WINGS

      — Они его выпили, понимаешь? Весь выпили! — ныл Сокджин, расстилая постель. — А я его в Германии покупал, он французский, но мы же не поехали в Париж, и мне пришлось в Берлине найти. Мой отец — ценитель, я ему на Соллаль хотел привезти подарок, а эти отморозки… Аищ…       Чонгук сидел на застеленной кровати Юнги напротив и наблюдал за процессом осознания катастрофы. Вообще Сокджин не славился обидчивостью и не выглядел сильно расстроенным. Эта ситуация его даже как будто забавляла.       — Да где ж я такой теперь куплю? В Сеуле только под заказ и ждать ещё с месяц… У меня столько денег нет и времени… — продолжал он, укладывая подушки в изголовье постели.       — Подари что-нибудь другое? — наконец, подал голос Чонгук, ловя на себе искренне расстроенный взгляд старшего.       — Другое? Набор продуктов, как я дарил лет с четырнадцати? Пора уже проявлять фантазию…       С этими словами Сокджин рухнул на кровать, с головой накрылся одеялом и притих. Чонгук думал было уйти, но тот неожиданно высунул голову.       — А ты чего к этим алкоголикам не пошёл?       — Больно надо… — буркнул парень, отводя взгляд, — они там давно втроём квасят.       Не хотелось признавать собственную глупую обиду, но Чонгука раздражала его постоянная непричастность к подобного рода развлечениям. Его оберегали, как могли, почти до маразма, ну нельзя же так! Он тоже мог нести ответственность за свои поступки — к тому же последний раз менеджер заглядывал к ним в общежитие месяца три назад, и то не с проверкой, а по делам с графиком.       Они никогда не давали компании повода усомниться в своей адекватности.       — Чимин же вроде ушёл куда-то, — Сокджин уткнулся в мобильный. — Я видел его возле входной двери, когда выходил из душа.       — Куда в такое время? — Чонгук глянул на часы. Те показывали уже половину второго, и это могло стать проблемой.       — Ну вряд ли дальше студии, — старший погрузился в какую-то стрелялку.       — Пойду проверю.       Сокджин даже не заметил, как Чонгук покинул спальню, продолжая ворчать на нерасторопных игроков в онлайне. И, наверное, к лучшему, ведь на лишние вопросы отвечать не хотелось.       Парень прошёлся по коридору, прислушиваясь: из комнаты Чимина и Хоби доносились приглушённые голоса. Никто не смеялся, видимо опьянение достигло стадии настоящих откровений. Чонгук рассудил, что беспокоить Хосока, а уж тем более Тэхёна сейчас — чистое самоубийство с учётом их кондиции, и поэтому быстро нацепил кроссовки и тихонько выскользнул за дверь.       Студия располагалась этажом ниже, рядом с небольшим офисом, в котором раньше сидела часть стаффа. Но совсем недавно они переехали в офис побольше и теперь их кабинеты пустовали. Это было к счастью, как подумалось Чонугку, проходящему мимо дверей из прозрачного стекла. Он несколько раз бывал в святая святых Юнги, но всегда по приглашению прослушать что-то вместе с остальными и ни разу без спроса. Видимо, Чимин действительно близко с ним общался, раз уж смог провернуть подобное, да ещё и в нетрезвом состоянии.       Чонгук замер с рукой, занесённой над дверной ручкой и нервно сглотнул, задавая себе резонный вопрос, а что он тут забыл? В его ситуации проще было отправиться спать, как это сделал Сокджин. Посмотреть пару серий аниме или поиграть во что-нибудь без Тэхёна… но любопытство оказалось сильнее.       Из-за двери доносилась какая-то мелодичная музыка, однако звукоизоляция поглощала остальные звуки и голосов было не разобрать.       — Раз, два… три, — Чонгук дёрнул за ручку, с досадой обнаружил, что дверь заперта и вдруг почувствовал себя невероятно глупо.       