***
— Ты уверен? — Мила нахмурила светлые брови. — Нет. Но нужно проверить. К тому же других вариантов нет. — Тоже верно. Эскель вздохнул, оглядывая цепким взглядом стол и уже остывший завтрак, ставший даже не обедом, а полдником. — Я ещё раз осмотрю вещи. Сможешь позаботиться о еде? — Да. Сколько у меня есть времени? Ведьмак задумался: — Управишься за четверть часа? — А есть варианты? — Мила потянула уголок губ вверх. — Справлюсь. Эскель кивнул: он намеревался осмотреть комнату ещё раз. И не зря. Среди книг о химерах, медицине и экспериментах по преобразованию людей нашлись книги о старшей крови и исследования перемещений между мирами. А ещё нашёлся дневник чародейки. Это была старая тетрадь с потрёпанными углами, заполненная от и до записями, зарисовками, детскими рисунками, сделанными неумелой дрожащей рукой. «Посмотрим…» — мужчина открыл тетрадь и принялся читать. Первые несколько записей были совершенно обычными: о погоде, о пришедших за помощью людях, об экспериментах с зельями и травяными настойками… Затем много зачёркнутых строк: владелица так старалась избавиться от написанного, что буквы стали нечитаемыми. Эскель листал тетрадь небрежно, открывая случайные страницы, пробегал записи наискось, пока взгляд изменённых мутациями глаз не зацепился за слова: «Я больше не могу. Это снова повторяется. Гавел обманул меня. У него была жена». Последнее слово было размыто, словно кто-то пролил на чернила воду. Слёзы, предположил Эскель. Обратил внимание, что запись была сделана три года назад. «Это не выходит у меня из головы. Почему со мной всегда происходит это? Почему они все меня обманывают? Я устала». Следующий лист дневника был неаккуратно выдернут, оставляя только первые буквы предложений, и понять содержимое было невозможно. Эскель нахмурился, продолжил читать со следующей страницы. «...Франа сказала, что я найду вход южнее Огиенок. Там должны быть разрушенные статуи, я пойму, что это эльфийские. Я рада, что она мне помогает. Если она права, я могу найти там записи о порталах между мирами. Возможно, моя судьба в другом мире? Отправлюсь завтра». Эскель перечитал отрывок ещё дважды, прежде чем продолжить изучение. «Сегодня я сходила к эльфийским развалинам. Вход я нашла без труда. Мне было страшно, но я нашла, что искала. Книги у меня. Я не смогла взять их все, выбрала пять самых подходящих. Надеюсь, в них будет нужное. Не хочу возвращаться туда ещё раз. Там было холодно и страшно, и ещё пришлось бороться с крысами. Ненавижу крыс. Пусть у меня всё получится». Дальше Верея описывала содержание каждой из принесённых книг. Встречались и выдержки на Старшей речи и возмущения, и мысли о прочитанном… Эскель пролистал несколько страниц, пока не наткнулся на крупное «Я НАШЛА!!!» на всю страницу, многократно обведенное. Чернила пропитали страницу насквозь. Ведьмак читал, как Верея планировала создать мужчину, список ингредиентов, описание обряда, и с каждой строкой брови его сходились всё ближе к переносице, крылья носа поднялись в отвращении, а зрачки расширились от осознания: ради ритуала чародейка готова была пойти не только на кровавые жертвы и обет молчания, но и на раскол собственной души, раздел крови поровну, чтобы вдохнуть жизнь в соломенное чучело. И, прежде чем создать Юлека, она проводила эксперименты, скрупулёзно описывая каждый удачный и неудачный опыт. Эскель листал, листал… Описания сменились перечислениями и списками того, что уже сделано, а что сделать только предстояло. Ведьмак долистал дневник до конца, рассчитывая найти описание последних дней, но записи обрывались больше недели назад. Там Верея рассуждала, как бы мягко подвести Юлека к постели. Эскель задумчиво захлопнул тетрадь, повернул голову к окну, размышляя и об описанных Вереей событиях, свидетелем которых спутники стали через призму волшебного фонаря, и о сведениях об эльфийских развалинах. — Эскель? Он обернулся. Девушка стояла, оперевшись ладонью о дверной косяк. — Готова? Мила кивнула. — Идём, — сказал ведьмак, направляясь к ней навстречу. «Здесь больше искать нечего», — подумал он.***
