Спасение утопающих

      Чёрт бы побрал ставить условия Майки. Если бы Такемичи был чуть умнее, то сейчас не трясся бы в багажнике, не бился головой о крышку каждый раз, когда они наезжали на кочку или яму, не думал бы о том, что его везут убивать. Лежал бы в своей новой кровати с жесткой подушкой и документалками про НЛО, а не связанный на старом потрепанном жизнью ковре, пропахшем хлоркой и сыростью, с едва ощутимым запахом смерти, будто кто-то до него волей Бонтена медленно терял в этом багажнике кровь. Жизнь не научила его ценить, что имеешь.       Произошло это как раз после звонка Хинате. Ханагаки ломано пытался объяснить своей невесте, что с ним все в порядке, что он жив здоров, и искать его ни в коем случае не нужно, на что его резко перебили, не дав договорить, и сказали, что они смогли отследить его местоположение по телефону. Придурок Какучо не вспомнил поставить заглушку, и теперь они снова переезжают. Стоит поблагодарить, в этот раз его не вырубили.       Праведное возмущение закипало в груди Такемичи каждый раз, когда он обо что-то ударялся. Состояние дороги не оставило никаких сомнений, что едут они за город, а что с ним будет дальше вопрос конечно хороший. Лишь бы не прикончили и не пустили на котлеты, поставляя в тот самый ресторанчик свежее мясо. Мало ли, что нынешний Майки себе придумал, что мог нашептать ему на ухо обдолбанный Санзу, оскорбленный внезапной просьбой, больше никогда не видеть его отмеченную шрамами улыбку.       Ханагаки не засекал время, но когда машина наконец-то остановилась, ему показалось, что в пути они провели не менее двух часов. Ключ повернулся, крышка багажника беззвучно открылась. Перед Такемичи вновь был кто-то новый. Мужчина не представился, он достал складной нож, напугав Ханагаки до чертиков, и медленно разрезал веревки, стягивающие его запястья и лодыжки. Скотч со рта Такемичи отодрал самостоятельно. Ему понадобилось какое-то время, чтобы отдышаться и осмотреться по сторонам. Мужчина с шрамом, пересекающим его правый глаз, терпеливо ждал, пока он разомнет затекшие конечности. Видимо у Майки был пункт на тему, что все его, если можно выразиться, сотрудники были шрамированные на половину лица. Сопровождающий достал сигарету, лениво затянулся едким дымом.       Ханагаки наконец-то смог прийти в себя и оглядеться по сторонам. Проселочная дорога, медленно плывущая вниз, теряющаяся в тянущихся к небу деревьях, не оставляла никаких сомнений. Они в горах. Где именно, Такемичи понять не смог, пространство вокруг занимал густой лес. Даже утреннее солнце было едва видно. Позади них, на удивление, расположилось большое на вид двухэтажное здание. Вот она, тайная резиденция Бонтена. В глуши, где на пару десятков километров нет ни души, а лес наполнен дикими животными. Хорошее место для того, чтобы спрятаться. — А мы… где? — неуверенно спросил Такемичи.       Ему было боязно. Его сопровождающий был намного выше и гораздо сильнее. Знал ли он всех обстоятельств пребывания Такемичи в их незавидной компании. Вдруг за его напускным спокойствием скрывалось очередное чудовище, только и ждущее момента, чтобы показать своё настоящее лицо. Ханагаки драться не готов. — Такеоми Акаши, — мужчина представился, выпуская облако горького дыма в воздух. — Босс просил передать, чтобы ты не очковал. Настроен он положительно, ты ведь его друг как-никак.       Друг? Должно быть, так и выглядело со стороны, пусть для Майки они не общались долгие двенадцать лет. Такеоми смотрел на него с жалостью, будто быть другом Майки настоящий приговор. А может Ханагаки выглядел таким загнанным, что эта скала из мышц и дыма решила его пожалеть.       Сразу же захотелось спросить, где Майки, но, зная ответ заранее, Ханагаки промолчал.       «Майки где? Никто не знает! Мне нужно увидеться с Майки! Хочешь пулю в лоб? Когда придёт Майки? Когда захочет!»       От внутреннего диалога с самим собой Такемичи отвлек внезапно заговоривший Акаши. — Здесь пока схоронишься. Телефонных вышек нет, отследить звонки не получится. Тут-то тебя точно никто не найдет.       