Дежа Раконте

— Медовое мясо с морковкой! — Мондштадтские оладушки! — Лунный пирог! — Запеканка! — И любимое блюдо молодого господина — «Расти гора»! Обеденный стол ломился от яств. Горничные подавали блюдо одно за другим до тех пор, пока новые тарелки уже было некуда ставить. Кажется, даже если бы в тот день все жители Мондштадта решили отобедать на винокурне «Рассвет», съесть приготовленную еду полностью не получилось бы. От этого было вдвойне поразительно, что за столом сидели только два маленьких мальчика. Одним из них был молодой господин Дилюк. Его лицо сияло неподдельной радостью, а в глазах горело предвкушение. Но, к удивлению, мальчик ждал не пира, который был организован по его требованию. Хоть он и держал в правой руке вилку, а на коленях у него лежала салфетка, всё его внимание было приковано не ко всевозможным блюдам, а к ребёнку, сидевшему напротив него за другим концом стола. Но, кажется, гость был совершенно не рад своему приглашению на этот «званный ужин». Кэйа — а именно так представился приютившийся у них сиротка — появился на пороге их дома около месяца назад. Господин Крепус объяснил сыну, что нашёл его случайно во время деловой поездки: ребёнок стоял неподалеку от винокурни совсем один в разгар надвигающейся бури. Он выглядел потерянным, поэтому мужчина не придумал ничего лучше, чем забрать его к себе, возвратившись обратно в поместье. Наверное, в течение нескольких дней взрослые и пытались разыскать семью потерянного мальчика — сам Дилюк в тот период мало интересовался подробностями — но в один из дней молодому господину объявили, что Кэйа останется с ними на гораздо больший срок, чем все думали. Воодушевлению Дилюка не было предела! Ведь теперь у него не только появился бы постоянный товарищ по играм, но и было бы очень-очень-очень много времени, чтобы подружиться с ним. Не то чтобы он и до этого не пытался найти контакт с неожиданным соседом, как раз наоборот, Дилюк-то старался изо всех сил, а вот Кэйа, за исключением своего имени, больше ни о чем поведать ему не мог и вообще разговаривать с ним не хотел, отчего каждый раз придумывал повод куда-нибудь уйти, лишь бы не оставаться с чересчур любопытным сыном хозяина наедине. Однако теперь у Дилюка было полное право «надоедать» Кэйе своим присутствием, ведь им, как-никак, предстояло вместе прожить неопределённый срок, возможно, довольно долгий, поэтому им следовало бы поддерживать хорошие отношения. К сожалению Дилюка, все его предыдущие попытки чем-то заинтересовать потенциального друга провалились: Кэйа был равнодушен и к новым игрушкам, которых у Дилюка было в избытке, и к расшитым узорами нарядам, и даже к домашней черепашке — верному товарищу Дилюка. А последняя, между прочим, была козырем молодого господина. Поэтому последним шагом оставалось расположить к себе Кэйю вкусной едой. Но и это оказалось безрезультатным. Кэйа, хоть и пришёл в столовую, и сел за стол, но своим прежним привычкам не изменил. Всё его тело свидетельствовало о том, что он мечтал поскорее отсюда исчезнуть: его открытый глаз бегал туда-сюда по комнате, видимо, в поисках путей отступления, он нервно заламывал пальцы, пряча руки под столом, а губы сжимались в тонкую нитку. И несмотря на то, что господин Крепус лично снабдил мальчика новой одеждой, а Аделинда исправно следила за его внешним видом, выглаженные рубашки и причёсанные волосы не спасали от того, что Кэйа производил впечатление маленького дикарёнка, впервые попавшего в светское общество. Но, если большинство людей и должно было подобное отталкивать, Дилюка это, напротив, притягивало и завораживало. — Еда подана! Горничные накрыли на стол и отошли немного поодаль, чтобы, с одной стороны, не мешать господам обедать, а с другой, быть рядом на случай прочих распоряжений. Но мальчики пока не собирались приступать к еде. Дилюк продолжал неотрывно смотреть на Кэйю с несколько даже пугающей улыбкой, медленно моргая своими большими круглыми глазами, в то время как тот робко отводил взгляд, явно не понимая, чего от него хотят. В конце концов Дилюк, не вытерпев, приподнялся на стуле и с помощью вилки пододвинул одно из блюд чуть ближе к Кэйе. Хотя несильно — тарелки и так стояли почти впритык друг к другу. Но и это не помогло. Кэйа, в отличие от блюда, не пошевелился даже на сантиметр. Тогда Дилюк недовольно хмыкнул и произнёс: — Можешь есть. Кэйа окинул взглядом стол, после чего ещё раз посмотрел на молодого господина и тихо, несколько виновато ответил: — Простите, господин, я не голоден. Повисла неловкая пауза. Дилюк несколько раз взмахнул своими длинными ресницами, пытаясь осмыслить сказанное ему, и потом: — А, хорошо… Я понял. Тогда десерт! — молодой господин уж было повернулся к служанкам, чтобы распорядиться о подаче лакомства, но Кэйа остановил его: — Нет. Я… я совсем не голоден. Простите. Говоря последнюю фразу, он уже смотрел не на Дилюка, а на служанок, будто извиняясь перед ними за то, что проделанная работа пропадёт за зря. — Но мы ели только с утра, — удивился Дилюк, — неужели ты совсем не проголодался? Хотя бы «Расти гору» попробуй. — Я лучше подожду совместного ужина с вашим отцом. Поставив точку в этом бессмысленном времяпрепровождении, Кэйа встал из-за стола и направился к выходу. Хоть он и старался быть вежливым с теми, кто его приютил, его врождённая гордость не могла позволить никому верховодить им. — И я просил называть себя просто по имени, — прокричал ему напоследок разочарованный Дилюк, но и тут его просьбу вновь проигнорировали. Покинутый своим гостем мальчик устало откинулся на спинку стула, закрыв ладонями лицо. Так всё заканчивалось каждый раз. Однако упрямству Дилюка было не занимать, поэтому сдаваться столь легко он не планировал. — Аделинда, что я делаю не так? Главная горничная появилась у него за спиной словно из воздуха. — Судя по всему, господина Кэйю не волнуют материальные блага, — ответила она, беря