И может быть даже грифон

      Лес пах осенью, дождём и прохладой. Лошадь, проскакавшая пол ночи и пол дня практически без перерывов, недовольно хрипела и фыркала, так и норовя свернуть с дороги на обочину, но останавливаться было нельзя: чем дальше Лин отъедет от трактира, тем будет лучше. Выплакав все свои слезы, небо наконец прояснилось и выпустило из-за рассеявшихся облаков скупое солнце, едва ли греющее в месяце Начала морозов.       Хотя могло ли хоть что-нибудь вообще ее согреть.       Откупорив флягу со вчерашним вином, девушка сделала несколько глотков и поморщилась, не выдержав его кислоты; хоть по телу и разлилось приятное тепло, вкус поила не стоил большого, чем быть вылитым в кусты. На скаку щеки противно кусал прохладный осенний ветерок, путающийся в волосах и в гриве лошади; поежившись, Лин глубоко вдохнула и спрятала нос в вороте куртки, согревая себя собственным дыханием. Доехать до убежища быстрее мотивировало ещё и то, что там остались все ее тёплые вещи, приготовленные к началу зимы; сейчас подбитый мехом плащ и сапоги уж точно бы не помешали: наверняка ночью будет холоднее – придётся остаться в придорожном трактире, если он, конечно, подвернется под руку. А если снова пойдёт дождь… девушка отмахнулась от навязчивых мыслей, понадеявшись, что хотя бы в этот раз погода будет на ее стороне. Иначе сама она не найдёт затерявшуюся в глубокой чаще ферму.       До Фолкрита оставалась всего неделя пути – через Рориксед она все равно не поедет, чтобы не напороться на солдат, но в том и не было нужды; объездная дорога, огибающая холд по самому основанию гор, была практически безлюдной и такой же короткой, как и главный тракт. К тому же, рядом с ней больше не было причины, по которой нужно было избегать повстанцев. Лин поджала губы и пригнулась к шее лошади, в очередной раз пуская ту в широкий карьер. Нужно проехать ещё немного, и можно будет остановиться, чтобы отдохнуть.       Что-то было не так. Прислушавшись, она отчетливо различила шорох кустов и рывком обернулась, глядя на дорогу за спиной. Ничего. Вряд ли волки настолько обнаглели или оголодали, чтобы выходить на дорогу; в конце концов, это могла быть всего лишь заблудившаяся косуля или олень, переходящий из одной части леса в другую в поисках более сочной травы. Шорох повторился, но Лин лишь пришпорила лошадь, упорно глядя вперед.       А вот раздавшийся ей вслед свист заставил сердце убежать в пятки.       -Эй! Стой, девка! – звук стука копыт стал таким же отчетливым, как и её собственное дыхание. Её лошадь уже устала, и потому преследователи без труда нагнали её – оторваться она не сможет, ровно как и убежать на своих двоих: чужаков оказалось двое, и оба они были на конях. Поравнявшись с ней, говоривший – загорелый норд с шрамом через все лицо, присвистнул и протянул: -А мордашка у тебя симпатичная.       -Отвали! – Лин хотела было вырваться вперед, но её смогла: второй преследователь резко перегородил ей дорогу, едва не опрокинув её вставшую на дыбы лошадь. Вцепившись руками в шею испуганного животного, девушка судорожно выдохнула и выругалась. За спиной рыжеволосого имперца зловеще блеснул охотничий лук и колчан со стрелами, красноречиво сказавшие о её бедственном положении без слов. -Отойди, иначе останешься без глаза, урод!       В ответ на кинжал, наставленный прямо на него, тот только засмеялся и достал из-за спины лук. В груди у Лин похолодело. Она в ловушке.       -Убери свою хлеборезку, красотка. Я выстрелю быстрее, чем ты замахнешься, – в подтверждение своих слов он за долю секунды наложил стрелу на тетиву. -Слыш, Горм, а боссу она понравится, – выехавший из-за её спины норд придирчиво осмотрел ее; в этот момент девушку затошнило – она ощутила себя куском мяса, которое обнюхивала собака.       -Ага. Давай так, милашка, ты не будешь сопротивляться, и так уж и быть, мы попросим босса быть с тобой понежнее, – ее ощутимо тряхнуло: на лице преследователя была такая гадкая улыбка, что она едва не метнула в него кинжал. -Но сперва мы сами с тобой поразвлечемся. Проверим товар, – он засмеялся, и Лин замерла.       А затем развернула лошадь и пустила её в такой широкий карьер, что та едва не покатилась кубарем по дороге. Резко она пронзительно заржала и отступилась – на мгновение девушка испугалась, будто действительно окажется прямиком на дороге, придавленная её тушей – но животное устояло и остановилось, прихрамывая на заднюю ногу. Из крупа слева торчала стрела с ярко-рыжим оперением; оба преследователя стояли позади с луками наготове. Судорожно выдохнув, Лин ощутила, как к горлу подкатывает удушающая волна истерики.       -Пусти! Пусти, ублюдок! – она брыкалась и била норда по всему, до чего только доставала, извиваясь точно уж на раскаленной сковороде. Оба её кинжала уже были у того на поясе, и потому она была совершенно безоружна, если не считать зубы и ногти, вот только прокусить или порвать его меховую куртку ими не представлялось возможным.       -И правда строптивая, – засмеялся тот и встряхнул её на своём плече. -Надо будет её связать, а то мало ли. Шоровы кости, да она ещё и кусаться пытается! Ну тигрица!       Имперец засмеялся следом, и девушка снова дернулась, хотя и тщетно. Лошадей бандиты оставили у ближайшего ручья, а сами пошли сквозь чащу, пробираясь через примятые заросли малины; то и дело за её волосы цеплялись колючки и всякий мусор, царапая лицо. Когда они наконец остановились, сердце Лин пропустило удар. Пахло дымом.       Пришли.       -Так, вяжи её ноги, потом руки, я её подержу, – как только её лодыжек коснулась чужая рука, она что есть силы лягнулась и, кажется, попала, угодив имперцу сапогами прямо в грудь. -Не брыкайся, иначе будет больно! – в следующий раз она уже не успела нанести удар – подготовленное кольцо из верёвки туго связало ступни, обездвижив её в один момент. Девушку затошнило от своей беспомощности.       -Кидай ее. Уже не убежит. Ух, сучка, больно всыпала! – удар о землю был болезненным, выбив из лёгких весь воздух и сорвав с губ вымученный стон. Запястья оказались связаны так быстро, что Лин не успела толком ничего понять; голова все ещё звенела после падения. Рассыпавшиеся по влажному мху волосы обнажили ее лицо и уши; реакция мужчин не заставила себя долго ждать. -Опа. Гляди. Да она ж не человек. Вот это интересно.       Присев над ней, они оба вгляделись в её лицо; девушка при этом скрежетнула зубами и оскалилась.       -Да-а… рот ей тоже надо связать, а то как вгрызется в глотку, и поминай как знали. Кто у тебя был эльфом? Мамка или папка? – не выдержав, она плюнула, но не попала, промахнувшись. Резкая боль, охватившая правую половину лица, заставила ее зажмуриться и отвернуться: в отместку за плевок – тот все же угодил на чей-то сапог – норд въехал ей кулаком в скулу, на мгновение поменяв небо и землю местами. Лин затихла. Было действительно очень больно. -Ну что, кто первый? Будем тянуть хворост?       -Погоди, я схожу отлить и заодно лошадей проверю.       Оставшись с нордом один на один, она молча сверлила взглядом ярко-зеленую поросль мха на ближайшем камне. Происходящее казалось каким-то безумным сном – будто это было все не наяву, будто не существовало ни ее, ни её преследователей, ни боли. Хотя страх был точно настоящим – такой, от которого сводило живот и колотило зубы. Чужая рука, грубо сжавшая грудь, вызвала у Лин такой приступ тошноты, что её едва не вырвало прямиком на норда.       -Тьфу! Сиськи у тебя точно как у эльфийки, а жаль, даже подержаться не за что, – его ладони проехались по талии и остановились на бёдрах; не выдержав, она все-таки брыкнулась, но скинуть их с себя так и не смогла. -Никогда не был с эльфийками. Интересно, у вас там все так же, как у наших баб? – прежде, чем чужие руки потянулись к ее ремню, за спиной мужчины раздался шорох, заставивший его обернуться. -Добротный плащ. Что, у неё в сумке нашёл? – вглядевшись за спину норда, она замерла: на вернувшемся имперце был плащ, который она сама же покупала перед отъездом из Солитьюда… но не себе. -Слушай… ее ж я первый высмотрел. Не уступишь? – тот как-то механически кивнул и сделал несколько совершенно ходульных шагов в их сторону, но норд этого уже не видел, расстегивая ремни куртки у неё на груди. Лин захотелось завыть. Ощутив знакомый привкус на языке, она замерла. Магия? Но кто… -Иди сюда, Стирк. Правда, смотреть тут особо не на что, – звякнул последний ремешок, и он тут же потянулся к завязкам на рубашке.       Резко мужчина замер и отдернулся от неё, схватившись за горло. Девушка опешила. Прямо из-под челюсти у него торчал окровавленный наконечник стрелы. В следующее мгновение такие же наконечники выскочили сразу в нескольких местах на груди, и норда вырвало кровью на ее ноги. Взвизгнув, Лин отползла от трупа и уперлась спиной в холодный камень. Имперец, выстреливший в спину своему товарищу, тоже был мертв, распластавшись на земле, а за ним стоял… он.       -Лин!       Мейаран преодолел расстояние между ними в несколько рывков, упав перед ней на колени. Плащ уже снова был на нем; небольшая дыра в коже в районе плеча и пятно крови, растекшееся вокруг, заставило сердце девушки пропустить удар. Схватив её за плечи, мер вгляделся в её глаза и шумно выдохнул. А затем ругнулся ещё хуже, чем в тюрьме, удивив девушку даже больше того, что он поднял труп ради её спасения. На щеке талморца алела ярко-алая полоса; не рана – развод от крови.       -О чем ты только думала, Лин!? А если бы я не успел!? – разрезав призванным кинжалом верёвки сначала на ее ногах, а затем и руках, мер навис над ней, глядя прямо в глаза. Между его бровями залегла глубокая морщинка. Девушка опешила. Он был… зол? -Дура!       -Скотина! – тут же неосознанно огрызнулась она, метаясь взглядом с напряженной линии губ на глаза и обратно. Клацнув зубами – точно в попытке укусить, мер прошипел:       -Скотина, которая тебя спасла! – заметив на ее лице кровоподтек от удара, он внезапно посерьезнел. -Этот ублюдок тебя ударил? Покажи, я залечу. Больно? – воспротивиться его рукам, осторожно коснувшихся скулы, не получилось. Не успела Лин что-то сказать, как щеку резко объял жар, а затем кожа на ней зачесалась, затягиваясь за считанные секунды. -Встать сможешь? Иди сюда.       Не дождавшись ответа, мер поднял её с земли точно куклу, придерживая за талию; упершись обеими руками в его грудь, девушка собиралась было отступить, но неудачно оступилась, споткнулась о ветку. Понадобилось несколько секунд – а еще – руки талморца, чтобы устоять, но, как только её ноги твердо встали на землю, Лин оттолкнула его от себя и оскалилась.       -Ну и какого Обливиона ты пришёл!? – всего на секунду злость на его лице сменилась удивлением, чтобы вернуться обратно с троекратной силой. Не выдержав молчания, она ударила Мейарана в грудь и отступила на шаг; глаза щипало так, что девушка едва сдерживала слезы, то и дело глядя в небо.       Сдавленное шипение, раздавшееся рядом, совершенно сбило её с толку. Мер стоял, вцепившись рукой в свое плечо, и вдыхал воздух мелкими порциями, скривившись точно от боли. Тут же до Лин дошло: он не залечил рану, след которой она заметила на плаще, а она ещё и ударила его вдобавок, потревожив ту опрометчивым движением. Первая слеза все-таки упала на щеку, оставив после себя мокрый след.       -Чтобы услышать, что я скотина, и словить стрелу в плечо, – выдохнув сквозь стиснутые зубы, талморец медленно отнял руку и выругался – на ладони алело пятно от свежей крови.       -Так залечи, м-мать твою! – голос все-таки дрогнул, а слезы потекли из глаз градом; однако Мейаран не смотрел на нее, жмурясь от боли, и девушка позволила себе плакать, пока он не видит.       -Нечем!       Сердце тяжело ухнуло. Значит, он потратил последнее из своих магических резервов не на то, чтобы залечить себя, а на то, чтобы убрать на ее лице пустяковый ушиб…? Забрав у мёртвого бандита свои кинжалы, Лин рывком оказалась рядом с альтмером и снова ударила его в плечо – на этот раз уже здоровое, и вскричала:       -Так зачем ты потратил последнее на меня! Дурак! – он все-таки заметил её слезы, но девушке было уже все равно: скрывать очевидное не было никакого смысла. -И какого Обливиона ты стоишь!? Хочешь истечь кровью и все-таки выполнить за меня контракт? Чего пялишься!? – всхлипнув, она оскалилась и рывком утерла нос; на лице мера творилось что-то странное – такое, что ни на толику не могла понять. -Мейаран, тебя надо пере…       Он оказался рядом в один широкий шаг, схватив её за плечо; страх, тут же укусивший за нутро, подкатил к горлу удушливой волной. Неужели он собирается её убить? Дошло, что перед ним – ассасин с контрактом по его душу? Даже раненый и безоружный, он больше и сильнее – и сможет повалить ее и прикончить голыми руками без особых усилий… или отобрать кинжалы. «Чего ты медлишь!?» – разозлилась про себя Лин и уже было потянулась к оружию – у талморца был всего один шанс застать её врасплох, как тот наклонился и подался вперед… чтобы грубо поцеловать её, рывком дернув на себя. Не веря в происходящее, девушка невольно обмякла и замерла, позволив ему продолжить; глаз она не закрывала, и потому ошарашенно следила за трепещущими ресницами мера, ощущая на своём лице его теплое дыхание. В груди больно ухнуло: пульс пустился в бешеный галоп, ноги задрожали, а у самой Лин перехватило дыхание. Проклятье. Её целует её палач, чистокровный альтмер и, к тому же, талморец, а она… стоит как последняя дура, не в силах пошевелиться. Если это взаправду… она ведь должна что-то сделать? Ответить, прикоснуться к нему, запустить пальцы в волосы – хоть что-нибудь большее, чем торчать как истукан. Резко Мейаран отстранился, ругнувшись себе под нос; рука потянулась к губам неосознанно – на тех все еще остался его след.       -Вот поэтому, – поморщившись, он снова сжал свое плечо и выдохнул. Все еще опешившая Лин молча смотрела куда-то на его подбородок, не в силах ни пошевелиться, ни открыть рта.       -Мейаран…       -Мне больно, и я потерял уже порядком крови, – сталь, зазвеневшая в его голосе, неожиданно болезненно полоснула по сердцу, вмиг отрезвив девушку. Ну конечно… что ещё можно подумать, когда ты целуешь кого-то, а он ведёт себя точно каменное изваяние. На секунду ей показалось, что все случившееся – и вовсе шутка её разума, но подувший ветерок, вмиг охладивший губы, напомнил ей об обратном. -Лошади у ручья. Пошли.       От запаха спирта кружилась голова и тошнило. Лин медленно обрабатывала края раны, упорно не глядя на талморца – тот все еще молчал, уставившись на огонь; когда она прикоснулась куском бинта прямо к центру повреждения, собирая густую из-за кровоостанавливающего зелья кровь, он лишь зажмурился и шумно выдохнул.       -Больно? – глупо спросила девушка и тут же прикусила язык. Мер хмыкнул.       -А ты как думаешь? – она снова задела рану – на этот раз уже специально, заставив его выругаться и отдернуться. -Перевяжи меня уже, а? Стрела вошла только на длину наконечника, поэтому рана чистая. Не надо её так ковырять.       