***
Мрачный замок был… мрачным замком. Хоть Лин и обмотала свои сапоги тряпками, чтобы заглушить звук, она могла поклясться, что в этой зловещей тишине она даже слышит шорох ткани, цепляющейся за камень. Гарон был прав – Братья Бури, взявшие Рориксед месяц назад, уже были на самых подступах к Драконьему мосту, поэтому в городе почти не осталось солдат и стражников. Как и преступников. Узнав, что Талмор косвенно поддерживает восстание, чтобы ослабить и так измотанную Империю, генерал Туллий проявил самовольство и приказал зачистить все их посольства и форты, потратив на это уйму сил и денег. Возможно, это и стало причиной такого быстрого продвижения повстанцев на северо-запад, но Лин было не до политики: во всей этой ситуации ее волновала лишь одна личность, всплывшая неделю назад в числе узников Мрачного замка. «В военное время с заключенными не церемонятся. Ножом по глотке – и в общую яму». Возможно, тюремщики уже позаботились о её несостоявшемся палаче. Но про себя девушка надеялась, что найдёт его первой. В городе сегодня что-то происходило. Даже для ночи было слишком тихо, а по пути Лин не встретилось ни единого караульного – будто все ночные жители Солитьюда, включая нищих и воров, договорились между собой и спрятались в своих крысиных норах. Знай бы она, что так будет, не лезла бы в замок через канализацию, а прошла бы через переднюю дверь. Хотя изредка в бесконечных вереницах коридоров мелькали фигуры с факелами, и поэтому девушка все равно предусмотрительно держалась теней. Становиться невидимой, как Гарон, она не умела – равно и как готовить зелье невидимости, от которого бы её потом не рвало, и потому полагаться на темноту было её единственным выходом. Коридор, кажется, был бесконечен. Один поворот, второй… Лин держала в голове путь, которым она прошла сюда, а ещё знала то, что в канализации было ещё несколько здоровых колодцев, выходящих куда-то в подземелья. Возможно, для пыточных? Или для помещений, где перед погребением хранили трупы… Наконец, следующий отрезок коридора полностью оказался во власти темноты, и девушка наощупь нашла и глотнула одно из зельев с молитвой Ситису, чтобы оно оказалось верным. И тут же контуры решеток по правую руку от неё стали чуть более отчетливыми, но смысла в этом не было – все камеры в пределах видимости оказались пусты. Лин едва не выругалась, вовремя сохранив молчание; в прошлых двух поворотах она нашла только нескольких оборванцев-людей, спящих среди обгаженной соломы, да такие же пустые камеры. Кажется, имперцы действительно подчистили тюрьму, чтобы снизить расходы… В правом рукаве разветвления коридор стал выглядеть чуть иначе. Не то, чтобы что-то особо изменилось – вокруг все так же стояла непроглядная тьма, но решетки исчезли, сменившись плотными дверями со стальной оковкой. Могли ли здесь держать магов? Остановившись перед первым входом в камеру, Лин внимательно присмотрелась к дереву, а затем прикоснулась к нему рукой. На языке тут же стало солоно – дерево было зачарованно. Возможно, если её палача и оставили в живых, то бросили здесь – все альтмеры ведь владеют магией. Первая же камера разочаровала её пустотой за маленькой решеткой из прутьев – кроме узкого окошка под самым потолком и кучи соломы в углу, в ней не оказалось ничего. А затем и вторая, и третья… Эта сторона Мрачного замка выходила к внешней стене города, и сквозь окна подземелья, вырубленные прямо в скале, можно было увидеть маленькие кусочки звёздного неба. До очередного поворота оставалось всего две камеры, и девушка уже практически уверилась в том, что и здесь нет того, кого она ищет. Пропустив предпоследнюю, она рывком заглянула сразу в крайнюю и грязно выругалась про себя: и та была пуста. Побороть в себе желание стукнуть по двери и проклясть и Талмор, и имперцев, в голос, было практически непосильной задачей, но Лин все же с ней справилась, прислушиваясь к тишине