***
Спускаясь вниз, Мила поймала своё отражение в оконном стекле. Грязно-розовая рубашка измята, штаны влажные, с бровей стёрлась косметика, и теперь они выглядели немного бледнее, а волосы… Волосы! Да чёрт бы с ними, что спутаны, так концы выкрашены в неестественно-розовый оттенок! И смоется эта краска не раньше, чем через три-четыре помывки головы в тёплой воде! «Надо спрятать концы! И как только выдастся случай — срезать!» — подумала Мила. Расчесала волосы пальцами, заплела косу и закрутила её на голове, так чтобы максимально скрыть розовый кончик. На первом этаже корчмы было тихо: единственный посетитель — вчерашний толстяк с пивом — отсыпался, уткнув лицо в руки на столе. Корчемница неторопливо протирала грязным влажным полотенцем столы от крошек. — Доброе утро! — Мила скромно и приветливо улыбнулась женщине. Корчемница посмотрела на Милу исподлобья и продолжила уборку, ничего не ответив. Энтузиазм у Милы поубавился. — Я хотела спросить, найдётся ли у вас работа для меня? Может, что-то убрать… Или приготовить. Я умею! Женщина приподняла голову, окинула оценивающим взглядом Милу сверху вниз, затем снизу вверх, и подняла бровь. Мол, «Какая тут работа, тем более для тебя? Иди куда шла». Громко хмыкнула и продолжила заниматься своим делом. Мила от такой наглости опешила. Оскорбления в свою сторону от знакомых и незнакомых людей она слышала частенько, особенно в детстве, особенно по поводу внешности. Но уже в студенчестве обзывания прекратились, и она успела от них отвыкнуть. А уж чтоб так вот окинули взглядом и ничего не сказали… Это было для Милы уже слишком. — Ну и ладно, — сказала Мила и направилась к двери, прошипев: — Сучка недотраханная. Корчемница от такого поворота диалога явно опешила, но ответить попросту не успела. Мила уже хлопнула дверью, и женщине оставалось только слушать дребезжание старого дерева от удара о косяк. «Ничего. Не только же в корчме нужны помощники…» — Мила огляделась вокруг. Деревянные домики разной степени кособокости тянулись по обе стороны от корчмы. Всего в деревне было три недлинных петляющих улочки. Всего около шестидесяти домов, включая корчму, освещённых ярким светом утреннего солнца. «Уж где-нибудь да пригожусь», — рассудила Мила. Первым делом девушка заглянула в конюшню, чтобы удостовериться, что в стойлах есть ещё лошади. Кроме коня, на котором её привёз ведьмак, в стойлах находилось ещё две лошади. Но ни одного человека, с кем можно было бы обговорить цену и вообще договориться. «Ничего, главное, лошади есть. Потом разберусь», — подумала Мила и решила последовательно обойти все дома, пока не найдёт работу. Лучше прийти к владельцу лошади уже с деньгами.***
Мила до одури боялась встретить охотников на колдуний, о которых вечером рассказывал ей ведьмак. Она не знала, как они выглядят, но не заметила среди жителей деревни никого необычного: старики сидели у своих домов, дети носились между дворами, скандируя глупые стишки, оббегая важно бродящих по улицам гусей. Обычная картина мирной деревенской жизни. Почти как в её мире, когда она ещё была маленькой. В первом доме Миле не открыли, хотя девушка увидела в мутном окне отёкшее лицо усатого мужчины. Во втором никто не открыл, хозяев не было дома. Третий дом оказался заброшенным, и как только Мила постучала в дверь, прогнившая доска на месте прикосновения просто ввалилась внутрь, напугав девушку. Ещё не дойдя до двери четвёртого дома, на Милу наорала из огорода хозяйка. Её соседка, из пятого по счёту дома, громко добавила, что «шлюхам ведьмака тута не рады». Это услышала сморщенная от работы на солнце жительница дома