Увидеть истину

Зайти на Слизерин Снейпу не удавалось до отбоя — сначала пришлось возиться Грейнджер, после с Люциусом, затем опять с Грейнджер. Ценой титанических усилий глупой девчонке удалось сохранить жизнь. Но и ни малейших признаков выздоровления не было. А главное, никто не мог понять, что с Грейнджер происходит. Магия выжигала её изнутри. Ещё немного — и девчонку убьёт переизбыток неуправляемого, перепутанного волшебства. Организм, защищая себя, впал в кому, уходя в неё всё глубже и глубже. Коматозное состояние удалось стабилизировать и даже довести с четырёх баллов по маггловской шкале комы Глазго до шести. Успех несомненный, но беда в том, что нормой, при которой человек ходит, говорит и находится в ясном сознании, будут пятнадцать баллов. А состояние Грейнджер характеризуется как вегетативное. Иначе говоря, вместо человека имеется овощ. И чем исцелить девушку, ни Снейп, ни Слизнорт, ни Дамблдор понятия не имели. Ещё несколько дней, и Герйнджер надо будет отправить в коматозное отделение Мунго. Если, конечно, родители не увезут её в маггловскую клинику для коматозников. В прошлый раз, когда несколько учеников оказались в похожем состоянии из-за чар василиска, происшествие удалось замять, поскольку было известно лекарство от этой напасти. Теперь же скандал неизбежен. Да и девчонку жаль. Перспективу прожить оставшиеся десятилетия, как фикус в горшке, приятной никак не назовёшь. Снейп провёл рукой по лицу, подсознательно стараясь стереть дневную усталость. Впереди ждало дело не менее сложное, чем все минувшие. Он вошёл в комнату при лаборатории и взмахом левой руки превратил Блэка в собаку, правой накинув на него сеть, в которой пёс тут же запутался. — Какого чёрта?! — завопил Блэк. — Ты что вытворяешь?! — Собираюсь вытащить тебя из замка и выкинуть. Дальше сам устраивайся как хочешь. — Почему вдруг, Северус? — Предпочитаешь, чтобы я свернул тебе шею? — Да что я такого сделал?! — возмутился Блэк. — Ты предал меня и школу. — Нет! Снейп ответил холодно: — Возможность донести Уизли и Вриттер о том, что ученик сменил факультет, была только у тебя. — И у всех преподавателей! — Их проверили зельем правды. Никто никаким образом не передавал информацию ни Вриттер, ни Уизли. Остаёшься только ты. И я проявляю невероятное великодушие, не сдав тебя Дамблдору. — Это подставит и тебя! Снейп взмахом палочки начертал в воздухе знак вызова мракоборцев. — Неееет! — взвыл Блэк. — Лучше убей меня сам! — Не хочу рук марать. Блэк задёргался в сети. — Северус, прошу тебя... Любое наказание... Делай со мной, что захочешь, только оставь меня здесь... Я не смогу без тебя! Снейп приостановил вызов, посмотрел на Блэка с удивлением. Спустя мгновение обронил «Совсем ополоумел от недотраха» и собрался активировать вызов. Блэк дёрнулся из всех сил и ткнулся в ноги Снейпа. — Я знаю, как уничтожить крестражи, не убивая Гарри Поттера! Снейп взмахом руки убрал вызов. — Говори. — Сначала пообещай, что оставишь меня здесь. — Условия ставлю я, — отрезал Снейп. — Если ты скажешь что-то полезное, сможешь уйти сам. Если нет — я вызову мракоборцев. При помощи зелья правды они выпотрошат твою гнилую голову до донышка. Блэк прижался теснее: — Без тебя мне везде как в Азкабане. А этот рыжий гадёныш липнет к тебе то и дело. Зачем тебе глупый малолетка, Северус? Ты для него просто каприз, игра фантазии и гормонов. Его любовь непостоянна. А я буду с тобой всегда. — Блэк с мольбой посмотрел на Снейпа: — Я с тобой и к Волдеморту пойду. — Только тебя там и не хватало, — отошёл от него Снейп. — А что? Он армию набирает, поэтому гребёт всё подряд. А у тебя будет тот, кто всегда прикроет спину. Снейп презрительно покривил губы: — Тёмный Лорд — непревзойдённый окклюмент. Он вскроет твою голову с той же лёгкостью, с какой ты вскрываешь бутылку пива. — Я сложу самые опасные воспоминания в Омут Памяти. — И откроешь их Дамблдору? — иронично поинтересовался Снейп. — Ты же открыл. — Там только