Перестанет?

Джисон так и не смог завести разговор со старшим о том, что копошится в его голове последнее время. Но после того, как он обсудил это с Феликсом, ему стало легче думать обо всем, хоть волнение все еще находилось где-то под солнечным сплетением. Ему было странно представлять себя в такой глубокой ситуации с Минхо. Но он правда хотел бы ощутить всю его любовь всем своим хрупким телом. Он хочет перестать бояться своего прошлого. У Джисона тягучая задумчивость и покалывающая дымка сомнений в груди. Он все еще боится не справиться и закопать собственные чувства глубже. Туда, где тьма не достанет их. Джисону хочется хранить в воспоминаниях Минхо, если снова наступит пора одиночества. Ему до безумия хочется попробовать еще раз. Сквозь собственные страхи и сомнения, пропадающие по крохотной капле в стоке вместе с горячей водой, Хан собирает себя по кусочкам и старается не думать о плохом. Он все еще боится, что почувствует только боль и впадет в отчаяние. Но ведь с ним будет Минхо. Его любимый, чувственный и внимательный. Джисон дышит через раз, слыша гудки. Ему все еще волнительно и тревожно. А что если сегодня ничего не выйдет? Как не сожрать себя с потрохами? – Хён, я буду у тебя через десять минут. – предупреждает Джисон. – Мне встретить тебя сейчас? Я не занят. – Нет, не нужно. – гундосит младший в трубку, жуя губы и заворачивая в сторону еще открытых магазинов, – Все в порядке. – Хорошо, жду тебя. Парень сбрасывает черные кеды на пороге и сразу направляется в спальню Минхо, слишком сильно сжимая лямку рюкзака в пальцах. Старший подмечает излишнюю нервозность в теле Хана, включает тусклую гирлянду напротив кровати и подходит ближе к жмущемуся парню. – Джисонни, – Минхо оставляет невесомый поцелуй в нос. Уже прижившаяся традиция у парней, – что-то случилось? Ты выглядишь напряженным. – старший кладет ладони на опущенные плечи и чуть массирует их кончиками пальцев. Младший поднимает взгляд на обеспокоенное лицо старшего, сжимая челюсти и следом зажмуриваясь. Это его Минхо. Все будет хорошо. Минхо любит Джисона чисто, нежно и бережно. Вдох получается излишне шумным, тугой жгут на сердце тянет его куда-то вниз, подкашивая колени. – Хён... Я.... – глаза смотрят куда-то вниз, рука все так же терзает твердую ткань лямки, – Я хочу попробовать. Минхо слегка хмурится и чуть наклоняет голову влево в непонимании. – Немного не понимаю, прости, мой хороший. – он все также пристально смотрит на Джисона, стараясь не упустить ни одной детали в тревожном языке тела. Младший колеблется – сложно говорить о вещах, которые вызывают нервную дрожь и заставляют пульс учащаться. – Боже... Я-я – Хан заикается, взгляд расфокусирован и бегает от одной точки к другой. Старший ощущает кожей сопротивление от Джисона. Он тянет напряженную кисть младшего на себя, беря рюкзак и откладывая его в сторону. – Все в порядке, Ханни, я не буду осуждать тебя ни в коем случае. Джисон знает. И каждой клеточкой тела ощущает укрывающую любовь Минхо. Он снова храбрится и делает шаг. – Я хочу дойти до конца, хён. Займись со мной сексом. Две секунды тишины давят на барабанные перепонки и отзываются звоном в голове, щеки горят, глаза сразу же начинает печь. – Ты действительно этого хочешь? – старший даже теряется, тяжело сглатывая. Он знает, как могло быть сложно от этой мысли Джисону. Минхо катастрофически не хочет, чтобы его Сонни вновь оказался в ловушке травмы. Младший судорожно выдыхает и тихо, с резко тянущей тяжестью выдает: – Да. – он кивает слишком часто, как будто старается подтвердить свои же слова, – Я доверяю тебе, Минхо. – Старший заключает Хана в мягкие объятия и целует в висок, – Я.. думал об этом... – Ханни, ты хочешь этого для себя? Или из чувства долга? – Минхо своей прямолинейностью сбивает с толку Джисона, но тот не колеблется. – Этого хочу я. С тобой, хён. – он снова смущается и стыдливо опускает голову. – Я люблю тебя, Джисонни. – теплый шепот пропадает в спутанных темных локонах, – Позволь мне сходить в душ, у тебя будет еще время принять решение. – рука любовно проходится по твердо напряженным плечам, – Все хорошо, ты сможешь сказать «нет» в любой момент. Дай мне несколько минут. Ненавязчивый запах старшего приятно обволакивает Джисона, и он невольно расслабляется. – Хорошо. Минхо отстраняется от младшего, смотря влюбленно и нежно. Джисон плюхается на кровать, когда Ли прикрывает дверь за собой. Он утыкается лицом в трясущиеся ладони, в животе что-то гулко ухает вниз. Он не плачет, но закусывает нижнюю губу до боли. Прошло слишком много времени, но все старые раны кровоточат и забивают легкие, не дают двигаться. Джисону страшно снова упасть в свое подсознание и увидеть вместо Минхо совсем другого человека. В прошлый раз Ли подарил ему совсем иные ощущения. Он надеется, что навязчивые и надоедливые фразы не всплывут в его голове. Все будет хорошо, Джисон. Ли действительно быстро расправляется с водными процедурами, стараясь не оставлять младшего со своими мыслями в этот момент. Даже если ничего не получится, он хочет постараться провести через это парня правильно. Так, как Джисон этого бы хотел. И так, как он того заслуживает. Младший сидит на коленках в мягкой пижаме, теребит край одеяла и смотрит куда-то в складки простыней. Минхо совершенно не радует тот факт, что голова Джисона опущена так низко. Как будто ему прямо сейчас больно и стыдно. Как будто он плачет. Минхо выпроваживает хвостатых из комнаты, закрывает дверь и присаживается рядом с Ханом, слез у него на щеках нет, но глаза полны каким-то пустым блеском. – Джисонни, – он берет его лицо в свои ладони, слегка приподнимая, чтобы видеть глаза, – Ты же знаешь, что ты не обязан идти до конца. – Минхо хочется прижать Хана к себе, укутаться вдвоем в одеяло и уснуть спокойным сладким сном. – Нет, я правда очень хочу попытаться снова. – тишина