коридора. Кашель. Она отчётливо услышала кашель. Приготовившись было броситься с места, девушка задержала дыхание и замерла, чтобы определить, с какой стороны исходил звук. И внезапно поняла, что очередной шорох раздался как раз за той дверью, которую она намерено пропустила, не ожидая там что-то найти. Беззвучно прильнув к решетке, Лин вгляделась в темноту и замерла. Это был талморец – сомнений быть не могло: вряд ли у кого-то другого могли быть такие же длинные ноги и чёрные сапоги со штанами. Прищурившись – в камере было слишком темно, а узник сидел у самой стены, – она различила и остальной силуэт, но помогло ей это мало – узнать что-то все равно не представлялось возможным. Внезапная мысль «а не заколдован ли замок?», заставила ее нервно прощупать тот, прислушиваясь к ощущениям. «Нет», – на языке не ощутилось знакомого солоноватого привкуса: на металл не была наложена ни магия, ни зачарование, однако вскрывать его все же было рискованно: вдруг заключённый в этой камере окажется вовсе не тем, кого она ищет? Взглянув на того сквозь решётку ещё раз, Лин медленно достала из кармана отмычку. Слабый – практически неразличимый – скрип петель. Шаг. Тихий стук. Из тени на нее смотрели уже знакомые проклятые зелёные глаза. Девушку передернуло – на мгновение ей даже показалось, будто они светятся, как у кота, но то была шутка её разума и лунный свет, преломившийся в по-эльфийски странных склерах – все‐таки, те отражали его чуть иначе, чем человеческие. Дыхание перехватило – от неожиданности, от напряжения, от… проклятье, да от того, что тот смотрел на нее точно на грязь под ногами. Рывком сняв капюшон, а затем и маску, Лин уверенно улыбнулась, задавив этой улыбкой все свои сомнения; в эту же секунду в глазах талморца мелькнула тень узнавания, и все они окончательно улетучились. Медленно шагнув вперёд, она достала из-за пояса кинжал. -Давно не виделись, - альтмер равнодушно пожал плечами и перевёл взгляд на окно, всем видом показывая свою отстраненность. «Но он меня узнал!», – злобно воскликнула про себя Лин, покрепче сжав в руке рукоять. -Эй! Он поднял на нее глаза, и девушку заметно тряхнуло – тут же она даже едва не отступила. И все-таки, меры другие… очень другие. Окликни бы она так человека, то встретила бы банальную злость или страх. Но он… он просто смотрел на нее. Абсолютно без выражения. В какое-то мгновение Лин даже поймала себя на опасении, что попросту не понимает его эмоций – в силу своей отчасти человеческой крови – но тут же усилием воли выдернула себя из этих мыслей и оскалилась. -Я не собака, чтобы на это откликаться, - раздраженно дернув уголком губ, он снова уставился куда-то в окно. У девушки едва не отвисла челюсть от такого тона. С шумом выдохнув, она твердо прошла по камере ближе к талморцу, напомнив себе, что сегодня охотник – она. В темноте черты лица альтмера были практически неразличимы, но у неё все равно невольно получилось воскресить образ, увиденный на рынке, и наложить его на слабо подсвеченные пятна, выделяющиеся в темноте. Но глоток из наполовину опустевшего флакона с зельем кошачьего глаза девушка все же сделала. -Последнее желание? – улыбнулась она, чувствуя, как рубец на щеке болезненно натягивается. Резко на совершенно бесстрастном лице талморца промелькнула… грусть – понятная, почти человеческая – но исчезла она так же внезапно, как и появилась. -Найди в Имперском городе Цианею Фиарин и передай ей, что я мертв, - «жена?», - пронеслось в голове у девушки, но виду она не подала, настороженно слушая талморца. -А ещё, что она получит доступ к счетам в банке по родовому имени матери. Лин обошла его по кругу, поигрывая кинжалом; равнодушие мера раздражало, и убивать его вот так не хотелось – похоже было на то, что тот даже не собирался сопротивляться. Наверное, его выдержке можно было только позавидовать – сама же Лин изошлась на слезы и сопли сразу же после того, как