✤✤✤
– Анфиса, свет моих очей! – из-за кустов послышалось мужское кваканье. – Я принес цветы. Маргаритки твои любимые! – Из зарослей вышел Арсений – молодой лягух растерянного вида с букетом в лапках. Анфиса не ответила. Он прильнул лапками к стеклу оранжереи и увидел, как возлюбленная внутри розария сидит за столом в обществе своей матушки. Анфиса грациозно сидела за столом и слушала музыку оркестра, легкая улыбка тронула ее губы. Влюбленный кавалер за окном тихо постучал лапкой по стеклу. Она услышала и повернула голову к лягуху. Ее большие глаза восхитительного болотно-зеленого цвета посмотрели на него и, кажется, в них промелькнула теплота. Это продлилось меньше мгновения. Анфиса сразу же отвернулась и склонила голову к матери, которая что-то строго говорила дочери. Выслушав мать, молодая лягушка приняла холодный и горделивый вид. К их столику подошли видные кавалеры, превосходящие Арсения во всем: в красоте, силе, красноречии, храбрости. Каждый из них пригласил ее на танец, но всем она дала вежливый холодный отказ. Молодые кавалеры начали вести интеллигентную беседу, на которую больше реагировала матушка Анфисы. Статный лягух самонадеянного вида раскуривал трубку в обществе дам. Излучая уверенность, он громче и увереннее всех вел беседу, порой перебивая юнцов и обращаясь к Анфисе напрямую. Ее мать исподтишка под столом толкала дочь локтем в бок, мол посмотри какой кавалер, он заслуживает твоего внимания. На лице Анфисы читалась легкая усталость, но она умело скрывала ее под вымученной, вежливой улыбкой. В конце концов она сдалась под напором своей матери и приняла приглашение на танец от настойчивого джентльмена. Они кружили в танце и все лягушки оборачивались на них, смотря в восхищении на столь красивую пару. За стеклом стоял лягух Арсений и лапка с букетом маргариток разжалась в бессилии. Цветы упали на землю. Арсений не в силах больше смотреть на Анфису в объятиях другого ушел на пруд топиться. Бултых. Утопиться не получилось. Арсений был лягушкой – прирожденным пловцом. На небе по одной зажигались звезды. течение воды медленно несло Арсения. Лежа на спине он смотрел вверх. Ручейки слез стекали по его зеленым щекам. Вдали из розария доносились звуки веселья. Вскоре к пруду стали приходить сонные лягушки. Серенады стихли. Только самые молодые сидели на кувшинках, любуясь луной.✤✤✤
– Анфиса примерь эту шляпку! – надела на дочку мать-лягушка листочек. Анфиса грустно взглянула на мать. – Матушка, а если я хочу здесь остаться? – с надеждой тихо пролепетала. Мать-лягушка недовольно одернула дочь. – Ты брось этот вздор! Ты самая красивая лягушка во всем нашем пруду и ты заслуживаешь лучшего места в жизни, где самые лучшие из нас! – причитала мать-лягушка и слезы наворачивались на ее глазах. – Доктор сегодня точно тебя выберет. Ты только в сачок прыгни и все у тебя будет хорошо. – и мать-лягушка расплакалась. Анфиса грустно смотрела на нее и закивала, соглашаясь с ее словами. Стрелка на циферблате встала ровно на двенадцать. К пруду подошел доктор. Он ничем не напоминал привычного доктора какие бывают в поликлинике. Средних лет мужчина был одет в обычные джинсы и футболку. На груди его болтатся широкий бейджик с его инициалами и картинкой шпиля. В руках Доктор держал прозрачный пластиковый контейнер и длинный сачок. Он спустился по лестнице к пруду, разложил вещи и начал отлавливать лягушек. Он не сильно трудился, ибо земноводные сами запрыгивали к нему в сачок. Лягушки послушно глядели на Доктора сквозь сетку. В пруду же со всех сторон раздавалось громкое, гортанное кваканье в знак поддержки. Лягушки выкрикивали имена тех, за кого болели. Мать-лягушка квакала вместе со своими подругами имя своей дочери. Они были уверены, что Доктор выберет именно Анфису. Конкуренцию ей могла составить лишь одна молодая лягушечка Валерия, но она сильно уступала своей сопернице в красоте. Вообще в садок Доктора запрыгнули разной масти лягушки. Кроме двух красавиц в выборку попал престарелый жаб, которому по его словам “нечего терять, хоть судьбу испытает на счастье. Авось, повезет!”