в воздухе давит, – Потому что это ты. – он напряженно выдыхает и говорит чуть тише, чем раньше, – В рюкзаке, возьми, пожалуйста. Минхо угукает, достает смазку и презервативы, укладывая все под подушку. Джисон знает, что Минхо не причинит ему боли, не заставит. Минхо знает, что у них есть все время в мире и полное доверие. – Хён, я хочу дойти до конца. Я правда много думал об этом и.... я хочу провести с тобой эту ночь иначе, чем раньше. Ли долго не задерживается в своих мыслях, кивая, знает, что Джисона не так давно бросало в нервную дрожь только лишь при упоминании такой деликатной и очень болезненной для него темы. Сейчас он хочет набраться смелости и сделать огромный шаг для самого себя. Младший с неугасающей щепоткой тревоги кладет свою ладонь поверх чужой и кивает, прикрывая глаза и легко, но все еще вымученно, улыбаясь. Ли терпеливо кивает, оставляет целомудренный поцелуй на лбу, гладит потеплевшие щеки и мягко по-кошачьи улыбается. – Если захочешь остановиться, скажи. – выдыхает в приоткрытые губы напротив своих, – Говори со мной, милый. Джисон легко кивает, кладет холодную ладонь на крепкое плечо и сам тянется к чужим губам, неторопливо и спокойно целуя. Минхо старается вложить в этот поцелуй все самое светлое и нежное, всю свою любовь и желание быть рядом. Старший отстраняется спустя десяток секунд и видит приподнятые уголки чужих губ. Джисон смотрит так отчаянно, но с осознанием, что в эту минуту все правильно. Страх все еще плещется отблеском в расширенных зрачках. Но Хан храбрится, сам двигается ближе и обвивает шею парня, притягивая Ли и наслаждаясь теплом. Минхо слышит сбившееся на миг дыхание младшего, чувствуя поглаживания ладоней по своим влажным после душа волосам. – Все хорошо, Минхо. Горячее дыхание на собственных чуть красноватых губах отдает щекотными мурашками. Джисон зажмуривается, стирает остатки страха и замешательства со своего лица и уверенно приземляется на колени к старшему. – Тебе так нравится, дорогой? – Ли все еще выглядит беспокойным, ловя Джисона в свои объятия. Он замечает покрасневшие кончики ушей, догадываясь, что Хану удобно и не так тревожно находиться именно в таком положении. Ли позволяет ему взять контроль, дабы Джисон не чувствовал себя загнанным в клетку. – Да, очень, хён. – скулы окрашиваются трогательным румянцем, когда Минхо смотрит так сладко. Джисон смущенно улыбается, всей кожей ощущая проникновенный взгляд глубоких глаз, – Минхо, поцелуй меня еще. Ли долго не думает и обхватывает лицо младшего, поглаживая большими пальцами щеки, медленно приближается к губам. Джисон взволнованно выдыхает через нос, отвечая на чувственный поцелуй, в который вкладывает свое доверие. Минхо целует его неспешно, их губы неторопливо движутся, пока Джисон не тянет робко руки под футболку Минхо и оглаживает напряженный низ живота. Когда Хан отстраняется ненадолго, Минхо роняет беззлобный смешок и тепло улыбается, а младший рдеет еще больше. Он задерживает дыхание и с влюбленным трепетом смотрит на Джисона сквозь его темную челку, что лезет в глаза. Ли заботливо убирает волосы, чтобы видеть лицо своего любимого. Другая рука приземляется на талию младшего, деликатно поглаживая кожу через плотную ткань пижамной рубашки. Минхо через все прикосновения, через все взгляды и поцелуи хочет передать свое желание любить и оберегать. Он думает, что Джисон невероятно милый и красивый, все еще выглядит напуганным котенком, хоть и старается скрыть свои эмоции. Хан от такой близости и собственных действий смущается и скромно прикусывает нижнюю губу, но продолжает смотреть на старшего. Его руки горячие, грудь вздымается размеренно, пока собственное сердце больно ударяется об ребра и отдает пульсацией в судорожно сжатые пальцы. Джисон делает глубокий вдох, поднимается руками к чужой шее, гладит большими пальцами линию роста волос за ушами и снова целует старшего. Находит в себе силы дышать, захлебываясь лаской и касаниями. Хан целует неловко, рвано, его все еще потряхивает, как бы он не пытался казаться уверенным. Минхо приоткрывает рот сквозь поцелуй и осторожно проходит языком по нижней губе младшего. Джисон на такое действие горячо выдыхает и отвечает тем же, нежно сминая упругие губы. Младший двигается и прижимается чуть ближе, ощущая частое сердцебиение Минхо. Ему определенно нравится разделять на двоих прерывистое дыхание, поднимающийся жар тел, Хану кажется, что они дополняют друг друга. Они целуются так довольно долго, пока губы не начинают пульсировать, пока легкие не сжимаются от недостатка кислорода. Джисон прикрывает глаза, улыбаясь чуть шире и прижимаясь своим лбом, покрытым испариной, к чужому. Старший все еще чувствует чужую нервозность и каплю почти ушедшего страха в теле Джисона, потому легко проводит по бокам, чмокает в юношу нос и немного отстраняется. – Тебе хорошо, Джисонни? Хан сглатывает и часто кивает. – Да. Мне хорошо, хён. Джисон совсем не лжет, только мысли о том, что будет, тревожат его. Он не хочет, чтобы все закончилось, так и не начавшись. Осознание того, в чьих руках он находится, успокаивает его. Минхо никогда не обидит его и не сделает больно. В этот раз он волнуется еще сильнее, зная, на что идет. Джисон очень боится, но не Минхо. Он не хочет снова и снова проваливаться в прошлое, где каждый сантиметр тела горит от всепоглощающей боли, где только грубость и ядовитые касания. Хан смелеет, в груди теплеет от обволакивающей чувственности, и парень, скользя кончиками пальцев по вздымающейся груди старшего, тянется вниз, чтобы поддеть футболку и потянуть ее вверх. Минхо послушно поднимает руки и, освободившись от верха, возвращается в родные объятия. Хан поглаживает крепкие плечи, смазанно целует шею, отстраняется и в сотый раз завороженно рассматривает подтянутый торс Минхо, внутренне стыдясь своего худощавого и угловатого