Снова и Снова. — Again and Again.

"Люди избирают некие средние пути, являющиеся самыми губительными, ибо они не умеют быть ни совсем дурными, ни совсем хорошими." "Никколо Макиавелли." – – Ноябрь после этого прошел быстро, без каких-либо намеков на то, что могло произойти с Сириусом. Гарри не знал, убил ли Сириус Петтигрю, или решил попытаться получить помощь и очистить свое имя. Он также сказал себе, что это не его проблема, и он был бы полным идиотом, если бы взялся ее решать. На самом деле, это просто было привычкой. Он уже столько раз спасал Сириуса... Было странно делать шаг назад и не вмешиваться. Дементоры все еще кружили рядом со школой, так что Сириус, вероятно, все еще был поблизости. Это не давало точно понять, что выбрал Сириус. Возможно, он связался с Ремусом или Дамблдором и получал от них помощь, и это была причина, по которой он все еще был недалеко. Также было возможно что он убил Петтигрю, но проигнорировал совет Гарри уехать из страны и вместо этого остался в школе из-за Гарри… Он надеялся, что это не так. В любом случае, он не знал, и беспокоиться об этом было идиотской тратой времени. Поэтому вместо этого Гарри сосредоточился на других своих проектах и учебе. Приближался декабрь, и на доске объявлений в общей комнате был вывешен лист регистрации для тех, кто останется в замке на время каникул. Гарри, заметив это, подошел, чтобы добавить свое имя в короткий список, но обнаружил, что его остановил Драко. — Я категорически запрещаю тебе снова запираться в этом продуваемом насквозь старом замке на еще один праздник! Это просто возмутительно! — властно заявил Драко и потащил Гарри прочь от доски вниз, к их комнате в общежитии. Гарри одарил его ошеломленным взглядом и позволил тащить себя. — Что ты предлагаешь, Драко? — Ты поедешь со мной ко мне домой. — заявил Драко, как будто это был факт, который вообще не подлежал обсуждению. — Я не совсем уверен, что твой отец одобрит это. — уклончиво сказал Гарри, едва сдерживая свое веселье. — Ерунда. На самом деле, я уже получил разрешение его и матери. Мама подумала, что это отличная идея, и согласилась, что возмутительно оставлять тебя в замке на время каникул, особенно когда дементоры все еще вокруг школы. Гарри слегка недоверчиво приподнял бровь, глядя на блондина. — Твои родители хотят, чтобы я остался в их доме на Йоль? — Да, конечно. Почему это трудно для твоего понимания? — раздраженно воскликнул Драко. — О, я не знаю, Драко. Может быть, потому, что я известен как мальчик, который был ответственен за падение Темного Лорда, а твои родители были, своего рода, его поклонниками? Драко закатил глаза и презрительно фыркнул. — Не будь таким драматичным. Не похоже, что кто-то на самом деле считает тебя виноватым. Ну, во всяком случае, не разумные люди. Ты был ребенком. Любой, кто мог поверить, что пятнадцатимесячный малыш мог намеренно сотворить какую-то невозможную магию, которая победила бы самого могущественного волшебника на свете — идиот. — Что ж, с этим я соглашусь. — Гарри кивнул головой. — Вероятно, было что-то, что сделала твоя мать, что спасло тебя и уничтожило тело Темного Лорда. Конечно, никому не говори, что я это сказал. Она, будучи... Э-э ... — Маглорожденной. — услужливо подсказал Гарри. — Да. Это не совсем та мысль, которую кто-то из нашего круга готов признать. Возможность того, что- Что- — Маглорожденная. — Что маглорожденная, возможно, могла быть ответственная за поражение Темного Лорда. Не самая популярная идея. Но все же — это более вероятная, чем мысль о том, что это сделал ты. — На самом деле это была запутанная, почти случайная комбинация вещей, которые просто идеально совпали, и в этом была больше вина Волдеморта, чем кого-либо другого, но да, моя мать сыграла в этом определенную роль. Я в буквальном смысле абсолютно ничего не делал. Но, как ты сказал, мне было пятнадцать месяцев, так что я мог сделать? Драко внезапно остановился и перевел потрясенный взгляд на Гарри. — Ты хочешь сказать, что знаешь, почему ты выжил и почему... Этого не сделал он? — Ну, так уж получилось, что на самом деле он не умер, так что это утверждение не совсем точное. Но да, я знаю, почему это произошло. Лицо Драко слегка расслабилось. — Что ты имеешь в виду? — прошептал он, в его голосе звучала странная надежда. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он не умер? Я имею в виду, я слышал, как люди шептались... Они говорят, что на самом деле он не умер, он был просто... Просто изгнан или что-то в этом роде, но его тело было уничтожено, верно? Там не осталось ничего, кроме пыли. — Волдеморт жив. На самом деле, прямо сейчас он жив на законных основаниях. Прошлой весной ему вернули тело. Я понятия не имею, чем он занимался с тех пор. Я ожидал, что он призовет Пожирателей Смерти обратно к себе и начнет планировать что-то в тайне, но, по-видимому, он этого не сделал. Понятия не имею, почему. — Подожди- Откуда ты знаешь? Откуда ты вообще можешь знать, получил ли Темный Лорд тело обратно? Если бы он вернулся, мой отец знал бы! — возмущенно крикнул Драко, после чего побледнел и захлопнул рот. Гарри усмехнулся. — Не волнуйся, Драко. Мы в комнате общежития, ты можешь говорить все, что хочешь, о своем отце и его связях с некоторыми Темными Лордами. В любом случае, не то чтобы я уже не знал об этом. Драко мгновенно перешел от бледности к румянцу и нахмурился. — Кроме того, — продолжил Гарри, — я знаю, что он вернулся, потому что я видел его. Например, я был с ним в одной комнате несколько часов, мы довольно вежливо поболтали, и он позволил мне уйти живым! Шокирует, да? С тех пор мы общались посредством письменной переписки, довольно регулярно, хотя у него никогда не было особого желания делиться со мной тем, что он, возможно, задумал, но я об этом и не спрашивал. Все в порядке? Чувствуешь себя лучше, после того как случайно рассказал, что твой отец - Пожиратель Смерти? Я только что признался, что регулярно общаюсь с Темным Лордом. Драко уставился на него, разинув рот. — Ты лжешь. Ты определенно лжешь! — Зачем мне лгать об этом? — недоверчиво рассмеялся Гарри. — Но... Но почему ты рассказываешь мне это сейчас? Просто так, ни с того ни с сего? И, честно говоря, если бы Темный Лорд вернулся прошлой весной, мой отец знал бы! — Я понятия не имею, почему он решил не вызывать своих старых последователей. — сказал Гарри со вздохом. — Но, насколько я могу судить, он не привлекал никого из них. Я сомневаюсь, что это лично против твоего отца. Он не связался и со Снейпом. — Ты знаешь о Снейпе? — Конечно. — Гарри закатил глаза. — Как ты думаешь, кто