На что он надеялся? Что предусмотрительный и прагматичный Юнги забудет запереться? Ну разумеется он закрыл дверь на замок — ведь рядом с ним находился пьяный Чимин. Зрелище, наверное, то ещё… Чонгук редко видел Пака в подобном состоянии, хотя замечал, что пьёт тот довольно крепко. Не потягивает напиток из бокала, а выдувает залпом и не пьянеет почти никогда за редким исключением.       Как и после других поступков, совершенных в эмоциональной горячке, Чонгука спустя некоторое время начала грызть совесть. Осознание, что он совсем уж некрасиво вытолкал Чимина за дверь и фактически вынудил пойти искать приключения. И хорошо ещё, что в дурную голову Пака пришла мысль пойти в студию, а не погулять.       Чонгук уже собирался вернуться в общагу, как вдруг на его телефон пришло уведомление о новом сообщении.       «Чонгук-и, ты спишь?» — внезапно писал Юнги. — «У меня тут небольшая «проблема», и я был бы тебе ОЧЕНЬ признателен, если ты смог бы её решить».       «Что случилось, хён?» — парень ответил ему, хмурясь и прислушиваясь к отголоскам музыки за дверью.       «Проблему зовут Пак Чимин, и ему давно пора спать. Забери его… Мне поработать нужно».       «Откуда?» — для приличия напечатал Чонгук, отходя от двери к лестнице.       «Из студии. Заранее благодарю».       Вежливость Юнги, конечно, была немного подозрительна и хотелось поскорее узнать, что же там произошло, но пришлось выждать некоторое количество времени перед тем, как войти.       — О, как ты быстро, — сказал Юнги, встречая Чонгука на пороге.       В нос ударил стойкий запах табака — в небольшом помещении горела одна синяя неоновая лампа, свет которой прорезал гигантские клубы дыма. Парень разглядел кожаный диван и два работающих монитора впереди, но Чимина не обнаружил. Музыка играла едва слышно, видимо, Юнги сделал потише.       — Он спит, вроде бы, — Шуга хохотнул, и Чонгук сообразил, что хён тоже немного пьян.       Это объясняло его поведение, но всё равно не укладывалось в голове.       — И что мне с ним делать? — парень обошёл диван и уставился на Чимина, свернувшегося калачиком и кутающегося в чью-то кофту.       — Я накрыл его, он только-только угомонился, — Юнги вернулся к компьютеру и потянулся наверх, чтобы открыть окно под потолком.       — Что тут произошло? — Чонгук чуть не наступил на сигаретные бычки, валяющиеся на полу.       — Это чудо сшибло пепельницу…       — Каким образом?!       — Тише, — шикнул Юнги. — Танцевал он.       Чонгук скептически изогнул бровь — почему-то в голову лезла одна только пошлятина: Чимин, танцующий стриптиз на отрезке свободного пространства между диваном и компьютерным столом. Юнги, засовывающий деньги ему за резинку трусов…       — В общем я тут приберусь, а ты унеси его куда-нибудь, лады? Сил моих больше нет… — Юнги простонал, как показалось Чонгуку, лишь для вида. Затем вышел, спустя минуту вернулся с неизвестно откуда добытыми совком и щёткой, и принялся собирать разбросанные по полу бычки       Чонгук закусил губу, гадая, как ему помочь. Он не знал, откуда в мозгу зародились столь странные предположения про стриптиз, поэтому постарался поскорее отбросить их за ненадобностью. Пак лежал удобно — поднять его не составило бы особого труда, однако парень медлил.       — А что вы делали? — всё-таки сорвалось с губ прежде, чем Чонгук успел что-либо сообразить.       — Я, честно, думал, вы бухали вместе с ним, — шёпотом ответил Шуга. — Но Чимин сказал, ты на него в обиде.       — С чего вдруг? — парень отошёл в сторону, чтобы не мешать хёну убираться.       — Понятия не имею. Унеси его уже… Пусть проспится.       Спрашивать подробности показалось Чонгуку невежливым, поэтому он, вздохнув, наклонился и подхватил Пака под спиной и коленями. Кофта съехала на пол, и Юнги быстро подхватил её.       — Спасибо. С меня пицца, — он проводил их до двери и захлопнул, едва Чонгук переступил порог.       