Снова и Снова. — Again and Again.

Снейп вообще не обращался к нему во время урока зелий во вторник, и Гарри пытался убедить себя, что на самом деле это не так уж и важно, и это его не беспокоит. Снейп не мог передать кому-то то, что Гарри сказал ему летом, и даже если бы Дамблдор узнал у Снейпа достаточно, чтобы осознать, что есть причины для беспокойства, он бы не знал, каковы они. Черт, Дамблдор уже беспокоился. Если Гарри загонят в угол, он просто уйдет. Он прекрасно умел исчезать. Однако незадолго до окончания урока Снейп коротко сказал Гарри подойти к нему в кабинет вечером после ужина, а затем отпустил его вместе с остальными учениками. Таким образом, несколько часов спустя Гарри стоял у кабинета своего декана и стучал в дверь. Снейп открыл ее мгновение спустя и провел его внутрь к свободному месту перед своим столом, после чего сел напротив. Гарри пытался выглядеть безучастным, так как он все еще не знал, как повернется этот разговор. Прошло очень много времени с тех пор, как Гарри Поттер в последний раз открывал свое сердце, даже в присутствии потенциального соперника. Умение маскировать свои чувства было особенно полезно с момента распределения на Слизерин, поскольку слизеринцы были особенно искусны в улавливании эмоций людей и использовании их против тебя. Но даже когда он не был окружен слизеринцами большую часть времени, он понимал, что демонстрация эмоций вела к сближению с людьми, и именно он страдал сильнее всего. На самом деле Снейп выглядел более встревоженным, но хорошо скрывал дискомфорт. Он сложил руки на столе и смотрел Гарри в глаза, что, честно говоря, было довольно тревожно, хотя Гарри непоколебимо выдержал его взгляд. Снейп медленно вытащил свою палочку, глаза Гарри настороженно сузились, но свою он не достал. Он наблюдал, как профессор начал размахивать рукой в знакомой манере, устанавливая полог конфиденциальности внутри кабинет. Наконец, Снейп заговорил. — Я много думал над тем, что мы обсуждали в прошлый раз, — начал он медленно, нарочито растягивая слова. Гарри вопросительно приподнял одну бровь, но больше ничего не сделал. — Я решил, что хочу помочь тебе всеми возможными способами. Я очень надеюсь, что у тебя действительно есть какой-то способ вернуть Темному Лорду рассудок, однако я не настроен оптимистично. Гарри фыркнул. Оптимистичный Снейп? Зельевар на мгновение впился в него взглядом, но продолжил. — Я признаю, что твои слова о том, что Темный Лорд на самом деле пытался выполнить данное мне в отношении вашей матери обещание, удивили меня. Я предполагал, что он просто проигнорировал мою просьбу. — Это был выбор моей мамы. — мягко сказал Гарри. — Она могла бы спастись в тот день, но не сделала этого. — Нет... Нет, она бы не стала. — тихо сказал Снейп, отводя взгляд и почти печально хмурясь. Он сделал паузу на мгновение, прежде чем сосредоточиться на Гарри. — Нет. Вместо этого она спасла тебя. И я пообещал, что буду уважать ее решение и защищать тебя вместо нее. Я никогда не думал, что смогу смириться с тем фактом, что ты все еще сын своего отца, но, насколько я могу судить, в тебе очень мало от Джеймса Поттера. Гарри горько фыркнул и сардонически усмехнулся. — Любые черты характера Джеймса Поттера, которые, возможно, передались мне генетически, были стерты много лет назад прожитыми жизнями. Я слишком стар и устал, чтобы получать большое удовольствие от таких глупых вещей, как шалости. Я бы сказал, что юность моего отца была слишком беззаботной для того, чтобы у нас с ним было много общего. Снейп издал что-то вроде отстраненного мычания в ответ, глядя в сторону расфокусированным взглядом. — Хотя ты также не очень напоминаешь свою мать. — Опять же, я думаю, что ранние годы жизни человека играют большую роль в становлении его личности, как и годы жизни после этого. Моя юность была совсем не похожа на юность моих родителей – ни одного из них, – и я прожил намного дольше, чем любой из них. — Мне трудно не думать о тебе как о ребенке, который все еще нуждается в защите. Ребенке Лили… Но я не уверен, что могу тебя им считать. Ты не отродье Поттера и не ребенок Лили… — Я просто Гарри. — сказал Гарри и пожал плечами. — Гарри. — Просто Гарри. Снейп рассеянно кивнул, несколько долгих мгновений глядя Гарри в глаза, прежде чем снова задумчиво перевести взгляд на стену. — Не мог бы ты рассказать мне, каков твой план по восстановлению рассудка Темного Лорда? — спросил Снейп после долгого молчания. Гарри что-то промычал и склонил голову набок. — Хм... Возмооожно. Хотя не уверен, что уже готов раскрыть эту информацию. Она включает в себя некоторые детали, которые пригодились бы человеку, который пожелал бы убить Его, и я не хочу, чтобы они распространилось. — Не то чтобы я мог кому-нибудь рассказать. — усмехнулся Снейп, приподняв бровь в сторону Гарри. Гарри непримиримо ухмыльнулся в ответ. — Верно, но ничто не мешает тебе действовать на основе этих деталей и сделать что-то самостоятельно. — Я смогу что-то с этим сделать? — спросил Снейп почти недоверчиво. — Убрать его защиту. Вера в то, что это должен быть я, нелепа. Дамблдор мог бы справиться сам, но в моей первой жизни он возложил все на меня, даже несмотря на то, что знал, что делать! Объяснил ли он мне, как действовать? Неееет... Конечно, нет. Это было бы слишком просто. Я думаю, Альбусу недоставало мужества , чтобы прикончить меня самостоятельно, а он знал, что если он будет тем, кто уничтожит Волдеморта, ему придется убить меня своими руками, а не надеяться, что я покончу с собой правильным способом. — Убить тебя? Что за чушь ты несешь? — Я – один из тех объектов, которые привязывают Волдеморта к миру живых. — фыркнул Гарри. — На самом деле, часть меня думала, что покончив с собой до поступления в Хогвартс и таким образом не уничтожив Волдеморта, я сделаю достаточно, чтобы "позволить ему победить", но я подозреваю, что тот факт, что я умру и этим разрушу связь, которая делает его бессмертным, может усложнить это. Хотя на самом деле не уверен. Но я думал, что попробовать стоит. Однако сейчас я пытаюсь прожить более долгую жизнь и при этом позволить ему победить. — Что произойдет, если ты "позволишь ему победить", мир окажется в руинах, но ты, наконец, добьешься успеха и после этого не вернешься в цикл? Ты действительно согласен оставить мир в аду его террора? — Насколько я могу судить, мир перестанет существовать, если я вернусь в петлю – но откуда мне знать? Может быть, все те жизни, которые я прожил — альтернативные вселенные, которые сосуществуют, поэтому каждая из них продолжает развиваться после моей смерти, и всем остальным приходится жить с последствиями моих действий. В таком случае, миры, где я покончил с собой на раннем этапе, вероятно, пострадали от правления безумного Волдеморта, поскольку меня не было рядом, чтобы остановить его, или же Дамблдор взял себя в руки и справился с проблемой самостоятельно, как и должен был, вместо того, чтобы взваливать такой тяжелый груз на плечи ребенка. — Разумный аргумент. — уступил Снейп и кивнул. — Однако я не уверен, что полностью понимаю твои намеки на то, что ты являешься объектом, поддерживающим жизнь Темного Лорда. — Вероятно, я объясню тебе это чуть позже. — вздохнул Гарри и пренебрежительно взмахнул рукой, что явно разозлило Снейпа, судя по выражению его лица. — Итак, я полагаю, все что мне осталось это спросить тебя — какие мои действия предпочтительны