И имя ему - Сказитель

— Ваше Высочество, позволишь войти? - тихий голос, раздавшийся из-за двери, не вселяет в принца разума. - Ваше Высочество, уже неделя прошла, как ты избегаешь меня и всех прочих дворцовых. Тишина. Сказитель не уверен, что сможет сказать Лизе хоть слово. Библиотекарша шумно вздыхает, но не уходит. Ждёт, возможно, того, пока замедленное сознание принца проанализирует ее слова. — Ну что ж, раз молчишь... Следом за ее словами - щелчок дверной ручки. Принц не противится, не соглашается, - ему попросту все равно. — Ваше Высочество, я понимаю тебя, - ее по-матерински теплый голос мягко и ненавязчиво обволакивает нутро. - Но от тихих страданий лучше тебе не будет. Принц зло усмехается. Стеклянный шарик, перекатываясь меж пальцев, ловит тусклые лунные лучи. Сказитель бездумно глядит на эту безделушку, внутренне содрогаясь от кипящей ярости. Что Лиза вообще может об этом знать?! Разве она видела его смерть, разве она чувствует то же, что и сам принц? Ей неведомо. Но, будто прочитав его мысли, она с далекой болью произносит: — Знаешь, я ведь за свои столетия жизни потеряла не одного человека, которого искренне любила. Я видела их смерти, но не была в силах это предотвратить. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, - ее ладонь, облачённая в пурпурную перчатку, почти невесомо ложится на плечо принца. Взгляд изумрудно-ярких глаз опускается вниз. - Но это не... Ее речь резко обрывается. Глаза расширяются, когда взор цепляется за странный стеклянный шарик в дрожащих пальцах Сказителя. — Ваше Высочество... что... Откуда это? — Что, что?! Мне почём знать?! Может, от одеяний отвалилась! Когда Кадзуха... эта штуковина осталась! Я-то откуда должен знать, что это такое?! - Сказитель с силой сжимает шарик в руках. - Что ты у меня спрашиваешь?! Он резко отходит на несколько шагов. Злость в глазах не скрывает того, насколько надломленной и хрупкой стала его душа. — Ваше Высочество... ну ты и идиот! - Лиза вдруг с размаху ударяет принца по плечу. — Агх! Ты...! Да как ты смеешь!.. — Помолчи, ребенок! Не забыл ещё, кто с тобой всю жизнь был подле?! - библиотекарша снова замахивается. - Помалкивай и слушай меня внимательно! Лиза бесцеремонно выхватывает вещицу из рук Сказителя. Принц раздражённо и устало усмехается, закатив глаза. Синяки под глазами становятся ещё отчётливее. Кажется, за семь дней он ни разу не сомкнул глаз. Лиза бережно кладет шарик на раскрытую ладонь. — Это не просто красивая безделушка, - зелёные глаза Пурпурной ведьмы загораются. - Это - душа твоего рыцаря. Принц скептично хмыкает. — Порою, - Лиза печально улыбается, - если у погибшего в мире остался любимый человек, которого он не хочет покидать, душа может... вернуться обратно. Но это происходит лишь в том случае, если воля умершего совпадает с волей того, кого он любит. Происходит такое редко, и тебе очень повезло. Он хочет вернуться. С каждым сказанным словом изумление и надежда все сильнее захватывают сердце наследного принца. — Вернуться... — Да, - Лиза кивает. - Правда, в этом случае... самостоятельно у него вернуться не получится, поскольку все его силы были потрачены перед смертью, а душа... чуть исказилась, но не настолько, чтобы это нанесло непоправимый вред, - библиотекарша вглядывается в отблески луны на поверхности бусины. - Твое проклятие исчезло, но силы остались. — Но их... их теперь намного меньше, чем было, - принц словно только сейчас замечает, насколько необычайна эта вещица, насколько она красива и драгоценна на вид. — Но, все же... У тебя сил куда больше, чем у обычных заклинателей или ведьм. Только... на возрождение чужой души уйдет время. В комнате словно становится светлее на несколько тонов. Сказитель не может не ощутить, как внутри него словно расцветает что-то уже погибшее. — Сколько потребуется? Лиза отвечает не сразу, и это выводит принца из себя. Если вернуть Кадзуху к