…Где из крови прорастают розы…

Контраст между селами был очень заметен. Если в Малиновке все жили относительно тихо, а из всех мероприятий там проводились только деревенские застолья в честь чьего-то дня рождения или иного личного праздника, то Журавлево являлось своеобразным местом встречи всех окружных сел. Здесь проводились и ярмарки, и концерты, в которых принимали участие все желающие, и благотворительные выставки. Для такого непримечательного поселения в Журавлево кипела довольно насыщенная жизнь. Тимофей поправил бейсболку, из-под которой выбивалась непослушная отросшая челка. Он шел вдоль рядов с прилавками, раскиданными под открытым небом, молча следуя за снующей от одного продавца к другому Серафимой. Долмацкая бродила со списком и, сверяясь с ним, повсюду таскала за собой Зверева. — Там скоро конец? — устало поинтересовался он. — М… Половина ещё. Надо будет сейчас побегать и поискать. — Побегать? Сима, — Тимофей показательно поднял руки, являя предплечья со свисающими пакетами и пакеты, зажатые в руках. — Я куда тебе с этим побегу? — Без всего этого мы побежим от Тамары Витальевны. У её друга у внучки свадьба… — А она-то здесь причем?  — Её пригласили, и она вызвалась отвечать за накрытие стола и еду. Вот теперь и носимся. И, предполагаю, потом ещё будем носиться вместе с ней по кухне. — В таком случае, удачи ей, — Тимофей нервно усмехнулся, представив себе эту комичную ситуацию. — Если она меня к чему-то подпустит, то потом сильно об этом пожалеет. Из меня кулинар… — Такой же, как и из меня. — Серафима помолчала, а затем указала пальцем в сторону. — Слушай, может, отвлечемся ненадолго? Там что-то интересное продают… — Мясо?  — Не туда смотришь, балда! Вон, правее, там же антиквары! И правда. В том ряду под шатрами расположились продавцы старинной мебели. Серафима пошла к ним, не оставляя Тимофею выбора, и он поплелся за ней. Не сказать, что все это было чем-то раритетным, но глаз то и дело цеплялся то за один предмет, то за другой. Искусная резьба, позолота, серебро, но последнее Тимофей и Серафима старались обходить. Антиквары, едва видели их, сразу подзывали к себе наравне с другими покупателями. Наверное, считали, что раз такие юные парень и девушка этим интересовались, то у них наверняка водились деньги. Впереди один продавец стоял и расхваливал необычное овальное зеркало в два метра высотой. Оно стояло на сделанных в виде когтистых лап ножках, а оправа представляла из себя чёрные ветви роз, бутоны которых украшали её по всей длине. Шипы, необыкновенно большие, были чуть загнуты, а листья симметрично раскидывались в стороны. —…Точно не пожалеете! — воодушевленно вещал продавец какому-то человеку в бежевой толстовке. Тимофей нахмурился. Такая жара, а он в подобной одежде расхаживает и даже не потеет? Зверев чуть отдалился от Серафимы, как бы «невзначай» подходя ближе, и бросил взгляд на вещи у другого прилавка, с любопытством наблюдая за происходящим через отражение другого зеркала. Лицо покупателя было скрыто медицинской маской, из-под капюшона выглядывал такого же бежевого цвета козырек. — Удивительно, что его ещё никто до меня не купил, — проговорил незнакомец. — Оно восхитительно. — Правильно подмечено! Но я даже рад, что оно достанется такому ценителю! Что-то внутри Тимофея ворочалось. Кричало о том, что это не просто покупка. Зеркало вроде хорошее, обычное, а все происходящее - простая сделка купли-продажи. Но чуйка внутри просто клокотала о чем-то неправильном. Что-то само повлекло Тимофея вперед. — Простите! — он приблизился к торговцу, привлекая внимание. — За сколько вы продаете это зеркало? Антиквар взглянул на него и окинул оценивающим взглядом. Наверняка гадал, сколько Тимофей может предложить, и Зверев решил начать с подкрепления собственной репутации. Он взглянул на зеркало и задумчиво протянул: — Потрепанное, конечно. В углу оправы виднеются трещины, это отнимает от их стоимости несколько процентов. Но гладь зеркала без единой царапинки, в наше время это редкость… — Тимофей приблизился и, приглядевшись, присвистнул. — Подумать только, хрусталь? Глаза антиквара озорно блеснули. Ещё бы, плюс один потенциальный покупатель! Тимофей не был горд своим прошлым, но сейчас наметанный глаз вора позволил ему вмешаться, не вызывая лишних подозрений. — А сколько вы готовы предложить? — спросил антиквар, поглядывая на Тимофея. — А какую цену назовете вы? — улыбнулся в ответ Зверев. Человек в бежевой толстовке прищурился и отошел назад. Пока Тимофей заговаривал зубы продавцу, съехав на тему антиквариата, к нему приблизилась Серафима. — Здравствуйте, — вежливо поздоровалась девушка и взглянула на Тимофея. — Ты что тут уже как десять минут обсуждаешь?  — Вот, думаю, приобрести или нет, — Тимофей указал на зеркало в черной оправе. — Больно в душу запало. Серафима сразу уловила этот тон, Тимофей понял это по её лицу. Когда один говорил настолько приторно-приветливо, второй понимал, что во всем этом имеется серьезный скрытый посыл. Поэтому Долмацкая улыбнулась антиквару и осведомилась: — Простите, но мы спешим. За сколько вы готовы отдать… — Воровка! Она своровала мою шкатулку, прямо с прилавка! Тимофей и Серафима резко обернулись и увидели истошно верещащую продавщицу, указывающую пальцем прямо на Долмацкую. Серафима заорала ей в ответ: — Идиотка, ничего я не воровала! Прекрати наговаривать! Тимофей с минуту смотрел на её приоткрытый рюкзак. Зверев взял Серафиму за плечо и прошептал ей: — Она у тебя в рюкзаке. Сколько стоит? Серафима замолкла и ошарашенно моргнула.  — Пятьдесят пять… В это время Тимофей увидел, как к ним сквозь толпу пробиваются стражи порядка. Друзья сорвались с места и рванули к выходу из ярмарки, сшибая на пути людей. Те озлобленно кричали им вслед, удивлённо пялились, не понимая, что произошло. Серафиме с Тимофеем было не до этого. Это была деревня, поэтому и порядки тут наверняка были другие, хотя закон для всех один. А садиться за попытку хищения и своим приводом подвергать операцию риску не было в планах ни у одного, ни у второго. Поэтому они продолжали нестись, расталкивая прохожих. Полиция отставала, но не прекращала погоню. Тимофей на бегу схватился за один из прилавков, чудом не раскидав содержимое своих пакетов, и уронил его на дорогу, преграждая путь. На землю посыпались кинжалы, и все прохожие с воплями поотскакивали в стороны. Тимофей и Серафима выбежали с ярмарки, и Долмацкая махнула рукой в сторону. Тимофей сразу же свернул к неприметному мотелю. Им даже название было некогда разглядывать. Оба, запыхавшиеся, ворвались внутрь. Женщина за стойкой ресепшена шокированно на них уставилась, но им было некогда объясняться. Серафима выудила пистолет, и работница побледнела. Долмацкая процедила: — Мы ненадолго. Будь паинькой и молчи. — она полезла в свой рюкзак и поставила шкатулку на стойку. — Отдашь копам, когда придут, но нас здесь нет. Женщина кое-как совладала с тремором и убрала её. Напарники вдвоем рванули наверх в комнаты второго этажа. Камер не обнаруживалось, да и думать было некогда. Остановившись у середины коридора, Тимофей приложил ухо к одной из двери и прислушался. — Ты что делаешь? — зашипела Серафима, поглядывая в окно. — Не видно? — прошипел в ответ Тимофей. Он залез в карман и достал набор отмычек. — Взламываю, что ещё! — А если там кто-то есть?!  — Закроем и я взломаю другую. Есть ещё варианты? Ты сперла шкатулку за полсотни тысяч! — Я тебе клянусь, я её не брала! А эти скоты уже приближаются к мотелю! Тим, твою мать, они заходят! В этот момент раздался щелчок, и друзья ввалились внутрь, сразу же запирая дверь и оказываясь в темноте. Отсюда было слышно, что полицейские докапывались до работницы, но та, запуганная, их не сдала. И стражи порядка не придумали ничего лучше, чем проверить сначала первый, потом второй этаж. Мотель был не особо большой. А окна на втором этаже отчего-то предусматривались только в коридоре. Тимофей понимал, что если он ничего не придумает, рано или поздно их найдут. — Что теперь делать будем? — съязвила Серафима. — Запер нас в клетке! — Напомни мне, кто нас в эту клетку привел, — раздраженно напомнил Тимофей.  Но они были напуганы. Оба. В деревне своя методика разбирательства с ворами, уж это-то все знали. Вдобавок, слухи могли помешать их делу. Послышался звук поднимающихся по лестнице шагов. Тимофей включил на телефоне фонарик и посветил. Маленькая комната, одноместная кровать… Его осенило. Тимофей указал Серафиме на кровать и скомандовал: — Сними верхнюю одежду, панаму и ляг.  Серафиме было очевидно некогда думать, а потому, стянув футболку и откинув её к кровати к стене, она осталась в одном черном спортивном топе. Тимофей скинул бейсболку, стянул свою футболку через голову и запрятал под кровать к одежде Серафимы, рюкзаки и пакеты задвинул туда же. — Ты что творишь?! — изумилась Долмацкая. — Ложись, говорю. — Тимофей наспех взлохматил волосы. — Я шире в плечах, я сверху. Серафима, услышав последнюю фразу, отдёрнула одеяло и так и застыла с ним в руке. Похоже, суть затеи Тимофея начала доходить до неё только сейчас. — Я отказываюсь, — неожиданно жестко отчеканила она. — А мне до твоих отказов дела нет. Из-за тебя же и влипли! Тимофей подсек её, и