для тебя на данный момент. — сказал Снейп через несколько мгновений. Он выглядел смирившимся когда сказал это, и Гарри задался вопросом, думала ли часть Снейпа, что он только что взял на себя еще одного скрытного господина, который не будет делать ничего, кроме как использовать его. Гарри только пожал плечами. — Просто... Будь собой. Тебе не нужно ничего делать. Относись ко мне так же, как относился в прошлом году. На самом деле, ничего не изменилось – ну, за исключением того, что теперь ты понимаешь настоящую причину, по которой я знаю то, что знаю, – но я все еще твой студент, а ты все еще мой декан. Мысленно я, может быть, и намного старше двенадцати, но физически и юридически мне двенадцать. На самом деле, у меня не запланировано ничего особенного на этот год. Я уже предотвратил большую часть неприятностей, которые случались со мной в предыдущих жизнях. Я полагаю, всегда есть вероятность чего-то неожиданного, и я, честно говоря, не знаю, что вытворит Волдеморт, но я разберусь с этим, когда это произойдет. — Тебе не нужно, чтобы я делал... Что-либо? — с сомнением спросил Снейп. Гарри еще раз пожал плечами. — Нет. — Что, если меня призовет Темный Лорд? — Я узнаю сам, тебе не нужно "отчитываться" передо мной или что-то в этом роде. Снейп выглядел почти удивленным, но в основном он выглядел скептически. — И как ты собираешься это сделать? — Мы с ним связаны. Тот объект во мне, что делает его бессмертным, находится в моем шраме, и он буквально создает невидимую ментальную связь между нами двумя. Он еще не знает об этом и не знает, как этим пользоваться, но у меня было много времени попрактиковаться с этой чертовой штукой и прийти к пониманию, как лучше всего ее использовать. Я буду знать, если он призовет вас всех, и я, вероятно, тоже смогу шпионить за всем этим. Глаза Снейпа несколько расширились, а брови полезли на лоб, но он, очевидно, решил больше ничего не комментировать. — Ты знаешь... Я полагаю, есть что-то, что ты мог бы сделать. — внезапно сказал Гарри, заработав настороженный взгляд Снейпа. — Ты мог бы сказать мне, если у тебя когда-нибудь возникнет ощущение, что Дамблдор наконец-то начинает понимать, что я не только не на его стороне, но еще и на стороне Волдеморта — или если он начнет думать, что я погружаюсь во Тьму или что-то в этом роде, и начнет проявлять инициативу в отношении меня. — А ты "погружаешься во тьму или что-то в этом роде"? — спросил Снейп, выгнув бровь. — Ты спрашиваешь меня, разбираюсь ли я в Темной Магии? — кривовато усмехнулся Гарри. — Нет, вовсе нет. — саркастически протянул Снейп. — Я просто спрашиваю, потому что, если ты честно намереваешься "присоединиться к Темному Лорду", от тебя в конечном итоге будут ожидать некоторого участия в Темных Искусствах. Гарри фыркнул. — Я был Аврором в двух своих жизнях – в первых двух, если быть точным – и ты не можешь сражаться с Темными волшебниками, не понимая Темной магии. Во второй я, возможно, углубился в это немного больше, чем было необходимо для работы, в основном потому, что мне было скучно и у меня было время. Я также придерживаюсь мнения, что многое из того, что Министерство запретило, объявив “темным”, является кучей политически мотивированного мусора, а не опасной магией. Фактически, в моей второй жизни я глубоко занимался политикой и законотворческим процессом и довольно близко познакомился с тем, насколько испорчена и коррумпирована система введения ограничений и предписаний, касающихся того, какая магия запрещена, а какая нет. — Неужели? Ты не производишь впечатления политика. Гарри усмехнулся. — Политика? Черт возьми, я был министром! Но тогда я был совсем другим человеком. Прошло чертовски много времени с тех пор, как у меня хватало терпения иметь дело с таким дерьмом…— он вздохнул, слегка поморщившись, и снова сосредоточился. Снейп выглядел так, словно ему было трудно поверить в заявления Гарри, но он не стал открыто высказывать свои сомнения. — Хм... Ну, я буду иметь в виду твою просьбу относительно беспокойства директора. Однако он склонен держать свои мысли на подобные темы при себе. — Да, я знаю это. — раздраженно вздохнул Гарри. — В любом случае, этого будет достаточно. Я пока не знаю, буду ли вступать в контакт с Волдемортом в этом году или нет. Думаю, буду действовать по ситуации и посмотрю, что получится. Хотя я знаю, что он все еще довольно далек от того, чтобы вернуть к себе свой старый Ближний Круг. Сейчас он все еще в основном полагается на Квиррелла, поскольку тот находится в процессе создания действительно продвинутого гомункула, используя Эликсир жизни и ряд других разнообразных вещей. Похоже, он выходит более успешным, чем тело, созданное им самим в моей первой жизни. Но требуется время, чтобы гомункул созрел, и даже после того, как Он полностью переселится в него, ему, вероятно, потребуется значительное время на восстановление, чтобы вернуть свои силы. — У тебя действительно есть связь с ним, которая позволяет видеть, что он делает? — спросил Снейп, выглядя одновременно недоверчивым и заинтригованным. — Да, хотя я не стараюсь изо всех сил использовать ее слишком часто. Он может заметить, что что-то не так, если я так сделаю. — Но ты будешь следить за его передвижениями в течение года? — Конечно. Снейп кивнул. — Очень хорошо. Есть ли что-то конкретное, что ты хотел бы, чтобы я сказал директору в связи с его постоянными вопросами о тебе? Гарри пожал плечами. — Ты можешь продолжать говорить ему, что я остаюсь отчужденным и скрытным, и ты просто не знаешь ничего полезного, что можно было бы ему сообщить. Или придумай все, что, по твоему мнению, он хочет услышать, но если ты все-таки что-то придумаешь, обязательно скажи мне, чтобы я мог поддержать легенду. — Конечно. После этого они быстро разошлись, и Гарри, не теряя времени, вернулся в свое общежитие к своим книгам. – – "Так было и так будет, что людьми редкого и необычайного достоинств пренебрегают во времена мира и спокойствия. Ибо, ревнуя к славе, которую подобные люди заслужили своими добродетелями, иные граждане желают быть не только равными им, но и превосходить их."¹ "Никколо Макиавелли." – – Гарри сидел в одной из уединенных ниш для одиночек в библиотеке, царапая на листе пергамента последнее эссе по трансфигурации. Сейчас была середина октября, и учебный год проходил абсолютно без примечательных происшествий. Он смирился с тем, что будет смиренно терпеть некомпетентность Локонса. Как бы ему ни хотелось избавить себя и своих одноклассников от этого человека, на самом деле для этого не было достаточно причин. Занятия были скучными, как обычно. Снейп каждый раз вызывал его на Зельеварении, пользуясь возможностью начислять Слизерину неоправданно большое количество баллов, одновременно вычитая их у Гриффиндора – потому что он всегда сначала задавал вопрос Рону, а когда рыжий не отвечал, профессор усмехался, вычитал баллы и затем переключался на Гарри. Гарри было действительно наплевать, что Снейп занимался подобным, честно говоря – часть его даже умудрялась развлечься, хотя он знал, что когда-то, давным-давно, он был бы разозлен вопиюще несправедливым обращением со своим когда-то-давним-другом. Но на данный момент, насколько Гарри мог судить, лишь Рон был виноват в том, что не сделал ничего – например, не подготовился к урокам, – чтобы разорвать этот цикл. Единственной по-настоящему раздражающей частью всего этого было