прикрывал меня, когда я пошел на встречу с Волдемортом? Это было во время учебного года, и мне пришлось улизнуть с территории, чтобы навестить этого человека. Это были те выходные, когда я был "болен". — Гарри сделал пальцами кавычки в воздухе, произнося слово "болен". — И Снейп прикрыл меня, сказав, что проверил меня и снабдил зельями, чтобы мне не пришлось идти к мадам Помфри. — Ты действительно серьезен. — потрясенно прошептал Драко. — Да, Драко. Я действительно серьезен. — сказал Гарри с нежным смешком. — А что касается того, почему я рассказываю тебе это сейчас, ну, теперь, когда между нами установился этот замечательный уровень откровенности, я бы хотел, чтобы ты мне честно сказал, есть ли у твоего отца какие-либо скрытые мотивы, чтобы заманить меня к тебе домой на каникулы? — Скрытые мотивы? — эхом повторил Драко, звуча слегка оскорбленным. — Твой отец — квинтэссенция Слизерина, Драко. Он был арестован за то, что был Пожирателем Смерти — его поймали с обнаженной Темной Метки на руке — и все же ему удалось снять все обвинения, не оставив даже пятнышка на репутации. И с тех пор ему удалось занять очень влиятельное положение в Министерстве. Это требует умения. Не может быть, чтобы у него не было каких-то скрытых мотивов, чтобы пригласить Мальчика-Который-Выжил погостить у него дома целых три недели. — невозмутимо заявил Гарри. Драко неохотно кивнул, как бы соглашаясь, но выглядел втайне довольным замечаниями Гарри о мастерстве его отца. — Он говорит, что ты подаешь большие надежды и что ты, вероятно, станешь очень влиятельным и могущественным волшебником когда вырастешь. Поскольку мы с тобой уже такие хорошие друзья, он подумал, что было бы разумно для Малфоев расположить тебя к нам. Гарри усмехнулся. — Малфои, чтобы расположить меня к себе? Это мило. Эй, ты знаешь, твоя мать также моя троюродная сестра. Если твой отец хочет попытаться наладить какие-то общественные связи между нами, это, вероятно, самый простой путь. — Троюродная сестра?! Что за чушь ты несешь? — Ты и я — сколько-то-юродные братья. Разве ты не знал? — Что? Нет, этого не может быть! Правда? — Мою бабушку звали Дорея Блэк. Она была двоюродной бабушкой твоей мамы. — Блэк вышла замуж за Поттера!? — Драко взвизгнул. — Я думаю, это было еще в 40-х. — сказал Гарри, пожимая плечами. — Я не думаю, что Поттеров когда-либо называли "предателями крови" до моего отца. Поттеры вступали в браки со множеством старых и могущественных чистокровных семей на протяжении веков. Драко нахмурился. — Ну, да... Я действительно знал это, я полагаю. Я просто никогда не осознавал, что они поженились с Блэками так недавно. Блэки обычно довольно... Разбирательны. — Да, ну, я не думаю, что остальные члены семьи были в восторге от этого брака — у меня сложилось впечатление, что Дорею после свадьбы немного презирали. Но никогда официально не лишали наследства. Это одна из причин, по которой мой отец и Сириус Блэк были так близки. Они были дальними двоюродными братьями, родственниками. Сириус, будучи белой вороной в своей семье, очень хотел подружиться с сыном намеренно оскорбленной третьей дочери Сигнуса Блэка. Это был просто еще один способ послать свою семью. — Я понятия не имел. — прошептал Драко, прежде чем моргнуть несколько раз. — Как, черт возьми, мы вообще вышли на эту тему? — Я предложил возможный путь, по которому могла бы пойти твоя семья, чтобы объяснить мое хорошее отношение к тебе и твоему роду, когда ни для кого не секрет, что у твоего отца на руке есть Темная Метка — помиловало его Министерство или нет. Причина в том, что ты один из немногих живых кровных родственников, которые у меня остались в волшебном мире. — Ты знал это все это время, и ни разу не сказал мне, что мы с тобой родственники? Что мы, черт возьми, кузены!? — Ну, нас едва ли можно назвать кузенами. Мы сколько-то-юродные братья. Вряд ли это близкое родство. — Не пытайся увильнуть от темы! — Драко огрызнулся, и Гарри только нахально ухмыльнулся ему. — Да, я знал все это время. Однако, я, честно говоря, думал, что ты тоже будешь знать. В конце концов, чистокровные семьи, как правило, придают большое значение тому, чтобы их наследники изучали и запоминали генеалогические древа. Драко слегка порозовел. — Я более знаком с деревом Малфоев, чем Блэков. — пробормотал он, защищаясь. — Понятно. Итак, возвращаясь к предыдущим темам — помимо попытки создать своего рода публичный альянс между нами, какие другие причины у твоего отца есть для того, чтобы пригласить меня? Драко нахмурился, на его лбу проступили морщины. — Потому что я хочу, чтобы ты пришел. — сказал он, как будто этого было достаточно для объяснения. — Ты мой друг, и я настоял, чтобы тебе разрешили прийти. Они согласились. Гарри моргнул. Просто, может быть... Может быть, это действительно было так просто. – – Гарри, в конце концов, принял приглашение Малфоев поехать к ним домой на каникулы. Это могло разнообразить его жизнь, а также было интересным опытом, ведь ни в одной из предыдущих жизней он подобного не делал. Он дал Драко разрешение передать отцу и матери несколько отрывков из их разговора в комнате общежития. К несчастью для Драко, он не позволил раскрыть то, что он сказал о возвращении Волдеморта, и что он встречался с этим человеком прошлой весной и общался с ним с тех пор. Драко сходил с ума от того, что он знал этот огромный секрет и никому не мог его рассказать, и из-за этого проводил много времени рядом с Гарри, дуясь и ноя. Поначалу это казалось Гарри довольно забавным, но со временем стало немного раздражать. Наконец наступило 19 декабря, и Гарри с Драко сели в Хогвартс-Экспресс вместе с остальными третьекурсниками-слизеринцами. Встреча семьи Малфоев на вокзале Кингс-Кросс была очень официальной и отстраненной, так как они находились на виду у публики, и Гарри не мог представить, чтобы кто-нибудь из Малфоев проявлял открыто теплоту или привязанность на людях. Однако как только они с помощью порт-ключа перенеслись к Малфой-Мэнору, почти сразу же Нарцисса подхватила Драко на руки и начала говорить о том, как сильно она скучала по нему, и как ужасно, должно быть, было с этими дементорами так близко в школе. Драко порозовел и попытался быстро вырваться из объятий матери. Он посмотрел на Гарри со смущенным ужасом в глазах, а затем издал "Мама!", и Гарри чуть не расхохотался. Однако ему удалось сдержаться, и вместо этого он просто стоял там, весело ухмыляясь очевидному смущению Драко. Люциус выглядел раздраженным проявлением привязанности своей жены и быстро пришел на помощь сыну, разняв их и сказав