одну из тарелок в руки, чтобы отнести её обратно на кухню. Другие горничные сделали ровно то же. — Что это значит, — растерялся Дилюк, раскрыв на миг ладони и показав своё грустное личико, — и с каких это пор ты зовёшь его господином? — Я отношусь с почтением ко всем гостям поместья. А отвечая на ваш первый вопрос — это означает, что вам следует перестать закидывать его подарками и попробовать обратить его внимание на ваши внутренние качества, — Аделинда отдала поднятую ранее тарелку другой слуге и покачала головой, — господин, я понимаю, у вас не было особого опыта в том, чтобы заводить друзей. Но поверьте, люди захотят с вами дружить не из-за того, что ваш отец сможет купить им игрушки, а повар нашего поместья наготовить кучу еды, которая в итоге пропадёт… Я это к тому, что многие в первую очередь начинают общаться ввиду схожести характеров и интересов. Например, возьмём госпожу Джинн. Почему вы с ней дружите? — Потому что наши папы общаются! — не задумываясь, ответил Дилюк. Раздался тяжёлый женский вздох. — Неужели только поэтому? — Нет, не только. У неё тоже есть ручная черепашка! — Вот, — этот ответ более-менее устроил горничную, хотя и он тоже был далёк от идеала, — вы оба любите черепашек. Кроме того, юная госпожа Гуннхильдр — очень старательная и умная девочка. Думаю, эти её качества вы тоже глубоко цените. Вот и вам стоит показать господину Кэйе, какой вы хороший, и я уверена, он сам к вам потянется. Просто будьте сами собой. Аделинда, как всегда, была права. Дилюку всего лишь следовало рассказать Кэйе о том, кто он такой и что ему нравится, тогда последний, услышав что-то знакомое, нравившееся и ему тоже, сразу поддержит разговор. Решёно! Теперь Дилюку оставалось только представить себя в самом выгодном свете. Увы, наверное, Аделинде так же было нужно намекнуть ему на то, что Кэйа, кроме прочего, банально испугался напора Дилюка и его непременную решимость, поэтому молодому господину всё-таки следовало бы оставить мальчика на некоторое время в покое. Но её голова, помимо этих забот, была забита целым ворохом проблем, так как с появлением второго ребёнка её работа в поместье выросла вдвое, а количество времени в сутках и заработная плата остались без изменений. Озаренный новой идеей Дилюк тут же сорвался с места, отбросив в стороны салфетку и вилку. Все его мысли были теперь заняты грядущей встречей с Кэйей. Он был настолько окрылён этим, что даже не заметил, как на выходе из столовой врезался в родного отца, только вошедшего туда. — Какой же ты активный! — рассмеялся свои низким голосом Крепус. Отец был в хорошем расположении духа, и, как подумал Дилюк, это было связано с бумагами, которые мужчина нёс в руках. Он потрепал сына по макушке и прошёл вперёд: — А откуда у нас столько еды? Впрочем, это только на руку! Аделинда, накрой стол на пятерых персон, сегодня к нам заехали торговцы из Сумеру. Кажется, намечается выгодная сделка! Кстати, никто не знает, где Эльзер? Эльзер! Вот куда этот плут запропастился, когда мне срочно нужно составить договор поставки?! Но для Дилюка голос отца остался уже далеко позади, и лишь обрывки фраз долетали до его детских ушей. Он мигом очутился в своей спальне, раскрыл шкаф и побросал одежду на пол, принявшись искать подходящий наряд для встречи с Кэйей. Обычно данным процессом заведовала Аделинда, но сейчас — эту часть разговора его отца со служанкой он услышал отчетливо — она явно была занята. Тем более для Дилюка было важно самому подобрать костюм. Но пока всё, что ни оказывалось в его руках, не удовлетворяло его запросу. В итоге с трудом он остановил свой выбор на парадной рубашке, которая была ему большевата, так как её сшили на вырост и Дилюк ещё ни разу её не надевал. Однако его это не заботило. Сейчас главным было произвести хоть и не первое, но от этого ещё лучшее впечатление на будущего друга. И Дилюк остался доволен собой. Конечно, рубашка и сидела немного кургузо, но кружева на рукавах и воротнике и правда очень шли мальчику. Чтобы полностью завершить образ Дилюк распустил свой густой хвост — из-за чего крупные пушистые локоны упали на плечи — и надел летнюю шляпку, которая в действительности принадлежала даже не ему, а Аделинде, но так ему понравилась из-за цветных ленточек на полях, что он забрал её себе, чтобы любоваться. Конечно, волосы лезли в глаза, а шляпа сползала на лоб, из-за чего и то, и другое приходилось постоянно поправлять, но красота требовала жертв. И теперь, когда всё, казалось, было готово, Дилюк, любуясь своим отражением в зеркале, вдруг понял, что ему предстоит не только показаться Кэйе, но и начать говорить с ним о чём-то. А о чём именно, Дилюк совершенно не знал. Он вдруг ощутил в груди болезненный укол и почувствовал страх, сродный тому, который он испытывал в моменты грозы. Понурив голову, Дилюк подошел к аквариуму, в котором жила его черепашка и сказал: — Сегодня мне понадобится твоя помощь. Черепашка медленно вытянула свою голову из панциря и уставилась на хозяина своими черными глазками-бусинками. Даже если бы она и хотела что-то ответить, то не могла ввиду очевидных причин. Дилюк аккуратно достал её из аквариума, и вместе они пошли на поиски Кэйи. Всё-таки компания любимого питомца придавала ему сил. Но обойдя весь дом, своего гостя он так и не нашёл. Кэйа будто бы сквозь землю провалился. Тогда Дилюк вышел во двор и продолжил поиски там. Но не на веранде, не в виноградниках его не было. Чуть ли не до слёз отчаявшись — всё-таки маленький Дилюк был очень чувствительным ребёнком — он отправился на любимую лужайку своей черепашки, которая располагалась за домом, немного дальше, чем ему было разрешено заходить и куда он постоянно сбегал, пока Аделинда не видит. И как же он обрадовался, когда на этой лужайке, опустив Гретель на землю, в тени высокого дерева он увидел Кэйю, копошившегося около корней. Дилюк воссиял и, окликая мальчика, подбежал к