8000 дней без тебя

Мальбонте     Медленно просыпаюсь, открываю глаза. В комнате полумрак, все шторы задернуты. Переворачиваюсь на бок, не обнаруживаю рядом Вики. Слышу шум воды. Значит, моя ведьмочка проснулась раньше меня. Даже удивительно, я думал, она до полудня спать будет, после вчерашнего. Вчера у нас был еще один первый раз.     Вики стоит у зеркала, в пижаме с ультра-короткими шортами, делает какие-то девчачьи процедуры перед сном. Замираю за ее спиной.    — Я уже даже привык к твоей стрижке, — запускаю пальцы в ее волосы, легко массируя кожу головы. — Просто прекрасно, полгода не прошло, — прикрывает глаза от удовольствия. — Они даже отрасти успели. — Ты расскажешь мне, что ты на завтра задумала? — Нет, Маль. Это сюрприз. У тебя День рождения, в конце концов, потерпи. — Не могу, — прижимаюсь сзади к ее попке, ладонь пробегает по бедру. — Когда дело касается тебя, я крайне нетерпелив.   Она раздвигает ноги, непроизвольно, инстинктивно, повинуясь уже разбуженной природе, пальцы касаются клитора через ткань. Мы оба загораемся как спички, в этом мы абсолютно одинаковые. Для возбуждения хватает пару касаний по чувствительным местам, и это желание уже не остановить.   Через голову стягиваю с Вики майку, бросаю на пол, тяну вниз шортики.   — Ты похотливое животное, — хихикает, а сама на носочках переступает через одежду. — А ты как будто против, — провожу губами по шее, глажу обнаженное тело, сжимаю грудь, вырывая тихие стоны из уст моей ведьмочки.   Обхватываю ладонью шею, как часто делаю последнее время, не сильно, но властно. Животом вниз укладываю на стол с раковиной.    Черт, ее вид сзади сводит меня с ума еще с того летнего вечера, когда мы славно познакомились у меня в кабинете. Сразу это не понял, но тогда-то она меня и околдовала.    Ведьма. Самая настоящая. И на моем теле с недавних пор есть этому красноречивое подтверждение — тату Bruja на ключице. Если так дело пойдет, я весь буду в татуировках только в ее честь.   А когда Вики кончиками пальцев проводит по ней, в минуты близости, это до мурашек. Необъяснимо. Мозг затуманивает.   — Что тут у нас? — беру открытую баночку, которой она только что пользовалась, читаю название. — Кокосовое масло.    Так вот в чем секрет невероятного аромата ее кожи!    — Ты уже намазала им свое прекрасное тело? — Угу… — Тогда давай намажем еще кое-что.    Вики дергает попкой, моментально источая тот самый тонкий и пряный запах кокосового молока и кофе. Вздрагивает, когда прохладные капли льются ей на спину, скользят дальше по позвоночнику к копчику. Я сжимаю ягодицы ладонями и раздвигаю ноги шире.   Масло быстро впитывается, но я не тороплюсь. Пальцами массирую влажные складочки. Касаюсь то одной дырочки, то другой, но глубоко не забегаю.    Вики сжимается при каждом прикосновении к ее заднему входу. Поворачивает голову набок, смотря из-под густых ресниц.   — Не бойся. Я не сделаю ничего такого.   Анальный секс сейчас в мои планы точно не входит, к этому нужно подготавливать девушку заранее и тщательно. Но пальцами…пальцами я хочу трахнуть ее упругую попку.    — Просто отжарю маленькую Уокер на маслице, — впиваюсь ей в бедра, оставляя белые следы на нежной коже. — Расслабься.   Аккуратно ввожу один палец, Вики взвизгивает, когда я проникаю чуть дальше, делаю поступательные движения.    — Т-ш-ш-ш, — другой рукой глажу по спине, спускаюсь ниже, под бедро и касаюсь влажного клитора.    Она сильнее выгибается, словно прося большего. Потирая клитор, ввожу еще один палец. Наше горячее дыхание и хриплые стоны размывают границы происходящего, подливая масла в огонь возбуждения.    Ритм движений сбивается. Приподнимаю ей ногу, ставлю на бортик. Снимаю наспех одежду. Наношу еще масла, только теперь непосредственно себе на ладони. Возобновляю движения внутри, сразу двумя пальцами. Наклоняюсь и провожу языком по половым губам, не вынимая пальцы. Вики громко стонет, иногда вскрикивает, иногда что-то бессвязно бормочет.    Характерные звуки разносятся по ванной, я вылизываю ее жадно, всасывая клитор, вожу языком по кругу, дразню. Не переставая пальцами трахать ее узкую дырочку.    — Какая же ты узкая там, боюсь, мой член не войдет с первого раза, придется разрабатывать.  — Замолчи. Найди своему языку более…приятное занятие, чем болтать…всякую…ерунду, — почти задыхаясь, дерзит и требовательно вертит попкой. — Как скажете, босс, — усмехаюсь, прикусив нежную кожу бедра.   