Возможно, Такеоми и имел ввиду что-то положительное, но для Такемичи его слова звучали почти как приговор. Ему захотелось сорваться с места и побежать в лес. Сможет ли он из него выбраться? — Есть одна маленькая незначительная условность, чтобы ты не потерялся.       Акаши присел на корточки и схватил его за левую лодыжку. Что-то холодное стянуло кожу и щелкнуло. Ханагаки опасливо посмотрел вниз. — Лес у нас здесь густой, если отойдешь слишком далеко, можешь потеряться. В браслете датчик. Радиус пятьсот метров от дома, иначе начнет пищать и вибрировать. — А если отойду ещё дальше? — спросил Такемичи осторожно. — Он взорвется, — так же легко и непринужденно ответил Такеоми. — Если попробуешь снять — тоже.       Попал.       Такемичи тяжело сглотнул. Перспектива остаться без ноги его не радовала. Майки хоть и не держал его больше в запертой на ключ комнате, а ошейник все же одел. Подстраховался. Ханагаки же сам решил остаться. А Хината и его друзья теперь с ума сходят, подставляясь под удар, думают, что Такемичи в плену, что его заставили позвонить и соврать. Конечно, у Наото есть связи в органах, его будут искать. Для токийской полиции это отличный шанс выйти на Бонтен. — Ну все, не ссы, пошли внутрь, — Акаши вновь заговорил. — Комнату себе выберешь. Как тебя там, Ханагаки Такемичи?       Ханагаки кивнул. Иллюзия выбора придавала ему немного уверенности.

***

      Такеоми уходит.       Такемичи обходит здание по периметру, осторожно заглядывает в каждую комнату и, убедившись, что в доме больше никого нет, наконец расслабляется. Видимо, Майки настолько уверен в нём или в браслете, что не считает нужным оставить Ханагаки надзирателей. Такемичи кажется, что в каждой комнате стоят камеры, что стоит ему совершить ошибку, и кто-нибудь, кто здесь прячется, наверняка покажется. Уединенное тихое место, неужели в его стенах и правда может находиться ещё кто-нибудь, готовый в любой момент скинуть с резиденции иллюзию пустоты?       Ханагаки решил остановить этот поток навязчивых мыслей. Даже если в доме есть кто-то ещё, носу из своей щели он не показывает. Сейчас у Такемичи была прекрасная возможность привести себя в порядок и немного отдохнуть. Новая встреча с Майки обещает быть изматывающей.       Удивительно, что в таком месте была ванная комната с горячей водой. Смывая с себя пот, грязь и кусочки запекшейся крови, Ханагаки ощущал, как заново рождается. В одной из комнат он нашел широкую белую футболку и серые штаны. Вещи пахли свежестью, лавандой и были ему почти как раз. Такемичи не хотелось думать, кому принадлежала эта одежда.       Что удивительнее, холодильник на кухне был полон еды. Пусть это были и полуфабрикаты и заморозка, теперь Ханагаки знал, что не умрет от голода. Помимо еды, внутри отказался алкоголь. Такемичи долго спорил с собой, а потом выудил одну баночку вишневого пива. За все страдания ему положена моральная компенсация, пусть только попробуют ему что-то сказать.       Ханагаки решает выйти во двор, он так соскучился по свежему воздуху и небу, что его не пугали ни лес, ни назойливые насекомые. Было так хорошо и спокойно, можно было неспешно подумать над тем, как снова прыгнуть в кошмары прошлого.       Пожать руку? Как вариант. Не получится — проблема. Придется думать заново.       К приезду Майки Такемичи заканчивает с третьей банкой и упаковкой сырных шариков. Рев байка он слышит задолго до того, как хозяин показывается. Ханагаки встает с лестницы, отряхивает руки от крошек и терпеливо ждет.       Майки приезжает один, бегло оглядывает Такемичи мрачным взглядом и, ничего не говоря, заходит внутрь. Видимо все ещё рассержен, что им пришлось переезжать из удобной базы в городе. Его можно понять. Ханагаки боится спросить, сильно ли пострадал Какучо за свою оплошность. Насколько положение его невесты и друзей сейчас безопасно. Что вообще происходит и к чему ему готовиться в будущем.       