напротив и такой визг подняла, что Мила буквально бегом скрылась на соседней улице. Вслед ей продолжали сыпаться проклятья вперемешку с опасениями за неокрепшие всходы из-за присутствия «шлюхи ведьмака» в такой близости к растениям. Мила перевела дух и продолжила поиски работы на соседней улице. Счёт начала с начала. В первом, втором и третьем доме удача ей не улыбнулась. А в четвёртом доме бородатый приятный на вид мужчина предложил ей помочь испечь хлеб. Мила обрадовалась — наконец-то! Вымыла руки в холодной воде из бочки на улице, устроилась в домике с низким потолком рядом с двумя чумазыми сыновьями хозяина. У младшего из носа текли сопли, которыми он хрюкал, а что не втягивалось в нос, норовил обтереть о рукав Милы. Но девушка старалась не обращать внимания: на столе появились и мука, и соль, и красивая глиняная миска, — а значит, деньги у бородача имеются! Мила уже начала смешивать яйца с мукой, когда на вопрос об оплате мужчина выпучил глаза: — А ты за деньги что ли? Мила замерла и тоже выпучила глаза. — Я-то думал, ты удовольствия ради, как все бабы нормальные. Вон у тебя хорошо как получается! — Э-э-э, нет. Мне деньги нужны. — Э, красавица, за деньги мне не надо. Я-то думал... Мила резво сняла с пальцев липкую смесь яиц и муки, и со словами: «Извините, мне это не подходит», — выскочила за дверь. Младший сын недоуменно хрюкнул соплями ей вслед. Мила снова вымыла руки в холодной воде из бочки на улице. Ингредиенты несостоявшегося хлеба застряли под ногтями. Солнце над домишками с насмешкой смотрело на неё. Мила, стоя посреди нищей деревни, тихо материлась себе под нос. Она прошла ещё семь домов, ни в одном удача ей не улыбнулась. И когда девушка уже совсем отчаялась, в конце улицы её сама подозвала милая скрюченная старушка. — Работу ищешь, милая? — Да, бабуль, — Мила приблизилась к крыльцу, на котором сидела старушка, и поспешно добавила: — Но только за деньги. — А как иначе-то, милая. Я ж понимаю, дело молодое… Что именно старушка понимала Мила не стала уточнять. — У меня коровы есть, их три у меня. Подоить надо, а у меня уж силы не те. Так что давай-ка ты коров подоишь, а я тебе… по 5 крон за ведро молока. Что скажешь? Мила не знала, много ли — 5 крон. Но радовало уже то, что это хоть какие-то деньги, да и старуха не выглядела обманщицей. Мила согласилась. О том, что и мужчина с хлебом выглядел адекватным с виду, она старалась не думать. Старушка, охая, встала и резво заковыляла за дом. Мила шла следом. — Обычно-то мне невестка помогает, а это уехала к сестре в соседнюю деревню, и я тута уже третьи сутки сама всё… За домом находился хлев: старое дерево скукожилось, и за широкими щелями девушка видела очертания животных. У одной из коров коричневые бока покрывали белые пятна, вторая была ровного шоколадного цвета, а третья, тоже коричневая, показалась Миле какой-то худой и была меньше в холке. — От они, мои красавицы… — старушка явно любила всех трёх. А коровы, заслышав голос, дружно повернули в её сторону свои головы. — Кормилицы! Пятнистая корова издала длинное «Му», пока старушка погладила голову коровы поменьше. Мила за её спиной умилялась и разглядывала животных. Первый раз всё-таки вживую их видела, интересно! — Ну, что стоишь, милая? Вона, ведро. Начинай с Манюни! Пятнистая Манюня снова издала «Му», а Мила метнулась за ведром, оно уже было наполовину заполнено тёплым молоком. Видимо, старушка нацедила, прежде чем села на крыльце отдыхать. Мила поставила ведро под выменем и села прямо на колени сбоку от Манюни. Манюне это как-то не понравилось, и она подозрительно повернула голову к Миле. Девушка