нему. Кэйа слегка подпрыгнул на месте — он не ожидал, да и не хотел здесь кого-то увидеть. Но несмотря на это, ребёнок вида не подал и попытался сохранить вежливо-равнодушный вид. Хотя молодой господин в своём экстравагантном наряде немного и смешил его. — Что ты здесь делаешь? — спросил Дилюк, пытаясь заглянуть Кэйе за спину, но тот каждый раз поворачивался, следуя его взгляду, не давая этого сделать. — Дышу свежим воздухом, — соврал Кэйа столь очевидно, что любой другой на месте Дилюка давно бы раскусил его. Хотя совсем недооценивать Дилюка не стоило. Он всё-таки заметил, как Кэйа старался незаметно вытереть ладони о свои брюки, отчего догадался, что тот скорее всего что-то прятал под деревом. А с учётом того, что у Кэйи почти ничего не было, кроме шкатулки, с которой его нашли и с которой тот в первые дни почти не расставался, то, вероятнее всего, там таилась именно она. — А вы, господин… — Просто Дилюк! Кажется, Кэйе не сильно хотелось так фамильярничать, но другого выхода у него не было, поэтому скрепя зубами он исправился: — А ты что тут забыл? — Я? Я вышел выгулять свою черепашку… Черепашку. Черепашку! А где Гретель?! И лишь сейчас до Дилюка дошло, что он так обрадовался встрече с Кэйей, что побежал к нему навстречу, полностью позабыв о своём питомце. Он в панике озирался по сторонам, но среди зелёной травы найти зелёную черепашку было той ещё задачей. Дилюк вновь и вновь звал её по имени в надежде, что та откликнется, но, кроме шелеста листвы, звуков не было. Когда стало понятно, что сама черепашка не появится, Дилюк почувствовал, как задрожали его губы, а глаза стало щипать. Кэйа не понимал всего этого ажиотажа с черепашкой. Как и не понимал то, насколько можно быть глупым, чтобы вообще оставить её без присмотра, думая, что она не сбежит. Он уж было хотел воспользоваться возможностью и сбежать, пока молодой господин увлечён своей черепахой, но стоило Дилюку обернуться и посмотреть на него наполненными слезами совиными глазами, Кэйа осознал, что не может двинуться с места, словно какая-то сила сковала его. Понимая, что Дилюк вот-вот расплачется, Кэйа попытался его успокоить: — Да ладно тебе, всё хорошо будет. Найдётся твоя черепашка. Может, она просто устала от твоей компании и решила вернуться домой без тебя. — Устала от моей компании? — дрожащим голосом повторил Дилюк, не оценив шутку, и Кэйе показалось, что ещё секунда, и потоп слёз вырвется из глаз, затопив все вокруг. — Э-э-э… Не важно, — Кэйа почесал голову, пытаясь принять тяжёлое для себя решение, — эх, ладно, давай вместе поищем твою эту черепаху. После этих слов Дилюк взглянул на него с такой благодарностью, что Кэйа вновь на несколько секунд стал прикованным к одному месту. Но следом «заклятье» спало, и он вместе с Дилюком приступил к поискам. Конечно, это было непросто. Кэйа так-то с самого начала считал, что это пустая трата времени и черепаху уже давно утащили какие-нибудь крупные птицы. Но почему-то воспоминание о Дилюке на пороге истерики и проблеске счастья в его наполненных слезами глазах, когда ему предложили помощь, не позволяли ему всё бросить и уйти. Оно даже, наоборот, словно давало силы продолжать. И труды Кэйи были вознаграждены — рядом с один из камней он нашёл маленькое животное, мирно пожевывающую травку и греющуюся на солнышке. — Эй, нашёл я твою черепаху! В мгновение ока Дилюк оказался рядом и, подняв своего питомца, стал одаривать её поцелуями, приговаривая любимое имя. — Ты ей ещё имя дал? — поразился Кэйа подобной дикости. — Оно к тому же и странное… — Да, её зовут Гретель. И к тому же, твое имя тоже странное, но я же молчу! — огрызнулся Дилюк на эмоциях, и только потом понял то, что сказал. Он думал, что Кэйа сейчас обидится, но тот только громко рассмеялся: — Оказывается, наш мальчик-кружевные-рубашечки умеет показывать зубы! Дилюк так и не уловил был ли это комплиментом из уст Кэйи или нет, но судя по его положительной реакции, обижен он не был и ничего плохого не имел в виду. Тогда Дилюк тоже рассмеялся, поддержав его хорошее настроение. Вместе они направились в сторону дома. — Спасибо, что помог найти Гретель. — Да ничего, — благодарность заставила Кэйю смутиться, и он отвернул голову в сторону, — обращайся. Но на будущее не оставляй её без присмотра. Всё-таки мало ли какая птица её может утащить. — Птица? У меня есть энциклопедия о птицах Мондштадта, но там нигде не было написано, что птицы могут унести черепаху. — Ну, я так думаю. Из собственного опыта. Крупные птицы иногда уносят мелких зверят в свои гнёзда. А книг таких я не читал — у меня другие были. — Ты умеешь читать? — снова, не подумав, что может обидеть собеседника, выпалил Дилюк. — Ха, конечно, — Кэйа гордо задрал нос к солнцу, — и писать умею. Да и, наверное, языков знаю побольше твоего. В глазах Дилюка вновь засверкало восхищение к новому знакомому, а вот Кэйа, напротив, помрачнел, словно осознав, что сболтнул лишнего. Он хотел закончить на этом разговор, но тут Дилюк сказал: — Если хочешь, можешь пользоваться нашей библиотекой. Там есть очень много книг. Отец их привозит со всех уголков мира. Я тоже часто туда прихожу и читаю что-нибудь. — Я надеюсь, ты Гретель туда с собой не берёшь? А то она так все страницы съест. — Ты что, она такого не делает, — возмутился Дилюк, в ответ на что Кэйа указал ему на черепашку, которая в его руках за неимением травы, стала грызть кружевной рукав хозяйской рубашки, — нет, Гретель, фу, нельзя! Кэйа снова звонко расхохотался. Сегодня Дилюк впервые слышал его смех. И видел у него какую-либо эмоцию помимо напускной вежливости. И от этого на душе стало так спокойно и тепло. Кажется, у него получилось последовать совету Аделинды. По крайне мере, у него с Кэйей наконец-то нашлись общие интересы — книги, а походы в отцовскую библиотеку смогли бы стать неплохим совместным времяпрепровождением. Значит, всё было не зря. Мальчики почти подошли к