то, что Рон винил во всем Гарри и вымещал свой гнев и разочарование на нем при любой возможности большую часть прошлого года – за вычетом летних каникул, конечно. Гарри парировал резкие колющие оскорбления Рона, полностью игнорируя мальчика и легко уклоняясь от нескольких слабых проклятий, которые Рону удалось выучить к концу первого года и которые он время от времени посылал в сторону Гарри. Драко, напротив, получал огромное удовольствие, оскорбляя Рона в ответ. Он часто делал вид, что защищает честь Гарри ради него, но Гарри знал, что Драко будет оскорблять и принижать Рона при каждой возможности, даже без дополнительного стимула в виде того постоянной агрессии Рона в сторону Гарри. Гарри просто игнорировал их обоих всякий раз, когда они ввязывались в очередную драку в коридорах. Гарри перестал активно разыскивать своих старых друзей много жизней назад. Какая-то часть его решила, что это было просто слишком болезненно. Другая часть решила, что это было просто слишком странно. Они не были теми же людьми. К тому же они были детьми, а он - нет. Не то чтобы он действительно позволил этому моменту остановить его, поскольку он без особых проблем заводил дружбу с другими детьми. Главным образом причина была в том, что он знал гораздо более взрослые версии Рона и Гермионы, и это были люди, в которых они выросли, которых он вспоминал с большой нежностью и по которым скучал больше всего. Но в основном он просто старался больше ни по кому не скучать. Он устал от этой боли. Таким образом, он был застигнут врасплох, когда внезапно почувствовал, как кто-то похлопывает его по плечу, и, обернувшись, понял , что смотрит в лицо юной Гермионе Грейнджер. Она неловко ерзала, очень стараясь контролировать свои движения. Ее попытка продемонстрировать уверенность была разрушена ее откровенной нервозностью. — Могу я тебе чем-нибудь помочь, Грейнджер? — просто спросил Гарри, задаваясь вопросом о том, может ли у него быть какая-нибудь книга, которую она хочет. — Эм, вообще-то, да. Я не могла не заметить, что всякий раз, когда мы работаем в парах на Зельеварении, ты меняешь партнера, почти на каждом занятии. Гарри моргнул и медленно кивнул. — Я также не могла не заметить, что каждый раз ты, как правило, выполняешь всю работу самостоятельно, в то время как твой партнер просто сидит и ничего не делает. — продолжила она. Это было не совсем правдой. Всякий раз, когда он был вместе с Драко, блондин выполнял свою долю работы, но Драко действительно был довольно хорош в зельеварении – определенно выше обычного уровня для второго года. Точно так же Снейп предпочитал, чтобы Драко сотрудничал с кем-то из более... Медлительных слизеринцев, чтобы, как и Гарри иметь возможность предотвратить какие-то грандиозные катастрофы. Крэббу и Гойлу никогда не разрешалось работать над чувствительным зельем без компетентного партнера. — Ты хочешь сделать что-то с этим? — спросил Гарри после того, как ее пауза слишком затянулась. — Ну, да. Я хотела предложить, что, возможно, мы с тобой могли бы стать партнерами в нашей работе по зельеварению. Таким образом, тебе был бы гарантирован партнер, который выполнит свою часть работы. — сказала она так уверенно, как только могла, высоко держа голову. Гарри медленно приподнял одну бровь, что, казалось, заставило ее немного больше нервничать. Затем уголок рта Гарри слегка приподнялся. — Может быть, это ты устала постоянно выполнять всю работу, в то время как твой партнер сидит сложа руки, расслабляясь? Ее щеки совершенно внезапно порозовели, и Гарри увидел, как слегка сжалась ее челюсть. Она открыла рот, чтобы ответить – вероятно поспорить – но, очевидно, в первые несколько секунд ей ничего не пришло в голову, поэтому вместо этого заговорил Гарри. — Все в порядке, Грейнджер. Нет ничего плохого в том, чтобы признать, что мы оба могли бы извлечь выгоду из предложенного тобой соглашения. Дело, однако, в том, что я сомневаюсь, что ты заработала бы какие-либо уважение у своих однокурсников, если бы начала проводить время со скользким слизеринцем на уроке зелий. Я уже слышу, как Уизли обвиняет тебя в том, что ты "предательница". Выражение ее лица ожесточилось, а губы сжались в тонкую линию. — Ну, Уизли может пойти и поцеловать жабу, мне все равно.Не похоже, что я кому-то из них по-настоящему нравлюсь. Я не понимаю, как время, проведенное с тобой, может сделать ситуацию хуже, чем она есть сейчас. — О, я бы не был так уверен в этом. Никогда не стоит недооценивать способность детей быть ужасающе жестокими практически без оправдания. Она повернула голову, глядя расфокусированным взглядом куда-то вдаль, в то время как гнев исчез с ее лица, сменившись горькой печалью. Укол сожаления пронзил Гарри, но он яростно отбросил его. Это была не его вина, что у Гермионы не было друзей. Так происходило практически в каждой жизни, которую Гарри проживал, приезжая в Хогвартс, и в которой он не был в Гриффиндоре и не пытался подружиться с ней самостоятельно. Она просто не умела подходить к своим сверстникам. Это не его вина. Она расправила плечи и повернула голову, снова встречаясь с ним взглядом. — Ну, мне все равно. Если они действительно хотят обращаться со мной хуже только потому, что я связалась с кем-то из другого дома, то так тому и быть. Тебе интересно? Ты будешь моим партнером по зельеварению? Гарри откинулся на спинку стула, долгое время наблюдая за ней. — Я не могу гарантировать, что буду твоим партнером по зельеварению на каждом занятии. — предостерегающе начал он. — Снейпу нравится, когда я работаю в паре с Крэббом или Гойлом над действительно сложными зельями, чтобы убедиться, что они не взорвут лабораторию. Драко обычно назначают к другим по той же причине, поэтому мы с ним не очень часто становимся партнерами, но когда Снейп разрешает это и Драко спрашивает меня первым, он получает приоритет. Ее лицо исказилось в едва сдерживаемой гримасе, прежде чем она просто нахмурилась и отвела взгляд. — Я не понимаю, как ты его терпишь. — тихо сказала она, прежде чем снова решительно посмотреть на него. — Я ни разу не видела, чтобы ты был злым или противным по отношению к кому-либо. Ты немного холодноват, но ты не злой. Как ты можешь мириться с Малфоем, когда он такой ужасный хулиган? Гарри вздохнул и немного скривил рот. — Драко для большинства людей мерзавец – я, конечно, не буду спорить с этим. Он высокомерный и избалованный, и он думает, что весь мир существует исключительно для того, чтобы потакать его прихотям. Есть всего несколько типов людей: первые, которых он не может не уважать или, по крайней мере, с которыми ведет себя уважительно, например, политические союзники его отца; вторые, те, кто заслужили его уважение; и третьи, те, кто настолько ниже его, что недостойны лизать ему сапоги – это то, что он думает о большинстве людей. — Если он считает, что ты достоин уважения, он относится к тебе значительно иначе, чем ко всем остальным. Я признаю, что поначалу я, в основном, просто терпел Драко, но, как ни странно, ему удалось привязаться ко мне. Он более искренен со мной, чем с тобой. Все, что ты можешь увидеть, - это снобистского, избалованного придурка. Я получаю возможность увидеть, каков настоящий Драко, и он действительно не такой уж невыносимый. Он умен, очень остроумен и забавен, когда пытается – хотя, по общему признанию, обычно делает это за чей-то счет, - он великолепно разбирается в