Перестанет?

Выпускные экзамены давят еще хуже, чем последние три года в школе. Везде снующие ученики с нервными подергиваниями конечностей, с залегшими тенями под глазами, создают мертвый хаос по всей школе. Джисон мучается бессонницей уже два года, слабея все больше и больше. Засыпать в темноте одиночества жутко до трясущихся рук и сведенных ног. Переживания за учебу теснят все в под черепной коробкой настолько сильно, что пульсирующая головная боль не останавливается. Оскорбительные выкрики сверстников заседают внутри, побои от них же скручивают тело в плотный жгут. Чудовищно больно. Джисона некому вытащить из чужих лап, помочь избежать новых гематом на истощенном теле. Взгляды осуждающе цепляются за хромого парня, в их глазах он заслужил такой расплаты просто за то, что тот позволил себе быть <i>собой. Но сейчас быть слабым и быть не таким среди всех чертовски сложно, его сила воли выветривается вместе с каждым сорванным выдохом. Он устал бороться и избегать страданий. После удовлетворительной сдачи экзаменов, когда больше ничего не связывает его с бывшими одноклассниками, среди них расползается то, что Джисон не хотел бы видеть никогда в жизни. То, чем его бывший грозился после их разрыва. – Я солью все видео и фото того, где трахаю тебя, если ты не вернешься ко мне. И тогда ты запоешь, тварь. Джисон в ужасе наблюдает на экране телефона то, что разбивает его мертвую душу на осколки. Он видит со стороны свое безжизненное лицо, засосы на шее, свежие порезы, которые раздирают в кровь чужие ногти. Хан бьется в истерике, когда в беседе класса смотрит видео, где слышит собственный мучительный скулеж в подушки, противное хлюпанье и чужой рык. Все посты, где Джисона вновь и вновь обесчещивают и унижают, собирают сотни просмотров. Десятки фото и видео моментов, где он ломался все больше и больше, где он ощущал свое оскверненное тело тяжелым камнем. Десятки фото и видео, где он уже не сопротивлялся, а просто лежал неподвижно и плакал, пока его брали без слов. Он не знал, что его снимали так много раз. Он понятия не имел, что об этом узнают и таким будут пользоваться. Сообщения льются нескончаемым потоком, ему пишут, оскорбляют, называют шлюхой, педиком и конченым извращенцем. Ему так паршиво от того, как это выглядит. А где же кровь? Где же все его синяки и искаженное от боли лицо? Где мольбы остановиться? Почему все выглядит так, будто он этого хочет? Чужая желчь жжет глаза и кожу. Джисон желает, чтобы все это оказалось плохим сном. Но реальность бьет хуже: он наблюдает кучи репостов, мерзкие комментарии и бесконечные оскорбления от тех, с кем он провел огромную часть своей жизни. Никто не знает, кто был по ту сторону камеры. Никто не знает, что тот Джисон не хотел всего этого на самом деле. Ему хочется умереть прямо сейчас. Он желает исчезнуть раз и навсегда.</i> *** Минхо с облегчением вздыхает. – Это было слишком затянуто и долго. Крис с ним соглашается и читает сообщения Джисона, про которого как раз спрашивает Минхо. Чан хмурится и смотрит на последнее сообщение, пришедшее около двадцати минут назад. – Джисон сказал, что будет ждать здесь, но отошел в уборную на пару минут. – Крис напряженно опускает телефон. – Это было почти полчаса назад. – преподаватели и студенты рассасываются из коридоров, оставляя парней стоять в пустом помещении. Минхо сжимает челюсть и достает телефон, быстро набирая контакт Хана, беспокойно прикладывая гаджет к уху. Спустя четвертый звонок, ответа на который не последовало, Ли видит недавнее уведомление с вложением от незнакомого человека. «Посмотри, как мой малыш просит о большем.» Он открывает сообщение и видит то, что видеть никогда не хотел и не должен был. На старом видео тот самый маленький Джисон с заплаканным лицом скулит, прикрывая