Путь обратно к Огиенкам по ощущениям занял меньше времени. К моменту, когда они достигли пепелища, солнце уже скрылось за горизонт, оставив после себя розово-оранжевое небо у горизонта. Виднелись первые звёзды. Проклятая как и прежде носилась кругами и истошно вопила. Как и прежде, она не стремилась нападать. Ведьмак оценил, что рассчёты его были верны, и есть ещё время, несколько часов, до того, как траектория её движения достигнет леса. Он поднял перед собой фонарь, и от того полилось приятное зелёное свечение. Эскель пошёл вперёд, оглядываясь. Мила шла следом, обнимая себя руками. Всё происходящее за последние часы заставляло её чувствовать себя натянутой струной: ещё чуть натяни и порвётся к чёртовой матери. Эскель уже начал было думать, что здесь никаких воспоминаний, вопреки догадкам, они не найдут, когда на другом конце круга справа от спутников начала разворачиваться сцена из недалёкого прошлого. Мила сглотнула вязкую слюну, подошла к Эскелю ближе и легонько тронула его за локоть. Облако портала, непривычно зелёное, выпустило из себя разгневанную призрачную Верею. Руки её были решительно сжаты в кулаки, корпус наклонён вперёд, кудри развевались от стремительных шагов. Через пару мгновений следом из портала буквально вывалился Юлек: — Верея! Подожди меня! Чародейка резко обернулась: — Чёрт возьми, я просила тебя ждать меня! — Верея-я-я! Я боюся… — на лице мужчины была написана смесь растерянности и искреннего, совершенно детского страха. Такой взгляд бывает у детей, которые пытаются остановить уже разгоревшийся конфликт между родителями. — Уйди! — воскликнула женщина. — Не ходи за мной! Она вскинула руку, произнесла краткое заклинание, и ноги Юлека обвили резко выросшие травы, словно они были верёвками. Не успела она закончить, как из-за спины Милы и Эскеля раздался голос, который прежде они не слышали: — Верея? Спутники обернулись, но не увидели перед собой никого. Как будто та девушка, что говорила, была невидимкой. Невидимкой для них, но не для призрачной пары. Лицо Вереи перекосило от злости: — Ты! — выкрикнула она, и звук её голоса был оглушительнее криков продолжающей верещать на остатках Огиенок твари. — Как ты могла?! — Верея, ты чего? — Выпусти меня! Выпусти меня! — кричит Юлек, отчаянно пытаясь высвободиться от пут. — Как ты могла, Франа?! Чёртова шлюха, мужиков тебе мало?! — Стой, подожди, ты из-за Юлека, что ли? — нервно хохотнул голос. — Да ладно тебе, я просто хотела научить его любви. Чего ты так зли… — Ты знаешь, чего мне это стоило? Три года. Три года я мучилась, и ты знала — ты знала! — ты всё видела! Да как ты вообще посмела?! — Верея, погоди! — испуганно залепетала собеседница. — Давай поговорим! — Сука, я убью тебя! У Мила встали волосы на руках от того, каким тоном это произнесла чародейка. Миг — во Франу летит огненный шар. Призрачно-зелёный, но устрашающий настолько, что Эскель инстинктивно сделал два шага назад, отталкивая заодно и Милу. Ни один из них не успел сообразить, что бояться нечего. Ещё миг — шар не долетает до невидимой Франы, потому что его грудью встречает Юлек. Юлек, который за мгновение до этого вырвался-таки из пут растений и стремительно встал на защиту невидимки. Он вскрикнул: коротко, сдавленно. Колени мужчины подогнулись, и он с ужасом опустил голову: шар вошёл в его тело, и оно словно начало растворяться изнутри. Дыра в груди росла в диаметре. Все видели, что через его тело можно смотреть, словно через дырку в заборе. Ещё миг — и нет больше ни его кудрявых волос, ни глуповатого выражения лица, ни широких плечей. Вообще ничего нет. Заклинание сожгло Юлека даже не до тла. До ничего. Ещё миг — кричит Верея. Сжимает одежду на груди, царапает себя, корчится от боли. Это длится всего несколько