Спасение утопающих

      На следующее утро Майки никуда не ушёл. Проснулся с жутким сушняком и трещащей по швам головой. Протер глаза ладонью, стирая с уголков соньки, прохрустел шеей, осмотрелся, будто в первый раз видя новый дом. Повел затекшей рукой, поняв, что пошевелить ей не может. Осознал, что они так и заснули на широком диване. Угли в камине давно догорели, в доме было холодно, по обнаженной коже бегали мурашки. Вместе с пробуждением возвращались обрывки воспоминаний прошлой ночи. Они целовались, ревели и разговаривали. Кошмар какой. Вспоминать, что было сказано, оказалось на удивление сложно. Если Майки в самом начале и казалось, что он контролирует себя, то ближе к концу воспоминания смазывались, сливаясь в неясную картину, почему-то отдающую резью в сердце.       Накинув на Такемичи рубашку, поднятую с пола, Майки направился к кухне, ведь, если он сейчас не выпьет таблетку от наказывающей его за пьянство башки, то точно умрет. Давно у него так голова не болела. Жизнь с Ханагаки притупила его праздный образ жизни. Вода прямо из-под крана показалась высшим благом, смывая изо рта противный сухой привкус спирта.       Таблетка выпита, если он сейчас снова ляжет спать, то к полудню проснется вполне нормальным, будто ничего и не болело, кроме очень и очень тупого сердца. Пришлось, пошатываясь, подняться на второй этаж, стащить из одной из гостевых спален одеяло с подушкой, перевернуть ворчащего во сне Такемичи, устроить на своем плече и пытаться отогреться в теплоте чужого тела.       Вот только заснуть снова не получалось. Майки пытался вспомнить, не сделал или не сказал ли он ничего такого, за что ему сейчас должно быть очень стыдно. Пришёл к выводу, что стыдно ему за все, и если раньше он закрывал глаза на любое свое проявление эмоций, списывая это все на «импульс чёрный», то теперь получалось с трудом.       Ханагаки под его боком спал, бессознательно обвив руками, на миг заставив Майки почувствовать себя самым счастливым человеком на свете. Задаваясь вопросом, вот какого это, спать с любимым человеком, не потому что он наглый и бессовестный, а потому что тот сам с ним заснул. Говоря что-то про то, что терять не хочет и не может.       Майки похлопал свободной себя по лицу, тихо заскулил. Проклятый сон никак не шёл, а голова нещадно раскалывалась при любом движении. Захотелось снова встать и попить, вот только тяжесть тела Такемичи его останавливала, будто ещё одним лишним движением он его разбудит и тот уйдет, с застенчивой улыбкой сказав, что все произошедшее было ошибкой, и чтобы Майки забыл, и на свой счет не принимал, что всё это сладкое саке, и нахуй бы он не нужен на ясную трезвую голову.       Сано осуждал и порицал себя за каждое проявление эмоций, начиная с шестнадцати лет. Нельзя ему было, как боссу сначала Канто Манджи, затем Бонтена, позволять себе такую роскошь. Он думал, что если его близкие, те, что остались, больше от него не страдают, то можно спуститься по течению всех тяжких, не задумываясь о том, помрёт он в следующей битве выросших янки или нет. Наверное, даже хотел умереть, вот только сил не хватало с собой покончить, хоть и очень хотелось отрезать артерию, соединяющую его с этим миром. Думал, что обещал приглядывать. И приглядывал, правда пропустив момент, когда Дракен стал частью Брахмы. И всё закончилось хорошо, потому что с ним, Майки, он не пересекался. И нельзя было умирать, потому что вот он пеплом в кувшин уйдет, и кто тогда будет контролировать, решит ли кто-то из старых врагов навредить его бывшим друзьям.       Живешь только ради того, чтобы уже давно прошедшее прошлое, было счастливо.       И тут он появился. Майки даже ждал его, отсчитывая дни, когда по его предположениям должен вернуться его Такемучи. На самом деле, даже не верил искренне в его прыжки, будучи старше. Думал, что все подростки хотят обладать суперсилой, и Ханагаки такой же дурак, решил, что ему подвластно время, а не какой-нибудь телекинез или управление ветром, которые было бы легко опровергнуть.       Но Такемичи вернулся. Нашёл его, в своей привычной манере, не поверив, что у Майки ресторан за границей. Что, кстати, ложью не было. Рестораны действительно были. В Японии, несколько на Филиппинах, забыть бы эти проклятые острова, а они так и не побывали на той свалке, почти что могиле брата, обещали ведь, и могли бы. Ресторан в Тайланде, просто потому что Коконой чёртов инвестор, искал во всем, в чем можно, выгоду. Иногда даже законную, преумножая богатства Бонтена до баснословных масштабов. Индонезия, Сингапур и даже Арабские Эмираты. Правда, на Европу никогда не замахивался, поджав хвост, говоря, что ловить там нечего.       Голова от мыслей нещадно трещала, Майки находил спокойствие, пропуская чужие темные волосы между пальцев и слушая спокойное дыхание, в какой-то момент задержав свое, чтобы дышать с ним в унисон, грудь к грудью, легкие в легкие, но не получалось. Он проснулся и был слишком взвинчен, чтобы его сердцебиение стучало одновременно с чужим.       Так и снова заснул, запутавшись в собственных мыслях, где-то на грани сознания прокручивая несостоявшиеся диалоги.

