WINGS

      Чонгук проснулся от звонкого сигнала будильника и выключил его за несколько секунд — одним отточенным движением. Пришлось научиться делать это быстро, потому что остальные ворчали, если он вставал слишком рано. В этот раз Намджун оставил его подъём без комментариев — только оторвал голову от подушки и посмотрел с немым укором. Во взгляде читалось осуждение: сегодня был их последний выходной перед полётом в США.       Но Чонгук хотел потратить его с пользой — занятия боксом стали идеальной отдушиной против приступов агрессии, которые случались всё чаще.       Это началось с Парижа. Обида на выходку Чимина, которой он так и не смог найти толкового объяснения, затёрлась за повседневными делами, но ощущения никуда не делись, и сохранять видимость хороших отношений становилось всё сложнее. Чимин притворялся, будто они общаются по-прежнему, и охотно шёл на контакт. Но стоило им остаться наедине, как Чонгук находил повод и сбегал.       Он всё чаще злился из-за ошибок — своих и даже чужих. Если что-то выходило из-под контроля, становилось буквально физически больно, и раздражение выплёскивалось в какую-то ерунду. Работа над новым альбомом отнимала все силы — это было и плохо, и хорошо одновременно. Чонгук попросту не успевал размышлять о причинах перемен собственного настроения. Куда проще выходили прыжки со скакалкой, выпады, махи, перекаты, наклоны и рывки. Стандартный разминочный комплекс ставил мозги на место. Удары по «лапам», которые держал тренер, не только помогали отработать технику и точность, но и приводили мысли в относительно стройный ряд, а этого требовали от них продюсеры и многочисленный стафф.       Тайвань, Япония, Китай — каждую неделю ждало что-то новое. Разная аудитория, отели, еда, даже воздух — где-то тяжёлый, будто густой, а где-то свежий и лёгкий. Не менялась только компания мемберов — они находились вместе сутки напролёт с перерывами на сон и достигли такой невероятной синхронизации, что умудрялись ругаться, когда всем одновременно требовалось в туалет.       Два-три раунда на «мешке» для развития силы удара, затем «бой с тенью» — отработка техники защиты — Чонгук занимался боксом почти месяц, но уже замечал, что тренировки и сопутствующая им дисциплина, приносят плоды.       Разумеется, не всё можно было решить чётким распорядком, но сейчас это помогало, и он радовался возможности сбегать в зал для тренировок подальше ото всех. Задержавшись в этот раз чуть дольше обычного, Чонгук ненамеренно чуть не опоздал на общую репетицию. К счастью, ребята в момент его прихода общались с хореографами, которые должны были составить им компанию в США. Краем уха удалось уловить, что Шихёк задумал какую-то кадровую перестановку. За окнами лило, как из ведра, и Чонгук промок до нитки, поэтому первым делом, пока все общались, он полез в шкафчики за сухой одеждой.       — Ты опоздал, — заметил Намджун, когда стафф разошёлся по своим делам, оставив их всемером.       Повисла пауза, пока Чонгук придирчиво изучал чьи-то спортивные треники. Определив их принадлежность Чимину, он недовольно поцокал языком.       — Йа, Чонгук-и… — на этот раз к нему обратился Сокджин.       — Чего? — слегка раздражённо хлопнув дверцей шкафчика ответил тот.       — Что происходит? — Намджун скрестил руки на груди. Остальные, тем временем, пытались делать вид, будто происходящее в порядке вещей.       — Я ищу, во что бы переодеться, — ровным тоном ответил Чонгук, снова поймав себя на лёгком раздражении.       — Ты опоздал и никого не предупредил, — также спокойно парировал Намджун, не меняя позы.       — Вы всё равно тут трепались, — Чонгук открыл следующий шкафчик и, к счастью, нашёл там свой давно забытый комплект одежды для тренировок.       — А если бы не трепались?       — Ты же знаешь, что я был на боксе!       — Значит, я должен отчитываться за твоё опоздание остальным? — Намджун скептически изогнул бровь. — Я твоим секретарём не нанимался.       — Хён, ну чего ты, в самом деле… — доселе молчавший Чимин вдруг решил вмешаться. — Давайте поскорее начнём тренировку!       