Драко, в какой комнате Гарри будет жить на время каникул. Затем он полностью обратил свой изучающий взгляд на Гарри. — Мы устраиваем ежегодный прием здесь, в поместье. — непринужденно протянул он. — Он состоится завтра вечером, если вы не захватили с собой подходящую одежду, я могу вызвать портного, он снимет с вас мерки и предоставит вам парадные одежды подходящего качества. — Я принес свои собственные, мистер Малфой. И вам не нужно беспокоиться о качестве. — просто ответил Гарри. Люциус кивнул. — Очень хорошо. Я откланяюсь. Драко, я надеюсь увидеть тебя и мистера Поттера сегодня вечером за ужином. И с этими словами Люциус Малфой ушел. Вошла Нарцисса и продолжила ворковать над сыном, задавая вопросы о его школьной жизни и стараясь как можно больше вовлечь в разговор Гарри. Гарри на самом деле был весьма удивлен всем этим. Он знал, что Нарцисса Малфой любила своего сына и сделала бы все для него, — Гарри даже знал, что она, вероятно, была единственной, кто действительно ужасно баловал его в детстве, — но он не ожидал, что она действительно окажется хорошей матерью. На самом деле это было довольно мило. И забавно. Потому что Драко был явно подавлен и смущен. Наконец Драко удалось отделаться от матери и утащить Гарри в их комнаты. Он показал Гарри его апартаменты – они были смехотворно большие и роскошные, и Гарри просто вежливо улыбнулся и кивнул. Оставив сумку Гарри, Драко потащил его через холл в свою комнату и продемонстрировал все свои дорогие и роскошные вещи, после чего провел Гарри полную экскурсию по поместью. Гарри потакал блондину, который был так необъяснимо взволнован его присутствием, и даже согласился на невозможное – сесть на метлу и полетать. Помимо одного обязательного урока пилотирования на первом курсе, Гарри не садился на метлу с тех пор, как приехал в Хогвартс. Драко и остальные, вероятно, были убеждены, что Гарри либо не умеет летать, либо втайне боится этого. Драко на самом деле годами приставал к Гарри с просьбой попробовать полеты – настаивая на том, что если он просто попробует это, ему это ужасно понравится. Гарри всегда вежливо отказывался или просто игнорировал его и других однокурсников всякий раз, когда поднимался этот вопрос. Правда заключалась в том, что в эти дни у Гарри были неоднозначное отношение к полетам на метле.Он все еще мог забыться в восторге и полной свободе полета, но это давало лишь ложное ощущение счастья, так как в конце он стремительно возвращался с небес на землю. Полеты были напоминанием о временах, когда все было проще и понятнее. О временах, о которых он вспоминать не хотел. Но сегодня Драко был таким нехарактерно невинным и восторженным, что Гарри понял, что не может ему отказать. Поэтому, когда пара оказалась у сарая для метел на площадке за садами и лабиринтом живой изгороди, Гарри получил от чрезвычайно самодовольного и взволнованного Драко метлу. Блондин вытащил свой собственный запасной Нимбус 2001, продолжая рассказывать о том, что Гарри не нужно ни о чем беспокоиться, Драко позаботится о том, чтобы он не упал, и что бояться действительно нечего. Гарри только усмехнулся про себя, сел на метлу и взмыл в небо, оставив изумленного Драко позади. За этим последовала погоня, и после того, как Драко, наконец, догнал его, и они просто летели бок о бок на более спокойной скорости, Драко снова уставился на Гарри, но на этот раз с явным раздражением. — Есть что-то, в чем ты не необъяснимо хорош? — спросил он, звуча одновременно раздраженно и впечатленно. — Я никогда не пробовал научиться шить. — ответил Гарри с невинной серьезностью. Драко драматично закатил глаза, прежде чем снова взлететь на своей метле, чтобы еще немного покрасоваться. Конечно, к тому времени, когда они вдвоем закончили и пошли в дом убираться и готовиться к ужину, Драко разглагольствовал о том, что Гарри должен попробовать себя в команде Слизерина, потому что он был на голову лучше любого из их нынешних охотников, и Слизерин наверняка выиграл бы Кубок в этом году, если бы Гарри занял одно из их мест. Гарри просто снисходительно улыбнулся ему и вежливо отказался. Не то чтобы это действительно заставило Драко замолчать, но он и не ждал этого. Ужин в тот вечер прошел в целом сдержанно. Большую часть разговора вела Нарцисса, в то время как Люциус лишь время от времени вставлял незначительные замечания. Нарцисса расспросила мальчиков подробнее об их учебе в школе, об их однокурсниках и учителях. Драко приукрашивал все и хвастался перед обоими родителями и вел большую часть дискуссии. Люциус все же соизволил задать Гарри несколько вопросов, явно сдерживая собственное любопытство к мальчику. Когда ужин закончился, он попросил мальчиков присоединиться к нему в гостиной, в то время как Нарцисса ушла, чтобы заняться своими обязанностями. Оставшись с двумя подростками наедине, Люциус стал немного более прямым и менее сдержанным в темах и вопросах, и даже прямо спросил о контракте о неразглашении, который составил Гарри. Он совсем не выглядел рассерженным или возмущенным, — на самом деле, он выглядел весьма впечатленным таким уровнем предусмотрительности и сказал, что это признак будущего могущественного слизеринца — тот факт, что Гарри сделал такое самостоятельно и в возрасте одиннадцати лет, был довольно удивительным. Мужчина попытался исподтишка узнать, есть ли у Гарри опекун или другой взрослый волшебник, который предложил идею контракта, но поскольку его не было, Гарри просто улыбнулся и пожал плечами, явно слегка расстроив мужчину своим ответом. Драко явно хотел рассказать своему отцу о многих вещах, и несколько раз был так близок, что пищал от предупреждений контракта, и от этого дулся и ныл на Гарри. Любопытство Люциуса, очевидно, достигло своего пика, и Гарри мог видеть его, а также разочарование, горевшее в глазах мужчины. Гарри пришлось побороть желание показать свое веселье. В конце концов, это было бы довольно грубо. Люциус наконец перешел к теме, о которой Драко действительно мог говорить, — поскольку Гарри дал ему разрешение — а именно, о биологическом родстве Гарри с Блэками, и, следовательно, с Нарциссой и Драко. Пока Драко не написал своим родителям об этом, они также, очевидно, не знали об этой связи, и Люциус был явно заинтригован возможным потенциалом, который был в этом союзе. — Насколько я понимаю, тебя воспитали магглы, не так ли? — сказал в какой-то момент Люциус, и Гарри был впечатлен, поскольку это был буквально самый прямой вопрос, который Люциус задавал ему за весь вечер. Он подумал, что мужчине, вероятно, надоело ходить вокруг да около, ожидая, когда