сглотнула. — Ну што ж ты! — подала голос старушка. — Табаретка вона, видишь? А то это ты быстро на коленках-то отсидишься! Мила что-то в ответ пошутила, взяв указанную табуретку. Села. Вдохнула и выдохнула. Снова вдохнула. Аккуратно провела пальцем по вымени. Вымя у коровы было упругим, но мягким, нежным на ощупь. «Ого», — подумала Мила и взялась руками за сосок. — А крэм-то! Дурёха, ты чего? Волнуешься, как будто первый раз доишь! Запуская пальцы в мерзкого вида самодельный крем из масла и воска, Мила уже начала терять былой энтузиазм. Кто ж знал, что дёргать коров за сиськи — такое сложное дело! Мила устроилась поудобнее на табуретке, вновь вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. Размазала крем по пальцам и соскам коровы. Теперь уже старушка не сводила с Милы цепкого взгляда. Девушка ухватилась за соски и дёрнула сначала один, затем второй. Молоко лишь брызнуло мимо ведра. Манюне действия начинающей доярки не понравились. Корова взвыла, резко дёрнула задней ногой, и ведро вместе с молоком, надоенным старушкой ранее, опрокинулось. Белая лужа залила земляной пол и промочила солому, которой он был выстелен. — Ах ты!.. непутёвая!.. Старушка мигом превратилась из немощного божьего одуванчика в хищного коршуна. Мила подскочила. — Ты чего натворила! — Извините, я не хотела… Уже совершенно не ковыляющая старушка надвигалась на поспешно отходящую от неё Милу. — Дурная девка! Я тебе щас!.. Что там с ней собиралась сделать старушка Мила дослушивать не стала, поспешив уйти подальше от её гнева, разлитого молока и укоризненного взгляда пятнистой Манюни. Причитания старушки было слышно даже через два дома, и на её голос из домов повыскакивали соседки. Даже те, кто стучащей в их дом Миле ранее не открыл, изобразив отсутствие. Тени становились меньше, день — жарче, ситуация — хуже. И чем выше было солнце, тем большую панику ощущала Мила.***
После ухода девушки из комнаты, Эскель ещё несколько минут просто лежал, наслаждаясь уютом. Стены, потолок, кровать, с чистым бельём, да без клещей! Ночь выдалась поистине королевская! В таком уюте он не спал… да с прошлого года! Эскель встал, потянулся, оделся. Провёл ладонью по подбородку — на щеках чувствовалась жёсткость щетины. Придётся бриться. За утренней неторопливой рутиной Эскель провёл около двух часов, спокойно позавтракал на первом этаже корчмы неприглядной, но сытной кашей, проверил Василька и направился к кузнецу. Нужно было заострить мечи, да и посмотреть, нет ли у кузнеца чего полезного. Он давно искал один рунный камень… Ведьмак как раз подходил ко хмурому бородатому кузнецу, когда заметил сегодняшнюю «соседку по комнате». Мила шла широким шагом, постоянно оглядываясь и не замечая его. — Эй, — окликнул её Эскель, усмехнувшись, — нашла работу? Мила вздрогнула и остановилась в двух метрах от ведьмака. Вид у неё был растрёпанный, расстроенный, а в голубых глазах читалась такая смесь гнева и унижения, что ведьмак сразу понял — зря спросил. — Я. Ещё. Не сдалась, — чётко произнесла девушка. Эскель пожал плечами, мол, «Как знаешь». И поднял голову к солнцу — раскалённая звезда щедро раздавала тёплые лучики ещё холодной земле. Мила прочитала жест мужчины как насмешку. Корчемница утром её ни во что не ставила, мужик бородатый за дуру наивную принял, старуха наорала, ещё и корова с ней вместе. А теперь и этот!.. — Слышь ты, Эксель!.. — Вообще-то, Эскель… — Да пофиг! Я достану чёртову лошадь, понял?! И не смей ржать надо мной! — Даже не думал… Мила гневно потопала в сторону домиков, где ещё не искала работу. Эскель пару секунд смотрел ей вслед, после