***
Мила с влажными волосами вышла из бани, находящейся в двух кварталах от «Счастливого топора». Наслаждаясь ощущением чистоты, она даже не беспокоилась о том, что может простыть на ещё по-весеннему холодном ветру. Утром хозяйка трактира подошла к завтракающей паре. Объяснила, что у них с баней неподалёку есть договорённость о том, чтобы хозяйка настоятельно рекомендовала постояльцам эту самую баню и поставляла туда еду, а в таверну тем временем приходили отобедать или напиться посетители бани, а иногда и оставались на ночь. Затем хозяйка трактира протянула Эскелю свёрнутый пополам листок: — Пока вы здесь, я попрошу для вас хорошую скидку на посещение бани. Просто отдайте эту записку, как туда придёте. Позже, подхватив верные мечи, Эскель договорился с Милой, что та самостоятельно сходит в баню, пока он посмотрит, есть ли подходящие заказы в городе. Мила согласилась и, прихватив новое белье и выданное хозяйкой полотенце из номера, отправилась на поиски заведения. И теперь, чувствуя, как кожа наконец-то освободилась от слоя пота и дорожной пыли, Мила разве что не пела от удовольствия. И даже оказавшаяся слишком тугой резинка на новом нижнем белье не была способна испортить её настроения. Мила почти дошла до таверны, когда услышала шумные аплодисменты. «Что это?» — прислушалась девушка. Ей стало любопытно и поэтому, взлетев по лестнице на второй этаж, Мила быстро бросила грязные вещи и мокрое полотенце на свою кровать и подошла к окнам. Окна с угла здания открывали обзор на перекрёсток и, если приникнуть к стеклу, из них можно было увидеть край одной из городских площадей. Но как бы Мила ни прижимала щёки к стёклам, ничего необычного заметить не смогла. Тогда она бегом спустилась вниз и направилась к площади, рассудив, что ведьмак всё равно не обещал вернуться быстро, а делать ей было особенно нечего. На небольшой площади, заполненной торговцами и зеваками, раскланивался мужчина. Стройный, одетый ярко, по сравнению с горожанами, он стоял на нескольких деревянных ящиках, составленных вместе наподобие сцены. В руках мужчина держал музыкальный инструмент, какой Мила видела разве что в исторических фильмах, — чем-то напоминал домру, только большую. Когда толпа чуть утихла, музыкант коснулся струн, и звук аккорда заполонил площадь. А затем мужчина запел. Мила, не удержавшись, направилась ближе к сцене, обойдя толпу сбоку, встала прямо у сцены и слушала, затаив дыхание. Инструмент в руках музыканта дополнял его тенор, и звучало это настолько гармонично… Музыка обволакивала, и Мила, даже не прислушиваясь к словам, понимала смысл песни. Это было потрясающе. Мужчина всё пел и пел, а Мила, не отрываясь, смотрела в его лицо: на правильные черты, на скулы, линию губ… И понимала, будь этот мужчина в её мире, он бы наверняка был моделью. Настолько его красота была одновременно небрежной и полной лоска. Внезапно бард зажал струны в последний раз и широко улыбнулся. По толпе прокатилась волна аплодисментов и одобрительного свиста. Тут же на сцену полетели монеты, норовя попасть прямо на музыканта. Мила тоже захлопала в восхищении. — Спасибо! — выкрикнул мужчина в толпу, при поклоне придерживая свой инструмент правой рукой. Он задержался в поклоне на пару мгновений, а выпрямляясь посмотрел прямо Миле в глаза. Девушка вздрогнула, настолько этот взгляд голубых глаз был пронзительным. Когда мужчина начал играть новую песню, Мила осталась стоять на том же месте. На этот раз она уже вслушивалась в смысл песни: музыкант пел о бескрайней любви к некой коварной женщине. Вновь песня закончилась, вновь раздались аплодисменты, вновь полетели монеты, а мужчина вновь посмотрел прямо Миле в глаза. И она почувствовала, как плавится под этим взглядом прекрасного незнакомца. После ещё одной песни бард раскланялся, благодаря публику за щедрость. Одна из монет, полетевших в него, отскочила от деревянных ящиков и упала Миле под ноги. Она наклонилась за монетой и, поколебавшись секунду, направилась к музыканту, чтобы вернуть ему честно заработанные деньги. Собиравший с ящиков монеты музыкант выпрямился, широко улыбнулся Миле: — Такая очаровательная дама, и такая честная в придачу… — произнёс он, забирая из пальцев протянутые монеты. Он едва