. После жаба в сачок запрыгнуло трое совершенно заурядных, обыкновенных лягухов, выскочка Парфенон Витальевич и многодетная мать Глафира Власовна, в надежде сбежать от мужа и двухсот своих головастиков. Доктор долго осматривал старого жаба и тот, даже, на мгновение поверил, что его выберут в Лучшее место. Но надежда, как утренний туман, столь же быстро развеялся. Бултых! И старый жаб вновь плавает в пруду. Тоже произошло со всеми молодыми лягухами поочередно. Настал черед Глафиры Власовны. На нее не снизошла милость Доктора, как бы жалостливо она не смотрела. В его руках она отчаянно плакала-квакала, что не может больше рожать. Бултых! Валерия последовала следом. Остались Анфиса и Парфенон Витальевич. – Анфисочка, вы сильно не расстраивайтесь, когда полетите обратно к вашей маменьке. – высокомерно проквакал лягух. Рука Доктора потянулась в садок и забрала его. После недолгого осмотра Доктор, продолжая держать в руке Парфенона Витальевича , другой потянулся за Анфисой. Сравних их, Доктор присел на коточки возле контейнеров. – Кажется нас двоих выбрали. – промолвила радостно Анфиса. Парфенон лишь высокомерно фыркнул. Доктор открыл контейнер и поместил в него сначала высокомерного лягуха. Анфису же он не трогал и стал защелкивать замочки на крышке. Лягушка удивленно квакнула, давая знак о себе – “Не забыли ли вы меня, Доктор?”. Доктор обернулся и легонько подтолкнул Анфису к краю мостика. Та лениво сделала шаг, обернулась и громко квакнула Парфенону Витальевичу как ему удалось это? – Связи, милочка, решают! – победно бросил он Анфисе и та сделала шаг вперед. Бултых! ✤✤✤ – Как же такое могло произойти! Какой же это позор! – взмахивала лапками в порывах праведного гнева мать-лягушка. Анфиса плакала и боялась поднять голову. – Мама, не переживай так, пожалуйста… – дрожащим голосом пролепетала лягушка. Мать-лягушка резко повернулась. Лицо ее позеленело от ярости. – Что же скажут все наши знакомые!? – перешла на крик мать-лягушка. – Что они о нас подумают!? – прошипела она в лицо дочери. Анфиса закрыла глаза лапками. Слезы потоком текли из ее глаз. – Ну ничего, тише… – перешла на спокойный тон мать-лягушка и села рядом с дочкой. – Через неделю все уже все забудут и Доктор обязательно выберет тебя! – она стала промывать платочком мокрое от слез лицо Анфисы. – А если не выберет? Что тогда, Мама? – Анфиса горестно спросила. На что услышала упрек от матери, будто бы она произнесла невероятную глупость. – Все хватит плакать. Собирайся на ужин в оранжерею. – вставая, отдала распоряжения Мать-лягушка. – И не забывай улыбаться! С заходом солнца и наступлением вечера в стеклянной оранжереи зажглись лампочки гирлянд. В честь избранного и ушедшего в “Лучшее Место” Парфенона Витальевича столы празднично украсили цветами фиалок. Официанты спешили подавать гостям блюда из спелой земляники и черемши. Джентльмены предпочли сыграть партию в покер. – А Парфенон наш Витальевич хитрый жук! – гортанно проквакал один из джентльменов, принимая новые карты. – От нас ушел сильный игрок в карты… И я этому безмерно рад! – джентльмены громко рассмеялись. – Удачно он в сачок прыгнул. хотя странно, что не взыскал заранее долги с нас, джентльмены. – проквакал лягух, что раскуривал трубку, пуская колечки табачного дыма. Многие из них имели недетские карточные долги перед Парфеноном. – Уж, если ему нужны будут деньги с нас, то пусть лично придет взыскивать долги! – радостно заявил третий лягух, у которого хорошо шли карты! Джентльмены-лягухи повторно рассмеялись, весело заглядывая в карты. За столами матушки-лягушки активно обсуждали события дня. На бархатном кресле восседала жена Парфенона Витальевича и собравшиеся вокруг нее лягушки, сыпали в ее сторону комплименты и поздравления. – Ах, Вы Галатея Вячеславовна, такая счастливица, что муж у Вас в “Лучшем Месте”! – лебезили перед новым авторитетом лягушки-матери. Галатея же, приняв надменный вид, как должное величественно принимала льстивые комплименты, купаясь в лучах популярности. – Да, Парфенон на прощание сказал мне, что поговорит с кем надо. – Галатея взяла театральную паузу и обвела разинувших в предвкушении ее слов матушек-лягушек. – И скоро я окажусь вместе с ним. Мы будем жить на озере с видом на ромашковое поле и ходить в оперу на соловьиные трели. Вы знаете скоро закрытие сезона. Надо успеть! – хвасталась Галатея Вячеславовна перед подругами. – Ох, Галатея Вячеславовна, как переедете к мужу в “Лучшее Место” не усложнит ли Вас порекомендовать кому надо дочку мою Анфису? – чуть ли не с мольбой в голосе попросила лягушка-мать. Сидевшая рядом с ней Анфиса, стала густо зеленеть от стыда и дергать мать за лапку, чтобы та прекратила. Галатея же медленно повернула голову к лягушке-дочери, посмотрела мельком на ту сверху-вниз и притворно добродушно сказала: – Анфиса, вы еще слишком юны для “Лучшего Места”. Не рвитесь раньше времени в высшее и мудрое общество. – лягушки-матери покосились на молодую лягушку с завистливым прищуром. Анфиса в ответ вежливо улыбнулась, а глаза запеленило слезами.