Спаси нас

Черт возьми! Я слишком опьянен ее стонами, чтобы останавливаться. Я слишком опьянен ею, чтобы осознать, какую ошибку совершаю. Но это ее платье и эта девушка в нем сводят меня с ума. Стоило ей только выйти из своей уродливой машины, как воздух покинул легкие. Роскошное облегающее потрясающую женственную фигуру красное платье миди с разрезом до колена и огромным вырезом на спине лишило меня дара речи. Я с трудом отвел взгляд, чтобы Лера не заметила желания, вспыхнувшего в глазах, и старательно уводил мысли к вынужденному присутствию на празднике отца, чтобы не сорваться и не наброситься на девушку. Только тело простреливало всякий раз, стоило лишь подумать о брюнетке или коснуться ее взглядом. Проникаю пальцем в мягкую плоть и едва не кончаю. Внутри она тугая и горячая. Мой мозг плавится, а желание обладать ею растет в геометрической прогрессии. — О, боже… — шипит брюнетка и выгибается навстречу. Двигаюсь в ней медленно, вбирая каждый стон, каждый вдох. Желаю большего, но не спешу. Хочу растянуть удовольствие. Вынимаю пальцы, разворачиваю брюнетку и сажаю на стол. Она послушно раздвигает колени, открывая взору свою влажную от возбуждения плоть, и я стискиваю до скрипа челюсти, потому что это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Опускаю руку и плавно массирую клитор. Лера шипит от удовольствия и запрокидывает голову. Ее шея открыта для поцелуев, и, не сдерживаясь, я целую нежную кожу, облизываю языком и чувствую, как она покрывается мурашками. Я уже и забыл, какой чувствительной была эта девушка к ласкам. И как чертовски это нравилось мне. Погружаю палец в пульсирующую плоть, затем второй и быстро двигаю, срывая с губ громкие стоны и ругательства. — Ох, черт! — девушка закусывает свои пальцы, стараясь заглушить звуки, и это будоражит мою фантазию. Хочу ее! Хочу так сильно, что член начинает болезненно сжиматься. — Ни… Ник… Никита! Она цепляется за плечи и жалобно скулит. Я готов истерзать ее тело жаркими поцелуями только за то, с каким желанием и трепетом она произнесла мое имя. Тянусь к приоткрытым губам, когда в кармане брюк надрывно кричит телефон. Его звук в одну секунду разрушает магию между нами. Замечаю, как осоловевший взгляд брюнетки становится четче и как от окрашенных в очаровательный румянец девичьих щек уходит краска. Лера бледнеет, нервно выдыхает и тихо ругается, зажмуривая глаза. Не выходя из жаркой плоти, свободной рукой достаю телефон и мысленно закатываю глаза. Ну, разумеется, кто еще мог испортить такой сладкий момент. — Да? — Куда вы пропали? — слышу настороженность в голосе Пиявки. — Мама волнуется и отправила меня на поиски. Скоро все будут поздравлять папу, ждем только вас… Черт! — Скоро будем. — быстро сбрасываю вызов и фокусируюсь на зажмуренном лице брюнетки. Я все еще чувствую ее влажность и легкую пульсацию, но не испытываю ничего, кроме сокрушительного чувства вины. Я увлекся собственными желаниями настолько, что чуть не трахнул бывшую на бильярдном столе своего дяди. Господи, я отвратительный человек. Вынимаю пальцы, поправляю нижнее белье и возвращаю подол платья вниз. Отстраняюсь на безопасное расстояние и шумно выдыхаю. Лера все еще сидит неподвижно. И даже не дышит. — Прости… — хриплю неуверенно, на что девушка мотает головой. — Какой кошмар. — шепчет она и спрыгивает со стола, избегая смотреть на меня. — Боже, какой… — Нам стоит об этом погово… — Да! Нет! — поспешно говорит Лера. — Ох… давай притворимся, что ничего не