Доктор Стрэндж и MultiVerse

Пир стоит горой в светлой горнице, Глас гостей шумит во палатах сих, Славят голосно молодых они, От души своей здравицы кричат. Дорогих гостей несть теперь числа, Празднуют они радо свадебку. Белей дня жена новобрачная, Черней ноченьки муж ее арап. Лишь колдун стоит, брови хмурятся, Он женой чужой все любуется, Смех язвит его в самую душеньку, Лобызание рвет его серденько. На судьбу свою горько сетует, Что любовь свою дал легко увесть. А тепереча не вернешь назад, Да негоже мешать счастью брачному. И стоит колдун думами точим, Что красавицей уж не он любим, И темнеет лик от тех дум его, И все пьет колдун кислое вино. Празднует народ, рад и веселясь, Лишь колдун стоит, горечью полнясь, Тошно ему среди веселящихся, Чем им радостней, тем ему больней. Но вот глас людской учиняется, Град великий чудищем разоряется. Скинул враз колдун груз тяжелый дум, Полетел на крик грозным соколом. Чародейский плащ развевается, Ввысь его несет, словно два крыла С небес наземь колдун опускается Разрушениям зело хмурится. Вкруг себя глядит, чаровства сквозь зрит, Видит ведьмовством монстр тот сокрыт, Свел колдун персты в жесты мудреные, Дабы чудище явным сделати. И явился лик чудища стремного, Одноокого, многорукого, В рунах ведьмовских кожа дубовая, Щупальца без числа из боков торчат. Мчит оно напролом, цель преследует, За девицею яро гонится. Сотворил колдун пилу циркулярную, Запустил ее в чудище окаянное. Лишь начав свое с тварью сражение, Был откинут колдун с силой великою. И лежит на полу, снепритомнивши, По челу бежит кровушка алая. Друг его верный, помощничек, Колдовской плащ левитации, По щекам его хлещет, головушкой, И так битой по полу прикладывает. Но не в силах вернуть он в сознание, Колдуна, головою побитого, И несется на помощь ткань алая, К девице, чтоб от чудища скрыться ей. Но вот средь дорог открываются, Вдруг врата золотые, волшебные, То Верховный колдун, спохватившеси, Против монстра спешит им на выручку. Враз приходит колдун наш в сознание, Снова рвется в бой без приветствия И вдвоем чародеи бросаются Гарпунами волшебными целятся. Но хоть знаний колдуны те исполнены, Все не могут с той гадиной справиться, Тащит их она ввысь далекую, А они ж на цепях лишь болтаются. Бьют по чудищу магией сполна, Но не могут с ним никак совладать. Похватала тварь их щупальцами длинными, Завернула в них как змия-удав. Лекарь Дивный наш бровушки морщит, Да лишь грозно бородку топорщит В око чудищу зрит взором горячим, Да покинут сейчас он удачей. Обвивает всего тварь тентаклями, Злою волею ведьмовской управляема, Свиты туго его белы рученьки, Подбираются щупальца к ноженькам. Под одежды его пробираются, Над беспомощным колдуном изгаляются. Долго чудище его срамно бесчестило, Цвет невинности развращаючи. Погодя бесчинство закончивши, Лишь тогда о цели вдруг вспамятвовало. Ускользнула девица быстро та дАлеко, Унеслась отсель за тридевять миров. Понеслось за ней вдаль окаянное, Побросав колдунов обесчещенных, И пошли они во врата златы Ходом медленным да вразвалочку. А о сраме их не прознали чтоб, Сколдовали заклятье особое, Рун Ковкола на мир сеть накинули, Да из фильма те кадры порезали. Стерли все следы своего опозоренья, Лишь в картинках срамных след встречается, Да в рассказах лихих непристойников, Да в японской подчас анимации.