чего отвернулся, чтобы обратиться к увлечённо стучащему по железу мужчине. И с облегчением подумал, как хорошо, что Мила не отправится с ним по Большаку. Такую шумную женщину, пускай даже симпатичную, он с собой тащить не хочет. Мешать только будет, да мозги выносить. Разве что пророчество слепой Марты его беспокоило… Впрочем, встреча с Милой могла быть обыкновенным совпадением, да и разве Эскель уже не помог «деве в беде»? Помог. Вот и нечего больше об этом думать. — Приветствую, — поздоровался Эскель с кузнецом. Кузнец отвлёкся от работы. — Что-нибудь наточить? Перековать? — Наточить, — Эскель вытянул из-за спины серебряный меч. — И покажи мне свои товары.***
«Если и это не сработает, то всё», — решила Мила. Она стояла за углом конюшни. Теперь в ней остались всего двое животных: тёмный конь ведьмака и ещё одна лошадь. Кроме лошадей в конюшне находилось двое мужчин, один из которых — лысый толстяк, оскорбивший вчера ведьмака, которого утром девушка видела спящим в корчме. Его спутник ходил вокруг серой лошади, закрепляя ремни седла. Солнце почти достигло зенита. Времени оставалось ничтожно мало. После того как Мила встретила Эскеля у кузнеца, она стучалась ещё в несколько домов, кого-то из хозяев она ловила на огороде за рыхлением земли, но ото всюду её гнали. И если в нескольких дворах ей спокойно отказали по тем или иным причинам… В остальных же она услышала в свою сторону столько гадостей, что чувствовала себя попросту оплёванной. В одной части деревни как вирус разнеслась новость о том, что «шлюха ведьмачья по огородам шарится и ищет дитя для своего покровителя», и Мила совершенно не понимала, как и почему к обыкновенным для местных оскорблений присоединились слова о ребёнке. Зачем страннику, охотнику на чудовищ, ребёнок, да ещё и чужой? Бред какой-то… В другой части деревни разнеслась новость о её несостоятельности как помощницы. Что за что не возьмись, всё сглазит да испортит. И за эту новость стоило «благодарить» старушку с коровами и её участливых соседок. Ещё в нескольких домах появилась версия о том, как «нечисть под видом шлюхи ведьмачьей порчу наводит на скот, чтобы дети с голоду погибали, а она их тела ведьмаку снесёт». Мила не знала, что её удивляет больше: скорость, с которой по деревне разнеслись новости, или же лихая фантазия на длинном языке местных хозяюшек. И вот, не заработав ни монеты, Мила снова пришла к конюшне, чтобы… По сути, подтвердить часть слухов местных жителей. Н-да, рано Мила радовалась, что никогда прежде ей не доводилось продавать себя ни под каким предлогом… Вот и настал тот самый день, спустя двадцать четыре года её жизни. Девушка решительно двинулась в сторону лысого мужчины и его спутника. Идти старалась как-то красиво и с достоинством, и очень хотела верить, что у неё получается. Спутник, в отличие от вчерашнего незнакомца, выглядел не противно, даже симпатично. Высокий, кареглазый, с прямой осанкой… Мила подумала, что он не похож на местных жителей и, вероятно, приезжий. Он явно занимался более простой работой, чем деревенские мужики с их грубыми руками и глубокими морщинами на лицах. Ещё бы знать, как начать разговор… Вот были у Милы знакомые девчонки, которые без проблем на любой вечеринке могли подойти к понравившемуся парню, «покрутить хвостом» и стрясти с несчастного как минимум коктейль, а как максимум хорошее совместное времяпровождение. Она наблюдала это столько раз! Как флиртовали её одноклассницы, как одногруппницы садились на колени к незнакомым парням, как коллеги завлекали в поцелуй свободных мужчин на корпоративных пьянках… И всё-то у них было так легко