Звон ветряного колокольчика

— Он здесь! Бывшие Столпы обернулись на крик, обращённый к ним. Все негласно выдохнули. Сейчас не они хозяева положения, а просто «отвлекающие». Для некоторых это было так непривычно, что почти противоестественно. Однако приходится возлагать надежду на более сильного, чем они сами. — Эй, а куда делся тот урод?! — никто сначала не понял, чему так удивился Иноске, однако через мгновение десятки ошеломлённых глаз смотрели на сцену. — Ах ты ж тварь, сбежал, — прошептал Шинадзугава, сжав кулаки. Его, как и остальных, пробрала дрожь гнева и непонимания. — Как тогда… — Томиока нахмурился, и в его глазах будто пошли трещины ото льда. Однако грохот цепи не позволил ему договорить. Железный шар с прежней силой отбросил прибавляющихся с каждой секундой демонов. Химеджима Гёмей прозвучал звоном в голове всех столпов: — Не поддавайтесь панике. Он не сможет убежать. Обанай и Мицури задержат его. — К-каким образом? — проговорила Шинобу, в непонимании и ужасе уставившись на Столпа Камня. — Баррикадой, — ответили ей. И все замерли. — Как?! Он же с лёгкостью её прорвёт! — воскликнул Узуй. В это мгновение земля содрогнулась, повалив их с ног. Этот звук обрушения оглушил даже учеников, приковав к полу. Штукатурка повалилась с высокого потолка. — Скорей! Они должны быть на втором этаже! — вскочил Ренгоку, поведя остальных. Однако их остановил голос сзади, от которого все оцепенели: — Оставайтесь… на своих местах… Кимоно промелькнуло перед их глазами, и все не сразу поняли, что сейчас произошло. Осознав, что демон Первой Высшей луны погнался за Кибуцуджи, они всполошились, полные недовольства и волнений за судьбу своих товарищей. — Он прав. Нам лучше не вмешиваться, — заговорил Столп Камня, и остальные нехотя послушались его, взволнованно смотря время от времени на сцену. … — Я… могу сражаться. Прости меня, Незуко, я просто… обязан. Открывайся, открывайся же! Юноша скрипел зубами, пытаясь отпереть дверь. Но снаружи она была завалена телами демонов и учеников. Кровь подтекала на пол кладовки, и по запаху Танджиро чувствовал, что она была не только нечеловеческой. Вдохнув, он сделал рывок со всей силы, и, на его удивление, дерево на этот раз поддалось. В это мгновение сверху послышался грохот, что затрещали барабанные перепонки. — Танджиро, вставай! Пошли быстрее! Он посмотрел наверх. Покрытая пылью и кровью, вся в ссадинах, его сестра держала дверь и протягивала ему руку. — Незуко? — проговорил он и вскочил, взяв её за плечи. — Что случилось?! Откуда этот шум? Остальные в порядке? — Не знаю! — воскликнула девушка, и брат отпустил её, испугавшись странного блеска во взгляде. — Я сама не знаю! — её глаза словно наполнились сухими слезами. Паника и волнение отразилась в них. Танджиро теперь мягко положил ей ладонь на руку, и проговорил: — Ладно, Незуко, зачем ты пришла сейчас? Мы должны бежать? Она посмотрела на него испуганно, и сжала до крови кулаки. — Да, — твёрдо кивнула девушка, вернув самообладание. — Перемещаемся, пришёл господин Кокушибо. — Хорошо, — ответил юноша и оказался через секунду на спине Незуко. Переступив бесчувственных учеников, она рванула со всей скоростью. Пытавшихся схватить брата и сестру демонов ждала одна участь — быть пронзёнными лозами, и растения вились по всей дороге до выхода из Академии. … Пыль от штукатурки вздымалась вверх. Мелкие частицы засоряли дыхательные пути, оседая на стенках, и заслоняли плотным дымом взгляд. Столпы, лежащие на полу, пытались откашляться. Даже через минуту эта пелена не спадала. Судорожно дыша, Томиока Гию пытался разогнать белую пыль перед глазами. От недостатка кислорода и недавнего сотрясения его тело подрагивало в конвульсиях. Рука легла на затылок и тут же отдёрнулась, когда почувствовала густую жидкость. Голова болела и болезненно