Гарри поделится информацией, поскольку Гарри явно ничего не рассказывал сам. — О? Откуда у вас такое впечатление? — вежливо спросил Гарри. Одна бровь Люциуса дрогнула, и его улыбка стала несколько натянутой. — По Министерству уже давно ходят слухи. Я уверен, ты не удивился бы, узнав, что ты всегда был популярной темой для распускания слухов. Конечно, всем было бесконечно любопытно, под чьей опекой ты окажешься в конечном итоге, учитывая, что единственный человек, который, согласно завещанию твоих родителей, должен был взять на себя твою опеку, оказался запертым в тюрьме Азкабан. — Понятно, что такая информация держалась в строжайшем секрете. Очевидно, что твоя защита и безопасность важнее, чем удовлетворение любопытства масс. Однако твое отсутствие в магическом мире все эти годы привело к распространению слухов. Сам министр несколько раз настаивал на том, чтобы Дамблдор раскрыл твое местонахождение – разумеется, только ему и тем, кому Фадж доверяет, – но старик, конечно, был довольно упорен в том, чтобы держать свои секреты при себе. Корнелиусу, однако, удалось узнать, что намерением Дамблдора было, чтобы ты рос вдали от славы и почестей, с которыми ты бы встретился в нашем мире. Гарри фыркнул. — О да. Его план помешать мне обзавестись раздутым эго, сохраняя при этом меня в полном неведении о моей магии и наследии. У него это не очень хорошо получилось. — закончил Гарри с ухмылкой, глядя на мистера Малфоя сквозь челку. Люциус приподнял одну бровь. — Правда? Гарри промычал и кивнул. — Да. На самом деле, я могу сказать вам, почему он был так непреклонен в неразглашении моего местонахождения в течение многих лет до того, как я поступил в Хогвартс. Помимо очевидного оправдания "защиты от жаждущих мести Пожирателей Смерти", конечно. — И в чем же причина? — протянул Люциус, и в его серебристо-серых глазах вспыхнул огонь любопытства. Гарри снова промычал сквозь ухмылку и кивнул. — Он пытался скрыть тот факт, что понятия не имел, где я нахожусь. Люциус моргнул. — Прошу прощения? — Он потерял меня. — продолжал Гарри, ухмыляясь еще шире. — В ту ночь, когда он оставил меня с выбранными им опекунами, он буквально оставил меня у них на пороге в корзинке с запиской. Проблема в том, что я довольно хорошо самостоятельно ходил с девятимесячного возраста, я всегда был достаточно устойчив к сонным чарам, а той ночью было довольно холодно – учитывая ноябрь, это не так уж удивительно. Так что я просто встал и ушел. Он так и не смог меня найти. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока не было отправлено мое письмо из Хогвартса. Так что, реальность заключалась в том, что на самом деле он не столько прятал меня, сколько скрывал свою собственную полную несостоятельность и некомпетентность в обеспечении моей безопасности. Драко разинул рот. — Но... Но куда ты пошел? Где ты в итоге оказался? — спросил Драко. Гарри только усмехнулся ему. — Боюсь, это мой секрет, который я должен сохранить. Драко застонал от раздражения и откинул голову на спинку дивана, на котором сидел. — Драко. — Люциус одернул его за этот плебейский жест, и Драко покраснел и опустил голову, после чего сел прямее и попытался выглядеть соответствующе. — Так ты говоришь, что тебя воспитывали не магглы? — спросил Люциус. Гарри равнодушно хмыкнул и пожал плечами. — Я действительно провел большую часть своей юности, живя в мире магглов. Маггловские кварталы и тому подобное. Там легко исчезнуть, если ты знаешь, что делаешь, и хорош в приготовлении нескольких ключевых зелий. — Зелий? Так тебя вырастила ведьма или волшебник? И о каких зельях ты говоришь? — Люциус подтолкнул, выискивая больше подсказок. — Зелье старения. Оборотное зелье — хотя у него удручающе короткий срок годности, поэтому я использовал его экономно. Модификаторы кратковременной памяти. Суггестивное зелье Арминджера — одно из моих любимых. Без запаха, прозрачное и легко сочетается с чаем. Просто пригласите любых любопытных соседей на чай, попросите их сделать несколько глотков, а затем предположите, что вы кажетесь им абсолютно неинтересным и что они хотят лишь заниматься своими делами и вообще не обращать на вас внимания, и вы в значительной степени можете не заботиться о нежелательном внимании. — Арминджера изобрел чрезвычайно сложное в приготовлении зелье. — заметил Люциус, звуча слегка впечатленным. — И, конечно, Оборотное зелье требует огромных затрат труда и времени. В конце концов, оно так долго варится... У тебя, должно быть, был очень опытный учитель. — Я, в основном, самоучка по зельеварению. — сказал Гарри, пожимая плечами. — Когда-то в самом начале у меня был учитель, но мы с ним ужасно конфликтовали, так что я действительно ничему у него не мог научиться. Только позже, когда я сам заинтересовался этим вопросом, я начал добиваться какого-либо реального прогресса в этом предмете. — Тогда это еще более впечатляет. В конце концов, тебе всего тринадцать лет, и ты, очевидно, занимался зельеварением еще до того, как поступил в Хогвартс? — Люциус вновь попытался заставить Гарри ответить, и тот снова просто пожал плечами, видя, как глаз Люциуса начинает раздраженно дергаться от этих ответов. — Ну, я полагаю, должна быть какая-то причина, по которой все говорят, что я в некотором роде вундеркинд. Лично я чувствую, что лишь приложил немного больше усилий, и, полагаю, многие предметы просто даются мне легче, чем большинству других. Помогает то, что у меня очень хорошая память. Люциус промычал и медленно кивнул головой, одарив Гарри натянутой улыбкой. – – "Желая оценить интеллект правителя, первым делом посмотрите на людей, окружающих его." "Никколо Макиавелли." – – Следующее утро снова было проведено в полетах с Драко, по настоянию блондина. Нарцисса расхаживала по дому, раздавая приказы домашним эльфам и разным людям, которых наняли для обслуживания праздничного бала, и Гарри был настроен не мешать женщине, даже если это означало больше полетов. В конце концов, это, вроде как, приносило ему удовольствие. Даже если временами вызывало горько-сладкие воспоминания. Люциус не присоединился к ним за обедом, так как был занят завершением некоторых дел в Министерстве, прежде чем вернуться на вечернее мероприятие. После обеда они с Драко пошли в комнату блондина и просто расслабились, пока Драко демонстрировал еще больше своих дорогих безделушек, в то время как Гарри сидел там с одним из своих журналов на коленях, лениво делая пометки к статье, которую он планировал написать. Они разошлись по своим комнатам, чтобы подготовиться к вечернему балу, и Гарри подозревал, что Драко