Может, на него напало вдохновение? Они же выпивали вместе, а Чимин начал танцевать… Наверное, делал это красиво, ведь по лицу Юнги нельзя было сказать, что он как-то раздражён, а уж в перепадах настроения участников Чонгук разбирался.       — Юнги-хён, — голова Чимина внезапно пришла в движение, — Хён… меня тошнит…       — Вот блядь, — Чонгук судорожно замер и огляделся, пытаясь отыскать дверь в туалет.       — Тошнит… — шепотом повторил Пак и издал характерный звук, предшествующий низвержению алкоголя из тела.       — Блядь, потерпи!!! — парень ускорил шаг, но не успел. Практически в дверях туалета он оказался с заблёванной футболкой.       — П-прости… — Чимин, кажется, пришёл в себя и крепко ухватился за его плечи.       От кисловатого запаха желчи вперемешку со спиртом Чонгука и самого чуть не вывернуло.       — Стоять сможешь? — спросил он.       — Не знаю… — Пак вцепился в него, как клещ, размазывая рвоту между их телами.       — Аищ, что ж ты творишь!!! — запричитал Чонгук, толкая дверь в кабинку одного из туалетов и усаживая Чимина поверх крышки унитаза. — Так, сиди тут.       Оставив его, он метнулся к раковине, стянул футболку через голову и принялся смывать следы, попутно задерживая дыхание и прислушиваясь.       Кажется, Чимин догадался, где он — раздался глухой звук и стон — видимо, сполз на пол. Затем скрипнула крышка унитаза и стон повторился. Его вырвало повторно.       — Аищ, что с тобой делать… — Чонгук отнял руки от ледяной воды — горячая почему-то не работала.       Рвота смыслась, он быстро отжал футболку и заглянул в кабинку, увидев Чимина всхлипывающим и обнимающим унитаз.       — Эй-эй-эй! — Чонугк упал на колени, оказываясь рядом с ним. — Что болит?       — Плохо… — проговорил Пак куда-то в унитаз — пришлось приподнять его, попутно нажав на кнопку слива.       Волосы спутались на лбу и намокли, а глаза закономерно покраснели и опухли от напряжения. В уголках рта виднелись прилипшие остатки каких-то наполовину переваренных продуктов питания и слюны. Чимин представлял собой самое жалкое зрелище, которое Чонгуку доводилось видеть за всю его жизнь.       — Я урод… — продолжил Пак, захлебываясь слезами и пуская сопли.       — Не урод, — пересилив себя, Чонгук принялся вытирать его лицо своей же мокрой футболкой. Какая уж теперь разница… Теперь её только выбрасывать.       Судя по всему, у Чимина действительно случилось алкогольное отравление — он даже не соображал кто перед ним находится. Только плакал, не стесняясь, и постоянно твердил, что плохой.       — Вот ты заладил! — возмутился Чонгук, вытирая его другой стороной футболки. — Ну траванулся, ну с кем не бывает?       — Не бывает, — Чимин попытался убрать со лба спутанные волосы. — П-позорище к-какое…       — Всё в порядке, — Чонгук помог ему это сделать.       — Голова кругом, — Пак прикрыл глаза и привалился к стенке туалетной кабинки.       — Тебе надо умыться… А лучше сходить в душ.       — Я даже не встану…       — Давай помогу, — Чонгук предпринял попытку поднять его, но в туалете оказалось слишком тесно. — Чимин, чёрт!       — Гукки? — вдруг позвал он слабым, тихим голосом. — Гукки, это ты?       — Да я это, я… Давай, помоги мне.       — Гукки, прости… — Чимин весь словно подобрался и попытался ухватиться за унитаз, чтобы встать самостоятельно, но его ожидаемо повело в сторону.       — Осторожнее! — парень подхватил его в самый последний момент, спасая голову от встречи с бачком.       Чимин вцепился в него, попытался сконцентрироваться, и они кое-как поднялись на ноги.       — Выходим, — Чонгук вывел его к раковине и снова подхватил на руки.       — Не надо! Я тяжёлый, я с-сам могу п-пойти! — заартачился было Пак.       — Сюда же тебя принёс, значит до спальни тоже донесу, — Чонгук перехватил его поудобнее. — Держись.       