Перевязь получилась кривой – не нужно быть целителем, чтобы понять, что она сделана неумело, но Мейаран промолчал, надевая поверх чистую рубашку. Лин хотелось или исчезнуть, или провалиться под землю, или убежать… из-за её раненой лошади – и плеча мера – они остановились всего в нескольких десятках метров от трупов бандитов, разбив костер. На этот раз уже без помощи магии – по старинке – огнивом и трутом. Прикоснувшись к своим губам – в очередной раз за последние пол часа, девушка и шумно выдохнула.       -После того, как мы расстанемся, делай, что хочешь, – талморец опустился перед ней на корточки, застав врасплох. Взглянуть ему в глаза она не нашла в себе сил. -Но до Фолкрита мы едем вместе. Поняла?       Перед глазами все стояли его трепещущие ресницы, а на коже горел след от его дыхания. Лин выдавила из себя что-то нечленораздельное в знак согласия и сцепила руки в замок, чтобы унять дрожь в них. Ей нужно было что-то сделать. Что-то сказать. Возможно, даже самой поцеловать мера – при мысли об этом её щеки вспыхнули, а желудок сделал сальто; девушка едва не ударила себя по голове, разозлившись на себя. Тот все ещё сидел напротив, и каждая эмоция, отразившаяся на ее лице, вгоняла в жуткий стыд – что он вообще о ней думает? Злится? Разочарован?       Ждал, что жалкая полукровка повиснет на его шее за малейшее проявление интереса?       Подняв глаза на Мейарана, Лин поджала губы. Тот смотрел на нее совершенно… равнодушно. Неужели осознал свою ошибку? Сердце напомнило о себе тупой болью.       -Чего смотришь? Я согласилась. Едем до Фолкрита вместе. Чего ты ещё хочешь? – склонив голову, он задумчиво прошёлся взглядом по ее лицу, задержавшись на губах. Злость, закипающая внутри, едва на заставила девушку оскалиться. Она не понимала ни ход его мыслей, ни его чувства, ни мотивы; проклятье, да она не понимала его самого. Человеческая кровь отравляла голову точно яд: она никогда по-настоящему не поймёт ни одного мера.       -Я не понимаю тебя, – неожиданно растерянно протянул Мейаран, и Лин замерла. Неужели он не видит её как на ладони…? Он же... проклятый эльф!       -Я полукровка. Я убийца. Я не из приличной семьи, - он нахмурился, и невольно ей захотелось разгладить морщинки, собравшиеся между светлых бровей. -Если ты думаешь, что мною можно воспользоваться, только поманив пальцем, ты ошибаешься.       Предательский язык выводил совершенно не те слова, что были у неё на уме, но Лин не могла ему воспротивиться; глядя то на напряженную линию плеч, то на ходящие на лице мера желваки, она испытывала почти настоящую боль. Что она делает? А если это все было… искренне? -Хорошо.       Сидя у ручья – талморец остался в лагере – девушка роняла в воду крупные слезы, даже не пытаясь их остановить; в голове упорно всплывали травящие душу обрывки мыслей и чувств, которые хотелось выжечь каленым железом. Это ведь она была виновата во всем. Она вытащила его из тюрьмы и впустила в дом, она не перерезала ему горло, когда была такая возможность, она… хотела вернуться и разрыдаться у него на коленях. Проклятье, да она была готова броситься ему на шею, хотя сама оттолкнула и… уже ненавидела себя за это, кусая ворот куртки, чтобы заглушить всхлипы.       Что ж, до Фолкрита оставалось всего несколько дней пути. Утерев лицо, Лин судорожно выдохнула и зажмурилась. Как только она вернётся в Братство, она непременно забудет обо всем, утонув в рутине. Она забудет и его голос, и запах кожи, и вкус губ; вытравит из памяти если не силой воли, то ядом или магией, обратившись к Бабетте. Девушку дернуло. Вот только…       Хотела ли она все забыть?