***
Мерный стук копыт убаюкивал, хотя от седла уже болело абсолютно все, начиная от ног и заканчивая головой – от этого же стука та стала тяжёлой, как колокол. Поравнявшись с Мейараном на узкой дороге через пролесок – после злополучного сна она все-таки решила остаться – Лин поджала губы и бросила на него короткий взгляд. Ей хотелось задать ему… проклятье, тысячу вопросов – а как мер, выросший на островах, он определённо бы знал ответы на все из них. Но гордость… гордость не позволяла открыть рта больше, чем для того, чтобы вдохнуть. Она ведь сама послала его вчера, и начинать разговор после этого было равносильно признанию в собственной слабости. -Ты хочешь что-то сказать? – внезапно нарушил тишину мер, поудобнее перехватив поводья. Девушка выпала. «Откуда он…». -У тебя на лице все написано. Скрежетнув зубами, она понурила голову, скрывая лицо за волосами. Его дурацкая проницательность уже начинала её бесить, хоть благодаря ей талморец и заговорил первым, начав таким образом злосчастный разговор. Солнце, пробивающееся сквозь редкие облака и раскидистые сосновые кроны, настойчиво согревало своим теплом спину и пекло в макушку. -Ты грифонов видел? – взлетевшие вверх брови выдали его удивление с головой, но Лин не отступила, проигнорировав это. С запозданием кивнув, мер взглянул на нее в ожидании объяснений. Кажется, вопрос сбил его с толку; что же он в действительности ожидал от нее услышать? -Расскажи мне о них. На мгновение Мейаран выглядел растерянным. Скосив глаза, девушка невольно всмотрелась в его лицо – так близко при дневном свете она видела его впервые: даже дома во всех комнатах царила полутьма. -Огромные полузвери-полуптицы. Тело и уши как у льва, голова и крылья – как у орла. Водятся на всех островах Алинора и юге Валенвуда, – вопрос, пришедший на ум, заставил девушку задуматься. -А какого они бывают цвета? И… глаза у них какие? – помолчав немного, Мейаран поморщился. -Я целитель, а не биолог, Лин, - внезапно голос его чуть смягчился. -Ну… серые, коричневые, чёрные. У серых еще перья на хвосте и на голове бывают ярко-красного цвета. Говорят, в высокогорьях водятся и белые, но я их никогда не видел. А глаза… Боги, ну ты и озадачила меня. Вроде желтые. Или зелёные… я не помню. Нет, все-таки зелёные. Как у меня, - он улыбнулся, указав пальцем на свои глаза, и у Лин в груди тяжело ухнуло. Нет… аналогия была просто чудовищной. Вмиг она отреклась от всех своих слов, сказанных брату на рынке, и тут же ужасно разозлилась на себя из-за них. -На самом деле, в своей жизни я видел всего четыре грифона, и три из них был мёртвыми. Лошади зафыркали, как только ступили на илистый берег ручья – грязь настойчиво цеплялась за копыта и так же нехотя отпускала их с громким чавкающим звуком. Они все ещё шли обходной дорогой, параллельной основному тракту, хотя та и обещала в какой-то момент оборваться, выведя их на него; чем хуже путь, тем меньше вероятность, что они могли наткнутся на солдат – Лин и не была ни членом Талмора, ни повстанцем, но встречаться с ними все равно не хотелось. -Когда я был маленьким, отец как-то взял меня на рейд со своим отрядом. Они выслеживали браконьеров, - теперь удивилась сама девушка – то, с какой простотой и о чем Мейаран начал говорить, совершенно сбило её с толку. Талморец… говорит о своём детстве? Хоть все талморцы и были живыми мерами со своим прошлым, семьями и мечтами, воспринимать это было так же тяжело, как очеловечивать гадюк. -Он был… как это сказать по-простому… - она была практически уверена, что он хотел сказать «по-человеческому», -главным помощником капитана городской стражи, если дословно. Мы наткнулись на браконьеров во время того, как они охотились на грифона. Я не уверен, было ли дело в моем возрасте, но тогда он показался мне просто чудовищно огромным, особенно – распластанным на земле, - неожиданно мер погрустнел. -Это была мама-грифон. Рядом с ней лежало и несколько мертвых птенцов, - Лин внимательно прислушалась к его голосу, не веря своим ушам и тому, что талморец мог испытывать такую искреннюю печаль. -Я разрыдался прямо там, сидя в засаде чуть в стороне, а когда ко мне прибился единственный выживший птенец, я не думая подхватил его и выбежал