Такемичи идет следом, издалека наблюдает, как Майки достает из холодильника тайяки и прямо в упаковке закидывает их в микроволновку. Движения резкие и грубые показывают настроение хозяина. Вся фигура Майки выглядит осунувшейся. Иногда из-за его силы Такемичи забывает, что Майки невысокого роста, стал ещё худее, чем был до этого. А когда вспоминает, то искренне не понимает, как человек может столько вынести. — Что-то случилось, Майки? — осторожно спрашивает Ханагаки.       Майки хлопает крышкой микроволновки и оборачивается, смотря на него страшными глазами. Такемичи тут же поднимает руки в примирительном жесте. — Да я же просто так спросил… Не хочешь не рассказывай.       «Рассказывай, Майки.» — Ты, наверное, очень устал, отложим все на завтра.       «Я, как псина, ждал тебя весь день, а завтра ты снова свалишь.»       Майки глубоко вдыхает и выдыхает, плечи расслабляются. Он снова ползет к холодильнику и хмурится. — Ты девчачье пиво выпил?       Ханагаки тупит взгляд, пытаясь понять, что ему только что сказали. — Девчачье?       Майки выглядит комично рассерженным. Такемичи обещал себе, что не позволит Майки помыкать им, но уже снова чувствовал, как ему становится не по себе под внимательным взглядом угольно черных глаз. — Ну с вишней для девочек.       О, Боже. — Для девочек?       Нет, Ханагаки все-таки очень сложно с ним. Как Дракен справлялся с этим капризным ребенком? — Бывают тут и-но-гда, — Майки тянет гласные и ехидно ухмыляется, наблюдая, как медленно до чужой головы доходит смысл сказанного. — А ты с Хинатой уже…?       Улыбка ползет по губам Майки. — Может тебе мальчишник с красотками устроить перед свадьбой?       Что происходит в голове у Майки понять достаточно тяжело. Вон он улыбается, бормочет какие-то пошлости, а потом снова становится новым собой. Страшным и неуютным. Угрюмым и холодным, как камень. Тем, кто может в следующую секунду достать пушку из кармана. Прокатить Такемичи на своих эмоциональных качелях, а потом снова болтать ногой и нести разную чепуху. — Придумал, как в прошлое прыгать будешь?       Ханагаки будто выходит из транса. Немного расслабляется и нервно чешет затылок. — Для начала давай пожмем руки.       Майки вопросительно поднимает бровь, нехотя подходит и протягивает Такемичи ладонь. Ничего не происходит.       Ханагаки тут же сжимает чужую ладонь крепче, зажмуривается, но привычного покалывания не ощущает. Майки наблюдает за его потугами со скучающим видом, готовый в который раз вздохнуть от разочарования. — Нужно… понимаешь, больше желания. Ты должен хотеть, чтобы я тебя спас.       Такемичи пытается найти этому хоть какое-то оправдание. — Значит во мне проблема?       О, Майки, ты не представляешь насколько. — Да нет же, просто нужен более мощный импульс, чтобы триггер сработал. И я не про твой «черный импульс», сразу говорю. Понимаешь, и я и Наото действительно очень хотели спасти Хину. — Чего я вообще ждал.       Бормоча себе под нос, Майки снова возвращается к холодильнику, доставая оттуда зеленую банку с красной звездой посередине. — Вот это для пацанов, понял?       Такемичи хотел было возразить, что они вообще сейчас не об этом, и что вишня куда вкуснее, но покорно решил больше не трогать то пиво «для девочек». Майки мастер съезжать с темы. Всегда таким был. Сваливал сразу же, как ему становилось немного скучно, никого не слушал.       Они плавно переместились в зал, Ханагаки настоял на том, чтобы они ещё раз на пробу пожали друг другу руки, но снова ничего. Попал. И что теперь Такемичи нужно сделать, чтобы вернуться обратно в прошлое? Или хотя бы в настоящее. Сказать: «Майки, прости, ничего не вышло, отпусти меня домой». Майки скажет: «Да, сейчас, без проблем, братишка, ствол только найду».       В чём, так в психологии Ханагаки точно не разбирался, пусть он пару раз и смотрел фильмы, в которых фигурировали показушные сцены терапии, он понимал, что кресло, лампа, записи и угадывание фигур в кляксах слишком далеко от того, что им нужно. Да и с чего бы Майки с ним откровенничать.       На просьбу рассказать события последних двенадцати лет он помрачнел, пожал плечами, выдул залпом половину банки отвратительно горького пива, а затем сказал: — Врать ты мне запретил, поэтому вообще ничего не скажу, Такемучи.       