локтем глаза и сплошной мантрой говорит «пожалуйста». Тот, кто за кадром, произносит омерзительные вещи. Куча фото и видео, где все равно виднеются синяки, слезы и разводы крови. Даже на фото Минхо видит, как Джисон задыхается и кусает свои руки. Последнее видео забивает легкие удушающей злостью. – Тебе это так нравится, правда? Мой малыш хочет еще? Лицо юного парня отчетливо просматривается даже сквозь темноту помещения в кадре, Минхо замирает, заходясь яростной дрожью от вида темнеющих пятен на шее и груди Хана. Весь язык тела Джисона так и кричит, что ему ужасно больно, мучительно, но он не может с этим ничего сделать. Только безрезультатно просить остановиться. – Хо, что это? – Чан не перестает хмуриться и беспрепятственно двигается ближе к остолбеневшему Минхо. Он видит открытое видео, и весь его недоуменный вид превращается в дьявольски злой. Чан повышает голос и забивает на приличия в университете: – Блять, Хо, быстрее, искать Джисона! Когда Крис буквально вышибает закрытую дверь, то видит рюкзак Джисона у раковины, а потом слышит странное копошение в приоткрытой кабинке, в которую тут же вламывается. Минхо в полной потерянности и такой же злости следует за хёном, ожидая чего угодно, но не той картины, что открывается перед ним. Чан в ярости разворачивает парня чуть крупнее его и оттаскивает за грудки от раздетого Джисона, что находился в полусознательном состоянии. – Привет, ребята. Не ожидал, что вы захотите присоединиться. – парень разражается нервным смехом и скалится, явно не ожидая такого развития событий, – Ну, как вам эта потаскуха в постели? – Пошел ты, урод. – Минхо изрекает тихо, заглядывая прямо в черные глаза, и спешно подбегает к Джисону. Крис во всю глотку что-то орет, почти срывается на жесткие удары, но слышит слабый голос, принадлежащий Минхо. – Сонни, прости меня. – Ли закрывает глаза, притягивает к себе слабое тело, и часто дышит. – Я не смог. – Минхо прижимает голову младшего к своей груди, туда, где исступленно бьется сердце. Целует его в лоб и зарывается в растрепанные волосы. Джисон смотрит полузакрытыми глазами куда-то вперёд и абсолютно не двигается, что беспокоит старшего еще больше. Чан решает пока что не вмешиваться, но говорит, чтобы те уезжали куда подальше, хватает сбитого с толку парня и тащит его прочь из уборной. Чан очень страшен в гневе. И этому ублюдку еще предоставится возможность узнать подобное на себе. Крис знает, что Минхо его не слышит. Минхо не может размышлять здраво, но он все еще знает, что Джисону будет страшно и вновь стыдно. Поэтому история с обращением в полицию откладывается до обсуждения с самим Джисоном. Ли знает, что это единственный верный исход событий, но ему безумно больно думать о том, как сильно это может ранить и так бессильного Хана. Поэтому пока что Ли подтягивает чужие джинсы и опускает худи, прикрывая бледное истерзанное тело. Мельком взглянув на бедра, внутри Минхо облегченно выдыхает, не замечая следов крови. Он подхватывает Джисона на руки и несет к машине совсем легкого паренька, на лице которого застыло подобие слабой улыбки. После чего переводит взгляд на шею, замечая свежие раны и темнеющие синяки. Минхо сжимает зубы и торопится домой, глотая слезы и злобу к себе. *** Когда солнце исчезает за горизонтом, а сознание Джисона проявляется, он еле дышит, подсознательно не имея желания открывать глаза. Чувствуя боль на шее, он вспоминает все обрывками и прикусывает губу, не понимая, что же с ним произошло в итоге. Кожу лица стягивает и сушит, он не ощущает твердой плитки, не чувствует знакомой боли внизу живота. Не чувствует касаний чужих рук. Хан пальцами нащупывает только мягкость, слышит мурчание около уха, улавливая тепло на ноющей руке и чужие тихие всхлипы. Хан поднимает слипшиеся глаза