жизни возможно, почему эта ведьма молчит?! С каждой секундой тревога все сильнее захлёстывает сердце, пока библиотекарша задумчиво осматривает чужую душу со всех сторон. Затем с какой-то странной горечью говорит: — Не меньше восьми... Принц едва не взрывается от волнения. — Восьми чего?! Часов, дней?! — Лет, Ваше Высочество, - Лиза вздыхает. - У тебя уйдет не меньше восьми лет, чтобы вернуть его в этот мир. Восемь лет. Это много. Но принц не ощущает горечи или боли, потому что плевать ему, сколько придется ждать, если в конце концов он дождется. Хоть сотню лет, хоть восемьсот, хоть десять тысяч - самое главное, что Кадзуха может вернуться. Намного хуже жить, осознавая, что его больше нет. — Восемь... лет... восемь лет, - повторяет принц, будто до него все никак не дойдет смысл слов. - Восемь лет... — Да, Ваше Высочество... Тебе придется периодически вливать в его душу энергию, поддерживать ее и укреплять, чтобы в конце концов она обрела физическую оболочку, - Пурпурная ведьма подходит ближе, вглядываясь в одновременно потерянное и лучащееся надеждой лицо принца. - Как только его душа ощутит твою энергию, она откликнется. Ты... почувствуешь. Лиза медленно вкладывает стеклянный шарик в ладонь Сказителя. Принц следит за душой с благоговением и завороженностью. Как он только сразу не догадался обратиться к Лизе? — Тебе нужно всего лишь пару раз в день, по десять минут каждый, вливать в его душу энергию. В общем... как обычно. Не переусердствуй, иначе тебе станет хуже. Понимаешь? Принц кивает скорее чтобы дать понять, что он слышит ее, а не чтобы согласиться. Кадзуха вернётся? Он может... Всего лишь несколько лет ради того, чтобы вновь увидеть его? Это совсем ничего! Это не бесконечность. Это время можно переждать. — И... Ваше Высочество, ты остался единственным из королевской семьи. Коронация ждёт. Какая, к черту, коронация?! Разве это важно? Важнее Кадзухи, его души и того, что он может вернуться?! Что вообще может быть важнее?! Глупая Лиза, совсем не понимает ничего! — Лиза... — Ваше Высочество, сейчас страна нуждается в правителе больше, чем когда-либо. Прошу тебя... не затягивать с этим, - она откланивается и бесшумной тенью исчезает в дверях. Кадзуха. Может. Вернуться? Это ли не самая заветная грёза? Она настолько сладка и желанна, что верить в нее получается едва ли. Всего лишь... всего лишь восемь лет? Это... не так много. Подождать восемь лет ради того, чтобы увидеть его снова. Принц не отводит взора от такой хрупкой и беззащитной сейчас души. Рука дрожит, когда пальцем он трепетно касается ее поверхности. Влить энергию... отдать часть себя, чтобы вернуть его. Небольшая плата. Один мягкий и аккуратный толчок своей силы в чужую душу. Лёгкая вибрация, и резкий порыв странного тепла по всему телу. Становится легче дышать. Душа откликнулась. Всё тело вмиг обуревает странный восторг. Боль от пережитой потери смешивается с разгорающимся пламенем надежды и знания, что это ещё не конец. Дрожь в теле усиливается. Бусина души, ловящая блики лунного света, безмятежно отражается в потерянных глазах наследного принца. Нить его энергии соединяется с душой, создавая столь хрупкую связь, что страшно даже двинуться в сторону. Эта нить почти прозрачна, почти незрима. Мягкий свет изнутри бусины пульсирует. Сказитель неотрывно следит за этим, вливая все больше энергии. Тело наливается слабостью. После уничтожения проклятия оно стало более... живым и восприимчивым к подобному. Это злит, но принц продолжает во вред себе вливать все больше сил в эту душу. Кадзуха должен вернуться. Это неоспоримо. *** — Ваше Выс... Ваше Величество, позволь войти? - безмятежный голос Лизы сейчас для принца кажется головной болью. Всего два дня назад состоялась его коронация, а эта женщина все никак не отстанет. Почему она не может просто оставить его?! Принц, вопреки внутреннему негодованию, позволяет ей войти. Лиза