то, что Дамблдор знает и так. Блэк безнадёжно уронил голову на лапы и заскулил. Снейп глянул на него с досадой. — Прекращай свой дешёвый театр. Блэк заскулил ещё отчаяннее, подвывая. Снейп вздохнул. — Черт с тобой. Говори и оставайся. Блэк попытался подползти поближе, но сеть мешала. Снейп выпутал из неё Блэка. Тот вскочил на задние лапы и стал облизывать его лицо. Снейп оттолкнул его. — Спятил? — А что? Я пёс, мне можно. — Только я тебе не хозяин. Блэк игриво повилял хвостом. — А мог бы. Стоит только сказать «Ты мой пёс» и... — Забудь об этом. Возвращайся к основному облику и говори по делу. Блэк глянул на него укоризненно, но спорить не стал. Превратился в человека, сел на стул и проговорил: — Крестраж — это отколотый при помощи тёмного волшебства кусочек души человека и помещённый в любой объект на его выбор, хоть живое существо, хоть вещь. Когда человек, сотворивший крестражи, умирает, то может возродиться через один из них, таким же или почти таким же, как был. — Мне это известно, — процедил Снейп. — Известно и о способах уничтожения крестражей. — В том-то и дело, что крестраж не обязательно уничтожать! Можно специальным заклинанием перерезать связующую нить между ним и его хозяином. Тогда крестраж сразу же сдохнет сам, а хозяин останется с тем куском души, который у него есть. Теоретически, станет слабее. Но это не точно. — И какое заклинание? — Не знаю, — качнул головой Блэк. — Правда не знаю. Но оно точно есть, и я рассказал о нём Дамблдору, чтобы тот нашёл. — Когда именно рассказал? Блэк задумался. — Дня за три-четыре до того, как меня нашёл Римус. Я пытался объяснить этому чокнутому оборотню, что не убивал Джеймса, он вроде бы начал слушать, но тут примчалась Нимфадора и накинулась на меня так, как будто я Римуса убивал. Всё зло от баб! — А у неё были основания так думать? — Нуу... Мы дрались полегоньку. Но бой уже прекращался, Римус почти готов был слушать по-настоящему. Однако появилась Нимфадора и вломила мне по-полной. Я врезал в ответ, Римус шибанул меня и пошло-поехало... Снейп задумался. «Неразлучная парочка — и вдруг оказались по одному? А у Тонкс появилась информация, что жениха убивают?» — Сириус, Римус тебя искал или встретил случайно? — М-м... Средина на половину. Искал, конечно, чтобы отомстить, но в Гарриет-Хилл встретил случайно. «Вопрос в том, что Люпину понадобилось в маггловской деревне?» — подумал Снейп. Гарриет-Нилл в четверти мили от Хогватрса, и туда частенько бегали магглорождённые ученики за всякими мелочами вроде шариковых ручек, скрепок и тетрадей — магглы делали бумагу лучше волшебников, и стоила она у них намного дешевле. Подозрений это не вызывало, поскольку Хогвардские Развалины находятся в парке Поллок, где полно туристов, кемпингов, полей для гольфа и загородных клубов. Несколько деревенек, расположенных в парке, зарабатывали, обслуживая туристов и клубы. Укрытый маскировочными чарами Хогсмит магглам не виден, но сами волшебники могли без труда ходить к магглам. Только вот взрослые практически никогда этого не делали. «А Блэк говорил, что выследили его в Ливерпуле». Тот увидел сомнения и пояснил торопливо: — Я и жил в Ливерпуле. Они заметили меня по дороге в аэропорт, когда я хотел лететь в Глазго. Пришлось удирать на такси и поездах. В Престоне я от них оторвался и прилетел в Глазго. Оттуда автобусом до Гарриет-Хилл. — И зачем тебе маггловская деревушка? — Мне нужен был мистер Макферсон. У него есть это заклинание. Для магглов оно выглядит как старинная китайская литография, но маг может прочесть текст. Пусть я и не знаю китайского, но иероглифы скопировать могу. На это много ума не надо. Нужно всего лишь запомнить двадцать четыре черты, из которых они состоят, и порядок написания. — Знаю, — ответил Снейп. — Но откуда свиток взялся у маггла? — Достался по наследству от какого-то родственника, который служил в Гонконге, когда тот ещё принадлежал Соединённому Королевству. — А как ты вышел на Макферсона? Блэк