поместью. Отсюда они могли видеть, как хозяин винодельни о чём-то беседовал со своими деловыми партнерами, стоя на крыльце. — А это кто? — настороженно спросил Кэйа у Дилюка, пока они были ещё достаточно далеко, чтобы их не слышали. — Торговцы из Сумеру. Видимо, папа через них хочет продавать наше вино в другом королевстве. Они останутся у нас на несколько дней, чтобы обо всём договориться и подготовить товар. К нам часто кто-нибудь приезжает. — Это ты для них так вырядился? — кажется, Кэйа даже не скрывал своей иронии в голосе, настолько, что даже Дилюк заподозрил неладное. Тем временем на крыльце беседа была не менее интересной. — Думаю, сегодня вечером можно провести дегустацию, — подытожил господин Крепус их длинный разговор. В ответ деловые партнеры довольно закивали головами. — Ой, там же ваши дети идут, верно? — поинтересовался один из торговцев, приметив ребят на подходе к дому. — Да, справа — мой наследник. А слева — мальчик-сирота, которого мы недавно спасли во время бури. Теперь он живёт с нами. — Какой благородный поступок, — торговцы оценили доброту своего будущего партнера, и Крепус мог бы считать, что переговоры прошли полностью успешно, если бы кто-то из торговцев не решил добавить: — И дочка у вас такая красивая, ей так идёт эта шляпка. Позади ошарашенного господина раздался тихий смешок Аделинды, стоявшей там, держа поднос с вином. Хотя, вполне возможно, то был нервный смех, ведь женщина понимала, кто именно получит выговор за то, что сын дома Рагнвиндр пошёл гулять в неподобающей одежде. Наконец-то Дилюк получил то, чего так сильно желал: каждый день после обеда он с Кэйей шёл в библиотеку, и вместе они погружались в мир бумажных историй и сказок. По крайней мере, так себе это представлял Дилюк. Когда они пришли туда в первый раз, Дилюк попытался показать Кэйе свои любимые детские книги, но тот повёл себя так, словно уже вырос из подобной литературы. Тогда Дилюк принёс свою птичью энциклопедию, и Кэйа так уж и соизволил с ним полистать её. Но, кажется, его интерес был подогрет лишь желанием доказать Дилюку, что птицы всё-таки могут утаскивать черепах. Увы, подтверждение своей теории он не отыскал, поэтому быстро переключился на те книжки, которые волновали лично его, а именно труды, посвящённые картографии этого региона, мировой истории, в частности и истории Мондштадта, а также справочник по выживанию в дикой природе для начинающих. Смотря на этот набор, Дилюк решил, что Кэйа собирается зарегистрироваться в гильдии искателей приключений, когда вырастет, поэтому решил начать готовиться уже сейчас. В ответ молодой господин рассказал товарищу о своих планах: Дилюку предвещали яркую рыцарскую карьеру в Ордо Фавониус. Кэйа слушал, но без особого интереса, не отрывая взгляд от геодезических заметок. За несколько дней Кэйа успел просмотреть почти всю библиотеку и прочитать все книги, которые вызвали у него хоть какой-то практический интерес. Конечно, думать, что их послеобеденного часа хватило для этого, было бы крайне глупо. Чтобы охватить весь объём знаний, он сбегал в библиотеку в любое свободное время — и днём, и ночью — так что у всех выработалась привычка искать его там. Хотя всем обитателям поместья, кроме одного маленького господина, было сейчас не до потерянного мальчика: слуги и господин Крепус были увлечены иностранными торговцами, до сих пор гостившими на винокурне. Так уж вышло, что дегустация вин затянулась. Ведь разве могли партнёры отказать, когда глава крупнейшей винной индустрии в мире сам подавал им бокал за бокалом. Кэйа как раз закончил читать очередную скучную в понимании любого ребёнка книжку, когда красноволосая голова опять появилась в дверях библиотеки. Увидев его, Кэйа решил сделать вид, что не заметил вошедшего и снова спрятался за только что прочитанной книгой, но могло ли подобное когда-либо остановить Дилюка. Молодой господин решительно подошёл к креслу, в котором сидел Кэйа, и как будто невзначай спросил: — Дочитал? Дилюк уже знал ответ на этот вопрос. Ранее он несколько раз заглядывал в библиотеку, украдкой наблюдая за действиями Кэйи, выжидая, когда тот отложит книгу или сдвинется с места. И вот эта минута настала. Понимал это и Кэйа, поэтому без охоты ответил «да». — И чем думаешь заняться теперь? — продолжал расспрашивать Дилюк. — Книжки-то все в библиотеки уже перечитал. — Да-а-а-а, — с ноткой грусти в голосе протянул Кэйа. Несмотря на количество книг, с которыми он ознакомился, то, что он искал, ему так и не удалось найти. — Можем пойти погулять с Гретель, — предложил мальчик — Ты снова хочешь, чтобы она потерялась и я искал её полдня? Нравится, когда выполняют твои приказы? Молодой господин опустил глаза в пол и залился краской. Неужто Кэйа о нём такого мнения? — Ладно, я шучу, — Кэйа вскочил с кресла, опять застигнутый врасплох тем печально-совиным выражением лица Дилюка, когда происходило что-то наперекор его плану, — пойдём играть с твоей черепахой. Наверное, Кэйе уже и самому в какой-то степени начинало нравиться то, что Дилюк везде таскался за ним, но это чувство было так глубоко похоронено где-то в холодном мальчишеском сердце, что ни кто-либо другой, ни его обладатель не могли ещё там его отыскать. Однако иногда оно проявлялось, в те разы, когда его совсем не ждёшь. И это был как раз такой случай. Мальчики шли по коридорам поместья в направление спальни молодого господина, чтобы вызволить из заточения Гретель и пойти вместе веселиться на задний двор. По обе стороны от них мелькали комнаты: где-то трудились горничные, некоторые пустовали, а какие-то и вовсе были закрыты. Дилюк увлечённо о чём-то рассказывал, но Кэйа, как обычно, не особо вслушивался. Но уже немного зная характер товарища, он легко мог предположить, что речь шла о черепахах, Аделинде, забавных бытовых мелочах и о будущем становлении рыцарем. И в принципе это было недалеко от правды. Но вдруг за приоткрытой