозь свои руки. — Я тот, кто помог ему заполучить Камень. Северус вскинул голову и снова обнаружил, что таращится на мальчика, разинув рот. Но в этом действительно был смысл – не так ли? Квирреллу было слишком легко преодолеть препятствия с первого раза. И Альбус, очевидно, был уверен, что его собственное препятствие было непреодолимым. — Значит, он знает, что ты ему помогаешь? Поттер покачал головой. — Нет. Я отправил ему анонимное письмо. Я не думал, что он был вполне готов узнать, что это я – к тому же я не хотел рисковать, слишком рано раскрывая свой выбор не тому источнику. Северус продолжал прятать лицо в ладонях, пытаясь переварить все это. Честно говоря, это было действительно чересчур, чтобы с этим справиться. — Почему ты рассказал мне это? — Наконец прошептал он. — Ну что ж... Во-первых, ты сказал, что хочешь знать. Северус поднял лицо ровно настолько, чтобы впиться взглядом в мальчика... Который на самом деле не был мальчиком, подумал он. — Во-вторых... Я не знаю... Думаю, ты мне нравишься. — сказал Поттер со смешком и пожатием плеч. — И ты — причина, по которой я пережил первое смертельное проклятие. К тому же ты любил мою маму. — Северус вздрогнул. Поттер продолжил. — Я хотел дать тебе шанс выбрать, на чьей стороне ты хочешь быть. Я знаю, что Дамблдор заставил тебя дать ему клятву, что ты всегда будешь делать все, что в твоих силах, чтобы защитить сына Лили... Так чтооо... Я знаю, что это ставит тебя в затруднительное положение, когда речь заходит об этих вещах. Особенно, если ты в конечном итоге решишь остаться на стороне Дамблдора, видя, как я намерен пойти другим путем. Северус застонал и закрыл лицо руками. — Мне нужно время подумать. — сказал он после нескольких долгих минут. — У тебя есть столько времени, сколько тебе нужно. — легко ответил Поттер. — Я никуда не уйду – ну, если только люди по приказу Дамблдора не сделают что-нибудь исключительно раздражающее, но даже тогда я намерен вернуться в Хогвартс осенью. – – Гарри больше ничего не слышал о Снейпе до конца лета. Члены Ордена Феникса продолжали время от времени появляться в его квартире, и каждый раз, когда кто-то из них пытался выйти за рамки простого осмотра территории, он выходил, чтобы поприветствовать их и сказать, чтобы они отвалили – по общему признанию, не говоря этого прямо, но намерение было тем же. Август подходил к концу, Гарри расторг договор аренды и вернул свою мебель на хранение – что означало, что он сжал все это в крошечную коробку и засунул в свое хранилище в Гринготтсе. Он добрался до вокзала Кингс-Кросс довольно рано и, купив себе круассан у продавца, направился к платформе 9 ¾, а затем прямо в поезд. Прошло довольно много времени, прежде чем у него появилась компания в виде Драко Малфоя вместе с Винсентом Крэббом и Грегом Гойлом по бокам от него. Они присоединились к Гарри, даже не спрашивая, не то чтобы у него действительно были какие-то проблемы с этим, и Драко быстро приступил к рассказу о том, каким потрясающим было его лето, в то время как Гарри, честно говоря, даже не потрудился притвориться, что ему не все равно. Драко же это не заботило. Гарри решил, что Драко просто нравилось слушать свой голос. В конце концов к ним присоединились несколько других слизеринцев с их курса, и группа общалась, как это делают двенадцатилетние, в то время как Гарри удобно устроился в углу, уткнувшись носом в книгу. Остальные, казалось, давным-давно смирились с тем, что он именно такой, и не утруждали себя попытками втянуть его в разговор, потому что это просто не сработало бы. Гарри иногда искренне удивлялся, как легко слизеринские дети приняли его. Когда он решил, что ни в малейшей степени не собирается бороться со шляпой и просто позволит ей отправить его туда, куда она хочет – а она всегда хотела отправить его в Слизерин, – он