Спасение утопающих

      Следующее утро начинается с головной боли, затекшей руки и сухости во рту. Они так и засыпают на диване, едва досмотрев фильм до конца. Всей своей душой ненавидя провалы в памяти, Такемичи пытается вспомнить сначала, чем закончился фильм, а потом не сделал или не сказал он чего-то сомнительного, и, в конце концов, как он отрубился и почему не ушел на мягкую кровать в другой комнате. А если он и сделал что-то, то помнит ли об этом Майки?       Мысленно для себя решив, что, если и сделал, то будет прикидываться, что не помнит, он аккуратно выбирается из-под руки Майки, стараясь не разбудить его. Первой мыслью становится уйти на кровать, но спать уже не хочется.       Ханагаки выходит на улицу, чтобы подышать прохладным утренним воздухом, но тут же спотыкается обо что-то и чуть ли не падает вниз по лестнице. Ухватившись за перила и посмотрев под ноги, он открывает рот в изумлении. Прямо у двери лежала мертвая змея, и, судя по тому, что она уже начала попахивать, это не Такемичи её добил. Ханагаки поспешил выбросить очередной добрый подарок от соседей в кусты, пока Майки ничего не заметил, не взбесился и не решил окончательно от всех избавиться самым действенным методом — пулей в лоб.       Такемичи морщится от отвращения, оглядывается вокруг, но никого рядом с домом не видит, зато замечает помятую обувью траву, широкими шагами ведущую в сторону остальных домов. Идти по чужим следам Ханагаки не решается. Они обязательно починят байк и уедут оттуда. Такемичи очень хочет вернуться в Японию. Чужая страна давит на него духотой, враждебностью и отсутствием надежды в завтрашний день. Может, ему удастся уговорить Майки вернуться. Не обязательно в Токио. Может, куда-нибудь на Хоккайдо или в Окинаву. Точно, Майки проснется, и он начнет его уговаривать. Убедит позвонить Коконою и что-нибудь придумать, потому что жизнь на Филиппинах это какой-то фильм ужасов, потому что за все время они не сдвинулись ни на шаг к цели, зато чуть не погибли, и дальше так продолжаться не может. Тут им точно не место.       Лениво прошерстив на кухню, Ханагаки запивает холодной водой таблетки от головной боли, вспоминая, что возраст уже не тот, чтобы после алкоголя на следующее утро чувствовать себя прекрасно. Вчера они довольно удачно закупились в магазине, и лапшу на завтрак, обед и ужин больше не есть не придется. Решив приготовить что-нибудь, Такемичи достает из холодильника яйца и ветчину, пребывая в рабочем настроении, даже ставит вариться кофе.       Мысли об уговорах Майки о возвращению в Японию разбавляли другие. Тоже о Майки, так уж вышло. Тот не сделал ничего странного, но Ханагаки четко помнит, что он его касался, только добавляя уверенности в том, что все его слова не блеф, и что-то, кроме разрушающей пустоты, он там чувствует. Наверняка жалеет, что его жизнь сложилась так, а не иначе.       Будить Майки не приходится, тот сам выплывает на кухню, растрепанный и помятый, хриплым от сна голосом пошутив: — Завтрака в постель я не дождался, пришел сам.       Он, в отличие от Такемичи, от головной боли не мучается, отказывается от протянутой таблетки, искоса поглядывая на шкварчащую на сковородке ветчину. Вспоминая, что такое нормальная еда, Майки решительно садится за стол. По его виду нельзя было сказать, что он вчера выпил больше Ханагаки. Выглядел он стабильно помято, синева под глазами, казалось, уже въелась в кожу. Нужно хотя бы заставить его переодеться. — Для тебя это обычное дело? — невзначай спрашивает Такемичи. — Ты о чем? — Майки смотрит на нанизанную на вилку яичницу. — Бухать. — Малыш Такемучи, неужели тебя вчера унесло с той крохотной бутылки? — Значит обычное, — заключает сам для себя Ханагаки.       После ленивого завтрака, Майки снова спускается в подвал, тяжелым взглядом оценивая повреждения на байке. Такемичи, немного погодя, отправляется следом, предлагая помочь. Самой большой проблемой была ржавчина. Вчера в супермаркете они специально закупили лимоны и фольгу, чтобы избавиться от нее. И сейчас Ханагаки, игнорируя щиплющую боль в пальцах, старательно натирал скомканной фольгой заржавевшие детали, при этом обильно поливая сверху лимонным соком. Получалось неплохо. Повезло, что ржавчина была не такой глубокой, чтобы испортить металл, и создавала лишь небольшие помехи. Когда они вчера взглянули на байк, казалось, что все слишком плохо и починить его они не смогут, но на деле оказалось, что проблема вполне решаема, и их железный друг скоро придет в норму.       