пульсировала. «Соберись, ты же Столп Воды,» — повторял себе мужчина, как мантру. Он выгнул шею, хватаясь за горло. И тогда взгляд рассмотрел сквозь слой в воздухе чёрную дыру, ясное небо. «Ч-что? — моргнул ещё раз Томиока, проверяя, не видение ли это. — Кто смог пробить этаж над залом?» Теперь луна освещала сцену, и вместе с ней две фигуры на развалинах. … Двое мужчин были похожи на фантомов в голубоватом свете луны. Ночное светило было так же ярко, как и солнце несколько часов назад. Только теперь Кибуцуджи Мудзан не раскидывал руки и не изгибал рот в довольной ухмылке. Улыбка превратилась в оскал, и руки тонули в сумбурном танце отростков. — Почему ты один? — говорил он недовольно. Луна сияла из-за его спины, очерчивая чёрный контур, и взгляд метал молнии из темноты. — Куда делся твой брат? — Как жаль… что твой план провалился… Не так ли? — ответили ему, и демон заправил меч в ножны. Три пары глаз немного сощурились. Белый диск отразился в них, пряча мысли в их глубины. — Ха, о каком плане ты говоришь? — неуверенно и криво проговорил Мудзан. — Ты сам обрушил потолок. В чём тут моя вина? — Я тебе скажу… — белый клык сверкнул, уголки губ слегка поднялись вверх. — Я знаю тебя… больше полтысячи лет… Все твои мысли известны мне… Ты собирался… задавить всех камнем… как только мы с Ёриичи придём? Меч сделал полный оборот. Остриё смотрело в сердце Прародителю. Тот хмыкнул, но красные глаза выражали недовольство и тревогу. — В эту ночь… я одолею тебя, Мудзан Кибуцудзжи… и пусть луна осветит эту битву… Кокушибо сделал выпад вперёд. Кусок плоти поднялся над головой, и опустился, оставляя за собой разрезающий полумесяц. Отросток взмыл в воздух, отбивая лезвием атаку. Смех раздался над развалинами. Тёмная дымка окутала первородного демона. Улыбка вновь вырисовывалась на его лице. — Какое самодовольство. По сравнению с твоим братом, ты никто. С течением стольких лет твои мозги, видимо, затуманились. Иначе стал бы ты так бездумно идти на свою смерть. Ответь мне, Кокушибо. Однако кроме меча, рассекающего воздух, ничего не было слышно. Мужчина нахмурился, неотрывно смотря на противника. Казалось, он изучает каждое его движение. Странный блеск проскользнул в его взгляде, но всё так же потонул в отражении луны. Тяжесть в атмосфере росла. С каждой секундой лезвия и плоть всё быстрее мелькали, закручивая потоки. Сияние смешивалось с чернотой. Движения ускорялись, становясь быстрее пульса. Слышалось дыхание двух демонов, перемещающихся по камню обвала, еле на него ступая. Меч несколько раз оказывался рядом с шеей Кибуцуджи Мудзана, но неизменно сбивался лезвием. Отросток проскользнул в воздухе по направлению к Кокушибо. Тот наклонился и оттолкнулся от земли, взмывая наверх. Фиолетовое кимоно скользнуло над головой Прародителя, и чёрная кровь брызнула из отрезанного отростка. Раздражённо цыкнув, мужчина отрастил плоть, и ткань порвалась, задевая владельца в руку. С большей силой пыль закружила в потоках. Камень хрустел под ногами. Луна была тому свидетелем, как кровь брызгала из сразу затягивающихся ран, и как шесть глаз с хладнокровием и скрытым удовольствием смотрели на Кибуцуджи. Битва опьяняла Кокушибо. Превосходящий его по силе противник пробудил в нём забытое чувство бешенства и азарта, которое он старательно пытался закопать в глубину. Оно было частью его натуры — натуры истинного воина. Самурая. Появившееся в голове вместе с бусидо в эпоху Сэнгоку. Из-за которого он держал меч. Вихрь, в котором нужно сохранять рассудительность, однако бушующий всеми эмоциями и захватывающий дух. Только одно держало его не вдаваться в бой, отбрасывая всякую сдержанность и человечность. Два обещания, данных хрупкому и маленькому существу. Они были противоречивы, но он не нарушит своего слова. Убить Мудзана и остаться в живых.