и нервно сглатывает, понятия не имея, где он вообще находится и что ему теперь делать. Видя перед собой Минхо, что сидит на полу перед кроватью, держит Джисона за руку, уткнувшись с краешек одеяла лицом, юноша чувствует маломальское облегчение, поднимает здоровую руку и гладит заплаканного Минхо по волосам. – Хён, ты здесь. – Джисон слабо улыбается, хрипя тихим голосом. Ли вздрагивает всем телом и потрясенно смотрит на Джисона. Минхо заходится в слезах еще пуще, проклинает самого себя: – Я не смог, Джисонни, не смог тебя защитить. – его грудь содрогается от рыданий, – Я же обещал... подвел тебя, дорогой, – Джисон сухо сглатывает и слышит печальный тон, – Я не заслуживаю твоего прощения. Хан вяло приподнимается и обхватывает опущенные плечи Минхо, вдыхая запах растрепанных темных волос старшего. – В этом нет твоей вины, хён. Я жив благодаря тебе. – Джисон едва слышно продолжает, – Знаешь, я бы точно покончил с собой, если бы не ты. – гладит покрасневшую влажную кожу на щеке, слабо кивая самому себе, продолжает, – Я бы хотел умереть с твоим именем на губах. Минхо все еще знобит, он забирается коленями на кровать и прижимает младшего к сердцу, качаясь с ним из стороны в сторону. Ему так страшно думать, что Джисон действительно бы сделал это с собой после повторного кошмара. Минхо так страшно представить, что могло произойти, не успей они вызволить младшего из лап монстра. Картинки сломленного юного Джисона мелькают перед глазами, его крики засели в голове. Он видит кровь, отчетливо чувствует страх. – Мне так жаль, что тебе пришлось пережить это еще раз, Сонни. Джисон покрывается неприятными мурашками, но все еще не испытывает ничего, кроме всепоглощающей теплой любви к Минхо. Все остальные чувства улетели и застопорились, он не может плакать, желает лишь чувствовать старшего в своих объятиях. Ему хочется отмыть себя и стереть все недавние грубые прикосновения со своего уставшего тела. – Хён, я хочу помыться. – Конечно, я наберу тебе ванну. Хан, не отпуская старшего, зарывается носом в рубашку Минхо, хрипло признается: – Он поцеловал меня. – Минхо чувствует сильную хватку на одежде, – Все, о чем я мог думать, почему именно он украл этот поцелуй. Почему он трогает меня там, где могли быть твои руки. – Джисон слабо гладит солнечное сплетение старшего, – Когда он раздел меня, его пальцы... Мне было так тошно, будто я изменил тебе. – младший совершенно бесцветно поднимает опустошенные глаза, – Он снова будто заклеймил меня. Я как будто снова не достоин тебя? – Ханни, нет, ни за что. – Минхо роняет громкий всхлип, – Он принудил тебя. Не вини себя, прошу. – старший гладит парня в своих объятиях по плечу, целует в макушку, – Ты не грязный, не испорченный. Никогда таким не будешь для меня. – он ощущает покалывание в руках, когда видит совершенно безжизненные карие глаза, – Я люблю тебя, очень сильно люблю. – Я даже не сопротивлялся, хён. Просто не смог. – Минхо сильнее сжимает младшего в объятиях, тихо шепча слова успокоения, – Он сказал, что снова покажет всем те видео и фото. – Хан обреченно улыбается уголками губ, ставя себе приговор. Ли тяжело сглатывает, снова вспоминая все то отчаяние и страх, что сочились с экрана телефона. Решает не говорить Джисону о том, что видел все вместе с Чаном. Крис написал позже, что разберется с этим. Джисон, не обращая внимания на очевидно тревожную тишину, слабо отстраняется и легко чмокает Минхо в щеку с измотанным обожанием смотрит на свое счастье. Спустя пару минут тишины и слез, Минхо тихонько поднимается и обещает наполнить ванну с пеной. Джисон на это с трепетом во взгляде роняет улыбку и провожает взглядом своего любимого. Он не замечает, как начинает машинально счесывать кожу шеи до крови слабыми руками. Его обнаженное тело вымученно