превратился в собаку, подошёл к Снейпу и сел рядом с ним. — Через антикваров и коллекционеров. Ещё в те времена, когда я искал в Китае амулет для Джеймса, то узнал, что среди вещей, которые собирают маггловские любители древностей, иногда попадаются настоящие волшебные вещи, потерянные в магомире. Поэтому, вырвавшись из Азкабана, я на всякий случай стал опять налаживать связи среди антикваров. Снейп кивнул, опустил руку и машинально стал поглаживать пса. Блэк от такого внезапного счастья слегка прибалдел, но быстро опомнился и заговорил снова — Северус не должен очнуться от своих мыслей и убрать руку. — Я представлялся экспертом-оценщиком — для волшебника нетрудно установить подлинность стариной вещи. Магии это требует совсем мало, а маггловская экспертиза стоит очень дорого, да и очередь на неё длинная. Услуги знатока, который по одному беглому взгляду может определить подлинник и фальшивку, а так же истинный возраст вещи и место, где она была создана, стоят хоть и недёшево, но значительно меньше экспертизы, поэтому у таких консультантов всегда полно клиентов. Надо лишь два-три раза промелькнуть в хороших антикварных магазинах, поговорить с продавцами и оставить номер телефона, как от новых знакомств не будет отбоя. Все — и антиквары, и частные коллекционеры — стараются завести приятельство, зазвать в гости, чтобы показать коллекции, а то и консультацию без очереди получить. У одного такого коллекционера я увидел свиток о крестражах. И стал искать заклинание, о котором говорилось в свитке. Снейп перебирал пальцами собачью шерсть, оказавшуюся неожиданно приятной на ощупь. Блэк от этой нечаянной ласки млел и таял. К сожалению, Снейп не замечал, что делает. Но даже так лучше, чем никак. Снейп проговорил задумчиво: — Ты видел свиток Макферсона? — Не успел. Но ты-то можешь посмотреть запросто. — А кому ты говорил о первом свитке? — Дамблдору, — с лёгким удивлением ответил Блэк. — Гарри — это же седьмой, последний крестраж. Поэтому он единственный, у кого есть сила победить Волдеморта. Но сам он при этом должен погибнуть. — Да, — ровно ответил Снейп. — Я, как узнал о заклинании разрыва связующих нитей, чуть не умер от радости. И сразу же помчался из Кардифа в Лондон, в «Письмосылку братьев Келлер», отправил Дамблдору письмо со всеми подробностями. Снейп криво усмехнулся: — Он обещал помочь, велел вернуться в Ливерпуль и ждать его указаний. Но уже завтра или послезавтра какой-то мимоезжий антиквар или коллекционер показал тебе маггловскую фотографию свитка. Но ты даже через снимок почувствовал его магию и увидел опознавательные знаки, о которых говорилась в первом свитке. Ты послал Дамблдору сообщение и рванул в Глазго. Однако в аэропорту наткнулся на Люпина. — Откуда ты знаешь? — поразился Блэк. Снейп откинулся на спинку стула, устало закрыл глаза. — Одно дело — Мальчик-Который-Выжил, и которым легко управлять. И совсем другое — Взрослый-Победитель-Великого-Зла, который обрёл независимость по закону и захотел самостоятельности по жизни. Блэк отшатнулся, перекинувшись в человека. — Ты думаешь... Быть не может... Нет! — Дамблдор любит властвовать и не любит подчиняться. Он даже министров меняет, когда те перестают быть послушными. И то, что Дамблдор не лезет в первые ряды властителей, предпочитая дёргать за ниточки из-за кулис, не противоречит его сущности и вкусам. Блэк ошеломлённо хлопал глазами. — Тогда у нас нет шансов, — сказал он уныло. — Гарри обречён. — Ну почему же? Ведь первый свиток был подлинным. И заклинание разрыва связующих нитей действительно существует. — Надеюсь, Дамблдор не найдёт этот свиток раньше нас. — Я тоже, — ответил Снейп. ............. ............. Главный редактор «Ежедневного пророка» Варнава Кафф ещё раз перечитал принесённую Ритой Скиттер статью. — Похоже, наша Вриттер научилась писать. — Да прям! — хохотнул заместитель. — Ей всего лишь Прытко-Пишущее перо кто-то зачаровал как следует. — При помощи магии