было? Просто закончим этот вечер и больше… — она осекается на полуслове, засмотревшись на мои пальцы, которые всего мгновение назад дарили ей истинное наслаждение. — Ужас. Мы поднялись наверх. Лера держалась от меня на пионерском расстоянии. Из общения ушли легкость и игривость. Я больше ее не касался, даже когда очень нуждался в защите от нападок близких родственников. Когда все выстроились полукругом, а мама сообщила со сцены в микрофон, что пришло время для поздравлений, выстроилась большая очередь из родственников и друзей. Первыми поздравляли члены семьи. Мама, дядя Юра, мы с Алисой и другие приглашенные. Я удостоил отца сухим: «Поздравляю», в то время как сестра заготовила целую пламенную речь от «нас двоих». Отец сдержанно улыбался и кивал, и делал он это скорее от необходимости, нежели от большого желания. Когда все слова были сказаны, гости разбрелись по столикам. Я подошел к Лере и кивнул на дверь. — Миссия выполнена. Можем уходить. — она молча кивнула. — Не так быстро, молодые люди. — прогремел голос именинника рядом с нами. — Нам надо поговорить! Сейчас же! Снова этот повелительный тон. Я сузил глаза и уже собирался осадить мужчину, сказав, что никуда не пойду, но плеча коснулась прохладная девичья рука, и я перевел нахмуренный взгляд на Казанцеву. Она слабо кивнула. — Я подожду тебя на улице. Отец властно кивнул в сторону служебных кабинетов и важной походкой отправился вперед. Я, проводив Леру взглядом, зашагал следом, снова ощущая себя подневольной куклой в руках Карабаса Барабаса. Когда за спиной захлопнулась дверь, отец окатил меня холодным взглядом, сложив руки на груди. Я повторил его позу, прислоняясь спиной к стене. — Чего хотел? — Ты игнорируешь мои смс-ки, не отвечаешь на звонки и не являешься на ужины. Смею предположить, что дело в той девчонке, что ты притащил сюда в мой День рождения. — его голос, леденящий и строгий, откатил меня как будто на много лет назад, когда он отчитывал меня за случайно разбитую мамину вазу из коллекции. — Лера здесь не при чем. — пробасил я. — Ах, значит, ее зовут Лера. — он оскалил зубы, словно дикий зверь, готовившийся к нападению. — Не делай вид, что слышишь это имя впервые. — К великому моему сожалению, нет. — он оттолкнулся от стола и прошел к мягкому кожаному дивану, ютившемуся в кабинете дяди возле широкого окна. — Но я рассчитывал, что твоей спутницей на вечер, а может, и на всю твою тупую беззаботную жизнь, станет Алена. Она от тебя глаз оторвать не может, а ты как всегда поступаешь слишком… — он задумался, какое оскорбительное слово подойдет сюда лучше, а я вспыхнул в негодовании, что отец вновь позволяет себе лезть, куда не следует. — Разумно. — подсказал я. — В отличие от тебя, па-па. — Да неужели? — Именно так. Но ничего, твою чрезмерную забывчивость можно списать на возраст. — мужчина рассмеялся, только в этом звуке не было и намека на веселье. — Ты забываешься, сынок. — Ага. — И испытываешь мое терпение. Бордовый костюм, который он нацепил на себя сегодня не без участия мамы, отлично дополнял цвет разъяренного лица и налитых кровью глаз. Я разбудил дракона. И эта мысль сладкой негой разливалась во всем теле. — Я не желаю тебе зла, Никита. Только самого лучшего. И надеюсь, что когда-нибудь ты это поймешь. Брак с Аленой избавит тебя от всех проблем. Я рассмеялся. Громко и от души. Отец раздраженно вскинул бровь и сощурился, пытаясь разглядеть меня лучше. — Господи, как же я устал от этого дерьма! — Ты устал? — он оскалился