и слабо реагирует на прохладу в ванной. Пена лопается тихим шуршащим звуком, улыбка так и не добирается до глаз Джисона. Он роняет взгляд на зеркало, замечая метки и раны на шее. Осознание накатывает волной разочарования в себе, пока Хан дрожащими руками проводит по своей израненной коже. Все пережитые чувства и ощущения вдруг наваливаются на него, и он, не отдавая себе отчета, пошатывается и рыдает во весь голос от облегчения и ужаса, пережитого им несколькими часами ранее. Джисону хочется стереть все следы на своем теле, он опускается на пол, придерживаясь за бортик ванны и обнимает свое обнаженное хилое тело, громко всхлипывая, и, в очередной раз выпадая из реальности, оказывается в моменте несколькими часами ранее. Минхо вламывается в ванную и видит лихорадочно сжимающегося Джисона, который заходится в мучительных рыданиях. Старший не решается касаться Хана, поэтому только опускается на колени и использует свой голос, смотрит только в глаза, чтобы помочь ему выбраться. – Сонни, я здесь, ты меня слышишь? Джисон не дает себе отчета и в силу неприкрытости тела сдвигает плотно бедра, подбирается еще больше, хотя уже и некуда, в стремлении защититься. – Я не причиню тебе боли, Джисонни. Это я – Минхо. Родное имя растворяет кровавый туман, и Джисон поднимает опухшие глаза на человека перед собой. Ему до жути сложно быть абсолютно голым перед старшим, потому что его тело похоже на потрепанную собаками кость. Ему страшно быть открытым настолько – нет никаких преград. Ему стыдно за то, какой он есть – использованный, некрасивый, уязвленный. Но это Минхо. А Минхо не сделает ему больно. Никогда. Старший смотрит лишь на лицо Хана, стараясь тихо говорить успокаивающие слова и не окунать парня обратно в ад. Джисон доверчиво протягивает свои руки, силясь оказаться в безопасных объятиях старшего прямо сейчас. Ему боязно касаться открытой кожей хёна, но он знает, что Минхо ничего ему не сделает. Ли ловит младшего и притягивает его в свое теплое пространство, обнимая худые плечи. Джисон от знакомого запаха умиротворяюще успокаивается и стирает слезы, все еще прикрывая себя. Минхо думал, что хуже вида у юноши уже и быть не может, но еще сильнее измученный парень лишь заставляет сердце тихо обливаться кровью. Даже рядом со старшим тот все еще нес в себе навязчивое прошлое. Иссиня-красные пятна ярко наливаются на коже шеи, а засохшая кровь на ранках разрезает синяки со следами зубов. Как будто очередное напоминание о том, что происходило с Джисоном много лет назад. Минхо максимально деликатно поднимает Хана в своих руках и направляет того в теплую воду, держа зрительный контакт. Джисона прикрывает густая и высокая пена, поэтому изможденный парень чувствует себя более расслабленно и все еще держит за руку старшего. – Останься со мной, хён. Он кивает, и Джисон позволяет старшему мыть его голову приятными поглаживаниями. Минхо осторожно проводит руками с малиновым гелем для душа по плечам, шее и лопаткам. Ли смывает лишнюю пену и оставляет нежный поцелуй в мокрых волосах на затылке. Говорит Джисону, что окажет помощь в водных процедурах, если та понадобится младшему и прикрывает дверь ванной комнаты снаружи. Джисон угукает, внутренне радуясь всем робким прикосновениям теплых заботливых рук, ощущая лишь обволакивающую любовь. Пижама Минхо приятно окутывает своим знакомым запахом, небольшое количество кошачьей шерсти даже на чистой кофте хёна не вызывает раздражения, а кажется чем-то до безумия правильным. Одежда старшего висит на Джисоне как на вешалке, но парень даже ни разу не бросает взгляд в зеркало, дабы не смотреть на свежие отметины. Свежезаваренный ромашковый чай согревает и расслабляет Джисона, поэтому он берет за руку Минхо и отправляется спать. Коленками упираясь в матрас, Джисон