Звон ветряного колокольчика

Девушка проснулась в неизвестном месте. Рядом никого не было. Голова ужасно кружилась, и Незуко в принципе чувствовала недомогание. Но она всё же решила встать и осмотреться. Ноги подкашивались, когда она упорно шла вперёд. Комната была в традиционном стиле. На полу был положен футон. Незуко подошла к окну и подняла плотно задёрнутую штору. В комнату задул свежий ветерок. Осмотревшись, девушка поняла, что находится на втором этаже старинного здания. Это было что-то вроде додзё. На улице стояли фигуры для отрабатывания ударов. Но всё равно не было ни души. Незуко уже немного пришла в себя и решилась осмотреться изнутри. Неуверенно открыв сёдзи, она вышла в узкий коридор. Почему-то Незуко почувствовала лёгкую ностальгию. Да, точно, как тогда, у Тамаё и Юширо. В таком же коридоре они попрощались, а Незуко гладила недовольного Юширо. Она соскучилась по Тамаё. Если бы не она, ничего не получилось. Тут Незуко поняла, что всё ещё находится в обличии маленькой девочки. Она удивилась, что смогла уменьшиться, и попыталась вырасти. Поначалу не получалось, но через три попытки Незуко увеличилась до размера подростка. Она начала тихо идти по коридорам, оглядываясь в поисках живой души. Вдруг она почувствовала, что с кем-то столкнулась. Подняв голову, Незуко увидела пожилого мужчину. Его походка была очень статной, несмотря на преклонный возраст. Рядом с ним стояла женщина. Седина едва тронула её голову, и вся она была очень красивой и ласковой. Под левый бок её поддерживал молодой мужчина со странными узорами на лице. Незуко молча смотрела на них, а те не прерывали тишину. Наконец, пожилой мужчина заговорил: — Что ты тут делаешь? — его голос был совсем не дружелюбным. Незуко отшатнулась, испугавшись, и поклонилась: — И-извините, — она говорила неуверенно. Только сейчас она поняла, что не знает, как тут оказалась. — Я сейчас же уйду. — Ах, девочка, — заговорила женщина, поддерживаемая сыном. — Подожди! Это же тебя привёл Мичикатсу? — Мичикатсу? — Незуко в недоумении склонила голову набок. — Ой, ты же его не знаешь, — женщина сказала это ласково и совсем не по-злому. — Он нашёл тебя без сознания в парке. Как ты себя чувствуешь? — Х-хорошо, спасибо за заботу, — Незуко всё ещё была немного в смятении. Она посмотрела на этих людей, боясь найти осуждение или неприязнь, но только пожилой мужчина смотрел на неё недоверчиво. «Они все носят традиционную одежду, — думала девушка. — Все раньше так ходили. У брата было клетчатое хаори, а у меня розовое кимоно. Этот человек мне кого-то напоминает…» — она остановилась на полу мысли. У молодого мужчины, поддерживающего, видимо, свою мать, были точно такие же серёжки, как и у её брата. Незуко почувствовала, что дрожит. В удивление для самой себя, она внезапно спросила: — А… откуда у Вас эти серёжки? Все сначала удивились такому вопросу и не поняли, куда она указывает. — А, они? — удивлённо заговорила женщина. — Я их сделала сама для Ёриичи, потому что в детстве он не говорил, так что все думали, что он — глухонемой. Поэтому я сделала для него эти серьги, чтобы боги наградили его слухом, и солнце вылечило уши. Последовало неловкое молчание. Незуко проглотила ком в горле и в неверии спросила: — Ёриичи? Её глаза отражали глубокий шок. Тот самый Ёриичи, сильнейший мечник, подаривший охотникам на демонов техники дыханий? Давший роду Камадо дыхание солнца и подаривший серьги с его изображением? Вдруг Незуко почувствовала тошноту. Она поняла, что если сейчас не успеет, то скоро её вырвет. Юноша посмотрел на неё и спросил: — Вам нехорошо? Помочь довести до комнаты? Но девушка рванула с необычайной скоростью. По интуиции она поняла, где находится туалет. Вбежав туда и заперев дверь, она начала ужасно кашлять. Ощущение было то же, что и когда она съела рагу. Внутренности выворачивало и