и наклонился вперед, теряя самообладание. — Это я устал вдалбливать в твою тупую безмозглую голову очевидные вещи. — Хватит! — прогремел я. — Хватит! Я не намерен больше выслушивать этот бред. Мое решение касаемо всего этого Шапито ты знаешь. Менять его я не намерен, как и выслушивать твой треп. Я оттолкнулся от стены и шагнул в сторону двери, когда с дивана прогремел убийственный голос отца: — Стоять! Я еще не закончил! — Зато я — да! Молча покидаю кабинет, протискиваюсь через толпу гостей, замечаю тоскующую в одиночестве сестру, но не нахожу в себе сил, чтобы подойти. Она справится сама. Ее, в отличие от меня, уважают в этой семье. Миную проход и выхожу на улицу. Вечерняя прохлада ложится на лицо прохладным одеялом. Вдыхаю глубоко и ищу брюнетку. Она обещала дождаться меня на улице, хотя не удивлюсь, если ее очаровательно пленительная попка уже села в машину и отправилась домой подальше от всего этого дурдома. Будь я на ее месте, так бы и поступил. — Пуговка, я скоро приеду. Не плачь. — слышу ласковую речь и оборачиваюсь, натыкаясь на пропажу. Она стоит в метре от меня, прислонившись плечом к фасаду здания. Одной рукой держит телефон, другой обнимает себя за плечи. Любуюсь ее расслабленной позой и нежным голоском и отчего-то грустно вздыхаю. — Ты нарисовала картину? Настоящую? — я не вижу, но слышу, как она улыбается, хочу нарушить их с дочкой идиллию, но решаю еще немного побыть в тени. — Кого-кого нарисовала? Икоту? — девушка смеется, а после резко замолкает. — Никиту? Мое сердце пропускает удар. Осознание со скоростью света вонзается в мозг, и я прилипаю к земле, не смея сдвинуться с места. Маленькая девочка с глазами-бусинками весь вечер рисовала меня. Воображение мигом рисует картину, как маленькие неуклюжие пальчики обхватывают пятерней карандаш и старательно, насколько это возможно для почти трехлетнего ребенка, выводят черты моего лица. Готов поспорить, что ее портрет вряд ли имеет что-то общее с оригиналом, и неожиданно для себя ловлю на мысли, что хочу увидеть его вживую. Прямо сейчас. — Котенок, когда я приеду, ты уже будешь спать. — ласково щебечет Казанцева. — Завтра? Конечно. Целую тебя, Пуговка. Сладких снов. Она кладет трубку как раз в тот момент, когда я подхожу к ней. Вздрогнув, стыдливо отводит глаза и трясет головой, отгоняя какие-то свои только ей известные мысли. — Я могу подбросить тебя до дома. — срывается с языка прежде, чем успеваю все толком обдумать. — Нет. — тут же вспыхивает брюнетка. — Не можешь. — Но я… — Никита. — девушка делает над собой усилие и смотрит прямо в глаза. Желудок непроизвольно сворачивается, когда я вижу в голубых омутах боль и смятение. — Не надо. Прошу. Больше ничего не надо. Вечер окончен. Я свободна. Спасибо, что сдержал слово и подарил Еве незабываемый день, она… — Нарисовала меня. — Ты слышал? — Да. И хочу… — увидеть его, подвезти тебя, а еще понять, почему меня так сильно тянет к тебе и я совсем не желаю расставаться. — Наверное, это должно обрадовать меня, но после всего, что случилось… — она помотала головой. — Я не хочу бередить старые раны. — Я поеду следом. — еще одна неоформившаяся мозгом мысль слетает с губ. Глаза брюнетки расширяются в удивлении. — Чтобы не смущать тебя своим присутствием. — Ты готов потратить столько времени на дорогу ради одного рисунка? — она недоверчиво наклоняется вперед и снова качает головой. — Я могу прислать его фотографией в Телеграмме. Если ты действительно хочешь увидеть? — Буду ждать.