потребуется куда больше времени, поскольку мальчик красовался, как чертов павлин. На самом деле, Гарри потребовалась огромная сила воли, чтобы не отпустить пару шуток о стае этих птиц, бродящих по территории. Гарри был готов задолго до того, как Драко пришел за ним, поэтому блондин застал его склонившимся над блокнотом, что-то записывающим в нем, и издал довольно раздраженный звук, после чего вытащил перо из руки Гарри и свирепо уставился на него. Гарри дерзко ухмыльнулся ему, пошевелил пальцами, и без помощи палочки вернул перо обратно. Глаза Драко расширились, и его лицо на мгновение расслабилось, прежде чем он сумел вернуть себе самообладание и хмуро посмотрел на Гарри. — Не смешно. Это жутко, когда ты так делаешь. Знаешь, это ненормально. Ты ведь понимаешь это, не так ли? Обычные волшебники не могут делать этого. Гарри только шире улыбнулся и пожал плечами, чем заслужил раздраженный взгляд блондина. — Это просто требует практики, Драко. Будь у тебя достаточно времени, ты, вероятно, тоже смог бы научиться этому. Это был не первый раз, когда Гарри говорил это Драко, и несмотря на "практику" и нытье с требованиями инструкций к этому занятию, Драко ничего не добился, поэтому в ответ одарил Гарри раздраженным и явно скептическим взглядом. — Пойдем. Мы должны быть в холле и помочь маме встретить гостей. — сказал Драко, и Гарри закрыл книгу и отложил ее в сторону. Позже Гарри был рад, что они с Драко сыграли лишь незначительную роль в процессе приветствия. В основном они оставались в задней части зала, и Драко шептал Гарри на ухо, кто из гостей появлялся, в то время как Нарцисса произносила большую часть приветствий. Драко должен был приветствовать тех, кто подходил к нему, и он разыгрывал идеального чистокровного наследника и джентльмена для всех них с соответствующим уровнем высокомерия, зависящим от социального положения различных людей, которых ему приходилось приветствовать. Гарри участвовал лишь настолько, насколько было необходимо, чтобы оставаться вежливым. И затем, после того как прибыло большинство гостей и бальный зал уже некоторое время наполнялся, Гарри был поражен внезапным и интенсивным ощущением, которое полностью избавило его от скуки. Это произошло без всякого предупреждения, но Гарри мгновенно осознал, что что-то изменилось в атмосфере, когда вошел он. По его коже пробежали мурашки, а сердцебиение необъяснимо участилось. Разумом Гарри осознавал странную перемену и с легким любопытством наблюдал за реакциями своего тела. Он не испытывал подобного раньше — такое было редкостью — и все же он был достаточно знаком с некоторыми ощущениями, чтобы быть достаточно уверенным, что именно он испытывал и что это означало. Его глаза были прикованы к источнику этой реакции. Гарри стоял рядом с Драко, который болтал с каким-то молодым волшебником лет двадцати о чем-то, Гарри не потрудился узнать имя, и просто наблюдал, как высокий незнакомый, одетый в чрезвычайно изысканную мантию, мужчина вошел в вестибюль и был встречен Нарциссой. Гарри ткнул Драко локтем в ребра после мгновения молчаливого разглядывания мужчины. — Что? — Драко зашипел от столько грубого жеста. — Кто это сейчас говорит с твоей матерью? — спросил Гарри, не отрывая глаз от мужчины — честно говоря, он не был уверен, что вообще смог бы. Он чувствовал притяжение, определенно более сильное, чем он когда-либо испытывал прежде, и он задавался вопросом, что произошло. Драко открыл рот, собираясь ответить, но мгновение спустя закрыл его и нахмурился. — Я не знаю. — сказал он, моргая в явном удивлении от собственной неосведомленности о личности этого человека. — О, я знаю, кто он. — сказал волшебник двадцати с чем-то лет, чем заслужил любопытные взгляды Драко и Гарри, хотя взгляд Гарри лишь на мгновение отвлекся на безымянного волшебника, прежде чем они снова обратились к Нему. — Его зовут Марк Аврелий Верус. В последнее время он вызвал настоящий переполох в Министерстве. Разбрасывается кучей денег – пожертвованиями на предвыборную кампанию, конечно. Просто появился из ниоткуда летом. По-видимому, большую часть последнего десятилетия он жил за границей, но последний член его семьи недавно здесь умер и оставил ему все, поэтому он вернулся, чтобы управлять семейным имуществом. Взгляд Гарри скользнул обратно к волшебнику, и он разинул рот от ошеломленного веселья. Он порперхнулся недоверчивым смешком. — Марк Аврелий Верус? — воскликнул он с едва сдерживаемым смехом. — Он серьезно назвал себя Марк Аврелий Верус? — снова сказал он, и его грудь затряслась от едва сдерживаемого веселья. Драко и волшебник обменялись озадаченными взглядами, когда Гарри пришлось прикрыть рот рукой, чтобы заглушить смех. — Я не понимаю. — сказал волшебник с нерешительным раздражением, глядя на Драко. Драко просто пожал плечами, прежде чем снова нетерпеливо посмотреть на Гарри. — О чем ты говоришь, Гарри? Гарри хихикнул и покачал головой, все еще прикрывая рот одной рукой. Наконец, он, казалось, взял под контроль свое желание разразиться хохотом, но его глаза все еще были полны веселья. Его взгляд также снова был притянут к волшебнику, который теперь болтал и с Нарциссой, и с Люциусом. Они, казалось, вели обычную бессмысленную светскую беседу, которую ведут на подобных мероприятиях. — Просто, — начал Гарри, снова сделав паузу, чтобы удержаться от хихиканья, — просто Марк Аврелий был последним из Пяти Хороших Императоров Рима. Он считается одним из самых важных философов-стоиков, и ему приписывают победу над Парфянской империей, а также многие другие военные успехи. Он был соправителем Луция Вера, и вместе они ввели новые положения в поддержку сирот, разрешили свободу слова, заменили огромное количество коррумпированных чиновников из режима Пия, а его книга стоиков "Размышления", написанная во время предвыборной кампании, до сих пор почитается как литературный памятник философии служения и долга, описывающий, как обрести и сохранить невозмутимость в разгар конфликта, опираясь на природу, как на источник спокойствия и вдохновения. — хихикнул он, качая головой. — Он не был членом главной линии Императоров, отчасти поэтому он разделил свою роль с Луцием Вером, но он женился на императрице Фаустине, и его так любили, что даже после смерти ему оказывали божественные почести — это большое дело. Этого парня уважали. Драко только выглядел смущенным и покачал головой. Другой волшебник был не лучше. — Подожди, но какое это имеет отношение к этому парню? Значит, его родители назвали его в честь римского императора... Вряд ли это редкость, Гарри. Моего отца назвали в честь