юркает в темную комнату бесшумно. — Ух, какой мрак. Хоть бы шторы открыл... - Лиза щурит глаза, силясь во мгле отыскать принца, но, не сумев этого, она тяжко вздыхает и просто отдергивает штору. — Ай. Ярко, закрой обратно! - Сказитель шипит, прикрывая одной рукой глаза, а второй рефлекторно прижимая к себе вторую ладонь, в которой он так бережно сжимает самое ценное. — Так не пойдет. Прошло всего три дня с того момента, как я тебе поведала о возрождении его души, а ты уже выглядишь как труп. Говорила же: не переусердствуй! - Лиза недовольно хмыкает, подмечая неестественную бледность его лица, синяки под глазами и потухший взгляд. — Не твоё дело! Я прошел обряд коронации, что тебе ещё нужно?! - принц отворачивает голову от испепеляюще-строгого взора библиотекарши. — Ваше Величество, только начался процесс восстановления столицы после разрушений. Народу необходимо видеть своего короля, им нужна помощь и поддержка! — Поди прочь, мне это не интересно, - принц взмахом ладони накрывает окно шторой вновь. - Я должен... должен вернуть его. — А ещё ты должен не забывать о существовании своего народа. Сказитель даже сквозь пелену мглы ощущает укоризненность зелёных глаз. У него просто нет сил. Ни физически, ни морально. Возможно, через пару недель такого бытия государство пойдет ко дну, но именно сейчас, в этот день и эту минуту, ему не хочется быть императором. — Лиза. — Ох, ладно. Пока я могу помогать, но у меня не получится быть заменой тебе всегда, понимаешь? В конце концов, я - не королева. — Давай ты просто заберёшь трон? - совершенно серьезно произносит принц, безостановочно вливая потоки энергии в бусину души. Сказитель не видит, но точно знает, что сейчас глаза Лизы округляются, а рот чуть приоткрывается в изумлении и резкой потери дара речи. — Ты... Да ты... Ох, каков негодник! - Пурпурная ведьма закатывает глаза. - Мысли у тебя на редкость дурные. С этими словами она покидает мрачные покои. Принц опускает взор темных очей на пульсирующую мягким светом бусину в ладони. Разве может Инадзума быть важнее Кадзухи? *** Прошло всего шесть месяцев, но молодой император уже изнемогает от ожидания и меланхоличной тоски. Она поглощает каждую частичку его разума, а взваленная на плечи ответственность за целую страну давит сверху каменной плитой. Лиза все возмущается, что недальновидно так много времени и сил тратить на процесс возрождения, но разве она может осознавать всю глубину его боли? Разве ей известно, насколько сложно улыбаться и поддерживать народ, который всю жизнь подвергал его гонению? Разве она понимает, насколько сложно восстанавливать страну и одновременно с этим каждую ночь мучиться бессонницей, пока сознание не решит насильно отправить разум в беспамятство? Разве знает она, сколько раз Его Величество лишь чудом держался на ногах, готовый в любую минуту упасть в обморок от истощения? Она не знает. Это слишком тяжело. — Кадзу, я надеюсь, что ты не чувствуешь ничего плохого, находясь там, - Сказитель кладет голову на край стола, левой рукой наполняя бусину безмолвной души энергией. - Я вот... совсем без тебя тону. Знаю, что ты вернёшься, но мне совсем нелегко ждать тебя. Час за часом, день за днём... совсем сил не осталось. Боюсь, мой вид при встрече отпугнёт тебя, хах. Он слабо улыбается, с нежностью предполагая, какой будет реакция Кадзухи, когда они свидятся. Будет он рад, потерян или безмолвен? Какой бы ни была реакция, Сказитель будет счастлив видеть любую. — Всё молчишь и молчишь. Я с тобой почти каждый день разговариваю, надеюсь, мои речи тебя не утомляют. Надеюсь, думает император, что ты вообще слышишь меня. — Знаешь, когда ты ушел, мне было больно настолько, что я хотел убить себя. Когда вернёшься, я обязательно потребую с тебя плату за мое разбитое состояние, - Сказитель высовывает кончик языка, хмурится, словно злясь. - Негодяй. Воруешь сердца могущественных королей, а