тела. Он снова наклоняется чуть ближе и принимается изучать руками мягкую кожу, проводит по детскому шраму на животе, что вызывает у старшего приятные мурашки. Джисон никогда не трогал так хёна, он кладет свою ладонь аккурат на солнечное сплетение, и его мелко трусит. Хану хочется прижаться к горячей груди и слушать чужое сердцебиение вечно. Минхо самому страшно, страшно сделать что-то не так, но он старательно скрывает свой мандраж, пытаясь выглядеть спокойным. Он готов потратить любое количество времени, которое понадобится Джисону, лишь бы тому стало хорошо. В глазах младшего мелькает какой-то нездоровый блеск. Джисон тянется за еще одним коротким поцелуем, а потом резковато, рвано хватается за пуговицы пижамной рубашки, путаясь в своих же пальцах, и старается выровнять дыхание. Минхо понимает, что что-то идет не так, младшего потряхивает, паника проносится бликом в опущенных глазах. – Ханни, подожди. – Ли тянется поцелуем в уголок губ и кладет свои руки на сведенные судорогой чужие. Не хочет спугнуть. Минхо понимает, что им, вероятнее всего необходимо сделать это, несмотря на то, что сам он не желает торопиться. Сделать настолько осторожно и медленно, насколько возможно. Ему хотелось постепенно подводить Джисона к этому моменту, понемногу раскрепощая и избавляя от страха близости. Но сейчас отчаяние и всепоглощающее желание почувствовать всем своим существом любовные прикосновения переполняют Хана, и Минхо ощущает это каждой клеточкой своего тела. Минхо мог бы остановить все прямо здесь и сейчас. Но его сердце сжимается и болит за Джисона. Он боится, что, получив отказ, Хан закроется, снова будет безумно ненавидеть себя, после чего сделает импульсивные выводы. Минхо заставлять не хочет, хочет лишь поделиться своими чувствами, всем своим телом, даже если Джисону нужно только заменить плохой опыт. Хан тушуется, его мысли дойти до конца выходят из глубин и становятся навязчивыми. Он думает, что, если не сможет, то он так и останется жалким, неполноценным, сломанным и бесполезным. Джисон все еще не избавился от стыда с прошлой попытки, корил себя за свою болезненную восприимчивость. – Джисон, посмотри на меня, пожалуйста. – на эти слова Хан зажмуривается, думает, что ему не должно быть сейчас так непонятно, – Мы можем остановиться сейчас, милый. Слышишь? Джисон прикусывает нижнюю губу и отрицательно машет головой, перехватывая чужие пальцы и направляя их к пуговицам. Минхо оставляет долгий поцелуй на мягких губах и проводит носом по щеке Джисона, успокаивает, пока расстегивает пуговицы. Тот невольно ёжится, сутулится, но смотрит в глубокие искрящиеся глаза Ли. Поцелуй под кадыком вырывает из горла Хана глубокий выдох. – Ты позволишь? – спрашивает старший, готовый медленно раздвинуть полы рубашки. Джисон утвердительно кивает и концентрируется на невесомых прикосновениях родного тепла. Минхо легко касается пальцами плеч и снимает мягкую ткань, ведя по израненным рукам вниз. Джисон глубоко вдыхает, сразу после чего обвивает шею старшего, прижимаясь своей щекой. Не хочет, чтобы Ли снова увидел его несуразное, уродливое тело. – Ты такой молодец, Джисонни. – воркует Минхо, аккуратно, на пробу, бережно обнимая младшего за талию, притягивает неприкрытое тканью худое тело ближе, чтобы их разгоряченная кожа соприкоснулась. Хан отчаянно жмется навстречу, не распознает – то ли от желания спрятаться, то ли от желания раствориться в чужом тепле, лишь бы не бороться с далеким голосом в своей голове. Они сидят так пару минут, пока Джисон не привыкает к собственному обнаженному телу рядом с Минхо. Ему так стыдно, быть вот так без одежды перед Ли смущающе, странно. Минхо идеальный, с ровной загорелой кожей, сильными руками и широкими плечами. А Джисон костлявый, серый и с кучей безобразных шрамов, которые покрывают огромную часть его тела. Старший слишком хорошо знает Джисона и интуитивно полагает, какие мысли поселились в голове Хана, поэтому немного отодвигает его от себя и смотрит прямо в глаза. Проводит невзначай по тонким рубцам на ребрах, укладывает ладонь на шею, большим пальцем поглаживая щеку. – Ханни, ты так прекрасен. – искрящийся взгляд задерживается на лице младшего. – Ты самый красивый и самый милый человек на свете. Джисон рдеет от бархатного голоса, звенящей искренности и любви, осевшей легкой дымкой внутри легких. Дышать все также тяжело, но бледные щеки чуть покрываются розовым. Он смотрит на Минхо, ловя его взгляд на себе, и старается открыться, снова подаваясь вперед за новой порцией сладких поцелуев. Когда Джисон немного ёрзает на чужих затекших бедрах, Минхо начинает переживать. Он знает, что нужно делать, но так не хочется отпускать парня из горячих объятий, не хочется, чтобы тот думал, что произойдет дальше. Их горячее дыхание переплетается, в комнате становится душно, пока мурашки проходятся холодком по коже парней. Ли выдыхает в поцелуй и опускает руку на шею, ласково поглаживая за ухом, пока обхватывает нижнюю губу младшего. Джисон трогает Минхо то неуверенно, то настойчиво, но все еще мягко, руки подрагивают в волнении. Ли предельно осторожно и немного щекотно касается поясницы Хана, от чего тот слегка выгибается навстречу и смущенно поджимает плечи. Джисон стоически наслаждается моментом, как только его хён слегка прикусывает ключицу, и бросает томный взгляд в потемневшие омуты напротив. Джисон отклоняется назад, укладываясь на прохладные подушки, и тянет старшего на себя. Дыхание Минхо перехватывает от совершенной картины перед собой: младший с покрасневшими щеками и немного распухшими губами часто-часто дышит, пальцы рук сжимаются над его головой в ожидании, волосы разметались по подушке темным нимбом, чистые сияющие глаза переполнены возбуждением и пульсирующими чувствами. Его губы очаровательно приоткрываются, и Джисон на грани слышимости нежно-нежно зовет: – Хён... Минхо издает дрожащий выдох и без преувеличения видит в Джисоне невероятное божественное создание. Даже близость тел не может обойти интимность этого момента, где доверие и любовь проходят в легких согревающим пламенем. Ли, поддаваясь влиянию момента, опускается к младшему и оставляет легкий и целомудренный поцелуй на губах, задерживаясь на пару секунд. Он обхватывает пальцы Джисона и прикладывает к своей груди, где исступленно бьется влюбленное сердце. Гладит его висок свободной рукой и смотрит так трепетно, что у Джисона щемит где-то под солнечным сплетением. – Боже, Сонни... Ангел... Ты прекрасен. Грудь Джисона высоко вздымается, руки несильно трусит, Минхо ложится рядом, не наваливаясь сверху, и целует младшего в шею. Он гладит Джисона по тонкой коже на плечах, переплетает с ним пальцы и оставляет трепетные прикосновения губ везде, где только может. Они вновь сливаются в поцелуе, неспешно прижимаясь, протяжно двигаясь вместе. До поджатых пальцев и бешеного сердцебиения. Старший слышит частые тихие вздохи, тягучий узел собственного желания вяжется внизу живота. Он не притронется к Джисону, пока тот не даст свое согласие и не будет готов. Младший распаляется от влажных поцелуев, дышит на износ, и сам невольно возбуждается, зарываясь подрагивающими пальцами в волосы Минхо Воздух электризуется, когда Хан притягивает Минхо еще ближе, ощущая его горячее тело своим дрожащим. Их губы в тысячный раз соединяются в чувственном поцелуе, от чего Джисон испускает дрожащий выдох, смелея и обхватывая бедро Ли своей ногой, притягивает запредельно ближе и целует до бесконечности, чувствует густую негу в теле и тихо скулит. Джисон отстраняется и, смотря прямо в темные глаза Минхо, перехватывает его руку и направляет к своим домашним шортам. – Продолжай, пожалуйста, хён. – выдыхает Хан, стараясь расслабиться и думать только о том, как красив и внимателен его Минхо в освещении тускло-теплой гирлянды. Старший не торопится, приподнимается, стягивает шорты, оставляя нижнее белье на месте, целует колени и худые бедра, пока Джисон теряется во всех ощущениях. Минхо переходит выше, к животу, ласкает его талию, опаляя горячим дыханием тазобедренные косточки и поглаживая их кончиками пальцев. Хана переполняет легкость, мурашки спускаются по позвоночнику, теряясь где-то на задней части бедер, где руки хёна теперь держат его. Джисона пробирает дрожь, когда старший касается его возбуждения через тонкую ткань боксеров. Он чувствует долгожданное давление, слегка двигая тазом вверх. Минхо поднимается к лицу Джисона и вновь припадает глубокими поцелуями к припухшим губам. Хан испускает жаркий стон, когда в его промежность упирается крепкое бедро. Он двигается навстречу и слышит приглушенное мычание старшего, и что-то запредельно раскаленное скапливается внизу живота. Джисон приподнимается и дрожащими руками тянется к спортивкам Ли, намекая, что ему тоже можно снять их. Старший садится на колени, стягивает одежду и целует тыльную сторону кисти Хана. – Я хочу, чтобы ты был ближе, – Джисон в порыве хватает Минхо за запястья и почти роняет его на себя, раздвигая колени. Как будто сейчас он совсем не боится. Минхо, скрывая собственную неуверенность, устраивается между ног Джисона. Кончиками пальцев гладит икры и бедра мягко, касается губами напряженного живота, поднимаясь к груди. Парень под ним задыхается от противоречий, потому что все еще страшно, боль все еще жива, но он любит, любит Минхо до безумия, ощущает успокаивающие прикосновения, сорвано дышит, зажмуриваясь, старается не думать о том, как было тогда. Он так сильно хочет чувствовать только то, что происходит сейчас. Здесь только они вдвоем – у них есть этот момент. Прошлое не должно иметь значения, потому что сейчас между ними воздух накаляется, жар скапливается где-то под ребрами и греет, греет и греет. В эту минуту Джисон плавится от мягких ненастойчивых прикосновений на своем теле, все больше возбуждается от вида Минхо меж своих ног. Он тянется рукой к волосам, оставляющим приятную щекотку на обнаженной коже, и еле слышно выдыхает. Сейчас Джисон не боится целовать, трогать и гладить в ответ, не боится того, что будет ограничен в движении. Он наслаждается долгой прелюдией и откровенно желает большего. Минхо всеми действиями утешает, распаляет, двигается на внутреннюю сторону бедра, поднимает свои глаза, целует влажно тело своего любимого. Джисон в абсолютном беспорядке, хнычет от приятных ощущений, плывущих медовой негой по разгоряченному телу. Почти порывается закрыть глаза. – Смотри на меня, Ханни. – Младший сглатывает, но удерживает свой расплывчатый взгляд на чистых глазах Минхо, краснеет еще пуще после такой фразы, брошенной хрипловатым голосом. Джисон расходится, сокровенное желание доходит до точки кипения. По виску течет капелька пота, теряющаяся в волосах. Он сжимает руками крепкие плечи старшего, кусает губы и через мгновение тянется к смазке, которую Минхо предварительно положил под подушки. Он абсолютно потерян в этом моменте, ощущая лишь желание, пропитанное обоюдным влечением, которое они делят на двоих. Ему хочется еще, хочется больше. Минхо ориентируется на тяжелое дыхание и еле слышное мычание младшего. Его самого ведет он такого открытого и чувствительного Джисона, которого он изводит сладкими прикосновениями. – Ханни, могу я снять? – Ли цепляет резинку боксеров, смотря прямо в глаза младшего. Джисон кивает часто и сам приподнимает бедра, чтобы Минхо быстро его избавил от нижнего белья. Ли поддевает край и неспешно стягивает вниз по худеньким бледным ногам. Хан скулит и краснеет вплоть до груди, полностью обнажая свое хрупкое тело перед Минхо. Джисону становится гораздо сложнее. Теперь он полностью открыт перед Минхо, сводит колени вместе и закрывает руками лицо, пытаясь спрятаться. Ли считает правильным решением не