римских императоров. Профессора Снейпа назвали в честь римского императора. Это довольно распространенная тенденция именования среди старых семей. Конечно, ты это знаешь. Челюсть Гарри отвисла, но его лицо все еще светилось весельем. Он наклонил голову, посмеиваясь, и покачал ею из стороны в сторону. — Я никак не смогу должным образом объяснить тебе, почему меня это так забавляет. Просто поверь мне. Это так. Драко одарил его довольно сомнительным взглядом, но в конце концов просто закатил глаза и покачал головой. — Хорошо, Гарри. Как скажешь. Гарри вернулся к наблюдению за волшебником и не сводил с него глаз в течение следующих пятнадцати минут, пока мужчина входил в бальный зал и обходил его, чтобы пообщаться с несколькими разными волшебниками. Драко перестал расспрашивать Гарри о его увлечении этим человеком и предоставил его самому себе, чтобы выполнять свои обязанности хозяина и наследника семьи Малфоев. Наконец оставшись в одиночестве, Гарри целеустремленно зашагал сквозь толпу к человеку, назвавшему себя Марком Верусом. Мужчина, о котором шла речь, как раз устраивался у голого куска стены, глядя сквозь толпу изучающим взглядом. Он мгновенно остановился на Гарри, глаза мужчины значительно сузились. Гарри легко развернулся и встал прямо рядом с мужчиной, прислонившись к стене и тоже глядя в толпу. Едва заметный поворот его запястья, расслабленно повисшего сбоку, и палочка Гарри скользнула вниз в его руку. Еще один легкий щелчок, и шум голосов вокруг них внезапно стих. Волшебник рядом с ним продолжал смотреть на него прищуренными, подозрительными глазами. — Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил он отрывистым тоном. Гарри повернул голову и ухмыльнулся мужчине. — Я должен сказать – я действительно не ожидал встретить тебя здесь. Гарри был почти уверен, что заметил, как глаз мужчины дернулся от раздражения. — Прости. Я тебя знаю? Гарри усмехнулся, протянул руку, как будто хотел убрать волосы со лба, но позволил своей руке на мгновение задержаться там, коснувшись своего шрама. — Я чувствую, когда нахожусь в одной комнате с одним из твоих крестражей. Чем больше частичка твоей души, тем сильнее я могу ее ощущать. Это было то, что впервые натолкнуло меня мысль о том, что частицы души, содержащиеся в разных крестражах, были разного размера. Дневник всегда был самым ощутимым из всех, но после того, как я помог ему соединиться с твоей частью, я почувствовал то же ощущение от твоего собственного тела, но — ты знаешь, еще сильнее. На самом деле, сейчас это намного сильнее, чем было раньше. Я чувствую, что это ты, так что прекрати нести чушь. Раздраженный взгляд украсил лицо мужчины, прежде чем, казалось, наполнился смирением. Гарри не был уверен, но ему показалось, что он даже услышал, как мужчина вздохнул. — Прекрасно, Поттер. Да. Это я. — выплюнул Волдеморт с явным раздражением. Гарри обнаружил, что необъяснимо ухмыляется. Просто по какой-то причине все это показалось ему забавным. — Во имя Мерлина, что ты здесь делаешь? — Это бал, Поттер. Я был приглашен. — Малфои понимают, кто ты такой? — Нет, конечно, они не знают. — отрезал Волдеморт и пригвоздил Гарри пронзительным взглядом. — И я бы предпочел, чтобы они не узнали, кто я, от тебя. Гарри поднял руки, все еще ухмыляясь и едва удерживаясь от смеха. — Эй, мой рот на замке. Но… Почему? Похоже, что ты ведешь здесь всю общественно-политическую игру Министерства, и мне просто кажется, что тебе было бы намного легче это сделать, если бы ты воспользовался некоторыми своими старыми контактами. Я имею в виду, кучке твоих старых Пожирателей Смерти из прошлого удалось пробиться на довольно влиятельные посты в Министерстве. Особенно Люциусу Малфою. — У меня нет намерения обсуждать это с тобой в таком людном месте. — усмехнулся Волдеморт. — Я наложил заглушающее заклинание. Никто не может услышать нас, и если они будут смотреть слишком пристально, даже наши рты будут казаться закрытыми. — Они все еще могут видеть нас. — Мы всегда можем ускользнуть. Дальше по коридору есть гостиная. — Этот бал — возможность для меня, Поттер. Я бы предпочел не тратить все это время на разговоры с тобой. Гарри фыркнул и закатил глаза. — Я всегда думал, что такого рода мероприятия — бессмысленная чушь. Болтовня, притворство, сплетни. Я имею в виду, я понимаю, какую ценность умный человек может извлечь из них, не говоря уже об источнике информации для шантажа, которую можно найти, но я всегда чувствовал, что это просто тяжелая работа, которую приходится терпеть за столь незначительное вознаграждение. Губы Волдеморта скривились в легкой усмешке над Гарри, прежде чем он снова перевел взгляд на толпу. — Я полагаю, тебе пришлось пережить множество торжественных мероприятий, где ты был известен как герой волшебного мира за победу над большим злым Темным Лордом? Гарри поморщился. — Конечно, пришлось в нескольких из них, да. Хотя в своей первой жизни я в основном избегал их как чумы, но это была та жизнь, в которой я публично победил тебя во второй раз в большой эпичной битве. После этого я действовал более деликатно. На самом деле, в нескольких моих последующих жизнях у меня было гораздо более прямое взаимодействие с министерством и политикой. В одной жизни я даже был Министром магии. Лицо Волдеморта дрогнуло, и он действительно выглядел слегка удивленным этим заявлением. — Ты был Министром? — Ага. — Почему-то мне трудно это представить. — Тогда я был немного менее безумен. — сказал Гарри, все еще широко и несколько маниакально ухмыляясь. Волдеморт фыркнул и вернулся к оглядыванию толпы. Гарри воспользовался моментом, чтобы понаблюдать за волшебником, стоящим рядом с ним. — Ты все еще отчасти похож на себя. — заметил Гарри, привлекая косой взгляд другого волшебника. — Прошу прощения? — Ты все еще отчасти похож на себя прежнего — я имею в виду Тома Реддла. Ты не боишься, что тебя узнают? — Я чувствую, что достаточно изменил свою внешность. Кроме того, сегодня в живых осталось очень мало людей которые знали меня, когда я был моложе, и еще меньше тех, кто знает, что "Том Реддл" — это тот человек, который стал Лордом Волдемортом. К тому времени, как я вернулся в Британию из заграничного путешествия, я уже провел над собой огромное количество ритуалов, из-за которых стал выглядеть не совсем человекоподобно. Без сомнения, то, сколько раз я уже разделил свою душу, также сыграло свою роль в моем физическом состоянии. К тому времени, когда я начал набирать последователей для Вальпургиевых Рыцарей, я уже использовал исключительно титул Лорда Волдеморта, и моя внешность настолько