Работают они молча, лишь радио тихо играет на фоне какую-то песню. На этом фоне Такемичи снова начинает разрабатывать план, как вернуться в прошлое. Если они сейчас пожмут руки, все, скорее всего, закончится провалом. Ответ на загадку мелькает у него где-то прямо перед носом, но он никак не мог понять, что это. — Давай вернемся в Японию, — предлагает Такемичи, наконец собравшись с мыслями и отложив выжатый лимон в сторону. — Я знаю, что тебе здесь нравится, но я хочу обратно.       Майки поднимает голову, внимательно смотрит Ханагаки в глаза, с совершенно ровным лицом, прежде, чем сделать глубокий вдох и покачать головой. — Нет, — отрезает он. — Мы пока останемся здесь. У нас там враги.       Аргумент, против которого и возразить было нечего. Ханагаки снова понадобилось время, чтобы придумать, что ответить. Чистить байк дальше он не хотел, корил себя за то, что поторопился с предложением. — У нас и здесь есть враги, — наконец выдыхает он. — Я нашел мертвую змею у нас под дверьми.       Майки усмехается и вновь поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. — Правда? Они сделали? Я меньшего и не ожидал, когда мы отправлялись на Филиппины, — он раздраженно фыркает, а затем смеется. — Они могут засунуть своих маленьких змей туда, где не светит солнце. Мне действительно плевать.       Вопреки своим словам, Майки мрачнеет, о чем-то задумавшись. Он откладывает гаечный ключ в сторону, стучит пальцами по металлу и выглядит напряженно. — Ты же не собираешься никого убивать из-за этого? — настороженно спрашивает Такемичи.       Майки с любопытством наклоняет голову, прежде, чем улыбнуться. Его, похоже, забавляет то, какое мнение сложилось у Ханагаки о нем. — О, ты меня так хорошо знаешь. Но не волнуйся, я жесткий, но не глупый. Никакого вреда им не причиню. А пока пусть варятся со своим гневом или страхом, или чем-то ещё, что я внушаю им в данный момент.       У Такемичи опускаются руки. Он уже не понимает, к чему они стремятся и куда придут в итоге, уже которую неделю бесцельно проживая бок о бок. Никаких подвижек не было с самого начала, и он действительно не понимает, что делать дальше. К тому же, Майки совсем не идет на контакт и игнорирует его предложения, скорее всего, тоже не видя никакого смысла в том, что они сейчас делают. Блуждают по этому замкнутому кругу, просто впустую проживая дни. — Кстати, у нас нет нужных инструментов, чтобы починить байк, — Майки снова стучит пальцами по разобранным деталям. — В доме нет инструментов? — Ханагаки хмурит брови, только этого дерьма им не хватало.       Лицо Майки становится задумчивым на минуту, затем он качает головой. — Наверное, нет, если честно. Может, где-то в других местах есть то, что нам нужно… я не уверен, есть ли в каком-нибудь из домов инструменты. Кажется, они не хотят, чтобы мы не были здесь, если ты понимаешь, о чем я говорю, — Майки заговорчески улыбается. — Такемучи, это место как будто меня ненавидит или что-то в этом роде.       Было поняв, к чему ведет Майки, Такемичи протестует: — Ты хочешь украсть инструменты?       Мысленно построив сценарий, по которому их ловят на краже, убивают и спускают в реку к кайманам, Ханагаки решительно против.       Замечая его беспокойство, Майки искренне не понимает, почему тот ещё не привык к тому, что рядом с главой Бонтена преступления разной тяжести будут происходить постоянно. — Я этого не говорил. Мы берем взаймы, хорошо? Просто починим байк и уедем куда-нибудь.       Убедил. Такемичи тут же успокаивается, услышав заветное слово. Точно, они смогут куда-нибудь уехать. Например, в аэропорт. — Пожалуй, мы можем это сделать, — задумчиво говорит он, потирая испачканными пальцами подбородок. — Они испортили нашу машину.       Майки кивает, и улыбка вновь медленно расплывается по его лицу. — Да, давай пойдем и одолжим у них инструменты. Адаптер, монтажка, — перечисляет Майки. — Будем искать, пока не найдем. Адаптер я могу вытащить из нашего двигателя, но вот без монтажки никак.       