честно ожидал, что его будет презирать весь факультет. Он не был до конца уверен, почему он был так уверен в таком исходе. Вероятно, потому, что в каждой жизни, которую он прожил, независимо от того, в каком факультете он оказался, слизеринцы ненавидели его. Но в течение этих жизней Гарри всегда был маяком и иконой врага. Даже когда Гарри был равенкловцем, это тоже была жизнь, в которой он проводил много времени с Дамблдором, пытаясь выработать какое-то объяснение, почему он застрял в каком-то причудливом бесконечном цикле. Даже во время тех жизней, которые он прожил, когда Волдеморт так и не смог вернуться, и, следовательно, второй войны не было, Гарри все еще считался слизеринцами "врагом". Он был на стороне Дамблдора – даже когда на самом деле не был – и он был Мальчиком-Который-Выжил, мальчиком, который победил Темного Лорда. И хотя он никому не показывал, что испытывает какие-либо нежные чувства к Альбусу Дамблдору, в этой жизни он все еще был совершенно уверен, что быть "Мальчиком-который-выжил" будет достаточно, чтобы слизеринцы, по крайней мере, были слегка враждебны. Удивительно, но они этого не сделали. Он все еще был Поттером, и хотя его кровь была запятнана матерью, Поттеры все еще были очень старым родом и в какой-то момент были очень влиятельны. Они породнились с Блэками, Лонгботтомами, Брэндами, Гампами, Макмиллианами и т.д. – и они произошли от Певереллов. Хотя большинство деталей о предках в эти дни были не так уж хорошо известны, это все еще была хорошая родословная, и идея о том, что он происходил из хорошего рода, все еще прочно укоренилась в умах чистокровных детей. А слизеринцы никогда по-настоящему не славились преданностью. Они были скорее из тех, кто выбирает любую наиболее выгодную стратегию в наиболее выгодное время. Более сильные слизеринцы стремились к власти для себя и не менее могущественных союзников, более слабые стремились завоевать расположение более сильных. Почти все слизеринцы понимали ценность установления связей с другими могущественными слизеринцами. В конце концов, все они были научены своими родителями тому, насколько важна сила хороших связей. У многих из них были родители, которые были чистокровными светскими львами, и в их мире все зависело от того, кого ты знал. Стать дружелюбным с кем-то, кто был силен, всегда было "благородной" целью для слизеринца. Гарри быстро стал восприниматься как могущественный человек. Конечно, все знали, что он пережил смертельное проклятие и "уничтожил" Волдеморта, будучи ребенком, но если бы он попал в Хогвартс и оказался полным идиотом, эта легендарность мало бы сделала для него в Слизерине. Нет – это его академическая успеваемость, демонстрация практических знаний заклинаний выше его лет и, вероятно, также его отчужденное поведение завоевали их расположение. Лучше всего то, что Гарри не производил впечатления напыщенного или высокомерного человека. Он знал, что был сильнее большинства из них, и они вероятно тоже это знали, но он не бросил этот факт им в лицо, и они оценили это. Это был навык, которому Драко еще не научился сам. У него было больше власти, чем у большинства из них, благодаря политическому влиянию его отца и их значительному состоянию. Драко ничего не утаил, убедившись, что все остальные полностью осознают, насколько могущественным Драко себя считал. И большинство других студентов были склонны подлизываться к нему на каком-то уровне просто потому, что он был бы очень плохим человеком, чтобы позже в жизни оказаться на плохой стороне. Однажды он был бы главой семьи Малфоев и ее состояния, и он унаследовал бы их шесть мест в Визенгамоте и, скорее всего, занял бы какую-нибудь влиятельную политическую должность в Министерстве. Никто не хотел быть его врагом, но не многие люди – особенно старшие ученики – так уж сильно любили