…Где из крови прорастают розы…

Шум реки навевал ощущение умиротворения. Солнце нещадно пекло, но Тимофей, в силу своих особенностей, жары не ощущал совсем и поэтому даже в разгар позволил себе отправиться к журчащей воде. Пройдя по шаткому мостику, перекинутому через ручей, он забрался на невысокий холм, спуск от которого как раз вел к реке, и расстелил покрывало на траве. Вид открывался превосходный. Он не рискнул в такую погоду брать с собой что-то, помимо телефона, и то прикрыл его полотенцем. Надев солнцезащитные очки, он решил разобраться с делом иначе - записал в купленном на ярмарке блокноте важные детали и решил посмотреть на ситуацию под другим углом. Ветер с реки ерошил его волосы, снятая майка валялась рядом. — Не помешаю? Тимофей оторвался от записей и поднял голову. Серафима, одетая в пляжную тунику и перекинувшая пляжную сумку через плечо, нависла над ним с нежной улыбкой. Зверев улыбнулся в ответ и опустил взгляд обратно на бумагу, двигаясь в сторону. Долмацкая села рядом, поправив панаму, и с любопытством посмотрела ему в блокнот, сняв сумку с плеча. — Вчера тебя чуть не превратили в решето, а сегодня ты уже снова в работе, целый здоровый? — Спасибо, что подоспела, — Тимофей мрачно фыркнул. — А то я уже всерьез подумывал о том, чтоб прибить и того добряка. Гнев в звериной форме трудно контролировать, а он ещё и обещание свое сдержал. Спустил на меня весь магазин. — Да уж, как знала, — Серафима хохотнула. — Вовремя я его вырубила, конечно. Серафима освободила мальчика и довела его до одного из домов. Повезло, что попались хорошие люди, дождались с ним скорой помощи, и спасенного отвезли в город. А Серафима, услышав выстрелы, рванула в лес. Она подоспела к тому моменту, когда Огненный волк поднимался с земли, а у Антона Павловича разрядилось ружье. Зверь с утробным рычанием медленно шел к леснику, сплевывая кровь и угрожающе сверкая глазами. Серафима не придумала ничего лучше, кроме как подбежать к мужчине со спины и вырубить его одним точным ударом в шею по болевой точке. — Много там баек обо мне бродит? — шутливо поинтересовался Тимофей. — Не поверишь. Уже с утра вся деревня была в курсе насчет монстра, который сжег половину леса и чуть не убил их дорогого лесника. — Не сжигал я половину! — В деревне среди религиозных людей все обожают преувеличивать. Ты вообще слышал, что говорила Тамара Витальевна за завтраком? — По правде говоря, я больше думал о том, что от меня сбежала та изворотливая скотина. — Огненный волк - а тебя, кстати, назвали так, даже не зная, что такой род существует - является послом смерти. Ты же ещё с Антоном Павловичем разговаривал, теперь все знают, что чудовище обладает голосом. Называют тебя демоном, пришедшим разбираться со смертями… — Серафима театрально приложила руку к сердцу. — Боже, а что же обо мне заговорят, когда узнают, что я с этим демоном сейчас греюсь на солнышке? Тимофей засмеялся. — Отец точно уже в курсе. Я с ним разговаривал, и мне устроили выволочку за то, что я создал Малиновке новую легенду. Знаешь, что он мне сказал? Попросил не делать из неё второй Клыково. Серафима захохотала. Её взгляд снова упал на записи, и, успокоившись, она ткнула пальцем в вопросы, написанные карандашом. — Пытаешься связать все воедино? — уточнила она. Тимофей кивнул. — Как успехи? — Плачевно, — Тимофей перелистнул страницу, показывая краткие заметки карты Малиновки. — Так что сейчас я просто пытаюсь подобрать место, где может быть проведен ритуал. Серафима помрачнела. — Полнолуние уже сегодня. Нам нельзя дать ему все закончить. — Поэтому я и копошусь сейчас во всем этом. — Тимофей вздохнул. — Видишь кресты? В этих местах были совершены убийства. Но они не складываются ни в один рисунок или символ. Разбросаны хаотично. — Есть места на примете, где можно провести ритуал? — Ноль. Убийства были повсюду. Не исключено, что ритуал может быть проведен и там, где находили труп. А безлюдных мест в Малиновке - целое множество. Тот же лес… — Тимофей тряхнул головой и отложил блокнот в сторону. — Надо искупаться. Он поднялся