такого достичь невозможно. Это настоящий талант и мастерство публициста. Сам посмотри. Заместитель пробежал взглядом статью. — Это писала Вриттер?! Исключено. Разве что любовник за неё расстарался. — Вриттер спит с Корнелиусом Фаджем, а он литературными талантами не блещет. — Значит, спуталась с кем-то ещё. — Заместитель усмехнулся: — Фадж хоть и вылетел с поста министра, но всё ещё очень влиятелен. И потому мы не можем уволить Вриттер. Но если Фадж узнает, что любовница ему изменила... — Найми частного детектива, — велел Кафф. — Нам нужны прямые доказательства её измены Фаджу. ............. ............. — Гарри, ты спятил? — орал Рон. Были они на обзорной площадке башни Астрономии, и крики Рона могла слышать вся школа. — Гермиона больна, а ты помолвки устраиваешь! — Ты предпочёл бы, — спокойно ответил Гарри, — чтобы я пялил твою сестру безо всяких обязательств как какую-нибудь Ромильду Вейн? — Могли бы и потерпеть! — С какой стати? Если у тебя с твоей великой любовью ничего не ладится, то и все должны монахами жить? — Ах ты, говнюк! — ринулся в драку Рон. Драко вклинился между ними. — Заткнулись оба! Гарри и Рон вперили в него мрачные взгляды. Драко сказал непререкаемо: — Личные дела в сторону! Если Гарри легче пережить боль, будучи официально обручённым с Джинни, это его право. — Но... — начал Рон. Драко оборвал: — Это моя девушка лежит в коме. Однако я истерик не устраиваю. И мы здесь собрались не для ссор, а для того, чтобы решить, как помочь Гермионе. Рон сник. Гарри хмуро сказал: — К трём пополудни приезжают родители Гермионы. Они заберут её в маггловскую больницу. Драко посмотрел испытующе: — Ты не веришь, что её там вылечат? Тогда быть может лучше в Мунго? — Да хоть под забор! С такой глубиной комы у Гермионы практически нет шансов. Её могут поднять баллов до девяти или десяти, но это всё равно будет не Гремиона, а дебилка, которая толком не сможет о себе позаботиться. По лицу Драко пробежала судорога, он отвернулся. — Тёмный Лорд... У него есть очень сильные талисманы исцеления. Таких нет больше ни у кого. — И он с восторгом прибежит в Хогвартс, чтобы отдать его Гермионе, — ядовито сказал Рон. — Я могу попросить его в награду, — возразил Драко. — Надо только принести ему что-то очень ценное. И безопасное для всех остальных. — И что это? — скептично спросил Рон. — Амулет Прекрасности. Выглядит как тонкая невзрачная цепочка с крохотным кулоном-ромбиком. Но тот, кто его наденет, обретёт облик красивее, чем у ангела. — Драко усмехнулся: — Во всяком случае, так написано о нём в «Справочнике Высших талисманов и амулетов». — Это же из вопросов по экзаменам на СОВ! — вспомнил Рон. — И там сказано, что единственный в Магической Британии амулет хранится у Дамблдора. Драко ответил: — Том Марволо Реддл был весьма хорош собой. Чего никак нельзя сказать о Волдеморте. — Да уж, — поёжился Рон. — Морда у него... Увидишь — вздрогнешь, даже если и не знаешь, кто это. Но подожди! — дёрнулся он. — Ты собираешься обворовать Дамблдора?! — Задача нелёгкая, — сказал Гарри. — Но попытаться надо. — Вы с ума сошли?! — заорал Рон. — Как можно воровать амулет у Даблдора?! Это же не ингредиенты в лавке на Косой аллее спереть! К нему лезть, всё равно, что в Гринготс. — Гринготрс далеко не так надёжен, как о нём говорят. Твой брат Билл рассказывал, как его несколько раз обокрали. — Да плевать на Гринготс! — взбеленился Рон. — Нельзя красть у Дамблдора! Он же... Он — хранитель Британии! А мы — его помощники! Драко брезгливо оскалился: — Только не я. Он резко развернулся и пошёл из Астрономической башни прочь. Гарри мгновение подумал и пошёл за Драко, бросив Рону на прощание: — Когда ты только поумнеешь! ............. ............. Молли и Джинни сидели в «Трёх мётлах». — Ты слишком поспешила, — сказала Молли. — Но такого удобного случая больше не представится! — возразила Джинни. — Дамблдор проверяет Гарри на все заклинания и зелья, а из-за всей этой шумихи, особенно