трогать младшего в момент дичайшего сопротивления и самой жестокой борьбы, поэтому садится у ног Джисона, стараясь создать меньше тактильного контакта. Слегка сдвигается, чтобы дотянуться до растрепанных волос, на грани слышимости произносит: – Я здесь, мой хороший. – поцелуй на ладони возвращает в реальность, – Ты потрясающий. Я так сильно тебя люблю. Все в порядке, я здесь. – Минхо касается губами острой коленки, – Посмотри на меня, милый. Джисон прикусывает губу, не в силах открыть глаза, боясь, что Минхо – всего лишь его галлюцинация, сладкий мираж, после которого снова последует бесконечная боль. – Джисонни, мы можем остановиться... – спустя десяток секунд взволнованный голос Минхо вновь раздается в тишине комнаты. – Нет! – Хан резко убирает руки от лица, приподнимаясь и цепляясь за шею старшего, смотрит просяще, – Нет, я.... Пожалуйста, Минхо-хён, продолжай. Только не уходи. Все свалилось в кучу. Джисону мучительно непонятно: боязнь неизвестного перекликается с искренним желанием. Он забыл каково это – быть настолько открытым таким образом перед кем-то. Сейчас он не хочет оставаться один, ему попросту страшно. Джисон пугливо протягивает свои руки навстречу в объятия такой дорогой и ценной для него любви. Ли встречает прохладные ладони, переплетая пальцы, совсем легко и ненавязчиво, чтобы не давить. Кивает, успокаивая Джисона мягким тембром. – Не уйду. Ни за что не уйду. – Минхо поднимает младшего за плечи так, чтобы тот оказался в сидячем положении. Джисон механически робко обхватывает бицепсы старшего, прижимает своими коленями бока Ли, утыкаясь тому в шею. Минхо лишь обнимает сжавшегося, крохотного юношу, оставляет невесомые поцелуи на лице, гладит обнаженную спину и говорит о том, как сильно любит. Любит так, что в груди туго стягивает, – Сонни, я держу тебя. Младшему требуется несколько минут, чтобы отмести осколки страха, осознать реальность происходящего и почувствовать себя более комфортно, правильно. Джисон наконец смотрит в ответ и утягивает Ли в глубокий поцелуй, сладко разливающийся по телу, вновь открывается, расслабляет колени, стараясь отпустить стеснение и ощутить близость. Минхо мягко сжимает его талию, с языком целует хрупкие ключицы, чувствуя бесконечную пульсацию чувств. Спустя какое-то время Минхо понимает, что Джисон сильно возбужден. По часто поднимающейся грудной клетке, по пальцам крошечных рук, гуляющих по собственному телу, по тихим придыханиям. Хан теряется в горячих ощущениях и с застилающей обзор дымкой перед глазами снова добровольно тянет старшего за собой, укладываясь на постель. Неясный жгут ведет огнем к низу живота, пальцы сами скользят по жилистым рукам, вплетаются во влажные мягкие волосы и притягивают ближе. Джисон чувствуется взволнованным, немного растерянным от своих желаний. Минхо целует за ухом и снова спрашивает все ли в порядке. Получает утвердительный кивок и невинное прикосновение губ на виске. Минхо легко и ненавязчиво оставляет поцелуи с языком на шее Джисона, касается ладонью вздымающейся груди младшего. Опускается губами вниз, проводит пальцами везде, давая понять, что все происходящее в порядке вещей. Касается груди и твердых сосков, встречает дрожь младшего в районе пупка, откуда мурашки скапливаются тяжелым комом внизу живота. Джисона подбрасывает, когда Минхо обвивает пальцами его член, тихий стон звучит задушено и неловко, но как-то просяще. Поэтому старший продолжает двигать рукой, игнорируя больно вцепившиеся пальцы в свои плечи. Младшему сейчас трудно принимать настолько интимные прикосновения, он хмурится, стеснительно прикусывает нижнюю губу, глушит все звуки, смотрит сквозь поволоку смущения. И Ли это полностью понимает и принимается выцеловывать из него неуверенность и стыд, скопившийся густым румянцем. – Посмотри на меня, мой хороший. – Минхо приподнимается на локте, опускаясь ближе к Джисону, продолжая ласкать изредка пульсирующий член младшего. Говорит совсем тихо, осторожно. Младший перебарывает себя, поднимая глаза. Взор покрыт прозрачной пеленой от плещущегося возбуждения, движения Минхо заставляют ёрзать и рвано дышать. – Ты невероятный, ты такой молодец, Ханни. Воздух вышибает из легких от слов, пальцы на ногах поджимаются сами по себе. Джисон слепым котенком двигается наверх, притягивая Минхо запредельно близко, роняя неуверенный стон в чужие губы, когда старший двигает рукой чуть интенсивнее, а потом отпускает, вновь приникая ладонями к разгоряченному телу. Минхо дышит через нос, стараясь сохранять самообладание. Джисон рядом с ним становится таким податливым и разнеженным. Его Ханни все еще смущается, но отчаянно ластится к прикосновениям. Сонни хочется заключить в крепкие объятия и довести до края прямо сейчас. Но Минхо душит свои порывы, боясь напугать юношу. Хан наклоняет голову старшего еще больше, чтобы впиться безумным поцелуем, мыча от током проходящего удовольствия и плотных движений на своем возбуждении. Спустя бесконечно томные минуты, Джисон только протягивает руки к нижней части живота хёна, как тот его опережает, дразняще ведет кончиками пальцев по телу, начиная от шеи. Минхо гладит дальше, избегая непосредственно возбуждения, трогает пах, косточки, спускаясь к самому нежному месту на внутренней стороне бедер. Джисон очень чувствительный. Минхо сухо сглатывает только лишь от высоких прерывистых стонов. Хан подается навстречу всем движениям, выгибается на сбитых простынях, надеясь, что старший снова уделит внимание его изнывающему члену. Джисона ведет от огня в груди, он набирает воздуха и шепчет исступленно Минхо о том, что чувствует себя очень хорошо и готов пойти дальше. Минхо кивает, оставляет прикосновение губ на плече и отстраняется на пару секунд, чтобы вновь вернуться к своему любимому. Джисон машинально закрывается, сводит ноги. Все еще боится безумно. Старший это понимает, поэтому