***

      Тесная душевая была слишком мала для двоих. Спасибо Санзу, свалившему раньше, чем они проснулись. Засунув подальше не присущую ему стыдливость, Майки старался действовать как тот самый взрослый-взрослый, потому что Такемичи в выражении своих чувств был бесконечно безнадежен, зажимался и закрывал глаза. Вода разогрелась чуть не до кипятка, потому что в доме было холодно, а не такие уж и молодые суставы ломило от перемены климата. Словно в Аду. Люцифер бы позавидовал жару этого грешного котла.       На удивление, с утра Ханагаки ничего не отрицал, неловко потрепал его по волосам, сказал, что соскучился. Спустя долгие минуты поглаживаний по чему под руку попадется, все же признался.       А ещё сразу обозначил Майки ультиматум. Что он ничерта не понимает, что не уверен, что любил когда-то, что совершенно не знает, что с бабочками, на замену осам, в груди делать. Позволял Майки думать за себя, в то время, как тот боялся навредить неосторожным движением.       Вода становилась все горячее, до неприятного. Майки повернул ручку, почти приготовившись к ледяной волне, охлаждающей бы их пыл и приводящей в сознание. Но дурацкий кран заклинило и пришлось оторваться друг от друга, чтобы не свариться.       Тонкая кожа покраснела, Такемичи посмеялся над ним, говоря, что Майки похож на креветку.       А затем возмутился, когда его вжали в холодный кафель. У Майки жестко стоял, и Ханагаки молил богов, чтобы те дали Манджиро хоть немного терпения. Он догадывался, что последует дальше, и был к подобной близости чертовски не готов. Хотя, казалось бы, чего тут стесняться, взрослые мужчины, а не школьники. Такемичи и на первый поцелуй там в Маниле спонтанно решился, а у Майки срывало крышу.       А ещё его Такемучи вчера очень убедительно плакал. Майки с трудом верил во взаимность. Но мозг такая штука, если хочешь себя в чем-то убедить, то сделать это вполне можешь. К тому же, Сано слишком смутно помнил, что ему говорили в конце вечера, а поэтому был жадным и нетерпеливым, для себя решив, что раз и разрешают, то он возьмет всё, что можно.       Да и чёрт бы с ним, пусть брал бы, только предупреждая, куда собирается переместить ловкие руки. Ханагаки пришлось его от себя чуть ли не оттащить силой, коих у Манджиро было немерено, потому что он не готов и ему страшно.       Майки недовольно просопел и полез к шее с намерением покусаться. Чуть не получил по лицу.       Ну и ладно, он двенадцать лет терпел-терпел, может подождать ещё немного.