когда Гермиона оказалась в коме, не стал. Все, и сам Гарри, говорят, что он обручился со мной из-за чувства одиночества и беспокойства. Гарри твердит, что в моём присутствии он не так боится за Гермиону. Дамблдор поверил. А это самое главное. — Ты права, — ответила Молли. — В любом другом случае Дамблдор устроил бы проверку, стал бы досконально выяснять, насколько чистым и добровольным было обручение. А так всё сложилось как нельзя лучше. Надеюсь, ты ничего лишнего в слово Обручения не добавила? Непреложный обет или ещё что-то? — Нет-нет, только Обручение, я же всё понимаю. — И продолжай давать Гарри амортенцию. По одной капле каждый день. Не больше! — Мама, а Дамблдор её не засечёт? Может, перерыв сделать? — Ни в коем случае! Гарри сразу же расторгнет помолвку. И ничего не бойся, моё зелье не заметил бы и сам Мерлин. Главное, дозировку не превышай. — Хорошо, — кивнула Джинни. — Мама, а может, мне и замуж за него выйти? А то кто его знает, этого Избранного-Победителя-Сама-Знаешь-Кого, вдруг погибнет в битве... И я останусь на бобах. Невеста ведь не получает ничего. Другое дело — жена со всем правами на наследство и фамилию. Молли заулыбалась: — Какая у меня дочка умная! Правильно. Ты должна побыстрее выйти за него замуж. Возраст добровольного сексуального согласия — пятнадцать лет, и с этого же времени, при наличии согласия одного из родителей, несовершеннолетние могут вступать в брак. — Дурсли не разрешат Гарри жениться. Просто ему назло. — Это предоставь мне, — хищно улыбнулась Молли. — Я их и без всякой магии так заболтаю, что они сами не заметят, как всё подпишут. Главное, чтобы ты уговорила Гарри жениться, не вызвав ни у кого подозрений. — Беременность — лучшее основание. И подозрений никаких, и отказаться от брака нельзя. — И у меня наконец-то будет хоть один внучок! От твоих братьев в этом никакого толку. — Но Билл и Флёр... — Ага, — оскалилась Молли. — Как же... Если бы ни я, фиг бы там что сложилось. Эта фря нашего Билла и близко бы не подпустила, так и страдал бы мой сыночек от безответных чувств. Но теперь мисс Делакур станет ему хорошей женой — верной, послушной, и рожать будет, пока не лопнет. Плохо только, что Билл со свадьбой и детьми решил подождать до тех пор, пока Гарри не победит Сама-Знаешь-Кого. — А Билл за это время к своей египетской красотке не сбежит? — усомнилась Джинни. — Нет, не бойся. Зря я, что ли, Чарли из Румынии вызывала и в Арку Судьбы отправляла, чтобы твой отец выиграл поездку в Египет. Отворотила сыночка от той бесплодной шмары на веки вечные. Он теперь о ней и не вспомнит. — А я думала, из-за того, что она маггловка. — Вот ещё, — обиделась Молли. — У меня предрассудков нет. Сначала я даже обрадовалась, ведь маггловки очень плодовиты. Пока не появилась контрацепция, они рожали по пятнадцать-двадцать детей. А эта дрянь оказалась бесплодной! Её ни маггловские врачи, ни целители вылечить не смогли бы. Ну и зачем мне такая сноха? Нет, я сразу же решила Биллу отворотное зелье дать. А как он от зазнобы отлип, стала твердить, чтобы скорее переводился в Лондон, что он и сделал. — Молли вздохнула. — Тут и Флёр подвернулась. Конечно, она не самая удачная партия — и приданое крошечное, и внуков мне больше трёх не родит, но для такого раздолбая, как наш Билл, и это хорошо. Никого лучше ему всё равно не найти. — Мама, так твой отворот — сильная вещь? — Ещё как! А тебе надо кого-то отвадить? — Не мне, а Рону. — Джинни наклонилась через столик к матери. — Гарри проболтался, что на Слизерин Рон перевёлся из-за безответной любви. — Да ты что? — ужаснулась Молли. — На самом деле Ромильда Вейн сварила хорошую амортенцию. Не такую виртуозную, как твоя, но хорошую. Рон отравился потому, что в кого-то влюблён по уши. — И кто же это? — Не знаю, — качнула головой Джинни. — Но совершено точно не Пэнси Паркинсон. — Жаль... Девочка так его любит, и приданое у неё богатое. И не бесплодна опять же. Но на Слизерине хватает и других