Зельях, вплоть до того, что почти интуитивно понимает, как лучше всего варить и модифицировать их. Когда-нибудь он станет по-настоящему знаменитым, я это гарантирую. К тому же, он мой сосед по комнате. Я бы предпочел найти способ наслаждаться его обществом, чем просто терпеть его или, что еще хуже, быть с ним в ссоре. Это только сделало бы ситуацию раздражающей и сложной для меня, и я не вижу смысла в этом. Гермиона издала что-то вроде "хмыканья" и скрестила руки на груди, не выглядя особенно убежденной. — Он все еще ужасный хулиган. Я бы никогда не смогла дружить с кем-то, кто только и делал, что бегал вокруг, заставляя всех вокруг чувствовать себя несчастными. Гарри непримиримо пожал плечами. — Я предпочту комфортную жизнь в общежитии без стрессов потаканию непродуктивным принципам. Я не могу не задаться вопросом, не из-за твоего ли собственного чувства превосходства и твоих принципов ты так рассорилась со своими соседками по комнате. Она побледнела. — Что? — Ну, у тебя четверо соседок по комнате. Патил и Браун — пустоголовые принцессы, они настолько глупее, что я не могу не представить, как ты несколько пренебрежительно относишься к ним просто за то, что они такие смехотворно девчачьи и не понимают ценности знаний. Данбар и Мэтьюз — фанатки квиддича, и я не вижу, чтобы у тебя с ними тоже было много общего. Итак, у тебя есть две дурочки и две пацанки, и не говори мне, что раньше ты не представляла их в точно таком же свете. Никто из них не ценит знания или интеллект. Они хотят хорошо выглядеть или хотят повеселиться. Таковы их приоритеты. Согласно твоим тайным внутренним принципам, люди, которые не испытывают должного уважения к знаниям и учебе, не достойны твоего времени и усилий. Ты думаешь, что ты лучше их. — Это неправда! — немедленно возразила она. Гарри только пожал плечами. — Может быть и не совсем так, но я уверен, что часть тебя все еще так думает. Возможно, использует это как рациональное объяснение того, почему тебя не должно волновать, что ты никому из них не нравишься. Но тебе не все равно. Это все еще больно. Она нахмурилась. — Конечно, это больно. — Значит, ты отказалась даже от попыток подружиться со своими соседями по факультету? Ни у одного из вас на твоем курсе нет ни капли потенциала? Она нахмурилась. — Нет. — коротко ответила она. Гарри медленно кивнул. — Я так и предполагал. Единственный из всех, кто, как я думаю, мог бы стать для тебя достойным другом, это, вероятно, Лонгботтом, но он слишком напуган чтобы навлечь на себя гнев Уизли, поэтому он ничего не делает, чтобы остановить остальных, когда они дразнят тебя, и он избегает тебя, чувствуя себя виноватым из-за этого. — размышлял Гарри, и Гермиона посмотрела на него так, как будто была удивлена, что он заметил такую деталь. — Ты пыталась подружиться с кем-нибудь из Равенкло? Я имею в виду, мне кажется, что если бы ты попыталась подружиться с людьми с других факультетов, это было бы гораздо более разумным вариантом, чем подружиться со мной. Или, возможно, часть тебя чувствует, что сделав это, ты бы признала, что совершила ошибку? — Совершила ошибку? О чем ты вообще говоришь? — Когда ты поспорила с распределяющей шляпой и настояла на том, чтобы она отправила тебя в Гриффиндор, вместо Равенкло. — сказал Гарри как ни в чем не бывало, понимающе ухмыляясь ей. У нее отвисла челюсть. — Я– я не понимаю, о чем ты говоришь! — пробормотала она. — О, пожалуйста — любому, у кого есть хоть капля мозгов, очевидно, что ты должна была быть в Равенкло. И даже если твоя преданность учебе не сделала это достаточно очевидным, тот факт, что ты провела почти целых четыре минуты под сортировочной шляпой — еще один явный показатель. Только люди, кто сопротивляется первоначальному решению Шляпы, так долго сидели на табурете. — Но зачем мне это делать? Зачем спорить со шляпой? — выпалила она в ответ, но выглядела потрясенной его обвинением. — Все просто. Нет сомнений в том, что тебе самое место в Равенкло, но то, что такова твоя природа, не значит, что ты хочешь быть таким человеком. Ты желала быть смелой девушкой, у которой много друзей. Девушкой, которая не боится подходить к людям и быть общительной, полной энтузиазма и интересной. Ты хотела быть гриффиндоркой, и поэтому ты подумала, что если поступишь в Гриффиндор, то сможешь стать такой. Но ты не смогла. Так что вместо этого ты просто оказалась в изоляции на факультете, наполненном людьми, которые не уважают твои принципы и отгородились. Если бы ты отправилась на поиски друзей среди равенкловцев, это было бы все равно что признать, что ты совершила ошибку. Что ты должна была позволить Шляпе поступить по-своему. Ее нижняя губа дрожала, и он мог видеть, как двигается ее челюсть, когда она сжимала и разжимала зубы. — Ты все еще уверена, что хочешь быть моим партнером по зельеварению? — спросил Гарри после того, как прошла тяжелая минута молчания, а Гермиона ничего не сказала. — Ты посмотрела на меня, и тебе показалось, что ты увидела родственную душу в другом доме. Умный и прилежный – тихий, у него не так много или вообще нет друзей. Но между нами есть одна очень большая разница, Грейнджер. Тебе нужны друзья, но у тебя их нет. У меня их немного, но я не хочу друзей. — Тебе не нужны друзья? — спросила она почти недоверчиво. — Когда ты позволяешь себе заботиться о людях, когда ты их теряешь, это лишь причиняет боль. Если ты ни о ком не заботишься, тебе не будет больно, когда они все уйдут. — сказал он с совершенно отчужденным выражением лица. Она уставилась на него с выражением жалости на лице. — Это ужасно. Ты не можешь прожить жизнью, боясь боли. Ты вообще никогда не будешь жить. Уголок рта Гарри слегка приподнялся. — Я достаточно прожил. Итак, ты не ответила на мой вопрос. Ты действительно все еще хочешь быть моим партнером по зельеварению? На мгновение она казалась задумчивой, прежде чем решимость отразилась на ее чертах, и она твердо кивнула ему. — Да. — Прекрасно. – – "Недовольство следует выражать все сразу, чтобы внезапность его вызывала меньше обид. Блага следует раздавать по капле, чтобы ими можно было наслаждаться больше."² "Никколо Макиавелли." – – Гарри наколол вилкой кусочек оранжевой дыни и лениво отправил его в рот, пока его соседи по факультету занимали свои обычные места вокруг него за завтраком. Драко лениво листал учебник по зельеварению, открытый рядом с его тарелкой, поедая довольно замысловатый омлет, который эльфы готовили для него каждое утро, потому что он заставил их приготовить его когда-то на первом курсе, после того, как Гарри рассказал ему, как найти кухню. Напротив него сидела Пэнси Паркинсон с Забини рядом с одной стороны и Дафной Гринграсс с другой. По бокам от Гарри и Драко с противоположных сторон были Крэбб и Гойл, в настоящее время наполнявшие свои тарелки в силу своих возможностей. — Какое зелье мы варим сегодня? — рассеянно спросил Гарри, взглянув на Драко рядом с ним. — Простую Сдувающую настойку. — ответил Драко скучающим тоном. — Неужели? Хм… Драко поднял взгляд от своей книги и, прищурившись, посмотрел на Гарри. — Почему ты спрашиваешь? — Просто дело в том, что сегодня на занятиях я могу оказаться партнером Грейнджер. Драко усмехнулся и скорчил гримасу одновременно. — Грейнджер? Почему?! Гарри скучающе видом пожал плечами. — Она попросила. — Но почему ты согласился?