***

      Несмотря на утреннюю почти что драку, атмосфера между ними витала приятная, дружественная. Сано снова напомнил о том, что он босс Бонтена, когда переоделся в деловой костюм сложного кроя. Черный, с красной рубашкой. Даже перчатки нацепил, только посмотрите на него, какой важный. Будто бы не он несколько недель подряд в одной футболке бегал, пару раз не без боя отдавая её в стирку.       Только сегодня Коконой назначил встречу, и через пару часов, ему предстоит провести собрание, обсуждать, как разблокировать манильские счета, выяснилось ли, кто настоящий босс той группировки, поскольку змея без головы обычно не живет, а филиппинская мафия, будто бы потери и не почувствовала, шевелилась бодро и настойчиво. Разгромила казино, перестреляла сотрудников. И можно было бы забыть про бизнес на островах, только Филиппины были слишком лакомым кусочком, до этого приносящим хорошую прибыль.       С Такемичи тоже нужно было решать, что делать. — Ты серьезно намерен вступить в Бонтен? — спросил Майки уже в четвертый раз за прошедший час.       Все хотел услышать отказ. Предлагать вернуться к старой жизни больше не думал. Они этот этап прошли. Результат ему нравился и приводил в ужас одновременно. Сано и счастлив был, что Ханагаки с ним, и горько было, что тот все старания по его защите коту под хвост пустил. — Не думаю, что смогу делать всё то, что делаете вы, но просто сидеть дома и ждать пока ты вернешься, тоже плохая идея.       Такемичи был чертовски прав. Не жизнь, а существование на правах любимой собаки, чей смысл жизни заключался бы в еде, коротких прогулках и ласке от хозяина. — Хм… — Сано правда даже не знал, что ему предложить. Ханагаки же этот… нормальный человек. — И чем ты будешь полезен Бонтену? Что умеешь, Такемучи? Где работал? — напоследок ехидно добавил. — Почему вы выбрали нашу компанию? — Издеваешься надо мной? — Обычно не я кадры набираю, а никто кроме меня, тебя не возьмет. Пораскинь мозгами. Мы не можем просто набить тебе тату и сказать, что ты один из нас, если ты ничего не будешь делать. Дерешься ты неважно, уж прости за прямоту, мы в мафии, а не в байкерской банде, на одном энтузиазме тянуть. Умом тоже не блещешь, чтобы в руководство идти. Был бы умным, давно бы к Тачибане свалил.       Вот сука. Ханагаки захотелось попросить, чтобы он больше не давил на Хинату и не поднимал эту тему. Пригрозить, что целовать не сможет, если постоянно будет вспоминать её солнечную улыбку. Сано был серьезен, не придуривался, говорил как есть, и от этого становилось только обиднее. Такемичи и правда ни черта не умеет, даже диски вовремя на полку вернуть не в состоянии. — Не задумывался об этом так серьезно…- Ханагаки неуверенно почесал затылок, импровизированное собеседование его напрягало, — Я пробовал много разных профессий, в основном был разнорабочим, грузчиком и консультантом. В одном из будущих, видимо, всё же был одним из верхушек, но ничего из того, что делал, не помню. — Грузчик значит? Тебе не понравится, но могу предложить разве что приводить товар клиенту. Колеса. Правда, ты суетливый, попадешься в первый же день.       Такемичи злобно вскинул на него глаза. Обиднее всего, что Манджиро был абсолютно прав. Было бы иначе, его жизнь сложилась бы совсем по-другому.       Майки тяжело вздохнул. — Сутенером? Хотя нет, к тебе там никто серьезно не будет относиться, без обид. Или может сводить тебя у стилисту… — Майки… — Компьютером пользоваться умеешь? Можно поставить тебя помощником Коко. Будешь сидеть в офисе, делать, что скажет.       Идея показалась хорошей. Если Хаджиме не убьет его за просранные манильские счета, то они даже смогут найти общий язык. По правде говоря, если не считать Какучо, Коконой казался ему самым адекватным из всей верхушки. — Значит, вернемся в Токио? — Само собой.