решает начать заново. Пока Джисон волнительно прикусывает палец, Минхо приглаживает его волосы, что разметались по подушке. Приникает легким поцелуем к скуле и двигается к покрасневшим губам, оставляя легкий чмок. Хан испускает дрожащий выдох, откидывает голову назад, когда старший припадает полноценным поцелуем, снова лижет мягко языком, осыпая лаской. Джисон почти подпрыгивает от неожиданности и роняет просящий всхлип, когда Минхо касается языком и пальцами его сосков. Старший легко прикусывает затвердевшие бусинки, гладит большим пальцем и следом дразнит кончиком языка, пока Хан неосознанно вплетает пальцы в волосы старшего и тянет ближе. Младший вновь прогибается в пояснице, пока чужая ладонь медленно скользит к его изнывающему члену. Минхо оглаживает всю длину, обводит головку пальцами, собирая капельки смазки, ласкает, хвалит своего любимого, от чего дыхание спирает и пальцы ног поджимаются. Когда всхлипы перерастают в стоны, потом и вовсе становятся громче, Минхо поднимается на уровень глаз Джисона, и младший практически умоляет: – Пожалуйста, хён. Минхо немного сбивается с темпа, но послушно берет смазку в руки, просит Джисона раздвинуть ноги поудобнее, подкладывая подушку под бедра. Щеки парня под ним алые, ладони на плечах все еще напряженно сжимают загорелую кожу, губы припухли от поцелуев и покусываний. Джисон тяжело сглатывает, когда скользкие пальцы опускаются к напряженному колечку мыщц и легко водят по кругу. – Расслабься, Джисонни. – шепчет Минхо после короткого поцелуя в уголок губ, – Так будет легче. Смотри на меня и говори, если тебе будет неприятно. Джисону сложно, он кивает болванчиком и начинает немного трястись. То ли от страха, то ли от неловкости, то ли от пылкого возбуждения. Глубокие поцелуи чуть больше расслабляют младшего. Минхо сдвигается ближе, укладывая раздвинутые ноги Джисона на свои бедра. Когда давление на плечах Ли ослабевает, он плавно проталкивает один палец внутрь. Терпит вполне предсказуемую царапающую хватку чуть влажных рук. Минхо знает, что Джисону сейчас на капельку легче, чем в прошлый раз. Он старается дышать, привыкает к прикосновениям Минхо, целует отчаянно. Старший чувствует горячую узость, двигает кистью несмело, аккуратно оглаживает горячие стеночки изнутри, медленно продвигаясь до второй фаланги. Так, чтобы Хан перестал зажиматься. Его самого нервно потряхивает от каждого чуть слышного скулежа парня. Поэтому Минхо отвлекает младшего настолько, насколько это возможно и, чувствуя отсутствие напряжения и более свободное проникновения, спрашивает, может ли добавить палец. На тихий шепот Джисон кивает немного заторможенно. Становится в дюжину раз тяжелее, потому что Хан сжимает еще сильнее, смотрит прямо в глаза Минхо, чтобы не потеряться, чтобы видеть его перед собой. А Ли с ума сходит от узости пульсирующего лона, двигается в миллион раз медленнее, снова просит младшего расслабиться, бесконечно целует, проводит языком по мочке, вызывая приятные мурашки по худому телу. – Ханни, все в порядке? – Минхо шепчет прямо в ухо, оставляет поцелуй на кончике носа, слыша прерывистые вздохи, – Мы можем остановиться, ты не должен терпеть. Но Джисон терпит, хотя ему не больно, страхи вырываются наружу, сталкиваясь обоюдными взглядами с темными глазами напротив. Он чувствует себя неоднозначно странно. – Я в порядке... Хён, – Джисон думает, если Минхо остановится сейчас, то он уже не соберет себя. Слишком долго он думал об этой близости. Слишком много вещей имели противостояние в его голове. Слишком стыдно и неловко урывками двигаться к нынешнему моменту, – Мне не больно, – стеснение отходит на второй план, ведь старший так любовно и взволнованно оглядывает лицо Джисона, – продолжай, пожалуйста. Минхо дарит младшему нежную кошачью улыбку и снова воркует с ним. Он молится всем известным ему богам, когда чуть сгибает пальцы и спустя десяток фрикций попадает по простате. Джисон жарко выдыхает и особенно высоко скулит, от чего член самого Минхо дергается, неприятно упираясь в ткань боксеров. Из раза в раз, вскользь касаясь чувствительной точки, он ловит на своих губах частые стоны Джисона. Младший мечется от накатившего удовольствия, руки в попытке удержаться за чужие предплечья соскальзывают и приземляются на собственную грудь, едва царапая кожу. Джисон прогибается в спине от особенно интенсивного давления и захлебывается громким стоном. Он поддается третьему пальцу, но Минхо знает, что даже этого будет недостаточно. Все равно терпеливо и долго растягивает младшего, сцеловывая капли пота на висках, игнорируя перенапряженную руку, на которую облокотился всем своим весом. Минхо доводит Джисона ровно до того момента, когда член младшего начинает подергиваться, а сам парень не жмурится и не дрожит от всех движений. Как только Хана плавит и ведет настолько, что его бедра трясутся от стимуляции, и он сам в забытии касается покрасневшей головки своего члена, приглаживая нити смазки, тянущиеся от самой уретры до живота. Спустя пару минут неторопливой подготовки Ли вытаскивает пальцы, отстраняясь, чтобы снять с себя боксеры, раскатать презерватив и щедро смазать себя. Джисон старается не смотреть туда, где орудуют руки старшего, ему все еще неловко, черты лица жалостливо преображаются, дрожащие пальцы сжимают простынь. Пересиливая себя, он шире разводит ноги и тянется к Минхо, стискивает его похолодевшими ладонями, припадает к губам и напористо целует. Его лихорадит, он колеблется, но снова храбрится. Снова пытается забыться. Старший чувствует неестественно-жмущееся к нему тело, поэтому снова – пальцами. Джисона подбрасывает от неожиданности, он боится, напрягается. И Минхо стоически нежно целует, гладит, обнимает, легко проводит по чувствительной точке внутри. До тех пор, пока Хан не расправляет плечи и не стонет влажно в губы старшего. – Сонни, в