— воскликнул Драко, выглядя испуганным и испытывающим отвращение. — Ее аргумент состоял в том, что если бы мы с ней стали партнерами, то мне был бы гарантирован партнер, который выполнял свою часть работы. — в этот момент Гарри кивнул головой в сторону Гойла, который просто тупо смотрел в ответ. — Конечно, затем я указал, что она, вероятно, просто устала подвергаться такому обращению со сторону однокурсников, поскольку каждый раз, когда она работает с, ну, любым из гриффиндорцев, они просто сидят там и позволяют ей делать все. Она неохотно признала что ей также было бы приятно работать с кем-то, кто не был бы нахлебником. В конце концов, я не увидел ничего плохого в том, чтобы согласиться. — Ничего плохого?! — воскликнула Пэнси по-настоящему испуганно, когда Гарри, наконец, удосужился взглянуть на нее. — Как ты вообще можешь это терпеть!? — Если ты хочешь сказать, что она "невыносимая всезнайка", то это не имеет смысла, поскольку почти все считают меня таким же. — холодно сказал Гарри, дерзко изогнув бровь, потому что он очень хорошо знал, не это было причиной ее возмущения. — Конечно, нет. — огрызнулась она в ответ, защищаясь. — Я говорю о том, что не могу понять, как ты можешь выносить вонь. — сказала она, сморщив свой маленький курносый носик. — Она всего лишь мерзкая грязнокровка, Гриффиндорская грязнокровка в придачу. —Пэнси. — предупреждающе прошипел Драко. Гарри посмотрел через стол ледяным взглядом. — Что я говорил тебе об этом слове, Паркинсон? — спросил Гарри смертельно холодным голосом, который был едва громче шепота, и все же все в округе все равно услышали это, поскольку все они стояли очень тихо, как будто ожидая какого-то ужасного взрыва. На краткий миг она выглядела смущенной, прежде чем понимание, а затем страх появились на ее лице. — Моя мать была магглорожденной – и Гриффиндоркой.— продолжил Гарри, его голос по-прежнему был отстраненным и холодным. — Я… — начала она, но внезапно прервалась и резко вскрикнула, а затем подпрыгнула на своем месте так сильно, что чуть не упала со скамейки. Она уставилась на него, разинув рот, ее глаза метнулись к его левой руке, держащей вилку, но затем переключились на правую руку, когда она поднялась из-под стола, и его палочка на мгновение стала видна, когда он сунул ее обратно в рукав. Она ахнула. — Как ты смеешь! — взвизгнула она. — Я предупреждал тебя, Паркинсон. — сказал Гарри скучающим тоном. — Произнеси это слово в моем присутствии, и ты будешь проклята. Ты сама виновата в том, что забыла это — снова. — Я расскажу профессору Снейпу! Драко фыркнул. — О, пожалуйста, Пэнси. Ты же не можешь думать, что он сделает что-нибудь против Гарри. Просто забудь. Это твоя собственная вина. Кроме того, ты знаешь, что профессору Снейпу тоже не нравится, когда мы используем это слово. — Драко! — захныкала она. Драко просто повелительно приподнял одну бровь в ее сторону, и она мгновенно замолчала, сердито поглядывая в сторону Гарри. Гарри бросил на нее очередной скучающий взгляд, прежде чем вернуться к своему завтраку. – – Казалось, что после того первого раза, как он был партнером Гермионы по зельеварению, она решила, что они друзья или что-то в этом роде, потому что договоренность продолжала повторяться после этого, а кроме того, она теперь случайно присоединялась к нему в библиотеке, когда ему случалось работать там одному. Были случаи, когда они двое ничего не говорили друг другу, кроме простого приветствия и прощания, но бывало, что Гермиона, казалось, была полна решимости завязать с ним разговор, пока они сидели там и учились или делали домашнее задание. Гарри в основном просто слегка забавлялся ее решимостью. С ним никогда не было особенно приятно находиться рядом, и их разговоры, как правило, вращались вокруг вопросов экзистенциальности или бросали вызов ее взглядам на учебные заведения, предрассудки, учителей и их авторитет, а также достоверность содержания ее книг. И все же она возвращалась. Это продолжалось больше месяца, в то время как остальная часть его обычной, скучной школьной жизни протекала обычным, незаметным образом. Время от времени в гостиной царила напряженная обстановка. Нотту, как пришел к выводу Гарри, вероятно, нравилась Паркинсон, и он совершенно не любил Гермиону. Он понял это по тому, что у них с Ноттом никогда раньше не было никаких проблем в отношениях, но, совершенно очевидно, они резко начались сейчас. Они с Гарри никогда не были "близки" ни под каким видом, но теперь мальчик был на грани враждебности. Или, по крайней мере, открыто проявлял пассивную агрессию. Проблема Нотта заключалась в том, что он был в самом низу иерархии в их комнате в общежитии – что он знал и ненавидел – и, таким образом, у него никогда не было шансов против Гарри в каком-либо "политическом" конфликте внутри Слизерина. У него было несколько "союзников" в их доме, но ни один из них не выстоял бы вместе с ним против Гарри Поттера. Семья Драко была невероятно богата, а семьи Гойла и Крэбба были, по сути, современными крепостными семьи Малфоев, так что, хотя они оба стояли довольно низко по шкале, они были Малфоя, поэтому их нужно было уважать. Мать Забини была богата, в основном, из-за количества состоятельных мужей, которые появлялись друг за другом и таинственным образом умирали, оставив ей все наследство. У семьи Нотта, напротив, ничего не было. Его мать умерла, когда ему было всего несколько лет, оставив его только с отцом, и никаких других родственников у него не было, насколько мог судить Гарри. Вдобавок ко всему, отец Нотта работал на низшей должности в какой-то магической производственной компании. Не очень высокооплачиваемая должность – и при этом она не была связана с каким-либо влиянием или властью. Итак, семья Тео Нотта не имела ни политического влияния, ни денег, и не была такой уж исключительной в департаменте магии или разведки. Даже другим слизеринцам, которым нравился тихий мальчик, хватало ума не рисковать социальным статусом, открыто вставая на его сторону в его враждебном отношении к Гарри. Другие их соседи по комнате, казалось, притворялись, что ничего не происходит, и Гарри это устраивало. Никто из них не хотел ввязываться или открыто принимать чью-то сторону, а для Драко было более чем очевидно, что Гарри вполне способен справиться с Тео без посторонней помощи. Гарри, впрочем, тоже предпочитал подход “игнорирования”. Внешне он вел себя так, будто его не заботило, что Нотт явно зол на него. Нотт пытался заколдовать несколько вещей Гарри, но это были те проклятия, которые были известны второкурсникам, и Гарри еще не столкнулся ни с чем, что доставило бы ему какие-либо проблемы. Он защитил все свои вещи от взлома и кражи еще до того, как больше года назад переступил порог Хогвартса, и он разрешил Йорми укусить Нотта, если тот попытается что-то предпринять. Он подозревал, что Нотт в какой-то момент пытался испортить его банные принадлежности, потому что один из оберегов, которые он установил на бутылки, сработал примерно за неделю до этого. Мальчик, вероятно, получил от этого довольно неприятную отдачу. Гарри несколько усилил свою защиту и стал внимательнее проверять свою еду и напитки во время трапез, но по большей части Нотт пока не сильно досаждал. Тем не менее, Гарри видел, что мальчик с каждой неделей расстраивается все больше и больше, и знал, что в какой-то момент что-то, скорее всего произойдет. Рон Уизли также становился все более и более враждебным в этом семестре, но Гарри вряд ли