к отцу. Закончилось все тем, что у нас в доме три года прожил грифон, пока он не стал слишком взрослым и его не пришлось передать в зверинец при храме. Но даже после этого он помнил меня. Представив себе Мейарана в образе ребёнка, просящего отца оставить грифона точно бродячего кота, девушка не сразу смогла от него отмахнуться – ему почти удалось вытравить из памяти запах пыточной и звенящий металлом голос. Два этих мера просто не уживались вместе в её голове: ощущение было такое, что талморца она оставила в тюрьме Мрачного замка, а с собой взяла… кого? Обычного мера с обычным детством и настоящими чувствами? Взглянув на него украдкой, Лин поджала губы и усилием воли отодвинула образ палача на второй план. Без чёрного мундира это оказалось сделать так просто, что она даже растерялась. -И он был серым с красным хвостом и зелеными глазами? – от улыбки Мейарана ей стало не по себе. Что-то в ней было… грустное. -Да. Так много лет прошло… что я почти забыл. Знаешь… спасибо тебе, что заставила меня об этом вспомнить, - внезапно на языке ощутился нехороший привкус соли, и девушка насторожилась. -Ты чего? Все это время мер говорил, и руки его сжимали поводья – это определенно был не он. С каждой секундой – и каждым ударом копыт о землю, привкус становился все более резким. Непонимание талморца ввело её в ступор – неужели он не ощущал магию так же, как она? -Ты разве не чувствуешь? – он отрицательно мотнул головой. -Мейаран, магия! – произносить его имя оказалось на удивление легко, но Лин не заострила на этом внимание, взволнованная своими ощущениями. Нахмурившись, мер замер, будто прислушиваясь к чему-то. Хоть они и замедлились, лошади уже вышли из невысоких кустов и ступили на каменный тракт. Деревья вдоль него чуть расступились, образуя широкую обочину, поросшую орешником и ежевикой. Резко Мейаран натянул поводья и остановил своего коня, вынудив девушку остановиться следом. -А вот сейчас чувствую. Поехали назад. Оставим лошадей и осмотримся. Это где-то на дороге. Если бы талморец не прикрикнул бы на нее, Лин непременно бы наступила на начерченные на дороге руны и как простофиля попала бы в ловушку. Их она тоже заметила только после того, как он заставил ее присесть и присмотреться, выписывая в воздухе узоры пальцем. Это была засада – не военная и не бандитская, а магическая: такая, что словит без лишнего шума и не привлечет к себе всеобщее внимание. Однако дело было не в ней, а в чем-то другом – «воняло», судя по словам Мейарана, гораздо дальше. И воняло очень скверно – да так, что девушка сама, помимо магии, различила в воздухе слабый запах мертвечины. -Может, просто где-то что-то сдохло и увязло в болоте? – он раздраженно покачал головой и отмахнулся от нее, все ещё исследуя руны. Думать о версии, которую выдвинул мер, очень уж не хотелось – дороги в обход не было, а наткнуться на ещё одну такую засаду было раз плюнуть. -Это некромантия. Она очень, очень сильно смердит, - переминувшись с ноги на ногу, Лин обеспокоенно осмотрелась вокруг. Если это и была засада, то никого вокруг не было – никто до сих пор не выскочил из кустов, чтобы схватить их и распилить по частям. -Вот это – парализующая руна, в неё ты чуть не вступила. А вот это, - он указал чуть подальше, где она уже ничего не смогла разобрать. -Руна телепортации. Очень хитро. Жертва падает – и оказывается совершенно в другом месте, а здесь её и след простыл. Резкий вскрик – судя по всему, женский – привлек внимание обоих. Он донесся откуда-то совсем неподалеку, растекшись по лесу оборванным эхом, и внутри у девушки все похолодело. Мейаран рывком встал и прислушался. Словив себя на мысли, что за его спиной чуть что можно спрятаться, Лин страшно разозлилась на себя и показательно достала из-за пояса кинжал, сделав несколько шагов в сторону звука. Правда, руки её все равно задрожали при этом. Заметивший это талморец скривился. -И что ты этой зубочисткой собралась делать? Прирезать толпу некромантов, у каждого из которых с десяток трэллов? – она оскалилась и прошипела: -Если придётся, прирежу, - смешок точно масло распалил её злость, подмявшую под себя весь страх. -Кому-то там нужна помощь. -А ты что, подалась в герои? – крик раздался ещё