и естественно, словно все они когда-то целенаправленно этому учились! Все, кроме Милы. Та училась только на любовных романах и бесплатном порно. А в реальной жизни со всеми парнями оно как-то само получалось. Обычно они проявляли инициативу, а она соглашалась, позволяя ухаживать, если чувствовала хоть немного взаимность своих чувств. И так было из раза в раз — дело-то нехитрое! И там уже, когда знаешь, что к тебе проявляют интерес, она пыталась изображать из себя соблазнительницу, но каждый раз так смущалась, так боялась выглядеть нелепо, что спешила перевести все свои действия в шутку. А так, чтобы «с места» привлечь внимание мужчины в сексуальном аспекте, — никогда. Кто ж знал, что это такой полезный навык для выживания! — Чего? — грубо спросил симпатичный спутник лысого толстяка, заметив приближающуюся к нему Милу. И в тот же момент перестал быть симпатичным в глазах девушки. Обычный высокомерный говнюк, не более. Говнюк, у которого была лошадь! — Молодые люди, мне очень нужна ваша помощь… — Мила постаралась соблазнительно надуть пухлые губы. «Молодые люди» с покрытыми сединой бровями переглянулись и вперили в девушку внимательные взгляды. — Видите ли, я хочу предложить вам бартер. — Чего? — снова спросил уже-не-симпатичный мужчина. — Обмен! Обмен хочу предложить! — Мила коротко вздохнула, успокаиваясь, и продолжила. — Мне очень нужна лошадь… — И чо? Мила опешила, но старалась держать маску кошки-соблазнительницы: — Господин, у меня нет денег. Но, может, мы договоримся как-то иначе? — с этими словами Мила приблизилась к высокому мужчине настолько, что почувствовала едкий запах пота, исходящий от него. Переборов себя, Мила положила правую ладонь на его гульфик. И старалась удержать улыбку на лице, скрывающую истинные эмоции. — Митрий, не советую. Эта вчера с мутантом приехала, наверняка заразу какую от него переносит! — подал голос лысый толстяк и сплюнул себе под ноги. Его спутник резко отстранился от Милы, и на его лице застыло отвращение, словно Мила была не девушкой, а склизким уродливым монстром: — Тебе — даже за деньги — нет. Мила от этих слов застыла в ужасе. Лысый толстяк ещё раз плюнул под ноги (уже как будто в сторону девушки), а его спутник, не сводя глаз с лица Милы, обошёл её по кругу, и они вышли из конюшни. Видимо, опасались, что она бросится им вслед. Вот и всё. Даже себя продать не получилось. «Пиздец», — Мила была готова разрыдаться прям здесь, где стояла. Правую руку жгло, как от ожога. Такое унижение, и всё зазря… Серая лошадь в яблоках с седлом сочувствующе глядела на Милу. Девушка протянула дрожащую руку к морде лошади, начала бездумно гладить её. За спиной Милы раздались тихие шаги, но она даже не обернулась. Какой смысл, если ехать с ведьмаком ей не на чем (а он ведь ещё непременно будет насмехаться напоследок!), а в этой деревне, где теперь её не ненавидят разве что гуси, без денег она просто не выживет. Отправляться в соседнее селение? Куда идти, если она тут ни одной дороги не знает, а вокруг водится куча фантастических тварей, о которых она даже в сказках не читала? Никогда прежде Мила не чувствовала себя настолько ничтожной и беспомощной. Эскель, широким шагом вошедший в небольшую конюшню, заметил напряжённую фигуру Милы, гладящую морду серой лошади. Ведьмак недоуменно обернулся в желании поймать взглядом удаляющиеся фигуры двух мужчин, один из которых седлал лошадь рядом с Эскелем буквально минут десять назад, пока он не отошёл до трактира, чтобы купить в дорогу еды. Но мужчины уже скрылись из виду. — Что ж, — произнёс Эскель, — смотрю, тебе удалось раздобыть