Такемичи, жизненным опытом сто раз наученный, хочет предугадать все возможные исходы их операции. Деревенские сумасшедшие не вызывали в нем никаких хороших эмоций, и последнее, что он бы хотел делать, это лезть прямо в их логово. — А если нас заметят?       Майки пожимает плечами, мысленно прикидывая, что при таком раскладе он не станет сдерживаться, и просто порешает всю деревню, чтобы у них больше не было с ними проблем, но для спокойствия Ханагаки говорит: — Если нас поймают, а нас не поймают, то мы сможем с этим справиться? Не то чтобы они собирались нас убить, потому что мы к ним залезли, верно?       Он и сам в свои слова не верит, удивляясь как местные бедолаги все ещё не разобрали их машину по частям, видимо, опасаясь хозяев, а если быть точнее, его самого. Майки им при личной встрече пообещал достаточно, чтобы их дом обходили стороной, но, по всей видимости, это не сработало. — Я бы не был так уверен, — Такемичи тоже едва ли поверил его словам. — О, мне кажется, они только и ждут повода расправиться с нами.       Глаза Майки внезапно становятся холодными и он тихо смеется. — Ну, будем надеяться, что нас не поймают, да?       Он поднимается с места, отбрасывая в сторону гаечный ключ и вытирая руки о штаны. — Ты придумал, куда хочешь уехать? — спрашивает его Ханагаки, поднимаясь следом по лестнице.       Майки долго думать не нужно, чтобы решить, куда он хочет отправиться. — Быть может, то самое место, куда мы обещали съездить вместе двенадцать лет назад?       И как сказать Майки, что «то-самое-место», ничего, кроме ужасных воспоминаний у Такемичи не вызывает? Он ведь рассказывал ему свою историю и Майки, если не забыл, должен знать, что умер однажды у него на руках именно там. Быть может, Майки об этом и не думает вовсе, вспоминая брата и их давнее обещание.

***

      За полночь становится весело и страшно. Это что-то вроде детской шалости, но они и правда идут воровать инструменты, не зная, где их искать. Вероятность, что они есть у этих дикарей крайне мала, но кто не рискует, тот четыре часа тратит на поход в магазин.       Майки хочет идти один, считает, что и сам прекрасно справится, будет тише и незаметнее, однако Такемичи настаивает на своем участии, сказав, что будет стоять на стрёме и следить, чтобы их не заметили.       Ночь сегодня облачная, ни звезд, ни луны не видно. Темно так, что едва ли можно разглядеть что-то перед собой. Фонарик у Ханагаки, на случай непредвиденных обстоятельств, пистолет в кармане тоже. Майки бредет впереди, упорно делая вид, что ему все хорошо видно, а Такемичи, ориентируясь на слух, идет за ним, стараясь ступать аккуратно и тихо.       Свет в окнах не горит, а первый замеченный ими сарай кажется практически черным.       Бегло посветив перед собой зажигалкой, Майки довольно замечает, что окно сверху открыто. Правильнее было бы назвать это форточкой. Находится оно достаточно высоко, ему приходится шикнуть Ханагаки, чтобы тот подошел ближе и подставил руки, чтобы он смог забраться наверх. Такемичи смотрит на все это с сомнением, но соглашается, а после вытирает влажные от подошвы ладони о свои штаны. На всякий случай, постоянно озирается вокруг, но никого не видит. Поселение спит и лес непривычно тихий, даже насекомые не стрекочут и не шелестят листья от ветра. Если он правильно все помнит, то сейчас они пробирались в сарай того самого деда, что вчера угрожал им мотыгой. Майки будто специально все это затеял, хотел отомстить.       Внутри сарая было ещё мрачнее, чем на улице. Майки тихо спрыгнул вниз, чудом ни о что не ударившись и не подняв шум. У него с собой была только зажигалка, и он считал, что этого вполне достаточно, чтобы осмотреть помещение. Внутри и правда стоял странный механизм, и, рассмотрев его поближе, Майки понял, что это самогонный аппарат. Пахло от него соответствующе. Возникла идея скрутить с него переходники, только те едва ли подходили им по размеру, да и разбирать такое чудо инженерии было настоящим кощунством. Хоть от аппарата и пахло спиртом и плесенью, своему поплывшему головой хозяину оно служило верой и правдой. Уж лучше он скрутит их с двигателя своего авто. По крайней мере, там новые детали.       