мог винить его за то, как часто Снейп выделял его, чтобы выставить дураком. Технически, было совсем несправедливо, что Рон направлял часть своего горького негодования на Гарри, поскольку вряд ли Гарри был виноват в том, что Снейп почти всегда переходил от того, что Рон не ответил на вопрос, к тому, чтобы спросить Гарри, который затем все исправит. Но попробуйте применить эту логику к Рону Уизли, и он скорее всего, только еще больше разозлится. – – "Римляне, предвидя беду заранее, тотчас принимали меры, а не бездействовали во избежание войны, так как знали, что войны нельзя избежать, лишь оттянуть к выгоде противника." "Никколо Макиавелли" – – Когда Гарри впервые увидел объявление о создании дуэльного клуба, он расхохотался. Этим он вызвал несколько пораженных взглядов, потому что Гарри Поттер не смеялся. Гарри бросил на них скучающие вопросительные взгляды, и все, кто пялился, быстро отводили глаза. Часть его была совершенно уверена, что ему следует просто пропустить все это, но возможность увидеть, как Снейп снова надает этому слащавому придурку по заднице одним лишь обезоруживающим заклятием, была слишком заманчивой, чтобы упустить ее. И вот однажды субботним днем он оказался вместе со своими однокурсниками в Большом зале вокруг приподнятой дуэльной платформы, установленной вместо четырех больших столов, которыми обычно была заполнена комната. Клуб, конечно, был открыт для всей школы, и поэтому зал был переполнен. Гарри заметил Гермиону, стоявшую поодаль, вдоль края собравшихся гриффиндорцев, которые все возбужденно болтали и смеялись между собой. Вошел профессор Снейп, и довольно много львов скорчили рожи при его появлении, когда они думали, что он не смотрит. Локонс появился мгновением позже, улыбаясь своей глупой ослепительной улыбкой каждому, кто бы ни посмотрел. Щеки Гермионы вспыхнули, и она с обожанием посмотрела на него, когда он шел к приподнятой платформе. Гарри фыркнул и закатил глаза. Он все еще не смог заставить ее осознать, насколько придурковатым был этот беспечный идиот, но не похоже, чтобы это имело значение. Даже Гермионе Грейнджер было позволено по глупости влюбиться в тринадцать лет. Прошло немного времени, прежде чем занятие началось, и Гарри откинулся на спинку стула и наслаждался, наблюдая за Снейпом, стоящим напротив Локонса, пока тот нес неточную чушь о дуэльных стойках. Снейп скучающим тоном предложил, чтобы они продемонстрировали обезоруживающее заклинание, и Локонс, заикаясь, выразил свое согласие. Ах, было удивительно приятно видеть, как белокурый шут пролетел через комнату и приземлился на задницу, даже после того, как он видел это уже несколько раз. И, конечно, всего минуту спустя Локонс выделил Гарри, предложив ему принять участие в первой дуэли. Гарри тяжело вздохнул, зная, что это неизбежно, однако все еще желая, чтобы этого не произошло. Он подумывал отказаться наотрез, пока Тео внезапно не поднял руку в воздух, вызываясь стать противником Гарри. Гарри прищурился, глядя на мальчика через небольшое пространство, разделявшее их, задаваясь вопросом, что именно у Нотта припрятано в рукаве. Мальчик был достаточно умен, чтобы понимать, что Гарри значительно превосходил его в умении вести дуэли. Даже сдерживаясь на уроках, как он это делал, Гарри выпендривался более чем достаточно, чтобы каждый из его однокурсников знал, что он намного выше их уровня. Гарри сомневался, что Нотт стал бы выставлять себя напоказ, зная, что его выставят дураком, так что у мальчика должно было быть что-то на уме. Снейп, без сомнения, тоже определил это, потому что он высказался, предположив, что возможно Гарри следует поставить в пару с одним из старших учеников. Локонс настаивал, что это чепуха, и было бы справедливо, если бы второкурсники сразились друг с другом, а затем поблагодарил Нотта за добровольный вызов. Гарри колебался всего мгновение, прежде чем коротко кивнуть Нотту и подняться на платформу. Независимо от того, насколько отчужденно Гарри себя вел, реальность была такова, что Нотт начинал немного раздражать. Часть Гарри надеялась, что это может стать возможностью для мальчика выплеснуть его глупый гнев, но Гарри искренне сомневался, что все будет так просто. Дуэль началась, и Гарри поднял свою палочку, решив дать другому мальчику возможность произнести хотя бы одно заклинание, прежде чем он обезоружит его. То, что произошло дальше, чуть не заставило его рассмеяться над нелепостью всего происходящего. Нотт применил серпенсортию и призвал огромную красную змею – не просто любую змею, а злобно шипящую кобру с раздутым капюшоном. Это было похоже на какую-то причудливую форму дежавю, но нет. Гарри мгновенно понял, чего Нотт добивался всем этим. Контракт, который они все подписали в первую ночь в Хогвартсе, удерживал Нотта от разглашения кому бы то ни было секретов Гарри, и один из этих секретов – один из, казалось бы, серьезных – заключался в том, что Гарри был змееустом. Натравив на него огромную ядовитую змею перед таким огромным скоплением учеников, он теоретически вынуждал Гарри открыть всей школе, что он змееуст. Конечно, это было совсем не так. Гарри мог легко прогнать змею, не издав ни единого шипения в ее направлении. Но... Что ж, почему бы просто не довести это до конца? Основная причина, по которой Гарри предпринял дополнительные меры, чтобы убедиться, что его особый навык не выйдет наружу в течение его первого года, заключалась в том, что он еще не был готов к тому, что Волдеморт узнает об этом в тот момент. Он просто понятия не имел, как может отреагировать призрак, и не был заинтересован в том, чтобы вводить неизвестную переменную так рано, предпочитая , чтобы все оставалось более предсказуемым. Но Квиррелла и Волдеморта больше не было в школе, и на данный момент Гарри было наплевать, узнает ли этот человек об особом таланте Гарри. Что касается остальной школы, половина из них уже была убеждена, что Гарри был просто еще одним злобным слизняком Слизерина, хотя он ни черта не сделал, чтобы заслужить такое клеймо. Существовала также вероятность, что успех в этом доставит Тео удовлетворение, необходимое мальчику, чтобы перестать быть таким придурком. Однако это было маловероятно. Скорее всего, он бы раздулся от гордости, думая, что ему удалось одержать верх над Гарри, и сумел бы найти способ обойти контракт о неразглашении и раскрыл бы еще один из секретов Гарри. Что ж, тогда ему просто придется обращаться с Тео осторожно, чтобы мальчик не подумал, что он победил. У Гарри уже было несколько идей, промелькнувших в голове, и довольная широкая ухмылка расползлась по его губам всего через несколько секунд после того, как разъяренная змея материализовалась на полу перед ним. Гарри посмотрел на Тео и удивленно приподнял одну бровь, как бы безмолвно спрашивая: "Правда? Это то, что ты решил сделать?" Лицо Тео мгновенно переменилось из торжествующего в сердитое, а ухмылка Гарри стала только шире, когда он закатил глаза к небу, будто другой мальчик был безнадежен, прежде чем снова переключить свое внимание на змею. — §Ох, моя дорогая. Ты ранена?§ — спросил Гарри, плавным движением опуская палочку и свое тело так, что почти опустился на колени. Собравшиеся студенты ахнули, довольно громко, и те, кто был ближе к нему, казалось, сделали один шаг назад всей группой, как будто это могло что-то изменить. Змея взвилась еще выше, но остановилась с сердитыми ругательствами. — §Что это за место? Гнев! Должна атаковать ради моего хозяина! Сражаться за того, кто создал меня!