его. Однако Драко рано узнал, что Гарри ни в малейшей степени не впечатлили ни его политическое влияние, ни семейное богатство, и сменил тактику в своих попытках добиться расположения Гарри. По сути, он относился к Гарри как к равному – с уважением и редкими дружескими подколками. Гарри был удивлен таким подходом и продолжал оставаться в основном отчужденным, точно так же, как он делал со всеми его соседями по факультету. Прошел почти весь их первый год, прежде чем Гарри, наконец, обнаружил, что немного потеплел к этому белокурому придурку. Он даже позволил ему называть себя "Гарри", что вызвало забавную самодовольную улыбку на лице Драко. Как будто он только что выполнил какое-то особенно сложное заклинание и получил за это приз. Поезд прибыл на станцию Хогсмид, и группа слизеринцев высыпала из него и разместилась в одном из карет. Гарри задержал взгляд на фестралах, гадая, может ли кто-нибудь из других детей, которые его окружали, видеть их. Он решил, что нет особых причин сдерживать свое любопытство, и поэтому спросил их. Некоторые из них даже не осознавали, что что-то тянет вагоны, и даже никогда не слышали о фестралах, но Драко, Гринграсс и Забини знали, о чем он говорил. Однако Забини был единственным, кто мог их видеть. Гарри задумался, кто же умер на его глазах, а затем задался вопросом, действительно ли мальчик был свидетелем какой-либо из таинственных кончин его многочисленных отчимов. Он решил, что спрашивать было бы бестактно, и поэтому не стал. Никто не спросил его, чью смерть он видел. Они, вероятно, подумали на его родителей. Пир прошел совершенно без происшествий. Очевидно, Гарри и Рон не садились в летающую машину и не приземлялись в гремучую иву. Гарри делал это только в свой первый раз, и в тот момент это было настолько далеким воспоминанием, что он едва уделил этому внимание. Он старался не сравнивать происходящее с предыдущими жизнями, но, казалось, это так или иначе всегда происходило. Это была одна из причин, по которой он начал пытаться кардинально изменить ситуацию в каждом воплощении своей жизни. Меньше похожих вещей, меньше вещей, напоминающих о том, чем он жил и что потерял. Его глаза на мгновение встретились со взглядом Снейпа. Мужчина оглянулся с совершенно отсутствующим выражением лица, и Гарри стало интересно, как этот человек будет относиться к нему в этом году. Он пытался сказать себе, что это не имеет значения, но он знал, что какая-то часть его будет страдать, если этот человек полностью отвергнет его. В одной из своих предыдущих жизней он стал довольно близок с ним. Он вряд ли мог даже рассказать, как это произошло, просто что это каким-то образом произошло. Он, конечно, и близко не испытывал того уровня враждебности, который испытывал к Северусу в своей первой жизни. Конечно, в той жизни Гарри убил Волдеморта, а не присоединился к нему. Снейп решительно ушел от Волдеморта, как только этот человек убил Лили Поттер, и, насколько Гарри знал, с тех пор он не оглядывался назад. Гарри раздраженно вздохнул, когда его взгляд прошелся дальше по столу и упал на Златопуста Локонса. Он не ждал Защиты в этом году. Он знал, что Снейп был перегружен работой во второй половине прошлого года, закрыв половину занятий по защите после ухода Квиррелла, но Гарри не мог не задаться вопросом, сможет ли он найти какой-нибудь способ избавиться от Локонса, чтобы Снейп снова преподавал им защиту. Может быть, он даже смог бы раздобыть для Снейпа маховик времени, чтобы тот не был так ужасно перенапряжен. Когда Локонс был представлен во время речи Дамблдора, среди женского населения школы раздался возбужденный гул, а у мальчиков закатились глаза. Гарри задавался вопросом, сможет ли он обманом заставить этого человека забыть о себе в течение первого месяца и спасти их всех от совершенно напрасно потраченного года.