и скинул шлепки, оставив их рядом с покрывалом. Снял очки и бейсболку, бросив их рядом. Тимофей взглянул на Серафиму и указал глазами на воду. — Пошли. Серафима улыбнулась и покачала головой. — Я только позагорать пришла… — Значит, купальник есть? — Тимофей лукаво сощурился. — Но это не значит, что… Тимофей подался вперёд и поднял её с покрывала. Серафима взвизгнула от неожиданности, выронив панаму, а Зверев, беспардонно закинув её на плечо, оживленно направился к реке. — Сдурел совсем?! — возмущалась Долмацкая, начав с силой долбить его по спине. — Я зачем кремом от загара мазалась, чтоб ты мне его смыл?! — Ничего страшного, намажешься ещё. — Тимофей спустился с холма и ступил на раскаленный песок. — Я уверен, ты взяла его с собой. — Не брала я ничего! Тим, я серьезно, отпусти меня! Серафима всячески пыталась держать грозный вид, но её то и дело прорывало на смех. Тимофей, крепко держа её и не позволяя упасть, дошел до кромки воды, но и не подумал останавливаться, продолжив уходить глубже.  Когда Серафима заметила, что вода уже почти дошла ему до пояса, вырываться вдруг перестала. Она, как могла, обхватила его за туловище и так и повисла. Тимофей зашел ещё глубже и замер, когда уровень воды остановился у самых ребер. Он осторожно отпустил руки, но Серафима продолжала за него хвататься. Тимофей прыснул. — Что ты так вцепилась? — Я все ещё надеюсь на твое благоразумие, — Долмацкая подогнула ноги, чтоб не намокнуть, и упорно продолжила так висеть. — Тим, будь другом, выйди на берег. Я поняла, что мне придется намокнуть, но можно я только пятки намочу? Постою у кромки воды, можешь даже брызгать меня. — Погоди-ка, я, кажется, понял, — Тимофей округлил глаза. — Ты что, не умеешь плавать? — Заткнись, — пробубнила Серафима. — И вытащи меня. Пожалуйста. Тимофей хитро улыбнулся. — Ну раз ты не умеешь плавать, то я, так и быть, тебя придержу. — Что?… Тимофей схватил её за талию и, расслабившись, резко опустился под воду на самую глубину. Наверху послышался гневный вопль, но Зверев без зазрения совести утащил девушку с собой под воду. Теплая освежающая вода сомкнулась над их головами, и они почти сразу всплыли на поверхность. Тимофей запрокинул голову назад, откидывая прилипшие ко лбу волосы, и засмеялся. Серафима перед ним вынырнула следом, отфыркиваясь и кроя его матом, что делало шутку только забавнее. — Совсем сдурел?! — воскликнула Долмацкая, крепко стискивая его руку, за которую ухватилась под водой. Тимофей засмеялся ещё сильнее, и она продолжила свою гневную тираду. — А если бы я утонула?!… — Не утонула бы, — выдавил из себя Тимофей, не в силах замолчать. — Я бы не дал тебе помереть с таким позором. — Ты собственноручно чуть этого не добился! — Серафима приблизилась к нему и толкнула, но Зверев, чуть оттолкнувшись от дна, немного отплыл в сторону. Серафиму потянуло за ним, и девушка, выругавшись, поспешила к нему. — Ах ты… — Брось, такое место и ни разу не искупаться? — Тимофей притянул Серафиму ближе. — Хочешь, я научу тебя плавать? — Я не настолько беспомощная. — буркнула Долмацкая. — Я на спине умею. — Вот. Уже хорошо. Тогда освоим новые стили! — Мне всегда становится не по себе, когда в тебе начинает играть энтузиазм. Обычно это плохо заканчивается. — Не волнуйся. Из меня выходит хороший учитель. Следующие пятнадцать минут Тимофей терпеливо объяснял Серафиме разные техники. Пару раз Долмацкая чуть не ушла под воду, и Зверев, хохоча над её потугами, быстро вытаскивал её на поверхность. Но она постепенно осваивала стили, и вскоре Тимофей лишь держал руки рядом для подстраховки. Проплавали они недолго. Они перешли к затейливой игре с брызгами, кто сильнее окатит волной. Тимофей лидировал благодаря силе, но Серафима, задерживая дыхание, во время каждой его «атаки» скрывалась под водой. — Это нечестно! — возмутился Зверев, когда она снова избежала брызг. Вдруг он ощутил, как вокруг его ног сжалось кольцо, а в следующий миг дно выбило у него из-под ног. Тимофей с воплем рухнул под воду, а когда всплыл, увидел, как Серафима стоит рядом с ним и смеется. Тимофей