Меняю местами язык и пальцы, и хватает буквально несколько секунд, Вики хрипло стонет и падает грудью на столешницу. Ее тело реагирует остро, мышцы расслабляются, я ощущаю пульсацию, везде, она вся вибрирует и сжимается.    Пока не успела опомниться, поворачиваю Вики лицом к зеркалу. Она даже не думает прятать глаза. Поднимает голову и наблюдает, как я тоже смотрю на нее в отражении, пока наполняю собой.    — Ты вся мокрая, детка. — Из-за тебя. Творишь что-то невообразимое… — Ох, черт.   Медленно вхожу туда, где уже очень мокро — членом, и двумя согнутыми пальцами — в попку. Одновременно. Двигаюсь размеренно, смотрю на Вики, она закусывает губу и закатывает глаза.    — Детка, ты, главное, скажи, когда будет достаточно, — сбивчиво. — Боюсь, если будешь молчать, я затрахаю тебя до смерти. — Не самая плохая смерть, — пытается пошутить и максимально прогибается в пояснице.    Ее бедра задраны вверх, Вики расслабляется, и я почти сразу чувствую свои пальцы через тонкую стенку. Я ввожу их аккуратно, немного надавливая.   — Ты чувствуешь это? — спрашивает, захлебываясь воздухом. — Да, — отвечаю, тоже охреневая от ощущений.   Она больше не сжимает меня, я чувствую каждое движение пальцев в ее попке, каждое скольжение параллельно с толчками внутри нее. Это невероятно.   А еще невероятно то, что я представляю в следующую секунду. Как я называю ее своей миссис. Чтобы она по всем фронтам была ко мне привязана. Чтобы была моей не только душевно и физически, а еще и законно.   — Я обязательно сменю твою фамилию, Вики, — шепчу ей в ухо и прикусываю мочку. — Твоя тебе совершенно не идет.   Она выгибается и кивает. Кажется, говорить больше не может. Зато я не могу заткнуться.    — А потом наши оргазмы превратятся в маленького человечка. Ты родишь мне сына, детка.  — А если будет дочь? — выдыхает, сладко постанывая. — Будем пробовать, пока не получится сын. — С ума сошел. — Давно уже.   Черт его знает, что у меня за мысли, наверное приближающаяся тридцатка меняет мозги в направлении продолжения рода. С меня слетают остатки эгоизма и самовлюбленности. Отдавая всего себя Вики, забирая ее себе, я был уверен, что наша любовь сможет продолжиться в детях. Меня действительно не пугает перспектива стать отцом. Когда-нибудь.   Эти мысли раззадоривают. Двигаю вперед бедрами, любуясь грудью Вики. Ее соски подпрыгивают от каждого толчка, а она сама громко стонет и сжимает меня внутри изо всех сил. Вынимаю палец и, схватив за волосы, тяну к себе, впиваюсь ртом ей в шею. Целую жадно, кусаю губы и уже не могу сдерживаться. Вики тоже.    Оргазм ослепляет на несколько мгновений. Я наваливаюсь на нее и не двигаюсь, пока она не начинает ерзать.   — Маль, ну ты же огромный, раздавишь, — изображает недовольство.   Я вспоминаю, что могу дышать и контролировать свои действия, поднимаюсь и разворачиваю Вики к себе лицом, впиваясь в ее сладкие губы. Целую, бережно подхватываю на руки и несу в постель, совершенно голую, где она прижимается ко мне всем телом.   — Уже двенадцать. С Днем рождения, любимый.   А ароматы кокоса теперь навсегда ассоциируются у меня не только с ее запахом.     За дверью ванной шумит вода. Подхожу, открыв ее, останавливаюсь.   За запотевшим стеклом душевой кабины очертания идеальной женской фигуры. Вода стекает по изгибам, а я смотрю и не могу насмотреться. Гипноз. Самый настоящий.   — Долго будешь там стоять? — лукаво улыбнувшись, Вики смотрит прямо в глаза.   Сверху падают капли воды, разбиваясь у ее ног брызгами искрящихся серебряных капель. Она проводит рукой по мокрым волосам, отбрасывая их назад. Просто стоит и ждет моего решения.    Двигаюсь вперед на инстинктах, ступаю под горячие струи. Мы так близко друг к другу, снова, член трется об ее живот, вода стекает по нашим телам. Мы стоим так минуту. Тупо друг на друга пялимся. Я вцепился в нее насмерть. Отпустить страшно. Пробирает от этой близости. Штырит еще сильнее, чем вчера.   B какой-то момент кажется, что она дотрагивается до меня кончиками пальцев. Честно говоря, разобрать, правда это или мои глюки, просто нереально.   Снова мозги в хлам. Я ее хочу.   Руки медленно двигаются по телу, пальцы ласкают шею, провожу языком по щеке до самого виска. Вики делает медленный выдох и невольно кусает губу. Наклоняет голову, подставляя шею поцелуям. Властным, жадным, обжигающе-колючим. Касается губами скользнувшей по лицу ладони. Игриво кусает палец, обхватив его своими чувственными губами, щекоча кончиком языка.    Чертовка.   