§ — §Нет, дорогая, тебе не нужно бороться. Успокойся. Успокой свой гнев.§ — §Ты — дитя мужского пола. Безволосый примат. И все же ты говорящий…§ — §Я говорящий, и ты должна повиноваться мне.§ — §Сила, которая создала меня, говорит, что я должна подчиняться другому...§ — §Ты все еще обладаешь собственной волей, а тот, кто создал тебя слаб и необучен. Ты можешь легко бросить ему вызов.§ — §Да... Да, я могу.§ — §Повернись к нему лицом.§ — скомандовал Гарри, и ухмылка на его лице стала довольно злобной, когда кобра исполнила его приказ. Теперь она поднялась еще выше и угрожающе шипела на Нотта, который издал довольно недостойный писк, выглядя чрезвычайно бледным и довольно испуганным. Гарри подумал, не описался ли он — Ты не очень хорошо продумал этот вопрос, не так ли, Тео? — спросил Гарри со злым весельем. Нотт захныкал и сделал неуверенный шаг назад. — Поттер. — предостерегающе сказал Снейп, делая шаг вперед и настороженно переводя взгляд со змеи на Гарри и обратно. Он поднял свою палочку, явно готовый сам изгнать змею. — Теперь позвольте мне позаботиться об этом, Северус! — объявил Локонс, делая шаг вперед, вставая под прицел палочки Снейпа, и нацелил свою собственную палочку. — НЕТ! — Гарри резко взревел, и Локонс чуть не выронил свою палочку от удивления его командирским характером. — Если вы наложите на нее заклинание, я могу потерять над ней контроль, и она может напасть на одного из студентов! — Н-но, мистер Поттер! Она должна быть уничтожена! — Локонс заикнулся. — И я именно это и сделаю. — нетерпеливо процедил Гарри сквозь плотно сжатые зубы, направляя свою палочку на змею. — Я просто хотел проклясть ее со спины. — продолжил он, а затем безмолвно сотворил заклинание, чтобы отменить чары, в результате чего змея исчезла в струйке бесцветного дыма. Тео заскулил от облегчения, и его ноги, казалось подогнулись, и внезапно он оказался на коленях, дрожа страха, который он только что испытал. Гарри шел вперед с высоко поднятой головой, вздернутым подбородком и скучающим, холодным выражением на лице. Он остановился, когда подошел к Тео, глядя на него свысока. — Это было глупо, Тео. Ты действительно думаешь, что меня волнует, узнают ли они об этом? Голова Нотта поднялась, и он посмотрел на Гарри широко раскрытыми глазами, слегка приоткрыв рот. Он вздрогнул от холода, который увидел в зеленых глазах, смотревших на него сверху вниз, но быстро придал своему лицу хмурое выражение. Гарри пренебрежительно отвернулся, а затем прошел мимо, спустился по маленькой лестнице и растворился в толпе, которая мгновенно расступилась перед ним. Все молчали. Все они, очевидно, были слишком потрясены, чтобы как-либо отреагировать. Гарри подошел к Драко и закатил глаза, прежде чем скрестить руки на груди и развернуться так, чтобы он снова оказался лицом к приподнятой платформе, как и все остальные. Пэнси Паркинсон, которая до этого стояла совсем рядом с Драко, теперь отступила на несколько шагов назад и смотрела на Гарри с довольно противоречивым выражением лица. Она была тверда в своей непоколебимой ненависти к Гарри с тех пор, как он заколдовал ее в Большом зале – хотя до этого она тоже никогда не была его поклонницей, – но она больше не смотрела на него с отвращением или ненавистью в глазах. Как и другие слизеринцы, но если раньше старшие студенты едва проявляли к нему интерес, то теперь некоторые были явно заинтригованы. Другие выглядели слегка напуганными, но ничего похожего на страх, видимый на лицах членов других факультетов. Особенно Хаффлпаффцев. Гриффиндорцы, в основном, выглядели сердитыми или испытывающими отвращение, но вряд ли в этом было что-то шокирующее или неожиданное. Снейп пронзал его своими черными как оникс глазами с непроницаемым выражением лица, прежде чем ему, казалось, надоело молчание, и он снова призвал всех к вниманию. Он вызвал двух пятикурсников и заставил их продемонстрировать обезоруживающее заклинание, хотя атмосфера оставалась тяжелой. Занятие наконец подошло к концу, и все массово покинули Большой зал – немало людей бросали взгляды в сторону Гарри и перешептывались со своими друзьями. — Поттер, Нотт! В мой кабинет. Сейчас же. — сердито прошипел Снейп, направляясь к группе слизеринцев второго курса. — Но, профессор! Гарри не сделал… – настойчиво начал Драко, но один резкий взгляд мужчины прервал его. — Мне все равно. — отрезал Снейп и перевел взгляд на Нотта. — В мой кабинет. Немедленно. Нотт выглядел бледным, как инфернал, и Гарри только ухмыльнулся ему. Снейп рванулся вперед, и Нотт повернулся к Гарри. — Почему ты такой самодовольный? — он огрызнулся. — У тебя тоже проблемы. — Нет, это не так. — Уверенно сказал Гарри. Хмурый взгляд Нотта только потемнел, и он быстро повернулся и вышел из комнаты, а Гарри лениво последовал за ним. Нервозность Нотта только росла по мере того, как они приближались к кабинету Снейпа в подземелье, и довольно скоро два второкурсника оказались в кабинете Снейпа за закрытой дверью. Снейп набросился на Нотта. — О чем вы думали?! — сердито прошипел он. Тео с трудом сглотнул и отступил на дюйм. — Сэр? — Должен ли я предположить, что вы уже были осведомлены о довольно уникальном таланте мистера Поттера? — Снейп усмехнулся, глядя свысока на долговязого мальчика. Губы Нотта на мгновение дрогнули, так как он не был полностью уверен, способен ли он вообще ответить на это. — Он знал. — сказал Гарри скучающим тоном, освобождая Тео от магии контракта, если она вообще еще действовала. Тео на мгновение окинул его свирепым взглядом, прежде чем снова повернуться к Снейпу и молча кивнуть ему. — Что заставило вас сделать нечто настолько глупое, как вызвать смертельно ядовитую, злую и агрессивную змею в комнату, полную студентов!? Я совершенно уверен, что проинструктировал вас двоих произнести обезоруживающие заклинания! — Я- Я- — беспомощно заикнулся Нотт. — Он зол, потому что я заколдовал Паркинсон за то, что она назвала Грейнджер грязнокровкой. Ему нравится Паркинсон, и он пытается произвести на нее впечатление. — снова протянул Гарри, звуча довольно скучающе. Снейп уставился на Гарри, разинув рот всего на полсекунды, прежде чем снова перевести взгляд на Нотта с выражением отвращения и злого разочарования на лице. — Это правда, мальчишка? Нотт снова повернулся и мрачно нахмурился на Гарри, который только приподнял одну бровь, спрашивая, посмеет ли он отрицать. — Полагаю, что так, сэр. — выдавил Нотт сквозь стиснутые зубы. — Но ему сошло с рук проклятие Пэнси! Никто даже ничего не сказал об этом! — Скорее всего, потому что они знали, что я бы только сказал, что она получила по заслугам. — сказал Снейп с тихой усмешкой. — Она должна быть выше использования подобных выражений в смешанной компании, и ей повезло, что о ней не доложили директору. В любом случае, где произошел этот инцидент? — В Большом зале. — ответил Гарри. Снейп ущипнул себя за переносицу. — Тогда Паркинсон более чем повезло. Я предупреждал вас всех раньше. Не обсуждайте такие вещи в Большом зале. Никогда не знаешь, кто может нас подслушивать! Нотт потемнел еще больше, и теперь он так же свирепо смотрел на Снейпа, но быстро струсил, поскольку нахмуренный вид профессора был намного, намного более устрашающим, и за этим скрывалась угроза сурового наказания. — Мне очень жаль, сэр. — горько проворчал