секунд, которые кажутся вечностью. Верея поднимает голову: теперь у глаз, раскрытых от шока, можно разглядеть морщины. Морщины не только у глаз — всё её лицо с поплывшим контуром и морщинами, тело выглядят теперь не как у юной девицы. «Она постарела в одно мгновение», — удивлённо отмечает Мила. Происходящее было настолько ужасающим, что у Эскеля сердце невольно забилось чуть чаще от выпрыснувшегося в кровь адреналина. Рука дрогнула в желании достать меч из-за спины. Тело, вопреки разуму, чувствовало опасность. — Святой Лебеда… — шепчет голос невидимки. Верея, тяжело дыша, цедит: — Это ты… Это всё ты виновата, — её взор направлен на пустоту, откуда слышен голос. — Верея… — Любви тебе захотелось? Да чтоб ты горела заживо, пока к тебе мужчина не прильнёт! — чародейка ткнула в подругу пальцем. — Будешь страдать, тварь. Пусть тебе будет больно, раз за разом, день за днём, и так по бесконечному кругу! Это будет справедливо. — Верея… Верея! А-а-а-а-а-а! — голос перерос из крика в истошный вопль. Со стороны пепелища донеслись голоса: силуэты людей казались размытыми, совершенно не такими чёткими, как Верея или Юлек: — Пожар! Горим! — Туши! Призрак глубоко выдохнул: — Вот так… И всё исчезло, оставив путников наедине с бегущей по спирали проклятой. — Мила? — нерешительно и тихо позвал ведьмак. — Да? — горло у Милы пересохло, и ей пришлось откашляться, чтобы избавиться от хрипотцы. — Давай-ка присядем.***
— Алло! Милка? — Добрый день! Александр? Голос не принадлежал подруге, и Санёк напрягся. Отстранил телефон от уха, удостоверился, что с экрана улыбается именно Милка, и номер действительно принадлежал ей. — Да, это я. А вы кто? — Это коллега Милы, с работы. Я Маша. Мы с тобой виделись у неё на дне рождения, помнишь? Санёк закатил глаза, словно пытался найти нужное воспоминание где-то на верхнем веке. Не нашёл. Сказал: — Ага. — Она забыла телефон на работе вчера. «Чтобы Милка, и забыла телефон? Быть не может», — подумал Санёк. — Ага, — повторил он. — Я не смогла найти у неё номера родителей, но вот про тебя вспомнила. С ней всё в порядке? Санёк напрягся: — А почему ты спрашиваешь? «И почему не отдать мобильник самой Миле?» — парень покосился на часы. Короткая стрелка указывала на разгар рабочей пятницы. — Так она вчера поцапалась у нас с одной стервищей. Выскочила из офиса и пропала. Ну, мы так поняли, психанула и домой ушла… Но её вот нет сегодня, мы волнуемся. Начальника тоже нет, слава Богу. Всё хорошо у неё, ты не знаешь? Санёк замялся. Причина, почему Мила не брала трубку, стала понятной. Но если б она действительно ушла с работы, ему казалось, она бы точно пришла к нему в гости — бомбить и изливать душу. Но она не пришла. Санёк вспомнил свой сон… Кто знает, может, сон был не более, чем игрой его подсознания? Или же мог сигнализировать о том, что с подругой что-то случилось. Санёк решил не разводить панику раньше времени и ответил честно: — Мы с ней не слышались, не виделись… Не знаю, — и добавил не очень уверенно, — но думаю, всё в порядке. — Ну, ладно. В общем, я хочу тебе телефон доставкой отправить, вы же вроде рядом живёте? Тебе будет удобно? Санёк договорился с Машей о доставке, и когда разговор завершился, откинулся на спинку стула. «Как объявится, я ей задам!» — мысленно проворчал таролог. Утренняя тревога так и не отпустила его, а теперь он чувствовал себя ещё более скверно. Парень бросил ещё один взгляд на часы, прикинул: после двух клиентов он освободится, и заодно зайдёт к подруге. Благо, недалеко.***