Чонгук стащил через голову мокрую футболку и переодел сухую, но, подняв голову на остальных, сообразил, что никто так и не сдвинулся с места.       — Вы ждёте моих извинений? Да я опоздал всего на пятнадцать минут! — он не хотел оправдываться, но слова вырвались сами собой.       — От нашего поведения зависит слишком многое, Чонгук-и, — Сокджин вздохнул, — ребята переживают, что ты стал сильно отвлекаться в последнее время.       — Кто бы говорил! Можно подумать тут никто не отвлекается! — парень чуть было не ляпнул про Пака и Париж, но вовремя прикусил щёку изнутри и оттого разозлился ещё больше.       Чимин залипал в телефоне сутки напролёт, а всю последнюю неделю вообще буквально не отрывал от чёртова куска пластика взгляда! Но все шишки постоянно сыпались на младшего. Ну конечно же!       — Следи за языком, — Намджун начал злиться.       Это случалось редко и, как правило, никто не хотел доводить до ссоры, вовремя отыскивая компромисс, но в эту минуту Чонгуку было просто жизненно необходимо высказаться.       — Знаете что? Я заебался! — он вышел вперёд. — И каждый из вас тоже, не делайте вид, будто ни капли не устали! Мы весь месяц пашем, как проклятые!       — Может, мы и устали, — Намджун встал напротив, — но нам хватает мозгов поддерживать друг друга и работать сообща.       — А я значит хуйнёй старадаю, так что ли по-твоему? — выкрикнул Чонгук, поймав обеспокоенный взгляд Хоби.       — Чонгук-и… ты перегибаешь палку, Намджун-хён имел в виду… — Чимин был, как пятое колесо в телеге. К тому же ржавое.       — Чонгук-и то, Чонгук-и это! — передразнил разозлённый парень. — Я вам не робот! И вы тут тоже не святые! — он зыркнул на Пака, который мгновенно потупил взгляд. — Я поддерживаю и помогаю, но от меня, блядь, все ждут какого-то чуда!       — Когда ты уже повзрослеешь и перестанешь материться без повода… — Намджун закатил глаза.       Триггер о возрасте сработал, словно бомба с часовым механизмом: Чонгук раскрыл было рот, чтобы высказать всё, что думает, но между ними с хёном неожиданно встал Чимин.       — Так, перестаньте, Чонгук-и устал, но совершенно точно не хотел никого обидеть своим опозданием, — спокойно произнёс он, глядя на Намджуна.       — Я сам разберусь, — Чонгук хотел обойти Пака, но тот случайно шагнул влево, оказавшись на пути, и пришлось толкнуть его плечом.       — Мы все устали, ну чего вы! — Хоби испуганно подался вперёд, ровно в момент, когда Чимин обернулся и схватил Чонгука под локоть.       — Йа! — он сжал его плечо до боли.       — Отвали! — Чонгук высвободил руку из цепкого хвата, разворачиваясь всем корпусом к двери.       Никто не произнёс ни единого слова, когда он вышел на лестницу.       — Что произошло? — чёртов Чимин выскочил из зала следом.       — А мне откуда знать?! Я опоздал и виновен во всех грехах! — Чонгук спустился вниз на один пролёт, и Пак сбежал по ступенькам вслед за ним. — Вы святые, а ты особенно!       — Послушай, Намджун-хён явно не имел в виду, что все, кроме тебя, такие шёлковые! — резко начал Чимин. — Он говорил о конкретной ситуации, всего лишь имея в виду твоё опоздание!       — О конечно же! — Чонгук всплеснул руками. — Пятнадцать минут определённо привнесут больше хаоса, чем тусовки в другой стране посреди ночи!       Повисла недолгая пауза пока оба осознали произнесённые вслух слова.       — Я. Просил. Прощения, — процедил Чимин, и его взгляд потемнел. — Не прицепляй это к произошедшему, Намджун говорил о тебе.       — Да потому что он не знает о твоих приключениях! Ты косячил больше меня, но я выхожу крайним!       — Хочешь, чтобы я сейчас пошёл и рассказал всем о Париже? — по лицу Пака пробежала тень. — Я всего лишь хотел помочь избежать сегодняшней ссоры, а не начинать новую.       — Кто кому помогать должен! — выплюнул Чонгук.       — Так, послушай… — Чимин протянул к нему руку, но он раздражённо ударил по ней.       — Отвали от меня! Просто отвали и… иди к чёрту со своей помощью!       Он не увидел лица Пака, потому что после сказанных слов сбежал по ступенькам и чуть не вышиб дверь на улицу, навалившись на неё всем телом.       