коснулся кожи Милы, но она почувствовала, какие его пальцы шершавые от игры на струнах, какие они тёплые. — Э-э-э, спасибо. Но это же ваше. Музыкант усмехнулся. — Могу я рассчитывать на ещё одну встречу с вами? Мила немного опешила: — Что? — Меня зовут Эдрик. Но вы, возможно, слышали обо мне как о барде Варакушке? — К сожалению… — О, я понимаю, ничего страшного! Я недавно приехал в Элландер. Мила улыбнулась, не зная, как продолжить разговор. Стоять рядом с талантливым красавчиком ей, безусловно, нравилось, но она чувствовала себя неуютно. Хотелось казаться этакой беспомощной и очаровательной кисейной барышней, но Мила не вписывалась в образ по всем фронтам: начиная с мокрых распущенных волос, заканчивая манерами. Однако музыкант, задумчиво оглядев Милу, сам нарушил неловкое молчание: — Могу я рассчитывать на вечернюю прогулку с вами, прекрасная леди? — О, я… — Я настаиваю! Как вас зовут? — бард приблизился к девушке, и она опустила глаза, не в силах вынести его пристальный взгляд. — Мила… — Прекрасно! Я буду счастлив встретиться с вами сегодня, здесь же, в четыре часа. — Я… — Я буду ждать. Вы не пожалеете. Я постараюсь сделать этот вечер незабываемым! Мила растерянно кивнула в ответ. Бард, обаятельно улыбнувшись, вернулся к сбору монет с ящиков. «Вау», — подумала девушка. С одной стороны, ей, несомненно, льстило внимание такого красивого мужчины. С другой стороны, ей было неудобно договариваться о встрече с ним в то время, как она пользуется добротой ведьмака. А с третьей — Мила чувствовала себя неловко, словно случайно выиграла конкурс, к которому никакого отношения не имеет, и вот с минуты на минуту подойдёт настоящий победитель. Мила перемнулась с ноги на ногу и направилась в таверну. Она не могла придумать куда деть руки и потому несколько раз одёрнула и так хорошо сидевшую на теле рубашку. На красавчика-барда Мила ни разу не обернулась, боясь, что тот будет смотреть ей вслед. Хотя в глубине души понимала, что вряд ли кто-то будет смотреть ей вслед даже после произошедшего диалога. Она не оборачивалась, потому что боялась расстроиться. Очень уж хотелось, чтобы вслед ей смотрели, как в кино. «Во что я ввязалась… Но всё что не делается, всё к лучшему, да?» — размышляла Мила. Она чувствовала себя странно. Так внезапно её ни разу никто на свидание не приглашал, и вот такое событие больше походило на сюжетный поворот книги для мечтательных девочек-подростков, чем на её обычную жизнь. Идя по улице, Мила так и не узнала, что бард провожал её фигуру жадным взглядом.***
Элландер нельзя было назвать благоухающим городом, но выйдя после осмотра трупов жертв из тёмного помещения, ведьмак облегчённо вдохнул полной грудью. Направляясь на другой конец города к господину Мории, ведьмак размышлял. Все жертвы оказались миловидными молодыми девицами. Одно из тел ведьмака не дождалось — родственники убиенной художницы уже забрали её для захоронения. Вторая по очерёдности жертва осталась в мертвецкой только лишь по той причине, что до нищей певички, кажется, никому не было дела. Третью погибшую должны захоронить сегодня. Девушки становились жертвами как по расписанию, раз в два дня. И у всех осмотренных тело было иссушено, обескровлено. «Тварь точно разумная. Брукса или высший вампир. Избирательный… Кого попало не жрёт», — Эскель пару раз сделал круг плечами назад, разминая спину. Проходя мимо борделя, задумчиво замедлил шаг. «Сейчас бы девку, а не вот это всё…» — ведьмак слышал, как из заведения доносятся музыка и смех, заглушая стоны и крики посетителей и шлюх. Эскель вздохнул, решив, что вернётся сюда перед отъездом, когда получит награду за вампира. Эскеля без особых проблем пропустили к кабинету градоправителя уже после обеда, но тот был чем-то занят, и ведьмаку пришлось ждать в коридоре. Минуты мучительно тянулись, на Эскеля находило всё больше раздражения. Он успел решить, что возьмёт за заказ три с половиной тысячи крон, но уже начинал жалеть об этом. «Надо с него три шкуры содрать», — ведьмак злобно сверлил глазами дверь кабинета господина Мории.***