дверью одной из комнат Кэйа увидел маленький книжный шкаф, который он ещё не осматривал. Его взгляд тут же загорелся — он остановился и подошёл к двери, чтобы открыть её шире. — Стой! — резким голосом скомандовал Дилюк. Кэйа впервые слышал что-то подобное от него, поэтому опешил и действительно остановился, замерев, обхватив дверную ручку. Поверх его ладони Дилюк положил свою, чтобы уберечь того от необдуманных действий, и Кэйа почувствовал жар кожи молодого господина. — Это кабинет отца, — пояснил Дилюк уже более спокойно, — он не разрешает туда заходить без спроса. Кэйа несколько раз посмотрел то на заветную книжную полку, то на чересчур серьёзного Дилюка, по-прежнему держащего его руку, а затем глубоко вздохнул. Но это не был вздох отчаяния или смирения, нет, как раз наоборот — Кэйа принял для себя рисковое решение, отбросив всё, в том числе и то чувство в глубинах своего сердца. Кэйа расплылся в хитрой улыбке: — Но его же сейчас тут нет. И думаю, он ещё долго не придёт, так как дегустация вин — занятие не из простых. Если мы сейчас пойдём спрашивать разрешения и отвлечём его, вряд ли господин Крепус обрадуется. Я же прав? — Прав… — лицо Дилюка на миг смягчилось, а затем вновь приняло прежнее суровое выражение, — но все равно нельзя. И что мы будем там делать? — Как это что? Играть, конечно. Ты же так этого хотел. Смотри, — Кэйа вырвал свою руку из хватки Дилюка, положил её ему на плечо и, наклонившись чуть вперёд, заговорил почти шёпотом, — ты и я книжные воры, которые проникли в дом одного богатея, чтобы выкрасть ценнейший артефакт. А капитаном рыцарей, который должен нас поймать, будет… Аделинда. Да, именно она. А все прочие горничные — её солдаты. Если хоть одна из них нас заметит — сгниём в тюрьме и провалим дело, ясно? Кэйа источал неподдельный азарт, который не мог не быть заразительным. И под его напором Дилюк медленно начинал уступать. Оставалось лишь сделать заключительный ход. — Но, — Кэйа выпрямился и неожиданно засобирался уходить, — если не хочешь, ничего страшного. Наверное, я и правда сказал глупость. Вряд ли молодой господин Дилюк захочет играть в игры беспризорников. Мне лучше вернуться к себе. Мальчик развернулся, оставляя Дилюка позади, и сделал несколько шагов. Один. Два. Три. На четвёртый, стоило его ноге только прикоснуться к полу, как сзади мягкий знакомый голос окликнул его: — Пойдём поиграем в книжных воров, — неуверенно произнёс Дилюк, и дабы убедить себя самого добавил, — если бы папа и правда так сильно не хотел, чтобы кто-то заходил в его кабинет, то запер бы дверь на ключ. — Вот именно! — возрадовался Кэйа и вместе со своим напарником отправился на дело. Мальчики прокрались в кабинет. Как и настоящие воры, они старались действовать тихо, быстро и незаметно. Кэйа отправился к книжной полке и принялся открывать одну книгу за другой, быстро пролистывая страницы в надежде отыскать что-либо знакомое. Дилюку же он поручил стоять на стрёме, слегка приоткрыв дверь. Если бы их всё-таки поймали, у Кэйи уже были заготовлены несколько отговорок, зачем и почему они зашли в этот кабинет. Дилюку же явно не нравилась эта авантюра — все же чувство того, что они делают что-то неправильное не покидало его — но потерять только-только обретённого друга было выше его сил. Однако, как это всегда происходит в разных играх, ребёнок со временем втягивается в происходящее — вот и Дилюк через несколько минут свыкся с ролью воришки и уже сам с радостью высматривал «рыцарей» в коридоре. И это было очень даже кстати, потому что за дверью послышался скрип паркета и чьи-то шаги. Дилюк прикрыл дверь и обернулся, осчастливленный тем, что смог принести пользу: — Кэйа… Кэйа. Кэйа! — он пытался докричаться до своего подельника, чтобы предупредить о скорой опасности, но тот будто его не слышал. Тем временем шаги начинали звучать всё отчётливее. Закусив губу, Дилюк оставил свой пост и подбежал к мальчику. Но Кэйа не замечал ничего вокруг себя. Его глаз быстро бегал вдоль строк какой-то книги с фиолетовым переплётом, а все мысли были лишь о том, что он сейчас читал. Дилюк потряс его, но тот только отмахнулся, пытаясь вырвать себе ещё несколько секунд для чтения. Время поджимало. Шаги уже превратились в отчётливый стук каблуков отцовских туфель. А вместе с тем и недавно появившееся у Дилюка веселье вновь начало растворяться в воздухе, а на его место вернулось прежнее беспокойство. И когда господин Крепус почти оказался на пороге своего кабинета, для Дилюка не осталось иного выхода, как насильно забрать книгу из рук Кэйи и поставить её обратно на полку. Кэйа же не обрадовался такому ходу дел, будто бы ещё не до конца понимая критичность ситуации, в которой они оказались, и было уже захотел начать возмущаться, как вдруг раздался скрежет дверных петель и… — И что вы тут делаете? — без тени шутки спросил господин Крепус, войдя в свой кабинет и застав двух озорников на месте преступления. Дилюк взглянул на Кэйю. Несколькими минутами ранее самоуверенный мальчишка сейчас не был похож сам на себя. Он стоял рядом потерянный, а взгляд его смотрел в никуда. Кажется, Кэйа вообще был не здесь, а где-то далеко, где-то, где ему хотелось быть, но даже если бы он приложил все усилия, то всё равно не смог бы там оказаться. Его как будто подменили, приоткрыв завесу тайны, которую он открывать, возможно, и не хотел. Поэтому было очевидно, что в эти минуты, пока господин Крепус ждал ответа, Кэйа не мог думать ни о чём, даже об отговорках, которые подготовил заранее. Видя, что поддержки от соучастника ждать не стоит, Дилюку пришлось взять весь удар на себя: — Мы искали тебя, отец, — сказал он нерешительно, так как никогда не любил врать. — О! Ну, вот, я перед вам. Зачем же я вам понадобился? В этот момент Кэйа наконец-то пришёл в себя. Он по-прежнему растерянно посмотрел сначала на Дилюка, потому на его отца, но было уже открыл рот, чтобы что-то сказать, как