раз, оборвавшись на тревожной высокой ноте. Неожиданно рука мера засветилась фиолетовым, а затем несколько вспышек обрушились прямо на место с рунами, подняв пыль, подсвеченную зелеными всполохами. Сделал он это так просто, что невольно Лин стушевалась. Все-таки, талморец был сильным магом. А что было бы с ней, если бы она застала его в камере не раненого и не истощенного с намерением убить? -Руны накладывали двое, и в первой есть банальная ошибка. Вряд ли их больше, раз они хватают жертв таким хитрым способом. Ну, что. Возможно, у нас есть шанс. Пошли. Растерявшись, она на несколько шагов отстала от Мейарана, занырнувшего в кусты. Злость погасла сразу же после того, как тот перестал язвить и совершенно серьезно отправился в сторону источника звука. За ней вернулся страх – такой, от которого сводило живот; с каждым шагом гнилостная вонь и солёный привкус на языке стали ощущаться все отчетливее. -Подожди! – шикнула Лин и ухватила мера за локоть. -А если их там серьёзно с десяток? – тот просто пожал плечами, глядя на неё сверху-вниз – так, что Лин невольно ощутила себя блохой, хотя и была ниже его всего на пол головы. -Вернемся к лошадям и припустим самым широким карьером с молитвой богам. Мимо стражников тюрьмы же ты прокралась вместе со мной, - она прикусила язык. В том, что там было всего полтора стражника, признаваться не хотелось, и девушка опустила глаза. -Ну, и тут как-нибудь управимся. Их спасением стали густые малиновые заросли, растянувшиеся до самой поляны, занятой некромантами. В том, что это были некроманты, сомневаться не было нужды: от запаха разложения ещё на подступах к ней у Лин защипало глаза. Хоть ей было и жаль женщину, которая попала к ним в лапы, невольно она выдыхала с облегчением каждый раз, когда та кричала, заглушая шорох их шагов среди кустов; в какой-то момент Мейаран шепнул «двое», указав вперёд, и от сердца девушки отлегло. Значит, у них действительно был шанс выбраться отсюда живыми. Как только они подобрались к месту, где заросли отступали перед голой землёй, Лин едва не вырвало прямо там же: в полуметре от них были аккуратно сложены гниющие части трупов с желтыми и лиловыми пятнами, рассортированные по типажам. Обнаружить, что она сжимает руку талморца до побелевших костяшек, было стыдно и злостно, но, даже несмотря на это, девушка её не выпустила, стараясь не смотреть на «склад запчастей». Магов действительно оказалось всего двое, и они стояли к ним аккурат спиной, закрывая собой визжащую жертву, уложенную на несколько огромных камней; Лин передернуло – земля под их ногами была темной от крови. -Я запущу в них огненным шаром, – она едва не вскрикнула, ощутив дыхание мера прямо у своего уха. -Если повезёт, задену обоих. Если нет – метай кинжал в того, кто успеет отскочить. Если не задену никого – бежим без оглядки. Хорошо? -Хо… хорошо, - унять дрожь в голосе все-таки не удалось, да и девушка не старалась, почти завороженно следя за тем, как в его руках рождается ярко-рыжий всполох, от которого веяло жаром и жгло язык. Все произошло буквально за секунды, хоть Лин и показалось, будто прошла вечность: вот всполох обретает вполне себе конкретную форму шара, а затем влетает в спину стоящему слева некроманту, практически не задев второго; тут же в нос с силой бьет запах жженого мяса и горелых волос. Реакция у того была мгновенной – отскочив в сторону, он рывком обернулся и наставил руки прямо туда, где среди кустов прятались чужаки. Кинжал девушка метнула практически не глядя, но мимо сердца – или горла – промахнувшись и угодив мужчине в плечо. Однако это было достаточно, чтобы обезвредить его на несколько секунд и дать время обновить заклинание Мейарану. Некромант не успел ни вытянуть кинжал, ни увернуться – ещё один огненный шар ударил его пламя и сбил с ног, перебросив через пленницу. -Лин, ты всегда криво метаешь кинжалы, или только тогда, когда надо кого-то убить!? – поднявшийся на ноги мер схватил ее за руку и вытянул из кустов точно куклу. -А если бы я не успел? Поляна открылась перед ними как на ладони, хвастаясь всеми запасами уже мертвых хозяев, и в этот раз девушка уже не сдержалась, отшатнувшись от мера и вырвав в кусты. Перед глазами все стояли трупные