её привязали к пыточному стулу. Сможет ли она довести до такого же состояния своего несостоявшегося палача? Почему-то девушке показалось, что вряд ли. -Что ещё твоей… женушке передать? М? – вопреки ожиданиям, она не смогла вызвать на его лице ни единой тени эмоции; злость подкатила к горлу удушливой волной: хотелось, чтобы на нем отразилось хоть что-нибудь, кроме этой маски. Но оно осталось таким же бесстрастным. Выдержка у талморца и правда была что надо, а особенно, если Лин попала в цель… скрежетнув зубами, она усилием воли отдернула себя от разглядывания мера. Лошадиная морда! -Это моя младшая сестра, - девушка замерла. Сестра? Да еще и младшая? Пальцы едва не разжались, выпустив оружие, но тут же она взяла себя в руки: эльфам может быть и пятьдесят, и сто лет, а выглядеть они будут не старше ее самой. -Ей всего тринадцать, поэтому, надеюсь, ты ограничишься словами, а не моими зубами или отрезанной головой, - задумавшись, талморец прикоснулся большим пальцем к своим губам и, кивнув чему-то, одним движением оторвал от наброшенного на плечи мундира шеврон. Ткань поддалась с негромким треском. -Отдай ей это. Будет достаточно. Лин стояла точно проклятый истукан. Конечно, и столетние эльфы когда-то были детьми… но выглядели ли они так же, как и человеческие дети? Мысли непроизвольно уплыли к Нарилиусу – тот был младше сестры талморца всего на год. Если бы он запытал ее до смерти тогда… что бы принесли её брату? Официальное письмо с извещением и похоронный кошель? Или она бы осталась всего лишь безымянным пятном крови, о судьбе которого было бы известно только её убийцам? Судорожно сглотнув, девушка зацепилась за эту мысль точно за соломинку, дрейфуя в океане сомнений. Альтмер все ещё не смотрел на нее. Думал о сестре? Умирая, она бы, наверное, тоже думала о брате… -Ты даже не будешь пытаться меня остановить? – она едва выдержала взгляд мера, задержавшийся на ней куда дольше, чем все прошлые разы; нестерпимо захотелось отвернуться или опустить глаза. Он был… каким-то безжизненным – равнодушным, и даже его по-кошачьи зелёные глаза превратились в серые. Смирился со смертью? Был готов к ней с того самого момента, как его бросили сюда взбунтовавшиеся имперцы? Будто с опозданием осознав вопрос, он механически покачал головой. -Я… я собираюсь тебя убить! -Я понял, - шепот его был едва слышен; Лин же говорила практически в голос – в любую минуту она могла привлечь внимание стражников тюрьмы, но пока, судя по всему, у них были куда более важные дела. Или они попросту еще не дошли до этой части подземелья. Переминувшись с ноги на ногу, девушка нервно осмотрелась, тут же с досадой прикусив язык – проклятье, она проиграла эту дурацкую игру в гляделки! Пару минут назад её раздражало отсутствие талморца, но сейчас ей уже хотелось, чтобы тот перестал на нее смотреть. Глубоко вздохнув, Лин мельком коснулась шрама на щеке и взяла себя в руки, снова взглянув тому в глаза. Она убийца или кто!? -Можешь, хотя бы встанешь? Не хочу пачкаться в твоей крови, - вся ситуация все больше напоминала ей торг с самой собой – отчего-то момент, когда она перережет глотку меру, хотелось оттянуть как можно дольше. Тот все ещё смотрел на нее. Молча. Холодно. Безжизненно. «Он не ощущает себя жертвой!», – внезапно дошло до Лин и кольнуло нутро злостью. Ухватившись за неё точно за льдину среди холодной воды, она попыталась найти в себе силы прикончить его, но… не смогла. Девушка едва поборола в себе желание закричать и бросить кинжал, а затем разрыдаться. Нет, так она совсем упадёт в его глазах… и хуже того – опозорит Братство. Альтмер все ещё сидел на полу, сложив руки на животе. -Ну!? – получилось почти истерически, и Лин тут же прикусила свой язык. -Не смогу устоять, - «проклятые ноги, не дрожите!» – прошипела про себя она, сделав несколько ходульных шагов в сторону талморца. -Почему? Боишься? – зацепиться за снисхождение