наблюдает за Ли, который по традиции милуется с урчащими комочками своего личного счастья, и ждет того с блеском в глазах. Когда Минхо присоединяется к младшему, тот сам берет его за руки и отчаянно просит: – Минхо-хён, поцелуй меня, пожалуйста. Старший по-кошачьи нежно улыбается Джисону и придвигается ближе, укладывая одну руку на упругую щеку. Он ощущает необходимость исцеляющих память касаний. – Конечно, мой хороший. Ты позволишь? Джисон кивает и чувствует трепет в груди, когда губы Минхо встречаются с его в мягком и плавном поцелуе. Старший ловит ответное движение и кладет другую руку на узкую талию Хана, приятно и ненавязчиво поглаживая. Спустя бесконечно приятную минуту они отстраняются, и Минхо встречается с глубокой сияющей вселенной в глазах напротив. Джисон берет ладонь старшего и кладет к себе на шею, снова притягивая того ближе. – И здесь тоже. Пожалуйста. Минхо кивает, выдыхает плавно и касается губами каждой ранки, как будто пытаясь стереть синяки и неприятные ощущения, останавливаясь на отпечатках рук на шее и там, где болит больше всего - в районе солнечного сплетения. Джисон зарывается в темные волосы пальцами, заходясь в приятных мурашках по всему телу. Младший перемещает руки Минхо на свои бедра, от чего дышать становится гораздо легче. Долгие и чуткие поцелуи на потемневшей от насилия коже чувствуются приятно, и Джисон прикрывает глаза от нахлынувшей любви. Сейчас ему совсем не страшно быть с хёном в такой ненавязчивой близости. Минхо гладит худые бедра так правильно и так необходимо, избавляясь от чужих варварских прикосновений. Ли отстраняется, когда Джисон обхватывает его лицо, поглаживая большими пальцами линию роста волос за ушами и прижимается губами к чужим в недолгом поцелуе. – Я люблю тебя, Минхо. Глаза старшего мерцают от признания, нежная улыбка появляется сама по себе. – Я тоже люблю тебя, Ханни. Они засыпают еще ближе, чем раньше, трепетно переплетая пальцы, с улыбками на лице. *** Фобии и паранойя все еще заметно преследуют Джисона, когда тот оказывается вне защищенной квартиры Минхо. В университете все так, как и раньше: шумные студенты, гомон и смех в скверах. Старший встречает Джисона около его аудитории и берет за руку, плюя на недоуменные взгляды однокурсников своего парня. Хан рдеет от такого жеста, прячет скромную улыбку, чуть опуская голову с покрасневшими щеками. Бодрый голос старшего успокаивает Джисона. Как и тот факт, что его бывшего принудительно выкинули из университета, сопровождая угрозами о заведении дела. Джисон отказался связываться долгим делом с полицией, все еще страшно. Однако Крис сделал для Хана все, за что Джисон ему очень сильно благодарен. Парень все еще дергается от громких звуков и старается не находиться в одиночестве в любой части университета, но быть здесь и учиться стало в разы проще. Хан все еще боится того, что тот монстр будет поджидать его у дверей университета или того хуже - съемной квартиры. Поэтому Ли и Крис поклялись провожать его каждый день, хоть Джисон и отмахивался от этого предложения. К тому же, выходит он всегда либо в полной компании Минхо, Чана и Феликса, либо же с кем-то из них. Хан все больше чувствует себя свободным, хоть редкие кошмары в одинокой и пустой квартире приходят довольно часто. Он все еще выглядит устало и обособленно на занятиях, но ему уже не так важно общение с кем-либо из своего потока, который только и делает, что обсуждает невозможность их с Минхо отношений. Потому что Джисон распутный и непривлекательный студент, а Минхо статный и невероятно красивый наставник. Это немного выводит из равновесия Хана, но старший стирает на корню все эти мысли, беззаботно целуя и обнимая Джисона на виду у всех. В один из одиноких вечеров, когда Минхо и Чан были до неприличия