Резко подбрасываю на руки, прижимая к стене, заставляя широко раздвинуть ноги. Прервав на время поцелуи и глядя прямо в глаза, скользит рукой вниз и, нащупав уже твердый от дикого желания член, ласкает себя им. Извиваясь, позволяя мне почти войти, и мгновенно останавливаясь.    — Кое-кто очень рискует, затеяв опасную игру. — И не такое могу, — добравшись до моих губ, оттягивает нижнюю, не торопясь, растягивая момент. — Бессовестная.   Эта игра продолжается долго, то прерываясь, то возобновляясь вновь. Не в силах больше сдерживаться, подаюсь вперед, приподнимаю ягодицы и резко вхожу на всю длину, насаживаю на себя. Вики всхлипывает, наши лица в миллиметре друг от друга, она своими зелеными колдовскими глазами меня гипнотизирует.    Проникновения глубокие, жесткие, растягиваю ее, заполняю полностью собой. Она царапает мне плечи, я впиваюсь в ее бедра, прижимаюсь плотнее. Точно останутся синяки на коже.   Вики приоткрывает рот буквой «О», сильно прикусывает губу и мелко сотрясается в моих руках. Колотит, до кончиков пальцев.  Выхожу из нее, смотрю вниз, на то, как член трется о набухшие половые губы и клитор, по телу идет разряд тока. Осторожно помогаю Вики спуститься на пол. А в следующую секунду она садится на колени, сведя бедра вместе. Смотрит снизу вверх, в глазах пляшут черти. Даже сказать ничего не успеваю, как она проводит по головке языком, вбирает глубже, широко открыв рот. Помогая себе рукой, скользит по основанию, ласкает яйца. Ударяю по крану, выключив воду. Опираюсь одной рукой о стену душевой, вторую кладу Вики на затылок, придерживая за голову, трахаю ее рот. Знаю, что ей тоже это нравится. Вообще, девушка, которая с удовольствием делает минет — мечта любого нормального мужика. Мне чертовски повезло. Спускается вниз, скользит языком по яйцам, по члену, обводит им головку, снова вбирает в рот. Чувствую, что сейчас кончу. Но не хочу вот так на губы или внутрь, хочу сделать одну очень пошлую вещь. С первого дня мечтаю, какого хрена до сих пор не осуществил — не знаю. — Иди сюда. Поднимаю Вики с колен, забрасываю себе на плечи, она взвизгивает, хлопаю ее по голой мокрой попке, выходя из ванной. Бросаю на постель. — Маль! Все будет мокрое! — Хочу твою грудь, — полностью игнорирую ее протесты. — Давно хочу так сделать. Залезаю на кровать, нависаю над ней, двигаюсь ровно на уровень живота, встаю по обе стороны, расставив ноги.  — Что ты делаешь?  Накрывая грудь ладонями, выкручиваю торчащие соски. Вики вскрикивает, я сжимаю большие упругие полушария вместе, не оставляя расстояния между ними, и протискиваюсь туда, наблюдая, как ее шикарные сиськи словно обнимают мой член. — Твою же мать, как это охуенно! Где мой телефон? Я обязан это снять. — Извращенец. Какой же ты извращенец, Гевара, — закрывает лицо, краснея, но ее колотящееся сердце выдает ее с головой. После пары движений, останавливаюсь, упираясь членом ей в подбородок. — Высунь язычок, детка, — делает, как я прошу. — Умничка. Теперь смотри на меня. Еще несколько фрикций между грудью, я почти рычу, не в силах сдерживать свой порыв, и густые струи попадают ей на язык, губы, шею. До того порочно и красиво, сдуреть можно. Наконец, выровняв сбившееся дыхание, абсолютно мокрые, потные, залезаем под душ, вместе. Но уже для того, чтобы действительно помыться. — Иначе мы вообще сегодня никуда не выйдем. — В любой другой день я бы так и сделал. Но сегодня слишком сильно хочу увидеть мой подарок. Или ты сейчас скажешь, что он уже был? В виде тебя, — прищуриваюсь, дотрагиваясь до ее сосков. Все-таки совсем не трогать Вики — нереально. — Нет, я не из этих дамочек, которые преподносят себя в красивой обертке. Секс — не подарок, а лишь приятный бонус. — Воистину, мне досталась лучшая женщина на этой земле! На завтрак панкейки, которые Вики сама испекла, сделала из них гору, облила взбитыми сливками и воткнула свечку. В честь дня рождения. Я даже не сопротивляюсь столь калорийному блюду, потому что это слишком приятно. Можно на сегодня забыть о правильном питании. Мы выходим из дома и садимся в такси. Моя ведьмочка предупреждала заранее, что одеться надо красиво и торжественно, потому что мы поедем в помпезный ресторан. Там меня ждет какой-то невероятный сюрприз и он же является первым подарком.  Что ж, крайне интересно!  