черно-фиолетовые пятна на отрезанной мужской голени, лежащей прямо перед ними. -Иди… в Обливион! – она едва не потянулась за вторым кинжалом в сапоге, ощутив чужую руку на голове, но внезапно до неё дошло: талморец держал её за волосы, чтобы те остались чистыми. Сплюнув горькую слюну вперемешку с желчью, она судорожно выдохнула и нашла в себе силы разогнуться, чтобы снова взглянуть на поляну. Женщина, лежащая на камнях, была ранена, но все еще жива, ошалевше разглядывая то мертвых некромантов, то своих внезапных спасителей, вышедших из зарослей; её растянули точно на дыбе, привязав руки и ноги ремнями к деревянным кольям. Пропитавшаяся кровью рубашка едва прикрывала её бедра, и Лин внезапно стало невероятно её жаль; перешагнув через обожженный труп – ей уже достаточно было одного его запаха, чтобы закружилась голова – она достала кинжал из сапога и собиралась было разрезать её путы, как пленница, оказавшаяся светловолосой нордкой, пронзительно закричала: -Поганые талморские псы! – девушка выпала, глядя ей прямо в глаза, а потом сложила дважды два и нахмурилась: волосы у неё были заправлены за уши, а за плечом стоял настоящий талморец. -Лучше сдохнуть, чем быть спа… -Если б не мы, то ты бы точно уже сдохла, дура, – перебила ее Лин, нависнув сверху, чтобы освободить женщину. Мейаран все еще стоял неподвижно. Все сложилось в одну цельную картину, как только она заметила у пленницы татуировку в виде медведя на руке и несколько комплектов синих кирас Братьев Бури, сложенных в одну кучу неподалеку. Она и хотела бы возразить, что она мало того, что не принадлежит к Талмору, так ещё и не альтмерка, как резко плевок, угодивший ей на куртку, заставил ее отступить и с омерзением взглянуть на оскалившуюся нордку. -И это благодарность за помощь, мать твою!? Нордская свинья! -Говоришь прямо как юстициар, Лин, - мер практически без усилий отодвинул её в сторону и сам навис над пленницей. В руках у него при этом возник полупрозрачный фиолетовый кинжал, испускающий слабое свечение – Лин даже не заметила, как тот его призвал. Как только он занёс его, чтобы обрушить прямо на нордку, девушка резко вцепилась в его руку и оттолкнула в сторону, не дав её убить. -Лин! Что ты… -Ты серьёзно собираешься её убить!? Ты нормальный!? Она же ничего нам не сделала! – она замерла и замолчала, глядя меру в глаза. Он смотрел на нее… как талморец. Как тогда – в пыточной, и все иллюзии, вскормленные на его рассказах, вмиг разлетелись вдребезги. Если б у Лин в руках был кинжал, она бы непременно вонзила его ему в сердце без воззрения совести, но дотянуться до сапога она попросту не успеет, став кучкой пепла прежде, чем альтмер поймёт, что она хочет его убить. Нордка издала предсмертный вскрик прежде, чем девушка обернулась. Кинжала в руках талморца уже не было, а ладони в перчатках были чисты: он совершал убийства умело; гораздо более умело, чем сама Лин. Словив на себе её взгляд, он поджал губы. -Или мы, или они, - неожиданно тихо протянул мер и сделал шаг вперед; она при этом попятилась назад. -Начни уже соображать, Лин, если они схватили ее на дороге такой же ловушкой, то она вполне себе могла быть патрульной окружного лагеря Братьев Бури. Тут ещё два недавно освежеванных трупа, а они ходят в патрулях по тройкам. В пустой голове эхом звинело одно слово. -Мы? – только и смогла промямлить девушка, озадаченная больше прежнего: ладно еще нордка, но он… Мейаран раздраженно фыркнул и всплеснул руками. -Я не… -Не отрицай очевидное. В тебе больше, чем две трети альтмеской крови, и у тебя чувствительность к магии даже выше, чем у меня. Я не ортодокс, если ты пыталась выбить из меня отвращение все это время. Она, - невольно Лин затошнило, когда он указал на тело нордки на камнях. -Приняла тебя за альтмерку. Вот и думай. На его лице – ни следа простоты, лишь холодный расчёт и злость; сквозь шок она задумалась про себя – «талморский» ли это образ или настоящий. А сможет ли она теперь вообще разделить его на эти две части, когда он убил при ней безвинного человека? -Но моя мать – человек! Обойдя камни, Мейаран наклонился над вторым некромантом и бесстрастно достал из его тела кинжал с мокрым звуком. Внезапно девушка поняла, что не хочет