А на что Такемичи рассчитывал? Что ему сейчас перескажут криминальный путь Бонтена который он, если сбежит, сможет использовать против организации.       С Наото было работать гораздо проще. Они оба выкладывались на полную, старались ради общего дела, прислушивались друг к другу. Доверяли. А здесь Ханагаки занимался спасением утопающего, тянущего его за собой на глубину. — Так не пойдет. — Такемичи ударил ладонями по низкому кофейному столику. Майки чуть не подпрыгнул на месте от этого звука. — Когда мы работали в команде с Наото, мы старались узнать как можно больше о прошлом, чтобы предотвратить трагедию. — И как, предотвратили? — Хина ведь жива. — А, ну да, Хина, Хина, ради неё всё это было. — Я старался, — Ханагаки стушевался. — И попробую снова. Не остановлюсь, пока не сделаю идеальное будущее для нас всех. — Понятно. — Хотя бы расскажи, как так вышло, что ты со всеми перестал общаться. Мог же… Хоть иногда зависать с нашими?       Майки молча допил вторую банку. Вкус ему явно не нравился. Возможно то вишнёвое пиво вовсе не для девочек. И перед кем он из себя другого человека изображает? — Пойдем прогуляемся.       Майки поднялся с места, и Такемичи покорно последовал за ним. Что ему ещё остается. Отвернешься, а Майки уже куда-то, где-то и не найдешь.       За окном уже была ночь. Луна ярко освещала лес. Было достаточно светло, чтобы не потеряться. Кажется, лес охотнее пропускал лунный свет в свои самые потаенные уголки, куда был закрыт вход для палящего солнца. Яркий оранжевый огонек дома мерцал где-то позади.       Они прогуливались в полной тишине, прохладный влажный воздух холодил кожу, забирался под одежду, заставляя тело покрываться мурашками. Такемичи все ждал, пока Майки соберется с мыслями и начнет говорить.       Чем дальше они отходили, тем медленнее шел Ханагаки, вспоминая о расстоянии. Они хоть и ушли не так далеко, он слишком боялся, что лишний шаг может лишить его ноги. — Майки, пойдем обратно? — С чего бы это? Мы почти пришли, Такемучи.       В этот момент Майки снова напомнил прошлого себя. Упрямого и настойчивого мальчишку, который мог вытащить его прогуляться прямо на середине занятий или глубоко ночью.       Немного поспорив с собой, Ханагаки пошёл следом. Через десяток метров лес расступился, показывая обрыв, огражденный хлипким на вид забором, которому точно не один десяток лет.       Браслет на ноге начал предупреждающе пищать. Такемичи застыл на месте, тупо смотря себе под ноги на маленький красный огонек, поблескивающий слева. Майки же подошёл опасно близко к краю. Улыбнулся, посмотрел на него с вызовом. Сел на хлипкую ограду, от чего та начала трещать. — Сейчас же слезай оттуда, — прошептал Ханагаки, памятуя о любви Майки с возвышенностям.       Майки сверкнул глазами, опасно наклонился спиной назад, отрывая ноги от земли.       Дальше Такемичи двигали инстинкты, он рванул вперед, игнорируя вибрацию на ноге. Он вообще не думал ни о чем. Схватил хохочущего Майки за футболку и потянул на себя. Они вместе упали на чуть влажную от росы траву.       Браслет не взорвался. Вообще перестал шуметь. Что за хуйня? Майки, лежащий сверху на нём, тихо смеялся ему куда-то в область шеи.       Вот снова Такемичи о себе не думает, рвется спасать человека, который явно играет с ним. Это осознание начинает раздражать настолько, что Ханагаки, не думая, кусает Майки за плечо. Тот орет, бьет его кулаком куда-то вбок и отскакивает как дикий зверь, страшно смотря на него. Больше не смешно. — Ты охуел?       Майки поднимает с земли какую-то деревяшку и кидает в него. Попадает в ногу. Держится ещё за укус на плече, по глазам видно, такой подставы не ожидал. — Это ты охуел! Что это сейчас было? — Такемичи срывается на крик, ещё немного и он собственноручно отправит Майки в полет вниз по склону. — Я бы не упал.       Майки уворачивается от отправленной ему обратно деревяшки. Целились в бедовую голову. Попали никуда. — Да тут все на соплях держится!       Ханагаки злой и лохматый снова вызывает у Майки приступ смеха. — У тебя такое забавное лицо было. — Иди нахуй! — И ногу потерять не испугался. — Нахуй иди! — И ругаешься смешно.