Дождь лил с невероятной силой, и первые несколько минут Чонгук бежал, не разбирая дороги и петляя по каким-то бесконечным переулкам. Ливневые стоки давно переполнились, и вода теперь стремилась по тротуарам, увлекая за собой упавшие от сильного ливня листья и ветки. Кроссовки мгновенно намокли, и хотя Чонгук плюнул на этот факт, он, тем не менее, сбавил темп и вскоре остановился перед широкой улицей, о которой не имел ни малейшего понятия. Злость вытесняла практически все мысли — пронесшаяся мимо машина подняла тучу брызг, окатив его с головой, но даже это не отрезвило. Парень только показал ей вслед средний палец, выкрикнув «чтоб ты сдох!».       Вода стекала по волосам, облепившим лоб, и мешала рассмотреть что-либо вокруг. Чонгук попытался зачесать пряди назад, но помогло это слабо. Спустя несколько секунд организм всё-таки дал понять, что с ним что-то не так, и пришлось отступить под козырёк ближайшего магазина.       На улице не было ни души — только случайные автомобили. Чонгук вспомнил, как тренер по боксу говорил, будто сегодня выпадет совсем уж рекордная норма осадков, и с тоской посмотрел на свои мокрые спортивные штаны, противно прилипшие к телу вместе с футболкой.       Что он тут делал? Зачем так дерзил Намджуну?       Почему Чимин за него вступился?       И как он умудрился наговорить ему столько гадостей?       Произошедшее словно привиделось в ночном кошмаре — Чонгук с трудом восстанавливал события последних минут в памяти. Кажется, психологи называли такое состояние аффектом.       Как часто за последние недели он выплёскивал этот самый аффект наружу? И откуда в нём взялось столько злости?       Эмоции вдруг напомнили качели, потому что после резкой вспышки гнева в тренировочном зале наступило опустошение, с которым было совершенно непонятно, что делать. Чонгук откинул голову назад и принялся изучать навес, под которым прятался от ливня.       Почему он вообще прятался? Почему взял чужую вину на себя, когда промолчал о ночных похождениях Чимина и Тэхёна? Неужели из-за этого ему теперь было так противно?       Или это потому что он увидел там Лиама Моргана? Об этом совершенно не хотелось думать, но мысли никто не спрашивал. Чонгук избегал пустых предположений, но слышал, как Чимин разговаривал с ним по телефону, когда думал, будто его никто не видит.       Эти двое… их что-то связывало, и это было больше, чем просто профессиональное знакомство. Чонгук будто вляпался во что-то вязкое и липкое, совершенно случайно влез куда не звали, и «это» теперь сосуществовало с ним, на подсознании, кружа словно назойливая муха. Он чувствовал себя третьим лишним — Пак хоть и пытался общаться с ним, как ни в чём не бывало, всё равно то и дело отвлекался и сбивался с мысли.       Остальные не замечали этих странностей, потому что были не в курсе.       Чонгук знал слишком много из того, чего знать не хотел или не был готов, но вырезать из памяти «лишнее» ему было не под силу.        — Что ты за человек такой? — Чонгук спросил себя самого, больно сжимая ладони в кулаки.       И вообще, разве то, с кем общается Чимин — его дело?       Злости не было, а та, что осталась, вдруг вылилась в слёзы. Словно ливневых дождей этому городу было недостаточно. А может, оно и к лучшему — он же весь мокрый — даже непонятно, что плачет. Да и людей вокруг нет.       Он совсем один.       Чонгук давно не ощущал одиночества ТАК сильно. Раньше было достаточно просто посидеть с Чимином рядом, и мерзкое чувство покинутости рассасывалось, исчезая за их совместными шутками, ночными посиделками и тупыми приколами… С другими мемберами было не так.       Чонгук хотел повернуть время вспять и признать, что некоторые вещи действительно нужно оставлять в прошлом, когда «прости меня» уже сказано. Ведь что толку в злопамятности? У Чимина разве не может быть жизни помимо Чонгука и его комплексов? Пак всегда на его стороне — он с самого начала верил, учил и поддерживал. Некстати вспомнилась его фраза аккурат перед их финальным выступлением.       «Смотри на меня, хорошо? Если вдруг почувствуешь себя плохо — я помогу».       