отличалась от юношеской, что мало кто связывал меня с Томом Реддлом. Гарри моргнул, искренне ошеломленный тем, что этот человек дал ему полный ответ, и тем, что он поделился с ним таким количеством откровенных деталей. — Но что, если Дамблдор заметит сходство? Очевидно, он знает, что ты был Томом Реддлом. Он уже подозревает, что ты вернулся — в конце концов, он знает, что Квиррелл взял камень и исчез, и он знает, что все Темные Метки заключенных Пожирателей Смертей потемнели. — У него не будет никаких доказательств. — Он все еще может усложнить тебе жизнь. — отметил Гарри, приподняв одну бровь. Волдеморт слегка поморщился, но затем довольно пренебрежительно пожал плечами. — У меня нет желания прожить остаток своей жизни под чарами. Этой маскировки достаточно. Я также приложил значительное количество усилий, чтобы создать историю для моей новой личности, и ему будет трудно опровергнуть ее достоверность. Гарри снова приподнял бровь. — Хорошо. Итак, если ты не используешь чары, тогда что ты сделал? Человек, стоящий рядом с Гарри, действительно был очень похож на Волдеморта прошлой весной, когда Гарри ненадолго удерживал его против его воли, чтобы вернуть дневник обратно к остальной части души. Его волосы были светлее — пыльно-светло-каштановые, а не того темного, почти черного цвета, каким они были раньше, и он довольно коротко подстриг их, слегка зачесав назад. Его глаза теперь были серовато-голубыми, вместо темно-карих. Теперь у него был более прямой нос, не тот дерзкий, вздернутый, который был у него раньше, что придавало ему еще более аристократичный вид, а его челюсть, была немного более узкой. Это были едва заметные изменения — такого рода, которые заставили бы Гарри подумать, что он, возможно, смотрит на близкого родственника Тома Реддла, а не на самого Тома Реддла. Но сходство все еще было очевидным — или, по крайней мере, оно казалось очевидным для Гарри. Но все его другие чувства также кричали ему, что это был Волдеморт, так что, возможно, он был не лучшим судьей. — Изменения являются постоянными. Результат серии человеческих трансфигураций, за которыми следуют зелья, закрепляющие изменения. — Вау. Решительно. — Как я уже сказал, у меня нет желания провести остаток своей жизни под чарами. Постоянно полагаться довольно рисками. — Так значит, эта личность постоянна? — в голосе Гарри слышалось удивление. — Я создаю себе репутацию влиятельного человека, с которым нужно считаться. Это не тот процесс, которым я намерен заниматься более одного раза. — Так… Подожди… Значит, ты действительно собираешься сделать это законно? — Сделать что? — спросил Волдеморт тоном, который говорил, что он явно устал от всех этих вопросов. — Я имею в виду, ты занимаешься политикой законным способом? Надеешься ли ты в какой-то момент баллотироваться на пост Министра? Вместо того, чтобы пытаться атаковать извне и захватить власть, ты собираешься сделать... Что? Проложить себе путь наверх изнутри и стать Министром, затем упразднить систему электората и стать диктатором таким образом? — недоверчиво спросил Гарри. — Неужели это такая шокирующая стратегия? — спросил Волдеморт, ухмыляясь ему уголком глаза. — Я просто… — рот Гарри дрогнул, — Наверное, я не думал, что у тебя хватит на это терпения. Похоже, это займет некоторое время. — У меня есть время. Теперь Гарри моргнул в законном удивлении. — Неужели? — Не похоже, что я собираюсь умереть в ближайшее время, не так ли? — спросил он, теперь ухмыляясь Гарри более откровенно. — Да, ну, я полагаю, что нет. У тебя есть Философский камень, и у тебя все еще есть другие твои крестражи… — Крестраж. — прошептал Волдеморт так тихо, что Гарри почти пропустил это мимо ушей. Но он это не пропустил. — Что? — Хмм? — переспросил Волдеморт невинно. — Ты сказал "крестраж" – в единственном числе? — спросил Гарри, нахмурившись в замешательстве. Волдеморт слегка повернул голову, пригвоздив Гарри к месту изучающим взглядом на несколько долгих секунд, прежде чем резко кивнуть Гарри головой. — Да. Ты единственный, кто остался. Так что тебе лучше не рисковать собственной шеей. У Гарри отвисла челюсть. — Чт- Подожди, что? А? — Как четко сформулировано. — протянул Волдеморт. — Что ты имеешь в виду, говоря, что я единственный, кто остался? — спросил Гарри, теперь громче и выпрямившись. — Я присоединил остальные. Это основная причина, по которой я попросил тебя отправить те, что у тебя были, обратно мне. Гарри уставился на него в течение нескольких ошеломленных секунд. — Ты- ты присоединил их? Их всех? Даже Кольцо? Как ты достал Кубок из хранилища Лестрейнджей? Волдеморт ответил раздраженным взглядом и покачал головой. — Это был не первый раз, когда я врывался в банк гоблинов. Конечно, ты знаешь о моей попытке заполучить камень до твоего первого курса. А то было во время работы с таким инвалидом, как Квиррелл. Гарри действительно пришлось кивнуть ему в знак согласия на это. Черт возьми, Гарри сам фактически вламывался в банк в нескольких своих жизнях, чтобы забрать кубок Хаффлпаффа. — Ладно, да, это был глупый вопрос. Но подожди — ты действительно присоединил их? Как ты это сделал? Лицо Волдеморта напряглось, а затем стало пустым при этом вопросе. — Единственным способом, который я знал. — выпалил он отрывистым голосом и сквозь стиснутые зубы мгновение спустя. Гарри уставился на него, разинув рот. — Ты- Почему ты не спросил у меня ритуал для их переноса? — воскликнул он, в ужасе от перспективы того, через что пришлось бы пройти этому человеку без него. Волдеморт презрительно посмотрел на него сверху вниз. — Я не собирался просить тебя о дополнительной помощи. — отрезал он. — Но это просто глупо! Без этого ритуала единственный другой вариант - агония угрызений совести, это традиционный способ. Испытать боль утраты, которую испытал каждый из близких твоей жертвы — всех, кто был им близок, — чтобы понять весь эффект, который их смерть оказала на мир, а затем искренне и полно сожалеть о своих действиях. Почувствовать настоящее раскаяние за- — Да, Поттер. — резко сказал Волдеморт, обрывая Гарри как своими словами, так и смертельным блеском в глазах. — Я осознаю, что мне пришлось пережить, и не хочу, чтобы мне об этом напоминали. Однако Гарри все еще смотрел на него с потрясенным недоверием. — Как ты вообще сделал это? — прошептал он, медленно качая головой. — Нет ничего, что я счел бы невозможным, если я настроен на это. — ответил Волдеморт с явным раздражением. — Хах. — констатировал Гарри, все еще довольно ошеломленный, и медленно кивнул головой. Он предположил, что это правда, что