все-таки удалось, и следующий шаг дался ей уже куда более легко. -Да у меня живот вспорот. Если бы не этот спокойный голос – «во имя Ситиса, он сказал об этом так, словно его спросили о погоде!» – то Лин уронила бы кинжал. Теперь задрожали не только колени, но и руки. На негнущихся ногах присев рядом, она едва не отшатнулась от острого запаха металла, когда будто бы в доказательство своих слов мер отнял от своего живота ворох ткани, явив зияющую черную рану на фоне светлой в темноте кожи. Оказавшаяся рубашкой тряпка негромко захрустела в руках мера; кроме штанов и сапог на нем ничего не было. Девушку передернуло: так пахла свежая кровь. -Проклятье… они… они даже тебя не перевязали!? – талморец раздраженно фыркнул, и на мгновение маска бесстрастности на его лице треснула – она успела заметить, как его вытянутые черты лица сложились в гримасу боли. -Ага. Хватит уже разговоров. Я очень устал, - задрав голову кверху, он красноречиво открыл шею с выступающим кадыком. Несколько секунд Лин смотрела то на разводы крови на его животе, то на темнеющую нить яремной вены, то на кинжал в своей руке… И, в конце концов, вскрикнула и бросила его оземь, подскочив на ноги. Смеряла камеру в несколько шагов, повыла… и опустилась на колени в противоположном к талморцу углу. Пальцы практически до боли впились в волосы, но девушке было не до этого; сдерживать рыдания стало уже невозможно, и она перестала противиться им. Позор… она – позор семьи, позор Братства, позор своей матери. Почему она не может выдержать чужих страданий? Почему не может убить того, кто смотрит ей в глаза? Ударив себя по голове, она выругалась и всхлипнула. Да она просто ничтожна! Мужчина тяжело вздохнул. -Я так и думал. Ты не убийца. -Или в Обливион! – подскочив на ноги, она в один рывок оказалась рядом с ним и достала из поясной сумки небольшой моток бинтов, грубо отбросив сложенные точно в защитном жесте руки мера с его живота. -Если ты будешь сопротивляться, клянусь, тогда я точно тебя убью! – холодный флакон с кровоостанавливающим зельем она вложила в его ладонь уже насильно. -Какого… - хлестнув его по щеке – как он когда-то – Лин сделала первый оборот вокруг его талии и прошипела: -Заткнись и пей молча! – грязное ругательство, слетевшее с губ талморца, на мгновение сбило её с толку – услышать такие слова от… альтмера было в какую-то странную диковинку. Взглянув на него, девушка растерялась ещё больше – на лице того цвело совершенно понятное и искреннее удивление. -Чего пялишься!? -Ну, как тебе сказать… - он поморщился, когда она чуть туже затянула уже наложенные бинты и продолжила его перевязывать, но сопротивляться перестал. -Ты приходишь сюда, чтобы меня убить, а потом резко передумываешь и решаешь спасти мне жизнь. Это… немного обескураживает, не находишь? -Иди в задницу, - смешок, проскользнувший между вздохами боли, только сильнее разозлил девушку. -Будет, что рассказать малой, если ты, конечно, не соврал про неё. -Нет. Переведя взгляд с уже успевших пропитаться кровью бинтов на нетронутый пузырек в руке талморца, она оскалилась. -Пей! – тот не шелохнулся. -Это не яд, мать твою, не умрешь от клинка, так сдохнешь от потери крови! -У тебя есть что-то, восстанавливающее магию? – отрицательное мотание головой. -Ладно… хотя бы противоядие? - не сдержавшись, Лин все-таки выругалась – да похлеще того, как пару минут назад ругнулся мер. -У меня тут не алхимическая лавка, скотина! Пей, что дают! На этот раз он сопротивляться не стал – хотя при слове «скотина» щека его едва заметно дернулась – и осушил пузырек в один глоток. Неожиданно на язык будто насыпали целый пуд соли, и девушка невольно схватилась за кинжал, приставив его к горлу талморца. -Если ты… - ощущение тут же пропало, оставив после себя неприятное послевкусие. -Спокойно, дура! Я пытаюсь излечиться! – все повторилось вновь, но длилось буквально не больше секунды – руки мера даже