Сама Вики в черном корсетном платье с цепочками из страз по низу. Они красиво обрамляют ее стройные ноги. Красная помада и красные лодочки. Пальто сверху. На мне черный классический костюм и тоже пальто. Ноябрь все-таки, на улице уже ощутимо прохладно. — Тебе очень идут костюмы. Почему ты их так редко носишь? — выйдя из такси, взяв меня под локоть, спрашивает Вики. — Потому что люблю более свободный стиль. Все эти костюмы к чему-то обязывают. Но сегодня можно, — подмигиваю. — Так и не скажешь, что за сюрприз? Вики тянется к моему уху, я чуть наклоняюсь, чтобы ей было удобнее. — Один из — лежит у тебя в кармане с раннего утра, — шепчет, словно нас может кто-то услышать. Тут же шарю по карманам, нащупав в одном наконец что-то шуршащее, достаю два бумажных ярких прямоугольника. Читаю, не могу глазам своим поверить. — Мы летим в Вегас? — Исполнять твою мечту. С Днем рождения, милый. С минуту смотрю в зеленые чарующие глаза, чувствую, что сердце сейчас вырвется из груди и упадет прямо к ногам этой потрясающей девушки. Девушки, которая изменила мою жизнь на сто восемьдесят градусов, перевернула мой мир, ворвавшись как цунами. Ранимая и горячая. Доверчивая и страстная. Такая красивая… Она принадлежит мне. До последнего вздоха, до последнего волоска сзади на шее, которые встают дыбом, если на них подуть… Подхватываю на руки, сжимаю свою любимую девочку в объятиях, несмотря на взгляды окружающих. Мне на них совершенно плевать.  — Отпусти-и-и, — Вики визжит, смеется, даже пытается брыкаться.  — Никогда и ни за что. Как ты все угадываешь? Как ты запомнила про Вегас, когда я упоминал о нем лишь раз. — Так и запомнила, — пожимает плечами. — Ты сказал, что Вегас тебе интересен не из-за казино и стрип-клубов, а из-за возможности побывать в заповеднике «Ред Рок Каньон» и в их знаменитом аквариуме с акулами и другими хищниками. Тебе нравится единение с природой, я давно это поняла. — А еще там можно пожениться за день. — Ну нет, только не в Вегасе, — мотает головой и хохочет. — Пойдем, Маль, нехорошо опаздывать. — Люблю тебя, — поцеловав Вики в макушку, переплетаю наши пальцы, спрятав билеты во внутренний карман.  — Сюрприз номер два. Вообще, он планировался как «номер один», но ты слишком нетерпеливый. Мы заходим в красивый ресторан. Нас встречает администратор, забирает верхнюю одежду и приглашает за стол, забронированный на фамилию Гевара.  — А почему не на Уокер? — Потому что бронировала не я. Ну и не я же! В эту минуту мы подходим к столику, я наконец отрываю взгляд от Вики, и теряю дар речи. Ком в горле, дыхание перехватывает, эмоции зашкаливают. Из-за стола поднимается женщина с самой доброй улыбкой на свете, с самыми вкусными блюдами, которые я когда-либо ел, женщина, которую я люблю больше жизни и которую не видел уже два года из-за долбаной занятости. Моя мама. — Мой мальчик, — она обнимает меня, крепко, гладит по спине. Как делала это всегда. — С Днем рождения! Обнимаю ее в ответ, так сильно, что кажется, сейчас захрустят кости. Смотрю на Вики, она улыбается сквозь пелену слез. Одними губами шепчет, что любит меня.  — Мам, — голос дрожит, с трудом сглатываю. — Ты здесь. — Здесь. А ты совсем забыл про мать. Если бы не твоя девушка, когда бы ты позвал меня в гости? Когда бы познакомил с ней? Все тебе некогда, — мы отстраняемся друг от друга, мама улыбается, прищуриваясь.  — Мам, мне двадцать девять стукнуло, может хватит читать мне нотации? — Ну уж нет. Буду и в тридцать девять, и в пятьдесят, если понадобится. Не отвертишься. — Ладно. Виноват, признаю. На самом деле виноват. К маме нужно ездить почаще, чего я по собственной глупости не делал. — То-то же, — мама поворачивает голову и фокусирует свое внимание уже не на мне. — Виктория! Рада с тобой познакомиться, деточка. Непривычно так. Виктория.  — И я тоже очень рада, миссис Гевара. — Ох, нет. Просто Анабель, ради бога. Так я чувствую себя моложе лет на двадцать, — заливистый смех двух женщин. Они обнимаются, как старые знакомые. Мое сердце тает. — Тогда просто Вики. — Как скажешь, дорогая. Она красавица, — мама возвращает на меня свой взор.  Я медленно киваю, подтверждая ее слова, а Вики заливается краской.  — Мам, ты надолго?  — На неделю. Дольше не могу. Но я надеюсь, ты, вернее, вы, покажете мне Нью-Йорк за это время? — Конечно. Как там Патрик? У вас все нормально? — Да. Не волнуйся. Мы с ним вместе уже больше двадцати лет, а ты никак не привыкнешь. — Я просто до сих пор его недолюбливаю. — Патрик — это мой муж. С отцом Мальбонте я развелась, когда Малю было семь. Он был ребенком, который не принимал «нового папу», вот до сих пор ничего не изменилось, — мама разъясняет Вики наше родство. — Фамилию бывшего оставила только из-за сына, чтобы нам не быть с разными. А у тебя полная семья? — Папа умер семь лет назад, а мама очень важная шишка в нашем городе, но с некоторых пор мы не общаемся, — вижу, как потухает свет в глазах Ви, она расстраивается.  — Ох, милая, сочувствую. Прости за это, — мама накрывает ладони Вики своими. — Ничего, вы же не знали, — пытается держать лицо, улыбается. — Давайте не будем омрачать сегодняшний день. Выпьем за вас! Вы просто потрясающе выглядите! И спасибо вам за этого замечательного мужчину. Это она обо мне?  — Ох, засмущала. Спасибо, девочка моя, — мама целует Вики в щеку, несколько раз, та снова еле сдерживает слезы.  Ее мать так вряд ли когда-нибудь делала. Эта рана будет еще очень долго кровоточить… Пару часов мы болтаем, рассказывая важные новости, смеемся, едим рыбу, которую мама просто обожает. Пьем игристое, отмечая мой праздник и наше знакомство. А я ловлю себя на мысли, что здесь и сейчас я абсолютно счастлив. Безоговорочно.  — Ну, у вас запланировано еще празднование, на вечер, так что я поеду в отель, а вы развлекайтесь.  — Зачем в отель? Поживете у нас, комнат хватит на всех. — Нет-нет. Я буду вас только смущать.  — Но это… — Нет-нет! В конце концов, я могу себе позволить отель в центре города, с видом на Манхэттен, почему бы не пользоваться этим, — поднимается со стула, официант приносит ее пальто. — А к вам я обязательно загляну. В жизни загородом тоже есть своя изюминка. — Откуда ты знаешь, где мы живем? — смотрю на обеих и сразу же понимаю. — А, ну да, Вики рассказала.  Они смеются как-то заговорщически. В этот момент верхнюю одежду приносят и нам. Мы покидаем заведение, выходим на холодный воздух. Мои дамы обмениваются короткими фразами, о чем-то договариваются, обнимаются, словно за два часа успели стать самыми родными друг другу людьми.  — Береги ее, — говорит мне мама на ухо, когда уже поймали такси. — Она сокровище. Будешь дураком, если потеряешь.  — Я знаю, мам, — целую ее в щеку и подаю руку, чтобы она села в машину. — Спасибо, что прилетела. — За это благодари Вики.   Вики.   Эта женщина великолепна! Красивая, статная брюнетка, высокого роста. Когда я с ней по видеосвязи общалась, сразу отметила про себя, что, даже будучи дома, она выглядит просто потрясающе! Ухоженно и молодо для своих пятидесяти. Сейчас на ней было элегантное стильное платье, пальто, туфли на каблуках, небольшой клатч. Безупречная укладка и макияж. Я не видела отца Мальбонте, но тут сразу видно, в кого он. Красоту точно перенял от родительницы. Хочу в ее годы выглядеть как минимум также.  Ну, и мне абсолютно понятен типаж Мальбонте. Недаром ему нравятся стройные брюнетки с точеной фигурой — такой пример перед глазами всю жизнь. — Я готов благодарить тебя вечно за то, что устроила встречу с мамой. Спасибо. Ты просто невероятная, — Мальбонте склоняется к моему лицу, мягко касается губ. — Как только ты это сделала?  — Очень просто. Когда ты спал, разблокировала твой телефон, нашла в контактах номер, записала его и позвонила, — пожимаю плечами, рассказываю все как есть. — Страшно было, жуть. Но по твоим рассказам поняла, что с мамой у вас хорошие отношения, бояться нечего. И действительно, она оказалась крайне приятным человеком и с легкостью согласилась прилететь. — И вы общались, да? Она практически не задавала вопросов сейчас в ресторане. — Ну, она спросила, сколько мне лет, сколько мы вместе, где и как познакомились. Тут мне пришлось чуть приукрасить и соврать, прости уж. — Правильно, не скажешь же ты, что мы занимались грязным неистовым сексом через полчаса знакомства. Думаю, для мамы это лишняя информация, — он ржет, а я краснею уже сотый раз за день. — Очень смешно, — закатываю глаза. — Еще что мы живем вместе. Что ты перестал снимать квартиру и переехал ко мне загород. А ты что, вообще своей маме про меня не рассказывал? — уже собираюсь обидеться — Рассказывал. Когда мы с тобой помирились, тогда все и выдал. Она очень была за меня рада. Ведь после Амелии я ей таких вещей не сообщал. Ого! А вот это…круто. — Не рассказывал о том, что живу в твоем доме. Мне казалось это каким-то стыдным что ли…жить у девушки. — Твоя мама так не думает. Она наоборот сказала, что незачем снимать и платить какому-то дяде, когда есть целый уютный домик. Это наш дом, — своими словами хочу вселить в него уверенность, чтобы не думал о всякой ерунде. — А вообще, ты хочешь остаться в Америке? Не возникало мысли вернуться? Особенно после встречи с мамой сегодня. — Зачем? Теперь мой дом там, где ты. — Ты стал таким милым, Гевара. Скоро сахар на зубах скрипеть будет. — А ты как была ведьмой вредной, так и осталась, — закатывает глаза, заставляя меня хихикать. — Почему тебе всегда нужно испортить романтичный момент? — Всегда? А когда я еще портила? — Когда била меня. — Я была зла. — А сейчас?  — Сейчас я радостная и счастливая. Прости. И вообще, ты тянешь время, — беру его за край рукава и подтягиваю в сторону остановившегося такси. — У нас еще много дел. — Каких? — Сюрприз номер три.   ***   —  Ауч, больно! — зажмуриваюсь, пытаясь ухватиться за руку Мальбонте.  Вообще-то я надеялась, что будет не так больно, но мои надежды рухнули, как карточный домик. И ведь сама же затеяла все это… — Давай уйдем, —  целует меня в плечо и гладит по пояснице. — Ну уж нет! — включаю храбрость. — Я не трусиха. И она совсем маленькая. — Между прочим, да. Смотри, уже все. Даже минуты не прошло. Смотрю на кисть левой руки — теперь там красуется маленькое сердечко. На безымянном пальце. Такое же сейчас будет и у Маля. Мы делаем совместные одинаковые тату. — Теперь ты. — Можно было выбрать что-нибудь посерьезнее, — ворчит мой мужчина, усаживаясь в кресло. — Куда мне сердечко.  — Не душни и давай полезай, — посылаю ему воздушный поцелуй.  Эскиз я выбрала сама, хотелось что-то простое и маленькое. Что-то, что будет всегда напоминать о нашей любви. Со смыслом и не очень заметное, не вычурное. Когда показала милые маленькие сердечки Мальбонте, его брови многозначительно подскочили вверх и он так сильно закатил глаза, что я невольно засмеялась. К слову, мастера мы этим тоже развеселили. — Только ради тебя, знай это. Буквально через минуту на безымянном пальце правой руки моего грозного татуированного мужчины появляется милое сердечко. Контраст с его имеющимися рисунками, конечно, явный, но в том и смысл. — Довольна? — Очень. Теперь у меня тоже есть тату, связанное с тобой. А то все только ты делаешь, — провожу кончиками пальцев по ключице, где набито «ведьмочка» на испанском языке. Это очень трепетно и интимно. Понятно только нам.  Завороженно смотрю на Мальбонте. Неотрывно. Такой родной, такой любимый.  — А еще, — веду рукой по рубашке, очерчивая крепкие мускулы, которые ни одной тканью не спрячешь. — На моем теле тату, посвященные моим главным мужчинам. Папе и тебе. Я очень тебя люблю. — Я тоже люблю тебя, детка. В будущем для нашего сына тоже набьешь. Решаю не заострять внимание на его слишком частом упоминании наших будущих детей. Мне все еще непривычно это слышать… — Это лучший мой день рождения за много лет, благодаря тебе. — Он еще не закончен. Финал вечера впереди и, обещаю, ты будешь в восторге. Переплетаем наши пальцы, сердечки получаются рядом друг с другом. Красиво.    ***   Мы подъезжаем по адресу. Большой забор из светлого камня, автоматические ворота. Они открываются, когда мы звоним в дверь. Мальбонте с пакетами с выпивкой, у меня в руках торт.  Перед нами красивый загородный коттедж в английском стиле. Он принадлежит Бейкерам. Одноэтажный, но большой, с окнами во всю стену, идеально-ровным газоном и подстриженными кустарниками. Перед домом место для барбекю, накрыт стол, тихо играет музыка. У гриля — Леон и Ходж. Судя по аромату жареного мяса, на них сегодня готовка. Кэтрин и Лиз за столиком, потягивают коктейли и смеются. — Салют старперам. По пути сюда я все же решила оповестить Мальбонте, куда мы и почему именно к Бейкеру. У него с Леоном есть шикарные новости. Когда они мне рассказали, я сначала даже не поверила, думала, такое только в кино бывает. И совпало как раз по срокам с сегодняшней датой.  Было решено презентовать ему все именно сегодня. Ходж пригласил всех к себе, я запротестовала, почему же мы должны быть не у нас дома, но Лиз предупредила, что у нее аллергия на шерсть, у нас собака, поэтому наше скромное жилище не подходит. А в доме Макгратов небольшой ремонт. Поэтому мы здесь. В отдалении от городской суеты и вечной беготни. Их дом почти что в лесном массиве, вокруг только горы. — О, а вот и именинник! — восклицает хозяин, подходит к нам, хлопает Мальбонте по плечу, обнимает меня. — Проходите, мясо почти готово, овощи на подходе. Все здороваются друг с другом, поздравляют моего мужчину с праздником. Через десять минут рассаживаемся, ненадолго погружаемся в процесс поедания вкуснейших стейков. — Ну что ж, Гевара! Наше знакомство и общение поначалу можно приравнять к комедии, конечно, как вспомню это, — Леон с Мальбонте усмехаются,  — О да, никогда