небедных невест. В кого влюбился Рон? — Гарри думает, что это парень. Рона не интересуют девушки. Когда он встречался с Лавандой Браун, которая красива так, что хоть вейлу с неё рисуй, то ни разу не попытался её трахнуть. Наоборот, жаловался, что она слишком много целуется. Какой парень в его возрасте будет отказываться от поцелуев? И тем более от всего остального? Молли слушала, испуганно прижав пальцы к губам. — Да что за напасть такая! — застонала она. — Один сын гей, теперь и второй. Дождёшься тут внуков... — Люциус Малфой тоже гей, однако сына своей Нарциссе сделал, пусть и через спринцовку. Сделал бы и второго, не будь она такой слабой на матку, что чуть не умерла первыми родами. — У Малфоя ум есть! — разозлилась Молли. — А Чарли — идиот! Прилип к своему Бертраму и видеть больше никого не хочет. Говорила ведь: «Сынок, женись, живи семьёй, делай спринцовкой детей, а сам спи тайком с кем хочешь. Можешь даже любовника в доме поселить, сказав людям, что это кузен жены». Всё было бы шито-крыто, без сплетен и скандалов. Но Чарли упёрся, что не будет врать об отношениях с любимым. Вот и сидит теперь чёрт знает где на нищенской зарплате только потому, что в Магической Румынии узаконены однополые браки. И зачем геям брак, если детей делать они всё равно не могут? Джинни отрицательно покачала головой: — Нарциссу интересовали династические соображения. Из младшей дочери младшей ветви — иначе говоря, пустого места — она стала госпожой очень богатого мэнора и супругой главы одного из знатнейших родов. За это можно перетерпеть то, что муж тебе на самом деле и не муж. А Чарли чем невест прельщать? — Он мог взять маггловку, которой надо сбежать из дома, а некуда. Отец бьёт, отчим домогается, мать ревнует к своим любовникам или оба родителя пьяницы... Такая на всё согласиться, лишь бы жить в сытости и покое. Джинни посмотрела на мать с сомнением: — В пятнадцать лет — да. Но едва ей исполнится восемнадцать, максимум двадцать один, сбежала бы к нормальному мужику. — Ну и пусть бежит. Внуки-то мне остались бы. А рожать их маггловка могла бы каждый год. У меня бы их давно уже не меньше трёх было бы. — Тут ты права. — Джинни немного подумала. — С Аркой Судьбы ты расплатилась бесплодием Чарли? — Живая сперма ему всё равно не нужна. А так и трахаться может, сколько ему угодно, и у меня сожалений нет. Бесплодный сын не так огорчает, как тот, который зря растрачивает плодоносное семя. Джинни кивнула. — Но Ронни надо отворотить. Или хотя бы заставить очувствоваться настолько, чтобы женился на Пэнси. Жаль терять такое приданое. — Она влюблена в Рона. И хочет настоящего брака, а не фиктивного. Тут никакой приворот не поможет. Чем сильнее она будет его любить, тем сильнее станет желать супружеских отношений. Нет, Рона нужно женить на маггловке. — Делай, как знаешь. Но отворотить его нужно побыстрее. Нечего ему безответными чувствами мучиться. А взаимные должны появиться только после того, как Рон женится. — Я пришлю отворотное, — сказала Молли. — Хорошо. Тогда я побежала в школу, свободные часы заканчиваются, а я не могу опаздывать. — Удачи, дорогая. ............. В это же время ............. На правах ассистента Рон, сидя в лаборатории Снейпа, сортировал его почту. Два письма были из Центра Зельеварных исследований. И одно — из патентного бюро. Письма из Центра Рон отложил в сторону, Снейп прочитает их сам. А из патентного бюро открыл, там должно было быть авторское свидетельство на сложное зелье, окончательную разработку которого Снейп закончил несколько дней назад. Но, к изумлению Рона, выписано свидетельство было на школу, а не на Снейпа. «Как же так?» — не понял Рон. Он побежал к Снейпу. С полдороги вернулся, заварил чай — Северуса лучше расспрашивать, когда он будет в хорошем настроении. Да и делать что-то приятное для любимого было для Рона удовольствием. Снейп взял чай, скользнул равнодушным беглым взглядом по патенту, а письма, не читая, бросил в