мужчина, вероятно, был достаточно упрям и верил в свои слова, хотя Гарри не был уверен, что раскаяние за убийство людей входило это “ничего невозможного”. Но, очевидно, Волдеморт мог испытывать угрызения совести из-за убийства людей, учитывая, что это был единственный доступный здесь вариант. — Но... Почему? — Почему, что? — Волдеморт нетерпеливо рявкнул, явно раздраженный этим разговором. — Зачем вообще их присоедниять? Мне показалось, ты был категорически против этой идеи? Волдеморт нахмурился и повернул голову, чтобы еще раз окинуть взглядом переполненный бальный зал. После долгого молчания он заговорил. — Я хотел снова стать целым. Или, по крайней мере, как можно более целостным, сохраняя при этом хотя бы одну нить защиты. Поскольку ты последний из моих крестражей, душа, содержащаяся в тебе, также самая маленькая, это целесообразно, что ты единственный, кто остался. Теперь у меня в основном 99% души в моем теле, и при этом у меня все еще есть страховка - крестраж в тебе. Я также узнал, проведя немного больше исследований и экспериментов, что даже если у меня будет больше половины или даже трех четвертей души, мое новое тело будет медленно разрушаться, как это было в мои двадцать и тридцать лет. Я бы также имел меньше контроля над магией, чем в юности, до того, как я впервые расколол свою душу. Губы Гарри приоткрылись от удивления, но он медленно кивнул головой, довольно легко принимая это объяснение, поскольку, честно говоря, это был очень логичный вывод. Просто он не ожидал, что Волдеморт придет к нему без помощи или принуждения. — Что ж... Я удивлен, но не могу сказать, что не рад, что ты это сделал. — наконец сказал Гарри несколько мгновений спустя. — Я все еще жалею, что ты просто не спросил у меня ритуал. Было бы намного легче собрать кусочки твоей души вместе с ним, и тебе не пришлось бы всего этого терпеть для каждого из твоих крестражей… — Гарри замолчал, слегка поморщившись, представляя, какие страдания пришлось пережить. Но опять же... Он предположил, что Волдеморт, вероятно, заслужил это. Когда Гарри снова посмотрел на мужчину, он был удивлен, обнаружив, что Волдеморт выглядит довольно задумчивым. — Нет... Это должно было случиться именно так. — тихо сказал он, и Гарри обнаружил, что просто ошеломленно смотрит на мужчину, не зная, что сказать. Несколько минут после этого они стояли в задумчивом молчании. Теперь центр зала был заполнен танцующими парами, но в другом конце бального зала все еще оставалась большая группа людей, которые просто разговаривали. Столы, занимавшие другую половину зала, постепенно заполнялись людьми. — Так ты действительно намерен начать с нуля и проложить себе дорогу в министерство? — несколько недоверчиво спросил Гарри. Волдеморт презрительно посмотрел на него сверху вниз с явным раздражением. — Я просто закладываю фундамент для своих планов на будущее. На самом деле я действительно намерен в конечном итоге прибегнуть к услугам определенных людей, как только я буду уверен, кто из них действительно все еще будет мне полезен, учитывая довольно значительное изменение моих целей и приоритетов. — Значительное изменение? — спросил Гарри, его любопытство достигло пика. — Да, Поттер. Времена изменились, и, очевидно, я тоже. Та тактика, к которой я прибегал раньше, теперь не будет работать так эффективно, и я бы не хотел придерживаться планов, которые, честно говоря, были довольно безумными, уже когда я их придумал. — Что ж... Приятно слышать. — сказал Гарри, немного удивленный. — Так, ты э-э... Все еще стремишься к доминированию над магглами или что-то в этом роде? Волдеморт определенно закатил глаза на это. — Нет, Поттер. Я не настолько заблуждаюсь, чтобы считать это жизнеспособным вариантом — но, честно говоря, я никогда так не заблуждался. Это был просто легкий способ потворствовать более жестоким и доверчивым моим последователям. Представление о волшебниках, как о всемирной аристократией, которая правит более слабыми, простыми маггловскими крестьянами — это сказка, в которую верят только простейшие представители древних кровных линий, которые никогда даже не разговаривали с магглами и не потрудились узнать ни единой чертовой вещи о магглах за всю свою жизнь. Гарри фыркнул и кивнул. — Нужно быть довольно несведущим в том, как устроен остальной мир, чтобы искренне думать, что нечто подобное осуществимо. — Именно. И на данном этапе моих планов мне абсолютно не нужны слуги, которые настолько глупы, что могут клюнуть на подобную чушь. В настоящее время я нахожусь в процессе подготовки к будущим планам. Когда я почувствую, что это уместно, я лично отберу людей, которым расскажу, кто я такой, и заручусь их поддержкой. До того момента, когда я сочту это уместным, мне нужно знать, что никто не собирается раскрывать то, что не должно быть раскрыто. — сказал он медленно, угрожающим тоном, глядя на Гарри. Гарри только невинно ухмыльнулся. — Конечно же, ты не предполагаешь, что я могу сделать что-то, что разрушит те грандиозные планы, которые ты, возможно, строишь? Глаза Волдеморта угрожающе сузились. — Знаешь, если бы ты просто время от времени информировал меня о некоторых деталях, было бы проще убедиться, что я случайно не сделаю что-нибудь, чтобы встать у тебя на пути. — продолжил Гарри после этого. — Я приму это к сведению. — процедил Волдеморт сквозь стиснутые зубы, и Гарри усмехнулся очевидному раздражению мужчины. — Итак, ты наконец позволишь мне вернуться на вечеринку, или ты намерен захватить мое внимание на весь вечер? — Да, да... О, эй, подожди, есть еще одна вещь. Волдеморт довольно раздраженно и нетерпеливо вздохнул и повернулся, чтобы выжидающе посмотреть на Гарри. — Ну? — Марк Аврелий? Серьезно? Волдеморт закатил глаза в раздражении от очевидного веселья Гарри. — Я ухожу, Поттер. Гарри хихикнул. — Прекрасно, прекрасно. Наслаждайся бессмысленной болтовней. Волдеморт оттолкнулся от стены и ушел, не сказав больше ни слова, рассеяв заглушающее заклинание, как только он переступил его границы. Гарри еще мгновение оставался стоять, расслабленно прислонившись к стене, прежде чем оттолкнуться и отправиться на поиски Драко. "Люди избирают некие средние пути, являющиеся самыми губительными, ибо они не умеют быть ни совсем дурными, ни совсем хорошими." — Men generally decide upon a middle course, which is most hazardous; for they know neither how to be entirely good or entirely bad. "Желая оценить интеллект правителя, первым делом посмотрите на людей, окружающих его." — The first method for estimating the intelligence of a ruler is to look at the men he has around him.