какой позе ты хочешь? – Минхо чуть отстраняется от высоко-вздымающейся груди младшего, легко двигая пальцами внутри него. – П-прямо так, хён. – Джисон еле слышно выдавливает из себя слова. Сейчас ему нужно видеть Минхо. Ли кивает и устраивается чуть удобнее, принимая устойчивое положение. – Ты готов, мой хороший? – старший медленно вытаскивает пальцы, ожидая ответа. Хан доверительно кивает, говорит четкое «да, я готов», обнимает своего хёна за шею, утыкаясь ему в ключицу, впитывает в себя запах кожи старшего. Ли мягко целует растрепанную макушку и зовет. – Сонни, смотри на меня. – Джисон нехотя затылком касается подушки, сглатывает и смотрит застенчиво прямо в глубокие глаза старшего, как тот и попросил. Когда Минхо толкается сам, осторожно, неторопливо – внутри горячо, узко, чувствуется то, как Джисон прилагает усилия, чтобы расслабиться. Он туго обволакивает пульсирующую головку крупного члена старшего. Легкие Минхо сжимаются от ощущений, ему хочется двигаться, но он держит себя в руках. И Джисон вместо того, чтобы издать звук, прикусывает губу и прячет влажные покрасневшие глаза. Минхо уже готов остановиться, закутать Джисона в теплое одеяло и уложить спать, однако Хан кивает, смотрит в глаза своего хёна. Дает добро идти дальше. Старший, видя реакцию, целует в плечо, задерживается на выступающей ключице и легко касается губ Хана. Двигается еще немного и целует размеренно-осторожно, стараясь не причинить большего дискомфорта, обхватывает руками за плечо и талию, не наваливаясь, прижимает к себе. И снова настигает поцелуями и успокаивающим шепотом. Немного выходит, чтобы снова толкнуться чуть глубже, на что Хан действительно больно цепляется за него ногтями. Держится изо всех сил, пока Минхо скользит в горячее нутро, распирает еле поддающиеся стеночки. Входит осторожно до конца, давая время Джисону, чтобы привыкнуть к наполненности и перевести дыхание. Джисон, несмотря на небольшой дискомфорт, чувствует себя кем-то особенным, единым с Минхо. Он наполняет его до краев во всех смыслах. Ему впервые хочется остаться в моменте надолго. Их глубокие чувства сплетаются в воздухе горячим дыханием. Джисон словно возносится на небеса от такой близости, его раны затягиваются в надежных руках хёна. Он не сдерживает стеснительной улыбки, обрамляет лицо Минхо слегка дрожащими влажными ладонями и робко целует его в щеку, пряча глаза. Хлюпает носом, пропуская в себя как можно больше запаха кожи Ли. Минхо прилагает всю силу воли, чтобы не свалиться, потому что руки нещадно затекают. Но Ли держит себя, целует Джисона в уголки губ, за ушком, гладит талию, стараясь расслабить и отвлечь от парня под собой от остаточного дискомфорта. Лишь только когда давление горячих стенок спадает, и Хан перестает зажиматься, Ли на пробу сдвигается назад почти до конца. Джисон на это порывисто выдыхает и сухо сглатывает. Младший зарывается пальцами в еще не высохшие волосы Минхо, поглаживает заднюю сторону шеи, отстраняется, чтобы взглянуть на его взволнованное лицо. – Хён... Ты можешь... – «двигаться» так и не выходит из уст младшего из-за оставшейся капли неловкости. Минхо кивает, шепчет, что будет аккуратен и нежен, и скользит внутрь так медленно, как может. Снова горячо заполняет собой Джисона, который старается открыть себя для хёна больше, облизывает губы и поверхностно дышит. Минхо обнаруживает сильную чувствительность младшего, когда случайно проезжается по простате, и старается контролировать напор. Маленький толчок за толчком, с каждым разом все легче и легче. Когда смущенный стон Джисона вырывается в высокой тональности, Минхо понимает, что все получается. Руки младшего держатся за его крепкую спину, влажную от пота, пока сам Ли слегка прижимает его к своей груди и оставляет поцелуи в волосах и на лбу. Джисон чуть приподнимает стопы с нагретой простыни и коленками слегка сжимает бока старшего, слыша смущающее хлюпанье большого количества смазки, что стекает по ложбинке меж ягодиц. Минхо чуть перемещается, пододвигает удобно свои бедра ближе к чужим разведенным, опирается на локоть, а другой рукой находит чужую ладонь, целуя костяшки, затем укладывая ее на подушку и нежно переплетая пальцы. Джисон от этого действия находит себя на грани чувственного удовольствия и слез от щемящей ласки и любви, которая разливается приятным теплом по телу. Он стонет от неторопливых, но глубоких толчков, дышит ртом от интенсивных скольжений горячего члена Минхо по чувствительному комочку нервов внутри себя. Ли от сносящего шквала ощущений и эмоций притягивает магнитом к приоткрытым губам, и он целует. Проводит своим языком по чужому, низко мычит сквозь поцелуи и глотает чужие стоны, двигается так же неспешно, не нарушает темп. Они оба утопают в этом моменте всепоглощающей любви, Минхо как-то интимно гладит большим пальцем ребро ладони младшего, и Джисон хнычет от того, как ему хорошо, свободно и сквозь пелену чувств тихо шепчет: – Ах... Я люблю тебя, хён. Минхо прикасается своим носом к носу Джисона, видит его слегка затуманено-разнеженный взгляд и как мантру проговаривает, какой его Ханни безумно прекрасный, красивый, как сильно он его любит. Ли показывает ему, что близость – не обязанность, не животный инстинкт, не боль и слезы. Он показывает, что это забота, полное доверие, квинтэссенция любви и невидимых красных нитей, что мягко обвивают их тела, делая ближе. Джисон находит себя тихо выстанывающим имя Минхо, пока мягкие и глубокие толчки становятся чуть быстрее. Все прошлое коллапсирует до целого ничего, Хан полностью растворяется с приятных ощущениях, настигающих в эту минуту. Его начинает потряхивать от бережных прикосновений, густого удовольствия, мягких стонов своего хёна, и он в порыве обвивает бедро Минхо одной ногой. Поза сменяется, как и угол проникновения, член входит глубже, еще интенсивнее скользя