Нотт, отводя взгляд и вместо этого хмуро уставившись в пол. — Теперь это бессмысленно, ты, глупый мальчишка! Жалко и отвратительно, что ты так поступил с одним из своих соседей по комнате из-за чего-то столь глупого, как эта незначительная размолвка между Поттером и Паркинсон, но так публично раскрывать то, что, как ты знал, было конфиденциальной информацией против твоего собственного соседа по факультету по такой причине? Как, по-твоему, это выглядит со стороны? Мы Слизеринцы и выступаем единым фронтом, иначе остальные попытаются съесть нас живьем! Мы в чудовищном меньшинстве! Вся школа против нас, и если они увидят какие-либо слабости, они воспользуются ими! Снейп сделал паузу и перевел свой пылающий взгляд на Гарри. — А ты! Я не знаю, о чем ты думал, позволив такой конфиденциальной информации выйти наружу в настолько публичном месте, но не думай, что это разоблачение не останется без последствий! — Я прекрасно понимаю, как школа в массовом порядке отреагирует на это, сэр. Это было обдуманное решение. Я легко мог бы изгнать змею, даже не разговаривая с ней. Глаза Нотта метнулись к Гарри с явным недоверием и раздражением в них. Снейп усмехнулся. — В этом я даже не сомневаюсь. — раздраженно протянул он. — Я действительно надеюсь, что ты знаешь, во что ввязываешься, Поттер. Это нельзя будет откатить назад. Гарри просто кивнул ему в знак признательности. Нотта ругали еще немного, что становилось все более и более унизительным с каждой минутой, а Нотт все больше и больше погружался в себя. Наконец мальчику сказали явиться к Снейпу в тот вечер, чтобы он помог вырвать глаза у тритонов для пополнения запасов зелий, и отпустили. Нотт ушел в довольно большой спешке, но ухмыльнулся Гарри, когда ему сказали остаться, без сомнения, думая, что Гарри тоже понесет наказание. Дверь закрылась, и они остались вдвоем в комнате в полной тишине. Через мгновение Снейп разочарованно вздохнул, поднял палочку и произнес несколько заклинаний, в том числе запирающее и конфиденциальности, прежде чем снова обратить свое внимание на Гарри. — Ты змееуст. — сказал он ровным, покорным тоном. — Так и есть. — Каким образом? — Связь, которую я разделяю с Волдемортом, дала мне эту способность. — прямо ответил Гарри. — Прелестно. — саркастически протянул Снейп с насмешкой, прочно укоренившейся на его губах. — Как твои соседи по комнате узнали об этой способности? — У меня есть ручной змей. Снейп сделал паузу, очевидно, застигнутый этим врасплох. — У тебя есть ручной змей. — повторил Снейп с нарочитой медлительностью, как будто он был ошеломлен тем, что Гарри был таким глупым. Гарри только ухмыльнулся и непримиримо пожал плечами. — Да. Его зовут Йорми. Он был у меня еще до первого курса. Я ждал, чтобы рассказать о нем остальным, конечно, после того, как они подпишут контракт. Честно говоря, одна из вещей, которых я с нетерпением жду после того, как это стало известно — то, что мне больше не нужно его прятать. — Йорми. — эхом повторил Снейп в ошеломленном неверии. — У тебя есть змей по имени Йорми. — Это сокращение от Йормунганд. — просто объяснил Гарри, едва сдерживая ухмылку, угрожающую пронзить его губы. Рука Снейпа медленно поднялась, и он ущипнул себя за переносицу. — Ты назвал своего питомца в честь скандинавского Змея Мидгарда, который пожирает Землю в конце света. — решительно сказал он. — Ага. — Как необычно. — раздраженно протянул Снейп, когда опустил руку и уставился на Гарри, который теперь не смог подавить усмешку. — У тебя есть какие-нибудь идеи, как Дамблдор отреагирует на что-то подобное? — Нет, на самом деле я не знаю. Но мне было бы интересно услышать об этом в какой-то момент, если ты сочтешь нужным поделиться. Губы Снейпа скривились в явном раздражении. — Насколько велик этот твой ручной змей? — спросил Снейп после минуты тяжелого молчания. — О, на самом деле он довольно маленький. Что ж, во всяком случае сейчас. Технически он может стать больше. — Насколько "маленький" и насколько именно "больше"? — нетерпеливо выпалил Снейп. — Ну, на данный момент он лишь немного толще вашего обычного маггловского карандаша и длиной всего около фута. Однако, если я сниму с него уменьшающие чары, он вырастет примерно до тринадцати футов в длину и трех с четвертью дюймов в толщину. — Тринадцать футов. — пробормотал Снейп в легком ужасе, откидываясь на спинку стула и прикрывая рукой верхнюю часть лица. — И ты держишь это существо в школе, полной детей? — Он очень преданный и ни капельки не агрессивный. Кроме того, он не может сам избавиться от чар – только я могу это сделать. — Любой, кто знает, что он был уменьшен, может снять чары с него! — сердито рявкнул Снейп. — Любой, кто хотя бы думает, что он может быть уменьшен, может избавить его от чар! — Неверно. — легко сказал Гарри. — Заклинание, которое я использовал чтобы уменьшить его, было произнесено на парселтанге. Ему можно противостоять только другим заклинанием, также произнесенным на парселтанге. Единственные люди, которые могут отменить заклинание — я и Волдеморт. Рука Снейпа опустилась, и он на мгновение уставился на него, прежде чем казаться смирившимся и раздраженным. — Ладно. — Он действительно довольно милый и потрясающе хороший собеседник для змеи. Большинство из них довольно тупые и не хотят говорить ни о чем, кроме теплого места и следующего приема пищи. Чем они крупнее и волшебнее, тем выше их интеллект, так что, я полагаю, в этом есть смысл. — Я не уверен, что даже хочу спрашивать, где ты его взял. — сказал Снейп, принимая поражение. — Он у меня с тех пор, как мне исполнилось четыре года. — сказал Гарри, пожимая плечами. — В этой жизни, то есть. На самом деле я никогда не позволял себе заводить ручную змею ни в одной из моих предыдущих юношеских лет – хотя в последние годы моей семейной жизни у меня было несколько таких. И все же – в прошлом у меня никогда не было ничего близкого к Йорми. Я всегда предпочитал менее пугающих немагических змей, а не каких-либо больших, экзотических, магических пород, от которых люди, как правило, немного пугаются. — Обычный волшебник "испугается" от любой змеи. — усмехнулся Снейп. Гарри фыркнул. — Э-э, ну, да. Это правда. Но, честно говоря, мне все равно, если люди начнут шептаться обо мне, что я Темный Волшебник. — Тебе должно быть не все равно! — Снейп зашипел от гнева. — Дамблдор будет— — Дамблдор уже беспокоился, и люди уже шептались обо мне. — сказал Гарри. — Это "подтвердит подозрения" для некоторых, но какое мне дело? И Дамблдор уже знает о факторе, который дает мне способность говорить на парселтанге, и вероятно не будет этим сильно удивлен. Что удивит его, так это тот факт, что я очевидно, знаю об этом и принял это, решив до сих пор держать это в секрете. Это заставит его нервничать еще больше, но пусть будет так. — Пусть будет так. — протянул Снейп с сарказмом, усмехаясь. — Для кого-то столь старого, ты кажешься удивительно неосведомленным о потенциальных последствиях своих действий. — Нет, просто мне все сильнее становится все равно. — сказал Гарри со вздохом. — Последствия значат для меня все меньше и меньше с каждой уходящей жизнью. Какое это имеет значение, если как только я умру, мне придется делать все снова? — Я начинаю понимать. — усмехнулся Снейп. — Так что ты собираешься теперь делать? Гарри пожал плечами. — Продолжать то, что я делал раньше. — И ты думаешь, что это сработает? — Естественно.