казалось, что через горло выйдут и органы. Раздался стук в дверь: — Вы в порядке? Это был голос Ёриичи. Незуко ничего не могла ответить от кашля. Рвота продолжалась ещё десять минут. Девушка обессиленно встала и умылась. Она отперла дверь и, пошатываясь и опираясь о стенку, вышла. Снаружи её ещё ждал Ёриичи с матерью. — Извините меня… — начала Незуко, но её перебила добрая женщина: — Дорогая, с тобой всё в порядке? — говорила она обеспокоенно. — Неужели это от того лекарства, что я тебе дала, когда ты спала? — Лекарства? — переспросила девушка. — Да, это был просто лёгкий отвар с травами, укрепляющий силы. Боже, извини меня, что дала, не спросив. — Это Вы простите, что обременяю Вас. Я сейчас же уйду. Незуко чувствовала себя очень неловко. При этом, её ждала семья и ей надо было идти в Академию Клинка. Хотя, учитывая тот переполох, поднявшийся из-за неё, девушка уверена в том, что там её ждут только разборки. Дома начнут спрашивать, что же с ней случилось. — Куда же ты пойдёшь в таком виде? — спросила мать Ёриичи, Акено Цугикуни. И правда, вся одежда Незуко была мокрой от умывания, а так же немного грязной от земли. А самое главное, вся её школьная кофта была пропитана кровью. Только сейчас девушка поняла, что выглядит просто ужасно, поэтому покраснела от стыда. — Ну что ты, ты не виновата, — начала Акено, видя смущение Незуко. — Мы дадим тебе новую, на смену. Кимоно тебя устроит? Или купить тебе что-нибудь посовременнее? — Вы так добры, — Незуко была удивлена таким радушным приёмом, — но я просто попробую отстирать пятна… И девушка рухнула на пол. — Дорогая, ты как? — спросила женщина, когда с Ёриичи поднимали Незуко на ноги. Но она снова упала от слабости. — Простите меня… — Незуко была так ослаблена, что даже говорить ей было тяжело. Тогда Ёриичи поднял её на руки, а Акено сказала: — Не извиняйся! Это уже решено — ты остаёшься с нами, пока не поправишься. Девушка хотела было возразить, но поняла, что язык онемел. Ёриичи понёс её на руках до комнаты, поддерживая мать свободной рукой. Незуко было очень тепло и приятно, прям как у брата. Она схватилась пальцами за кимоно Ёриичи и прижалась потеснее. Мельком она увидела в конце коридора тёмное кимоно, но потом провалилась в сон. … — О, дорогая, ты очнулась? Акено сидела рядом с Незуко, лежащей на футоне в своей комнате. На лбу у девушки был мокрый платок. — Не говори, если не можешь, — женщина прервала Незуко, хотевшую заговорить с ней. Акено сменила платок на голове девушки и дала ей попить. Незуко упорно отказывалась, несмотря на уговоры. Тишина продолжалась ещё десять минут. Девушка в это время разглядывала потолки и думала. Наконец, она тихо и неожиданно сказала: — У Вашего сына серьги, как у моего брата… — Правда? — удивилась Акено и вопросу, и тому, что Незуко заговорила. — Неужели у твоего брата тоже были проблемы с ушами в детстве? — Нет… — сказала Незуко. И потом, подумав, прибавила. — Эти серьги перешли ему в наследство от дальнего предка. Они всегда передаются старшему сыну. После смерти отца их унаследовал Танджиро. — Странно… — проговорила Акено. Потом они помолчали ещё три минуты. Незуко снова начала погружаться в сон. Тогда женщина встала и задёрнула шторы, чтобы свет и ветер не мешали беспокойному сну её подопечной. Когда она уже открыла сёдзи, то почувствовала, что девушка на футоне зашевелилась. Акено повернулась, чтобы посмотреть, всё ли в порядке, и увидела руку, протянутую к ней. Незуко смотрела на неё одиноким взглядом, но, видимо, видела не её. — Мама… Такие простые слова задели душу женщины. Она в удивлении простояла так несколько секунд, а потом снова подсела к девушке. Та всё ещё протягивала к ней руку, поэтому Акено нежно её взяла и погладила Незуко по голове. — Знаешь… — шепнула женщина, по-матерински глядя на девушку. — А я ведь всегда хотела дочку.