Плавильные печи

      Просвистев сапогами по пеплу и осколкам камней, она затормозила у самого края обширного атриума. В следующий миг под челюсть ей прилетел столь отчаянный удар ногой, что не запрокинуться за ветхое ограждение было бы преступлением против механики.     Еë одолели пинком. Криффовым пинком.     Еë, которая должна быть самой доверенной воительницей Крайта!     Жёсткое крошево захлестнуло Талон, внутренности подпрыгнули к горлу, и еë чуть не стошнило от разбивающего до слëз ужаса и отвращения к себе.     Говорят, у тви'леков-летан, червлёных, как кровь на знамёнах, из-за эпидермальной мутации притуплено ощущение боли – мол, их можно стегать и резать, сколько душе угодно, и всë им будет нипочём. Ересь. В каждой микроскопической царапине на взмывших вверх лекку пробудилось, а затем хлынуло к нейронам и синапсам нечто первобытное, истинно тви'лекское. Оно смело Талон и взвихрило всë, чем являлись еë вольные предки, всадники огненных штормов, твëрдые, как скалы средь песчаных шквалов, и шершавые, как панцири исполинских инсектоидов, с которыми они насмерть бесновались под слепящим солнцем геенны.     Несомая не гнусной плотью, а ветрами тысячелетий за пределами телесных оков, она с почти что животным рвением разорвала телекинезом переплетения покорëженного металла под собой – будто спалила их острую сеть – и с чудовищным громом приземлилась на захламленные каркасы, вздымая клубы серебристой колючей порошины.     Гидравлика сапог возмущëнно зашипела: перегрузились рессоры, не рассчитанные на такую высоту, и Талон рухнула на широко расставленные колени. Мглу сотрясали обломки феррокерамики – пришлось использовать миазмы сумрака как щит. Не смягчи она падение Силой, еë бы просто порвало на ошмëтки.     При взгляде вверх можно было проследить, как грациозно сорвалась вниз вражеская тень. "Тебя втоптали в грязь, опогань их в ответ», – так определял Баланс учитель, а в чëм еë задача, если не поддерживать этот Баланс?     – Ты смеешь называть себя ситхом, – повторил голодроид, камуфляж заново вспыхнул вокруг его с трудом понимающейся фигуры. Забрак в чёрных с красным узорах тёмного владыки. Драный плащ крылом топорщился под массивным наплечником, ремень и мелкие бусы кольцевали могучую грудь. – Крайт сказал, что ты с рождения ситх. Да ты хоть знаешь, что это такое?!     Талон включила меч остриëм назад и надула губы: уж точно не типичное дефективное трепло! Крайт – миротворец, и по его подобию все Единые Ситхи – миротворцы и служители порядка, и нарушитель этого порядка сейчас стоит перед ней с одним возможным исходом...     Слова оборвались, поскольку были встречены смехом. Тихим, отрывистым, точно сквозь слëзы.     – Выкормыш своих палачей, – хрипло простонал голодроид. – Он выдрал корень, на котором зиждился Орден, превратил ситхов в отару борцов за общее благо! Бестолковую пародию на джедаев!     Хмурясь, Талон взмыла вверх, – под кожей ещё пузырилась энергия, ибо ситхам неведома физическая усталость, – на миг коснулась пальцами чужой макушки и приземлилась было у прокси за спиной, но тот был молниеносен. Ловко обхватив тви'лекку руками, он развернулся вокруг оси, дал Талон возможность располосовать клинком прутья и балки: из темноты под решëтками изверглось голубое голографическое свечение. «Даже так?..»     – Ученики Династии Бэйна были в разы могущественней в твоем возрасте. Им было, кем восхищаться, кроме мученика, который так боялся раздора, что не мог постоять за себя, когда его клеймили дикарëм-паразитом...     Талон оттолкнулась от его плеч и обрушилась сверху смерчем алых сполохов.     – ...прилюдно срывали с него одежды, отказывали в звании "человек" из-за его расы.     Смешно. Не будь воля Крайта сильнее бескара, он бы не победил Несущую Хаос за пределами теней. Может, через прокси слуги императора испытывают лояльность аколитов?     Кортозисный посох прошиб подреберье разрядом тока. Рявкнув, Талон отскочила назад. Пришлось упереться ногами в чрево нависшей над ней, как клетка, машины. Посох, заменявший дроиду меч, налегал на её клинок под такими углами, что не было сомнений – целью было выбить оружие из её рук.     – На такого Повелителя ты равняешься? – спросил прокси. – Таким ты хочешь стать?     Перед внутренним взором нарисовалось, как инстукторы тычут пальцами в мониторы: хи-хи, ну конечно оно облажается, у этих же жизнь вокруг одного вертится, да и жалеть нечего – у таких нет ни умений, ни морали, они всë равно бесполезный для галактики биомусор!     Электрические искры и вспышки плазмы закружились над паутиной сплавов – сияющий ореол схлестнувшихся в смертоубийстве механизма и плоти. С обугленных остовов в темноту сыпались отломки плит, и видно было, когда лицо Талон впечатывалось в металл, как поджигалась бездна голографической синевой, словно рой ультрамариновых светляков просыпался и умирал во мраке за считанные секунды.     Затем остовы треснули.     – Я здесь, чтобы дать тебе шанс, – сказал дроид. Поворотом посоха заставил Талон извильнуться и, к неистовству тви'лекки, захватил её руку в кулак.     Пальцы обмякли и разжались под натиском, а меч поглотила пропасть.     Из пор Талон будто валил пар. Она была готова дышать огнём.     С одной ногой на груди перекатившегося на спину дроида и хребтом, изогнутым в жажде удержать равновесие, Талон подпрыгнула.     – Шанс... – каркасы под ними стали проседать и разлезаться.     Прокси не разжимал кулака. Выкаченные глаза на татуированной физиономии таращились уверенно и неумолимо.     Когда Талон подпрыгнула вновь, он вместе с остальным ломом провалился в темноту.     Свободной рукой она уцепилась за покривлённый стержень, носками сапог – за балки, так, что одна нога согнулась в колене. Боль колотилась в сочленениях, из которых под тяжестью груза вот-вот должны были выскочить кости.     Нельзя позволять так над собой насмехаться. Лишать себя клинка. Быть побеждëнной так примитивно.     Даже если она нырнёт навстречу гибели...     Всяко лучше, чем вернуться назад без каких-либо достижений.    Стопы хрустнули от напряжения, когда Талон разжала пальцы.

***

    Мутноватое от холода помещение полнилось разнокалиберными трубами, цистернами с датчиками на скобах и медико-аппаратурным писком. Блестящий чёрный пол расчертили ярко-красные треугольники и золотые круги – такие же, как в амфитеатрах Академии и под нефами Храма.     Всё это было побито и замарано строительным мусором.     Загудел и всплыл над туманом вмонтированный в стену нейтрализующий манипулятор. Охватив прокси клешнями, он вколол ему в затылок коннекторы и за пару мгновений выкачал всю прыть.     Освобождённая рука Талон безвольно повисла.     – Ты находишься в лаборатории Дарта Тиграна, – длинноволосый забрак в алых мантиях стоял в дымке прямо под ней, – так сделай милость, слушай внимательно и не предпринимай ничего, пока не прикажут старшие. На деле, – он указал на дроида, – тебе стоило бы пасть ниц перед последним настоящим ситхом.     Притронувшись к микрофону, служившему его плащу застёжкой, он добавил:     – Я здесь, чтобы дать тебе шанс расплавить цепи.     Те же слова одновременно донеслись из вокодера голодроида.