лошадь. Хоть, признаться, я не ожидал, что ты и так можешь получить желаемое. Мила встрепенулась. «Он… Не понял! Он не понял!» — девушка повернула голову к ведьмаку. Тот складывал купленную в корчме снедь в седельные сумки. — Лошадь для тебя высоковата, конечно… но выбирать не приходится, — Эскель повернулся к Миле и встретился с ней глазами. — Тебе нужна помощь? Сможешь забраться в седло? На решение у Милы не было и секунды — оно было принято в один миг. — Да, — Мила нервно улыбнулась. Ведьмак подошёл к лошади, быстро проверил подпругу, окинул седло взглядом и помог Миле забраться в него. Девушка даже не обратила внимание, что ведьмак несколько раз коснулся её тела, пока она подтягивалась, перекидывая ногу через лошадь. Она думала лишь о том, чтобы тронуться, да поскорее, пока не вернулся настоящий владелец лошади! Что произойдёт в этом случае она даже представлять боялась. Но ведьмак о её переживаниях не знал. От души потянулся всем телом, готовясь несколько часов провести в седле. Провёл рукой по морде Василька, огладил бок коня, ловко запрыгнул в седло. — Ты умеешь управлять лошадью? — Думаю, да. — Так да или нет? — Да. Просто вспомнить надо… Путники неторопливо вышли из конюшни. Эскель уверенно вёл Василька впереди, а следом за ним нервная Мила вертелась в седле, пытаясь вспомнить, как управлять лошадью. Да, когда-то они с отцом дважды в неделю посещали ипподром, и она научилась ездить верхом. Но когда это было! Пол жизни назад, если не больше. Да и не так уж долго это всё продолжалось. Может, месяца два или три… Так или иначе сейчас даже те несколько занятий Милу сильно выручали. Тело, даже спустя столько лет, припоминало, что делать. И с лошадью повезло — серая красавица безропотно делала всё, что от неё хотела Мила. А девушка мысленно торопила ведьмака, ведь хозяин лошади может вернуться в любой момент! Эскель поравнялся с Милой, чтобы внимательно рассмотреть наездницу. Он не был рад, что девушка отправится с ним. Всё-таки это обуза та ещё, да и он помнил её неприятное поведение, когда они встретились у кузнеца. Но он обещал, что если Мила достанет лошадь, то он возьмёт её с собой. А обещания он привык исполнять. К тому же теперь скрытность Милы его заинтриговала, хоть и не перестала злить. Вот разве мог он подумать, что эта невинная овечка сможет отдаться мерзкому владельцу лошади (а ему ли одному?), лишь бы эту самую лошадь добыть? Когда она говорила, что «всегда находит то, что хочет», он ожидал чего угодно, но не этого. Впрочем, чему удивляться? Ему доводилось встречать и якобы вымерших монстров, и благородных разбойников, а сколько он встречал историй о «замечательных матерях», погубивших собственных детей?.. Не счесть. Почему бы и Миле не оказаться добродетельной распутницей? К тому же она вчера сама заявляла, что может делать «что угодно»... Эскель мысленно прикидывал, выгодно ли путешествовать с девицей лёгкого поведения, если оценивать её по стоимости работниц «Хромоножки Катарины»... Всё-таки новиградские развлечения всегда влетали в копеечку… — Вот с-с-сука! Стоять! Всадники обернулись: Мила с ужасом и Эскель — с недоумением. — Стоять, сказал! — к ним бежал владелец серой лошади, вооружённый мечом. Его лысый друг, переваливаясь, спешил следом. — Валим! — скомандовала Мила. — Быстрее! — Твою мать! — выругался Эскель. Теперь-то он понял свою ошибку. Мила ударила ладонью по крупу лошади и помчалась вперёд. Спустя пару секунд чертыхающийся Эскель обогнал её на Васильке, указывая путь. Благо, ворота деревни были распахнуты, и путники, не снижая темп, поскакали в сторону основной дороги к крепости Хагге.