завалены работой и буквально валились с ног, Джисон не трогал старших, запираясь в своей квартире. В эти моменты мысли продолжали топить его, но он хватался за своих друзей, созванивался с Феликсом и все еще пытался не смотреть в зеркало. В этот день что-то неприятно ёрзает внутри, когда Джисон на свой страх и риск просматривает форумы с постами людей, что пережили похожие истории. Хан ярко представляет себе все подробности, физически ощущает боль и сожаление за всех тех, кому паршиво так же, как и ему самому. Джисон читает про физические повреждения, последствия такой травмы и узнает в этом всем себя. Как такие же неопытные и юные парни и девушки попадают в ловушку горьких отношений. Свое сообщение он оставить так и не решается, боясь снова заглянуть в темноту воспоминаний. Хан ловит себя на мысли, что сейчас ему не было так тяжело как раньше. Возможно, он свыкся с тем, что столько лет живет с этим, хоть и принимать это оказалось сложнее, чем он думал. Джисон возвращается к самой неприятной и мучительной мысли – это уже произошло. Такой опыт уже никуда не денешь и от него не избавишься просто так. Тот пятнадцатилетний Джисон – ребенок. Он проходил через все круги ада, думая о своей провинности перед тем, кто разбил его как ненужную старую вазу в порыве злости. Ему было безумно плохо, каждая клеточка его тела сгорала, наполняясь бесконечными муками, оставляющими глубокие раны в сознании. Им пользовались, игрались с его жизнью, разбивали вновь и вновь, преследовали, винили во всем, оскорбляли, высмеивали и унижали. Ему становится тревожно за будущее, которого он не видит. В голове только Минхо и все старые увечья, которые так и не смогли зажить. В мессенджер приходит привычное в последние дни пожелание спокойной ночи от Минхо и прикрепленное фото, где старший забавно дует губы рядом с мордочками Дуни и Дори. Джисон отвечает с яркой улыбкой и с легкостью в сердце ложится спать. Хан думает, что мог бы довериться старшему. Ему хочется почувствовать что-то приятное, закрыть боль. Но он не может не думать о том, что за любовь нужно платить. Та самая черная дыра затягивает его снова и снова. Сегодня ему не снились кошмары. *** Минхо лечит Джисона пением, игривыми котами, увлекательными книгами и учебой. Каждый день готовит для младшего обеды, зная, что тому некомфортно находиться среди большого скопления людей. Целует везде, где Джисон позволяет, сближается, но дает младшему пространство. Искореняет ощущение ненужности и неважности. Кошмары все еще преследуют, связывают руки и ноги, душат, пока Ли не зовет его. В реальности спокойнее, в объятиях мягко, каждое касание хёна отзывается трепетом. Джисон все еще срывается, время от времени полосуя свои руки. Минхо не ругает, говорит спокойно и размеренно, все же он не может заставить Джисона избавиться от многолетней привычки глушить тревогу подобным образом. Он целует новые раны, аккуратно касается старых шрамов. Касается горячими руками солнечного сплетения, слушает сердцебиение Хана, от чего глаза слезятся, тепло и нежность теснят деструктивные привычки. Минхо просит Хана приходить к нему каждый раз, когда тот задумается о самоповреждении. И это, к счастью, работает. Джисон со скрипом, но открывается. Разбираться в себе оказывается сложнее, чем раньше. Близость Минхо и окружение хорошими людьми излечивает чувство одиночества, дарит комфорт и искореняет давящий страх. Обнажать свои переживания стало гораздо проще. Джисон всегда был сам по себе, сам пытался решить свои проблемы, закапываясь глубже. Он достаточно закрывал себя в панцирь самостоятельности. Хан учится просить о помощи искренне и от всего сердца. Крис увлекает Джисона музыкой и, наблюдая за часто пустым взглядом младшего, с тяжестью в груди читает его тексты. – Я