вдруг Дилюк ответил взамен него: — Чтобы спросить… насчёт одежды. Сейчас я выгляжу подобающе наследнику? — Дилюк покрутился на месте, чтобы показать свой сегодняшний наряд — классические брюки на подтяжках и ничем непримечательную рубашку. — Мне Кэйа помогал с этим нарядом. Это вновь была ложь, но Дилюк подумал, что Аделинда несильно обидеться, если её заслугу припишут кому-то другому. Наконец-то отец рассмеялся: — Да, сейчас получше. А у Кэйи есть вкус. В будущем всегда обращайся к нему за советом. А то я не переживу, если ты вновь наденешь ту отвратительную шляпу. Господин Крепус потрепал обоих мальчиков по голове и выпроводил их из своего кабинета. Машинально Дилюк и Кэйа пошли по коридорам в своё детское крыло, ещё прибывая в состоянии эйфории от того, что им удалось всё удачно провернуть, и щекочущего под ложечкой страха от понимания, как близко они были к провалу. Внезапно прямо над ухом Дилюка прозвучал изумлённый возглас Кэйи, отчего Дилюк даже вздрогнул: — А я и не знал, что господин Дилюк так умеет! — настроение Кэйи изрядно поднялось. Скорее всего это было связано с находкой из книги, но Дилюк так или иначе всё принял на свой счёт, поэтому вновь залился краской, но довольно заулыбался. — Да! У меня ещё много скрытых талантов, которые тебе тоже понравятся. — Не сомневаюсь. Не сомневаюсь, молодой господин. Мальчики были по-настоящему счастливы, а главное, стали близки настолько, насколько не были никогда прежде. О чём ещё можно было мечтать маленькому Дилюку? Если бы он только знал, что такое обращение со стороны Кэйи было его прощальным подарком. Тогда он впервые столкнулся с тем, что счастье, какое бы яркое оно ни было, не может длиться долго и всему всегда приходит конец. Что бы ни случалось, исход остаётся одним и тем же. Такой печальный вывод вскоре поселился в его памяти, но потом ещё долгие годы выжидал своего часа, созревая, как ядовитый плод — сорняк — которому было суждено отравить всё вокруг. Следующий день выдался не из простых. Гости из Сумеру наконец-то засобирались в обратный путь. В несколько телег они укладывали товары винокурни «Рассвет», которым предстояло разойтись по всем рынкам королевства Дендро Архонта. Господин Крепус всё время суетился вокруг них, везде таская за собой своего помощника Эльзера. Аделинда вместе с другими горничными медленно начала устранять последствия многодневной «дегустации», которая обернулась для поместья катастрофой под названием бардак. В который раз дети остались предоставлены сами себе. Мальчикам удалось встретиться со взрослыми только на завтраке, а далее почти целый день никого из них не видели. По правде говоря, дети не видели и друг друга: после завтрака Кэйа сказал, что пойдёт читать, и настоятельно попросил Дилюка не отвлекать его. Дилюк же от такой новости взгрустнул, но поделать ничего не мог. Он подумал, что, если будет чересчур давить, Кэйа снова закроется от него и он вновь вернётся в ту точку, из которой начал. Так прошло полдня. Настало время обеда. Мальчиков было решено покормить отдельно от остальных, так как господин Крепус по-прежнему был занят — проводив торговцев, намеревался отправить в погреб на инвентаризацию. И сам по себе этот факт не удивил бы Дилюка — отец часто пропадал по работе — другое обстоятельство озадачило его. Когда он сел за стол и обнаружил, что, кроме него и горничной, приносившей блюда, больше никого в комнате нет, у него родился ряд вопросов. Первый и главный из них заключался в следующем: где Кэйа? Служанка в столовой помочь разобраться с этим не могла, поэтому Дилюк решил отправиться к единственному человеку, знающему ответы на все вопросы, а именно к Аделинде. Но даже она не смогла его успокоить: — Молодой господин, — объясняла главная горничная, перестеливая постель в гостевой комнате, пока прочие служанки суетились вокруг, — поймите, господин Кэйа, скорее всего… — Аделинда, я закончила с полотенцами, — перебила её одна из горничных, — дальше что? — Проверь нужна ли помощь на кухне, — Аделинда вновь обратилась к Дилюку, который нервно, но терпеливо ждал её ответа, — так вот, господин Кэйа… Господин Кэйа попросил его не беспокоить, поэтому… — Аделинда, в прачечной закончилось место для грязного белья! — уже возникла другая служанка с горой грязных простыней в руках. — Что? Бельё? Эм… Сложи в людскую, а затем живее займись стиркой. Впрочем… Аделинда в который раз взглянула на ребёнка, будто бы уже позабыв о его нахождение в комнате, и глубоко вздохнула. — Он что не хочет есть? Это странно! — возмутился Дилюк, чувствуя равнодушие горничной к его проблеме. — Ничего не странно, господин Дилюк. Господин Кэйа и раньше отказывался от еды. Если вы у нас такой живчик, который тратит много энергии и из-за этого постоянно что-то жуёт, это не значит, что все такие. Не волнуйтесь, он просто хочет побыть один. Это совершенно естественное желание, уважайте его. Отобедайте, а вечером перед сном встретитесь с господином Кэйей. «Не волноваться, — думал Дилюк, покидая гостевую комнату, — как тут можно не волноваться?». От обеда Дилюк тоже отказался — он не мог думать о еде, пока сам не убедиться в благополучии Кэйи. Его не покидало чувство тревоги. Как он сказал Аделинде, всё это казалось «странным», и от своих слов отказываться не собирался. Возможно, Кэйа и правда нашёл очередную увлекательную книжку и спрятался с ней там, где никто его не мог найти, но… Но если нет? Что тогда делать? Вдруг он попал в беду и только Дилюк может его спасти? Разве не для этого и нужны друзья? Да, для Дилюка не оставалось сомнений, что нужно найти Кэйю любой ценой. Заручившись помощью Гретель, он отправился на поиски, обходя поместье уголок за уголком. На это ушло довольно много времени, начинало смеркаться, но Кэйи нигде не было. Заходя в каждую комнату, Дилюк надеялся именно в ней отыскать своего друга, но видя лишь пустую мебель, чувствовал, как внутри всё