Серафима с ругательством пошатнулась. Воспользовавшись заминкой, Зверев направил её падение на кровать и, встав на колени сверху, накрыл их одеялом по пояс, чтоб скрыть нижнюю одежду. Одной рукой он предусмотрительно схватил Серафиму за предплечья, сцепив ее руки над головой. — Я сказала тебе, что не хочу! — процедила Долмацкая. — Играй правдоподобно, пожалуйста. — Тимофей наклонился к её лицу. — А потом хоть избей меня до смерти. Когда дверь открылась, он её поцеловал. Серафима, услышав скрип, сразу подалась вперед ему навстречу. Тимофей чуть ослабил хватку, и руки Долмацкой скользнули в его волосы. — Ой, извините, — послышалось из прохода, и дверь захлопнулась. — Проверяйте следующие! — Там окно открыто!… — топот ног удалился.  А Тимофей, сам не понимая, что делает, углубил поцелуй. Серафима издала приглушенный стон и ответила. Полицейские проверили окно - решили, что беглецы спрыгнули оттуда - а затем разочарованно прошли мимо их комнаты и спустились. В голове зашумело. Тимофей сжал в руке наволочку над головой Серафимы. Разговоры внизу доносились до него как сквозь воду. — Здесь нет. Сбежали, гады… — Они оставили вам шкатулку, — робко ответила работница. — Что?! Очуметь… Что ж вы сразу не сказали? — Вы так торопились, что я просто не успела вам ничего сказать… — Спасибо! — и ушли. В следующий миг губу пронзила отрезвляющая вспышка боли. Тимофей отпрянул, а Серафима уже руками сбросила его с себя и поднялась на ноги. Зверев помутненным взглядом смотрел вперед, рассеянно проводя по кровоточащей губе пальцами. — Ты что делаешь?! — воскликнула Серафима. — Я тебе сказала, что не хотела! — Это… Был единственный выход. — Да мне плевать, какой выход! Тимофей перевёл на неё помутненный взгляд. Волосы взъерошены, кулаки сжаты. Зверев вскинул руку ладонью вверх, и её охватил огонь, освещающий комнату. В глазах Серафимы стояли слезы. Тимофей обомлел, и пламя в его руке дрогнуло. Зверев осторожно поднялся, и патока ощущений исчезла совсем. — Сим… — Не подходи ко мне! Тимофей застыл. Серафима обхватила себя за плечи и попятилась. — Ты же знаешь. Ты же все знаешь, так зачем ты это сделал… Зная, что мне… Тимофея захлестнула волна осознания. Осознания того, какую ошибку он совершил. Она любила его. Искренне любила, а он просто взял и заставил её сыграть с ним любовников. Поцеловал, а дальше… А дальше продолжил. Но вряд ли Серафима понимала, что он сам тогда себя не контролировал. — Сим, я не знаю, что… — Тимофей прикрыл глаза, понимая, как это звучит. Пустое оправдание, совершенно пустое. — Прости, правда… Его голова отвернулась в сторону от сильной пощечины. Зверев с секунду стоял, не шевелясь, а Серафима так и не опускала руки. Одна слеза все-таки оставила на щеке мокрый след, но взгляд Долмацкой выражал такое отчаяние и горечь, что самому Тимофею становилось тошно. От себя самого. Она даже противопоставить ничего ему не смогла, а он, как кукловод, просто дернул за нити свою марионетку, заставив плясать так, как ему нужно. Зверев мерно выдохнул. — Пожалуй, на время нам и правда лучше разойтись, — произнёс он. — Пока мы… Не разберемся с происходящим. Телефон издал звук пришедшего уведомления. Серафима взяла свой и, прочитав сообщение на экране, мрачно усмехнулась. — Согласна. Но для начала надо обновить информацию, пока есть соединение, и вернуться в Малиновку к нашему новоиспеченному мертвецу. Похоже, лесной трупак был в ту ночь не единственным. Холод. Холод, с которым Серафима с ним разговаривала, казалось, пробивал каждую клетку его тела. Тимофей стоял ровно, но внутри весь сжался. Поцеловал? Да.  Но это же было… Ради дела? Когда они стояли на остановке, ожидая нужный автобус, то не обменялись ни одним словом. Каждый уткнулся в свой телефон, не глядя на соседа. Серафима теперь стала ещё дальше, чем была. Тимофей сглотнул. Но как она ответила… Эта картина так и всплывала перед глазами, как бы Зверев ни пытался её развидеть. Ощущая её так близко, ощущая вкус её губ, её пальцы в своих волосах. Это была не Лиза. Тимофей в ужасе переваривал одну эмоцию за другой. Не Лиза, но ему все равно хотелось большего. Серафима действовала на него, как дурман. Серафима была близка, настолько, что протяни руку - и коснешься её плеча. Но сейчас её словно не было рядом - настолько непроглядную преграду она воздвигла между ними. Тимофей не заметил человека, наблюдавшего за ним, сидя на скамье у одного из жилых домов. Не заметил его довольства и одновременно негодования. — Тяжело вас взять, заразы, ещё и покупку чуть не сорвали. — проговорил тот себе под нос, наблюдая за друзьями. — Но я давал шанс уехать.