по простате, от чего Джисон хныкает громче и выше. Долгие минуты заполняют Хана чем-то новым. Он думал, что больно будет всегда, но сейчас, в эти моменты, заходясь стонами от неспешных и нежных движений внутри, трепеща под Минхо, ему кажется, что все остальное в мире не имеет значения. Его любят, о нем заботятся, потому что этого хотел он сам. Все так, как он желал долгое время и видел лишь в собственных разрушенных мечтах. Они любят друг друга неземной любовью, проходя через все трудности. Ханни думает, что его настоящий первый раз сейчас. С Минхо. Ли знает, что Джисон никогда не испытывал подобного, поэтому старается сдерживать свои порывы ускориться и дарит еще больше ощущений, трогая все чувствительные места худенького Джисона под собой. Замедляется, оттягивает конец, останавливается, чтобы снова и снова целовать, гладить, легко сжимать. Двигается неспешно, глубоко и плотно. Впервые желая продлить моменты сближения, Джисон просит у Минхо еще больше поцелуев, несильно сжимая руками плечи старшего. Он взаимно встречает негласное стремление не торопиться, тихо скулит в поцелуй и, отстраняясь, задерживается чутким взглядом на счастливых и влюбленных глазах сверху. Джисон легко проводит кончиками пальцев от линии челюсти к ключицам, тянется, чтобы поцеловать шею Минхо, и снова признается тому в любви, скрещивая ноги на пояснице старшего, тем самым прижимая к себе еще ближе, полностью раскрываясь, принимая хёна без остатка. Слыша томные мягкие стоны старшего, Джисон как будто сходит с ума и чуть прогибается в спине, ловя щекотные мурашки еще большего возбуждения. Ему никогда не было так хорошо. – Джисонни, – сбивчиво, сквозь пелену чувств хрипит Минхо, – хочешь на мои колени, и мы закончим вместе? Замешательство отображается в затуманенном взоре Джисона, но он хныкает и кивает. Минхо аккуратно выходит, садится на постели и перемещает младшего на свои колени, целуя его в солнечное сплетение и обнимает крепко за талию, поглаживая спину. Придерживая и снова припадая к губам Хана, Минхо аккуратно опускает его на свой член, проникая запредельно глубоко, наполняя плотнее, на что младший содрогается всем телом и стеснительно заходит в неровном громком стоне. Чувствительный. Ли двигает бедрами навстречу движениям Джисона, раскрывает для себя еще больше, поддерживая умеренный темп, встречает его участившиеся всхлипы собственными сбитыми выдохами. Младший обвивает шею старшего, запрокидывает голову назад, пока с волос скатываются капельки пота. Минхо прижимает за талию к себе разнеженное взмокшее тело и целует туда, куда достает. Мысли и страхи улетучиваются куда-то далеко, в голове только восхищение, наслаждение и любовь к Минхо. Джисон чувствует себя крохотным, но таким защищенным в его нежных объятиях. Соприкосновение влажных тел разжигают в Джисоне искру, что поднимается где-то в груди. Джисон утыкается губами шею, ощущая бешеный пульс, бессильно укладывая руки на чужой груди, и ловит себя на грани эйфории. Минхо скользит внутри интенсивно, давит каждый раз на комочек нервов, от чего Хан слабеет с каждым толчком. Бедра парня ноют, но стойкие движения вытаскивают в реальность. С Минхо до безумия хорошо, приятно и крышесносно. – М-минхо, ах... Я тебя люблю. – Я тоже люблю тебя, Сонни. Когда дышать становится нечем, Минхо немного сбивается, двигается плотно, но все еще не так быстро, сильно, давит на простату, заставляя Джисона захлебываться в собственных эмоциях и ощущениях. Следующей секундой Джисон пачкает их животы спермой, донельзя сжимая внутри чувствительный член Минхо, постепенно подводя и его к концу. Через десяток движений воздух выбивает из легких от сильного давления, и он стонет низко куда-то в шею Джисона. Хан скулит и дрожит от сверхстимуляции, сжимая руками предплечья Ли, но не отстраняется и не просит остановиться, стараясь уловить абсолютно все ощущения их первой близости. Минхо, не выдерживая ласкающих слух звуков, последний раз толкается особенно глубоко и изливается в презерватив. Джисон закатывает глаза от ощутимой жаркой пульсации внутри себя и хнычет от переизбытка чувств. Минхо переводит дыхание, но Джисона все еще потряхивает от пережитого. Он плачет – сначала тихо, а потом со всхлипами. Прячется лицом в изгибе шеи старшего и цепляется сильно за плечи. – Я держу тебя, милый, я здесь. – Ли переполнен любовью к ангелу в своих руках, в теплых сумерках гирлянд он светится самыми яркими звездами, нежно и с упоением обволакивая мягкими искрами самого Минхо. Старший гладит подрагивающую спину Хана, целуя его мокрый висок. Бедра нещадно перенапряжены и трясутся от оргазма, но старший продолжает держать Джисона в своих объятиях, даже когда сладкая истома разливается телам усталостью. – Мой хороший, почему ты плачешь? – Минхо целует худое плечо, следом гладит его, обвивает руками трясущееся измотанное тело. Блаженство после оргазма прошибает сонливостью, – Сможешь рассказать, Ханни? Джисон отрывается от старшего, растирает чуть покрасневшие глаза, но улыбается – смело. – Я очень счастлив, Минхо-хён. – голос Джисона немного хриплый от плача. Парень тянется, чтобы оставить легкий поцелуй на губах старшего, – Мне было очень хорошо. Ли поглаживает мокрые щеки, стирая каждую слезинку, улыбается нежно-нежно, целует затяжно, после чего укладывает Джисона на влажные простыни, аккуратно выскальзывает из расслабленного нутра в сопровождении тихого скулежа младшего. Спустя минуту избавляется от всего, что они учинили, а потом укладывается рядом, притягивая все так же дрожащего Джисона к своей груди, и укрывает их обнаженные и изможденные тела одеялом, поглаживает одной рукой волосы младшего. Джисон выглядит вымотанным, но довольным, поэтому Минхо с улыбкой целует его в лоб, обнимает, укутывает их обоих в теплое одеяло, утыкается в немного влажный висок и желает спокойной ночи.