опускалось. И так раз за разом. В какой-то момент стало очевидно, что в доме Кэйю не найти. Тогда следовало выйти из дома и продолжить там. Конечно, обойти всё поместье на маленьких ножках представляло то ещё испытание для ребёнка, и даже талисман в виде черепашки никак не помогал. Но как бы сильно ни устал Дилюк, как бы ни сбилось его дыхание и с каким бы трудом он ни переставлял ноги, мальчик не мог просто взять и остановиться. Оставалось ещё немного. Вон дерево — там точно притаился Кэйа. Нет… Ну, тогда вон за тем камнем. Или виноградником. Где-то же он точно должен быть. Не мог же его единственный друг просто взять и исчезнуть. Не мог! Дилюк плёл меж виноградников, кустов и деревьев, уже не помня, проходил он тут или нет, и не понимая, что ещё ему нужно сделать. У каждого встречного работника винокурни он спрашивал, не видели ли они Кэйю, но все лишь качали головой. Немногие просили Дилюка не принимать случившееся близко к сердцу и выражали уверенность в том, что Кэйа сам придёт, когда захочет, и что тут нет повода для паники. Всё-таки Кэйа часто прятался ото всех, мало с кем общался, а главное, был совершенно не адаптирован к большому обществу. Конечно, эти доводы имели смысл, но Дилюк наотрез отказывался к ним прислушиваться. Даже хуже, они раздражали. Но что сильнее всего его злило, так это отсутствия у всех встречных какого-либо интереса к тому, что Кэйа пропал. Будто никого на всей винокурне не заботило то, что ребёнок мог так взять и исчезнуть. Будто бы это само собой разумеющееся. Более того Дилюк был уверен, что если бы сейчас на месте Кэйи оказался он сам, все перевернули бы поместье вверх дном, лишь бы отыскать сына хозяина. А вот о Кэйи можно было не волноваться. И это по-настоящему выбешивало его. Эмоции переполняли Дилюка, лезли наружу, но не помогали в поисках. Наоборот, лишь путали. В какой-то момент Дилюк обнаружил себя сидящим на земле за домом рядом с безмятежно ползающей Гретель. Это напоминало ему тот день, когда он хотел произвести на Кэйю впечатление. Но в настоящее время всё ощущалось почему-то по-другому, более безвыходно, что ли. Хотя в тот раз он так же искал Кэйю и так же не находил в начале, поэтому вполне возможно, что и сейчас он встретит мальчика где-нибудь под деревом с его шкатулкой… Шкатулка. Точно! Дилюк стремглав помчался к тому дереву, под котором застал однажды Кэйю. В полумраке почти ничего не было видно, но тело само вывело его к нужному месту. Он опустился на колени и начал рыть руками землю рядом с корнями. Его коленки и руки были испачканы в земле, и, если бы отец увидел его, то наверняка бы опять что-нибудь сказал о неподобающем виде наследника Рагнвиндров. Но разве сейчас это имело значение? Гретель сидела рядом и наблюдала за его жалкими попытками отыскать то, чего не было. Но правда, хоть и горькая, всё равно настигла Дилюка. Шкатулки пропала. А значит, пропал и её хозяин, который никогда с ней не расставался. Конечно, Кэйа просто мог перепрятать шкатулку. Но её отсутствие, исчезновение Кэйи, его озабоченность в вопросах выживания в дикой природе… Нет, все эти события были связаны между собой и подталкивали к неутешительному выводу. Кэйа сбежал, и ни одна живая душа не знала куда. Почему Кэйа ушёл? Неужели ему так плохо жилось в их семье, что он предпочёл скрыться? А если это сам Дилюк настолько надоел ему, что тот предпочёл общество лесных зверей, нежели его? Ах, именно об этом и предупреждала Аделинда. А он по глупости своей её не слушал. Но разве мог Дилюк тогда подумать, до чего это всё доведёт. Он просто нуждался в ком-то, кто будет рядом с ним всегда, не потому что он сын Крепуса Рагнвиндра, не потому что их семьи дружат и даже не потому что это их работа. Дилюк просто хотел товарища по играм. Друга. Но кажется, лишь одна Гретель была способна с ним дружить, а точнее только с ней мог дружить он. Ведь его ручная черепашка никуда не могла сбежать из своей клетки, а так давно бы, как и Кэйа, скрылась бы за горизонтом. Тем более она уже раз пыталась это провернуть. Но что, если же виной всему было прошлое Кэйи, о котором он никому не рассказывал? Вдруг у безродного мальчика, подобранного на улице, была семья, к которой он стремился, несмотря ни на что. Но почему же тогда он не попросил помощи, чтобы отыскать их? Дилюк точно бы ему помог, непременно, даже если за этим последовало бы логичное расставание. Но так он хотя бы знал, где искать Кэйю. А так… Вот бы он оставил знак, весточку, понятную только Дилюку. Но такое было бы возможно, если бы Кэйа хотел, чтобы его нашли. А в ином случае Дилюку оставалось только строить догадки о его местонахождении, вспоминая по крупицам прошедшие дни, ища в них подсказки того, где сейчас Кэйа мог бы быть. Рассуждая подобным образом Дилюк натолкнулся на мысль, что ответы следовало бы искать в книгах, которые мальчик читал накануне. Но так как их было несметное количество, такой подход был с самого начала обречён на провал. Хотя… Дилюка вдруг осенило. Если Кэйа сбежал только сегодня, значит на этот поступок его сподвигла не абы какая книга, а последняя, которую он читал. Та книга, от которой у него захватило дух. Фиолетовая книга на полке в кабинете его отца! Дилюк и сам не помнил, как очутился перед заветной книжной полкой, благо дверь в кабинет была снова не заперта. Найти книжку тоже не составило труда — впервые за день Дилюку улыбалась удача. Он быстро нашёл нужную обложку и принялся перелистывать страницу одну за одну. Это была историческая книга, но посвящённая не Мондштадту или какому-либо другому региону Тейвата, знакомому Дилюку. Она представляла из себя сказ о королевстве, существовавшем несколько столетий назад, но безвозвратно исчезнувшем. Каждое предложение в этой книге было пропитано немым сожалением и горечью, что оставляло мрачное послевкусие после прочтения и сеяло желание забросить эту книжку куда подальше. Поэтому было