не забуду, как ты тогда в баре попросил меня «как следует всосать устрицу», чтобы Маль оценил, — тоже улыбаюсь. — О боже мой, что? — теперь ржет Кэтрин. — Надо было заказать устрицы сегодня, что ж вы не сказали. — Между прочим, ты так этого и не сделала, — строгим шутливым тоном отчитывает меня Макграт. — Не слушаешься старших. — Кстати, да, непорядок, — это уже говорит Мальбонте и кладет руку мне на плечи, приобнимая. Я скрепляю наши пальцы в замок. — Я продолжу. Несмотря на обстоятельства, ты мне сразу понравился. — Брат, я сейчас заревную. — Не стоит, тебя я все равно люблю больше. — Ну ладно. Старый проказник. Все снова хохочут, Кэт и Лиз закатывают глаза. Все-таки их мужские словесные перепалки — это отдельный вид искусства. — Так вот. Я увидел в тебе себя в начале своего пути. Амбиций и уверенности — через край, надменное лицо, нахальный вид. Ты не боялся говорить что думаешь, я уважаю таких людей. Сразу сказал Вики, что вы идеальная пара, а она только фыркала, — многозначительно так подмигивает, я утыкаюсь покрасневшим лицом в грудь Мальбонте. — Ни перед чем не останавливайся, добивайся своих целей. Ты можешь, я знаю.  Они друг на друга смотрят, Леон кивает в мою сторону, Маль улыбается. Я понимаю, что это про нашу ситуацию с примирением. — И береги Вики. А не то… — Понял. Когда я захочу на ней жениться, мне у тебя ее руки просить? «Когда». Не «если захочу», а «когда». Сижу улыбаюсь как умалишенная. — Конечно! Я еще может подумаю. — Леон! — мы с Кэт одновременно. — С твоим днем! — Ура! Мы чокаемся, звеня бокалами. И, хоть праздник не у меня, чувствую себя абсолютно счастливым человеком в окружении друзей. Самые близкие люди, ставшие мне семьей.  Я полностью погружаюсь в обмен новостями, рассказы о себе и знакомых. Потягиваю мохито, слушая историю о том, как рожала Лиз. Она всегда была уютной и веселой, поэтому и рождение ребенка в ее изложении превращается в анекдот. Неужели это действительно не страшно? — О, наши возвращаются с очередными закусками. Сколько можно жрать?! Уже не лезет, — стенает Кэт. — Еще торт, — напоминаю. — Я сегодня точно наберу пару лишних килограммов. — Не тебе жаловаться на лишние килограммы. Ты же богиня.  — Взаимно, кошечка, — посылает мне воздушный поцелуй Кэтрин.  — И вообще, нашим мужикам нереально повезло, — заключает Лиз. — Таких красоток отхватили. — Ну и мы отхватили лучших представителей рода человеческого. — Красивый мужик, красивый член. Что еще нужно?! — шепчу девчонкам, заговорщически подмигивая. — Звучит как тост. Прыскаем от смеха, чокаясь коктейлями. Обожаю этих дамочек. После того, как мой большой взрослый мужчина задул свечи на торте, сопротивляясь и отнекиваясь, что «ему же не пять лет», а мы все дружно аплодировали, Леон с Ходжем постучали по бокалам, привлекая наше внимание. Кажется, сейчас тот самый момент. — Итак, все знают, что у меня много знакомых в разных сферах и некоторые из них не совсем легально осуществляют свою деятельность, — начинает Ходж. — У нас была цель — найти что-то действительно стоящее на Ребекку Уокер. И мы нашли. Мое сердце пропускает удар. — Нам потребовался почти месяц на это. Помимо ненужной и не особо интересной информации, наподобие того, что она спит с потенциальными партнерами, дает взятки, подставляет людей, — этим всем уже не удивишь в мире больших денег, — мы откопали на нее серьезный компромат. Вики, тебе я говорить о нем не буду, чтобы не расстраивать. Если захочешь, Мальбонте тебе потом расскажет.  Да что же там такое, что мне даже говорить не хотят?! Чем ты таким занимаешься, мама?.. Маль берет меня за руку, гладит большим пальцем в знак поддержки. Безмолвно благодарю его за это, поддержка мне сейчас необходима. — Я связался непосредственно с ней, оповестил, что в курсе, — продолжает Леон. — Она, конечно, стала все отрицать. Но когда я сказал, что могу сделать так, чтобы об этом завтра же узнали все СМИ, Ребекка заговорила по-другому.  — И…барабанная дробь, — отчеканивает Бейкер. — Я напомнил ей про дочь, про тебя. Про то, как она несправедливо поступила с вами обоими. И про твой бар.  — Неужели это то, о чем я думаю, — Маль с любопытством переспрашивает. — Да. Она с легкостью отдала мне его. Еще пару миллионов докинула сверху, чтобы от нее отстали. — Но мы все равно ее прессанули. — Ходж прессанул, я до сих пор не имею ничего общего с незаконными методами, — с гордостью оповещает нас Леон. — Так что моей работы тут только половина. — Мне не нужны ее подачки, — мне претит сама мысль, что мать снова таким способом откупается. — Просто противно. Она не изменится. До сих пор думает, что все в этом мире можно купить. Играет судьбами, использует людей, давит на слабые места. Это отвратительно и мерзко. — Бар по праву принадлежит Мальбонте. Он даже по всем документам — его. Доки, что она подсунула ему в тот день — вообще оказались недействительными. — Охуеть, — Маль уже не сдерживает эмоций. — А почему я этого не понял? — Их очень тяжело отличить от настоящих. Ты здесь ни при чем, — успокаивает его Леон. — Ребекка просто отлично играет судьбами людей.  — Но что касается игр — в этом нашему Макграту равных нет. Ходж выуживает из-под стола кожаную папку, Леон уходит в дом и возвращается с узким чемоданом. — Здесь все, что принадлежит тебе, Мальбонте. Как этим распоряжаться — решать тебе. Открывают чемодан, там стопки стодолларовых купюр. Много. В папке — документы.  — Деньги ее грязные мне не нужны. — Возьми как моральную компенсацию, — вступает в разговор Кэтрин. — Ребекка не обеднеет, а вам пригодится. — Нет. Я в полнейшем шоке. Ступор. Получается, моя мать занимается еще и чем-то незаконным и за молчание готова платить миллионы. Мда… Но если так подумать, то я могу сделать доброе дело. — Давай отдадим деньги на благотворительность? Людям с таким же диагнозом, какой был у моего папы? — Хорошо. Завтра же переведем, — спешит согласиться со мной мой мужчина.  — Это очень достойно. — А бар? — спрашивает Макграт. — Я продам его. И открою новый. Свой, — выпаливает, ни секунды не сомневаясь.  — А я даже знаю, какое у него будет название, — подмигивает ему Леон.  — Откуда ты знаешь все? — спрашивает Кэтрин мужа. — Я ему ляпнул по пьяни, — хохочет Мальбонте, видимо, вспомнив момент. — Смотри, я запомнил, — парирует Леон. — Кстати, могу подсказать место в самом центре, оно как раз идеально для бара или ночного клуба подходит. — А я тебе лицензию на алкоголь сделаю в кратчайшие сроки, — поддерживает его Ходж. — Вот это день у меня сегодня. Сюрприз за сюрпризом просто. Спасибо вам за все. — У меня тоже есть что сказать, — беру в руки шампанское. — Ребят, хочу за вас выпить. Вы такие классные. Лучшие. Большое спасибо за теплый прием и этот вечер.  Меня поддерживают стройным ревом и звоном бокалов.  Мы совсем расслабляемся и все время шутим, рассказываем байки. Смеемся и пьем. Пьем и смеемся. Я иногда дразню Мальбонте, чмокая в щеку или поглаживая по колену. Мне так хорошо. Ему, я уверена, тоже. Уже к ночи, очевидно захмелев, мы решаем поиграть в «Правду или действие». Мужчины наши, конечно, мухлюют, а мы с девочками соблюдаем все правила и честно отвечаем на вопросы или выполняем самые простые и не очень задания, вызывая то смех, то порой даже смущение у присутствующих. Так очередь доходит до меня. — Ви! — Действие. — Так-так-так, — задумывается Кэт, подпирая кулаком подбородок. — О, знаю! Признайся в любви своему мужчине любой фразой из книги. — А что так легко? — Тсссс, замолчите все! Я как раз только недавно прочла книгу стихов и меня очень впечатлил один из. Поворачиваюсь к Мальбонте, беру его за руку, большим пальцем касаясь нарисованного сердечка, смотрю прямо в глаза. — Я буду руками, тебя обнявшими. Я буду руками тебя собравшими, руками удерживающими. Я буду руками любящими, руками принявшими. Я буду руками, тебя не предавшими. Он так на меня смотрит… Время будто остановилось и вокруг никого. Кажется, что в небе взрываются звезды, создавая сверхновые, в жилах вместо крови течет чистый огонь, а в груди растет и множится нечто большое и настоящее. — Они такие милые. Я сейчас расплачусь. — Я уже. Говорят девочки, а я будто не слышу, находясь под гипнозом черных омутов, в которых тону.  — Они у тебя такие красивые. — Кто? — Глаза. Как звездное небо. Мальбонте целует меня. Прям так, при всех. Этот поцелуй с привкусом шампанского на губах и ароматом смородины. Все как в первый день. Смородина и игристое. С этого все началось. Бар. Коктейль. Красивый мужчина. Крышесносный секс. Прокручиваю в голове все события и понимаю, что, несмотря ни на что, ничего не стала бы менять.  Это наша история. История нашей любви. — У тебя губы сладкие. — Это все сок. — Это все — ты. Глаза защипало от переполняющей страсти, нежности, любви и признательности. А «лучший секс в моей жизни» стал лучшим мужчиной. — Обожаю тебя. — Звучит угрожающе, — улыбаюсь, прижимаясь к нему сильнее. — Но я тебя тоже. 12.06.2023. — 11.09.2023. «Мои лучшие три месяца лета.»