***

      Не соврал. И правда устроил помощником хмурого Коконоя. В этот же день взял с собой в офис в центре Фукуоки. Правда, на само собрание верхушек не пустил, как щенка под дверью оставил на диванчике рядом с кулером. Похоже, Майки ему мстил. Жестоко и беспощадно за утреннюю сцену, после которой ему пришлось в одиночку возвращаться под кипящую воду и решать все свои небольшие проблемы.       Коконой начал их встречу с вопросов «Майки, ты серьезно?» и «Нахрена он мне?», и ответ «Придумай что-нибудь» его категорически не устроил. От его слов Такемичи чувствовал себя нищим с пластиковым стаканчиком, выпрашивающим милостыню. Майки его на произвол судьбы бросал, оставляя с этим человеком наедине.       Временный офис, если так его можно было назвать, был просторным, с красными коврами, большой тяжелой люстрой и современным оборудованием. Окна были плотно зашторены, но света хватало. Посреди роскошного помещения стоял большой деревянный стол, за которым восседал Коконой со своим ноутбуком и кипой бумаг, аккуратно сложенных в две стопки. Ханагаки был выделен небольшой столик в углу комнаты.       У Хаджиме то и дело дергался глаз, он стучал по столу ручкой, оглядывал с ног до головы подозрительным взглядом, но работу он ему нашёл. Простую, механическую, разумеется незаконную. Суть была проста. Обновлять товар на сайте, который из вопросов конфиденциальности менял сервера с поразительной частотой, при этом стабильно сбивая почти всю находящуюся на нем информацию. В век технологий запрещенные вещества и оружие безопаснее было продавать и покупать через интернет. Золотая эпоха даркнета.       Такемичи выдали доступ к сайту, огромную таблицу со списком позиций, подписанными фотографиями продукта, ценами и всей к ним сопутствующей информацией. Первый час он приходил в ужас от того, насколько обширна и развита эта преступная деятельность. Второй пытался вникнуть в суть, одергивая себя каждый раз, и все же спрашивая помощи у Хаджиме, который на удивление реагировал терпеливо, по всей видимости, предавшись ностальгии по старым временам. А на третий разобрался, что от него требуется лишь два простых действия «копировать» и «вставить», при этом ничего не перепутав.       Коконой признался, что порядком устал заниматься такой рутинной работой, и если Такемичи и может быть чем-то ему полезен, то сейчас только этим. Даже дурак разберется. Добавил, что предыдущего сотрудника успешно застрелили за занижение цены, перекуп и перепродажу товара. Ханагаки ответил, что ему эта дрянь бесплатно не нужна.       Процесс был запущен.       Ближе к десяти вечера пришел Майки. Какое-то время он, прислонившись к стене, наблюдал за Такемичи, не заметившего его появления. Хаджиме ушёл часом ранее, сказав, что пока он не продублирует все товары на запасную версию сайта, домой не пойдет. Добавил, что за ошибку его… у Ханагаки иммунитет к угрозам убийства. А ещё у Сано на него планы.       Тот подкрался незаметно, заглянул к нему через плечо в монитор, напугал до чертиков тихим голосом: — Ну вроде справляешься.       Такемичи вздрогнул, чуть не ударил Майки по подбородку. Повернулся к нему с выражением лица, так и кричащим «Что это за дерьмо?», и было непонятно, про разноцветные экстази он или про внезапные появления Манджиро.       Майки примирительно поднял руки вверх. Настроение у него было расслабленное, почти довольное, несмотря на долгие переговоры с другими членами банды. — Не думал, что наркотики так просто продают через интернет, — первое, что смог сказать Такемичи. — Как на амазоне каком-то. — Добро пожаловать в будущее, Такемучи.       Диалог не шел. Проведя почти весь день наедине со своими мыслями и щелканьем мышки, Ханагаки раз за разом прокручивал в голове события последнего месяца. В особенности вчерашнего вечера. Происходило то, чего он себе никогда бы сам не нафантазировал. Первое, теперь Такемичи официально изменяет своей брошенной невесте. Второе, сомневается в своей ориентации. Ему нравится большая грудь и широкие бедра у девушек, их пухлые губы и миловидное лицо. Он шел на решительные шаги с Майки из чистого альтруизма и сильного желания помочь, так Ханагаки думал. Вряд ли мог представить, что ему понравится, что бабочки в животе не признак тревоги, а возбуждение. Тупое девственное тело наконец получило свою дозу эндорфинов и обманывает его. Намекает, давай сделаем, что предложат. Интересно же. — Ты что-то сказал? — погрузившись в свои мысли, он совсем не слушал Майки. — Я говорю, мы рождество пропустили, — Сано оперся локтями на спинку его стула. — Парни предлагают отметить в ресторане. — Мы вчера выпивали, — напомнил Такемичи. — Я угощаю.       Обычно рождество и наступление нового года отмечали у храма на фестивале, подписывали деревянные таблички, таящие в себе самые сокровенные желания, гуляли между прилавками с едой и сувенирами с друзьями, а после смотрели на слепящие фейерверки. Только все фестивали уже прошли, январь близился к своей середине и праздничного настроения совсем не было.       Ханагаки не хотел никуда ехать, больше был настроен на крепкий сон, но отказывать Майки не хотелось. Сейчас он не понимал, куда движется, но если такие простые и обыденные вещи, как ужин с друзьями (?), могли поднять ему настроение, то стоило согласиться.       — Потом можем погулять по ночной Фукуоке. Тут спокойнее, чем в Токио, но все равно очень красиво.       Майки продолжал, зарывшись руками в его волосы и мягко массируя. Приятно. Хотелось прикрыть глаза и ни о чем не думать.       Обычные вещи, которые говорил Сано, невероятно привлекали. Такемичи не помнил, когда они в последний раз, если такой был, просто расслаблялись и гуляли где-то, не по неровной дороге до супермаркета в духоту, обмениваясь колкостями. Возможно, эта та самая точка роста, с которой жизнь немного наладится, приводя душу в состояние покоя. Подтягивая к решающему прыжку. В этот раз не нужно было никого спасать от смерти, только быть рядом, слушать, чувствовать и лечить. — Давай.