после так нагло уходишь. Бесстыдник! Покои, освещенные одними лишь свечами, укрывают фигуру правителя полупрозрачным флёром. Мгла позволяет расслабиться, сбросить с себя тяжесть дня. — Кадзу, я так скучаю. Пожалуйста, возвращайся поскорее. *** Год. Всего год из ожидаемых восьми пролетает довольно медленно. Молодой император становится сильнее и крепче морально, но боль никуда не уходит. Она трепыхается полумертвой птицей под сердцем, но затмить сладостное ожидание не способна. Столица мало-помалу начинает цвести, приходить в норму. Но даже знание того, что вся людская ненависть к Сказителю была лишь проделкой Кошмара, страшным помутнением разума, не вселяет в короля радости. Он не позволяет себе радоваться, когда его Кадзуха все ещё не вернулся домой. Ночи тихие, спокойные. Лишь слабый-слабый ветер колышет листья деревьев. Сказитель, лёжа на спине, задумчиво вглядывается в небесную даль. Мириады звёзд освещают небосвод недосягаемым светом. Бережно храня в ладони чужую душу и вливая в нее свою силу, он безмятежно произносит: — Звёзды и правда прекрасны. Когда вернёшься, я непременно проведу всю ночь за любованием на них вместе с тобой. Возможно, найдём каждое из созвездий... Правда, я совсем не уверен... астрономия всегда была моей слабой стороной, - император возводит свободную ладонь к небу. - Но, конечно, ни одна из моих слабостей не может быть сильнее тебя. Ты делаешь меня уязвимым. Бусина души не отвечает. Но Сказитель знает, что через семь лет она сможет дать ответ. *** И вот четыре года пролетают быстрее, чем император мог предположить. Нет, они не были мимолётными или лёгкими, но они были быстрее ожиданий. Столица восстановлена полностью. Люди - давно иные. Но неизменно лишь одно - трепетное ожидание встречи и ночные монологи с Кадзухой, которые дарят ощущение покоя. — Я всё жду и жду. Никак не дождусь тебя, стараюсь изо всех сил, даже Лиза махнула рукой пытаться убедить меня не вредить своему здоровью, спасая тебя. Говорит, что это может привести к проблемам, но мне абсолютно плевать. Главное, что ты вернёшься. Молодой император нежно улыбается, восседая на краю фонтана в саду. — Цветы здесь прекрасны, но с тобой будут ещё ярче цвести. За ними, конечно, не Итэр следит, но тоже очень хорошо... Ах, Итэр и Ноэлль ведь жестоко погибли в тот день, но мне сложно их жалеть. Сочувствую лишь Люмин... она осталась в живых, но потеряла возможность видеть. Ее тело долго восстанавливалось, но зрение спасти не удалось. Искренне ее жаль, правда? Если бы не ее помощь тогда, кто знает, что бы было сейчас, - Сказитель откидывает голову назад, поднимая взор к россыпи звезд. - Не переживай, я предоставил ей лучшие условия в роскоши до конца жизни... Мы часто с ней разговариваем. Она тоже скучает по тебе. Небо освещается внезапным росчерком. — Ох, звезда. Загадываю, чтобы ты вернулся как можно скорее, Кадзу. *** Пять лет. Остаётся три года до встречи, и с каждым прожитым днём Сказитель все больше воодушевляется. Всего три года. Это немного, правда? — Сегодня ровно пять лет. Ещё... ещё немного, - голова молодого императора тяжелеет под гнетом усталости, лёжа на неудобно жёстком столе. - Всего три года, Кадзу. Три года и мы сможем увидеться. И я... надеюсь... Веки тяжко опускаются на затуманенные очи. Сон настигает быстрее, чем Сказитель успевает договорить мысль. Мгла, освещённая свечами, вдруг на мгновение вспыхивает белым. Вся комната озаряется ослепительным блеском. Затем - чей-то удивленный вздох. Сказитель резко выныривает из дрёмы, осознав, что он не чувствует под пальцами души. На мгновение холодный страх одолевает его с ног до головы. Но голос, последующий за страхом, выбивает из лёгких весь кислород, надевает на тело незримые оковы. Спутать этот голос просто невозможно - он самый близкий и самый родной среди миллионов других: — Как же давно мы не виделись, мой возлюбленный император.