С этими словами он покинул туалет, решив, что за грязной футболкой вернётся позднее. Странным образом не было отвратительно то, чем он занимался. Хотя Чонгуку никогда раньше не приходилось сталкиваться с подобным — он вдруг чётко представил, как поступит дальше. Намджун может вернуться только под утро, а Тэхён с Хоби точно не дадут Чимину покоя, ведь их смех и музыка опять слышны из-за закрытой двери. Парень решил, что лучше оставить Чимина у себя, чтобы заодно проследить за его состоянием и в случае чего вызвать их личного врача.       Пока Чонгук поднимался по лестнице Чимин совсем притих. Кажется, едва он понял, кто всё это время был рядом, ему стало до такой степени стыдно, что он даже слегка протрезвел.       — К-куда мы? — тихо спросил Пак, когда они миновали дверь в его комнату.       — Намджуна нет, поэтому поспишь у нас, — просто ответил Чонгук.       Класть парня в заблёванной одежде на кровать лидера он не рискнул и поэтому устроил у себя. В конце концов постельное бельё можно сменить завтра.       — Раздевайся, ты весь грязный, — велел он, проходя к шкафу и доставая чистую футболку.       Чимин всё делал с трудом, и Чонгуку пришлось помогать снова.       — Мне плохо, — выдохнул он.       — Тошнит? — испуганно уточнил парень, озираясь в поисках чего-нибудь, куда можно сблевать.       — Нет… — к его облегчению ответил Пак. — Голова кругом.       — Ложись, — велел Чонгук, надев на него свою футболку. — Тебе нужно спать.       — Где мы? — Чимин упал на подушку затылком и бессмысленно уставился в потолок.       — В нашей с хёном комнате, — терпеливо повторил парень и накрыл его одеялом. — Намджуна всё ещё нет, а Хоби с Тэ до сих пор буянят. Тебе нужно отдохнуть.       — Прости… я не должен был так пить.       — Всё в порядке. Это твоё право, — Чонгук пожал плечами, а затем встал и достал футболку себе тоже.       — У меня совсем совести нет, — Чимин снова всхлипнул.       — Да чего ты заладил?! При чём тут совесть, вы просто отдыхали.       Чонгук, конечно, знал, что пьяных часто тянет на откровения, но Пак выглядел так, словно собирался поведать тайну об убийстве или, на худой конец, ограблении, которое совершил в далёкой юности, а теперь мучила совесть.       — Думаю только о себе.       Чонгук усмехнулся, усаживаясь на кровать и пролезая через Чимина к стенке.       — По-моему, о себе ты думаешь в последнюю очередь.       — Сегодня нет, — Пак сглотнул. — Пить хочется…       — Аищ, — пришлось перелезать обратно. К счастью, на тумбочке нашлась початая бутылка минералки, которую Чимин с его помощью выпил практически залпом.       — Я пришёл к Юнги и дальше ничего не помню…       — Он сказал, ты танцевал, а потом вырубился на диване, — Чонгуку вдруг стало смешно, когда он представил это буквально.       — Мы пили его виски.       — После коньяка для отца Сокджина? — саркастически уточнил он.       — Там в самом начале было ещё пиво, — Чимин накрыл лицо ладонями и тяжело вздохнул.       — Сочувствую, — Чонгук на деле понятия не имел, каково быть настолько пьяным, ведь ни разу не травился до рвоты.       Глядя на пример Пака, ему невольно подумалось, что неплохо впредь не повторять чужих ошибок.       — Голова болит? — на всякий случай уточнил он, и Чимин отрывисто кивнул.       Чонгук сбегал за таблетками, а вернулся в итоге с чистым мокрым полотенцем и тазиком с водой и льдом.       — Мне это помогает от боли, — пояснил он, смачивая ткань. — Мама говорила холод сужает сосуды или типа того…       Расположив ледяную тряпку на лбу Чимина, Чонгук снова переместился к стене и устроился с ним рядом. Пак лежал с закрытыми глазами, но совершенно точно не спал и периодически морщился от боли, тихонько кряхтя.       — Легче? — через неопределённое время уточнил парень.       Звуки музыки и отдалённый ржач за стенкой в комнате, где сидели Хоби и Тэхён, наконец, стихли.       — Кажется легче… — Чимин перевернул тряпку на лбу.       — Давай ещё раз охладим, — Чонгук ловко перебрался через Чимина и заново проделал все манипуляции.       — Гукки, — тихо позвал Чимин, пока тот отжимал полотенце.       — М-м? — машинально отозвался он.       — Можно спросить у тебя совета?       — Совета? — это настолько удивило, что парень даже на мгновение потерял дар речи.       — Я правда не знаю, с кем поговорить об этом… но я настолько не уверен в себе, что… кажется, будто теряюсь.       — Из-за чего ты не уверен? — Чонгук снова аккуратно положил полотенце Чимину на лоб.       — У меня кое-кто есть… — Пак запнулся, когда встретился с ним взглядом. — Чёрт, как это глупо звучит…       Чонгук вспомнил одержимость Чимина телефоном последние несколько месяцев, и всё встало на свои места.       — Я заметил, — тихо ответил он, устраиваясь на полу возле кровати.       — Заметил? — в голосе Пака послышалось искреннее удивление.       — Ты постояно с кем-то переписываешься.       — Это потому что он очень далеко… И наши отношения… они не романтические.       — Но тебе он нравится, — заключил Чонгук, накручивая на палец ткань футболки. Ему требовалось чем-то занять руки, если он нервничал. Хотя сейчас было ощущение, что нервничает скорее Пак.       — Нравится не то слово, — прошептал тот едва слышно. — Я, кажется, влюбился.       — Ты поэтому напился? — Чонгук тихо хмыкнул.       — Он пошёл гулять с друзьями, я обиделся, и повёл себя, как дурак…       — Как вы познакомились?       По какой-то причине этот разговор доставлял Чонгуку лёгкий дискомфорт. Он видел состояние Чимина и ему казалось, что чувствовать себя так из-за кого-то — в корне неправильно.       — Это самое сложное… — Пак вздохнул и цокнул языком.       — Почему сложное? — в груди ёкнуло, и Чонгук позволил себе на мгновение повернуть голову так, чтобы увидеть профиль Чимина.       — Ты его знаешь, — тот неотрывно смотрел в потолок.       — Ого… — только и вырвалось у парня.       — Ты его знаешь, и ребята тоже.       — Погоди, это кто-то из стаффа? — Чонгук осёкся, — ах, нет, ты сказал, что он очень далеко…       — И мы вряд ли увидимся, — подтвердил Чимин.       — Ты не хочешь говорить, кто это? — на всякий случай уточнил он.       — Я бы предпочёл оставить это тайной, — Пак попытался повернуться на бок, но передумал, схватившись за голову.       — Что такое? — Чонгук развернулся к нему сам. — Болит?       — Нормально… — Чимин вымученно улыбнулся. — Спасибо, что ты так заботишься обо мне, Чонгук-и…       — Да ерунда… — небрежно ответил тот.       — Не ерунда. Это правда ценно. Когда есть кто-то, на кого можно положиться… С кем не страшно побыть слабым.       — А как же Юнги-хён? — Чонгук не удержался от вопроса и мысленно отругал себя за неуместную издёвку.       — Он хороший друг, — Чимин улыбнулся с закрытыми глазами. — Но у него сложный характер. С ним не всегда просто, как… с тобой.       — Просто, значит… — повторил за ним Чонгук. Слышать такое было слегка обидно.       — Нет-нет, прости, — словно слыша его мысли пояснил Пак. — Просто — плохое слово. С тобой уютно. Ты как дом.       — Многоэтажный или таунхаус?       Услышав это, Чимин хрипло рассмеялся, и Чонгук улыбнулся вслед за ним.       — Представь себе уютную кухню. Пахнет свежесваренным кофе, тёплый ветер колышет занавеску. За окном чирикают птицы, а на столе тихонько играет старенький магнитофон…       — Представил, — Чонгук откинул голову на кровать и тоже уставился в потолок.       — На этой кухне приятно находиться. Хочется возвращаться. Это как с тобой. Ты хороший человек.       Чимин дёрнул рукой и случайно задел его волосы. При этом он не поспешил убрать её, а Чонгук, в свою очередь не стал протестовать, когда в пряди на макушке едва ощутимо запустили пальцы.       — Чимин-а… — пробормотал он, ощущая, как сильно клонит в сон. — Не пей больше так много.       — В следующий раз только с тобой, — усмехнулся тот.       — Чтобы я тебя проконтролировал? — Чонгук открыл глаза и задрал голову, глядя на Пака снизу.       Тот задумался на мгновение, а затем устало улыбнулся и кивнул.       — Никому не говори, Чон Чонгук, — отчётливо, будто нарочито важно произнёс он. — Отныне я пью только в твоём присутствии.       — Оставим этот случай в тайне, — согласился тот и широко зевнул.       — Ложись, тут же ещё много места, — Чимин похлопал по матрасу справа от себя, и парень забрался наверх, устроившись между стеной и Чимином, и не решаясь лишний раз тормошить последнего.       Некоторое время оба лежали в молчании, а потом Чонгук не выдержал и улёгся так, чтобы снова видеть профиль Пака. Тот всё ещё не спал, и о чём-то глубоко задумался. Хотелось узнать, что происходит в его голове. Как-то утешить… Поддержать. Но Чонгук этого не умел, а более всего ненавидел собственное косноязычие, которое подводило в самый ответственный момент. Чимин часто выручал его на различных выступлениях и на радио, а Чонгук всегда смотрел. На то, как Пак говорит, как мастерски выбирает слова, составляя из них сложные предложения…       — Ты во мне дыру прожжешь, — Чимин вдруг улыбнулся и повернул голову, встречаясь с ним взглядом. — Всегда так пристально смотришь…       — Я не специально, — честно ответил Чонгук, не добавив только, что вообще это не контролирует.       — Говорят, можно вечно смотреть на то, как горит огонь и течёт вода, — начал было Пак.       — И как Чимин валяется в моей постели пьяный, — не удержался Чонгук, и парень хрюкнул от смеха.       — Дурак! — воскликнул он, переворачивая у себя на лбу тряпку. — Спой мне что-нибудь.       — А ты не обалдел?! — возмутился Чонгук. — Узурпировал мою кровать, футболку, свободное время, а теперь хочешь, чтобы я тебе ещё и спел?       — Колыбельную, — Чимину очевидно полегчало, раз он начал шутить.       — Иди в жопу, — Чонгук с головой накрылся одеялом.       — Тебе мама в детстве колыбельных не пела? — спросил Пак, и парень почувствовал, как он повернулся на бок.       — Не помню я…       — Вот и я не помню. Но видел в кино. Это ведь так круто, когда кто-то тихонько поёт, а ты засыпаешь…       — Только не смейся, — вдруг произнёс Чонгук. — Я знаю одну песню…

I'm ly-y-ying on the mo-o-on, My de-e-ear, I'll be-e-e there so-o-on. It's a qui-i-iet starry place, Time's we're swa-a-allowed up, In space, we're here a million miles away…

      Чимин замер, практически не дыша. Чонгук в свою очередь тоже сбился, забыв английские слова. К щекам прилила краска — он стыдился своих скудных знаний, хоть и думал, что помит эту песню наизусть.       — Как красиво… — прошептал Пак и улыбнулся. — Я представил Луну. Всегда думал — ей там так одиноко ночью.       — В песне дальше про то, что они на Луне вдвоём и всё хорошо, — тихо ответил Чонгук, почти отвернувшись лицом в подушку.       — Это как в сказке, где маленький зайчик рассказывает другому, как сильно его любит, — Чимин лёг на спину и заложил руки за голову. — Он говорит: «Я люблю тебя до самой Луны». А другой отвечает: «Надо же, как далеко». И потом добавляет: «Я тебя люблю до самой Луны и обратно».       — Что за чушь, — Чонгук рассмеялся, но сердце в груди отозвалось, сбившись с ритма, а мозг быстро дорисовал прекрасную, трогательную историю.       Ему было стыдно за свою эмоциональность, в отличие от Чимина. Эмоции казались проявлением слабости и доверять другим он учился с большим трудом. Впрочем, Чимину, который лежал так близко, доверять хотелось.       Только ему и хотелось.       Внезапное открытие так поразило полусонного Чонгука, что он даже дал себе зарок поразмыслить об этом на следующее утро, но в конце концов не заметил, как уснул.