неудивительным, что господин Крепус держал её у себя, подальше от посторонних глаз, хотя оставалось вопросом то, зачем она вообще ему понадобилась. Дилюку становилось жутко от этой книги в фиолетовой обложке, но он продолжал всё дальше и дальше листать её. Тогда-то он и заметил, что одна из страниц была неаккуратно вырвана. Видимо тот, кто сделал это, очень спешил. Но о чём была злополучная страница? Дилюк несколько раз перечитал абзац, предшествующий ей, но отгадку так и не нашёл. Следующая же страница знаменовала начало новой главы и тоже ничем не могла помочь. Но лишь на первый взгляд. Стоило присмотреться, и обнаружилось, что часть краски с потерянной страницы отпечаталась на соседней. И в еле видимых разводах узнавалась карта Сумеру. — Папа! — Дилюк вбежал в погреб как раз в тот момент, когда Эльзер пытался забрать очередную бутылку у своего господина. — О, сынок, — Крепус по привычке потянулся к его волосам, но ребёнок откинул отцовскую руку. — Нет времени, — Дилюк задыхался и жадно глотал ртом воздух, чтобы рассказать о том, что узнал, как можно скорее, но лишь сильнее сбивался, — Кэйа… Торговцы… Надо торопиться… Эльзер и господин Крепус переглянулись с вопросительным выражением лица, явно не понимая, чего от них хотели. Дилюк, разозлившись, стукнул ногой и потряс книгой, принесённой с собой. Стоило Крепусу увидеть фиолетовую обложку в руках сына, его глаза округлились и протрезвели. Он сделал шаг вперёд, пролистал страницы и без слов всё понял. Далее события закружились столь быстро, что в них мало что можно было разобрать: слуги забегали туда-сюда, отец заперся в своём кабинете, кого-то послали за торговым обозом, недавно уехавшим из винокурни в Сумеру, а сам Дилюк оказался в эпицентре происходившей суеты. Он всё ещё волновался за Кэйю, но не столь сильно как прежде, потому что был уверен, что теперь-то, с помощью поддержки отца, его быстро отыщут. И на душе сделалось спокойнее от того, что всем наконец-то стало не всё равно на его друга. Часы показывали за полночь, когда беглеца вернули в поместье. Сложно описать, как разнервничались торговцы, которым гонец сообщил о просьбе обыскать телеги. И как ещё лихорадочнее забились их сердца, когда меж винных бочек они нашли ребёнка, которого видели на винокурни и которого их деловой партнёр называл приёмным сыном. Наверное, только одному господину Крепусу было известно, сколь много извинялись эти бедные торговцы из Сумеру за принесённые неудобства, и сколько раз хозяину пришлось извиниться в ответ. Но всё это были взрослые дела, не нуждающиеся в каком-либо внимании. Куда важнее была драма, разворачивающаяся между мальчиками. Дилюк сидел в гостиной, когда Кэйю под конвоем из служанок ввели туда, словно закоренелого преступника. Его лицо выражало крайнюю досаду, которую он даже не пытался скрыть. Одной рукой он прижимал к груди шкатулку — улику, по которой его пропажу вычислили — а другую сжимал в кулак. Мальчик смотрел в пол, но, кажется, ему было нисколько не совестно за произошедшее. Дилюк же, напротив, как всегда пылал энергией, невзирая на усталость, накопившуюся за день, поэтому сразу же подлетел к нему, но вовремя затормозил в нескольких шагах и, замолчав на полуслове, тоже опустил взгляд вниз. Сначала он хотел радостно поприветствовать Кэйю и спросить, всё ли с ним в порядке, но потом, вспомнив минувшие часы, разозлился, и слова обиды уже было вырвались из его рта, но вовремя застряли в горле. Передумав ругаться на Кэйю, он оказался в положении, при котором совершенно не знал, что сказать и как быть. Однако слова Аделинды, как доброе напутствие, сами всплыли в его голове, и Дилюк решил последовать им, а именно быть впервые по-настоящему искренним с Кэйей: — Прости меня, — произнёс Дилюк, всё не поднимая взгляда, — наверное, я и правда был слишком надоедливым. Я так часто заставлял тебя проводить с собой время, пытался насильно кормить и принуждал играть, что это кого бы угодно вывело из себя. Просто… я очень хотел тебе понравиться. Знаешь, у меня никогда никого не было, кроме отца, горничных, Аделинды и Эльзера, так что я так сильно хотел найти настоящего друга, что позабыл о чувствах других людей. Твоих чувствах. И если ты меня простишь, я готов исправиться, чтобы стать в первую очередь другом для тебя, таким другом, которым ты являешься для меня. Вот. Выпалив всё на одном дыхании, Дилюк взглянул на Кэйю. Тот удивленно смотрел на него, приоткрыв рот, полностью опешив от такого признания. — Но, — тихо заговорил Кэйа, — я сбежал не из-за тебя… — А? — Дилюк всецело ощутил неловкость ситуации, в которой очутился, и кровь в который раз прилила к его щекам: — Я думал об этом, но… Даже если так, я всё равно тебе надоедал, верно? Да, возможно, ты и сбежал по другому поводу, но моё поведение внесло своё — ведь никому не захочется сбегать из места, где ему нравится, даже если на это есть серьёзные причины. Кэйа ничего не ответил. Удивление сменилось задумчивостью. Но спустя некоторое время мальчик всё-таки спросил: — Ты и правда считаешь меня другом? — Конечно! — не сомневаясь ни секунды ответили ему. И Кэйа вновь умолк, но в этот раз его молчание длилось короче. Он лишь успел чуть сильнее сжать кулак, после чего расслабил хватку, и средь пальцев показался скомканный лист бумаги — страница, вырванная из фиолетовой книги. Никто не ведал, но в то мгновение Кэйа принял для себя одно из важнейших решений в своей судьбе, навсегда переменив её ход. Словно сняв с себя маску, сдерживающую его до этой минуты, он заулыбался и, озорно хихикая, сказал следующее: — Я теперь под домашним арестом, но думаю, он распространяется только на границы этого дома, а не на границы моей комнаты. Так что никто не сможет запретить мне немного погулять по коридорам… Как тебе идея завтра пробраться на кухню и всё-таки устроить тот пир, от которого я отказался в прошлый раз. И Гретель с собой возьмём. А, Дилюк?