обрызгал её, вызвав новый визг. Когда они вышли, то вдвоем сели на покрывало, свесив ноги, перепачканные в песке, на траву. Тимофей любезно одолжил Серафиме свое полотенце, поскольку сам высох довольно быстро. Она подрагивала от холода, и Зверев раскинул руки. Долмацкая подвинулась к нему, и он прижался к ней всем телом со спины и пролез под полотенце, заключив в объятия. — Ты такой теплый, — подметила Серафима, стуча зубами. — Грейся, пока я в настроении. Тимофей, помедлив, прижал её к себе, и Серафима приняла полулежачую позу. Зверев медленно проследил за стекающими по её стройному подтянутому телу каплями, впитывающимися в покрывало, и выдохнул, зарывшись носом в её насквозь мокрые вьющиеся волосы. — Надеюсь, сейчас нас не потревожат чьи-то крики, — вполголоса проговорил он, обжигая дыханием чужую макушку. Серафима в его руках не напряглась. Она положила свои руки на его замок и ответила: — Дай-ка угадаю, о чем ты думаешь. Что понятия не имеешь, что делать? — Как ты угадала? — Просто думаю о том же. Но, по крайней мере, теперь у нас нет никакой холодной войны. — Напомни мне, кто её начал? — Отстань. Я и сама признаю, что это было глупо. Но сейчас мне кажется, что все стало ещё запутаннее. — Мы не можем быть вместе, — Тимофей вздохнул. — По крайней мере, пока состоим в других отношениях. Я даже не знаю, как мне объясняться перед Лизой. — Понимаю. — Серафима подставила лицо солнцу. — Но теперь мы хотя бы будем выгребать из этого болота вместе, а не по одному. Может, что и придумаем. — Зная нас, мы придумаем что-то противозаконное. Как всегда. Они были двумя сторонами одной монеты, если и вовсе не делили одну сторону. Тимофей прикрыл глаза, испытывая некое удовлетворение от нахождения Серафимы рядом. Раньше он даже представить себе не мог, что его жизнь начнёт совершать один кульбит за другим. И на одном из них она сбросила на него очередной сюрприз. Наверное, в какой-то степени даже подарок. К несчастью, немного проблемный, но Тимофей с этим разберется позже. Серафима ушла с реки первой. Тимофей сказал ей, что посидит еще немного, и поэтому Долмацкая вернулась одна. Зверев оказался дома где-то через час. Но единственной, кто там присутствовала, была Тамара Витальевна. — А где Сима? — удивился Зверев. — Она решила погулять по деревне, — ответила ему старушка, помешивая что-то в маленькой кастрюльке. — Сказала, что к вечеру будет дома. Смотрю, у вас все наладилось? Тимофей смущённо улыбнулся и отвел взгляд. — Да. Наладилось. — Рада за вас! Тимофей не стал идти разыскивать Серафиму по Малиновке. Она наверняка делала обход, а с её-то способностями дать сдачи не составит особого труда. Зверев закрылся у себя в комнате, зарывшись с головой в расследование, и даже не заметил, как за окном начали появляться первые звезды. Телефон завибрировал. Тимофей взял его в руки. Повезло, что с одной палкой связи ему ещё приходили сообщения. Зверев прирос к кровати. Неизвестный номер: Серафима у меня. Вы не позволили мне закончить ритуал, но человек, состоящий в магическом круге под знаком Скорпиона, тоже будет зачтен. Если тебе дорога твоя подруга, надеюсь, ты меня послушаешь. Приходи на заброшенную мельницу, ту, которая стоит на отшибе деревни, и как можно скорее. Телефон в руке взорвался, рассыпавшись на мелкие сгоревшие детали. Тимофей потерял счет времени. Он бежал с такой скоростью, насколько ему хватало духа. Страх вперемешку с яростью застилал глаза алой пеленой. Повезло, что очертания мельницы он заметил ещё давно, а во время одного обхода все-таки решил до неё прогуляться, поэтому знал, где она находится. Тимофей рванул по дороге, являющейся основным выходом из Малиновки, и понесся через деревья, пока не достиг желанного поворота. Заброшенная территория не была ничем огорожена, местами даже заросла. Потрепанное здание мельницы, из которого в силу его неработоспособности вытащили все оборудование, высилось темным пугающим гигантом. Тимофей трижды проклял себя за такой промах. Это - идеальное место для жертвоприношения! Изнутри раздавались голоса. Тимофей