камин. — Профессор! — охнул Рон. — Почему?! Там же наверняка какие-нибудь выгодные предложения о работе! — Я всё равно не смогу их принять. — Почему? Если нельзя уволиться до конца учебного года, то летом-то вполне. Вас бы подождали. Снейп пояснил неохотно: — Я не смогу уволиться из школы ни сейчас, ни летом и никогда. — Как это? — не понял Рон. — Вы же свободный человек, а не раб! Никто никого не может держать на работе силой. И забирать ваши разработки тоже никто не имеет права! — По трудовому договору с Хогвартсом все мои разработки и открытия принадлежать школе. — Но это несправедливо! — хрипло выкрикнул Рон. От обиды за любимого ему перехватило горло. — Как Дамблдор мог допустить, чтобы отдел кадров заключил с вами такой договор?! — Договор заключал Дамблдор лично. Это было вскоре после уничтожения Тёмного Лорда, и никто другой на работу меня бы не взял. Надо было или отказаться от волшебства и жить как маггл, или принимать предложение. Вариант «сдохнуть с голода под забором» не рассматривался. Рон покраснел от гнева. — Но вы же герой! Вы были разведчиком в стане врага! Вам положен орден Мерлина, государственная пенсия и всеобщее уважение. — Доказательств этого нет. Я не попал в Азкабан только потому, что у суда не нашлось прямых улик, а Дамблдор дал за меня поручительство. — Как это «нет доказательств»?! — возмутился Рон. — А как же Орден Феникса? И сам Дамблдор? Они должны были дать показания! — Тех, кто мог доказать моё членство в Ордене, в живых не осталось. Разве что Долгопупсы, но их спрашивать бесполезно. А Дамблдор свидетельствовать не мог, потому что ради конспирации мы общались только через посредников, которые к концу войны были мертвы. Рон отрицательно покачал головой. — Дамблдор — величайший волшебник. Он мог... Но почему не захотел?! Снейп криво усмехнулся: — Он предполагал, что Тёмный Лорд не уничтожен до конца и может вернуться. Тогда Ордену снова понадобился бы разведчик. Так всё и оказалось. Дамблдор не обманывал меня, Уизли. Просто обстоятельства так сложились. — Всё равно неправильно! Он порывисто прижался к Снейпу и поцеловал в губы. Снейп оттолкнул. — Обратите свой пыл на ровесников, — сказал он холодно. — Вы же знаете, что я люблю вас по-настоящему! Проверка амортенцией не лжёт! — Вы вполне искренне любите свои фантазии обо мне. Но я — дело другое. Снейп движением палочки выставил Рона за дверь гостиной. Юноша ударил кулаком по стене прихожей. — Я докажу ему! Он меня обязательно полюбит. Нить размышлений о любовных делах очень быстро привела к Дамблдору. — Старая сволочь! Правильно его мама за бороду оттаскала. Надо было всю вырвать. Но я сам ему отомщу. И добьюсь чтобы он не только отпустил Северуса, но и вернул ему все украденные авторские свидетельства. Тогда мой Севереус будет начлабом в Центре, а я — его секретарём. Мы всегда будем вместе! Рон улыбнулся прекрасным мечтам и помчался в Большой зал. Там уже должны быть Драко и Гарри. План похищения амулета Прекрасности следовало обсудить подробнее. ............. ............. Ужинал Люциус в одиночестве. Нарцисса заперлась в своих покоях в обществе зачарованного Снейпом телевизора — у неё начался очередной сериал, на этот раз невыносимо сентиментальное повествование о деревенской сироте, которая приехала в Лондон в поисках карьеры и личного счастья. Но это было и к лучшему. Люциусу хотелось побыть одному. Амулет Снейпа помог лишь частично. Он блокировал Круциатосы, но неотступная, ноющая, дёргающая боль от Клейма осталась. Это было похоже на тяжёлый нарыв. Обезболивающие не помогали. Боль была хоть и не настолько сильной, чтобы мучить по-настоящему, но достаточно ощутимой, чтобы лишить покоя. Клеймо требовало служения Хозяину. А Хозяин знать не желал о своём рабе. Люциус прикрыл глаза. Если к боли можно привыкнуть со временем, то вторая часть заклятия, о сексуальном обслуживании, оказалась и суровее, и изобретательнее. Она заставляла гореть от возбуждения, но не позволяла