Эскель тщательно смазал лезвие маслом против проклятых и отложил пустой бутылёк. В свете луны оглядел меч: хорошо бы после найти, где заточить… — Ты уверен, что другого варианта нет? Это ж просто жесть какая-то! — Ты ведь слышала слова проклятия. — Давай подумаем! Есть же наверняка ещё какой-нибудь способ! Эскель подумал, что сейчас навыков Йона очень не хватает. Тот наверняка мог бы Аардом не просто сбить пламя, но и заморозить проклятую, хотя бы на пару секунд. У него самого не хватало навыков владения этим знаком, чтобы выделывать подобные фортели, как выходцы из Школы Грифона. Ещё было бы неплохо иметь броню с повышенным сопротивлением к огню, но его куртка подобными свойствами не обладала, как и найденная вчера броня. Ведьмак вздохнул: он иных вариантов не видел. — У тебя есть предложения? Мила хлопнула ртом, словно рыба: — Нет, но… — Значит, нет. Мужчина поднялся, разминая спину. Задержал тяжёлый взгляд на пробегающей мимо проклятой. Внутренне он уже жалел, что согласился на этот заказ, предполагая, что этот короткий (он надеялся) ритуал не позволит ему уйти целым и невредимым. — План — дерьмо, — констатировала Мила. — Может, не пойдёшь? Эскель повернулся к ней, стараясь улыбнуться как можно более беззаботно, отвлекая от страха и девушку, и себя: — Ты ревнуешь? — Я думаю, что ты сумасшедший! Это ж верный способ сгореть заживо! Эскель глубоко вдохнул, шумно выдохнул через нос: — Всё будет хорошо, не переживай. — А я переживаю! Губы ведьмака растянулись в широкой улыбке: душу грело, что за него волнуется женщина. К тому же любимая. — Не переживай. Я знаю, что делаю. В конце концов, не впервой. — Ты уже расколдовывал таких? Эскель достал факел, поджёг знаком Игни и воткнул в землю недалеко от девушки. Тени от огня подчёркивали её нервозность. — Таких — нет. Но проклятия снимать приходилось. Это никогда не приятный процесс, — ведьмак поднял с молодой травы пустую флягу. — Я сейчас вернусь. Никуда не уходи. И не вздумай подходить к этой, — он махнул в сторону орущей твари и ушёл, чтобы через четверть часа вернуться мокрым до нитки. Вода стекала по лицу, капала с одежды. — Это поможет? — спросила девушка, разглядывая Эскеля. — Не уверен, — честно признался он. — Но, возможно, да. Он проверил эликсиры, глотнул Зелье Петри, чтобы увеличить мощь знаков, и Гром на случай, если проклятую придётся атаковать… — Я боюсь за тебя, — призналась Мила, наблюдая, как вокруг светящихся в темноте глаз мужчины темнеют вены. Эскель поднял с земли последний бутылёк: внутри плескалась жидкость цвета киновари. Подошёл к Миле: — Со мной всё будет хорошо, — он провёл ладонью по щеке Милы. — Я тебе не задрипанный рыцарь. Главное, не суйся в круг, что бы ни случилось, пока она, — он качнул головой в сторону монстра, — не станет человеком. «Или трупом», — хмуро добавил он мысленно. Протянул девушке бутылёк, и она недоуменно обхватила его пальцами. — Это Ласточка. Если вдруг что, дашь мне выпить треть. Поняла? Мила растерянно забегала глазами по его лицу. Эскель вздохнул и повторил: — Всё будет хорошо. Скорее всего это даже не понадобится. Дождался, когда девушка неуверенно кивнёт, крепче сжимая эликсир в руке, отвернулся и сделал круг плечами. Размышлял, как воспользоваться знаками. Если он использует Гелиотроп, то сможет одновременно и сдержать проклятую, и защитить себя. Но в этом случае защита будет слабее, чем если использовать Квен. А на Аард в попытке сбить пламя может и вовсе сил не хватить. Решил: «Лучше отдельно: Ирден, Квен и Аард». Он постоял ещё несколько секунд, готовясь к бою. Не отдавая себе отчёта, обернулся: Мила, освещаемая факелом, стояла прямо, напряжённо. В голове не было ни единой мысли, когда он стремительным шагом дошёл до неё и сгрёб в охапку, приникнув к неё губами. Она настолько опешила, что замешкалась, ответила не сразу. И пока в его поцелуе была страсть, словно от этого поцелуя он хотел взять больше, чем всё, в её — было отчаяние и страх за него. Одежда моментально впитала в себя воду, по розовой ткани расплылось мокрое пятно, но она этого даже не заметила. Он оторвался и выдохнул, глядя ей прямо в глаза: — Всё будет хорошо. Веселей, Людмила. Полное имя из его уст прошило её с головы до пят. Ответить она не успела — он уже побежал навстречу проклятой, пересекая границу испепелённой земли.