С тех пор он смотрел на него постоянно — это превратилось в привычку. Чонгук был осведомлён о Чимине, пожалуй, больше, чем кто-либо, и, наверное, поэтому так болезенно осознавал, что Чимин не «для него». Он не игрушка, а простой человек из плоти и крови.       У Чонгука, наверное, какие-то проблемы с привязанностью? Раньше, когда он тосковал по дому — Чимин был первым, кто утешал его, потому что Пусан значил слишком многое для них обоих. Но дело же не в этом — Чонгук нашёл не только земляка, он встретил лучшего друга, с которым было не страшно.       Страшно вдруг стало от самого себя…       Он опомнился, когда услышал, как с шумом отъехала в сторону раздвижная дверь магазина, и пожилой мужчина-продавец предложил ему зайти внутрь.       — Нет-нет, спасибо! Всё в порядке! — заверил его Чонгук, спешно вытирая слёзы, которых, наверное, и видно-то не было из-за ливня.       — Хотя бы зонтик возьмите! У меня полно! — мужчина кивнул в сторону ведёрка, из которого торчали пластиковые ручки забытых кем-то зонтов.       — Спасибо! — Чонгук поклонился. — Я возьму попозже. Мне надо позвонить.       Продавец пожал плечами и скрылся внутри, в то время как парень, шмыгнув носом, пошарил в кармане и вытащил чудом сухой мобильник.       Он выбрал номер Чимина, который всегда находился выше остальных в списке — они общались так много, что об этом знал даже телефон.       — Алло? — Пак ответил с шестого гудка. Наверное, злился…       Чонгук вмиг растерял все нужные слова и позорно шмыгнул в трубку, зажав рот ладонью.       — Чонгук-и, — позвал Чимин. — Где ты?       — Я не знаю, — сдавленно пробормотал он и снова всхлипнул. — Я правда не знаю.       — Вызови такси до зала… — Пак устало вздохнул. — Ребята ушли, тут только я…       — Х-хорошо, — Чонгук сглотнул. — Чимин-и?       — М-м? — будто совсем беззлобно отозвался тот.       — Прости меня…       — Давай возвращайся. Я подожду тебя.       Его голос моментально придал сотни очков уверенности, словно в компьютерной игре, когда пора «завалить» финального босса. Чонгук вызывал такси с твёрдым намерением раскаяться во всех грехах сначала перед Чимином, а потом и перед остальными хёнами. И будь, что будет.       Таксист слегка прибалдел от внешнего вида насквозь промокшего пассажира, но, к счастью, предложил постелить на сиденье пакет. Оказалось, Чонгук убежал довольно далеко — состояние аффекта определённо придало его бегу какую-то совсем уж сверхъестественную скорость — они ехали минут пятнадцать прежде, чем парень начал узнавать окрестности.       К моменту, когда машина подкатила к зданию, где располагался их танцевальный зал, дождь практически перестал. Чонгук извинился перед водителем за причинённые неудобства, а когда выбрался из машины, чуть не столкнулся нос к носу с Чимином, который набросил ему на плечи и голову огромное махровое полотенце.       Чонгук подался вперёд, ощущая сухость и тепло, а Пак принялся растирать его мокрые волосы. Пришлось слегка наклониться, чтобы ему стало удобнее, а затем и вовсе уткнуться лбом в плечо, оказавшись в крепких объятиях.       Говорить ничего не хотелось, стало хорошо и правильно. Позволив себе насладиться этим моментом, Чонгук осторожно ухватился за футболку Чимина, а затем робко обнял его в ответ.       — Горюшко, ты совсем промок, так и простудиться недолго, — Пак покачал его в объятиях. — Пойдём внутрь, найдём тебе сухую одежду.       — Ещё одну, — Чонгук нехотя расцепил ладони.       — Что? — переспросил Чимин.       — Там уже лежит другая мокрая одежда… тоже моя.       — Лишний повод забрать всё в прачечную, — Пак пожал плечами и пошёл вперёд первым.       На какое-то время они застряли перед шкафчиками — Чонгук переоделся, а Чимин собрал вещи в пластиковую корзину для белья и сбегал в подвал, чтобы закинуть их в стирку. Чонгук вытер волосы насколько это возможно, ожидая Пака. Тот вернулся с двумя стаканчиками кофе и предложил подняться на крышу.       — Тут слишком душно, — заметил он, пока они шли по ступенькам.       — Везде душно, особенно в моей голове, — пробормотал Чонгук, вертя в руках стаканчик.       На улице даже слегка распогодилось — впрочем, лавочки были насквозь мокрые, поэтому они остановились возле парапета, над которым возвышалось специальное заграждение из металлических балок. Чонгук отпил немного кофе и поставил стаканчик на одну из них. Чимин сделал точно также.       — Послушай, я… — начал было он.       — Нет, это я, погоди, — прервал его Чонгук. — Я виноват, правда. Мне не стоило говорить тебе… всё это.       — Да брось, я ведь тоже накосячил, ещё и тебя втянул в сокрытие правды. Может, мне действительно стоит поговорить с остальными… — Пак покачал головой, глядя куда-то вдаль.       — Ничего ведь не случилось, — заверил его Чонгук. — Не надо. Лишний раз будут переживать.       — Если бы не ты, — Пак перевел на него внимательный взгляд. — Я бы там остался и забыл про Тэ. Так что ты нас спас. И я правда виноват перед тобой и остальными. Но больше перед тобой… за многое.       — Многое? — удивлённо переспросил парень.       — Я должен был сказать с самого начала. Ещё давно… но боялся, — судя по интонации Чимин сомневался до сих пор, однако будто где-то набрался смелости.       — Сказать что?       Чонгуку не был готов к откровениям, потому что подсознательно знал, о ком или о чём пойдёт речь.       — Лиам Морган… — продолжил Пак. — Мы едем в США не только на мероприятия по расписанию. Я поговорил с Шихёком, и показал кое-какую хореографию из его репертуара, и он согласился провести… собеседование. Лиаму, возможно, предложат работу у нас.       В любой другой ситуации Чонгук бы обрадовался. Ведь он знал Лиама ещё с момента своей первой поездки в США, в кажущиеся такими далёкими предебютные времена. У Моргана была школа танцев в Лос Анджелесе, где он обучил его танцевальным трюкам, которыми удавалось пользоваться до сих пор. Во вторую поездку компания решила продолжить сотрудничество, и с Лиамом поработали почти все. Хоби восторженно отзывался о его стиле, а Намджун, считающий себя неуклюжей катастрофой, вдруг поверил в свои силы, превратив слабость в достоинство — ведь Лиам показал, как двигаются его любимые рэперы.       Но Чимин…       Вместе с именем в голове всплыл риторический вопрос. Почему он не заметил их ещё тогда?       — Вы ведь давно общаетесь? — Чонгук озвучил часть мыслей вслух.       — Да, почти два года… — Чимин вздохнул. — И он действительно талантливый танцор и хороший человек.       — Ты ведь к нему поехал? Тогда, в Париже. Посреди ночи.       — Да, — Чимин захотел отвести взгляд, но, видимо, пересилил себя.       — Он знает? — Чонгук смутился, не желая называть вещи своми именами, но подразумевая, осведомлён ли Лиам об интересах Пака в своём же поле.       — Да, — ответ дался Чимину с трудом.       — И вы…       — Нет, если ты об этом. Я знаю риски, — отрезал он, однако на щеках мигом проступил румянец.       — Но всё же…       В груди Чонгука противно царапнуло — по какой-то причине Чимин не договаривал ему всей правды.       — Мне он нравится. Сильно, — Пак сложил руки на груди, словно защищаясь от неведомой угрозы.       Чонгук не собирался делать замечаний и уж тем более учить жизни, к тому же, он всерьёз планировал просить прощения и мысленно повторял, что у Чимина должна быть своя жизнь, а у него своя.       Тем не менее, признать это оказалось больнее, чем он ожидал.       — Я буду осторожен, — пообещал Чимин неведомо кому.       — Да уж, — выдавил из себя Чонгук.       Неужели лучшее, на что он способен — просто хмыкнуть в ответ?       — Что тебя тревожит? — спросил Пак после небольшой паузы.       — Я сам, — честно ответил парень. — Мне страшно, что я будто разрываюсь надвое.       Чимин отпил немного кофе и тяжело вздохнул.       — Если ты не хочешь об этом говорить… — начал было он, но Чонгук махнул рукой.       — Я не знаю, что ещё сказать. Сам не разобрался, как описать это состояние. Я просто… злюсь. На себя, на вас… На всех.       — Тебе не нравится что-то конкретное? — Чимин покосился на него краем глаза.       — О, если бы я знал! — Чонгук закатил глаза. — Это просто… случается из ничего. А потом мне мучительно стыдно, ведь я правда жалею о сказанном.       — Не стыдись своих эмоций, — назидательно заметил Чимин и усмехнулся. — Кому я это говорю?       — Вот-вот… — пришла его очередь вздыхать. — Я всё же попрошу прощения у ребят. Хоть мне и стрёмно…       — Они не в обиде. Мы все очень устали, а утром ещё предстоит долгий перелёт.       — Чимин-и, — позвал вдруг Чонгук. — Может… забьём на всё и посмотрим какой-нибудь мультик?       Пак сомневался долю секунды, а потом широко улыбнулся, кивая.       — Ты прав, пора отложить все дела. Последние пару недель я не успевал даже новости почитать, как меня срубало в сон.       — И меня. Надеюсь, получиться глянуть что-то хотя бы наполовину, — Чонгук нетерпеливо переминался с ноги на ногу.       Ему хотелось поскорее вернуться, но перед приятной частью вечера пришлось всё же осуществлять данное самому себе обещание и просить прощения у Намджуна.       В общаге все разошлись по комнатам — редкий случай, когда кругом царили тишина и спокойствие. Чимин ненадолго ушёл к себе — Чонгук обещал написать, когда минует буря, подразумевая разговор с лидером. Угораздило же их стать соседями по комнате!       Однако к его большому удивлению Намджун принял его извинения довольно быстро.       — Я правда не хотел, хён, — Чонгуку сделалось ещё паршивее. Словно ему опять делали скидку за возраст.       — Я знаю, — Намджун лежал на кровати поверх одеяла и читал какую-то книгу.       Почувствовав напряжение в воздухе он всё-таки оторвал взгляд от страниц и резко сел.       — Ты младший только в том, что касается формального возраста, Чонгук-и. В остальном я доверяю тебе также, как и остальным. И требую столько же. Сечёшь? Мы вроде как решили, что у нас демократия. Это подразумевает одинаковый набор прав и обязанностей у каждой из сторон. А также взаимное уважение. Если все делают одинаково — виден результат. Если кто-то плюёт на других — теряется уважение, а вместе с ним и доверие. Если наши отношения достигнут этой критической точки — группы не станет.       — Я это понимаю, хён, — Чонгук сел на свою кровать и поджал под себя ногу. — И постараюсь больше не косячить.       — Я знаю, что ты опоздал не нарочно, — Намджун отложил книгу в сторону, заложив страницу. — Но почему ты вдруг сорвался на Чимине? Вы же вроде прекрасно ладили.       — Мы всё утрясли, — заверил его парень. — И как раз планировали посмотреть какой-нибудь мультик.       — Я лягу пораньше. Лучше смотрите на диване в гостиной, — Намджун улыбнулся и у Чонгука отлегло от сердца.       Он сдержал порыв обнять его, потому что счёл это перебором. Однако широкая улыбка теперь не сходила с лица.       «В гостиной», — написал он Чимину, перепрыгивая через спинку дивана и устраиваясь на мягких подушках.       Рядом валялся их общий планшет на котором как раз было открыто нужное приложение. Чонгук потянулся за пледом, но случайно нащупал позади чью-то ладонь и испуганно задрал голову.       — Йа, ты чего подкрадываешься! — возмутился он, но осёкся, заметив в другой руке Чимина большую упаковку кукурузных палочек с банановой посыпкой.       Они устроились рядом, не забыв включить кондиционер и остудить помещение до такой степени, что вскоре начали стучать зубами. Мультик Чонгук досмотрел, а вот Чимин оказался слабее. Он отрубился где-то за пятнадцать минут до конца, уронив голову к нему на плечо и теперь сладко посапывал.       Чонгук отполз в сторону, и Пак смешно съехал на подушки, сонно причмокивая.       — Балбес, — тихонько прошептал парень, выключая кондиционер.       Ночью было не так душно, но сырость из-за дождя доконала почти всех. Спать хотелось, а вот идти для этого в комнату — нет. Чонгук поискал взглядом плед, схватил его и набросил на Чимина, прикидывая, как устроиться рядом. Диван не подразумевал расположения двух взрослых парней, поэтому пришлось лечь к Чимину под бок, но чуть ниже, так, что ноги повисли в воздухе. Подтянув колени к груди, Чонгук уткнулся носом Паку в футболку в районе груди и прикрыл глаза.       — Плед возьми, — вдруг хрипло прошептал Чимин.       — Он на тебе, — ответил тот, тихо усмехаясь.       — Холодно, — Пак натянул ткань на них обоих.       Чонгуку было тепло, а вскоре, благодаря руке Чимина, лежащей на его плече, и вовсе стало совсем жарко.       — Спокойной ночи, — одними губами прошептал он, проваливаясь в сладкий сон.