Мила пододвинула небольшой деревянный комод к окну в углу комнаты и теперь сидела на нём, как на широком подоконнике, наблюдая за жизнью Элландера с высоты второго этажа. Сейчас, в разгар дня, город невероятно оживился. Все жители от мала до велика спешили по каким-то своим делам. Рассматривание горожан казалось Миле самым интересным занятием, которое она могла себе позволить в отсутствии Эскеля. В целом было ужасно скучно. Путь через оживающие после зимы дороги тоже не был каким-то потрясающе увлекательным, но вокруг сменялись пейзажи, в голове Мила выдумывала песенки в такт стуку лошадиных копыт, иногда разговаривала с ведьмаком, тихонько рассматривала его профиль. А иногда она просто не могла не чувствовать, как всё тело ноет от верховой езды, или «как хорошо бы было искупаться под тёплым душем», или представляла, как бы сделала фотку на Ветре, чтобы выложить её в интернет… В общем, было чем заняться. Сейчас же только и оставалось, что смотреть в окна, да развлекать себя собственными мыслями, которые захватил красавчик-бард. Мила в целом была далеко не избалована мужским вниманием. Всякое случалось, конечно, но знакомство с музыкантом пока что било все рекорды романтичности. Оно одновременно пугало и воодушевляло девушку. «А вдруг это любовь с первого взгляда!» — подумала Мила и почувствовала стыд за это знакомство и за то, что вообще думает о каком-то красавчике. С одной стороны, она ничего ведьмаку не обещала (только, что мешаться не будет и постарается быть полезной). Она просила помощи, а Эскель согласился, ни больше ни меньше. А после недавнего обмена у торговца путники условились, что Мила больше не должник. И всё же, и всё же… С другой стороны — очаровательный музыкант, имени которого Мила, конечно, не запомнила вовсе. Слишком неожиданным было знакомство. Он создавал впечатление приятного и харизматичного человека. «Интересно, он популярный?» — Мила теребила пальцами уже сухие пряди волос. Идти на встречу с незнакомым мужчиной казалось затеей сумасбродной, однако и терять ей было особо нечего. Да и виделись же уже, музыкант не выглядел опасным. Слишком активным разве что… Так отчего же не попытать счастья? Кто знает, может, что-то и выйдет из этой встречи? Мила поднялась с комода и направилась на кровать. Рухнула на неё спиной, раскинула руки в стороны. «Один помощник — это хорошо, а два — ещё лучше», — размышляла Мила. Ещё на работе девушка усвоила, что самые платёжеспособные и приятные клиенты часто сначала кажутся странными. «Возможно, и этот такой же», — Мила подняла руку вверх и уставилась на короткие ногти. Хорошо, что неделю назад не хватило денег на привычное покрытие гелем… А то ходила бы тут с наклеечками и блёсточками на ногтях. Тогда бы ни один ведьмак не спас. — Долго ж его нет, — проговорила вслух Мила. День сменялся вечером, и в животе начинало урчать от голода, но девушка не решилась спускаться трапезничать без Эскеля. Было как-то неловко.***
Эскель прождал градоправителя около полутора часов. Затем долго переговаривал с ним по поводу итоговой стоимости. Ведьмак уже готов был отрубить несговорчивому Мории голову, когда они всё же сошлись на трёх тысячах восьмиста кронах. И Эскель уже было расслабился, когда оказалось, что предоплату за заказ надо получить у секретаря. Мужчина нашёл кабинет секретаря и ждал его около получаса, после чего щуплый секретарь отправил ведьмака за бумагой с подписью самого Мории, подтверждающую, что Эскель действительно может получить деньги. Ведьмак отправился к господину Мории, но его кабинет уже оказался закрыт на ключ. Самого градоправителя след простыл. Эскель был злой, как черт, и подумал о том, что хочет просто по-человечески выпить. Даже его терпение не было безграничным. И он готов был уже плюнуть на всё и оставить градоправителя самого ловить вампира, когда Мория показался в конце коридора и лично пошёл с ведьмаком к секретарю. Так или иначе, спустя несколько часов бюрократической волокиты и напряжённого ожидания Эскель стоял на главной площади, ощущая, как звенящий кошель тянется вниз от тяжести. До борделя, замеченного днём, было всего пара кварталов, но Эскель чувствовал себя слишком усталым. Хотелось просто тёплой еды и прилечь. А шлюхи… Это всегда успеется. Ведьмак повернул на улочку, ведущую к «Счастливому топору», когда его взгляд зацепился за знакомый силуэт. Эскель остановился, нахмурившись: «Какого?..»