не успели засветиться при этом. -Проклятье! – закончив с перевязкой гордым небрежным узлом на боку, Лин обтерла руки о штаны и спросила: -Что не так? – он раздражено повел уголком губ, расправляя хрустящую от крови рубашку. -Я так и знал, что они подмешивают в воду яд, пожирающий магию. Резко в коридоре раздался слабый шорох, и оба замерли. Практически бездумно Лин нырнула в тень – там, где покоился самый большой в камере ворох соломы, молясь про себя, чтобы та оказалась чистой. На несколько минут все потонуло в тишине. Если тюремщик решит проведать талморца и обнаружит замок вскрытым, наверняка он его убьёт… или переведёт в другую камеру. Или заметит и убьет саму Лин, если она выдаст себя слишком шумным дыханием. Ощутить прикосновение чужой руки, смахивающей с головы сухую траву, после таких мыслей было страшно. -Это был обход, - едва слышно проговорил мер, и девушка с облегчением поднялась на ноги, отряхиваясь от соломы. Поправив куртку, она подняла глаза… и удивилась, уставившись куда-то на его подбородок. Встретить того, кто был бы выше её хоть на на несколько жалких сантиметров, было чудом, а здесь... -Ты сможешь идти? – а вот задирать голову, чтобы заглянуть кому-то в глаза, было в какой-то степени унизительным, учитывая привычку смотреть на всех сверху вниз. -Проклятье, ну ты и каланча! Если нарвемся на стражу, то с тобой не спрячешься. Мер неопределенно усмехнулся и сделал несколько шагов по направлению к двери, красноречиво ответив ей без слов.Личная неприязнь
18 июня 2023 г. в 19:21
В кабинете грандмастера Темного братства Лин была всего три раза. В первый – когда только-только добралась до убежища под Фолкритом, во второй – при получении своего первого контракта, а в третий – после того, как Гарон освободил ее из талморской пыточной.
-Добро пожаловать домой, сестра.
Девушка чуть вздрогнула, услышав знакомый голос, а затем широко улыбнулась встретившей ее Астрид. Нордка смотрела на неё… проклятье, так тепло, что Лин даже не помнила, чтоб на неё когда-то так смотрела родная мать.
-Гарон дал тебе контракт? – бегло взглянув на сверток в ее руке, грандмастер чуть изменилась в лице – всего на мгновение, но тут же вернула прежнюю теплоту. Лин намеренно не придала этому особого значения – видимо, Слышащий ещё не успел поставить ее в известность.
-Не сов… - светлые брови женщины медленно поползли вверх. -Да, у меня контракт.
Руки ощутимо похолодели, когда Астрид присела за стол и принялись читать, но Лин усилием воли подавила в себе волнение. Прямо над головой той висело жутковатое чучело медведя с раскрытой пастью, и невольно девушка переключила все свое внимание на него. Пару проплешин без шерсти, пожелтевшие от времени зубы, мутные стекляшки-глаза… неожиданно нордка издала странный крякающий звук, не похожий ни на смешок, ни на раздраженное фырканье, а затем загадочно улыбнулась.
-Заработала… личную неприязнь к Талмору? – девушка поджала губы и кивнула; вчера у её неприязни даже появилось имя – правда, не без помощи Слышащего и Матери ночи. Проводить Черное таинство в соседней с её гробом комнате было забавно, но на то была воля Гарона, и Лин спорить не стала. Перчатки, без которых у неё не оказалось бы ни единой зацепки, тянули карманы фантомной тяжестью. -Могла бы обойтись и без контракта для мести, дорогуша.
Что-то в ее теплоте сегодня было не так: отделаться от чувства, будто Астрид умело скрывает что-то за своей маской доброй матроны, было невозможно. Но Лин и в этот раз нашла аргумент в защиту грандамстера: та жутко не любила нового Слышащего.
-Гарон настоял. Все-таки, формально я совершила Чёрное таинство, поэтому это официальный заказ. Простите, Астрид, вероятно, он должен был оговорить это с ва…
-Что ж, - на контракте небрежным росчерком пера расцвела незамысловатая подпись. -Благословляю тебя, сестра. И удачи. В тюремных застенках нынче бывает… - она улыбнулась, -интересно.