Осмотревшись ещё, Майки заметил деревянные коробы. В тех, к его сожалению, были только сельскохозяйственные инструменты. Должен же чертов дед чем-то чинить свою «кормилицу», значит и обычные инструменты должны быть. Разглядев на одной из полок нераспакованную пачку сигарет, Майки, неприлично довольный, сразу же засунул их в карман, припоминая, что вчера они так их и не купили.       У него уходит около десяти минут, чтобы осмотреть каждый уголок небольшого сарая. В последнюю очередь, почти отчаявшись, Майки заглядывает под стол, на котором стоял аппарат облегченно выдыхает, находя там плоскую монтировку.       Передав инструмент через окно Такемичи, он пододвигает к окну один из коробов, чтобы выбраться, подтягивается наверх, а в это время несчастный короб, не выдерживая его веса, трещит прохудившившимися досками, а садовые инструменты в нем с грохотом падают на пол. Майки чуть ли не вываливается из окна вниз на Ханагаки, спешно хватает того за руку и тащит в сторону кустов, мысленно благодаря за то, что он не задает вопросов.       Свет в доме загорается, после чего на улицу хромой походкой выходит тот самый дед и не один, а в компании охотничьего ружья. Майки присаживается на корточки и зажимает Такемичи рот ладонью, чтобы тот не издал ни звука. Старик обходит гараж, фонариком светя на помятую траву, и в те самые кусты, в которых они спрятались. В темноте их было не видно, но дед все же задумчиво направил на кусты ствол и выстрелил несколько раз наугад, лишь чудом промахнувшись. Все ещё крепко держа вздрогнувшего от звука Ханагаки, Майки выжидал, пока старик успокоится и уйдет, не заметив никакой реакции от своих действий.       Выругавшись на филиппинском и решив, что в сарай, должно быть, забралась кошка, дед отпирает старый замок ключами и заходит внутрь, проверить, что забредшее животное там уронило. Это служит сигналом для того, что пора валить.       Молчаливый путь обратно домой занимает больше времени, хотя бы потому, что им приходится пробираться к нему через заросли, стараясь при этом не шуметь, чтобы не привлечь ничьего внимания. Дед все ещё не спал, и рисковать они не хотели, выходя на открытую местность. Оказавшись внутри, мокрые от росы и в листьях, они переглянулись. Майки тихо рассмеялся, а Такемичи тут же подхватил его настроение, едва справляясь с приливом адреналина. — Какого хрена, нас снова чуть не подстрелили, — у Ханагаки чуть ли не слезы выступают на глазах от смеха. — У меня патрон над головой пролетел, это хотя бы то, что нужно?       Такемичи смотрит на ворованный покрытый ржавчиной инструмент, не веря в то, что у них получилось. Сердце понемногу начинает успокаиваться, и Ханагаки отпускает мысль о том, что, если бы не случайность, один из них снова мог получить ранение или и вовсе быть убитым. — Смотри, что стянул, — Майки кидает на стол пачку сигарет.       Такемичи смотрит на улов с удивлением, затем переводит взгляд на Майки. Тот тут же добавляет: — Это не травка.       Взяв в руки пачку, Ханагаки открыл её, достал оттуда сигарету и, с видом знатока, покрутил перед глазами, так ничего и не поняв, засунул обратно. — Шоколадом пахнут, — заключил он. — А у старика хороший вкус, — Майки тут же достал одну и прикурил, расслабленно выдыхая горький дым. — Как мне их не хватало.       Завалившись рядом на диван, Ханагаки ловко перехватил у Майки сигарету и затянулся, тут же начиная кашлять. Майки усмехнулся и забрал у него сигарету обратно, заботливо похлопав по спине, а после и вовсе приобняв за плечо. Такемичи на секунду потерялся от этого действия, ощущая странное дежавю от ситуации. — Можно я руки пораспускаю? — почувствовав его настроение, спросил Майки.       У Ханагаки в голове что-то щелкает, будто ответ на все его вопросы он только что понял. Ухватившись за эту мысль, Такемичи кивает, странно для себя осознавая, что он вовсе и не против, а ещё, что ключом к его прыжку в прошлое может быть как раз полученная Майки любовь. Ответ кажется ему настолько простым, что хочется рассмеяться.       Пользоваться его чувствами и обманывать откровенно не хочется, только Ханагаки сам уже не понимает, принимает он чужие чувства или у него правда не вызывают отвращения прикосновения Майки, все его шутки и недвусмысленные намеки. Это не бабочки в животе и не трепет, который был рядом с Хинатой. Не распробовав это ощущение, Такемичи решает попробовать влюбиться.