не знаю, с чем конкретно ты столкнулся в жизни, Джи – Чан присаживается рядом с младшим на черный диванчик и кладет руку на маленькое плечо, – заставлять рассказывать не буду, но знай, что я рядом с тобой и готов слушать тебя. Джисон чувствует благодарность к Крису и покровительство от старшего хёна, иногда прячется в его заботе от внешнего мира, со временем доверяя некоторые трудности и переживания. Чан понимает, дарит свои медвежьи объятия и разговаривает с Джисоном до поздней ночи. Феликс знакомит своих друзей с Хёнджином – своим парнем. Он оказывается с далекого корпуса искусств, оставляет легкое и непринужденное впечатление, показывается эмоциональным. Его активная мимика красивого лица забавляет Джисона, и они довольно быстро разрушают стену от незнакомцев к хорошим друзьям. Джинни носит небольшие кольца в ушах, кокетливо зачесывает свои темные длинные волосы, поглядывая на Феликса, и бережно обнимает всех своих друзей. Улыбается и смеется искренне, его глаза превращаются в умилительные щелочки, а ладони встречаются в громких хлопках. Хан радостно обнимает подарок от Феликса – большого плюшевого кота, и наотрез отказывается отлипать от игрушки. Минхо шутливо обижается, что его променяли на кота и совсем перестали обнимать. Джисон краснеет и застенчиво клюет того губами в щёку, пока умиленный писк Джинни и Ликса смущают юношу еще больше, и Минхо, посмеиваясь, берет младшего за руку. На четырехмесячную годовщину их отношений они путаются в руках и ногах, укладываясь под мягким пледом в кровати Джисона и долго-долго целуются. Минхо смотрит на младшего как на самое драгоценное, что у него есть в жизни, его глаза мерцают галактиками, губы блестят от слюны и растягиваются в легкой улыбке. Минхо спускается легкими поцелуями на шею, припадая к горячей пульсации, и судорожно выдыхает. Джисон разрешающе откидывает голову, позволяя старшему беспрепятственно оставлять трепетные прикосновения на ключицах и кадыке, пока Хан не испускает еле слышный стон. Джисон гладит его по скулам и снова припадает покрасневшими губами к губам Минхо. Кажется, что проходит целая вечность поцелуев, дыхание тяжелеет, Ли крепче держит Джисона за талию и прижимается к нему всем телом. Хан замирает и жмурится, ощущая чужое возбуждение на своем бедре, знакомое чувство поднимается в легких, сдавливая страхом. Заполняет каждую клеточку его тела, пока Минхо не осознает случившееся. Наваждение не хочет покидать Джисона. – Ханни, боже, – Ли отстраняется от младшего и гладит его волосы, – прости меня. Младший съёживается от злосчастного «прости меня» и отползает к спинке кровати, закрывая руками голову, будто старается заглушить чужой голос, звенящий в ушах. Он всегда подавляет в себе желание излишне касаться Джисона. Ли безудержно хочет дарить ему тепло везде. Целовать, ласкать, гладить. Минхо заталкивает свои порывы куда подальше, потому что Ханни трогать так нельзя. Это неправильно, это пошло. Он заслуживает к себе другого, нежного отношения. Джисон заслуживает заботы и яркой любви. – Сонни, посмотри на меня, пожалуйста. Минхо физически больно наблюдать за младшим в такие моменты, осознавая, что именно он вызвал такую реакцию. Джисон инстинктивно сжимается, но слышит Минхо четко. Хан не отвечает, а лишь отстраняется, зарываясь в подушки. Бросает сбитые выдохи и уходит от прикосновения Ли к своему плечу, хныча от собственного жалкого бессилия. В полном замешательстве и с горечью во взгляде Минхо отстраняется и предупреждает Джисона о том, что оставит его на пару минут. Когда немного раскрасневшийся Минхо возвращается, Хан молча тянет его в свои объятия и старается не издавать никаких звуков. Ли напрягается, но не настаивает, только обнимает и убаюкивает младшего еле слышным мычанием какой-то песни.