себе его возвращать. Разогнувшись, мер совершенно спокойно начал, не глядя ей в глаза: -Хочешь, расскажу тебе базовый принцип расового филогенеза? – она едва удержалась, чтобы не фыркнуть «расового чего!?»; скрестив руки на груди, лишь сделала еще шаг назад и нахмурилась. Хотелось набросить на голову капюшон и исчезнуть – талморец говорил о том, что гложило её всю сознательную жизнь. -Потомство всегда наследует расовые черты матери. Если бы твоя мать полностью была человеком, то и ты бы выглядела как человек. Понимаешь? Когда б не вся серьёзность, с которой он это говорил, то Лин бы определенно расхохоталась ему в лицо. Хотя ей и хотелось плакать. Люцианна… полукровка? Если девушка и видела кого-то по-настоящему похожего на эталонную имперку, то это определённо была её мать. Но в то же время… почему она сама выглядит скорее как мер, а не человек? Мейаран оказался рядом так неожиданно, что Лин выругалась и отдернулась, когда тот коснулся ее плеча. -Пойдём отсюда. Нам надо двигаться дальше, пока Братья Бури не выслали своих солдат на поиски. «Нам…», - она сглотнула ком в горле и кивнула, упорно разглядывая его руки. В этот момент девушка вспомнила и про запах, и про тела, разбросанные повсюду, и про кровь, пропитавшую землю под камнями так, что та стала чёрной. По сравнению с этим… талморцу хотелось верить и одновременно нет: он был едва ли безобиднее некромантов и кровожадных повстанцев. Но он подал ей руку, и она ее приняла.Или они, или мы
16 июля 2023 г. в 17:10
Открыв глаза, Лин удивленно выдохнула – вокруг не было ни угрюмого леса, ни осеннего ночного холода, ни проклятого талморца; зелёные холмы перетекали друг в друга точно вспененные морские волны, несущие на своих гребнях вереск и тимьян, а над головой розовело совершенно летнее закатное небо. «Это не Скайрим», – тут же поняла она и поднялась, по щиколотки провалившись в ароматное буйство трав. А в Тамриэле ли она вообще…?
Выросшие на небольшом овраге руины из белого камня на мгновение спрятали её от мира под сенью пышной виноградной лозы. «Я сплю… я сплю!» – ущипнув себя за плечи – и не ощутив боли, девушка чуть успокоилась, ныряя под раскидистым кипарисом, проросшим прямо в остатках стены. Все вокруг… было похоже на воспоминания, но не её – чужие; таких воспоминаний у Лин не было никогда в жизни: покажи ей в реальности такой закат, он бы определённо отпечатался на её внутренней стороне век. И холода не было… остановившись перед полуразрушенной мраморной лестницей, на мгновение она стушевалась и попятилась, но любопытство взяло верх, пересилив страх: на другом её конце алело высокое небо. В конце концов, если она оступится и упадёт, она просто проснётся… Лин крепче взялась за перила. Но узнать, что же было наверху, было ну очень интересно, и оступаться было нельзя.
Подниматься по истертым ступеням оказалось удивительно легко, несмотря на их крутизну. Может, дело в том, что они сами поднимали её, но заметить этого она не успела: на крутом обрыве, куда привёл её сон, стоял… грифон.
Он был именно таким, как Лин себе и представляла: огромный, покрытый тёмными перьями, чудной в своём необычном силуэте – у существа действительно было тело льва и голова птицы с таким огромным клювом, что у девушки невольно похолодели руки. Ударив пушистым хвостом о землю, он взглянул на нее, и та замерла – глаза у него были точно закатное небо, отражая его в практически зеркальной поверхности. Он чего-то ждал – неужели того, что она подойдёт? Пересилив страх – все вокруг было всего-навсего иллюзией, девушка несмело сделала несколько шагов к зверю, а затем – когда тот никак не отреагировал, и вовсе подошла практически вплотную.
Не в силах противиться желанию, она провела рукой по железным перьям, светящихся розовым в свете уходящего солнца; грифон при этом не шелохнулся, внимательно наблюдая за ней похожими на опалы глазами. «Мягкие!», – удивилась Лин, погружая ладонь точно в пуховую перину. «Мягкие!», – уже в голос воскликнула она и обняла существо, теряя всякое чувство опасности. Перья обступили её со всех сторон, скрыв от мира, защекотали нос, шею, щеки… а затем подхватили её и бросили в темноту.
Лин проснулась с чувством, будто забыла что-то очень важное.