прокрался вдоль стены и остановился у зияющего прохода. — Не мычи лишний раз, только силы потратишь, — сказал мучитель. Похоже, Серафиме заклеили рот. — Я давал тебе возможность отсюда уехать. Подложил шкатулку, чтоб тебя схватили. Если бы на тебя завели дело, то ты бы появилась в Малиновке уже после того, как я закончу. Но, видно, судьба распорядилась так, что ты тоже должна принять в этом участие. Мне уже некогда искать жертву со знаком скорпиона и планировать её убийство. Но ты, как член магического круга, занимающий эту должность, сгодишься, на мое счастье. И благодаря твоему резерву энергии я даже могу тебя не мучить, как того требует призыв осколка Прародителя. Твое сердце будет двенадцатым, замыкающим в круге. Ты наверняка гадаешь, почему же я не приношу жертву Змееносца. А я её принесу. Тимофей станет и тринадцатой жертвой, и сосудом для осколка Огненного Дракона. Станет куклой, энергией в человеческом обличье, повинующейся исключительно моей воле. Только он способен выдержать такую мощь. Послышалось новое мычание. Убийца на это лишь усмехнулся. — Ты даже не представляешь, чего мне стоило столько прятаться. Прости, что все так вышло, но ты сама виновата. А Тимофей Зверев сыграет в призыве ключевую роль. Пока ты не умерла, я расскажу тебе, что происходит. Думаю, лучше тебе покинуть этот мир, зная, что произойдет с ним после. Тимофей застыл. Если он сейчас ворвется, то ничего не узнает. К тому же, этот псих вроде не собирался трогать Серафиму, пока не выложил весь свой план. Зверев затаил дыхание и стал вслушиваться в разговор. — Ваше заклятье не просто заточило Прародителя в ином измерении, но ещё и раздробило его на мириады осколков. Никто не способен собрать его разум вновь, и поэтому в том мире существует только демоническая сила, способная сжечь все, если её освободить. Даже один осколок хранит в себе несокрушимую мощь, с которой не справиться даже магам Королевского Зодиака. А как вы пойдете против своего героя, когда он будет безжалостно превращать вас в пепел одного за другим? Человеческий фактор решит все за вас, а вы даже этого не поймете. Когда вас не станет, я соберу под своим крылом всех разбежавшихся Огненных волков. Они пойдут за мной, и вместе мы закончим то, что начал Прародитель. Власть! Она будет сосредоточена в моих руках, и после этого я стану ещё влиятельнее, чем сейчас! — призыватель замолк и покопошился. — Что-то твой спаситель опаздывает. Может, мне отправить ему какой-нибудь подарок? Этого Тимофей уже не стерпел. Рядом с ним вспыхнула золотая змея, и Зверев вбежал в здание, уже заготовив в руке огонь. Но все погасло, едва он оказался внутри. — Блок силы, — догадался Зверев, хмуро оглядывая помещение. На полу кровью была жирно начерчена огромная пентаграмма. По её краям, в отведенных местах, расположились двенадцать золотых кубков, в одиннадцати из которых лежали украденные сердца. Заброшенное здание мельницы освещали черные ритуальные свечи, расположенные рядом с каждым, и горящие на стене принесенные масляные лампы. С одной стороны от пентаграммы стояло знакомое зеркало.  С другой, четко напротив него, на полу сидела Серафима. Её руки были перехвачены серебряной цепью, нещадно жгущей её запястья, а рот, как Тимофей и предполагал, был заклеен скотчем. Тимофей рванул к ней. Из-за её спины, из тени, вышел человек. Тот самый, за которым Тимофей гнался в лесу и который торговался с ним за зеркало. Но на месте порванного рукава уже не было ни шрама от нанесенных травм. Тимофей затормозил. Таинственный Огненный волк вышел под блеклый свет огоньков. Зверев сжал руки в кулаки, готовясь к бою. — Раз последний акт нашей постановки подходит к концу, — призыватель взялся за резинку маски. — Думаю, пришло время показаться. От отвернул её в сторону и откинул в тень. Снял с головы капюшон и провел по волосам рукой. Даже в таком плохом освещении Тимофей узнал того, кто перед ним стоял. Серафима распахнутыми от шока глазами смотрела на Огненного волка. Тимофей смотрел точно такими же. Его мозг отказывался это воспринимать. — Тимур?!