достичь разрядки. Не помогали ни ручное стимулирование, ни холодный душ. И это оказалось намного мучительнее боли. И гораздо опаснее — неразряженное сексуальное возбуждение быстро превратит Люциуса в безумца, обречённого на вечное поселение в Мунго. «Впрочем, вечности не получится. Как только ослабнет действие амулета, Клеймо замучает меня Круциатусами до смерти». Сегодня Люциусу, опираясь на подаренный Снейпом амулет, удалось отбить первую атаку Клейма, но стоит лишь слегка задремать, на мгновение ослабить контроль, как всё начнётся снова. И тогда Люциус обречён — достичь разрядки Клеймо позволит лишь с разрешения Хозяина. В присутствии Гарри Поттера оно отключалось, предоставляя Хозяину самому решать, что и как делать с рабом, но всё остальное время изгалялось над Люциусом по-полной. «Как долго я смогу продержаться без сна, прежде чем он меня одолеет? Ведь совсем не спать невозможно. Я могу опираться на боль от Клейма в борьбе со сном, но через три-четыре ночи тело перестанет её воспринимать. Ещё две-три ночи можно продержаться на антисонных зельях. После мозг начнёт сходить с ума. Всё тот же результат. Но так у меня будет хотя бы неделя в здравом рассудке». Люциус встал из-за стола и прошёл в кабинет. «Это невозможно выносить. Я должен поговорить с Поттером и убедить его использовать меня». Принадлежать мерзкому полукровке было унизительно, но без этого Люциусу не выжить. ............. ............. После ужина Гарри ушёл в гостиную Гриффиндора, стал складывать магические паззлы. Последнее время это занятие стало отлично расслаблять, успокаивать и доставлять немалое удовольствие. — Ты же их раньше терпеть не мог, — удивился Невилл, большой любитель этой игры. — Вкусы меняются, — буркнул Гарри. Невилл мешал сосредоточиться, а паззлы требовали внимания. — И еда тебе вдруг стала нравиться совсем другая, — задумчиво продолжал Долгопупс. — Раньше ты не ел рисовый пудинг, а сегодня обменял на него свой любимый омлет с грибами и мясом. — Для подростков естественно менять вкусы. Это называется «гормональная перестройка организма». — Но она идёт с одиннадцати лет и до четырнадцати. В пятнадцать организм начинает стабилизироваться, а в шестнадцать должен полностью успокоиться. Гарри процедил: — «Гормональная буря», через которую проходят подростки, так быстро не успокаивается. Последствия тянутся лет до восемнадцати-двадцати. — Но всё равно странно. Так резко твои вкусы ещё никогда не менялись. — Долгопупс, ты психолог или эндокринолог, чтобы полноценно судить о таких вещах? — Кто? — не понял маггловских слов Невилл. — А если не специалист, то займись тем, в чём хоть что-то понимаешь. Например, травологией. Долгопупс обиженно засопел и ушёл к окну. Почему-то Гарри, всегда добродушный и приветливый, становился злым и раздражительным, когда его отвлекали от паззлов. А складывал он их каждый вечер после ужина, как по расписанию. А когда в Хогсмите все паззлы кончились, Джинни, чтобы Гарри не остался без любимого развлечения и не стал от злости кидаться на людей, сделала несколько комплектов сама. — Не волнуйся, — сказала она тогда, — пока я с тобой, магические паззлы у тебя будут всегда. «Это хорошо, что она такая добрая и заботливая, — думал Долгопупс. — Но всё равно странно, что его вкусы так резко изменились. Гарри же не тринадцать, когда настроение и интересы меняются как в калейдоскопе». Невилл вздохнул, глянул на Гарри. «Раньше в это время он играл с Роном в шахматы и болтал с нами. Теперь же к нему не подойдёшь. Конечно, то, что Рон ушёл, не могло на Гарри не повлиять. А теперь и Гермиона заболела. Но всё равно Гарри стал другим. Не пойму, в чём именно он изменился, однако точно могу сказать, что это не тот Гарри, который был всегда. Что же с ним случилось? Неужели и правда гормоны так действуют?» Долгопупс опять вздохнул. Ему было жаль Гарри, но чем помочь парню, он не знал. «Надо с Полумной посоветоваться. Она умная, что-нибудь придумает».